Историческое расследование с соционическими комментариями
61. Подготовка к вторжению Тюдора
Сразу же по завершении траурных мероприятий, Ричард приступил к самому важному делу своей жизни – подготовке к решающей схватке с графом Ричмондом, Генрихом Тюдором, – лидером ланкастерской оппозиционной диаспоры, вторжение которого следовало ожидать не позже начала августа, 1485 года. На фоне этих событий вся предыдущая биография Ричарда – его служба Эдуарду и дому Йорка, его военные кампании и сражения, мирные годы его правления, его позитивные преобразования и реформы – всё это теперь казалось ему прелюдией к самому важному событию его жизни, которое должно было ещё только произойти и которое Ричард рассматривал как экзамен, в которым ему предстоит подтвердить своё право называться английским монархом, занимать и удерживать за собой английский престол. Он должен будет либо уничтожить одним ударом всех своих врагов, либо потерять абсолютно всё – жизнь, власть, королевство и всех, кого он поведёт за собой, – всех тех, кто будет ждать его после боя и чьи интересы он в этом бою будет защищать. В том сражении, которое он предполагал провести, недобитых и пленных командиров не будет. Он отлично понимал, что Генрих Тюдор (граф Ричмонд) ни его самого, ни командующих его армии не пощадит. Сам, со своей стороны, он тоже не намеревался сохранять жизнь представителям мятежной ланкастерской диаспоры, которых он ещё в мае и июне 1483 года призывал вернуться в Англию, обещая прощение и восстановление в гражданских правах. Они сделали свой выбор, примкнув к его врагам, он решит их судьбу после битвы, но эту битву ему ещё предстояло выиграть, и на это были обращены сейчас все его силы, мысли, чувства, желания и устремления.
Он готовился к решающей схватке с самым опасным и самым коварным врагом, с каким только сталкивала его судьба. Насчёт Генриха Тюдора Ричард не обольщался, – знал, что тот, узурпировав трон, зальёт Англию кровью. В королевстве наступят самые мрачные времена из всех, что когда-либо были, а возможно и будут в истории его страны. Тиран, варвар, монстр захватит его королевство и трон, если он, английский король Ричард III, не приложит все силы и не использует все возможности для того, чтобы это предотвратить.
Документального материала о подготовке Ричарда к вторжению Генриха Тюдора, к сожалению, сохранилось не много.
Известно, что уже в апреле 1485 он мобилизовал флот на патрулирование проливов. Известно, что сразу же, по окончании пахотных и посевных работ, он разослал во все регионы Англии уполномоченных по набору воинов и ополченцев. Известно, что он выслал распоряжения всем комендантам крепостей и военных баз о мобилизации сил и приведении в боеготовность всех частей его регулярной, королевской армии.
Известно, что в середине мая он покинул Лондон и отправился в Виндзор, оставив в городе несколько гарнизонов и поручив защиту столицы констеблю Тауэра, сэру Роберту Брекенбери.
В середине июня, Ричард III прибыл в Ноттингем – центральную резиденцию в его королевстве, равноудалённую от большинства важнейших регионов и других крупных городов. Отсюда он продолжал руководить подготовкой к вторжению Генриха Тюдора. Координируя действия своих военачальников, он рассылал распоряжения по мобилизации войск комендантам всех городов и крепостей, разрабатывал планы дислокации и передвижения войск.
Виконта Фрэнсиса Ловелла во главе трёх тысячного войска Ричард отправил в Саутгемптон, охранять южные границы по всему побережью. Его верный друг и сподвижник, Джон Говард, 1-й герцог Норфолк, был направлен для сбора войск в Эссекс.
Единственный, кого Ричард, несмотря на все боевые заслуги и огромный военный опыт, не привлёк к этим мероприятиям, был Джеймс Тирелл, направленный им весной 1485 года в Кале, в должности констебля крепости в Гине. Сэр Джеймс Тирелл был единственным человеком, на тот момент, кому было известно о местонахождении принцев. Через него Ричард III поддерживал связь со своими племянниками, сыновьями Эдуарда IV, находящимися под опекой его сестры, герцогини Маргариты Бургундской.
В ходе военной подготовки Ричарду пришлось заниматься и проведением неотложных дипломатических переговоров с Португалией, начатых ещё в конце марта, сразу же по окончании траура после смерти его жены. Инициаторами этих переговоров были ближайшие сподвижники Ричарда, убедившие его посвататься к единственной, подходящей по возрасту и рангу невесте, португальской принцессе Иоанне. Ричард очень неохотно уступил их настояниям, – согласился на это сватовство только по той причине, что увидел в нём некоторую политическую выгоду, способную улучшить его положение во внешней и внутренней политике его страны.
Прежде всего, те злопыхатели, которые, несмотря на публичное опровержение Ричарда, всё ещё не верили в его отказ от женитьбы на Елизавете Йорк, теперь должны были учитывать факт его нового сватовства в подтверждение его нежелания сколь-нибудь связывать себя с незаконнорожденной дочерью Эдуарда IV. Факт его сватовства к португальской принцессе также служил доказательством его серьёзных намерений создать династию и оставить после себя прямых престолонаследников, что уже почти год (с момента смерти его родного сына) было предметом критики его политических противников и темой всенародного обсуждения.
Одновременно с этим, проводились переговоры и с двоюродным братом принцессы Иоанны, принцем Мануэлем, которому прочили в жёны старшую дочь Эдуарда IV, Елизавету Йорк, что ещё раз подтверждало намерения Ричарда III не рассматривать её в качестве своей невесты.
Двойной брачный контракт, по замыслу Ричарда III, должен был восстановить «Союз роз» и укрепить политические и наследственные связи между домом Йорка, который представлял он сам, и домом Ланкастера, представителем которого являлась принцесса Иоанна как прямой потомок Джона Ганта.
Союз с принцем Мануэлем, герцогом Бехиа, 1-м престолонаследником короля Жуана II, был чрезвычайно почётной и выгодной партией для незаконнорожденной Елизаветы Йорк, которую Ричард III предполагал сделать королевой Португалии – супругой будущего португальского короля, Мануэля I.
Переговоры о браке Елизаветы Йорк с португальским принцем Мануэлем стимулировали активность её самозваного жениха, Генриха Тюдора, заставляя его спешить с подготовкой к вторжению в Англию.
62. Смятение принцессы Иоанны
К своим тридцати трём годам принцесса Иоанна, дочь португальского короля Афонсу V, уже дважды отказывалась от замужества. В 1472 году она отклонила предложение Максимилиана Австрийского, наследника Священной Римской Империи, а в 1485 году отказалась выйти замуж за слишком молодого для неё, французского короля Карла VIII. Предложение Ричарда III, овдовевшего незадолго до этого, казалось ей самым реальным, оптимальным и самым подходящим по возрасту вариантом. Наряду с перспективой стать королевой могущественной державы, женой блистательного, благочестивого, мудрого и справедливого короля, этот вариант был её последней возможностью выйти замуж за равного ей по рангу и возрасту европейского правителя, устроить своё личное счастье, иметь семью и детей.
Проблема же заключалась в том, что будучи самой природой созданной для замужества и материнства, пылкая, чувственная принцесса Иоанна (ЭИЭ) активно боролась со своим женским началом и бурно развивала в себе начало духовное в ущерб всем остальным свойствам и качествам её натуры.
Начиная с 18 лет она несколько раз пыталась уйти в монастырь. Уходила и через какое -то время, подчиняясь политической необходимости, возвращалась, временно принимая на себя бразды правления и довольно успешно исполняя обязанности регентши.
Из-за ранней смерти её старшего брата, она была объявлена наследницей престола, что её тоже тяготило. Не то, чтобы ей не хотелось стать королевой и полновластной владычицей своей страны, – хотелось, и ещё как! Но необходимость бороться за власть со своими мятежными подданными, из-за которых дважды отказывались от престола её отец и брат, была ей в тягость. Ей не хотелось унижать себя дрязгами, противостоять интригам и проискам своих врагов, разбираться с кознями политических противников, поэтому, после нескольких лет регентства, она укрепилась в своём желании уйти в монастырь. Но не ушла, а продолжала вести светскую жизнь, отказывая женихам и отметая одно предложение за другим, под тем предлогом, что собирается со дня на день уйти в монастырь.
Предложение Ричарда III застало её в тот момент, когда она совсем уже было собралась уйти в монастырь, но всё же решила ещё немного повременить.
Предложение английского короля было для неё лестно и сулило огромные выгоды, преимущества, радости жизни, от которых она прежде отказывалась, – обещало ей всё, о чём она могла только мечтать. Проблема же заключалась в том, что предложение надо было либо принять незамедлительно, пока подготовка к предстоящей кампании короля Ричарда III не вступила в свою решающую фазу, либо отложить переговоры до окончания военных действий. И то, и другое представляло для принцессы Иоанны некоторые моральные неудобства. Откладывать решение до окончания кампании Ричарда было рискованно – можно было совсем опоздать, – остаться вдовой невестой, так и не выйдя замуж. В то время как её согласие до начала кампании позволяло ей оказать своему жениху посильную военную помощь, что в его положении было нелишним.
Соглашаться на предложение Ричарда III слишком поспешно в её возрасте тоже было неудобно – все подумают, что она хватается за последний шанс, хотя по сути так оно и было.
Ей неудобно было проявлять поспешность, принимая предложение короля столь обширной и могущественной державы, как Англия, ещё и по той причине, что сама она была принцессой маленького, периферийного, бедного королевства (такого бедного, что сам Папа Римский официально разрешил Португалии заниматься работорговлей). Кем она будет для своих подданных, когда явится перед ними? За глаза её станут называть «королевой пиратов», а такого унижения она не вынесет.
Говорят, что английские подданные злословят даже против своего короля, а он всё терпит. Сможет ли он защитить её от их нападок, – вот в чём вопрос...
Представив себе череду злоключений, которые, как ей казалось, ждут её в Англии, принцесса Иоанна, обидевшись на весь белый свет, снова засобиралась в монастырь.
Её сомнения подпитывали и послы французского короля, которые ещё совсем недавно выступали с исходящей от него брачной инициативой. Они, разумеется, не могли допустить, чтобы английский король преуспел там, где потерпел неудачу французский.
А кроме того, они были кровно заинтересованы в успехе кампании Генриха Тюдора и не могли допустить, чтобы Португалия, заключив в это время с Англией брачный союз, выслала флот и выставила дополнительный морской кордон, воспрепятствовавший проникновению Тюдора в Англию. Или, ещё того хуже, окружила Генриха с моря и напала с помощью десантных войск с тыла. Уж что - что, а драться португальцы умеют. Опять же, и принцессу свою они уважают. Они будут драться за её счастье, стоять не на жизнь, а на смерть. А Ричарду III только того и надо. Мало того, что он получит в жёны опытную правительницу, так ещё и подберётся к новым морским путям Португалии, укрепится на её морских базах и вместе с ней будет прокладывать новые торговые пути в Африку и Юго-Восточную Азию. Теперь, когда он практически уступил Франции земли Плантагенетов (хотя бы тем, что с момента своего воцарения не возобновляет на них притязаний), он конечно же возьмёт реванш торговлей и колониальными войнами. И это при том, что из-за участия португальцев в новой кампании Ричарда вторжение Генриха Тюдора вообще может сорваться. И что тогда? Тюдор и его головорезы будут и дальше висеть на шее у французского королевства, представляя для него всё большую угрозу. Или будут промышлять пиратством, как это, например, было с Джоном де Вером, графом Оксфордом, который сбежал во Францию после битвы при Барнете и бедствовал там до тех пор, пока не стал разбойничать на морях. Его не сразу, но всё же поймали, в 1473 году посадили в тюрьму, а в 1484 году выпустили с условием, что он примет участие в новой кампании Генриха Тюдора. Он, разумеется, согласился и стал одним из главных командующих в его войсках, возглавил обучение новобранцев, взял на себя военную подготовку солдат. А что будет, если теперь из-за этого португальского двойного союза сорвётся вторжение Генриха Тюдора в Англию? Все эти разбойники тогда уже точно осядут во Франции и станут для короля Карла VIII источником новых хлопот. А главное, планы Людовика XI по узурпации английского трона Тюдором и последующему уничтожению династии Плантагенетов так и не будут реализованы. Если Генрих Тюдор этим летом не вторгнется в Англию, Ричард III, войдя в силу и собрав огромную армию, в обозримые несколько лет вторгнется со своими войсками во Францию и попробует отвоевать наследные земли Плантагенетов. И кем тогда станет Франция? – дыркой от бублика, – куда ни кинь, всюду чужие земли! Все успехи, достигнутые в Столетней Войне пойдут прахом. И всё из - за того, что Ричарду вздумалось жениться на португальской принцессе. Нет, этого допустить никак нельзя!
Зная чрезвычайную мнительность и обидчивость принцессы Иоанны, они вовсю подпитывали её опасения, ссылаясь то на одну, то на другую причину, побуждающую её либо отклонить предложение английского короля, либо ещё более тщательно его взвесить, прежде чем принять решение.
– Королевы чужеродного происхождения у англичан вообще не в чести, – то и дело нашёптывали ей французы. – У них и свои - то королевы не слишком приживаются. Даже если принцесса исполнена всяческих достоинств (тут послы делали вежливый поклон в сторону Иоанны), подданные обязательно разглядят в ней какой - нибудь недостаток. Начнут возмущать против неё народ и не успокоятся, пока не восстановят против неё короля. С предыдущими двумя так и было. Ричард III уж как любил свою жену...
– Вы на что намекаете? – гневно обрывала их наветы принцесса.
– Только на то, что второй раз он уже вряд ли кого- нибудь так полюбит... – смущённо отвечали французы и с поклоном уходили в тень. А принцесса шла к английским послам, собирать дополнительную информацию о короле Ричарде III. Тут уже она получала самые хвалебные отзывы, самый исчерпывающий и самый позитивный ответ на любой свой вопрос.
Даже самые скудные сведения о победах и подвигах короля Ричарда, о его мудрых и позитивных реформах, о его щедрости и безграничном великодушии, о его принципиальности в вопросах чести, о его рыцарской доблести, о его верности слову, о его преданности своим обязательствам, о его не знающем границ благочестии, могли воспламенить воображение и не такой романтичной и чувственной девушки, какой в пору расцвета своей зрелости была принцесса Иоанна. В тот период ей приходилось прилагать особые усилия для умерщвления желаний своей плоти.
Теперь она уже боялась опоздать с ответом на предложение короля Ричарда. Всё, что ей говорили о нём английские послы – а они-то лучше знают своего господина, чем послы его политических противников, – было настолько созвучно её собственным представлениям об идеальном правителе, рыцаре, человеке, христианине, что она уже с нетерпением ожидала встречи с английскими посланниками, чтобы ответить согласием на предложение короля. Просыпаясь от чрезмерного волнения раньше времени в день назначенной встречи, она исступлённо молилась или подолгу лежала без сна, представляя себе свою первую встречу с прославленным английским монархом. Представляла, как почтительно склонится перед ним, признавая его своим господином, как обратится к нему с приветственной речью...
«А хорошо бы в дополнение к словам и поклонам привести к нему на подмогу несколько десятков хорошо оснащённых кораблей с пятью – десятью тысячами вооружённых солдат на борту... – размышляла принцесса. – Но для того, чтобы сделать такой истинно королевский подарок, нужно уже сейчас объявить дополнительный набор в её личную гвардию, а на это уже не остаётся времени. А без существенной помощи я приехать к нему не смогу. – терзалась новыми опасениями принцесса Иоанна. – Если привезу с собой скромный эскорт, англичане не примут меня, как свою. Иное дело, если я приеду с огромной армией. Только где её взять сейчас, и когда собирать?.. Нет, уже поздно, уже всё потеряно! – сокрушалась она. – Или ещё есть время? Ещё можно успеть, если поторопиться...».
Желая поскорее разобраться с этим вопросом, она занялась подсчётами возможных военных ресурсов. В это время она была особенно энергична и инициативна, что конечно же не укрылось от наблюдательных французских послов, которые теперь то и дело попадались ей на пути.
– Оставьте ваши благородные порывы для другого случая, милейшая принцесса! – нашёптывали они ей, – Ричард III обречён на поражение в этой войне. В сражениях не всё решают сила оружия, отвага и мудрость командира, существует ещё и военная хитрость. – уклончиво намекали на что - то послы.
Понимая, что речь идёт о какой - то коварной ловушке, принцесса просила их дать объяснение: что они подразумевают, говоря о предопределённом исходе сражения?
– Сие нам не ведомо. – сдержано отвечали французы. – Это военная тайна.
Наивысшей точки сомнения и терзания принцессы Иоанны достигли в августе месяце, когда она, узнав о высадке Тюдора в Англию, совсем уже было согласилась выйти замуж за короля Ричарда III и решила немедленно сообщить об этом его послам. Во главе своей свиты она уже бежала по коридору, когда дорогу ей, растопырив ручонки, перегородил маленький, тщедушный человечек из французской посольской миссии.
– Слишком поздно, милейшая принцесса, вы опоздали! – елейным голосом проговорил он, улыбаясь слезящимися глазами. – Пока ваш флот доберётся до Англии, противники уже разберутся между собой. Да и зачем вам ввязываться в эту драку? Двое дерутся, третий не встревай! Борьба Ричарда III с Генрихом Тюдором – это сугубо внутренние дела англичан – распри Ланкастера с Йорком, – естественный ход войны Алой и Белой Розы. Ну, в крайнем случае, – продолжение Столетней Войны. Но Португалия - то здесь при чём? Ну, отнеситесь вы к этому не как женщина, а как монарх: куда вы повезёте с собой португальских солдат? За кого они там будут сражаться? Зачем? Сами-то вы из какого рода? Из ланкастерского! А ну, как там, в Англии, ваши солдаты перейдут на сторону Тюдора-Ланкастера? Король Ричард вам за такую подмогу тогда уже точно «спасибо» не скажет...
Страхи и опасения снова нахлынули на мнительную принцессу Иоанну: нет, видно слишком слаба она, чтобы самостоятельно решать сейчас свою судьбу. Придётся ждать и уповать на Волю Всевышнего!..
63. Вторжение Генриха Тюдора.
В воскресенье, 7 августа 1485 года, Генрих Тюдор высадился со своей армией в гавани Милфорд Бей в Южном Уэльсе. Его солдаты были, по большей части, преступниками, освобожденными из тюрем Нормандии, при условии, что они последуют за Тюдором в Англию и помогут ему захватить королевский престол. Командующими в его армии были: Джаспер Тюдор, бывший граф Пембрук (дядя самого Генриха) и Джон де Вер, граф Оксфорд – сбежавший из Англии после битвы при Барнете и до 1473 года разбойничавший на морях. В войска Генриха он попал после одиннадцатилетнего тюремного заключения, в 1484 году. Сам Генрих Тюдор ни разу в жизни не участвовал в битвах.
В армии Генриха было несколько сот англичан из числа опальных дворян и дезертировавших солдат. Ядро его армии составляли 1 800 французских наёмников, во главе с Филбертом де Шандье. Шотландская легенда гласит, что несколько сот шотландских наёмников тоже служили в его войсках. Всего армия Генриха не превышала 5000 - 6000 солдат, большая часть из которых была собрана в Уэльсе.
Тот факт, что Генрих выбрал для высадки именно Милфорд Бэй, уже сам по себе говорит о качестве разведки, проведенной в Уэльсе и об уровне подготовки его вторжения. Северный берег гавани Милфорд Бэй является наиболее протяжённым из всех, выходящих к юго-западной части Уэльса, поэтому и расстояния между военными крепостями, где в то время располагались патрульные войска Ричарда, здесь были наибольшими. А значит и «окно» для вторжения войск Генриха Тюдора было удобнее всего подготовить именно здесь.
Кроме того, Милфордская гавань была удобна ещё и тем, что её не было видно из долины Дэйл и из крепости Энгле, которая находилась в двух милях к северу, где годом раньше были расположены части армии Ричарда III, патрулировавшие здесь побережье. Но незадолго до высадки Тюдора, подчинённые лорду Томасу Стэнли заговорщики, подготавливая для него «коридор», по подложным приказам вывели из ближайшей крепости королевские войска и передислоцировали их, предоставив Генриху Тюдору возможность высадить на этот берег своих солдат и доставить с кораблей оружие и артиллерию.
В одной из шотландских летописей говорится, что часть новобранцев из числа выпущенных из тюрьмы пиратов, не пожелала высаживаться на берег и вознамерилась захватить один из кораблей, чтобы на нём бежать. Генрих, в назидательных целях приказал поджечь этот корабль, давая понять, что дезертирства он не потерпит.
Высадившись на берег (как пишет тюдоровский хронист Полидор Вергилий), Тюдор повел свою, тогда ещё двух тысячную, армию от залива к небольшому поселку Дэйл. Вокруг него разбили лагерь и заночевали. На рассвете 8 августа армия двинулась вдоль дороги от Дэйла к графству Хеверфордуэст, которое находилось на расстоянии 12 миль к северо-востоку, имело мощную крепость и другие оборонительные сооружения. Понимая, что от скорости продвижения его армии зависит успех всего начинания, Генрих успел подойти к Хеверфордуэсту ещё до того, как там стало известно о его приближении. Полидор Вергилий приписывает эту удачу, как предзнаменованию будущего успеха всей кампании: никакого сопротивления со стороны жителей оказано не было; будучи поставлены перед фактом вторжения французских войск, они «радушно приветствовали» явившихся на их землю захватчиков.
Из Хеверфордуэста Генрих Тюдор проследовал в Кардиган, где к ним присоединились местные лидеры, Ричард Гриффит и Джон Морган из Гуэнта, со своими отрядами. Пополнив ими численность своих войск, Генрих прошёл через горы центрального Уэльса и вышел со всей своей армией к Шропширу. Здесь у него возникли первые затруднения: вопреки предварительной договорённости, завербованные его агентами констебли, Уолтер Герберт и Рис ап Томас (который незадолго до этого честью и совестью клялся Ричарду III, что захватчики пройдут во вверенную ему территорию только перешагнув через его живот), отказали Генриху в ранее обещанной помощи, поэтому ему пришлось на какое-то время отступить, – войско Генриха ещё было невелико, а дальнейшее его продвижение усложняла необходимость преодолевать сопротивление местных жителей, лояльных королю Ричарду III.
В Шрусбери армия Генриха пополнилась жителями провинции Гвинедд под предводительством местного лидера Риса ап Фаура и переметнувшегося на сторону Тюдора Риса ап Томаса, который, выторговав у Генриха статус будущего правителя Уэльса, согласился изменить Ричарду III и присоединился к армии захватчиков во главе войска из 2000 человек. Местный священник помог ему избавиться от обета, данного королю Ричарду, очень простым способом: Рис ап Томас лёг кверху пузом под мостом, граничащим с его территорией, а войска Генриха Тюдора проехали по мосту. (После Босвортского сражения именно Рис ап Томас объявит себя человеком "лично зарубившем Ричарда III ("обрившем вепря"), на поле битвы он будет посвящён Генрихом в рыцари и возьмёт себе новый герб, на котором изобразит отрубленную и обритую голову вепря. Обещанные Генрихом награды также найдут своего "героя": Рис ап Томас сделает блестящую карьеру при дворе нового короля и станет фактическим правителем Уэльса, передав свои привилегии сыну и внуку, который самовольно объявит себя "принцем Уэльским" и расширит свои полномочия до такой степени, что последующий король, Генрих VIII, вынужден будет обвинить его в государственной измене и казнить, что потом будет приписано современниками "божественному возмездию за предательство его деда, Риса ап Томаса, и последующие, насаждаемые им и его наследниками, бесчинства и поборы").
Шериф города Шрусбери, Томас Миттон, как верноподданный короля Ричарда III попытался оказать враждебной армии сопротивление. Преградив путь Генриху Тюдору, он заявил, что захватчик войдёт в город только через его труп, в доказательство чего и лёг поперёк его дороги на землю. Генрих перешагнул через него и вошёл вместе с армией в Шрусбери. Остальное помог уладить Роуланд Уорбартон – поверенный лорда Томаса Стэнли, через которого Генрих проводил переговоры с главами всех предыдущих и последующих городов на пути его продвижения.
После Шрусбери маршрут Генриха лежал через Шропшир, где к нему примкнули Гилберт Тэлбот c 500 солдатами, Ричард Корбет с 800 солдатами, Томас Крофт из Херефордшира, Джон Хэнли из Вустершира, Роберт Пойнст из Глостершира, отряды дезертиров из Коса и Тэлгарта.
Выбрав эмблемой своего знамени огненного дракона Кадуаладра, Тюдор в первую очередь рассчитывал на поддержку жителей Уэльса, которые видели в нем своего избавителя – нового короля Артура, вернувшегося на эту землю с тем, чтобы заявить свои права на корону Англии и отстоять права валлийцев, возвысив их над всеми другими народами королевства.
64. Мобилизация сил в Ноттингеме
Весть о том, что Генрих Тюдор сошел на берег в Пемброукшире, застала Ричарда III в Ноттингеме. Находясь в центре страны, король сразу же узнал о появлении Тюдора и готов был немедленно действовать. 11 августа он получил сообщение о том, что Генрих прибыл в Милфордскую гавань. Ричард решил, что войска высадились в Энгле, на южном (а не на северном) берегу у входа в бухту. Похоже, в депеше что-то напутали (может, и не нарочно). Там было сказано, что за высадкой Тюдоров наблюдали посты Ричарда в Энгле и что флотилия бросила якорь за Милфорд-Бэй. Желая проверить эти сведения, Ричард III посылает запрос к своим сподвижникам из Дербишира. Одновременно с этим он обращается с воззванием к своему народу, призывая подданных единым фронтом выступить на борьбу с врагом:
«...Изменники Отчизны нашей объединились со старым врагом Англии — Францией. Среди них и другие, непонятно откуда взявшиеся иноземцы. Этот сброд уже ступил на земли Наши в Энгле, что за гаванью Милфорд в Уэльсе. О чем Мы тут же и узнали. Наш народ готов дать отпор наглецам. Мы лично поведем войска вслед за Господом Нашим и покончим с врагом навсегда...»Лорд Томас Стэнли, отчим Генриха Тюдора на призыв короля не откликнулся. В последнее время он вообще вёл себя подозрительно: в июле 1485 года, вопреки запрету короля, самовольно перебрался в Ланкашир, откуда координировал действия Генриха Тюдора, подготавливая его вторжение и высадку в Милфорд Бэй; переписывался с ним во время его похода через Уэльс по дороге к Ланкаширу и Чеширу, встречался с ним в оговоренных пунктах по ходу следования его войск.
Когда Ричард призвал его в Ноттингем, Стэнли отказался прибыть ко двору. Ссылаясь на старческие недуги, он вместо себя прислал своего старшего сына, Георга Стрэнжда, который и сообщил королю о болезни отца. Поведение Стэнли вызывало у Ричарда III серьёзные опасения, поэтому, – для скорейшего его выздоровления, – ближайшие сподвижники посоветовали королю взять Георга Стрэнджа в заложники.
Ричард в таком предложении не видел смысла: сам факт того, что Стэнли отправил к нему Георга (который Ричарду приходился близкой роднёй – двоюродным племянником), указывал на то, что Стэнли не опасается за жизнь своего старшего сына – знает, что Ричард III его не казнит (хотя бы в память о жене, которой Георг приходился двоюродным братом1), поэтому и счёл возможным рискнуть его головой.
1В первом браке лорд Томас Стэнли женился на сестре графа Уорвика, Элеоноре Невилл. Его старший сын от этого брака, Георг Стрэндж, приходился двоюродным братом Анне Невилл и двоюродным племянником самому королю. С этим расчётом лорд Томас Стэнли и рискнул жизнью своего старшего сына – знал, что своего кровного родственника Ричард не казнит.
Уступая советам сподвижников, Ричард приказал взять Георга Стрэнджа под стражу.
В ту же ночь Георг Стрэндж попытался сбежать, но был схвачен и в ходе допроса сообщил о том, что против короля Ричарда III организован заговор, в котором участвуют его дядя, сэр Уильям Стэнли, со своим сыном, сэром Джоном Сэвиджем, намереваясь во время битвы перейти на сторону Генриха Тюдора. Рассказал Георг Стрэндж и о тайной встрече Уильяма Стэнли с Генрихом Тюдором по пути в Атерстон, и о предварительной с ним переписке.
Нетрудно было догадаться, что источником всей этой осведомлённости является отец Георга, лорд Томас Стэнли, из чего следует, что он тоже участвует в заговоре. И вот в этом-то Георг Стрэндж всеми силами пытался Ричарда III разубедить. Он слёзно молил короля поверить ему на слово в невиновность и непричастность к заговору его отца, а потом сам, лично, написал лорду Томасу Стэнли письмо, в котором просил его как можно скорее присоединиться к королю Ричарду со своими войсками.
Сомнительная лояльность братьев Стэнли была не единственным поводом для беспокойства короля Ричарда. Новый сюрприз преподнёс ему граф Нортумберленд – уполномоченный по набору войск в Восточном Райдинге. Вопреки распоряжению Ричарда, Нортумберленд не привёл с собой людей из Йорка (как потом выяснится, он уже тогда опасался пополнять армию Ричарда самыми преданными и верными сторонниками короля). Выслушав невразумительное объяснение Нортумберленда, Ричард напрямую отправил послание гражданам Йорка. Старейшины города тут же выслали к королю отряд из 80 человек (что было отмечено в хрониках Йорка). Получив столь малочисленное подкрепление, король предположил, что кто-то из заговорщиков либо влияет на преданность его верных Йоркширцев, либо расположил свои части на Севере, которые патрулируют территорию и не пропускают к нему ополченцев. Тогда же он понял, что в случае поражения, на Север ему отступать не придётся – там его уже «ждут» неизвестные по численности силы противника, а поскольку определять их численность у него уже не было времени, проще было считать себя отрезанным от союзных северных графств и рассчитывать на одно решающее сражение с Генрихом Тюдором, которое и определит победителя в этой кампании.
Всё это существенно понижало шансы Ричарда III на победу, сгущало и без того нарастающее напряжение и деморализующее влияло на военачальников и солдат его армии. А тут возникло новое осложнение: король узнал, что Генрих Тюдор уже прибыл в Шрусбери. Гонцы сообщили ему и другие новости: захватчики пошли на восток от Шрусбери к Стаффорду.
Поначалу возникло предположение, что они идут в Ногтингем на бой с королем. Но потом войска Генриха резко повернули на юг и пошли по дороге через Личфилд на Лондон. В тот же день Ричард объявил о подготовке к выступлению. Накануне выхода из Ноттингема, Ричард отослал своего сына, Джона Глостера и родных племянников, Эдуарда Уорвика и Маргариту Солсбери, в Шериф Хаттон, где в то время находились и другие его племянницы, дочери короля Эдуарда IV. Джон Глостер просил отца разрешить ему участвовать в сражении, но Ричард ему категорически отказал, ссылаясь на то, что в этом нет необходимости.
65. Крысиные бега братьев Стэнли
Эпизоды, связанные с появлением в ставке Генриха братьев Стэнли, положенные в основу изустных преданий их семьи, стали материалом для хроники Полидора Вергилия, описывающего эти события в период правления Генриха Тюдора. Из «Песни леди Бэсси», написанной на основе семейной хроники Стэнли в 1600 году (спустя 115 лет после этих событий), мы узнаем, что 15 августа, 1485 года, сэр Уильям Стэнли отправился в путь из своего дома во Флинтшире, что менее тридцати миль к северу от Шрусбери. С большим войском добровольцев из Северного Уэльса и Чешира он поспешил в Нэнтвич, чтобы лично встретиться с Генрихом Тюдором. В балладе говориться о том, что утром, во вторник, 16 августа, Уильям Стэнли покрыл расстояние в двадцать миль до Стоуна в Стаффордшире. А затем встретился с Генрихом в Стаффорде, в пятницу, 19 августа. Во время их недолгой беседы Генрих говорил о том, насколько ему важна помощь братьев Стэнли. Сэр Уильям, успокоил его, а затем отправился в свой лагерь в Стоуне. Пока сэр Уильям Стэнли дожидался Генриха в Стаффорде, лорд Томас Стэнли направлялся на встречу с Тюдором в Личфилд, но когда стало известно о приближении войск Тюдора, лорд Стэнли поспешил увести оттуда своих солдат (для того, как полагает Вергилий, «чтобы освободить место для армии Генриха»). Наряду с этим, пишет Вергилий, братья Стэнли решили преждевременно не перебегать на сторону Генриха Тюдора, а до последней минуты сохранять видимость лояльности своему королю, Ричарду III. «Пусть он думает, что они оба ему ещё верны» – писал Вергилий. В соответствии с этим планом, они держались на удобном им расстоянии от войск Тюдора, а в письмах к королю Ричарду выражали свою полную готовность оказать ему поддержку в нужный момент.
В ту же ночь, 19 августа (как сообщает изустное предание семейства Стэнли) на постоялом дворе в Атерстоне, состоялась тайная встреча братьев Стэнли с Генрихом Тюдором. Там оба Стэнли заверили Генриха в своей лояльности и пообещали в предстоящей битве перейти на его сторону, когда наступит подходящий момент.
И Генриха, судя по всему, этот ответ устроил, – о чём говорит тот факт, что после этой встречи он не только оставил в живых обоих братьев Стэнли, но и позволил им вернутся к своим войскам, чтобы вывести их на нейтральную территорию, откуда они будут наблюдать за ходом битвы. Таким образом, войска братьев Стэнли оказались резервными войсками самого Тюдора, которым в ходе сражения предстояло сыграть определённую роль (как впоследствии станет известно, войскам Уильяма Стэнли будет суждено сыграть роль камуфляжа, прикрывающего ловушку, поставленную на короля Ричарда, в которую он попадёт в самый решающий момент сражения).
По возвращении из Атерстона, сэр Уильям Стэнли продолжал создавать видимость кипучей деятельности. Рано утром, 20 августа, он прибыл в Личфилд, где встретился с некоторыми командирами из армии Генриха Тюдора, посовещался с ними, потом рядом с ними заночевал у городских ворот. Наутро проснулся и вывел свои войска из Личфилда, а затем занял удобную позицию за городской стеной и стал ждать подхода войск лорда Стэнли, предполагая снова посоветоваться с ним и Генрихом Тюдором. Вскоре появился гонец от лорда Стэнли и сообщил, что армия Ричарда находится совсем рядом и столкновение может произойти через три часа. Все переполошились, а сэр Уильям Стэнли с небольшим эскортом двинулся к Атерстоуну, где снова встретился и посовещался со своим братом, лордом Томасом Стэнли. О чем разговаривали братья Стэнли, Полидор Вергилий не уточняет, но предполагает, что к тому времени они всё ещё не решались открыто присоединяться к войскам Тюдора, поэтому изыскивали всевозможные способы и отговорки для отсрочки окончательного ответа. (Одним из таким способов было их частое и суетливое перемещение с места на место, которым они пытались «запорошить глаза» обоим противникам.)
На следующий день, 21 августа, братья Стэнли обсудили и разработали план совместных военных действий, при котором они становились самостоятельной и независимой военной силой, готовой выступить в сражении на стороне победителя с тем, чтобы тут же на месте помочь ему добить врага.
Для этой цели они решили объединить свои армии и организовать их следующим образом: лорд Томас Стэнли будет командовать авангардными войсками, сэр Уильям — арьергардными, а их третий брат, сэр Эдуард Стэнли — флангом.
В то время как Ричард III во главе своих войск двигался к Лестеру, Генрих Тюдор продолжал собирать под свои знамёна дезертиров и предателей всех мастей, составляющих основу его армии. Утром, 20 августа, к его войску примкнули бежавшие из армии Ричарда сэр Томас Бургчер и Уолтер Хингерфорт. Они дезертировали из королевского войска по пути из Лондона в Ноттингем. Одновременно с ними к Генриху пристала и другая группа беглецов, – Брайан Сэндфорд, Саймон Дайби и молодой Джон Сэйвидж с небольшой, разношёрстной компанией. Еще в начале лета призванные в королевскую армию, они «отстали» от войск Ричарда III и появились в лагере Тюдора с «отрядом случайно собранных, вооруженных людей».
Пополнив ряды новыми сподвижниками и призвав их сражаться за него до победного конца, Генрих повёл свои войска к Атерстоуну, на встречу с армией Стэнли. 21 августа он переправился через реку Анкер и оказался в лагере своего отчима. В поэме «Поле Босворта» это описывается так: братья Стэнли услышали, что чья-то армия идет напролом через лес и перепугались, полагая что это приближаются королевские войска. Они уже кинулись было приветствовать короля Ричарда III, на ходу придумывая объяснения для этой неожиданной встречи, когда из лесных зарослей вынырнул и предстал перед ними их добрый друг и сподвижник, Генрих Тюдор.
Там же, на опушке леса, они провели очередной военный совет. Генрих предложил правому переднему флангу лорда Стэнли объединиться с его армией. Лорд Стэнли объяснил, что намерен лично командовать своими солдатами. Но потом решил уступить Генриху и приказал четырем своим рыцарям — сэру Роберту Танстолу из Ланкашира, сэру Джону Сэйвиджу из Чешира, сэру Хью Персалу и сэру Хамфри Стэнли из Стаффордшира — перейти в армию Тюдора и укрепить передний фланг его войск.
