Сенсорно-этический экстраверт (СЭЭ, Цезарь) → этико-интуитивный интроверт (ЭИИ, Достоевский).

 I. СЭЭ, Цезарь – ЭИИ, Достоевский.  Программы социальной успешности. 

I-1. Программы социальной успешности СЭЭ, Цезаря как экстраверта-идеолога гамма-квадры[1]. 

Основная задача СЭЭ, Цезаря как экстраверта-идеолога гамма-квадры – объединение всех добрых людей для борьбы со злом.[2] 

СЭЭ, Цезарь как счастливый избранник Фортуны и триумфатор Доброй Воли. 

ЭГО-программная волевая сенсорика СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ) – квестимная, эволюционная, демократическая сенсорика волевых преимуществ  – программа

*стратегическая, – и этим обусловлена целеустремлённость всех его начинаний;

*позитивистская, экстравертная и эволюционная – и этим обусловлено его стремление к лидерству во имя общего блага и уверенность в том, что его начинания будут продолжены его преемниками;

*квестимная, – обусловленная дифференцирующими квестимной модели его психотипа, что позволяет ему расширять сферу своего влияния  в пространстве и времени – рассчитывать и на долговременную перспективность его начинаний, и на их повсеместное распространение;

*статичная, упрямая и предусмотрительная – СЭЭ, Цезарь всегда чётко знает чего он хочет здесь и сейчас, и, следуя своему непреклонному волевому посылу,  упрямо добивается намеченного, завоёвывая широкую популярность, накапливая материальные преимущества и просчитывая свои действия далеко вперёд;

*демократичная – СЭЭ, Цезарь охотно пользуется поддержкой окружающих, по мере надобности уравнивая себя с ними в правах, но не уступая им своего лидерства;

*иррациональная – позволяющая СЭЭ, Цезарю действовать спонтанно и быть изворотливым и находчивым в непредвиденных обстоятельствах, гибко и быстро приноравливаться к новым условиям, используя их с выгодой для себя;

*эмотивная – СЭЭ, Цезарь повсеместно пользуется этическими манипуляциями, что позволяет ему быстро добиваться желаемого.

Волевая ЭГО-программа СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ) – квестимная, демократичная, позитивистская  сенсорика волевых преимуществ чрезвычайно амбициозна, как, впрочем,  и его планы. «Пришёл, увидел, победил» – это только начало, за которым следует бесконечно большая, трудоёмкая и широкомасштабная работа по перестройке общества в позитивном этическом направлении с искоренением всех негативных явлений – пороков и пережитков, привнесёнными в него предыдущим правлением.

Хорошо, если СЭЭ, Цезарю удаётся достаточно чётко указать направления такой «перестройки», разработать последовательность всех переходных периодов и дать точные указание о том, что в конечном итоге должно получиться, чтобы успешнее разработать методику всех этих позитивных преобразований.

К сожалению, СЭЭ, Цезарь, ориентируясь на свою ЭГО-программную волевую спонтанность и на ЭГО-творческую этически нормативную (моралистическую) изворотливость, со свойственным ему стратегическим размахом такие «мелочи» опускает, до конца их не продумывает, перекладывая эту обязанность на своих преемников или на всех остальных представителей осчастливленной им группы людей, предполагая, что каждый сам знает, как бороться со своими недостатками. Вследствие этого, каждый считает, что лучший способ бороться с собственными недостатками – это их полюбить. А искоренять чужие недостатки – и вовсе процесс бесполезный и неблагодарный, потому что многим их недостатки позволяют жить успешней и лучше, чем их достоинства, и, следовательно, никто за избавление от таких недостатков, ему спасибо не скажет. 

В результате, всё в осчастливленном СЭЭ, Цезарем обществе остаётся по-старому, но сам он при этом проходит по жизни искромётной кометой,  прочертившей в небе ослепительно-яркий свет и запомнившейся всем вокруг всерьёз и надолго, озарив собой беспредельно большое пространство и открыв новые горизонты.  

 Чем бы СЭЭ, Цезарь ни занимался, какую бы деятельность для себя ни выбрал, он всегда ставит себе задачу быть лучшим из лучших, сравнивая собственные успехи с чужими достижениями, испытывая постоянное напряжение в вечном стремлении вырваться вперед и не уступить первенства.

Соотношение сил для СЭЭ, Цезаря – это в первую очередь сравнение личных успехов с достижениями окружающих его людей, которые рассматриваются им как реальные или потенциальные соперники. Успешная конкуренция во всём самом лучшем, позитивном и блистательном – жизненное кредо СЭЭ, Цезаря. СЭЭ, Цезарь  великолепно умеет навязать дух творческого соревнования и деловой активности самому пассивному и равнодушному к общему энтузиазму человеку, втягивая в соревнование даже  самого безынициативного и бездеятельного. Самого СЭЭ, Цезаря тоже нетрудно втянуть в соревнование. Нет такой причины, по которой он отказался бы испытать свои силы и возможности, а тем более продемонстрировать их перед всеми. Выиграть спор за счёт силового состязания – самое милое дело.

В стремлении во всём быть первым, претендовать на первые места в списках победителей и захватывать все первые призы, СЭЭ, Цезарь иногда разменивается на мелкие и не всегда достойные победы, бывает излишне суетлив, смешон, теряя изрядную часть своего царственного величия, но присущая ему хитрость и изворотливость часто помогает ему исправить положение.

В погоне за всеобщим признанием, СЭЭ, Цезарь может вызывающе ярко, эффектно и эпатажно «заявить» о себе, –  может бросить вызов обществу, может взять себе скандальный сценический образ: для него это не более, чем выражение собственной творческой индивидуальности. Гораздо больше его беспокоит отсутствие интереса к себе, – нежелание замечать его ярко выраженные способности, нежелание признать его успех, нежелание подчиниться его лидерству.

Не задумываясь о том, что рискует показаться хвастливым, СЭЭ, Цезарь на каждом шагу «рапортует» о своих достижениях, иногда довольно искренне удивляясь тому, что другие отстают от его «образцово-показательных» достижений и темпов. Мнимыми, возможными достижениями он тоже может гордиться, приписывая себе несовершённые или неучтённые подвиги. Увлеченно занимаясь выбранным делом, не считаясь с затраченными для достижения успеха усилиями, будучи сам способен на исключительную физическую выносливость, работоспособность и на любые, даже противоречащие здравому смыслу, жертвы, СЭЭ, Цезарь осуждает в людях пассивность, отсутствие инициативы, отступление от намеченных планов. 

СЭЭ, Цезарь  обожает быть всеобщим любимцем, обожает покорять сердца, завоёвывать доверие и уважение, но совершенно не переносит равнодушия к себе – получается, что он зря старался обратить на себя внимание, не говоря о том уже, чтобы прославиться. К своим победам, призам, достижениям СЭЭ, Цезарь относится очень серьёзно. Зависть соперников его мало волнует, иногда даже подзадоривает. СЭЭ, Цезарь верит в своё высокое предназначение и всегда радуется счастливым предзнаменованиям и «знакам судьбы», принимая их на свой счёт и одерживая новые победы.

СЭЭ, Цезарь бывает щедр на посулы, радушен, благодушен. Его легко задобрить, но ещё легче рассердить и вывести из себя. Для этого достаточно рассказать ему о чужих победах на том поприще, на котором ему пока ещё не удавалось добиться  первенства. Но каких бы вершин СЭЭ, Цезарь сам ни достигал,  он всегда был и будет завистлив к чужим победам (а какой же дух соревнования без этого?). Аспект логики соотношений (-БЛ4сээ) – квестимной логики справедливых системных нормативов – «зона страха» для СЭЭ, Цезаря, антагонистичная его ЭГО-программе,  особенно,  когда на  табло высвечивается счёт не в его пользу. Подсчитывать число своих проигрышей относительно чужих побед СЭЭ, Цезарь не любит – не может себе этого позволить: позорный счёт тянет его вниз. Для СЭЭ, Цезаря нет ничего страшнее публичного унижения. Со свойственным ему ЭГО-программным фатализмом, СЭЭ, Цезарь суеверно относится к каждому своему поражению, опасаясь, что случай не предоставит ему возможности отыграться.

Цель своей жизни СЭЭ, Цезарь видит в том, чтобы быть счастливым избранником Судьбы и победоносным проводником самых грандиозных и гуманных свершений Доброй Воли. Никто так не желает себе удачи, как СЭЭ, Цезарь, ощущая себя птицей, рождённой для полётов в ослепительно-высоких далях. Икар, летящий напрямик к солнцу и принимающий на себя его сияние, – это СЭЭ, Цезарь. Царственный лев, оглашающий грозным рыком пустыню, приводя в страх и трепет всех, кто слабее его, – это тоже СЭЭ, Цезарь. Геракл, сражающийся с чудовищами и совершающий беспримерные подвиги во славу добра,  – это тоже СЭЭ, Цезарь. Рассказами о воинственности представителей этого психотипа заполнены многие военные хроники разных времён. СЭЭ, Цезарь, в силу обстоятельств утративший   свою воинственность (а такое тоже бывает), –  всего лишь жалкое подобие самого себя: волевой потенциал остаётся, а возможности реализовать его подавлены полностью.

I-2. Программы социальной успешности ЭИИ, Достоевского как интроверта-координатора дельта-квадры.

Основная задача ЭИИ, Достоевского как интроверта-координатора дельта-квадры – создание мирных и толерантных отношений для благоприятных условий существования всех членов общества.

 

I-2-1. ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского как накопление этических преимуществ и создание высоконравственных форм тотального умиротворения.

 

ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского – эволюционная,  дельта-квадровая,  позитивная, стратегическая, рассудительная, деклатимная, уступчивая, этика отношений (+БЭ1) – аристократически-возвышенная этика нравственного превосходства сводится к максимализации позитива

в этических отношениях.

 

Эволюционность – стремление сохранить, улучшить и приумножить всё лучшее в этических отношениях (+БЭ) делает Достоевского конформными по отношению к существующему (или навязанному ему) порядку и другим реалиям окружающей его действительности, побуждая находить в них достоинства и преимущества, ссылаться и указывать на них, отстаивать их, охранять, ограждать от распада и деградации, принимать за основу и развивать традиционно и творчески.

 

ЭГО-программная эволюционная этика нравственных преимуществ (+БЭ1) побуждает ЭИИ этически преобразовывать мир позитивным примером личного самопожертвования и самоотречения в пользу всех обойдённых и угнетённых, нуждающихся в этической защите, в нравственном оправдании, в моральной поддержке и покровительстве. («Иди к униженным, иди к обиженным – там нужен ты!»)

 

Деклатимность с её интегрирующими свойствами, среди которых и объединение с окружающей средой, и сокращение пространственно-временных отношений, в сочетании с рассудительностью, позитивизмом и стратегией способствует совмещению несовместимых этических приоритетов путём размывания границ понятий добра и зла  и (вследствие этого) поверхностного сглаживания их антагонистических противоречий для установления благоприятных этических отношений, которые впоследствии можно будет эволюционно развивать и совершенствовать, устремляя их к идеалу, который ЭИИ, Достоевский видит в тотальном умиротворении и примирении всех со всеми посредством сглаживания конфликтов и  ценой взаимных уступок, следуя принципу:  «Худой мир лучше доброй ссоры»,  призывая обиженных к терпению и смирению и показывая личный  пример самоотверженной кротости, подавляя и «проглатывая» нанесённую ему  обиду. 

 

Этот  «абсорбционный» способ избавления от обиды (сначала проглотить обиду, а потом «забыть» о ней – вывести из памяти, как отработанный материал) удобен для деклатимов и их деклатимной модели  с её интегрирующими и абсорбирующими свойствами, в силу «всеядности» которых обиду можно и нужно принять в себя – «проглотить», как горькое лекарство, или  «съесть», как лимон, а потом выразить совершенно противоположную эмоциональную оценку, сменив её с отрицательной на положительную: «проглотить гадость не поморщившись», – «съесть лимон  с улыбкой», демонстрируя  обидчикам своё моральное превосходство, как того требует деклатимная, иерархическая этика высоконравственных отношений – ЭГО-программный аспект ЭИИ, Достоевского (+БЭ1), – амбициозная и субъективно-идеалистическая этика нравственных преимуществ, позволяющая ЭИИ, Достоевскому завоёвывать моральное превосходство  и из последних становиться первым  в своём собственным воображении и в созданной в нём мнимой, воображаемой реальности, которой Достоевский творчески (по творческому своему аспекту альтернативной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2) подменяет реальную действительность, защищаясь и отгораживаясь от неё  воображаемой – мнимо-реальной – действительностью, выдавая желаемое за действительное всякий раз, когда ему это удобно и выгодно,  используя для этого свойственную деклатимам самоуверенность, самовнушение и глубочайшую убеждённость в своей правоте.

 

Ввиду присущей ему нерешительности, замещаемой рассудительностью, и в силу  вытесненного на слабый уровень СУПЕРЭГО, на позицию ТНС (точки наименьшего сопротивления) проблематичного (для ЭИИ, Достоевского) аспекта деклатимной  волевой сенсорики (-ЧС4), противоборствующей своим волевым подавлением с его ЭГО-программой, –  идеалистически возвышенной этикой  отношений (+БЭ1), ЭИИ, Достоевский является принципиальным противником всякого рода насилия и насильственного произвола. Поэтому лучшее, что он может предложить обиженному человеку (в том числе и себе), – это смириться с обидой и с пережитым  унижением,  отказаться от мести, предоставив её Высшим Силам; поверить в неизбежность наказания обидчика Провидением, а поверив в это, отпустить обиду от себя, – отбросить, сказать: «Улетай, обида!», послать её куда подальше в своём воображении (можно вместе с обидчиком), и она улетит. После чего, в соответствии с миротворческим заповедями  идеалистически-возвышенной ЭГО-программной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1),  обидчика следует простить, как бы тяжела его вина ни была, убеждая себя, что наказание свыше его не минует. После того, как все эти ритуалы примирения с обидой и обидчиком завершены, можно облегчённо вздохнуть и почувствовать себя успокоенным и освобождённым от тяжёлого «инородного» груза в виде угрызений совести за несовершённую месть, которая до этого не давала покоя ни днём, ни ночью, заставляя терзаться обидой и болью за перенесённые страдания и унижения.

 

После того, как инцидент с обидой, благодаря способности  к самовнушению (свойственной всем деклатимам, в том числе и ЭИИ, Достоевскому),  будет считаться исчерпанным, можно будет вернуть себе спокойствие, состояние умиротворения и хорошее настроение: тучи над головой рассеются, всё вокруг заиграет яркими красками  (благодаря присущему ЭИИ, Достоевскому позитивизму), жизнь снова станет приятной, и волноваться уже будет не о чем. По крайней мере, до следующей обиды, от которой миролюбивый и уступчивый перестраховщик (предусмотрительный - рационал - объективист)-ЭИИ, Достоевский  постарается себя оградить. А для этого он попытается примириться с реальным (или потенциальным) обидчиком, будет с ним приветлив и дружелюбен, всем своим видом показывая, что обиду ему он уже давно простил, подавая своё прощение как аванс будущих доброжелательных отношений,  рассматривая её как гарантию ответного миролюбия, считая, (в ослеплении собственным – деклатимно-этическим – идеализмом), что за его уступку ему будут платить встречной уступкой, а за добро – добром.

 

Если обидчик снова начнёт унижать ЭИИ, Достоевского и высмеивать его готовность выслуживаться перед  ним, указывая на его беспринципное отношение к обиде и на отсутствие самоуважения и чувства собственного достоинства, Достоевский посмеётся вместе с ним, превращая его издевательства в шутку. Со свойственной деклатимам способностью менять оценку происходящему с отрицательной на положительную и наоборот, что позволяет им оценивать зло, как добро и менять добро и зло местами, Достоевский проигнорирует негативную точку зрения обидчика, поскольку объективное своё унижение, в своей собственной субъективной оценке он представит возвышением: «Я выше его насмешек и горжусь этим!» – скажет себе ЭИИ, Достоевский, усматривая своё моральное превосходство в том, что он не усугубляет свою вражду с обидчиком, а наоборот, – подчиняясь его террору, беспрекословно признаёт его власть над собой, а, значит, и выбирает самый бесконфликтный способ поведения, тем самым склоняя его к миру. А поскольку мир всегда лучше вражды, соответственно, и миротворец-ЭИИ, Достоевский нравственно выше и достойнее своего обидчика. Из чего следует, что и все унижения со стороны обидчика, унижают теперь самого обидчика и возвышают миротворца-ЭИИ, Достоевского, прибавляя ему бонусы за переносимые страдания, – его и так пинают, и этак, а он ползает перед своим обидчиком и целует ему руки, умоляя его не бить. Но при этом убеждённо считает себя нравственно выше и достойнее его, потому что таким образом склоняет его к миру. Если разозлённый его угодничеством обидчик снова проявит агрессивность, ЭИИ, Достоевский, признавая за противником силовое превосходство и пасуя перед ним,  склоняется к ещё большим уступкам, готовясь  подставить и другую щёку для удара. «Худой мир лучше доброй ссоры» – убеждает он себя и других, навязывая всем вокруг своё мнимое примиренчество и не замечая за ним реального попустительства злу.  Игнорируя объективные противоречия и антагонизмы,  миротворец-ЭИИ, Достоевский  с фанатичной убеждённостью в своей правоте проявляет исключительное упрямство в стремлении примирить непримиримое, пытаясь личным примером и личными уступками доказать то, что испокон веков было и в теории, и на практике многократно опровергнуто другими. 

I-2-2. ЭТИК-МОРАЛИСТ (УСТУПЧИВЫЙ-РАЦИОНАЛ-ОБЪЕКТИВИСТ) ЭИИ, Достоевский в борьбе за мнимые нравственные преимущества любой ценой. Программа мнимого тотального умиротворения и кодекс «высоконравственного  человека» СУБЪЕКТИВНОГО ИДЕАЛИСТА, ЭИИ, Достоевского.

 
Субъективный идеализм ЭИИ, Достоевского представляет собой сочетание субъективной деклатимной самоуверенности, – самовнушения по признаку деклатимности – и алогичного, интуитивного инфантилизма, который по совокупности признаков этики, интуиции, деклатимности и рассудительности, часто проявляется в наивной и восторженной – инфантилизирующей – субъективно-деклатимной идеалистической позиции, ставящей качество объекта (или объективной реальности) в зависимость от личной установки: «Подумай о реальности хорошо, и она станет такой, какой ты хочешь её видеть!» («Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу».)

По мнению субъективного идеалиста ЭИИ, Достоевского принимать желаемое за действительное можно и нужно: «Надо верить в мечту, приближая (пусть даже только в желаниях) реальный мир к воображаемому, тогда мечта станет реальностью». Если действительность разочарует, если произойдёт «осечка», и желаемое не совпадёт с действительным, – тоже не беда: в другой раз получится. Главное – знать, что этот мир можно изменить к лучшему (личной волей, личным желанием, личным мнением). Если ты способен думать о нём, лучше, чем он есть, ты сможет открыть в нём скрытые резервы – открыть в себе или в других скрытые потенциальные возможности, способные привести к реальным улучшениям.

 

В свете таких идеалистических убеждений становится возможной программа подавления конфликтов, основанная на этических преимуществах деклатимной этики отношений – этики «высоких отношений» ЭИИ, Достоевского и связанным с ней кодексом «высоконравственного человека»  – набором защитных мер, продиктованных необходимостью выживания и инстинктом самосохранения:

1.      Высоконравственный человек незлобив, умён и легко прощает мелкие обиды, а потому легко уживается с другими, подлаживаясь под общее настроение и мнение.

2.      Высоконравственный человек не раздражается по пустякам, не скандалит почём зря (аспект этики эмоций здесь выступает как антипод и антагонист этики отношений), а потому и не наживает себе врагов.

3.      Высоконравственный человек  не помнит обид, не держит зла, не скрывает своих добрых намерений – он открыт для добра и платит за зло добром, что особенно привлекает к нему окружающих.

4.      Высоконравственный человек открыто доброжелателен, демонстративно дружелюбен, предупредительно услужлив и любезен, легко и быстро располагает к себе людей и заводит новых друзей.

5.      Высоконравственный человек из любой сложной этической ситуации старается выйти с максимальным моральным преимуществом, подавив раздражение, победив собственную агрессию, одержав моральную победу над собой и своими негативными эмоциями, загладив конфликт, примирив себя со своим противником, погасив очаг напряжения.

6.      Высоконравственный человек ищет (и находит) альтернативные пути к примирению в любой сложной этической ситуации, избавляя себя от необходимости наживать врагов, мстить им за обиду и преумножать зло в этом мире.

7.      Высоконравственный человек должен при всех условиях придерживаться позиции «мир любой ценой», чтобы при необходимости

·         свести повод для конфликта к минимуму,

·         большую обиду – к мелкой, 

·         а мелкую обиду простить и забыть – аннулировать.

 

Главное – не доводить отношения до конфликта, конфликт – до драки, драку – для повода к мести.

 

А для этого требуется:

·         не наживать врагов;

·         не раздражать потенциальных мстителей;

·         быть кротким, скромным, смирным;

·         почаще говорить о своей скромности и смирении,

·         демонстрировать уступчивость и покорность;

·         при необходимости можно прикинуться больным, слабым беспомощным. (Кто знает, какой ты на самом деле? Главное, — за кого ты себя выдаёшь, кем представляешь.)

 

Вследствие этого, позиция высоконравственного человека в ракурсе аспекта этики нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского (+БЭ1) сводится к лозунгам: «Я – безобидный!», «Я не представляю опасности ни для кого!»,  «Меня не нужно бояться, преследовать, терроризировать, притеснять: я никому не причиняю вреда!», «Я – добрый и незлобивый!», «У меня много друзей. И никогда не бывает врагов. Я не умею их наживать!». «Со мной невозможно конфликтовать, потому что я этого не хочу! Я – за мир во всём мире!», посредством которых и реализуется  идея всемерного умиротворения ситуации всевозможными средствами с целью предотвращения конфликта любым способом.

 

Конфликт интересов при этом демонстративно нивелируется (сводится к нулю), границы этических и логических различий и противоречий, демонстративно стираются, понятия добра и зла становятся размытыми, обтекаемыми, плавно перетекают одно в другое и даже меняются местами, названиями и смыслами, препятствия к пониманию становятся мнимыми (или мнимо-реальными), разногласия  исчезают, уступая место осознанию общности целей и приоритетов, о которых почаще рекомендуется напоминать: «Вот видите: мы с вами и думаем, и говорим одинаково. Между нами так много общего! Зачем нам ссориться, если мы можем дружить и жить в мире.».

 

Реальный конфликт при этом представляется «мнимым» и «вымышленным» – становится «плодом воображения» для одной из сторон («потенциального зачинщика конфликта»). Другая сторона (миротворец-ЭИИ,  Достоевский) – ясно видит и убедительно «доказывает» (всевозможными средствами; преимущественно, – демонстративно доброжелательным и беспредельно уступчивым отношением), что причины для ссоры с таким дружелюбным человеком, как он, нет и быть не может никакой.

 

Интеллектуальная «игра -позиция» такого высоконравственного человека: «Ты не заставишь меня с тобой поссориться, если я этого не захочу!».

 

Ролевая, коммуникативная модель-маска – роль шутника –«джокера», готового любую резкость обращать  в шутку, а любую шутку – смягчить или обострить до колкости (при необходимости стереть грань между «игрой» и серьёзным отношением), так что становится непонятно: способен ли «шутник» всерьёз обижаться и обижать, или ему это ни в коей мере не свойственно, и он только разыгрывает роль обиженного, когда хочет привлечь внимание к своим проблемам. В конечном итоге «шутник» двусмысленно намекает (многозначно даёт понять), что его не следует воспринимать всерьёз, обижаться на него и мстить за обиду (равно как и давать повод для обиды и мести).

 

Двусмысленность и многозначность свойственны  ЭИИ, Достоевскому  как инфантильному интуиту-деклатиму-аристократу   и необходимы для возможного самоутверждения в системе, (в иерархии) на доминирующих позициях после того, как он утвердится в ней в качестве «безобидного шутника» и перестаёт казаться опасным для окружающих (потому что его никто уже не воспринимает всерьёз). Тогда и настанет время подумать о повышении правового и социального статуса, чтобы до конца жизни не ходить в «безобидных» и «беспомощных», чтобы его «мелкого» и «уступчивого»  такого не затоптали, как мышь, и не вытеснили насильно в нижние слои иерархии, где отношения могут быть далеко не такими этичными, как ему хотелось бы, и он со своим стремлением  к нравственному превосходству может быть реально уязвим. 

 

Как бы ни был агрессивен ЭИИ, Достоевский на деле, защищая миротворческие программы своей деклатимной («возвышенной», аристократической) этики  отношений он на словах будет утверждать, что в отношениях с ним нет повода для обид и нет повода для мести, поскольку его высоконравственная этическая ЭГО-программа, включающая в себя:

·         минимум агрессии и раздражения,

·         минимум угрозы и опасности,

·         минимум противоречий, недопонимания и конфликта,

 по его (инфантильно-идеалистическому) мнению ограждает его от агрессии со стороны окружающих, ввиду того что:

1.      минимальный конфликтёр безобиден;

2.      минимального конфликтёра никто не обижает, никто не задевает –он слишком мелок для этого;

3.      минимальному конфликтёру никто не мстит – на его «незавидную долю» никто не зарится, на его скромную экологическую нишу никто не претендует.

 

Задача ЭИИ, Достоевского – не наживать врагов и никому не мешать следовать своим стратегическим курсом для достижении для своих целей. А по возможности, – «из добрых побуждений» и «во имя добра» и оказывать посильную помощь этим целеустремлённым людям, даже если намерения у них недобрые, что необходимо и  для того  чтобы сгладить конфликт  и свести к минимуму агрессию и возможное число жертв.

Его позиция:

·         надо быть добрым и безобидным для всех – добрый не наживает врагов;

·         надо быть уступчивым и покорным – покорному человеку не мстят.

«Высоконравственный человек», по глубокому убеждению ЭИИ, Достоевского  не может (и не должен!) отвечать силой на силу, поэтому волевое сопротивление ЭИИ изначально пытается исключить из средств и методов самообороны, поспешно и безоговорочно уступая всем, кто превосходит его силой и агрессивностью. Таких  же уступок он требует и от других (преимущественно, от тех, кто зависит от него или находится под его защитой), проявляя при этом крайнюю, доходящую до деспотизма, настойчивость: может даже побить их, вымогая уступку. 

 

Если уступки агрессорам обходятся ценой многих потерь, ЭИИ, Достоевский (как  недавний вымогатель  этих уступок) устраивает сцены ложного раскаяния, демонстративно сокрушаясь о принесённых жертвах: «Ах, это из-за меня они безвинно пострадали!». И хотя он прекрасно понимает, что без умиротворения ситуации жертв возможно было бы больше, сцену раскаяния он, тем не менее, устраивает

·         и для самооправдания,

·         и для демонстративного признания своей вины,

·         и для умиротворения пострадавших,

·         и для примирения с ними,

·         и для  восстановления своего достойного (а затем и превосходящего) морального и социального статуса в их глазах.

 

Прикрывая и защищая свои страхи (преимущественно,  по своей проблематичной «болевой» волевой сенсорике (-ЧС4) – по точке наименьшего сопротивления (ТНС), своим мнимым, деклатимным, ЭГО-программным этическим идеализмом (+БЭ1), ЭИИ, Достоевский сохраняет не только целостность своего идеалистического мировоззрения, что необходимо ему, как носителю этой ЭГО-программы, но и целостность своей деклатимной модели, а значит, и целостность своей психики, сохраняя при этом все её природные свойства и все психологический свойства своего психотипа и своей деклатимной модели. Именно эта борьба за непоколебимость и целостность своих   ЭГО-программных этических мировоззрений и заставляет ЭИИ, Достоевского так отчаянно и яростно защищаться от разочарований, используя все реальные и мнимые возможности и напрягая до предела все свои силы, не исключая и  жестокие, насильственные меры по отношению к тем, кто его «разочаровывает» своей неуступчивостью или ставит «в неловкое положение» – опасное или унизительное для его нравственного превосходства. ЭГО-программная предусмотрительность и  рассудительность высоконравственной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1) работают на эту его идеологическую гиперзащиту. Ради этой самозащиты ЭИИ, Достоевский  и изводит других упрёками, заставляет их мучиться угрызениями совести, донимает надуманными претензиями и ложными обвинениями, возводит на них напраслину и  (любыми средствами!) отводит вину от себя (чтобы не расщеплять этими угрызениями свою целостную деклатимную модель и не доводить себя до разрушительных (расщепляющих психику) внутренних противоборств и противоречий. Ради этой идеалистической целостности ЭИИ, Достоевский, в силу  свойственного деклатимам самовнушения, заставляет и себя, и других, принимать желаемое за действительное. Глубокие и очевидные разочарования оказываются для ЭИИ, Достоевского (как для этика-позитивиста-стратега-деклатима) наиболее травматичными.

Крушение иллюзорного мира и его идеалистических надежд ЭИИ, Достоевскому пережить трудно. Без разрушительных для его психики последствий это никогда не проходит. В лучшем случае он станет истериком, скептиком, пессимистом, циником с садистскими наклонностями, для чего и начнёт выпускать порождённых его воображением монстров в окружающую его реальность, постепенно превращаясь в гонимого неотступными страхами истязателя, уничтожающего всё то, что, как ему кажется, может ему навредить, – становится тотальным и непримиримым перестраховщиком, неумолимо сковывающим всех вокруг своими деспотичными запретами и абсурдно-жестокими ограничениями в стремлении создать самые благоприятные условиях для всех ущербных – обиженных природой и обделённых возможностями в силу своей физической, умственной  социальной ограниченности или  неполноценности. В создании максимально комфортных социальных и психологических условий для неполноценных – в создании мира доминирующей ущербности – ЭИИ, Достоевский чаще всего и видит свою ЭГО-программную, эволюционную этическую миссию (+БЭ1), придумывая   по своей изобретательной и манипулятивной ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2) хитроумные социальные и политические приёмы, вынуждающие мировое сообщество предоставлять больше прав и полномочий для людей с ограниченными интеллектуальными и физическими возможностями, навязывая всевозможные запреты и ограничения для интеллектуально и физически полноценного большинства людей с позиций своего ролевой, нормативной, деспотичной и автократической логики систем (+БЛ3эии).

Крайней и извращённой формой такой автократии  становятся призывы ЭИИ, Достоевского к ограничению прав и возможностей  всех тех, кто стремится к совершенствованию своего интеллектуального и  физического потенциала путём его интенсивного развития. Для преуспевающих социумов ЭИИ, Достоевский, приобретая всё большее влияние и силу в политических кругах, ставит ограничения  в политическом доминировании, а также в социальном, экономическом, культурном и техническом  развитии, замедляя их продвижение по пути  прогресса и призывая их остановиться в своём развитии и регрессировать в интересах экономически и социально отсталых, во всех отношениях слабо развитых стран. В призывах и требованиях ЭИИ, Достоевского всё чаще намечается опасная тенденция запрета на стремление к совершенству всех умственно  и физически полноценных людей, продиктованного якобы благими намерениями, для сокращения увеличивающегося разрыва  между полноценными и неполноценными людьми путём насильственной приостановки развития полноценных (чтобы неполноценным не было обидно и завидно),  что само по себе противоречит  всем нравственным нормам, поскольку стремление к совершенству заложено в эволюционной природе человека – во всех её эволюционных аспектах (со знаком «+»), составляющих половину информационных аспектов его модели, и заставить человека подавить в себе стремление к совершенству, подчиняя его общему для всех людей призыву к самоограничению в развитии, – значит остановить в обязательном и массовом порядке не только все эволюционные процессы, но и направить всё человечество на путь регресса, привести его к деградации и упадку – к тотальному убожеству и вырождению. Абсолютно справедливым ЭИИ, Достоевский считает только мир равноправного убожества, где никто никому не завидует, потому что завидовать нечему – все достойны жалости и сострадания (хотя может быть их и не заслуживают) из-за того, что сами воспротивились своей эволюционной природе и  подавили её в себе и в других, а теперь рассчитывают на щедрую помощь социума, обязанного заботиться об их благополучном существовании, при том, что ждать её при таких справедливых условиях возможностных самоограничений, будет не от кого, потому что полноценных в интеллектуально и физическом плане людей в социуме уже не останется, он перестанет быть избыточным и прогрессивным, пособие сведётся к нулю, наступит хаос, при котором возьмёт верх  тот, кто сильнее других – соберёт банду сообщников, и миром снова будет править сила и накопление материального и физического потенциала – то есть, произойдёт то, чего так боится ЭИИ, Достоевский: доминирование захватят наиболее агрессивные, сильные, богатые и могущественные, они построят свою (бета-квадровую) пирамиду власти, в которой слабые и убогие будут оттеснены в парии, в «расходный материал». Но все эти мрачные перспективы своих, как ему кажется, высокоморальных социальных преобразований ЭИИ, Достоевский ни предвидеть, ни додумывать не желает. Ему как ЭГО-программному эволютору не свойственно додумывать и разрабатывать идею до конца;  главное, – запустить проект, вывести его на орбиту широкомасштабной, мировой популярности, а там пусть каждый в меру своей обидчивости решает, кого и в чём ограничивать: обиженные будут высказывать свои претензии, а зарвавшиеся в накоплении возможностного потенциала, будут себя ограничивать из сострадания к ним; в мире наступит этическое равновесие, управлять миром будет стремление к взаимным уступкам и сострадание к  ближнему – оно и будет общепринятым мерилом нравственности. Свойственное всем деклатимам  стремление принимать желаемое за действительное у ЭИИ, Достоевского многократно усиливается запредельным инфантилизмом информационных программ ЭГО-блока в структуре его психотипа – эволюционной, инфантильной (рассудительной), амбициозной (аристократической), предусмотрительной, стратегической (широко и с предопределёнными целями распространяющей свою активность) ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1) – этики нравственного превосходства (достигаемого за счёт выгодного отличия от других) и инволюционной, инфантильной (рассудительной), амбициозной (аристократической), упрямой, изобретательной, гибкой, манипулятивной, беспечной, тактической (локально нацеленной на конкретные свойства) ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2), которая как раз и изобретает подобные комбинации насильственного уравнивания возможностей  в целях осчастливливания всего человечества созданием предельно справедливого общества абсолютного равенства возможностей на радость всем обидчивым завистникам, которые всегда и при любых условиях найдут повод для личных обид и зависти. Зависть (как обратная сторона алчности – одного из семи смертных грехов) ненасытна, но ЭИИ, Достоевский об этом не задумывается, проводя в пользу обиженных завистников подобные, мотивированные добрыми намерениями деспотично-насильственные правозащитные проекты из желания выгодно отличиться по своей инфантильной и амбициозной ЭГО-программной этике отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики морального превосходства, в соответствии со своим дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев», заставляющим его любой ценой навязывать своё моральное доминирование  окружающим, что, соответственно, завышает его самооценку по ЭГО-программному аспекту (этики отношений (+БЭ1), этики нравственного превосходства) и позволяет ЭИИ, Достоевскому в его амбициозном (инфантильно-деклатимном, аристократическом) самоослеплении до такой степени оторваться от действительности и воспарить в мечтах над всеми вокруг, что участие в этом псевдо-эволюционном  проекте он рассматривает как свою наивысшую миссию – как помощь Всевышнему в восстановлении равенства и справедливости на Земле (а заодно и в исправлении всех Его предыдущих ошибок), искренне веря, что этой самоуправной инициативой он совершает благое дело, которое ему когда-нибудь (в этой или в будущей жизни) зачтётся. 

I-2-3. Дельта-интуитивный террор ЭИИ, Достоевского мистическими страхами.

Основное положение: материальный объект – это то, что мы о нём думаем и знаем, исходя из чего любой объект и всё, что с ним связано, можно представить  источником возможной (в том числе и смертельной)  опасности, следуя беспредельному расширению в негативном направлении ЭГО-приоритетной для ЭИИ, Достоевского ЭГО-творческой инволюционной, дельта-квадровой интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, что уже само по себе позволяет приписать любому объекту как реальные, материальные, так и мнимые, ирреальные, нематериальные, мистические свойства, что в сочетании с ЭГО-программным аспектом эволюционной, дельта-квадровой этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) –  деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства выглядит тем более обоснованным и эффективным, чем больше мотивируется «благими намерениями» и представляются «благими делами» в виде «своевременных предостережений», сделанных из «благих побуждений». 

За «своевременность» этих предостережений «отвечает» работающая на опережение демонстративная интуиция времени дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского  (+БИ8эии) – деклатимная, негативистская, демократичная интуиция близких отношений во времени и близких перемен к худшему, демократичность которой проявляется в том, что в своих предостережениях амбициозный (аристократ) дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский «нисходит» до «дружеского совета» к своим новоявленным «подопечным» (которыми могут оказаться даже первые встречные, случайные, не знакомые ему люди), облагодетельствовать которых «мудрым советом» ему в данный момент захотелось под видом «благодеяния», а по сути – с дальним и весьма прагматичным прицелом, свойственным дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому как объективисту, привечающему «чужих» для расширения поля возможностей и сферы влияния его ЭГО-творческого аспекта дельта-квадровой инволюционной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив и ЭГО-программной эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, а также для самоутверждения и повышения самооценки по вытесненным в анти-ценности, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам уровня СУПЕРЭГО – проблематичной (ТНС) инволюционной волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деспотичной, негативистской  деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив (-ЧС4эии) и нормативно-ролевой эволюционной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, которое и позволяет ЭИИ, Достоевскому с деклатимной убеждённостью в своей правоте предостерегать кого угодно против чего угодно, исходя из собственных «благих побуждений» и «в интересах безопасности» своих новых (но потенциально близких) знакомых – их будущих «подопечных», в консультанты к которым по всем нетрадиционным способам разрешения всевозможных проблем и необъяснимых причинно-следственных связей они и набиваются, расспрашивая человека, не происходило ли с ним что-нибудь странное в последнее время, и выстраивая в соответствии с этим свою гипотезу, быстро перерастающую в глубочайшее убеждение  и сопровождаемую тут же сочинённой назидательной историей, где пустяковое на вид явление послужило началом нескончаемых неприятностей, разрешить которые оказалось возможным только иррациональными, мистическими средствами. (История может быть, к примеру такой: «Человек пнул ногой кошку, разлёгшуюся по дороге, и к вечеру у него эта нога покрылась язвами, которые врач лечить отказался, заявив, что медицина бессильна, но посоветовал обратиться к «шептунье» и даже адресок дал; старушка же справилась с этой напастью легко и быстро: пришла, пошептала, и уже наутро человек был здоров.».  Нравственная польза от этой истории представляется дельта-интуиту (ЭИИ, Достоевскому) такой: человек узнал, откуда пришла к нему эта беда, и никогда больше не будет пинать ногой ни кошек, ни любое другое существо, что из опасений ещё худших последствий заставит его быть деликатным и добрым со всеми).

По ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) – деклатимному, негативистскому аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, круг предостережений постоянно увеличивается, беспредельно расширяя ЭГО-творческое поле альтернативных возможностей ЭИИ, Достоевского, делающего его запрет универсальным,  перенося его на любое действие, с любым предметом, по любому поводу, а в результате выходит, что не только живое существо, но даже маленький камушек нельзя пинать. И тогда уже сходу сочиняется другая история: «Один прохожий пнул камушек, и на него неприятности посыпались нескончаемой чередой, а потом на том же месте подошла к нему с этим камнем старушка и сказала, что камень этот не простой, а ритуальный – знающие люди им дорожат и часто используют его в качестве оберега; ронять и пинать этот камень никак нельзя: «дух камня» на пинок может обидеться и напустить на человека кучу несчастий. Сказав это, старушка обвязала камень ниточкой, пошептала над ним и отдала бедолаге-прохожему, который стал пользоваться им как оберегом,  после чего все неприятности прекратились.». 

Дальше – больше: благодарный за этот «урок» новоявленный «подопечный», проникаясь всё большим доверием и уважением к знаниям своего новоиспечённого «гуру», начинает советоваться с ним по любому, попутно рекомендуя его всем знакомым как человека, вооружённого самыми уникальными знаниями. Клиентура у дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского при этом растёт, хотя «торгует» он только «мрачными пророчествами», придуманными им по его демонстративному (+БИ8эии) аспекту интуиции времени – деклатимной негативистской, интуиции близких отношений во времени и близких перемен к худшему, подкрепляя их всевозможными, на ходу придуманными ужасами, беспредельно расширяя поле возможностей по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив  (-ЧИ2эии), внушаясь своими деловыми успехами и их перспективами по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской логики деловых нормативов и альтернатив (-ЧЛ5эии), охотно сокращая дистанцию с потенциальным «подопечным», активизируясь  своими успехами по активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС5эии) – деклатимной негативистской сенсорики близких пространственных отношений – стяжательной сенсорики притяжения, внедрения и поглощения, убеждая себя и других в необходимости этого сближения, продиктованной  мнимыми (для дельта-интуита) благими намерениями его ЭГО-приоритетного аспекта этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, позитивистской этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, с позиций которого любое, сделанное  дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским предостережение, рассматривается им как «благодеяние», даже если оно переходит в запрет, всемерно ограничивающий инициативу его «подопечного», связывая его бесконечным множеством новых запретов и химерических страхов, делая его всё более зависимым от возрастающего автократичного и деспотичного  влияния дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и его всё более ужесточающегося диктата, переходящего в травлю «неподдающегося («непокорённого») ученика» из страха быть разоблачённым им во всех, навязанных ему дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским мнимых ЭГО-приоритетных преимуществах – и по ЭГО-приоритетному аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив  (-ЧИ2эии), и, по связанной с ней ЭГО-блоком,  эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, необходимого дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому для расширения своего влияния и укрепления его власти, с трудом удерживаемой им по проблематичным для него, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам и инволюционной волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деспотичной, негативистской  деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) и, поддающейся влиянию его ЭГО-приоритетных мнимых этических и мнимых возможностных преимуществ, его эволюционной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, с позиций которой дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский позволяют себе  с деклатимной убеждённостью в своей правоте убеждать кого угодно в чём угодно, исходя из собственных мнимых «благих побуждений», возвышающих дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского над остальными (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением  возвыситься над окружающими любой ценой), а по сути  – преследуя амбициозные и прагматичные цели, беспредельного расширения личного влияния и личного обогащения, разумеется, с мнимыми (!) «самыми благими намерениями», – для того, чтобы нести (мнимый) «мир» и (мнимое) «добро» человечеству. Построенный на этом иллюзорном фундаменте мир навязываемых дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским химерических страхов и беспредельно расширяющееся поле теперь уже вполне реальных запретов, получивших из мнимых «благих побуждений» широчайшее политическое распространение, принявшее  в настоящее время характер широчайшего массового психоза на почве всё более шокирующего абсурда, стало тяжелейшим испытанием для всех, кто ещё способен не только адекватно оценивать это пугающее своими апокалипсическими последствиями явление, но и решается всемерно ему противостоять.

I-2-4. Человек в плену чужих представлений или ДЕКЛАТИМНЫЙ террор дельта-инуита-ЭИИ, Достоевского.

Исходные ДЕКЛАТИМНЫЕ тезисы ЭИИ, Достоевского как дельта-интуита:

·         внешний мир – это только то, что мы воспринимаем, – то что нам кажется, а по сути является только иллюзией и результатом нашего восприятия;

·         об объективной реальности мы судить не можем, равно, как и о факте её существования, но мы можем и имеем право судить о ней по нашему восприятию.

·         мир – это только то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем. 

Если внешний мир – это только то, что мы воспринимаем, значит, и человек в этом мире – только объект восприятия. Мнение о нём складывается по тому впечатлению, которое он производит, и окончательный вывод, влияющий на дальнейшее взаимодействие с ним, зависит от этого мнения и впечатления.

Становясь подконтрольным объектом такой – деклатимной – точки зрения, человек оказывается заложником чужого восприятия и чужого, но категоричного и безапелляционного – деклатимного – мнения о нём, – поверхностного, субъективного, но такого, от которого может зависеть и его дальнейшая судьба, и многие другие обстоятельства его дальнейшей жизни.

Что значит, человек – человеку «кажется»?

Это значит, что больной человек может показаться врачу (деклатиму) здоровым: «Я не нахожу у него никаких болезней!» – скажет такой «медработник», или, наоборот, здоровый человек может показаться любому другому, некомпетентному, но самоуверенному, убеждённому в своём мнении и своей правоте  деклатиму, «больным»: «Он – параноик!» – скажет о ком-либо с деклатимной самоуверенностью этот мнимый «диагност» и будет придерживаться этого мнения и убеждать в нём других, основываясь на своих поверхностных впечатлениях, считая, что имеет право об этом судить; припишет  человеку этот «диагноз» или приклеит «ярлык», «ограждая» от него окружающих, а то и побежит к психиатру «советоваться» на его счёт, чтобы направить его на обследование и лечение в спец. учреждение и тем самым освободить от его присутствия себя и своё окружение (а главным образом, – освободить от него их общую жилплощадь).

Если человек – человеку кажется, то 

• Это значит, что любой ученик может показаться своему преподавателю-деклатиму бездарным, и его способности не будут раскрыты.
• Это значит, что молодой специалист может показаться потенциальному работодателю-деклатиму бесперспективным, и его профессиональные навыки и деловые качества окажутся невостребованными. 

Получается,  что от чужого восприятия зависит судьба человека и возможности его самореализации, получается, что важно не то, какой он есть, а то, каким он покажется кому-то другому, и, значит, самым важным и самым ценным свойством человека, желающего стать востребованным и успешным, оказывается способность «втирать очки» – втираться в доверие, производить приятное (или нужное) впечатление, – то есть обладать всеми теми мнимо-реальными  качествами, относящимися к доминирующему в дельта-квадре деклатимному информационному аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, реализуемого дельта-квадровой эволюционной этикой отношений (-ЧИ1↑/+БЭ2↑) – деклатимной этикой мнимого, надуманного морального превосходства, в ракурсе которого важно не то, кем человек является на самом, а то, каким он кажется другим с мнимых, «высокоморальных» позиций самоуправно и автократично контролирующего и «перевоспитывающего» его («на благо общества») дельта-интуита (+БЭ1↑). 

Из чего следует вывод: если внешний мир – это  то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем, то и в человеке важно не то, что он собой представляет и кем является на самом деле, а только то, что в нём видят и думают о нём другие ориентируясь на откровенно заявленные дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским позиции ЭГО-приоритетного нравственного превосходства (+БЭ1эии↑) и активно навязываемые им, мотивируемые мнимыми «благими намерениями», всевозможные интуитивно-этические манипуляции  (+БЭ1эии↑/-ЧИ2эии↑) с реальными и мнимыми объектами (включая их реальные и мнимые свойства), благодаря чему ЭИИ, Достоевский может влиять на убеждения бесконечно большого количества людей, навязывая им новую, мнимую «нравственно-преимущественную», иллюзорную идеологию, представляя её как «реальную» и «высокоморальную», подменяя в ней желаемое действительным и меняя местами понятия добра и зла в зависимости от того, какие реальные выгоды и мнимо-реальные возможности она открывает. Если человек признаёт логическую правомерность и нравственные преимущества самой абсурдной идеи, какую только можно придумать и навязать человечеству, значит, он стоит на (мнимых) «высокоморальных», «правильных» и «справедливых» позициях, как это видится с точки зрения деклатимной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной логики мнимого рангового превосходства, поддерживающей ЭГО-программную, мнимо-высокоморальную этику отношений дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и связанным с ней общим статическим блоком деклатимной модели с присутствующим в этом блоке (и в этой модели) ЭГО-творческим аспектом интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, оказывающим влияние не только на статический блок деклатимной модели, но и на все остальные её информационные аспекты. 

Кроме того, что такая точка зрения, навязывающая мнимые этические преимущества (+БЭ1эии↑) и допускающая мнимые и мнимо-реальные интуитивно-возможностные манипуляции с объектами (-ЧИ2эии↑), открывает неограниченный простор для всевозможных афер и мошеннических манипуляций, при которых можно выдать что угодно за всё, что угодно, вплоть до отрицания существующего и утверждения напрочь отсутствующего (например, платья на голом короля), эта позиция открывает неограниченные возможности для всякого рода инсинуаций и безграничного контроля дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского над всем миром – общего и частного, глобального и локального, поскольку в поступке каждого человека он может усмотреть нечто такое, из-за чего о нём (об этом человеке) могут плохо подумать окружающие. Могут не подумать, но могут и подумать, что обязывает ЭИИ, Достоевского как дельта-интуита,

• исходя из его ЭГО-приоритетных мнимых «добрых побуждений»,
• в соответствии с его мнимой «высокоморальной» этической направленностью на мнимые нравственные преимущества любой из выбранных им позиций,
• во избежание неприятностей (а аспект -ЧИ – негативистский)

контролировать и своевременно предостерегать окружающих от возможных ошибок, а заодно и ограждать от них на будущее, всевозможными упрёками и запретами взывая к совести и устраивая травлю на каждого «неподдающегося исправлению» человека, который ещё ничего не сказал и не сделал, но дал дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому мнимый (надуманный) повод о нём плохо подумать. Тот факт, что этот приём  является самой распространённой, но, увы, самой безнаказанной формой психологического насилия и террора, дельта-интуита- ЭИИ, Достоевского заботит меньше всего – как деклатим он уверен в своей правоте, как дельта-аристократ он самоутверждается такой формой террора и, возомнив себя учителем, воспитателем, строгим судьёй и прокурором одновременно, возносится по факту своего контроля и своих наставлений над окружающими (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением  возвыситься над всеми любой ценой) с позиций мнимого нравственного (+БЭ1эии↑) и мнимого рангового (+БЛ3эии↑) превосходства. 

Как самоуверенный  деклатим, дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский считает, что своими предостерегающими мерами он предотвращает чью-то обиду, которую может кому-то нанести своими (ещё не совершёнными!) действиями пока ещё «не поддающийся его исправлениям» человек, контроль над которым дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский берёт самоуправно, из деклатимной уверенности в своём ранговом превосходстве, как к тому призывает его деклатимная логика соотношений (+БЛ3эии) – деклатимная, автократичная логика рангового превосходства, подчиняющаяся в модели дельта-интуита ЭИИ, Достоевского его ЭГО-приоритетной деклатимной этике мнимого морального превосходства (+БЭ1эии↑). 

Окрылённый общепринятым представлением о неоспоримом нравственном превосходстве его ЭГО-программной деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ, открывающей неограниченное количество альтернативных возможностей для мрачных прогнозов и предостережений его ЭГО-творческой деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский самоуправно закрепляет свои ранговые преимущества во всех социальных системах,  превращая их в огромную политическую силу. 

При развитии средств массовой информации управление чьими-то действиями с позиций «возможной обиды» и возможных домыслов – реального или возможного чужого мнения – предоставляет дельта-интуитам неограниченные возможности

·         для навязывания в массовом порядке самых абсурдных точек зрения и представлений;

·         для управления общественным мнением и возбуждения массовой ненависти по любому, самому абсурдному поводу;

·         для глобального контроля поступков и мнений  широчайший  общественных масс – для политических манипуляций и управления сильными мира сего с самоуправным их низложением;

·         для организации политических движений и инициатив самого абсурдного свойства с целью возглавить их как прогрессивный  почин, возвыситься, прославиться и войти в историю.

·         и, разумеется, –  для политической травли и навешивания самых абсурдных ярлыков каких угодно и кому угодно: не присоединился к участникам гей-парада, – значит ты – «гомофоб», не поддерживаешь программы миграции беженцев из стран третьего мира, значит, ты – «ксенофоб,  осуждаешь политические акты участников Антифы, значит, ты – «фашист», не стоишь перед ними на коленях, не целуешь им сапоги, значит, ты – «расист» и «расистом» останешься до конца жизни, потому что во всех соц.сетях и других средствах массовой информации о тебе будут говорить только так, потому что «ты – не такой, какой ты есть, а такой, каким кажешься по своим поступкам или по отсутствию оных», а значит, для того, чтобы не стать изгоем, тебе нужно стать «таким, как все» – стать конформистом, прибиться к общему стаду.  

Право быть «не таким, как все», а возвыситься  над другими (любым, пусть даже самым экстравагантным, путём), дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский (как амбициозный дельта-аристократ) оставляет только для себя: ему можно быть «не таким, как все» – исключительным по своим возможностям (-ЧИ2эии↑), делам (-ЧЛ3эии↑) и высокоморальным починам (+БЭ1эии↑), в чём он убеждается и убеждает других ежедневно. Ему можно  приближать к себе таких же, как он, избранных (не «таких, как все»), судя об этих «избранниках» по собственным впечатлениям, а остальные – «такие как все» – пусть сбиваются в «стадо», и каждый в этом «стаде» обязан быть «таким, как все». А он – «не такой, как все, а особенный» – (дельта-интуитивный) «избранник судьбы» будет над этим «стадом» пастырем, – будет их водить туда, куда захочет – хоть на сытные пастбища, хоть на зловонные болота – это его дело. Он, завышая значимость своих ЭГО-приоритетных интуитивно-этических ценностей (+БЭ1эии↑, -ЧИ2эии↑) и  перекрывая ими страхи по антагонистичным для него аспектам волевой сенсорики (-ЧС4эии↓) – деклатимной сенсорики волевых нормативов и альтернатив и логики соотношений (+БЛ3эии↓) – деклатимной логики ранговых преимуществ, завышает свой статус и свои возможности по этим проблематичным для него аспектам, самоуправно компенсируя с ЭГО-приоритетных позиций все допущенные по ним ошибки и упущения (+БЭ1эии↑→+БЛ3эии↓↑) и (-ЧИ2эии ↑→ -ЧС4эии↓↑), самоутверждаясь в своей власти над всеми и всем – над общественным мнением, общественным сознанием, общественными движениями – он управляет миром: весь мир – его держава, а он – наместник Б-га на Земле, – только он один, оценивая всех и каждого с позиций своих ЭГО-приоритетных аспектов деклатимной этики мнимых моральных преимуществ (+БЭ1эии↑) и деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ2эии↑),  меняя местами добро и зло и подменяя желаемым действительное,  знает, кто, что, о ком подумает, кто, что почувствует – он «знает» мысли и чувства людей по тому, какими они ему кажутся, – по тому, какими кажутся ему (деклатиму-дельта-интуиту) их поступки или отсутствие оных.

В своём мнении дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский не сомневается (деклатим), своё мнение жёстко навязывает  (-ЧИ – упрямый  аспект) и делает это из «лучших побуждений» для установления мира во всём мире (+БЭ – аспект стратегический). И события последних двух-трёх десятилетий убеждают нас в том, что политическое влияние дельта-интуитов достигло поистине впечатляющего размаха, сделав  их чуть ли не тотальными властителями мира. Некоторые скептики их ещё называют «полезными идиотами», но разве идиоты (пусть даже «полезные») могли бы так широко управлять общественными массами? Значит, ошибается тот, кто инволюционных, реконструктивных возможностей дельта-интуитов и разрушительного потенциала их ЭГО-приоритетного аспекта интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ) недооценивает.

В стремлении ЭИИ, Достоевского к утверждению собственного морального превосходства становится понятным и такое явление как стокгольмский синдром, при котором мнимое самоуничижение ЭИИ, Достоевский представляет собственным «великим» и «непревзойдённым» нравственным подвигом, призывая окружающих  следовать его примеру, что по сути является глупым и безнравственным позёрством по  его ЭГО-программному аспекту этики отношений – ЭГО-программным позёрством по его деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства. 

II. СЭЭ, Цезарь – ЭИИ, Достоевский. Защита интересов ЭГО-программ в информационных структурах психотипов.

II-1. СЭЭ, Цезарь. Защита интересов ЭГО-программы в информационной структуре ТИМа.

ПФ-1.

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта волевой сенсорики (+ЧС1сээ) – квестимной, эволюционной (координирующей), стратегической, упрямой, демократичной, позитивистской сенсорики волевых и силовых преимуществ, СЭЭ, Цезарь:

1. экстраверт; 2. сенсорик; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой отношений); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. статик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

*****************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: гамма-квадровый «комплекс связанных рук».

*СЭЭ, Цезарь как ЭГО-программный победитель.

Все усилия ЭГО-программной волевой сенсорики СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ) – эволюционной, демократичной, квестимной,  упрямой, стратегической, предусмотрительной, эмотивной сенсорики волевых преимуществ  направлены на беспредельное расширение сферы его влияния и максимальное достижения успеха здесь и сейчас, и в будущем, и во все времена. Мечта о памятнике, который вознесётся  выше Александрийского столпа и к которому во все времена не зарастёт народная тропа, становится основополагающей для СЭЭ, Цезаря  как ЭГО-программного победителя,  который смысл существования видит в том, чтобы:

*добиться наивысших результатов во всех своих действиях и начинаниях;

*сделать максимум доброго и хорошего для окружающих его людей, для его группы, команды, народа и быть осчастливленным ответной любовью и признанием;

*оставить по себе светлую память во веки веков;

*быть светочем добра и мира;

*быть счастливым избранником судьбы, раздвигающим горизонты всеобщей успешности во благо своих современников и их далёких потомков (которые, несомненно, будут ему благодарны за всё хорошее, что он для них сделал);

*быть первым из первых во все времена и увековечить своё имя и подвиги на скрижалях истории.

Как ЭГО-программный фаталист-позитивист (решительный иррационал по своему ЭГО-программному аспекту волевой сенсорики – квестимной сенсорики волевых преимуществ) благосклонность судьбы СЭЭ, Цезарь воспринимает как норму. Как ЭГО-программный сердцеед-позитивист (иррационал-объективист по его ЭГО-программному аспекту волевой сенсорики – квестимной сенсорики волевых преимуществ) стремится осчастливить своей близостью всех и вся, навязывая свои желания как должное («Пришёл, увидел, победил» и пошёл побеждать дальше). Сопротивления своей воле не терпит, и если сразу не удаётся его сломить, быстро теряет к человеку интерес.

ПФ-2.

По психологическим признакам ЭГО-творческого аспекта этики отношений (-БЭ2сээ) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, демократичной, тактической этики нравственных нормативов и альтернатив, СЭЭ, Цезарь:

1. интроверт; 2. этик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её волевой сенсорикой); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. статик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

******************

Квадровый комплекс информационного аспекта: гамма-квадровый «комплекс связанных рук».

*СЭЭ, Цезарь как ЭГО-творческий поборник нравственности.

В интересах защиты волевых преимуществ его ЭГО-программной волевой сенсорики СЭЭ, Цезарю чрезвычайно важно добиться признания его личных заслуг:

*признания его неоспоримых побед и рекордов;

*признания его авторитета через осознание его личных достоинств;

*признания его самым справедливым и заботливым руководителем, самым энергичным и самым деятельным;

*признания его самым верным и самым надежным другом.

*признания его самым лучшим и непревзойденным специалистом  в своём деле.

И в этом ему успешно помогает его гибкая, маневренная ЭГО-творческая этика отношений (-БЭ2сээ) – квестимная, инволюционная, негативистская, тактическая этика нравственных нормативов и альтернатив, позволяющая СЭЭ, Цезарю, как ЭГО-творческому поборнику нравственности и ЭГО-творческому хранителю нравственных устоев по ЭГО-творческой квестимной негативистской этике отношений (-БЭ2сээ), утвердить правомочность его притязаний в свете установленных им нравственных норм, расширить сферу его силового влияния и очистить его окружение от тех, кто оспаривает его заслуги и подрывает его авторитет. Как ЭГО-творческий моралист-негативист (рационал-объективист по своему ЭГО-творческому аспекту этики отношений – квестимной, негативистской этики нравственных нормативов) СЭЭ, Цезарь во всём, что касается соблюдения (им же самим установленных) нравственных норм, старается быть выше критики или, как минимум, её не допускать. Главное, – чтобы его этика отношений справлялась с задачами, поставленными ей его волевой ЭГО-программой, и им соответствовала. А как ЭГО-творческий энтузиаст-негативист (решительный рационал по его ЭГО-творческому аспекту этики отношений – квестимной, негативистской этики нравственных нормативов и альтернатив), СЭЭ, Цезарь активно включается в борьбу с общественными пороками, если это отвечает интересам его ЭГО-программы – росту его популярности в народе, успешному продвижению к лидерству, захвату преимущественных позиций в обществе, укреплению его личного влияния, силы и власти.

ПФ-3. 

По психологическим признакам нормативно-ролевого аспекта интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ) – квестимной, эволюционной (координирующей), позитивистской, демократичной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, СЭЭ, Цезарь:

1. экстраверт; 2. интуит; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её логикой соотношений); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. статик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

*********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: альфа-квадровый «комплекс зажатого рта».

*СЭЭ, Цезарь как нормативно-ролевой бунтарь.

В интересах защиты волевых преимуществ его ЭГО-программной волевой сенсорики, для расширения сферы его волевого влияния и признания его побед и заслуг, СЭЭ, Цезарю крайне важно расширить и сферу своих возможностей, чтобы выглядеть способным, талантливым, перспективным, во всех отношениях успешным и  могущественным человеком – быть тем, кого единодушно признают «человеком неограниченных возможностей» – успешным лидером, за которым с уверенностью в завтрашнем дне, в позитивности и успешности всех его начинаний, пойдут широчайшие народные массы. И в этом СЭЭ, Цезарю помогает его маневренная, гибко-изворотливая нормативно-ролевая, контактная интуиция потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ) – квестимная, эволюционная демократичная, позитивистская, тактическая, интуиция реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, ориентированная на эволюционное расширение поля возможностей СЭЭ, Цезаря по этому аспекту и интенсивный прирост (накопление) их реальных преимуществ, позволяющая ему разыгрывать бесконечное множество самых разнообразных «ролей». Как нормативно-ролевой бунтарь по своему нормативно-ролевому аспекту интуиции реальных потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ) СЭЭ, Цезарь может использовать для привлечения внимания огромное количество вызывающе эксцентричных коммуникативных моделей и ярких, эпатажных, бросающих вызов обществу «масок». Как нормативно-ролевой прожектёр-позитивист (рассуждающий иррационал по своему нормативно-ролевому аспекту квестимной, демократичной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ), СЭЭ, Цезарь часто является инициатором проектов, ориентированных на проведение позитивных демократических преобразований в обществе, призванных расположить к нему общественное мнение, расширить его популярность и укрепить его положение на верхах. Как нормативно-ролевой волокита-позитивист (иррационал-субъективист по его нормативно-ролевому аспекту квестимной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ) во всех своих начинаниях СЭЭ, Цезарь старается, прежде всего добиться расположения и покровительства полезных и нужных ему людей, бесцеремонно пользуясь их поддержкой по мере надобности. А как нормативно-ролевой «справедливый благодетель»  (+ЧИ3сээ) – нормативно-ролевой «справедливый распределитель» возможностей, СЭЭ, Цезарь считает себя вправе распределять вверенные его контролю блага и возможности окружающих по своему усмотрения, на основании собственного представления о справедливости[3], а также вытеснять из поля возможностей всех реальных и потенциальных конкурентов.[4]

ПФ-4.

По психологическим признакам проблематичного аспекта логики соотношений (-БЛ4сээ) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, упрямой, демократичной, стратегической логики системных нормативов и ранговых альтернатив, СЭЭ, Цезарь:

1. интроверт; 2. логик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией потенциальных возможностей); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. статик; 8. стратег; 9. эмотивист;  10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал)

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

***************

Квадровый комплекс информационного аспекта: альфа-квадровый «комплекс зажатого рта».

*СЭЭ, Цезарь как проблематичный поборник справедливости.

В направлении прироста возможностей (+ЧИ3сээ↑), необходимых для расширения сферы влияния СЭЭ, Цезаря (+ЧИ3↑→ +ЧС1сээ↑), работает и антагонистичный его волевой ЭГО-программе, но подчинённый ей в модели психотипа СЭЭ, Цезаря аспект логики соотношений (-БЛ4сээ↓) – квестимной, инволюционной, демократичной, стратегической логики справедливых системных нормативов, позволяя СЭЭ, Цезарю внедриться во все нужные ему для дальнейшего продвижения к лидерству социальные системы и занять там ключевые посты.  Претендуя на роль демократичного лидера и организатора справедливых системных отношений, которые он (как ЭГО-программный объективист) на самом деле представляет себе, как командные, но существенной разницы между командными и системными отношениями (как это свойственно объективистам) не видит, СЭЭ, Цезарь как проблематичный педант (по своему проблематичному аспекту логики соотношений) считает возможным внедриться в любую систему и устанавливать в ней удобные для себя (но разрушительные для системы) порядки и правила, которые в конечном счёте и разваливают систему, если только до этого остальные  члены системы не вытеснят из неё самого СЭЭ, Цезаря. Стремление всюду захватывать ключевые посты и всеми руководить (и параллельно и последовательно) заставляет СЭЭ, Цезаря (как проблематичного поборника справедливости) искажать реальные факты в угоду его системным приоритетам и игнорировать негативные результаты его работы в системе. Невозможно всегда и везде быть победителем, но в угоду своей волевой  ЭГО-программе, ориентированной на расширение сферы его влияния, СЭЭ, Цезарь отказывается с этим считаться, борясь с возникающими препятствиями всеми возможными (преимущественно, силовыми) средствами и пытаясь всегда, везде и во всём добиваться желаемого по принципу «если очень хочется, то всё возможно». И нормативно-ролевая интуиция потенциальных возможностей СЭЭ, Цезаря это подтверждает (+ЧИ3сээ↑), а антагонистичная его волевой ЭГО-программе логика соотношений (-БЛ4сээ↓) – квестимная, демократичная стратегическая логика системных нормативов это всевозможными противоправными методами оправдывает (-БЛ4сээ↓↑→+ЧС1сээ↑), стирая логические противоречия и подтасовывая результат, вследствие предпринятых СЭЭ, Цезарем этических манипуляций, благодаря которым примирить возникающие системные, логические и этические противоречия, обеспечивая себя удобными правовыми условиями, для СЭЭ, Цезаря как для проблематичного борца за справедливость (-БЛ4сээ) не составляет труда: (+ЧС1сээ↑→-БЭ2сээ↑→+ЧИ3↑→-БЛ4↓↑→+ЧС1сээ↑). Как проблематичный педант-негативист (субъективист-логик по своему проблематичному аспекту логики соотношений – квестимной, упрямой, негативисткой логики социальных нормативов и альтернатив), СЭЭ, Цезарь будет жёстко настаивать на правомерности установленных им системных отношений, заставляя им безоговорочно подчиняться, какими бы противоправными и разрушительными для системы они ни были. А как проблематичный перестраховщик-негативист (рассудительный рационал по его проблематичному аспекту логики соотношений – квестимной логики социальных нормативов и альтернатив) СЭЭ, Цезарь при малейшей опасности, угрожающей его авторитету или влиянию,  будет использовать огромное количество эффективных силовых и административных мер, позволяющих утвердить его власть и закрепить за ним его доминирующее место в системе.

ПФ-5.

По психологическим признакам суггестивного аспекта интуиции времени (-БИ5сээ) – квестимной,  инволюционной (корректирующей), аристократической интуиции далёких отношений во времени, интуиции далёких перемен, долговременных планов, долгих отсрочек и проволочек, СЭЭ, Цезарь:

1. интроверт; 2. интуит; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой эмоций); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. динамик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

*****************

Квадровый комплекс информационного аспекта: бета-квадровый комплекс «шестёрки».

*СЭЭ, Цезарь как суггестивный мечтатель.

В направлении прироста возможностей (+ЧИ3сээ↑), необходимого для расширения сферы влияния СЭЭ, Цезаря (+ЧИ3сээ↑→+ЧС1сээ↑) работает и суггестивная интуиция времени СЭЭ, Цезаря (-БИ5сээ) – квестимная, инволюционная, позитивистская  интуиция длительных отношений во времени, интуиция далёких перемен к лучшему, в ожидании которых суггестивный мечтатель-СЭЭ, Цезарь может приятно и с максимальной пользой для своих будущих планов проводить время, исходя из возможностей, предоставленных ему обстоятельствами. Как суггестивный волокита-позитивист (иррационал-субъективист по своему суггестивному аспекту квестимной интуиции времени), СЭЭ, Цезарь непременно воспользуется условиями и подходящим моментом, чтобы в нужное время оказаться в нужном месте и, заручившись поддержкой нужного ему человека,  получить преимущества там, где у него прежде не было никаких шансов победить. Как суггестивный фаталист-позитивист (решительный иррационал по своему суггестивному аспекту позитивистской  интуиции времени – квестимной интуиции долгих ожиданий и далёких перемен к лучшему) СЭЭ, Цезарь не поддаётся отчаянию и не ропщет на судьбу из-за какой-то временной неудачи, утешая себя надеждой, что всё лучшее у него ещё впереди.

ПФ-6.

По психологическим признакам активационного аспекта деловой логики (+ЧЛ6сээ) – квестимной, эволюционной (координирующей), аристократической, негативистской логики деловых и технологических преимуществ, СЭЭ, Цезарь:

1. экстраверт; 2. логик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её сенсорикой ощущений); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. динамик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

*******************

Квадровый комплекс информационного аспекта: дельта-квадровый «комплекс подрезанных крыльев».

*СЭЭ, Цезарь как активационный технократ.

На защиту интересов волевой ЭГО-программы СЭЭ, Цезаря, в направлении прироста возможностей (+ЧИ3сээ↑), необходимого для расширения сферы влияния, работает и его инертный,  активационный  аспект деловой логики (+ЧЛ6сээ↑) – квестимной, аристократической  эволюционной логики деловых и технических преимуществ, инертность которой заключается не только в том, что СЭЭ, Цезарь может подолгу развивать кипучую деятельность в том или ином приоритетном для него направлении, но и в том, что как активационный технократ (+ЧЛ6сээ), активирующийся возможностью безупречно выполнять свою работу, СЭЭ, Цезарь многократно и тщательно отрабатывает преимущественные технические навыки в наиболее приоритетном из них направлении, добиваясь высоких результатов, которые потом справедливо и честно записывает себе в заслугу, сглаживая системные противоречия между своей волевой ЭГО-программой (+ЧС1сээ↑) и антагонистичной ей логикой соотношений (-БЛ4сээ↓) – квестимной логикой системных нормативов и альтернатив (-БЛ4сээ↓↑→+ЧС1сээ↑), приближая реально наработанные технические преимущества к желаемым результатам своих будущих побед, делая их заслуженными и справедливыми (+ЧЛ6сээ↑→-БЛ4сээ↓↑→+ЧС1сээ↑). Как активационный прагматик-моралист-негативист (рационал-объективист по его активационному аспекту деловой логики – квестимной, негативистской логики деловых и технических преимуществ) СЭЭ, Цезарь дорожит своей профессиональный репутацией  (как того требует от него гамма-квадровый комплекс «связанных рук» – страх вытеснения из дела по профессиональному несоответствию) и предъявляет высокие требования к качеству своей работы (в чём бы она ни заключалась). А как активационный перестраховщик-негативист (рассудительный рационал по своему активационному аспекту деловой логики – квестимной, негативистской логики деловых и технических преимуществ) активизируется любым способом уберечь себя от провала и, несмотря на  огромный опыт работы и  множество технических наработок, ограждающих его работу от промахов, сбоев и низкого качества, может значительно раньше обычного срока расстаться с любимым делом и сравнительно рано уйти из любимой профессии, чувствуя себя неспособным держать высокую профессиональную планку и полагая, что лучше вовремя уйти со сцены победителем, чем задержаться на ней и уйти побеждённым под свист разочарованной публики, а этого СЭЭ, Цезарь, стремящийся сохранить в памяти людей свои былые заслуги и подвиги, позволить себе не может.

ПФ-7.

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта сенсорики ощущений (-БС7сээ) – квестимной, инволюционной (корректирующей), позитивистской, аристократической, стратегической сенсорики далёких пространственных отношений, сенсорики отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия, поиска пространственных альтернатив, СЭЭ, Цезарь:

1. интроверт; 2. сенсорик; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её деловой логикой); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. динамик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. упрямый, 11. беспечный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

*****************

Квадровый комплекс информационного аспекта: дельта-квадровый «комплекс подрезанных крыльев».

*СЭЭ, Цезарь как наблюдательный созерцатель.

На расширение сферы влияния волевой ЭГО-программы СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ↑) работает и его инертная,  наблюдательная сенсорика ощущений (-БС7сээ↑) – квестимная, упрямая, инволюционная (корректирующая), аристократическая, позитивистская, стратегическая сенсорика далёких (и альтернативных) пространственных отношений – сенсорика отдаления, отторжения, неприятия, сенсорика   выхода в другое, альтернативное пространство (по принципу «Спасибо этому дому, пойду к другому!»), заставляющая его по мере необходимости менять направление приложения усилий и интересов с позитивного на альтернативное, а также менять среду, привычное ему окружение и условия существования с менее перспективных на более успешные и востребованные, отдаляясь от всего, что мешает его продвижению к цели, уничтожая и сметая на своём пути все препятствия.  Как наблюдательный созерцатель (-БС7сээ) СЭЭ, Цезарь отторгает от себя всё раздражающее и неприятное, стремясь окружить себя только приятными и эстетичными объектами, создающими благоприятную обстановку для отдыха и расслабления. Как наблюдательный сердцеед-позитивист (иррационал-объективист по своему наблюдательному аспекту квестимной, позитивистской сенсорики ощущений – сенсорики отдаления, отчуждения и отторжения всего ненужного и обременительного) СЭЭ, Цезарь с лёгкостью разрывает отношения, если они перестают доставлять ему удовольствие или становятся обузой по пути его продвижения к успеху, но он с такой же лёгкостью заводит и новые отношения, если они создают ему благоприятные  условия для скорейшего достижения цели. А как наблюдательный прожектёр-позитивист (рассудительный иррационал по своему наблюдательному аспекту сенсорики ощущений – квестимной, упрямой,  позитивистской сенсорики далёких пространственных отношений – сенсорики далёких подступов к планам) СЭЭ, Цезарь не упустит случая увлечь выгодным ему проектом нужных ему людей, каким бы авантюрным его предложение ни казалось.

ПФ-8.

По психологическим признакам демонстративного аспекта этики эмоций (+ЧЭ8сээ) – квестимной, эволюционной (координирующей), аристократической, стратегической, негативистской этики эмоциональных преимуществ, СЭЭ, Цезарь:

1. экстраверт; 2. этик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её ПФ-2); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. динамик; 8 стратег; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

*********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: бета-квадровый комплекс «шестёрки».

*СЭЭ, Цезарь как демонстративный мститель.

В направлении расширения сферы влияния волевой ЭГО-программы СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ↑) работает и его изворотливая и манипулятивная демонстративная этика эмоций (+ЧЭ8сээ↑) – квестимная, стратегическая, аристократическая, амбициозная упрямая этика эмоциональных преимуществ, позволяющая ему быстро освоиться в новой среде, найти новых друзей в незнакомом ему окружении – всех обаять, очаровать охватить своим настроением, увлечь своими чувствами и интересами, снова стать лидером, постоянно и повсеместно доказывая, что он – лучший из лучших. Как демонстративный педант-негативист (рационал-субъективист по своему демонстративному аспекту этики эмоций – квестимной, негативистской  этики эмоциональных преимуществ) СЭЭ, Цезарь с неодолимым упорством  будет настаивать на искренности своих чувств и никому не позволит ставить их под сомнение, даже если они производят совершенно обратное впечатление, для чего может демонстративно разгневаться, доказывая, что хотя бы в этом он совершенно искренен. Как демонстративный мститель (+ЧЭ8сээ) СЭЭ, Цезарь может показательно жестоко мстить своим «врагам» (ставящим под сомнения его заслуги), устраивая им «акции устрашения» и  организуя коллективную травлю неугодных. Как демонстративный энтузиаст-негативист (решительный рационал по своему демонстративному аспекту этики эмоций – квестимной, негативистской этики эмоциональных преимуществ) СЭЭ, Цезарь придерживается принятых в обществе настроений, гневно осуждая или восторженно восхваляя всех тех, на кого указывают общественным массам их политические лидеры.  Если понадобится, СЭЭ, Цезарь может открыто выступить с осуждением своего недавнего кумира (друга и покровителя), если тот чем-то не угодил сильным мира сего, что, впрочем, не помешает СЭЭ, Цезарю изменить своё эмоциональное отношение и «искренне» за него порадоваться, если низложенный кумир снова станет успешным и вернёт себе расположение общества. 

II-2. ЭИИ, Достоевский. Защита интересов ЭГО-программы в информационной структуре ТИМа. 

ПФ-1. 

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. этик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией потенциальных возможностей); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий, рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

****************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: дельта-квадровый «комплекс подрезанных крыльев». 

*ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный нравоучитель. 

*ЭГО-программный аспект этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства как деклатимный нравственно-этический беспредел – (+БЭ)-беспредел – беспредельное стремление к совершенству этических отношений как к безупречным их нравственным  преимуществам. 

ЭГО-программная этика отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимная, эволюционная, позитивистская, стратегическая этика мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства направлена на стремление сохранить, улучшить и приумножить всё лучшее (с его точки зрения) в этических отношениях (+БЭ), что делает ЭИИ, Достоевского конформными по отношению к существующему порядку и другим реалиям окружающей его действительности, побуждая находить даже в самых неприглядных её сторонах достоинства и преимущества, ссылаться и указывать на них, отстаивать их, охранять, принимать за основу и развивать традиционно и творчески. ЭГО-программная эволюционная этика мнимых нравственных преимуществ и мнимого нравственного превосходства (+БЭ1эии) побуждает ЭИИ этически преобразовывать мир личным  примером высокоморальных поступков и действий, навязывая их поучениями и нравоучениями, в которых (как он считает) его ЭГО-программное нравственное превосходство предстаёт в самом выгодном, позитивном и конструктивном свете. Следуя принципу «Лишних нравоучений не бывает», ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный нравоучитель (+БЭ1эии) видит свою задачу в том, чтобы контролировать процесс нравственного совершенствования окружающих, призывая их стремиться к высшим пределам нравственности и побуждать к этому остальных. ЭИИ, Достоевский изыскивает любую  возможность  – и реальную, и мнимую и даже отсутствие таковой, чтобы прочитать нотацию и этим утвердить своё (мнимое!) нравственное превосходство в назидание другим, при любых обстоятельствах, на любой дистанции, всем и каждому, устно или письменно, в индивидуальном порядке или с назидательным призывом к общественным массам («Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. А что такое гражданин? Отечества достойный сын...»[5]). Стремление к утверждению собственного нравственного превосходства заставляет ЭИИ, Достоевского контролировать всех и вся, изыскивая недостатки, для получения реальных поводов для наставлений и нравоучений, что необходимо ему как ЭГО-программному рационалу-объективисту. За отсутствием реальных фактов беспочвенные придирки тоже проходят, но лучше, когда они опираются на факты, что позволяет ЭИИ, Достоевскому более широко развернуть свою критику  (из-за чего его ещё называют и «контролёром всего социона») или бесконечно долго поучать «впрок», на «будущее» (из желания «сделать, как лучше» или «научить добру») кого-либо из тех, кого он (с позиций своей аристократичной, ЭГО-программной этики отношений) намеревается подчинить своей воле и своему влиянию.

Как ЭГО-программный моралист (рационал-объективист по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений – деклатимной этики мнимого нравственного превосходства) ЭИИ, Достоевский основывает свою этическую ЭГО-программу на двух заповедях:  «Возлюби ближнего, как самого себя...» и

 «Делай другому то, что хочешь, чтобы он сделал для тебя», в связи с чем считает нормой этических отношений навязывание добрых услуг в качестве доказательства любви к ближнему, из-за чего и сама «добрая услуга» становится прагматичным «подкупом», навязываемым  в расчёте на более щедрую ответную услугу или своего рода «банковским вкладом», который можно возвратить себе с процентами. И так же, как в банк можно вносить много вкладов в расчёте на их возврат с процентами, так и благодеяния порой навязываются, как «демьянова уха» с целью заставить человека их принять, чтобы потом он чувствовал себя  в неоплатном долгу перед ЭИИ, Достоевским, считал бы себя ему по гроб жизни обязанным и ещё долго бы расплачивался за оказанные «добрые услуги» сторицей, соревнуясь с ЭИИ, Достоевским в качестве и количестве «добрых услуг», попадая на своего рода «аукцион добрых услуг», устроенный ЭИИ, Достоевским в его стремлении всех превзойти своим радушием и щедростью и тем утвердить своё нравственное превосходство, или на «лохотрон», в который втягивает своего морального должника ЭИИ, Достоевский, ожидая, что тот во много раз перекроет его услугу ответным благодеянием. «Сорвавшись с крючка» (соскочив с лохотрона), «должник» крайне разочаровывает ЭИИ, Достоевского, которому остаётся утешаться только сознанием собственного нравственного  превосходства – он оказался радушней, щедрее своего должника, но тот всё же не отплатил ему сторицей добром за добро и даже в равной мере не отплатил, а воспользовался его услугой и был таков, возвращать моральный (или материальный) долг не захотел. В таких случаях ЭИИ, Достоевский чувствует себя обманутым – он старался, угождал, предупреждал желания человека, а тот принял всё это как должное и ничем его благодеяние не перекрыл и даже в равной мере на него не ответил «Ну и как после этого делать людям добро?» – сокрушается ЭИИ, Достоевский в очередной раз рассказывая эту историю (или подобную ей), жалуясь, что каждый раз сталкивается с потребительским отношением неблагодарных людей, которые принимают от него добрые услуги (попробовали бы они от него их не принять!), но ничем не компенсируют его труды и затраты и даже не пытаются это сделать (а как иначе соскочить с лохотрона?). Как и любому деклатиму, а тем более этику, ЭИИ, Достоевскому трудно разочаровываться в людях[6] и отказывать им в своей  щедрости тоже трудно, поскольку это занижает их самооценку по их ЭГО-программной этике отношений (+БЭ1эии↓) – деклатимной этике  нравственных преимуществ и морального превосходства. С неблагодарными людьми ЭИИ, Достоевский попадает в неловкое положение: с одной стороны он не может отказать им в добрых услугах (как того требует от него его этически превосходная ЭГО-программа и дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев», обязывающий ЭИИ, Достоевского «быть выше» обид (а иначе, как он сможет вознестись над другими в нравственном превосходстве?), с другой стороны он не может поощрять неблагодарность своих «должников» – их же надо как воспитывать, чтобы вернуть обществу морально благонадёжных людей.  Как ЭГО-программный перестраховщик (рассуждающий рационал по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений – деклатимной этики мнимого нравственного превосходства), ЭИИ, Достоевский предпочитает не связываться с неблагодарными людьми, – кроме того, что этого требует от него его предусмотрительная, накопительная этическая ЭГО-программа (+БЭ1эии), он не может растрачивать себя (своё время, силы, ресурсы) на тех, кто ничем не компенсирует его труды и затраты, поскольку ему запрещает это делать его деклатимная модель, с её интегрирующими свойствами, стремящаяся к целостности и материальному приросту, а потому не допускающая какой-либо убыточности и ущербности. Эта двойственность требований его деклатимной этической ЭГО-программы часто приводит к тому, что ЭИИ, Достоевский оставляет долги невостребованными либо, как это свойственно ему как ЭГО-программному стратегу, взимает их с должников через третьих лиц (своих «защитников»), чтобы самому морально не унижаться меркантильными  просьбами и требованиями (он же добрый, радушный и щедрый, любит ближнего, как самого себя, ему свои услуги навязывает, как он может выбивать из него долги своими руками?). Расчёт на то, что человек должен сам дозреть до понимания своих моральных обязательств и всем платить добром за добро, срабатывает (имеет хождение) только в дуальной диаде ЭИИ, Достоевский – ЛСЭ, Штирлиц, поскольку этическая основа этого расчёта заложена в этической ЭГО-программе ЭИИ, Достоевского  – в её заповеди: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Но даже в этой диаде она не  всегда исполняется (ЭГО-программный прагматик-ЛСЭ, Штирлиц может и «кинуть» ЭИИ, Достоевского, – соскочить с лохотрона, прикинув, какие платежи ЭИИ, Достоевский рассчитывает  получить с него в будущем). А в других диадах, находясь от этой заповеди ещё дальше, платить добром за добро по разным причинам стараются  и того меньше – мало находится желающих участвовать в нескончаемом конкурсе растущих в геометрической прогрессии добрых услуг (это всё равно, что дойти до финала в танцевальном марафоне), а поскольку никто так не стремиться к нравственному превосходству, как ЭИИ, Достоевский, ему и приходится расплачиваться за последствия этой затеи – чаще слезами, – либо от того, что не окупил своих затрат, либо от досады на то, что сам не в состоянии продолжать лохотрон из-за нехватки сил и возможностей и потому вынужден уступить кому-то в нравственном превосходстве, а с этим ЭИИ, Достоевский примириться не может – этого ему не позволяет его ЭГО-программа).   

ПФ-2.

По психологическим признакам ЭГО-творческого аспекта интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2 интуит. 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой отношений); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. статик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. упрямый, 11. беспечный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**************

Квадровый комплекс информационного аспекта: дельта-квадровый «комплекс подрезанных крыльев».

*ЭИИ, Достоевский как ЭГО-творческий мнимый благодетель.

Как ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый «душевед», повод для ЭГО-программных нравоучений ЭИИ, Достоевский всегда найдёт, и повод этот будет надуманным,  мнимым, поскольку в этом направлении  работает его ЭГО-творческая интуиция потенциальных возможностей (-ЧИ2) – деклатимная, инволюционная, негативистская, упрямая интуиция мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиция домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, изобретающая всевозможные мнимые и мнимо-реальные, но недоказуемые причины для придирок, лежащие в русле надуманных и специально подобранных для этической критики утверждений («он мог на тебя обидеться», «он мог себя неловко почувствовать», «он мог о тебе плохо подумать»), указывающих на мнимые возможностные этические недочёты (мог или не мог плохо подумать – поди разбери!) тем, кто мог бы в этическом плане конкурировать с ЭИИ, Достоевским и оспаривать его нравственное превосходство. Именно у этих конкурентов в вопросах этики ЭИИ, Достоевский находит этические несовершенства на каждом шагу, о чём тут же заявляет, изображая из себя в одном лице  и контролёра, и строгого судью и прокурора, и защитника все униженных и обиженных, пострадавших от этих этических недочётов. При этом критикуемый им человек,  не вкладывавший в своих слова, мысли и действия никакого дурного смысла и злого умысла, удивляется извращённой фантазии ЭИИ, Достоевского, усматривающего абсолютно во всех его поступках самые гнусные намерения и поползновения, о чём ЭИИ, Достоевский тут же и заявляет, сопровождая (или завершая) своё заявление нравоучением, высказанным с лютой ненавистью в глазах, в самом  суровом и жёстким, не терпящим возражений тоне. Для повышения собственной этической значимости в своих и чужих глазах, ЭИИ, Достоевский часто создаёт мнимые (ложные, надуманные) проблемы, чтобы показать, как он с ними борется и  вызвать к себе уважение или сочувствие и поддержку окружающих. Действуя с позиций своей ЭГО-творческой интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, размывающей и меняющей местами мнимо-реальные (что характерно для него, как для деклатима), понятия «добра» и «зла», ЭИИ, Достоевский, в стремлении морально превзойти потенциальных соперников в вопросах нравственного превосходства, настойчиво игнорирует и намеренно обесценивает их этические преимущества, выказывая особое расположение нравственно деградировавшим людям с заниженной социальной ответственностью (что само по себе увеличивает разрыв между их заниженным представлением о морали и его завышенным представлением о собственном нравственном превосходстве), отстаивая их право на исправление и выступая в этом плане «единственно справедливым (по его мнению) судьёй», завышая самооценку по своей ЭГО-программной этике мнимых нравственных преимуществ и утверждаясь в мнимом моральном превосходстве над ними. И с той же настойчивостью, с какой он будет подозревать злой умысел в словах и поступках человека с высоким нравственным потенциалом, ЭИИ, Достоевский как ЭГО-творческий мнимый распределитель возможностей[7] (-ЧИ2эии), отвечающий (перед Богом и людьми) за распределение успешных (удачных, счастливых) потенциальных возможностей, подменяя действительное желаемым, будет выискивать положительные стороны в словах и поступках морально опустившихся людей, требуя предоставить им шанс исправиться: «А может этот шанс станет толчком к его исправлению! А может он осознает свою вину, почувствует угрызения совести, ощутит тягу к добру, станет делать добрые дела, обретёт в этом смысл жизни и будет сеять разумное доброе вечное! Познает истинное счастье в том, чтобы делать добро! Научится добру сам и будет учить других!» – заявляет ЭИИ, Достоевский, пользуясь возможностью утвердить своё моральное превосходство над теми, кто не верит в исправление «неисправимых», а заодно и вытеснить их из поля возможностей, чтобы не заражали окружающих своим скептицизмом[8]. Как ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый распределитель своих и чужих возможностей, ЭИИ, Достоевский часто берёт на себя роль организатора или посредника  мнимой благотворительности, настойчиво навязывая кому-либо из окружающих услуги, которые он назойливо вымогает у других людей своего окружения, получая от своего посредничества некоторые мнимые моральные или реальные материальные бонусы. Как ЭГО-творческий мнимый «душевед» по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, ЭИИ, Достоевский считает, что он лучше знает чувства и мысли другого человека, что позволяет ему под видом чуткого и сочувствующего доброжелателя втереться к нему в доверие и контролировать его мысли и действия, навязывая своё  мнение и решения, манипулируя его представлениями и опутывая своими мнимыми подозрениями и страхами, исходя из собственных мнимых приоритетов, для утверждения мнимых этических преимуществ и мнимого морального превосходства.

Как ЭГО-творческий эксцентрик (-ЧИ2эии) ЭИИ, Достоевский часто использует глумливые и эксцентричные формы поведения, оспаривая чужое нравственное превосходство, а также пользуется ими для доказательства своей правоты и невиновности, сталкиваясь с  критикой или осуждением его (ЭИИ, Достоевского) поступков,  – смеётся, кривляется, злобно и нагло передёргивает слова оппонента, стараясь унизить его в глазах окружающих. Как ЭГО-творческий сердцеед (иррационал-объективист по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив) ЭИИ, Достоевский предпринимает довольно наглые и беззастенчивые попытки добиться расположения интересующего его человека, для чего ведёт откровенно безнравственную игру, маскируя её под наивную и по-детски бесхитростную привязчивость, назойливо предупреждая желания объекта своего внимания и захватывая его такой мощной хваткой, расцепить которую  впоследствии мало кому удаётся, возмущённо оспаривая и глумливо (как ЭГО-творческий эксцентрик) высмеивая возражения или осуждение тех, кто пытается помешать его действиям.  Зависть к чужим успехам и сравнение их не в свою пользу делает ЭИИ, Достоевского чрезвычайно ревнивым, заставляя его терроризировать ближайшее окружение (главным образом – ближайшего партнёра) бесконечными упрёками, вздорными подозрениями и незаслуженными обвинениями, сопровождаемыми длинными и нудными нравоучениями и жалобами на дурное (обидное, несправедливое, недостаточно почтительное, недостаточно внимательное и откровенно недоброжелательное) обращение с ним (ЭИИ, Достоевским) со стороны окружающих. Как ЭГО-творческий прожектёр (рассудительный иррационал по его ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), аристократической негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности), ЭИИ, Достоевский в любой этической инициативе, навязывающей конфликтующим сторонам примирение,  напрочь исключает опыт прошлых ошибок, выступая убеждённым врагом злопамятности – и потому, что, как и все деклатимы, он наделён «короткопамятливой», рассчитанной на близкие отношения во времени, негативистской интуицией времени (+БИ8эии), пугающей его своими мрачными прогнозами и пробуждающей всевозможные мистические страхи, которые он (несмотря на то, что этот аспект, как и все иррациональные аспекты в деклатимной модели, находится в области заниженных ожиданий),  суеверно «отгоняя» от себя ложным их отрицанием, тем не менее «из благих побуждений» навязывает окружающим, и потому, что его призывы, принуждающие обиженного человека к беспредельной терпимости и всепрощению: «Прости, забудь, отпусти обиду, дай человеку ещё один шанс измениться к лучшему!» – открывают для ЭИИ, Достоевского новые возможности для этических манипуляций и принудительного умиротворением обиженного человека, при которых он заставляет его возобновлять отношения с его обидчиком на прежних условиях и предоставлять ему (обидчику) новые и безграничные «кредиты доверия», наивно полагая, что обидчик, убедившись в беспредельной терпимости к нему пострадавшего, будет использовать предоставленный ему шанс  не со злым умыслом, а с добрыми намерениями. И сколько бы злоумышленник ни разочаровывал жертву своего произвола злонамеренными действиями, ЭИИ, Достоевский будет упорно настаивать на его прощении и убеждать жертву снова и снова ему поверить, довериться его воле, подчиниться его насилию, невзирая на причинённый насильником ущерб его здоровью, имуществу, материальному и социальному положению. Делая такие уступки насильнику, ЭИИ, Достоевский и сам становится на его  сторону, начинает ему  (злоумышленнику, насильнику) симпатизировать, сочувствовать, разделять его взгляды и  убеждения и отстаивать его интересы, выискивая недостатки в поведении «недостаточно уступчивой» жертвы, склоняя её к ещё более полному подчинению воли насильника. В социально-политическом плане ЭГО-творческий прожектёр ЭИИ, Достоевский упорно и повсеместно навязывает самые абсурдные проекты удушающей политкорректности в пользу тех социальных «меньшинств», которых он лично и по собственному убеждению считает «несправедливо униженными изгоями общества». Даже если численностью это «меньшинство» многократно превосходит «унижающее» его «большинство», с него, за нанесённые им (этим «большинством») или его предками «обиды», ЭИИ, Достоевским строжайше взыскивается с таким расчётом, чтобы в результате беспредельного множества акций «восстановления справедливости» именно это, ненавистное  и многократно обвиняемое ЭИИ, Достоевским «большинство» стало всесторонне притесняемым, лишённым общественной поддержки (и в частности, поддержки ЭИИ, Достоевского) «меньшинством» и в процессе тотальной травли естественным путём самоустранилось – прекратило своё существование. Об уничтожении такого «меньшинства» последовательный и верный своим прежним убеждениям ЭИИ, Достоевский  (вопреки своему принципу: «Иди к обиженным, иди к униженным») сожалеть не будет, а твёрдо перейдёт на сторону тех, кто сильней и опасней, призывая общественность примиряться с ними, смиряться с их опасностью, терпеть их бесчинства и произвол, умиротворять, оказывать им моральную поддержку и (в крайнем случае) перевоспитывать самыми мирными и щадящими средствами – «учить их добру» в иллюзорной (а чаще лживой, притворной) надежде на то, что жажда добра и справедливости когда-нибудь пробудит в преступниках голос совести и заставит их измениться в лучшую сторону.

ПФ-3.

По психологическим признакам нормативно-ролевого аспекта логики соотношений (+БЛ1лси) – деклатимной, эволюционной (координирующей), аристократической, позитивистской логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. логик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её волевой сенсорикой); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. статик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. упрямый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

******************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: бета-квадровый комплекс «шестёрки».

*ЭИИ,  Достоевский как нормативно-ролевой автократ.

Защищая интересы своей ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей) этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства и реализуя её цели, ЭИИ, Достоевский утверждает своё мнимое нравственное превосходство посредством своей контактной, нормативно-ролевой функции и соответствующего ей нормативно ролевого аспекта логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ, «скользя» по шкале её ранговых уровней, опускаясь или поднимаясь относительно соконтактника, определяя ему место на этой иерархической шкале, разыгрывая соответствующие, удобные ему (ЭИИ, Достоевскому) роли. При первом контакте с незнакомым ему человеком, ЭИИ, Достоевский разыгрывает унизительную для него роль «услужливо-предупредительного подхалима», стремясь поскорее втереться в доверие к новому знакомому и удружить ему какой-нибудь услугой, задабривая его своим расположением, исходя всё из того же подкупающего своей щедростью принципа его этической ЭГО-программы: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», поскольку «Какой мерой мерите, такой и  вам будут мерить». Его контактная, нормативно-ролевая функция при этом работает «функцией-разведчиком» и «функцией-дипломатом», а соответствующий ей нормативно-ролевой аспект иерархической логики соотношений, подбирает подходящую для этого роль опускающегося на нижнюю ступень иерархии «угодливого подлипалы», который в пояс кланяется каждому новому человеку, представляясь его «слугой покорным», и заглядывает ему в глаза «в них знак его читая воли», навязывает всевозможные услуги, предупреждая его желания, чтобы быстрее сориентироваться в его вкусах и потребностях. После того, как «разведка» заканчивается, ЭИИ, Достоевский определяет для нового знакомого место на иерархической шкале своих этический отношений, чтобы решить, как к нему относиться – как к «старшему по званию», которому необходимо угождать, унижаться перед ним и подчиняться (+БЛ3эии↓→+БЭ1эии↓), или как к «младшему по званию», от которого необходимо требовать подчинения (+БЛ3эии↑→+БЭ1эии↑).  

 

Общаясь с «младшим по званию» и определяя ему место «подчинённого» по иерархической шкале своих отношений, ЭИИ, Достоевский, со свойственным ему нормативно-ролевым энтузиазмом (проявляя себя нормативно-ролевым энтузиастом и нормативно-ролевым педантом по своему  нормативно-ролевому аспекту иерархической логики соотношений), берётся за «перевоспитание» своего нового «подчинённого» – становится всё более жёстким, упрямым и требовательным по отношению к нему и прививает ему «уважение к старшим» (по рангу, возрасту, званию), защищая своё мнимое ранговое превосходство и всё более подавляя его и увеличивая этим ранговый разрыв между ним и собой. Сковывая его всё более жёсткими запретами и ограничениями, контролируя их исполнение и требуя их неукоснительного соблюдения, ЭИИ, Достоевский переходит на более высокую ступень иерархического диктата, проявляя себя нормативно-ролевым автократом по своему  нормативно-ролевому аспекту иерархической логики соотношений, подкрепляя навязанным им соконтактнику мнимым ранговым превосходством (+БЛ3эии↑) мнимое моральное превосходство своей ЭГО-программы (+БЛ3эии↑→+БЭ1эии↑), не замечая при этом, что он уже отступает от моральных норм свой самоуправной заносчивостью и противоправным диктатом.

 

А как нормативно-ролевой энтузиаст (решительный рационал по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ), ЭИИ, Достоевский разовьёт невероятную активность, распространяя свои убеждения и охватывая ими широчайшие круги общественности. И горе им, «не толерантным», если они посмеют не разделить мнения (или идеологии)   ЭИИ, Достоевского и уклониться от навязываемой им «общественной миссии», которая может начаться с данного ЭИИ, Достоевским незначительного общественного поручения, выполняемого бесконечно часто и  многократно, разрастись до «широкого жизненного пути» и стать «делом всей жизни» новоявленного «миссионера» с подачи всё того же нормативно-ролевого энтузиаста, ЭИИ, Достоевского. Как нормативно-ролевой автократ (+БЛ3эии), ЭИИ, Достоевский применяет самые жестокие и деспотичные дисциплинарные меры ко всем противникам его идеологических позиций, считая своим долгом позаботится о том, чтобы все (с его точки зрения) «не толерантные» (недостаточно терпимые к изгоям общества) в кратчайший срок стали объектами общественной травли, потеряли работу, уважение и доверие коллег, чтобы лишены были элементарных гражданских прав, дарованных им конституцией. Ужесточать эти деспотичные меры ЭИИ, Достоевский как нормативно-ролевой педант (рационал-субъективист по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ) может до бесконечности, проявляя при этом навязчивую настырность, непреклонную требовательность, назойливую мелочность, неимоверное упрямство и жестокость. Ложь во спасение репутации (собственного морального и рангового превосходства)  с последующим переносом своей вины на чужую голову – распространённый коммуникативный приём ЭИИ, Достоевского, не желающего признаваться в своих неблаговидных поступках.

ПФ-4.

По психологическим признакам проблематичного аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), авторитарной, аристократичной, стратегической, негативистской сенсорики волевых нормативов и альтернатив:

1. экстраверт; 2. сенсорик; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её логикой соотношений); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим;  7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист), 

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: бета-квадровый комплекс «шестёрки». 

*ЭИИ, Достоевский как проблематичный завоеватель.

Отвечающий за материальные  ценности аспект волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив является антагонистом ЭГО-программной этики нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского, а потому оказывается наименее приоритетным аспектом в системе его представлений и ценностей  – его зоной страха и точкой наименьшего сопротивления. Всё в этом аспекте осуждается ЭИИ, Достоевским с позиций его ЭГО-программной этики нравственного превосходства:

• и беспощадная, агрессивность деспотичной, злой воли,
• и беспредельная жестокость по отношению к непокорным и слабым
• и  тотальное подавление воли  к сопротивлению
• и  насильственное ущемление их прав и возможностей,
• стремление всех сделать бесправными, подчинить и поставить на колени, сея разрушение и причиняя зло.

Единственную возможность примирить этот проблематичный в структуре его психотипа аспект волевой сенсорики с собственной высокоморальной ЭГО-программой ЭИИ, Достоевский видит в том, чтобы все эти насильственные средства направить на борьбу за «благое дело» – на позитивное и высокогуманное преобразование общества, радея о предоставлении приоритетных социальных прав всем «обиженным и униженным» изгоям общества, преимущественно, –  отягощённым социальными и политическими преступлениями отщепенцам, – о них ведь тоже должен кто-нибудь позаботиться, – и эту миссию ЭИИ, Достоевский берёт на себя.  ЭИИ, Достоевскому крайне важно именно силой навязать своё мнимое моральное и этическое превосходство – утвердиться не только в (мнимой) высокой нравственности, но и в силе, подавляющей любое сопротивление «в борьбе за совершение благодеяния».

Осуждая приземлённость материальных предпочтений с позиций своих дельта-квадровых этико-интуитивных приоритетов, ЭИИ, Достоевский лицемерно юродствует, предельно нивелируя материальные ценности в целях  возвышения духовных предпочтений под лозунгом «Материя – ничто, духовность – всё!», насильственно исключая из системы отношений подчинённых ему людей всё материальное и заставляя их отрекаться от всего «приземлённого», «земного» с целью их «высвобождённого стремления к возвышенному» для их наиболее интенсивного «духовного роста» – по принципу: «оторвался от Земли, взлетел на Небеса ещё при жизни», в связи с чем и лозунг «спешите делать добро», как идеологическую составляющую его ЭГО-приоритетной программы интенсивного духовного роста, спекулятивно представляемую гарантией благоденствия добродетельного человека в загробной жизни, ЭИИ, Достоевский навязывает именно с боем и непременно насильственно, чрезвычайно ревностно, но и крайне ревниво: если человек по собственному побуждению совершает высокоморальный поступок, делает уступку или доброе дело, ЭИИ, Достоевского это мало устраивает – такой поступок он может вообще проигнорировать или  обесценить, а то и осудить, объявив чужую этическую инициативу «вредной», «несправедливой», «обидной» для какого-то  другого человека, а то и для целой группы людей. Тщеславному дельта-аристократу-ЭИИ, Достоевскому непременно нужно руководить чьей-то этической инициативой, преодолевая нежелание и сопротивление человека, которого он (ЭИИ, Достоевский)  считает своим нравственным долгом именно  заставить совершить добрый поступок. К чужим нравственным успехам, к чужой этической инициативе честолюбивый и тщеславный дельта-аристократ ЭИИ, Достоевский относится крайне негативно. Воспринимая её как личную обиду и принимая её себе в упрёк, он постарается её либо вообще не заметить, либо осудить – и именно потому, что она прошла мимо него, без него и не имеет к нему отношения. Именно поэтому,  завистливый к чужим нравственным успехам (в силу дельта-квадрового «комплекса подрезанных крыльев») ЭИИ, Достоевский, соперников по этической инициативе недолюбливает, а иногда и открыто соперничает и конфликтует с ними, отдавая предпочтение людям с глубоко заниженным нравственным статусом (или с полным отсутствием такового), пуская в ход сплетни, дрязги, кляузы, интриги и многие другие омерзительные средства.  «Для борьбы за благое дело любые средства хороши!» – считает проблематичный захватчик-ЭИИ, Достоевский, и пользуется всеми вышеперечисленными средствами проблематичного для него аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии), представляя свою этическую (социальную и политическую) миссию исключительно «благими делом» – подвигом, совершаемым  во имя высоких нравственных целей.

Всякого,

• кто сопротивляется благим намерениям ЭИИ, Достоевского, 
• кто не одобряет его мер по насильственной  гуманизации общества,
• кто не разделяет его взглядов по «причинению добра» всем, в нём нуждающимся,
• кто осуждает его действия в борьбе за предоставление привилегированных социальных прав изгоям общества,

«безобидный» деспот – агрессивный доброхот-ЭИИ, Достоевский, агрессивно защищая свои иллюзии, готов сурово наказать самыми жестокими и унизительными деспотичными мерами, заставляя широкие общественные массы

• чуть ли не в ногах валяться перед совершившими чудовищные злодеяния преступниками, принимать на себя их вину за их преступления,
• просить у них прощения за их (этих преступников) низкий моральный уровень, толкнувший их на эти злодеяния,
• добиваться для них исключительно привилегированных социальных, гражданских и политических прав,
• всячески им потворствовать в совершении новых преступлений, выговаривая для них особо привилегированные права и заставляя общественность закрывать глаза на их новые преступления,
• представлять их уголовные преступления как «акт справедливой борьбы» за их (этих преступников) социальные и политические права,
• непримиримо бороться с теми,

·         кто оспаривает права преступников совершать эти «акты справедливой борьбы», придавая им «злой умысел»,

·         осуждает их за эту их (якобы мнимую) злонамеренность

·         и видит в их действиях уголовное преступление и терроризм, а не борьбу за свои социальные и политические  права. 

И всё это ЭИИ, Достоевский будет делать для достижения ещё более высокого морального превосходства над окружающими, исходя из интересов своей мнимой высоконравственной и высокогуманной ЭГО-программы, одновременно подстраивая под её цели все функции ментального уровня своего психотипа: 

ПФ-3 – нормативно-ролевая авторитарная логика соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) – его деклатимная логика системных и ранговых  преимуществ будет с автократичной жёсткостью навязывать своё ранговое превосходство, требуя беспрекословного подчинения от всех оспаривающих его мнение и сопротивляющихся его воле, одновременно с этим она будет искажать логические соотношения, размывая и меняя местами правовые понятия «социальности» и «асоциальности» (законности и незаконности) в действиях «высокогуманных правозащитников», позволяя им представлять террористические действия и акты вандализма их подопечных «актами справедливой политической борьбы». ПФ-2 – ЭГО-творческая, деклатимная, аристократическая и упрямая  интуиция мнимо-ральных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского будет изыскивать альтернативные возможности переводить общественное обвинение «с больной головы на здоровую» – отводить обвинение от преступников и их правозащитников и переносить его на законопослушных членов общества, обвиняя каждого из них 

• в «эгоизме» и в «индивидуализме»,
• в нежелании заступиться за отягощённых социальными и политическими преступлениями изгоев общества,
• в нежелании принять на себя их  вину (частично или полностью),
• в нежелании оказать им правовую, моральную и материальную поддержку,
• в нежелании преклонить перед ними колено и поклониться им до земли, прося прощения за все, причинённые им законом и обществом, страдания и неприятности.

Как проблематичный захватчик (проблематичный диктатор) ЭИИ, Достоевский, навязывает культ сверхделикатных, супергармоничных отношений и,  также, как и его конфликтёр-СЛЭ, Жуков (-ЧС1слэ),  устанавливая деспотичный запрет на своеволие – требование «Не своевольничай!» (из опасения «как бы чего не вышло», «как бы хуже не было») и навязывая его тем, кого подчиняет себе или считает своим подчинённым, одновременно устанавливая для них запрет и на не санкционированную им деловую инициативу. При этом сам ЭИИ, Достоевский как проблематичный волокита (иррационал-субъективист по своему проблематичному аспекту волевой сенсорики  (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет искать защиты и покровительства у каждого, кто готов будет лично за него заступиться, предложить ему свою помощь в его благом деле, взять его «под своё крыло» и оградить от житейских бурь и политических катаклизмов надёжной «крышей», под которой ЭИИ, Достоевский будет чувствовать себя легко и раскованно, постепенно становясь этическим наставником своего  покровителя, которого он будет рассматривать как очередного  партнёра-донора, воздавая ему «полезными нравоучениями» (постепенно переходящими в упрёки) в благодарность за его заботу. Как проблематичный фаталист (решительный иррационал по его проблематичному аспекту волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет работать на свою высокоморальную ЭГО-программу и её защиту (и перестраховку) всевозможными методами фатального запугивания, выстраивая в своих нравоучениях причинно-следственные связи таким образом, чтобы провинившийся понимал причину возможного (или уже обрушившегося на него) удара судьбы как наказание за его недостаточно высокоморальное поведение. Методикой фатальных запугиваний как наиболее агрессивной формой психологического террора ЭИИ, Достоевский добивается более эффективных результатов воздействия на «провинившихся», чем если бы действовал прямым волевым давлением, что опять же позволяет ему говорить о возможностях этического перевоспитания человека «без физического воздействия на него». 

ПФ-5. 

По психологическим признакам суггестивного аспекта деловой логики (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, демократичной, позитивистской  логики деловых нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2. логик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией времени); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

**************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: гамма-квадровый «комплекс связанных рук». 

*ЭИИ, Достоевский как суггестивный инноватор. 

По своей суггестивной деловой логике (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив ЭИИ, Достоевский набирает все те навыки, изучает все те методики, осваивает все те, самые гуманные и востребованные профессии, которые бы не только приносили пользу обществу, но и несли в его  мир добро. И не только несли, но ещё и создавали своего рода «круговорот добра в природе», – чтобы им за их добрые побуждения и гуманные профессиональные услуги платили добром – признательностью, уважением и всевозможными материальными благами, подтверждающими и выражающими эти чувства. А поскольку путь освоения гуманных профессий – врача и учителя – бывает многотруден и долог, а вознаграждение за самоотверженный труд редко соответствует затратам времени и сил, ЭИИ, Достоевский, как это свойственно деклатимам с их короткими пространственно-временными отношениями, идёт к своей цели напрямую – напрямую учит и учится добру, создавая соответствующие методики гуманных отношений в группах и перенося их (со ссылкой на разработавшие их авторитетные научные источники) на широкие общественные массы, заставляя в добровольно-принудительном порядке их принимать, вводить в качестве психологических тренингов и нормативно-ролевых отношений и практик для оздоровления психологического климата в обществе и в коллективе, делая основной упор на исключительно доверительных и предупредительно добрых отношениях и навязывая эту форму отношений как норму общественного поведения, при которой суровому общественному порицанию подвергается всякий, скрывающий свои чувства и мысли, человек, избегающий назойливых доброхотов, отбивающийся от их «добрых услуг». Считая себя «проводником и организатором добрых услуг», ЭИИ, Достоевский делает на посредничестве неплохой бизнес, при этом качество «добрых услуг» может быть каким угодно, вплоть до самого безнравственного, но если человека «ломает» и ему необходимо безотлагательно получить желаемое, разве может человеколюбивый ЭИИ, Достоевский проигнорировать его запрос? Нет, конечно, – доставит в лучшем виде всё, что требуется, в пределах допустимого законом, разумеется. А вот законы ради наиболее полного удовлетворения потребностей людей не мешало бы и смягчить, и этим тоже занимается ЭИИ, Достоевский, оказываясь в первых рядах тех общественных сил, которые выступают инициаторами таких послаблений, проводя их через «Окна Овертона» и постепенно заставляя общество смириться с их легализацией. 

Как суггестивный инновационный технолог (по его суггестивному и наивно-инфантильному аспекту деловой логики  (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив), ЭИИ Достоевский верит в позитивное действие технологических новшеств и деловых рекомендаций собственного изобретения, подаваемых им с «благими намерениями». При этом он действие этих рекомендаций на себе не испытывает, результата совокупности средств, которые он рекомендует, ЭИИ, Достоевский не знает и не собирается узнавать, поскольку может почти сразу забыть, что такое он порекомендовал, но будет помнить, что рекомендовал «новшество» из благих намерений, а, значит, ничего, кроме добра и пользы его рекомендация не принесёт. Тот, кто решит воспользоваться его сиюминутным  «изобретением», может, испытав его на себе или своих близких, вообще потерять веру в добро и в добрых людей, не понимая, как так можно – с сияющей, доброй улыбкой, с восторженным блеском в глазах, в самообольщение созиданием «доброго дела» – рекомендовать такое, после чего объект рекомендованных им «технологических инноваций» можно либо сразу на помойку  выбрасывать (если это неодушевлённый предмет), либо сразу же «911» вызывать, чтоб его ещё успеть спасти можно было. Но прежде всего – не нужно забывать, что аспект деловой логики у ЭИИ, Достоевского – слабый (точка абсолютной слабости), «слепой» и инфантильный, – необычайно доверчивый и неразборчивый в средствах, а главное –  суггестивный, – он сам в свою рекомендацию слепо верит, поэтому ему с лёгкостью удаётся убеждать и других. Он – как ребёнок, который угощая пирожками, слепленными из сырого песка, глубочайше уверен в том, что то, что он рекомендует – это полезно и вкусно, поскольку предлагается с благими намерениями, а, значит, и принести зло не может, хотя реальные свойства его «инновационного средства» находятся далеко за пределами  его слепой иллюзорности, а именно – в области завышенных ожиданий, расположенной у деклатимов в информационном поле этических и логических аспектов, к которым относится и аспект деловой логики. Этим объясняется и восторженный блеск в глазах, и сияющая радостью и добром улыбка ЭИИ, Достоевского, на ходу придумывающего самые абсурдные рекомендации и щедро раздаривающего их максимальному количеству людей в слепой уверенности, что ничего, кроме добра, они людям не принесут. логики  (-ЧЛ5эии) –  инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив). 

 Как суггестивный моралист  (рационал-объективист по его суггестивному (мобильному и наивно-инфантильному) аспекту деловой логики  (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский  будет ратовать за  взаимный альтруизм, за бескорыстную деловую помощь, поучая: «Ты сделаешь для людей доброе дело, они тебе за добро добром ответят», активно навязывая (как суггестивный энтузиаст – решительный рационал по своему суггестивному (мобильному и наивно-инфантильному) аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии)   – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив) альтруистическую взаимопомощь с глубокой верой в свою правоту и предполагая таким образом осчастливить общество, создав бесконфликтные условия взаимного сотрудничества для всех (не исключая и того, что за каждую добрую услугу будет ответно заплачено сторицей, что приведёт к «конкурсу» (и аукциону, и к «лохотрону») взаимных добрых  услуг,  который расширит поле возможностей для добрых дел и сделает более интенсивным «круговорот добра в природе», в результате чего все будут счастливы).   

ПФ-6. 

По психологическим признакам активационного аспекта сенсорики  ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной (координироющей), негативистской, стратегической, демократичной сенсорики близких пространственных отношений – сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. сенсорик; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой эмоций); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим;  7. динамик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. субъективист;  15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: альфа-квадровый «комплекс зажатого рта». 

*СЭЭ, Достоевский как активационный гедонист. 

Наивно-инфантильный, инертный (в силу своего расположения в модели в инертном блоке на инфантильном уровне СУПЕРИД) активационный аспект сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, негативистской  сенсорики близких пространственных отношений, сенсорики притяжения, присвоения, внедрения, проникновения и поглощения позволяет ЭИИ, Достоевскому пожинать плоды своих добрых услуг или, как минимум, претендовать на них, ожидая ответной благодарности (и материального вознаграждения) за сделанное им доброе дело. ЭГО-программный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной аристократической и стратегической этики мнимого нравственного превосходства – довольно  прагматичен, как и все аспекты, доминирующие в 3-й и 4-й квадрах – квадрах объективистов.  А поскольку разыгрывать роль альтруиста с позиций своей прагматичной ЭГО-программы ЭИИ, Достоевскому морально неудобно, как неудобно и напоминать об ответной благодарности эквивалентным материальным  вознаграждением, ЭИИ, Достоевскому, со свойственными ему близкими пространственными отношениями,  удобнее организовать круговой обмен добром и добрыми услугами в близком кругу, постепенно расширяя его за счёт новых участников и их поступлений – щедрых  благотворительных вкладов, посредством которых они поддерживают наивно-инфантильный (в силу инфантильности активационного аспекта сенсорики ощущений), утопический по самой своей сути «круговорот добра в природе и в обществе» – в постепенно расширяющихся кругах новообращённых доброхотов, где каждый, благодаря разработанному активационным гедонистом (+БС6эии) ЭИИ, Достоевским взаимовыгодному и высокоморальному кодексу отношений, будучи обеспечен всем необходимым в бытовом отношении, безраздельно пользуется предупредительной заботой, любовью, дружбой и лаской окружающих. Как активационный прожектёр (рассуждающий иррационал по своему активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, демократичной, стратегической, негативистской сенсорики близких пространственных отношений) ЭИИ, Достоевский активизируется возможностью внедрения и распространения различных благотворительных проектов по удовлетворению насущных потребностей широчайших кругов населения, добровольно-принудительно проводя их на всех уровнях социальной системы

• и методом (добровольно-принудительно) обмена (нужными и ненужными) вещами среди малоимущих слоёв населения,
• и посредством учреждения благотворительных обществ и широчайшего их распространения среди состоятельных (по их мнению) людей,
• учреждая их и на правительственном уровне в законодательном порядке, по принципу «богатые должны делиться с бедными». 

Как активационный  волокита (иррационал-субъективист по его активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, демократичной, стратегической, негативистской сенсорики близких пространственных отношений), ЭИИ, Достоевский пребывает постоянном поиске «новой крыши» – щедрых попечителей-благодетелей, финансирующих новые благотворительные проекты. 

ПФ-7. 

По психологическим признакам наблюдательного аспекта этики эмоций (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), демократичной, упрямой, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2. этик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её сенсорикой ощущений); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

**************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: альфа-квадровый «комплекс зажатого рта». 

*ЭИИ, Достоевский как наблюдательный балагур. 

И первое условие, которое поставит своим сподвижникам ЭИИ, Достоевский – это готовность к жертвенной эмоциональной самоотдаче во имя идеалов добра, во имя мира во всём мире, торжества высшей гуманности и справедливости.  За соблюдением этого требования следит наблюдательный аспект этики эмоций ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной, демократичной, субъективистской, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, который нередко выражается у ЭИИ, Достоевского в частой и противоречивой смене этических приоритетов –  то, что должно было бы вызывать сострадание, сегодня будет полностью проигнорировано, то что вчера у него вызывало восторг и восхищение, сегодня им как наблюдательным балагуром-насмешником (-ЧЭ7эии) на фоне смены доминирующих в обществе настроений  может быть цинично и грубо осмеяно. На фоне такой смены эмоциональных приоритетов, посредством которой ЭИИ, Достоевский утверждает своё социальное  превосходство, его призывы сострадать  «униженным и оскорблённым» звучат не всегда убедительно, но объясняются его стремлением отстаивать своё нравственное превосходство, игнорируя его существенные отклонения от нравственных нормативов, следствием которых и оказывается поддержка аморальных и противозаконных действий, совершаемых «униженными и оскорблёнными» «бойцами за социальную справедливость», и принимающая (в силу этой противоречивости) самые абсурдные формы безрассудного самопожертвования, которые ЭИИ, Достоевский как наблюдательный педант (рационал-субъективист по своему наблюдательному аспекту этики эмоций     (-ЧЭ7эии) – упрямой, деклатимной, инволюционной, демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив) упрямо отстаивает, требуя безоговорочного подчинения его воле, проявляя себя наблюдательным перестраховщиком (рассуждающим рационалом по его наблюдательному аспекту этики эмоций     (-ЧЭ7эии) – упрямой, деклатимной,  демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив) в каждом конкретном случае отступления от заданного им направления общественной поддержки, что представляется ему крайне опасным.  

ПФ-8. 

По психологическим признакам демонстративного аспекта интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей) интуиции близких отношений во времени (интуиции мрачных прогнозов и ближайших перемен к худшему, интуиции накопления всесторонних преимуществ во времени, предотвращающих изменения к худшему, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. интуит; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её деловой логикой); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД ( иррационал-объективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

*******************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: гамма-квадровый «комплекс связанных рук». 

*ЭИИ, Достоевский как демонстративный скептик-агностик. 

Аспект демонстративной интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей),  негативистской, демократичной интуиции близких отношений во времени – интуиции мрачных прогнозов и близких перемен к худшему заставляет ЭИИ, Достоевского жить по принципу: «время – деньги», а деньги – это возможность обеспечить достатком огромное количество людей и изменить мир к лучшему. ЭИИ, Достоевский торопится изменять мир к лучшему и торопится пополнять благосостояние своих друзей, единомышленников и подопечных новыми материальными вкладами из организованных им благотворительных фондов, проявляя при этом исключительную расторопность и активность, заваливая множеством ненужных вещей своих подопечных, одаривая их профессиональными услугами знакомых специалистов и пополняя за счёт их щедрых пожертвований фондовые накопления, призванные обеспечить бесперебойный «круговорот добра в природе и в социуме», охватив им в максимально короткие сроки максимально широкие массы  новых участников.

Как демонстративный агностик (+БИ8эии), ЭИИ, Достоевский будет упрямо отрицать любую, даже самую распространённую и очевидную информацию, если  она не соответствует его планам и убеждениям. Как демонстративный сердцеед  (иррационал-объективист по своему демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) –  упрямой деклатимной,  негативистской, близких отношений во времени – интуиции близких перемен к худшему),  ЭИИ, Достоевский резко и навязчиво сокращает дистанцию с интересующим его  человеком, постепенно повышая свои требования и ужесточая диктат. Для проверки прочности привязанности к нему партнёра может периодически менять отношение к нему в худшую сторону, после чего опять становится благожелательным и навязчивым.  В основном, старается быть милым и обходительным со всеми, кого пытается привлечь к себе или к своим благотворительным проектам, заинтересовывая их  своей демонстративной благообразностью («ангел во плоти» – не иначе) и «влюбляя» в себя «загадочной интересностью». Если потенциальные благодетели не спешат последовать его советам, если его советами пренебрегают или их оспаривают, ЭИИ, Достоевский с демонстративным презрением отталкивает их от себя и на их отказ участвовать в благотворительном проекте отвечает откровенной враждебностью. Как демонстративный фаталист (решительный иррационал по его демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) –  деклатимной,  негативистской, интуиции близких отношений во времени – интуиции близких перемен к худшему), ЭИИ, Достоевский не упускает случая продемонстрировать мнимую причинно-следственную связь между его «добрыми делами» и сопутствующими им успехами, представляя её как  поощрение Свыше. Тому, кто не внушается этими доказательствами его «избранности»,  может предрекать всё самое худшее, ссылаясь на вымышленные примеры, свидетелем которым он будто бы сам был. 

III. СЭЭ, Цезарь – ЭИИ, Достоевский.  Взаимодействие в диаде по уровням и психическим функциям информационных моделей, их информационным аспектам и соответствующим им фрактальным моделям.  

Как и в любых двуполярных ИТО, взаимное притяжение в ИТО ревизии усиливается по мере сокращения дистанции, вследствие дополнения партнёров по признакам квестимности — деклатимности и возникающего вследствие этого стремления к объединению родственных аспектов их квестимной и деклатимной моделей, с их далёкими (в квестимной модели) и близкими (в деклатимной модели) пространственно-временными отношениями.

По своим экстравертным (эволюционным, координирующим) аспектам квестимы сами определяют для себя и для других  меру координации свойств и качеств объектов в соответствии с собственным представлением о безупречности и совершенстве.

По своим интровертным (инволюционным, корректирующим) аспектам квестимы определяют для себя и для других  меру соотношений, корректируя их в соответствии с собственным представлением о правомерности соблюдения тех или иных норм и требований – о правомерности соблюдения норм пространственных, временных, правовых (системных) и этических (командных) отношений и предъявляемых к ним требований.

Каждый из них, сталкиваясь с нарушением субъективных и объективных правовых норм по ЭГО-приоритетному своему интровертному аспекту, представляет себя верховным судьёй и выносит решение  жёстко и безоговорочно.

В отличие квестимов, уверенные в своей правоте деклатимы по своим интровертным (эволюционным, координирующим)  аспектам сами определяют для себя и для других  меру соотношений, подчиняя ей окружающих – распределяют, координируют

• меру благ и меру лишений,
• меру прав и меру бесправия,
• меру претензий и меру поощрений,
• меру милостей и меру немилостей,
• меру прощения и меру наказания,
• меру принуждения и меру уступок,
• меру поддержки и меру отчуждения.

Каждый из них по любому интровертному аспекту представляет себя верховным судьёй и настаивает на своём решении  жёстко и безоговорочно.

По своим экастравертным (инволюционным, корректирующим) аспектам уверенные в своей правоте деклатимы сами определяют для себя и для других меру коррекции свойств и качеств объектов, необходимую им для удобной интровертной координации, призывая окружающих измениться по тем или иным качествам в ту или другую сторону. 

Каждый из деклатимов по любому экстравертному аспекту представляет себя специалистом высшей категории и на своих критических оценках, мерах и методах исправления настаивает жёстко и безоговорочно, по своему усмотрению решая, кого, за что и какому воздействию подвергать, считая, что он лучше всех «знает, как надо».

В этой диаде проблемы усугубляются и вследствие отсутствия у партнёров дополнения и по индивидуальным  признакам:  

• позитивизма – негативизма (оба партнёра в этой диаде – позитивисты по своей ЭГО-программе).
• статики – динамики (оба партнёра в этой диаде – статики),
• стратегии – тактики (оба партнёра в этой диаде – стратеги по своей ЭГО-программе),
• этики – логики (оба партнёра в этой диаде – этики; ЭИИ, Достоевский  – этик по своей ЭГО-программе, СЭЭ, Цезарь –  ЭГО-приоритетный этик).

Партнёры дополняют друг друга по индивидуальным признакам:

• квестимности – деклатимности (СЭЭ, Цезарь –  квестим, ЭИИ, Достоевский  – деклатим),
• экстраверсии – интроверсии (СЭЭ, Цезарь –  экстраверт по своей ЭГО-программе; ЭИИ, Достоевский  – интроверт),
• сенсорики – интуиции (СЭЭ, Цезарь –  сенсорик по своей ЭГО-программе, ЭИИ, Достоевский  –  ЭГО-приоритетный интуит),
• эмотивизма – конструктивизма (СЭЭ, Цезарь –  эмотивист, ЭИИ, Достоевский  –конструктивист).

В этой диаде отсутствует дополнение по диадным признакам:

• рациональности – иррациональности (СЭЭ, Цезарь – иррационал по своей ЭГО-программе, ЭИИ, Достоевский  – рационал);
• упрямства – уступчивости (СЭЭ, Цезарь – упрямый по своей ЭГО-программе, ЭИИ, Достоевский  – уступчивый).

Партнёры этой диады дополняют друг друга по диадным признакам:

• эволюции – инволюции (оба партнёра в этой диаде – эволюторы по своей ЭГО-программе)
• беспечности – предусмотрительности (оба партнёра в этой диаде –  предусмотрительные по своей ЭГО-программе).

В этой диаде отсутствует дополнение и по двум из трёх квадровых признаков:

• аристократизма – демократизма (ЭИИ, Достоевский  – аристократ по аспектам ментального блока, СЭЭ, Цезарь – демократ ),
• решительности – рассудительности (СЭЭ, Цезарь – решительный, ЭИИ, Достоевский  – рассудительный).

Партнёры дополняют друг друга по квадровому признаку

• субъективизма – объективизма (оба партнёра в этой диаде –  объективисты).

III-1. СЭЭ, Цезарь – ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по аспектам волевой сенсорики – ЭГО-программному аспекту СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ) и СУПЕРЭГО-творческому, проблематичному аспекту, зоне страха и точке наименьшего сопротивления ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии); и по аспекту этики отношений – ЭГО-программному аспекту ЭИИ, Достоевского (+ЧС1сээ) и ЭГО-творческому аспекту СЭЭ, Цезаря (-БЭ2сээ). 

Основная задача СЭЭ, Цезаря как экстраверта-идеолога гамма-квадры – объединение всех добрых людей для борьбы со злом. 

Основная задача ЭИИ, Достоевского как интроверта-координатора дельта-квадры – создание мирных и толерантных отношений для благоприятных условий существования всех членов общества.

III-1-1. Сближение ревизора-СЭЭ, Цезаря с подревизным-ЭИИ, Достоевским.

ЭИИ, Достоевский возмущает СЭЭ, Цезаря принуждением к беспринципной толерантности и конформизмом, попустительствующим злу, повсеместными запретами на резкие критические оценки неблаговидных поступков людей, что делает невозможным их  этическую коррекцию, вымогательством примиренческих уступок численно превосходящей злой силе противника – всё это крайне затрудняет борьбу со злом, которая является  соционной миссией СЭЭ, Цезаря как экстраверта-идеолога гамма-квадры, что и вынуждает СЭЭ, Цезаря  взять действия ЭИИ, Достоевского под свой контроль, сократить с ним дистанцию и  подавлять его волевую активность, воздействуя на его проблематичный аспект волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), авторитарной, аристократичной, стратегической, негативистской сенсорики волевых нормативов и альтернатив с позиций своего ЭГО-программного аспекта волевой сенсорики (+ЧС1сээ) –– квестимной, эволюционной (координирующей), стратегической, упрямой, демократичной, позитивистской сенсорики волевых и силовых преимуществ (+ЧС1сээ↑→ -ЧС4эии↓).

Сильный, инертный ЭГО-программный аспект квестимной позитивистской координирующей  волевой сенсорики СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ) вследствие своего позитивизма, как и все иррациональные аспекты у квестимов,  попадает в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что позволяет СЭЭ, Цезарю  рассчитывать

* на всеобщее признание его (СЭЭ, Цезаря) волевых и силовых преимуществ над окружающими (позитивистская волевая координация),

* на признание его способности ставить перед собой труднодостижимые цели и осуществлять их с несомненным преимуществом перед всеми, кто до него пытался их достичь,

* на признание его несомненного первенства во всём, за что бы он ни взялся,

* на признание его несомненного права быть всегда в центре внимания, быть душой любого общества, любой компании (позитивистская волевая координация),

* на признание его несомненного права быть инициатором любого позитивного почина,

* на признание его глубокой убеждённости в своей правоте и верности  его идеалам, задачам и целям (позитивистская волевая координация),

* на всеобщее восхищение его способностью быть самым главным и незаменимым членом любой компании, команды, коллектива (позитивистская волевая координация) ,

* на всеобщее признание его воли к победе и на его несомненный успех в любом деле, в любом начинании, на его мужество, выносливость, смелость и полезную, перспективную инициативу, захватив которую он, с уверенностью в благосклонности к нему судьбы,  поведёт своих сподвижников к высоким целям, проявляя себя ЭГО-программным победителем и ЭГО-программным фаталистом по своему ЭГО-программному аспекту позитивистской, координирующей, квестимной волевой сенсорики, вселяя уверенность в своей победе и распределяя физическую нагрузку и обязательства между всеми членами своей команды, рассчитывая и

* на всеобщее признание неотразимости  его (СЭЭ, Цезаря) обаяния, что он и испытывает повсеместно на всех, проявляя себя ЭГО-программным сердцеедом по своему ЭГО-программному аспекту позитивистской, координирующей, квестимной волевой сенсорики. 

Волевой напор СЭЭ, Цезаря уязвляет ЭИИ, Достоевского по его дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев», отзываясь страхом невозможности возвыситься над оппонентом и отстоять своё право на доминирование. Этот страх ЭИИ, Достоевский пытается подавить, воздействуя на ЭГО-программный аспект волевой сенсорики СЭЭ, Цезаря с позиций своего проблематичного аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), авторитарной, аристократичной, стратегической, негативистской сенсорики волевых нормативов и альтернатив.

Слабый, инертный проблематичный аспект деклатимной, негативистской корректирующей волевой сенсорики ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) вследствие своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), но располагаясь в зоне страха и в точке наименьшего сопротивления его модели, этот негативизм усиливает, что и заставляет ЭИИ, Достоевского для достижения своих целей

*агрессивно подавлять жестоким волевым напором любое сопротивление его мнимым благим намерениям,

*захватывать и перехватывать власть, распространяя своё волевое влияние во имя мнимых благих побуждений, расширять сферу своего влияния, самоуправно присваивать себе захваченное и считать его исконно своим, проявляя себя проблематичным захватчиком по своему  проблематичному аспекту деклатимной, негативистской корректирующей волевой сенсорики,

* пользоваться благоприятными обстоятельствами для захвата власти, считая их «знаком судьбы» и проявляя себя проблематичным фаталистом по своему  проблематичному аспекту деклатимной, негативистской корректирующей волевой сенсорики,

* искать защиты и благосклонности влиятельных людей для распространения своего волевого влияния во имя мнимых благих целей, втираться в доверие к доминантам системы, внедряться в их систему и вытеснять из неё прежних их фаворитов,  добиваясь исключительной благосклонности доминанта системы, проявляя себя проблематичным волокитой по своему  проблематичному аспекту деклатимной, негативистской корректирующей волевой сенсорики.

Посчитав волевое сопротивление ЭИИ, Достоевского жестоким и деспотичным, а главное – неэтичным, СЭЭ, Цезарь корректирует его действия этически, воздействуя на ЭГО-программный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства с позиций своего ЭГО-творческого аспекта этики отношений (-БЭ2сээ) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, демократичной, тактической этики нравственных нормативов и альтернатив (-БЭ2сээ↑→ +БЭ1эии↓).

Сильный, мобильный ЭГО-творческий аспект квестимной, негативистской, корректирующей этики отношений СЭЭ, Цезаря (-БЭ2сээ) – вследствие своего негативизма, как и все рациональные аспекты у квестимов, попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что заставляет его

* добиваться признания этической правомерности его поступков, проявляя себя ЭГО-творческим моралистом по своему ЭГО-творческому аспекту квестимной, негативистской, корректирующей этики отношений,

*добиваться признания установленных им нравственных норм, проявляя себя ЭГО-творческим поборником нравственности по своему ЭГО-творческому аспекту квестимной, негативистской, корректирующей этики отношений,

* активно включаться в борьбу с общественными пороками, если это отвечает интересам его ЭГО-программы – росту его популярности в народе, успешному продвижению к лидерству, захвату преимущественных позиций в обществе, укреплению его личного влияния, силы и власти, проявляя себя ЭГО-творческим энтузиастом по своему ЭГО-творческому аспекту квестимной, негативистской, корректирующей этики отношений.

Этической коррекции СЭЭ, Цезаря ЭИИ, Достоевский сопротивляется с позиций своего ЭГО-программного аспекта этики отношений  (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства.

Сильный, инертный ЭГО-программный аспект  деклатимной, позитивистской, стратегической, координирующей этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства –  как и все рациональные аспекты у деклатимов, в силу своего позитивизма попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ему с надеждой на успех, с  мнимой уверенностью в своей правоте

*быстро сокращать дистанцию и добиваться скорейшего расположения своих новых знакомых для последующего этического воздействия на них,

* распределять между новыми знакомыми доказательства своего расположения, поочерёдно оказывая им многообещающие знаки внимания (этическая стратегия),

* поддерживать расположение новых знакомых, обнадёживая их посулами и обещаниями,

* одаривать мнимыми добрыми услугами своих новых знакомых за счёт кого-либо из близкого окружения (этическая стратегия «от ближнего круга – дальнему»),

* обновлять круг знакомств для быстрого расширения альтернативного поля возможностей – альтернативной сферы личного этического  (и всякого другого) влияния), 

* рассуждать о способах завоевания расположения по принципу этического подкупа – «услуга за услугу»,

* считать свои этические намерения результатом самовнушения: внушил себе, что воздействуешь на человеком из благих побуждений, внуши это и ему – пусть принимает твоё воздействие как твою добрую услугу и будет тебе за неё благодарен,

 * относиться к добру и злу (к добрым и злым поступкам людей) как к результату самовнушения, что позволяет в реальной ситуации мириться со злом и считать притворную доброжелательность истинной,  а истинную – притворной,

* пресекать любые сомнения в благонамеренности его поступков и услуг, проявляя себя ЭГО-программным перестраховщиком, по своему ЭГО-программному аспекту деклатимной, позитивистской, стратегической, координирующей этики отношений,

*утверждать собственное этическое превосходство всякий раз, когда оно кем-то оспаривается, проявляя себя ЭГО-программным моралистом, по своему ЭГО-программному аспекту деклатимной, позитивистской, стратегической, координирующей этики отношений,

* этически координировать поступки людей, воздействуя на них наставлениями и поучениями, проявляя себя ЭГО-программным нравоучителем, по своему ЭГО-программному аспекту деклатимной, позитивистской, стратегической, координирующей этики отношений.

III-2. СЭЭ, Цезарь – ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по аспектам интуициии потенциальных возможностей – ЭГО-творческому аспекту ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) и нормативно-ролевому, СУПЕРЭГО-аналитическому аспекту СЭЭ, Цезаря (+ЧИ3сээ); и по аспекту логики соотношений – нормативно-ролевому, СУПЕРЭГО-аналитическому аспекту ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) и СУПЕРЭГО-творческому, проблематичному аспекту, зоне страха и точке наименьшего СЭЭ, Цезаря (-БЛ4сээ). 

Этическую заносчивость ЭГО-программного нравоучителя ЭИИ, Достоевского СЭЭ, Цезарь пытается оспорить с позиций своего нормативно-ролевого аспекта интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ1сээ) – квестимной, эволюционной (координирующей), позитивистской, демократичной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ.

Слабый, манипулятивный нормативно-ролевой аспект квестимной, позитивистской,  координирующей интуиции потенциальных возможностей СЭЭ, Цезаря (+ЧИ3сээ вследствие своего позитивизма, как и все иррациональные аспекты у квестимов, попадает в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты, что позволяет СЭЭ, Цезарю  разыгрывать роль человека,

*уверенного в своём успехе,

*уверенного  в признании его способностей, возможностей и талантов,

*в успешности своих замыслов,  начинаний и предлагаемых им проектов, проявляя себя нормативно-ролевым прожектёром по своему нормативно-ролевому аспекту квестимной, позитивистской,  координирующей интуиции потенциальных возможностей;

* уверенного в успешности расширения личного поля возможностей,

* в успешности осуществления своих замыслов наперекор всему, проявляя себя нормативно-ролевым бунтарём по своему нормативно-ролевому аспекту квестимной, позитивистской,  координирующей интуиции потенциальных возможностей;

* уверенного в своей способности привлечь к своему проекту разносторонне одарённых людей и поделиться с ними возможностями приобщения к его успешным начинаниям,  проявляя себя нормативно-ролевым координатором возможностей и нормативно-ролевым благодетелем по своему нормативно-ролевому аспекту квестимной, позитивистской,  координирующей интуиции потенциальных возможностей;

* уверенного в своей способности заинтересовать своим  проектом  влиятельных  и состоятельных людей и увлечь их  желанием оказать его проекту поддержку,  втираться в доверие к доминантам системы, внедряться в их систему и вытеснять из неё прежних их фаворитов,  добиваясь исключительной благосклонности доминанта системы, проявляя себя нормативно-ролевым волокитой по своему нормативно-ролевому аспекту квестимной, позитивистской, координирующей интуиции потенциальных возможностей.

Нормативно-ролевым манипуляциям СЭЭ, Цезаря по аспекту квестимной, позитивистской, координирующей интуиции потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевский противостоит с позиций своего ЭГО-творческого аспекта  интуиции потенциальных возможностей  (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив. 

Сильный, манипулятивный ЭГО-творческий аспект деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) в силу своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и заставляет его

*изобретать всевозможные мнимые и мнимо-реальные, но недоказуемые причины для придирок, позволяющих ему обрушиться с критикой на окружающих для утверждения личного нравственного превосходства,

*подозревать и обвинять людей в злонамеренности на основании мнимых личных обид,

* размывать границы реальных и мнимых понятий «добра» и «зла» и менять их местами по своему усмотрению в стремлении морально превзойти потенциальных соперников в вопросах нравственного превосходства,

*использовать все средства для быстрого достижения успеха, задействуя как реальные, так и мнимые – альтернативные – возможности, подменяя действительную реальность мнимой посредством удобных ему домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности,

* предельно расширять личное поле альтернативных возможностей, путём подмены действительной реальности мнимой, за счёт расширения области домыслов, самовнушения  и искажения оценок явлений объективной реальности,

* считать, что он лучше знает чувства и мысли другого человека, что позволяет ему быстро втираться к нему в доверие  и манипулировать его возможностями, мыслями, чувствами, предпочтениями и отношениями, навязывая своё руководство и контроль из желания «сделать, как лучше»,  проявляя себя ЭГО-творческим мнимым душеведом по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив,

* манипулировать чужими возможностями, подменяя действительное желаемым для достижения своих мнимо благонамеренных целей, проявляя себя ЭГО-творческим мнимым благодетелем и ЭГО-творческим мнимым распределителем возможностей по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив,

* манипулируя чужими возможностями и подменяя действительное желаемым, втягивать окружающих в сомнительные, ложно-благонамеренные проекты, проявляя себя ЭГО-творческим прожектёром по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив,

* использовать глумливые и эксцентричные формы поведения, оспаривая чужое критическое мнение о себе, проявляя себя ЭГО-творческим эксцентриком по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив,

* двусмысленной, лукавой игрой добиваться расположения нужных ему людей, проявляя себя ЭГО-творческим сердцеедом по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив. 

Продолжая претендовать на доминирование, ЭИИ, Достоевский в дополнение к своему  мнимому ЭГО-программному этическому превосходству претендует на мнимое логическое превосходство с позиций своего нормативно-ролевого аспекта логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей), аристократической, позитивистской логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства. 

Слабый, мобильный, нормативно-ролевой аспект деклатимной, позитивистской, координирующей иерархической логики соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии), который в силу своего позитивизма, как и все рациональные аспекты у деклатимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому с надеждой на успех и с  мнимой уверенностью в своей правоте

*подбирать наиболее подходящие (скромные и неприхотливые) социальные роли для наиболее быстрого внедрения в удобную и выгодную для него социальную среду,

* внедряться в любую удобную ему систему, считая её своей и защищая её как свою,

*отстаивать интересы своей системы, подчиняя им всех её членов,

*самоуправно претендовать на распределение прав и обязанностей в своей системе, выстраивая её как иерархию,

*самоуправно присваивать себе преимущественные права, обязанности и привилегии в системе, претендуя на доминирование в ней,

*навязывать свои порядки и правила в своей социальной среде, ужесточать свои требования и насаждать свой контроль, проявляя себя  нормативно-ролевым педантом по своему нормативно-ролевому аспекту деклатимной, позитивистской, координирующей иерархической логики соотношений.

*защищать присвоенные им преимущественные права, обязанности и привилегии и добиваться единоличного доминирования в своей социальной среде, проявляя себя нормативно-ролевым автократом по своему нормативно-ролевому аспекту деклатимной, позитивистской, координирующей иерархической логики соотношений

* активно распространять своё доминирующее влияние в своей социальной среде,  проявляя себя нормативно-ролевым энтузиастом по своему нормативно-ролевому аспекту деклатимной, позитивистской, координирующей иерархической логики соотношений. 

Мнимое ранговое превосходство ЭИИ, Достоевского СЭЭ, Цезарь пытается оспорить с позиций своего проблематичного аспекта логики соотношений (-БЛ4сээ) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, упрямой, демократичной, стратегической логики системных нормативов и ранговых альтернатив. 

Слабый, инертный, проблематичный аспект квестимной, негативистской, корректирующей логики соотношений СЭЭ, Цезаря (-БЛ4сээ) вследствие своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), но располагаясь в зоне страха и в точке наименьшего сопротивления его модели, этот негативизм усиливает, что и заставляет СЭЭ, Цезаря

* устанавливать правовые отношения силовыми методами,

* жестоким волевым давлением корректировать распределение прав и полномочий в системе, проявляя себя проблематичным поборником справедливости по своему проблематичному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей логики соотношений.

*жестоким волевым давлением навязывать запреты и ограничения, проявляя себя проблематичным педантом по своему проблематичному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей логики соотношений,

* силовыми методами, уловками и подвохами восстанавливать справедливость,  проявляя себя проблематичным борцом с неравенством по своему проблематичному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей логики соотношений,

* использовать силовые и административные меры для устранения потенциальных соперников и конкурентов, проявляя себя проблематичным перестраховщиком по своему проблематичному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей логики соотношений. 

III-3. СЭЭ, Цезарь – ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по аспектам интуиции времени – суггестивному, СУПЕРИД-аналитическому аспекту и точке абсолютной слабости СЭЭ, Цезаря (-БС5сээ) и демонстративному, ИД-творческому аспекту ЭИИ, Достоевского (+БИ8эии) и по аспекту деловой логики – суггестивному, СУПЕРИД-аналитическому аспекту и точке абсолютной слабости ЭИИ, Достоевского (-ЧЛ5эии) и активационному, СУПЕРИД-творческому аспекту СЭЭ, Цезаря (+ЧЛ6сээ). 

СЭЭ, Цезарь, ориентированный на интуитивную координацию с позиций ЭГО-программного аспекта интуиции времени  своего дуала-ИЛИ, Бальзака, запрашивает такую же поддержку в партнёрстве с ЭИИ, Достоевским с позиций своего суггестивного аспекта интуиции времени (-БИ5сээ) – квестимной,  инволюционной (корректирующей), аристократической интуиции далёких отношений во времени, интуиции далёких перемен, долговременных планов, долгих отсрочек и проволочек, который к тому же является у него точкой абсолютной слабости, зоной тотального недомыслия и функцией жестокого и манипулятивного вымогательства всего необходимого и желаемого по суггестивному аспекту. 

Слабый, инфантильный, но манипулятивный суггестивный аспект квестимной, позитивистской, корректирующей интуиции времени СЭЭ, Цезаря  (-БИ5сээ), вследствие своего позитивизма, как и все иррациональные аспекты у квестимов, попадает в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты, что позволяет СЭЭ, Цезарю 

* не поддаваться унынию и не терять надежды на перемены к лучшему,

*мечтать о далёком и светлом будущем и стремиться к нему, проявляя себя суггестивным мечтателем по своему суггестивному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей интуиции времени,

* строить перспективные планы, загадывая далеко вперёд, рассчитывая на милости судьбы и на благоприятные обстоятельства, проявляя себя суггестивным фаталистом по своему суггестивному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей интуиции времени,

* искать покровительства влиятельных людей, способных обеспечить его всем необходимым для осуществления его долгосрочных планов, втираться в доверие к доминантам системы, внедряться в их систему и вытеснять из неё прежних их фаворитов,  добиваясь исключительной благосклонности доминанта системы, проявляя себя суггестивным волокитой по своему суггестивному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей интуиции времени.

На интуитивный запрос СЭЭ, Цезаря ЭИИ, Достоевский отвечает с позиций своего демонстративного аспекта интуиции времени (+БЭ8эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей) интуиции близких отношений во времени (интуиции мрачных прогнозов и ближайших перемен к худшему, интуиции накопления всесторонних преимуществ во времени, предотвращающих изменения к худшему.

Сильный мобильный демонстративный аспект деклатимной, негативистской, координирующей интуиции времени ЭИИ, Достоевского (+БИ7иээ) вследствие своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает у него в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и побуждает его

* координировать планы потенциальных конкурентов в соответствии со своими планами и возможностями,

*запугивать потенциальных конкурентов мрачными прогнозами, отговаривая их от реализации их успешных  планов,

*предрекать всевозможные бедствия тому, кто не считается с его мнением, не слушает его советов и обижает его своим пренебрежением к ним,

* «подрезать  крылья» потенциальным конкурентам, предрекая крушение их перспективных планов  мрачными прогнозами,

* разубеждать потенциальных конкурентов в необходимости осуществления их перспективных планов, сомневаясь в значимости и целесообразности этих планов, проявляя себя демонстративным скептиком-агностиком по своему демонстративному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей интуиции времени,

* расхолаживать деловую активность и разрушать планы потенциальных конкурентов, ссылаясь на возможные неблагоприятные обстоятельства и мнимо-тревожные «знаки судьбы», проявляя себя демонстративным фаталистом по своему демонстративному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей интуиции времени,

* расхолаживать деловую активность потенциальных конкурентов и разрушать их планы на будущее, подчиняя их своим планам и ставя их в зависимость от своих симпатий и своего расположения, проявляя себя демонстративным сердцеедом по своему демонстративному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей интуиции времени.

Одновременно с этим ЭИИ, Достоевский, ориентированный на деловую координацию с позиций ЭГО-программного аспекта деловой логики  своего дуала-ЛСЭ, Штирлица, запрашивает поддержку с позиций своего суггестивного аспекта деловой логики (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, демократичной, позитивистской  логики деловых нормативов и альтернатив, который является у него точкой абсолютной слабости, зоной тотального недомыслия и функцией жестокого и манипулятивного вымогательства всего необходимого и желаемого по суггестивному аспекту.

Слабый, манипулятивный, суггестивный аспект деклатимной, позитивистской корректирующей деловой логики ЭИИ, Достоевского (-ЧЛ5эии) вследствие своего позитивизма, как и все рациональные аспекты у деклатимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому с надеждой на успех и с мнимой уверенностью в своей правоте

*навязывать свои мнимо-добрые услуги окружающим всегда везде и по  любому поводу,

*личным мнимо-добрым примером воздействовать на окружающих, призывая их повсеместно творить добро, проявляя себя суггестивным моралистом по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской корректирующей деловой логики,

* проводить и повсеместно практиковать всевозможные альтруистические мероприятия, расширяя своего рода «зоны полезных действий», склоняя к ним окружающих  на выгодных ему, добровольно-принудительных условиях, проявляя себя суггестивным энтузиастом по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской корректирующей деловой логики,

*придумывать всевозможные психологические и политические нововведения инновационные для расширения «зоны полезных действий», проявляя себя суггестивным инноватором по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской корректирующей деловой логики.

На запрос суггестивного аспекта деловой логики ЭИИ, Достоевского СЭЭ, Цезарь отвечает сумбурными деловыми рекомендациями с позиций своего активационного аспекта деловой логики (+ЧЛ8сээ) – квестимной, эволюционной (координирующей), аристократической, негативистской логики деловых и технологических преимуществ.

Слабый, инертный, инфантильный активационный аспект квестимной, координирующей, негативистской деловой логики СЭЭ, Цезаря (+ЧЛ6сээ) вследствие

своего негативизма (как и все рациональные аспекты у квестимов) попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), заставляя СЭЭ, Цезаря

*затрачивать огромное количество времени и сил на свою работу,

* с особой тщательностью относиться к качеству своей работы, проверяя и перепроверяя её результат на каждом этапе и проявляя себя активационным перестраховщиком по своему активационному аспекту квестимной, негативистской координирующей деловой логики,

* постоянно совершенствовать выбранные им для работы методики и технологии, в деталях и частностях сверяя их преимущества и проявляя себя активационным технократом по своему активационному аспекту квестимной, негативистской координирующей деловой логики,

* выполнять свои моральные обязательства перед членами своей команды,  дорожить их доверием, уважением и поддержкой, проявляя себя активационным моралистом по своему активационному аспекту квестимной, негативистской координирующей деловой логики.

III-4. СЭЭ, Цезарь – ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по аспектам сенсорики ощущений – активационному, СУПЕРИД-творческому аспекту ЭИИ, Достоевского (+БС6эии) и  наблюдательному, ИД-аналитическому аспекту СЭЭ, Цезаря (-БС7сээ); и по аспекту этики эмоций – демонстративному, ИД-творческому аспекту СЭЭ, Цезаря (+ЧЭ8сээ) и наблюдательному, ИД-аналитическому аспекту ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии).

ЭИИ, Достоевский пытается утвердить свои притязания на доминирование, навязывая СЭЭ, Цезарю свою сенсорную опеку с позиций своего активационного аспекта сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной (координироющей), негативистской, стратегической, демократичной сенсорики близких пространственных отношений – сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения. 

Слабый, инертный активационный аспект деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений  ЭИИ, Достоевского (+БС6эии) вследствие своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и вынуждает его

* повышая запросы и требования, активизироваться возможностью настоять на избыточной опеке со стороны окружающих и на полном удовлетворении своих потребностей за их счёт, проявляя себя активационным гедонистом по своему активационному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений,

* активизироваться возможностью распределения и присвоения материальных благ посредством внедрения и распространения различных благотворительных проектов, проявляя себя активационным прожектёром по своему активационному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений,

* преследовать своим вниманием и добиваться расположения сильных и влиятельных людей с целью вовлечь их в выгодный для себя благотворительный проект, втираться в доверие к доминантам системы, внедряться в их систему и вытеснять из неё прежних их фаворитов,  добиваясь исключительной благосклонности доминанта системы, проявляя себя активационным волокитой по своему активационному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений,

* считать  собственные угрызения совести результатом  самовнушения: внушил себе чувство вины – будешь страдать от него, отказался внушать себе чувство вины – будешь свободен от угрызений совести в своих поступках и действиях,

*считать страдания жертвы результатом её самовнушения – внушил человек, что ему больно, вот и страдает, а внушил бы себе, что ему хорошо и приятно, получал бы от страданий удовольствие. 

Суетливую и сумбурную сенсорную опеку ЭИИ, Достоевского СЭЭ, Цезарь пытается пресечь, отслеживая её с позиций своего наблюдательного аспекта сенсорики ощущений (-БС7сээ) – квестимной, инволюционной (корректирующей), позитивистской, аристократической, стратегической сенсорики далёких пространственных отношений, сенсорики отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия. 

Сильный, инертный, наблюдательный аспект квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений СЭЭ, Цезаря (-БС7сээ) вследствие своего позитивизма, как и все иррациональные аспекты у квестимов,  попадает в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что позволяет СЭЭ, Цезарю 

*рассчитывать на свою внешнюю привлекательность и в скромном обрамлении цветовой гаммы квестимной модели, основанной на далёких пространственных отношениях, что и отражается  в её прохладно-нейтральных, насыщенных светом и воздухом тонах,

*видеть гармонию и красоту в естественной сдержанности её нейтральных тонов, оттеняющих его (СЭЭ, Цезаря) естественную природную привлекательность,

*получать удовольствие от созерцания естественной красоты окружающего пространства, проявляя себя наблюдательным созерцателем  по своему наблюдательному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений.

 * чувствовать себя хорошо и уютно в просторных помещениях, свободных от громоздких вещей и излишних декоративных дополнений, 

* любоваться панорамными видами в широких окнах просторных комнат, наполненных светом и воздухом, испытывая ощущение свободы и лёгкости,

* получать удовольствие от путешествий и турпоходов и предлагать интересные маршруты, проявляя себя наблюдательным прожектёром по своему наблюдательному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений.

* получать удовольствие от романтических приключений в этих путешествиях, проявляя себя по этому аспекту наблюдательным сердцеедом по своему наблюдательному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений.

Одновременно с этим СЭЭ, Цезарь пытается воздействовать на ЭИИ, Достоевского эмоциональным давлением с позиций своего демонстративного аспекта этики эмоций (+ЧЭ8сээ) – квестимной, эволюционной (координирующей), аристократической, стратегической, негативистской этики эмоциональных преимуществ. 

Сильный, мобильный демонстративный аспект квестимной негативистской, координирующей этики эмоций СЭЭ, Цезаря (+ЧЭ8сээ) вследствие своего негативизма, как и все рациональные аспекты у квестимов, попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и делает его мнительным, обидчивым, злопамятным, пробуждает присущую этому аспекту мстительность, заставляя

* продумывать ответные действия по восстановлению «эмоциональной справедливости» по принципу «мера за меру, обида за обиду»,

* вынашивать планы возмездия и претворять их в жизнь, проявляя себя демонстративным мстителем по своему демонстративному аспекту негативистской, координирующей, квестимной этики эмоций,

*интриговать против своего обидчика, желая сбить с него гонор и пыл, чтобы усмирить его и поставить на место,

* навязывать обидчику своё доминирование и контроль, стремясь поставить его в подчинённое положение, предъявляя к нему  жёсткие требования и ограничения,

* требовать к себе уважительного к себе отношения и соблюдения установленных им порядков, проявляя себя демонстративным педантом по своему демонстративному аспекту негативистской, координирующей, квестимной этики эмоций,

*настраивать против него окружающих, организуя коллективную травлю и распределяя роли для каждого участника интриги и устраивать каверзные подставы, демонстрируя при этом свою изобретательность, упрямство и настойчивость в достижении цели, проявляя себя демонстративным энтузиастом, по своему демонстративному аспекту негативистской, координирующей, квестимной этики эмоций. 

Эмоциональным атакам СЭЭ, Цезаря ЭИИ, Достоевский противостоит своей эмоциональной коррекцией, отслеживая их по своему наблюдательному аспекту этики эмоций (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), демократичной, упрямой, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив. 

Сильный, инертный наблюдательный аспект деклатимной, позитивистской, упрямой, корректирующей этики эмоций ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии), который в силу своего позитивизма, как и все рациональные аспекты у деклатимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому с надеждой на успех и с  мнимой уверенностью в своей правоте

*добиваться расположения партнёра, поверхностно подлаживаясь под его настроение, подбирая мнимый «индивидуальный подход» к его чувствам,

* приобщать партнёра к своим эмоциональным оценкам и предпочтениям, воздействуя на его настроение весельем и смехом, проявляя себя наблюдательным балагуром по своему наблюдательному аспекту деклатимной, позитивистской, упрямой, корректирующей этики эмоций,

* задавать эмоциональный настрой, соответствующий проводимым ритуалам и мероприятиям, проявляя себя  наблюдательным педантом по своему наблюдательному аспекту деклатимной, позитивистской, упрямой, корректирующей этики эмоций,

* устранять эмоциональные несоответствия с официально заданным эмоциональным настроем, проявляя себя наблюдательным перестраховщиком по своему наблюдательному аспекту деклатимной, позитивистской, упрямой, корректирующей этики эмоций. 

III-5. ЭИИ, Достоевский. Разочарование в отношениях с СЭЭ, Цезарем. Выход из ИТО ревизии и возвращение к своим ЭГО-приоритетам.

Демонстративная жестокость  и мстительность эмоциональных атак СЭЭ, Цезаря в сочетании с его ЭГО-программным волевым давлением убеждают ЭИИ, Достоевского в неспособности  СЭЭ, Цезаря побеждать зло методами жестокого возмездия, насилия и принуждения – от этого зла в мире становится только больше. Одновременно с этим ЭИИ, Достоевский разочаровывается в методах этической коррекции СЭЭ, Цезаря, в которых не видит  позитивных методических альтернатив суровому критическому анализу ЭГО-творческой квестимной этики отношений СЭЭ, Цезаря. Придя к выводу, что решительными мерами и воинственными действиями зла не победить, ЭИИ, Достоевский, предельно отдаляется от СЭЭ, Цезаря и возвращается к миротворческим, толерантным ценностям своего психотипа и своей дельта-квадры.

IV. Схема приёма и передачи социальной ревизии  по психическим функциям (ПФ) и информационным аспектам.

IV-1. Сближение дистанции ревизора-СЭЭ, Цезаря с подревизным-ЭИИ, Достоевским. Запрос ревизора-СЭЭ, Цезаря на суггестию и разочарование в ней из-за недостаточной подачи информации с позиций демонстративного аспекта подревизного-ЭИИ, Достоевского.

Ревизор-СЭЭ, Цезарь в поисках информационной подпитки на свою суггестивную квестимную интуицию времени – интуицию далёких перемен (-БИ5сээ) обращает внимание на успехи подревизного-ЭИИ, Достоевского, эффектно представленные с позиций демонстративной деклатимной интуиции времени подревизного-ЭИИ, Достоевского – интуиции ближайших перемен (+БИ8эии), которая ошибочно принимается ревизором-СЭЭ, Цезарем за  ЭГО-программу его дуала, ИЛИ, Бальзака (+БИ1или), поскольку совпадает с ней по информационному аспекту. Квестим-СЭЭ, Цезарь, старается заинтересовать собой деклатима-подревизного-ЭИИ, Достоевского и позволяет ему сократить дистанцию, проявляя интерес к демонстративным достижениям подревизного-ЭИИ, Достоевского и желая получить наиболее полное представление о степени его успешности и о соответствии подревизного-ЭИИ, Достоевского другим (ТИМным, диадным и квадровым) предпочтениям  ревизора-СЭЭ, Цезаря и требованиям, предъявляемым им к партнёру. Со своей стороны, по мере сокращения дистанции, подревизный-ЭИИ, Достоевский,  тоже запрашивает у ревизора-СЭЭ, Цезаря информацию по аспектам своей суггестивной (-ЧЛ5эии) и активационной (+БС6эии) функций, соответствующих приоритетным в его дуальной диаде информационным аспектам ЭГО-программной и ЭГО-творческой функции его дуала, получает её с позиций активационной и наблюдательной функций ревизора-СЭЭ, Цезаря в виде первой пробной уступки (-ЧЛ5эии ← +ЧЛ6сээ), (+БС6эии ← -БС7сээ), после чего, внушаясь и активизируясь этой информацией,  всё более  повышает свои требования к информационным аспектам активационной и наблюдательной функций ревизора, постепенно втягивая его в своего рода «лохотрон»  (-ЧЛ5эии←+ЧЛ6сээ), (+БС6эии ← -БС7сээ), что заставляет ревизора-СЭЭ, Цезаря, отслеживающего повышение этих запросов с позиций своего наблюдательного аспекта (-БС7сээ)  как можно скорее ограничить  рост требований подревизного-ЭИИ, Достоевского, вызывая с его стороны нарекания, которые, ревизору-СЭЭ, Цезарю теперь приходится подавлять с позиций своих самых сильных – ЭГО-программной и ЭГО-творческой  функций, чем он сразу же наносит удар по ТНС («точке наименьшего сопротивления») подревизного-ЭИИ, Достоевского с позиций своей ЭГО-программной функции   (+ЧС1сээ→ -ЧС4эии↓), удерживая с позиций своей ЭГО-творческой функции сопротивление мощной  ЭГО-прогрммной этики отношений подревизного-ЭИИ, Достоевского  (-БЭ2сээ → +БЭ1эии↓), которая теперь уже направляет силы на поддержку ТНС подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии →-ЧС4эии), чтобы ослабить оказанное на неё давление  ЭГО-программы ревизора-СЭЭ, Цезаря (-ЧС4эии →+ЧС1сээ↓).

Одновременно с этим усиливается запрос ревизора-СЭЭ, Цезаря на его собственную суггестивную функцию с позиций демонстративной функции подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БИ8эии→-БИ5сээ). Качеством этой информации  ревизор тоже довольно быстро разочаровывается – она кажется ему неполной, недостаточной, не соответствующей всем его приоритетам и требованиям. Желая разобраться в причинах этой недостаточности и получить более полную и качественную информационную поддержку на свою суггестивную функцию, ревизор-СЭЭ, Цезарь ещё больше сближает дистанцию с подревизным-ЭИИ, Достоевским, чтобы присмотреться  к пока ещё скрытым его информационным ресурсам – не выставленным на «витрину» демонстративной функцией подревизного-ЭИИ, Достоевского. Поиски дополнительных информационных ресурсов сводятся к бесцеремонному, а потому  довольно болезненному обследованию скрытых резервов подревизного-ЭИИ, Достоевского его ревизором-СЭЭ, Цезарем, который (из-за разницы ЭГО-программных, диадных и квадровых приоритетов с подревизным-ЭИИ, Достоевским) всё ещё не понимает, почему подревизный-ЭИИ, Достоевский прячет глубоко в себе всё самое лучшее, вместо того, чтобы смело и с гордостью выставить всё это на обозрение  и сделать широко известным, открытым и  информационно доступным для всех. Причину этого, непонятного ему, явления ревизор-СЭЭ, Цезарь ищет в самом подревизном-ЭИИ, Достоевском, подвергая его «внутренний мир» ещё более глубокому и обстоятельному обследованию, анализируя полученные результаты с позиций своих ЭГО-программных приоритетов, тут же комментируя наблюдаемое и давая попутно советы и рекомендации, шокирующие подревизного-ЭИИ, Достоевского с позиций его ЭГО-программных (диадных и квадровых) ценностей.  Подревизный-ЭИИ, Достоевский  начинает испытывать неловкость под пытливым оком ревизора-СЭЭ, Цезаря и ощущает усиливающийся психологический дискомфорт от его пристального внимания и шокирующих комментариев. На этом этапе возникают наиболее глубокие идейные, квестимно-деклатимные разногласия между ревизором и подревизным, побуждающие подревизного защищать в ракурсе различий признаков квестимности/деклатимности архетипические свойства своего психотипа, вызывающие наиболее ожесточённые споры, провоцирующие наиболее агрессивные и экспансивные действия ревизора, нацеленные на разрушение архетипических свойств подревизного и навязывание архетипических свойств ревизора для сглаживания различий по признаку квестимности/деклатимности между подревизным и ревизором. Стремление подревизного отдалиться от бестактного и назойливого вмешательства в его сугубо личные дела, интересы, идейные убеждения и психологические свойства, обусловленные различием их ТИМных, диадных и квадровых приоритетов, а также  различием свойств по признаку квестимности/деклатимности ещё более разжигает интерес ревизора, к которому попутно примешиваются всевозможные подозрения и страхи ревизора в отношении подревизного, пробуждающие желание обстоятельно с ним разобраться.

IV-2. Преследование подревизного-ЭИИ, Достоевского  и ментальный захват его ревизором-СЭЭ, Цезарем. Блокировка трёх ментальных функций подревизного-ЭИИ, Достоевского по трём аспектам ментального блока.

Постепенно у ревизора-СЭЭ, Цезаря возникает устойчивая неприязнь  по отношению к ускользающему от его преследований подревизному-ЭИИ, Достоевскому. По  мере отдаления  дистанции  антипатия перерастает в усиливающееся раздражение, побуждающее ревизора-СЭЭ, Цезаря пресечь дальнейшие действия его подревизного-ЭИИ, Достоевского и произвести кардинальную ломку его мировосприятия, психологических свойств идейных убеждений и представлений, чтобы «сделать его таким, каким он должен быть», по мнению ревизора-СЭЭ, Цезаря, к которому в немалой степени примешиваются иллюзии и заблуждения, нередко заставляющие ревизора работать в отношении подревизного, руководствуясь принципом: «Если я тебя придумал(а), будь таким, как я хочу!» и действовать методом от противного: если подревизный чаще проявляет иррациональные и экстравертные свойства, ревизору хочется пресечь расширение его информационного поля – пресечь его «экспансию»  – непринуждённость, раскованность, естественную свободу действий  его подревизного. Если подревизный чаще демонстрирует интровертные свойства ревизору хочется  перекрыть ему все пути-дороги и замкнуть его на самом себе – «перекрыть кислород», чтобы подревизный далеко не убежал и всегда находился под контролем ревизора, оставаясь доступным для его «исправительной» ломки и прочих воспитательных мер. Каждый контакт с подревизным-ЭИИ, Достоевским вызывает у ревизора-СЭЭ, Цезаря всё большую настороженность, усиливая  неприязнь, нередко переходящую чуть ли не в физическое отвращение, которого ревизору-СЭЭ, Цезарю  уже не удаётся скрывать, и этим он ещё больше отпугивает и отталкивает от себя подревизного-ЭИИ, Достоевского,  что вызывает у ревизора-СЭЭ, Цезаря ещё большее желание основательно с ним разобраться и побуждает его быть инициатором их будущих встреч.

По мере общения, отвращение ревизора-СЭЭ, Цезаря к подревизному усиливается, и вот уже подревизный-ЭИИ, Достоевский, со всеми его «пугающими» психологическими особенностями и свойствами, представляется ревизору-СЭЭ, Цезарю социально опасным элементом – средоточием самых омерзительных пороков и свойств, которые  надо держать под контролем, чтобы потом их в подревизном-ЭИИ, Достоевском  изжить – «исправить» его и  вернуть обществу социально здорового человека, либо полностью изолировать подревизного-ЭИИ, Достоевского вместе со всеми его опасными свойствами  («Зачем он такой нужен обществу? Общество от этого только выиграет!»). Подревизный-интроверт-ЭИИ, Достоевский ревизору-экстраверту-СЭЭ, Цезарю кажется подозрительным «тихоней» – «тихим омутом», в котором всякая нечисть водится, а потому его необходимо вывести «на чистую воду», а то мало ли что он может натворить – может он социально опасен, а безопасным только прикидывается? Ревизора-экстраверта-квестима-СЭЭ, Цезаря подревизный-интроверт-деклатим-ЭИИ, Достоевский возмущает и настораживает своей  беспринципной конформностью – «такой продаст тебя ни за грош и ничего ему за это не будет».

Когда раздражение и возмущение ревизора-СЭЭ, Цезаря достигает наивысшего накала, он резко сокращает дистанцию и производит ментальную блокировку – ментальный захват подревизного-ЭИИ, Достоевского, перекрывая посредством  трёх функций своего ментального блока (+ЧС1сээ; -БЭ2сээ; +ЧИ3сээ) активность трёх функций ментального блока подревизного-ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии; +БЭ1эии; -ЧИ2эии) и этим фактически лишая их возможности свободно функционировать. Происходит это следующим образом: антагонистичная информация с позиций ЭГО-программной волевой сенсорики ревизора-СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ) подаётся на соответствующий информационный аспект болевой волевой сенсорики его подревизного-ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии), которая так же является его ТНС – «точкой наименьшего сопротивления» его подревизного-ЭИИ, Достоевского. Являясь идейным антагонистом ЭГО-программы подревизного-ЭИИ, Достоевского, ЭГО-программа ревизора-СЭЭ, Цезаря  обрушивается всей своей информационной мощью на ТНС подревизного-ЭИИ, Достоевского и выводит её из «подчинения» ЭГО-программе подревизного-ЭИИ, Достоевского. Это происходит вследствие того, что ТНС подревизного-ЭИИ, Достоевского в обычном своём состоянии является «усмирённым» антагонистом ЭГО-программы своего психотипа и  «подчинённым» ей в системе её приоритетов и ценностей, программирующих психотип подревизного-ЭИИ, Достоевского. Мощный поток антагонистической информации, направленный на ТНС подревизного-ЭИИ, Достоевского с антагонистичных позиций ЭГО-программного аспекта ревизора-СЭЭ, Цезаря,  выбивает ТНС подревизного-ЭИИ, Достоевского из подчинения  (+ЧС1сээ →-ЧС4эии), выпускает на волю все его глубинные страхи  и сомнения, усиливает их  и направляет против самого подревизного-ЭИИ, Достоевского, восстанавливая его против его собственной ЭГО-программной этики отношений  (-ЧС4эии → +БЭ1эии), в результате чего страхи и сомнения в собственной правоте подревизного-ЭИИ, Достоевского парализуют его собственную ЭГО-программу (+БЭ1эии↓) – она уже «сама не своя», ничего программировать и ничем руководить в своём ТИМе не может. То есть, уже на первом ходу ментальной блокировки подревизный-ЭИИ, Достоевский лишается и контроля, и управления со стороны своей ЭГО-программы. Но ревизор-СЭЭ, Цезарь на этом не останавливается – он берёт контроль над подревизным-ЭИИ, Достоевском в свои руки и начинает его «вести» (а по сути – зомбировать) в соответствии с приоритетами своей ЭГО-программной волевой сенсорики (+ЧС1сээ), антагонистичной приоритетам и ценностям ЭГО-программы (а значит и психотипа) самого подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии), для которого теперь единственным мерилом правоты, приоритетов и  ценностей становится его ТНС (-ЧС4эии), бывшая до этого (с позиций ЭГО-программной этики отношений самого подревизного-ЭИИ, Достоевского) средоточием самых тёмных и разрушительных сил его психотипа – «стыдом» и  «грехом» его ЭГО-программы, – всем тем, что ей глубоко омерзительно и что прежде она держала в своём подчинении  и под своим контролем. Теперь (с подачи ревизора-СЭЭ, Цезаря) всё это необузданным вихрем вырвалось на волю и придавило её ужасом всех возможных последствий такого страшного и неправомерного (с позиций её приоритетов) доминирования.

Едва оправившись от шокирующего удара и нападок «демонов» своей вышедшей из подчинения ТНС, ЭГО-программаная этика отношений подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – этика нравственных преимуществ – пытается восстановить «аппарат управления» своим психотипом – пытается  собраться с приоритетами своего ТИМа и с их позиций приструнить (пристыдить, образумить, ввести в  рамки допустимых приличий) свою  не в меру расходившуюся ТНС – чтобы знала своё (глубоко антагонистичное, подчинённое) место в системе приоритетов своего психотипа. Но сделать этого ЭГО-программе подревизного-ЭИИ, Достоевского не удаётся, потому что ревизор-СЭЭ, Цезарь, продолжающий  удерживать свой контроль над подревизным-ЭИИ, Достоевским,  желая сделать его ещё более полным, наносит ЭГО-программе подревизного-ЭИИ, Достоевского самый что ни на есть предательский удар «в спину», а именно – с позиций своего ЭГО-творческого аспекта квестимной этики отношений (ПФ2с/р) – этики нравственных нормативов, который является родственным ЭГО-программному аспекту подревизного-ЭИИ, Достоевского, – его деклатимной этике отношений (+БЭ1эии) – этике нравственных преимуществ, – то есть заполняет такое же, но противоположное по эволюционности/инволюционности, квестимности/ деклатимности (знаку «+/–»)  информационное поле, конкурирующее по своим приоритетам с информационным полем ЭГО-программного аспекта подревизного-ЭИИ, Достоевского и довольно сильно оспаривающего его «правоту» и преимущества с позиций ЭГО-программных приоритетов ревизора-СЭЭ, Цезаря.  Таким образом ЭГО-программа подревизного-ЭИИ, Достоевского одновременно подвергается нападкам с двух сторон: со стороны собственной ТНС – аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии →+БЭ1эии), усиленной и восстановленной против неё ЭГО-программной волевой сенсорикой ревизора-СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ → -ЧС4эии) и со стороны (изворотливой, манипулятивной, гибкой и изобретательной) ЭГО-творческой этики отношений ревизора-СЭЭ, Цезаря         (-БЭ2сээ) – этики нравственных нормативов, конкурирующей с ней – с ЭГО-программной этикой отношений – этикой нравственных преимуществ (+БЭ1эии) подревизного-ЭИИ, Достоевского – по родственному аспекту и глубоко шокирующей её своими доводами, усиливающими вседозволенность ТНС подревизного-ЭИИ, Достоевского, ещё больше возмущая и пугая ими ЭГО-программу его подревизного-ЭИИ, Достоевского, теряющую из-за всех этих блокировок и атак силы  и волю к сопротивлению. 

На помощь ЭГО-программе подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) пытается прийти ЭГО-творческая функция деклатимной интуиции (альтернативных) потенциальных возможностей подревизного-ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии), чьей непосредственной обязанностью является защита и поддержка приоритетов ЭГО-программы своего психотипа (+БЭ1эии). Но поддержать свою ЭГО-программную этику нравственных преимуществ (-ЧИ2эии→+БЭ1эии) ЭГО-творческая функция деклатимной интуиции (альтернативных) потенциальных возможностей подревизного-ЭИИ, Достоевского не успевает, потому что следующим ходом ревизора-СЭЭ, Цезаря она  сама оказывается жёстко заблокированной  ролевой, нормативной функцией квестимной интуиции потенциальных возможностей ревизора-СЭЭ, Цезаря (+ЧИ3сээ →-ЧИ2эии), конкурирующей с ней по родственному аспекту – по («+/–»),  и ввязывается в дискуссию с ней о преимуществах  приоритетов своей ЭГО-программы и своего психотипа (-ЧИ2эии → +ЧИ3сээ), но тут же получает отпор с жёстких, нормативных позиций ролевой функции ревизора-СЭЭ, Цезаря (+ЧИ3сээ), предъявляющей претензии к ЭГО-творческой деклатимной интуиции (альтернативных) потенциальных возможностей подревизного-ЭИИ, Достоевского (ПФ2п/р), представляя её свойства как асоциальные – выходящие за рамки социальных нормативов.

 Подревизный-ЭИИ, Достоевский, считающий защиту своих ЭГО-программных приоритетов естественным для себя правом, своей социальной миссией и первейшей своей обязанностью (а что же ему и защищать, как не интересы своей ЭГО-программы? – причём, защищать яростно, как последний рубеж!), столкнувшись с таким нормативным ограничением своей (жизненно важной для него!) защиты, просто теряет дар речи от такой наглости и произвола со стороны ревизора-СЭЭ, Цезаря, который, пользуясь замешательством своего подревизного-ЭИИ, Достоевского, жёстко укрепляет блокировку его ЭГО-творческой интуиции (альтернативных) потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) с позиций своей нормативной и ролевой интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ), причём роли по ней разыгрывает самые устрашающие, пытаясь ими загнать подревизного-ЭИИ, Достоевского в рамки социальных норм, которые таковыми являются только в  системе приоритетов ревизора-СЭЭ, Цезаря, а в  системе приоритетов подревизного-ЭИИ, Достоевского становятся естественным и закономерным средством ЭГО-творческой защиты ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – этики нравственных преимуществ подревизного-ЭИИ, Достоевского. Но спорить по этому поводу с ревизором-СЭЭ, Цезарем оказывается бесполезно: чем больше подревизный-ЭИИ, Достоевский настаивает на своей исконной ЭГО-творческой защите интересов своей ЭГО-программы, тем яростей ревизор-СЭЭ, Цезарь оспаривает его права, втискивая их в прокрустово ложе своих представлений о социальных нормативах и защищая общественные интересы и от ЭГО-творческой защиты ЭГО-программы подревизного-ЭИИ, Достоевского, и от приоритетов самой его ЭГО-программы, считая и её социально опасной – если у неё такие асоциальные (с точки зрения ревизора-СЭЭ, Цезаря) меры защиты!

IV-3. Попытки подревизного-ЭИИ, Достоевского ослабить ментальную блокировку ревизора-СЭЭ, Цезаря. Спекулятивное давление ревизора-СЭЭ, Цезаря на подревизногого по каналу (ПФ1с/р → ПФ4п/р) и дальнейшее ужесточение контроля. Нормативно-ролевая защита подревизного-ЭИИ, Достоевского. 

Единственной и относительно свободной (не задавленной) функцией ментального блока подревизного-ЭИИ, Достоевского на этом этапе остаётся его гибкая и манипулятивная нормативная, ролевая, деклатимная логика соотношений – логика системных преимуществ (+БЛ3эии) – «контактная» функция (осуществляющая первый контакт подревизного-ЭИИ, Достоевского с окружающей средой и знакомство с её социальными нормативами – функция социальной подгонки ЭГО-программных и ЭГО-творческих интересов подревизного-ЭИИ, Достоевского под требования окружающей среды – функция адаптации его ментального блока (уровней  ЭГО и СУПЕРЭГО) к условиям окружающей среды, функция-«дипломат» стоящая на границе (на перекрёстке) двух уровней (ЭГО и СУПЕРЭГО) ментального блока и координирующая соотношения между ними в плане информационного доминирования. Именно она и должна прийти на помощь к одной из заблокированных функций ментального блока подревизного-ЭИИ, Достоевского, а если получится, то и ко всем трём сразу, но именно поэтому она стоит перед дилеммой: какую из трёх функций своего ментального блока ей следует поддержать в первую очередь, чтобы ослабить ментальную блокировку ревизора-СЭЭ, Цезаря. Поддержка нормативно-ролевой (интровертно-рациональной) функции подревизного-(интроверта-рационала)-ЭИИ, Достоевского в этом плане оказывается наиболее успешной, поскольку она напрямую начинает поддерживать ТНС (точку наименьшего сопротивления) –волевую сенсорику подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии→-ЧС4эии), подсказывая ей ловкий и дипломатичный ход – убеждая её пойти на уступки ЭГО-программной волевой сенсорике ревизора-СЭЭ, Цезаря (сыграть с ней «в поддавки») и оценить результат – посмотреть, какие действия предпримет ревизор-СЭЭ, Цезарь: ослабит он хватку, или нет. Как правило, ревизор-СЭЭ, Цезарь (опасаясь мести угнетённого им  подревизного-ЭИИ, Достоевского) свою  блокировку не ослабляет и удерживает ЭИИ, Достоевского под своим контролем, ужесточая его и предъявляя ещё более высокие требования к его ТНС (-ЧС4эии), усиливая давление на неё с позиций своей ЭГО-программной функции (+ЧС1сээ→-ЧС4эии) – то есть, навязывает ему игру по своим правилам – втягивает в свой «лохотрон». И тогда уже нормативная логика соотношений – иерархичная, деклатимная  логика системных преимуществ подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) яростно идёт в атаку, разыгрывая роль «социального обвинителя»  и нападая с позиций общепринятых социальных нормативов (в их преимущественном (+БЛ) аспекте) на родственную ей по информационному аспекту ТНС (точку наименьшего сопротивления) логику соотношений ревизора-СЭЭ, Цезаря – его квестимную, демократичную  логику системных нормативов (+БЛ3эии→-БЛ4сээ), доказывая, что социальные нормы она как раз и нарушает.

Нормативно-ролевая атака подревизного-ЭИИ, Достоевского заставит ревизора-СЭЭ, Цезаря направить силы  и переключить внимание на защиту функций своего собственного ментального блока – и в первую очередь на защиту его ЭГО-программной волевой сенсорики (+ЧС1сээ) и ЭГО-творческой этики отношений – этики нравственных нормативов (-БЭ2сээ), которым тоже нужна нормативная поддержка  его дипломатичной, контактной, ролевой функции интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ). Именно роль «дипломата» она и будет разыгрывать, взвешивая расстановку сил и возможностей и защищая ЭГО-программную волевую сенсорику  ревизора-СЭЭ, Цезаря с позиций  общепринятых социальных нормативов. И тут уже ревизору-СЭЭ, Цезарю придётся существенно ослабить свою хватку, потому что  оправдываться (доказывая правомерность воздействия его ЭГО-программы на подревизного-ЭИИ, Достоевского) ему придётся теперь  не только перед  подревизным-ЭИИ, Достоевским, но и перед самим собой, поскольку, нападая на ТНС ревизора-СЭЭ, Цезаря, нормативно-ролевая функция подревизного, восстановила ТНС ревизора против самой ЭГО-программы ревизора-СЭЭ, Цезаря, которая, как и ЭГО-программа любого другого психотипа находится на антагонистических  позициях со своей ТНС (-БЛ4сээ →← +ЧС1сээ). И теперь, когда ТНС ревизора-СЭЭ, Цезаря ополчилась на свою ЭГО-программу, ЭГО-программе ревизора-СЭЭ, Цезаря снова придётся её усмирять и подчинять, а для этого ревизору-СЭЭ, Цезарю придётся ослабить давление своей ЭГО-программы на ТНС подревизного-ЭИИ, Достоевского и переключить его на усмирение её собственной ТНС  и подчинение её его ЭГО-программе (+ЧС1сээ→-БЛ4сээ). А поскольку подавление восстания собственной ТНС потребует новых, дополнительных сил, на поддержку ЭГО-программной волевой сенсорики ревизора-СЭЭ, Цезаря будет направлена и ЭГО-творческая этика отношений – этика нравственных нормативов, оправдывающая волевой произвол ревизора-СЭЭ, Цезаря (-БЭ2сээ), и нормативная интуиция потенциальных возможностей  (+ЧИ3сээ), после чего ментальная блокировка ревизора-СЭЭ, Цезаря будет частично ослаблена, хотя страх и ощущение собственной беспомощности у подревизного-ЭИИ, Достоевского перед ней всё ещё остаётся.

IV-4. Жёсткий запрос ревизора-СЭЭ, Цезаря на суггестию. Переход ревизии на аспекты витального блока.

На этом этапе запрос на суггестию со стороны ревизора-СЭЭ, Цезаря подаётся уже в форме требований и  выглядит, как принуждение подревизного-ЭИИ, Достоевского к выплате  вассальной дани. Иногда ревизор-СЭЭ, Цезарь волевым, моральным или эмоциональным давлением вымогает у подревизного-ЭИИ, Достоевского нужную ему информационную подпитку на его (ревизора-СЭЭ, Цезаря) суггестивную функцию, искренне обижаясь, что она подаётся крайне неохотно, не вовремя и только после того, как подревизный-ЭИИ, Достоевский заставляет ревизора-СЭЭ, Цезаря прибегать уже к откровенному вымогательству причитающейся ему «дани». Иногда ревизор-СЭЭ, Цезарь подходит к этому вопросу с фантазией и разыгрывает всевозможные «роли», вынуждая подревизного-ЭИИ, Достоевского платить ему «добром» (уступками и повиновением) за всё хорошее, что ревизор-СЭЭ, Цезарь для него делает, особенно, если интертипные отношения социальной ревизии совпадают с межличностными (если ревизор – родитель подревизного, старший в семье или его непосредственный начальник).  Ждать милостей от подревизного-ЭИИ, Достоевского ревизору-СЭЭ, Цезарю как-то «не с руки» – неудобно, унизительно, стыдно выпрашивать то, что и так (как он полагает) принадлежит ему по праву и должно пролиться на него «благодатным дождём». Как и все ТИМы, ревизор-СЭЭ, Цезарь по своему психотипу ориентирован на  получение добровольной и щедрой информационной подпитки на свою  суггестивную функцию с ЭГО-программных позиций своего дуала. Поэтому он бывает крайне разочарован скудной и поверхностной – бутафорской – информацией, ценой колоссальных усилий и крайне принудительных мер вытянутой им с позиций демонстративного аспекта интуиции времени его подревизного-ЭИИ, Достоевского (-БИ5сээ ← +БИ8эии), поскольку сам подревизный-ЭИИ, Достоевский, со всех сторон притесняемый и обиженный ревизором-СЭЭ, Цезарем, уже не спешит «выставлять на витрину» и представлять ревизору-СЭЭ, Цезарю  какие-либо достижения по своему  демонстративному аспекту – этот «товар» припасён у него  для поддержки ТНС его дуала.  Но даже если он и продемонстрирует  свои достижения ревизору, тот всё равно удовлетворён ими не будет, поскольку демонстративный аспект подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БИ8эии) представляет собой лишь демо-версию ЭГО-программного аспекта дуала его ревизора, а потому и информацию ревизор-СЭЭ, Цезарь с демонстративного аспекта подревизного-ЭИИ, Достоевского получает скудную, вымученную, поверхностную, поступающую  на суггестивный аспект ревизора-СЭЭ, Цезаря крайне нерегулярно, а потому – крайне неудовлетворительную, что заставляет ревизора-СЭЭ, Цезаря ужесточать террор и  вымогать нужную ему информационную всевозможными и довольно изобретательными (поскольку суггестивный аспект (ПФ5) – гибкий и манипулятивный) принудительными мерами, используя и пугающие, и выматывающие, и раздражающие подревизного-ЭИИ, Достоевского «ролевые игры», которые иногда до такой степени травмируют подревизного-ЭИИ, Достоевского, что он, не  дожидаясь запроса ревизора-СЭЭ, Цезаря, сам спешит предоставить ему информационную подпитку на суггестию с позиций своего демонстративного аспекта (+БИ8эии → -БИ5сээ) – сам спешит продемонстрировать ревизору-СЭЭ, Цезарю свои достижения, и тогда уже  ревизор-СЭЭ, Цезарь повышает планку требований и  втягивает подревизного в своего рода «лохотрон», стремясь получить информационную подпитку на свою суггестию наилучшего качества, поэтому часто, вместо ожидаемой похвалы,   подревизный-ЭИИ, Достоевский получает «в награду» от ревизора-СЭЭ, Цезаря ядовитую насмешку или вздорную критику, из-за чего чувствует себя оскорблённым и уязвлённым в лучших чувствах (ведь он считает, что получает этот «плевок» от дуала), а потому ещё более обиженным и подавленным издевательствами ревизора-СЭЭ, Цезаря, который ни за что не позволит своему подревизному-ЭИИ, Достоевскому) хоть в чём-то себя превзойти, обрести хоть какую-то свободу действий и собственную волю.

 Ревизор-СЭЭ, Цезарь продолжает удерживать подревизного-ЭИИ, Достоевского в тисках своих прихотей, время от времени самым неожиданным образом ужесточая террор и применяя другие средства болезненного и принудительного воздействия, так что при всех своих обидах подревизный-ЭИИ, Достоевский считает за лучшее вовремя предоставить ревизору-СЭЭ, Цезарю требуемую информацию на его суггестивную функцию, предпочитая вовремя (и чем раньше, тем лучше) «выплачивать дань», представляя ему достижения по своему демонстративному аспекту. Вместо ожидаемой благодарности подревизный он снова получает  от ревизора-СЭЭ, Цезаря «оплеуху» в виде откровенной, язвительной критики или демонстративно фальшивого, натянутого комплимента, неискренность которого подревизный-ЭИИ, Достоевский тут же отслеживает по своей наблюдательной этике эмоций (-ЧЭ7эии), принимая на неё информацию  с демонстративного аспекта этики эмоций воего ревизора-СЭЭ, Цезаря (+ЧЭ8сээ→-ЧЭ7эии), и в очередной раз разочаровывается этой информацией, зарекается на будущее предоставлять свои достижения ревизору-СЭЭ, Цезарю, но приходит время и, заметив первые признаки знакомого ему раздражения (вследствие «суггестивного голода») ревизора-СЭЭ, Цезаря, подревизный-ЭИИ, Достоевский снова бежит «выплачивать дань» вечно «голодному» суггестивному  аспекту своего ревизора-СЭЭ, Цезаря, чуть ли не с порога сообщая ему радостную информацию  о своих достижениях, подавая её с позиций своей демонстративной функции (+БИ8эии → -БИ5сээ), получает в ответ язвительное замечание, снова обижается и зарекается на будущее рапортовать о своих успехах ревизору-СЭЭ, Цезарю, чтобы не возбуждать в нём зависть  – другими причинами раздражение ревизора-СЭЭ, Цезаря подревизный-ЭИИ, Достоевский объяснить себе не может. Но проходит время и ревизор-СЭЭ, Цезарь своим пренебрежительным отношением к подревизному-ЭИИ, Достоевскому снова провоцирует его на демонстрацию успехов, получает отчёт о достижениях, частично удовлетворяет своё самолюбие (радуется, что  не с абсолютным ничтожеством он имеет дело), после чего, чувствуя себя уязвлённым успехами подревизного-ЭИИ, Достоевского, отпускает по его адресу колкости и ядовитые замечания, чтобы он знал своё место и не претендовал на превосходство и доминирование.

IV-5. Несуразная суггестия подревизного-ЭИИ, Достоевского с позиций активационного аспекта ревизора-СЭЭ, Цезаря (+ЧЛ6сээ → -ЧЛ5эии) со всеми, вытекающими отсюда, негативными для подревизного-ЭИИ, Достоевского последствиями.

Сам ревизор-СЭЭ, Цезарь тоже суггестирует своего подревизного-ЭИИ, Достоевского, внушая ему всё то, что помогает ему удерживать подревизного-ЭИИ, Достоевского в подчинении и использовать по своему усмотрению в качестве универсального подручного и исполнителя всех его желаний и прихотей. И чем большую подпитку от подревизного-ЭИИ, Достоевского получает ревизор-СЭЭ, Цезарь на свою суггестию, тем больше  активизируется желанием и дальше пользоваться его услугами и достижениями, а для этого ему приходится воздействовать с позиций своей активационной функции деловой логики (+ЧЛ6сээ) – деловой логики технических преимуществ – на родственный и дополняющий (по «+/–») информационный аспект суггестивной функции деклатимной деловой логики (-ЧЛ5эии) – деловой логики технических нормативов подревизного-ЭИИ, Достоевского (+ЧЛ6сээ →-ЧЛ5эии). А поскольку активационный аспект у ревизора-СЭЭ, Цезаря инертный и любое его состояние (в том числе и возбуждённое) сохраняется надолго, а суггестивный аспект подревизного-ЭИИ, Достоевского (ПФ5) – гибкий, манипулятивный, но «придирчивый», «капризный» и в то же время «слепой» – самый инфантильный в его модели – его «точка абсолютной слабости», располагающаяся на «инфантильном уровне» модели – СУПЕРИД, активационной функции ревизора-СЭЭ, Цезаря приходится изрядно повозиться с суггестивной функцией подревизного-ЭИИ, Достоевского, прежде чем заставить её работать на  себя – на внезапно проявившиеся интересы ревизора-СЭЭ, Цезаря, на его фантазии и замыслы, активизировавшие его, тоже инфантильную и тоже располагающуюся на инфантильному уровне СУПЕРИД активационную функцию, с позиций которой ревизор-СЭЭ, Цезарь и будет давить на («слепую», «инфантильную», но «капризную» и «недоверчивую») суггестивную  функцию деловой логики подревизного-ЭИИ, Достоевского (+ЧЛ6сээ → -ЧЛ5эии). Посредством суггестии ревизор-СЭЭ, Цезарь попытается завоевать доверие подревизного-ЭИИ, Достоевского, после чего постарается втянуть его в осуществление своих планов, используя подревизного-ЭИИ, Достоевского в качестве их исполнителя. Причём, использовать его будет «вслепую», заставляя   «идти туда, неизвестно куда» и «делать то, неизвестно что», чтобы добиться «непонятно, каких» результатов, на абсолютно не известном ни ревизору-СЭЭ, Цезарю, ни подревизному-ЭИИ, Достоевскому информационном поле, куда ревизор-СЭЭ, Цезарь как раз и направляет подревизного-ЭИИ, Достоевского, представляя на его месте своего дуала с его мощной ЭГО-программной функцией, на которую и было рассчитано это задание, а потому и представлялось оно ревизору-СЭЭ, Цезарю вполне выполнимым. И именно поэтому он и начинает внушать своему подревизному-ЭИИ, Достоевскому, что выполнить это задание легко и просто, и   направляет его «туда, неизвестно, куда» с одной-единственной инструкцией: «Ты, главное, сходи и спроси, а там тебе всё объяснят, всё расскажут и покажут, а ты потом придёшь и всё объяснишь мне!». Отговорки подревизного-ЭИИ, Достоевского со ссылками  на то, что ревизор-СЭЭ, Цезарь и сам всё это может сделать (если это так легко и просто)  здесь не помогут – ревизор-СЭЭ, Цезарь найдёт тысячу причин и миллион способов заставить подревизного-ЭИИ, Достоевского выполнить его поручение: ревизор-СЭЭ, Цезарь разыграет множество «ролей», использует огромное количество доводов, чтобы убедить подревизного-ЭИИ, Достоевского, но непременно настоит на своём.  К тому времени ревизор-СЭЭ, Цезарь уже знает уязвимые точки своего подревизного-ЭИИ, Достоевского и с лёгкостью воздействует на них, виртуозно им управляя. Подревизный-ЭИИ, Достоевский идёт туда, куда (по каким-то важным причинам) не рискует пойти ревизор-СЭЭ, Цезарь, и очень скоро начинает понимать и все те  причины, по которым  ревизор-СЭЭ, Цезарь предпочёл сам туда не ходить, и всю степень связанного с ними риска, который, конечно же обернётся потом для подревизного-ЭИИ, Достоевского крупными неприятностями. Слишком поздно осознав, что ревизор-СЭЭ, Цезарь втянул его в какую-то опасную авантюру, подставил его под неприятности, прямиком отправив на «минное поле», с которого ему только чудом удалось ноги унести, подревизный-ЭИИ, Достоевский возвращается к ревизору-СЭЭ, Цезарю и отчитывается ему во всех подробностях, отказываясь  в будущем выполнять подобные поручения.  Ревизор-СЭЭ, Цезарь отказ подревизного-ЭИИ, Достоевского полностью проигнорирует, но подробно расспрашивает его о походе  на «минное поле» – действительно ли он туда ходил и соответствует ли отчёт подревизного истинному положению вещей. Через какое-то время ревизор-СЭЭ, Цезарь, активизируясь ещё какой-то вздорной идеей, обращается  к подревизному-ЭИИ, Достоевскому с поручением пойти по неизвестному адресу (возможно, не существующему) присмотреться к этой идее на месте и постараться её осуществить. Наученный горьким опытом подревизный-ЭИИ, Достоевский, найдя в новом поручении много общего со старым, начинает убеждать ревизора-СЭЭ, Цезаря в том, что идея эта  вздорная, нелепая, а потому и не осуществимая, но ревизор-СЭЭ, Цезарь его доводам не верит,  отговорок не принимает, нажимает на «болевые точки» своего подревизного-ЭИИ, Достоевского, и тот покорно идёт выполнять его поручение, отправляясь «туда, неизвестно, куда, делать то, неизвестно, что», попадает «на те же грабли», натыкается на те же «мины», и хорошо, если вернётся к ревизору-СЭЭ, Цезарю живой, здоровый, не покалеченный, не арестованный и не приведёт с собой слежку или «группу захвата». В любом случае подревизный-ЭИИ, Достоевский опять  вернётся к ревизору-СЭЭ, Цезарю изрядно разочарованным, напуганным и обиженным.  Он опять даст подробный отчёт ревизору-СЭЭ, Цезарю, который придирчиво будет расспрашивать его о деталях проведённой «разведки», проверяя, правду говорит ему подревизный-ЭИИ, Достоевский, или нет. Отказ подревизного-ЭИИ, Достоевского впредь выполнять подобные поручения ревизор-СЭЭ, Цезарь снова пропустит мимо ушей: если у подревизного-ЭИИ, Достоевского такой мощный ангел-хранитель, что позволяет ему избегать максимально вероятной опасности, то почему бы и дальше не использовать его для тех же целей?

Когда подревизный-ЭИИ, Достоевский упорно и наотрез отказывается выполнять поручения ревизора-СЭЭ, Цезаря, тот начинает воздействовать на него угрозами и страхами с позиций своего демонстративного аспекта этики эмоций – этики эмоциональных преимуществ (+ЧЭ8сээ), который воспринимается родственным (дополняющим по «+/–») аспектом наблюдательной этики эмоции подревизного-ЭИИ, Достоевского  (-ЧЭ7эии) – этики эмоциональных нормативов, впитывающего вместе со всеми своими наблюдениями и демонстративные угрозы и страхи ревизора-СЭЭ, Цезаря (-ЧЭ7эии ← +ЧЭ8сээ), и если ревизор-СЭЭ, Цезарь –  близкий подревизному человек, подревизный-ЭИИ, Достоевский идёт на уступки, идёт на неоправданный риск этого предприятия, чего бы оно ему ни стоило, заранее зная, какими последствиями всё это может для него обернуться. Степень заинтересованности подревизного-ЭИИ, Достоевского в этом проекте ревизор-СЭЭ, Цезарь отслеживает по своему наблюдательному аспекту квестимной сенсорики ощущений (-БС7сээ) – сенсорики далёких пространственных отношений с позиций родственного и дополняющего его (по «+/–») активационного аспекта деклатимной сенсорики ощущений – сенсорики близких пространственных отношений подревизного-ЭИИ, Достоевского (+БС6эии→-БС7сээ), поэтому всегда и с безошибочной точностью может выбрать наиболее эффективные меры воздействия на  подревизного-ЭИИ, Достоевского.

IV-6. Ослабление подревизным-ЭИИ, Достоевским ментальной блокировки ревизора и выход подревизного-ЭИИ, Достоевского  из соцревизии.

Разочарование подревизного-ЭИИ, Достоевского суггестией  ревизора-СЭЭ, Цезаря заставляет его всё чаще и всё более активно отвергать информацию подаваемую ревизором-СЭЭ, Цезарем с позиции активационного аспекта ревизора-СЭЭ, Цезаря на суггестивный аспект подревизного-ЭИИ, Достоевского (-ЧЛ5эии→ +ЧЛ6сээ). Одновременно с этим подревизный-ЭИИ, Достоевский нарабатывает на свою ТНС (точку наименьшего сопротивления) всё более прочную защиту от воздействия ЭГО-программной функции ревизора-СЭЭ, Цезаря, заставляя свою ТНС всё чаще сопротивляться её воздействию, отвергая  информацию, которую ревизор-СЭЭ, Цезарь подаёт на его ТНС (-ЧС4п/р→+ЧС1сээ). Но самый мощный («разгромный») удар в процессе сопротивления подревизный-ЭИИ, Достоевский наносит ЭГО-творческой функции ревизора-СЭЭ, Цезаря, разоблачая все её лукавые манёвры и манипуляции с позиций своей ЭГО-программной функции (+БЭ1эии→-БЭ2сээ), после чего ЭГО-программная функция ревизора на какое-то время теряет поддержку собственной ЭГО-творческой функции и ослабляет блокировку  ментального уровня подревизног-ЭИИ, Достоевского, хотя ещё может сопротивляться его встречной атаке и ослабить её, воздействуя  с позиций своей демонстративной функции  на наблюдательную функцию подревизного-ЭИИ, Достоевского (+ЧЭ8сээ→-ЧЭ7эии) и воспользовавшись некоторым замешательством подревизного, получить временное преимущество, из-за чего подревизному-ЭИИ, Достоевскому придётся снова повторить свою контратаку, чтобы ослабить метальную блокировку ревизора-СЭЭ, Цезаря. Чтобы удержаться на преимущественных позициях, ревизо-СЭЭ, Цезарь попытается отбить контратаку подревизного-ЭИИ, Достоевского, разыгрывая устрашающие роли по своей нормативно-ролевой функции, воздействуя ею на ЭГО-творческую функцию подревизного -ЭИИ, Достоевсого (+ЧИ3сээ → -ЧИ2эии), чтобы лишить ЭГО-программу подревизного поддержки его ЭГО-творческой  функции и таким образом ослабить давление ЭГО-программы подревизного-ЭИИ, Достоевского на ЭГО-творческую функцию  ревизора-СЭЭ, Цезаря, после чего ревизор-СЭЭ, Цезарь снова попытается воздействовать ею на ЭГО-программу подревизного-ЭИИ, Достоевского. Подревизному придётся несколько раз проводить свою контратаку, нарабатывая всё большую защиту на свою ТНС, а также присматриваясь к защитным приёмам ревизора-СЭЭ, Цезаря, изучая их тактическую последовательность и всё более основательно подготавливая себя к ответному сопротивлению им. Наработав достаточный опыт защиты, подревизный-ЭИИ, Достоевский всё более успешно проводит свои контратаки, в процессе которых ему удаётся блокировать ролевую функцию ревизора-СЭЭ, Цезаря с позиций своей ЭГО-творческой функции  (-ЧИ2эии → +ЧИ3сээ↓), активность  ЭГО-творческой функции ревизора-СЭЭ, Цезаря подавить с позиций своей ЭГО- программной (+БЭ1эии → -БЭ2сээ↓), с позиций своей ролевой функции атаковать ТНС ревизора-СЭЭ, Цезаря (+БД3эии → -БЛ4сээ↓) и этим привлечь к ней внимание ЭГО-программы ревизора-СЭЭ, Цезаря  (+ЧС1сээ→-БЛ4сээ), после чего давление ЭГО-программы ревизора на подревизного-ЭИИ, Достоевского будет ослаблено,  и при благоприятном стечении обстоятельств подревизный-ЭИИ, Достоевский сможет отдалиться от ревизора на сравнительно безопасную психологическую дистанцию.

Полностью избавиться от разрушительных последствий ИТО ревизии подревизному не удаётся: ревизор уходит, ревизия остаётся  и преследует подревизного, как тень, продолжая жить в нём самом – в его остаточных страхах и вызванных ими зажимах и блокировках приоритетов его собственной ЭГО-программы, в блокировках и комплексах его ТНС, в его ментальном и витальном подчинении чужой воле, чужим требованиям, чужим настойчивым советам и рекомендациям. Ревизия присутствует в навязанных подревизному приоритетах и квадровых комплексах самого ревизора, проявляется в навязанных чуждых свойствах по признаку квестимности/деклатимности. Ревизия преследует подревизного в творчестве, заставляя его в первую очередь угождать вкусам, некогда навязанных ему его ревизором, который когда-то был первым критиком каждой его новой работы, а то и вовсе стоял за спиной подревизного и руководил его творческим процессом. Ревизия неизменно присутствует в мысленных диалогах подревизного с его ревизором, который  теперь незримо находится где-то рядом, а то и в самом подревизном. Ревизия и постоянное присутствие ревизора становится не только навязчивой идеей, но и тяжёлым, пожизненным рабством самого подревизного, который ценой невероятных усилий,  мучительно и  безуспешно пытается с ним бороться. 

V. Отношение РЕШИТЕЛЬНОГО-ДЕМОКРАТА-СЭЭ, Цезаря и РАССУЖДАЮЩЕГО АРИСТОКРАТА-ЭИИ, Достоевского. Основная мотивация ревизии и ментальная блокировка.

«...Все мысли, которые имеют огромные последствия, — всегда просты.

Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, 

то людям честным надо сделать только то же самое...»

(Лев Толстой «Война и мир») 

V-1. Оспаривание ЭИИ, Достоевским приоритетных ценностей СЭЭ, Цезаря как повод для ревизии СЭЭ, Цезарем системы приоритетов ЭИИ, Достоевского и блокировки функций его ментального блока («Остановить, чтобы взять под контроль!»). 

СЭЭ, Цезаря возмущает принципиальное отрицание ЭИИ, Достоевским аспекта волевой сенсорики как такового, что никак не вяжется с системой представлений СЭЭ, Цезаря, поскольку в его системе приоритетов  этот аспект является доминирующим и ЭГО-программным (+ЧС1сээ), выступающим за накопление силовых преимуществ для победы в волевом противоборстве. «Сила добра в её волевой победе над злом» – считает СЭЭ, Цезарь, придавая первостепенное значение силовому превосходству волевого противоборства злу, без которого не было бы и добра. Именно поэтому в его системе приоритетов силовое превосходство борьбы со злом стоит на первом месте и выступает в качестве стратегической ЭГО-программы  (+ЧС1сээ) – квестимной, демократичной волевой сенсорики  силовых преимуществ, локальное приложение которой он определяет, устанавливая свои этические нормативы, его ЭГО-творческий аспект квестимной, воинственной этики отношений (-БЭ2сээ) – демократичной этики нравственных нормативов. Вот с этих двух, доминирующих в  системе его приоритетов, позиций СЭЭ, Цезарь и рассматривает в ИТО ревизии систему приоритетов своего подревизного-ЭИИ, Достоевского и многое в ней кажется ему непонятным. 

И прежде всего – отношение к вопросу волевой защиты добра от зла, который в системе ценностей ЭИИ, Достоевского нивелируется до такой степени, как если бы его там вообще нет и никогда не было – может и был когда-то, но «разругался» с антагонистичной ему ЭГО-программной этикой отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии)  – деклатимной, аристократической  этикой отношений нравственных преимуществ и был вытеснен из системы её приоритетов за ненадобностью и принципиальной невостребованностью,  – «разобиделся» из-за того, что оказался в её иерархии ценностей  «лишним» и «ушёл, громко хлопнув дверью». Причём, так «громко», что из грохота этой «двери»  ЭИИ, Достоевский ни для кого тайны не делает, повсеместно позиционируя себя принципиальным противником всякого рода воинственности и представляя свою этическую ЭГО-программу в нравственном смысле наиболее преимущественной, поскольку её сверх нравственная этика отношений (+БЭ1эии) – этика отношений мнимых нравственных преимуществ не желает иметь ничего общего с какой-либо воинственностью  и уж тем более в форме волевой защиты  добра от зла –  не желает она с такой защитой ЭГО-творчески связываться, и «руки о неё марать» не желает: для защиты нравственных преимуществ в арсенале ценностей ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского имеются другие средства и другой «инструментарий», предложенный его ЭГО-творческим аспектом – изобретательной, гибкой, манипулятивной  (и чрезвычайно услужливой для своей ЭГО-программы) деклатимной, аристократической интуицией мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ2эии), находящей выход из любого ситуативного тупика, посредством поиска альтернативных  (и чаще всего – самых невероятных, немыслимых) потенциальных возможностей. И вот этот момент в процессе ревизии СЭЭ, Цезарь захочет рассмотреть в первую очередь: что же эта за этическая программа такая, рафинированная, – без всяких примесей воинственности? Откуда и в чём берёт она свою силу для защиты, да ещё и накапливает такие нравственные преимущества, что возносится с ними чуть ли не до небес, требуя к ним безусловного уважения, безоговорочного восхищения и беспрекословного подчинения каждому её постулату, как истине в последней инстанции? Что это за «чудо природы» такое? Надо разобраться... 

Одновременно с этим СЭЭ, Цезарь захочет узнать, какова роль в этом невероятном превознесении ЭГО-программы  ЭИИ, Достоевского антагонистичного ей  (этой этической ЭГО-программе) аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, иерархической  сенсорики волевых нормативов, опущенных ниже нуля в системе приоритетов ЭИИ,  Достоевского. А чтобы узнать это, СЭЭ, Цезарь (со свойственной ему, как объективисту, тягой к эмпирике) проведёт очень простой эксперимент. Поставив свою ЭГО-творческую этику отношений (-БЭ2сээ) – этику нравственных нормативов контролёром-наблюдателем над этически преимущественной ЭГО-программой ЭИИ, Достоевского (-БЭ2сээ↑→ +БЭ1эии↓), он, подступая с какими-то возражениями или претензиями, обрушит всю мощь своей ЭГО-программной  волевой сенсорики (+ЧС1сээ) – демократичной, квестимной волевой сенсорики силовых преимуществ на антагонистичный этической ЭГО-программе ЭИИ, Достоевского аспект волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, иерархической  сенсорики волевых нормативов – интересно же посмотреть, до какого уровня дотягивают эти волевые нормативы и соблюдаются ли они вообще? А может там вообще никаких волевых качеств нет? А если есть, то как они проявляются, и как на это отреагирует этическая ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского, к которой СЭЭ, Цезарь уже приставил в качестве контролёра свою ЭГО-творческую этику отношений? – в любом случае со всем этим крайне важно и интересно СЭЭ, Цезарю разобраться. Итак, эксперимент поставлен, первый удар по проблематичному для ЭИИ, Достоевского аспекту волевой сенсорики  – по ТНС (по точке наименьшего сопротивления) и зоне страха ЭИИ, Достоевского с позиций волевой ЭГО-программы СЭЭ, Цезаря уже нанесён (+ЧС1сээ↑→ -ЧС4эии↓), и ЭГО-творческая этика  отношений СЭЭ, Цезаря контролирует результат. И результат превосходит все ожидания: оказывается даже при минимальном сопротивлении высокомерной  (аристократической, преимущественной, координирующей) этической ЭГО-программе ЭИИ, Достоевского зона страха ЭИИ, Достоевского – этот антагонистичный его ЭГО-программе и презираемый ею аспект волевой сенсорики (-ЧС4эии) – может послужить ей защитой,  да ещё какой мощной! И откуда только воинственность берётся при такой робости, скромности, толерантности у ЭИИ, Достоевского! Беспощадной, мстительной «осой»  налетит ЭИИ, Достоевский на СЭЭ, Цезаря и будет болезненно «жалить» его, занижая самыми обидными и жестокими словами  его  этическую самооценку, что конечно же будет тут же отмечено ЭГО-творческой этикой отношений СЭЭ, Цезаря, выступающей в этом эксперименте контролёром: (+ЧС1сээ↑→-ЧС4эии↑→+БЭ1эии↓←-БЭ2сээ↑).  

За такое  вопиющее отступление от нравственных нормативов с нравственно преимущественной этической ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского тут же «строжайше взыщется» ЭГО-творческой этикой отношений СЭЭ, Цезаря, и самооценка нравственно преимущественной ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского будет  резко занижена, равно, как и её статус в системе объективных этических приоритетов. («Словесное оскорбление имело место? – имело! Нравственные нормативы нарушены? – нарушены! Так о каком же её нравственном превосходстве его этической ЭГО-прорграммы может идти речь, если она не дотягивает даже до нравственных нормативов? А раз не дотягивает, значит должна быть наказана усиленным нравственным контролем, потому что на деле оказывается, что все её нравственные превосходства дутые и мнимые! А удерживая под контролем, её можно будет быстро вывести на чистую воду, а заодно и разобраться во всех её дутых и мнимых нравственных преимуществах, а также в том, почему они оставляют за собой право требовать к себе безоговорочного и безусловного доверия, преклонение, восхищения и признания».) 

Квестимная этика отношений СЭЭ, Цезаря (-БЭ2сээ), будучи именно ЭГО-творческой, а не аналитической функцией в структуре ЭГО-блока его модели, с трудом проводит этический анализ, поэтому и дальше берёт на себя обязанности контролёра заблокированной им (для более полного контроля) этической ЭГО-программы подревизного-ЭИИ, Достоевского (-БЭ2сээ↑→ +БЭ1эии↓), а вся аналитическая работа возлагается на ЭГО-программную функцию СЭЭ, Цезаря – на её иррациональный аспект волевой сенсорики, который (для большей ясности эксперимента) совершает всё новые атаки на  ТНС и зону страха ЭИИ, Достоевского – на его проблематичный аспект волевой сенсорики, «проверяя»  его способность защищаться, а заодно и повышая значимость этого аспекта в его собственной системе приоритетов, повышая его самооценку в системе этических приоритетов ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского, тем самым занижая самооценку ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского, ослабляя её позиции в их антагонистическом противоборстве с проблематичным аспектом волевой сенсорики (-ЧС4эии↑→ +БЭ1эии↓)  и тем самым усиливая  со своей стороны её этическую блокировку с позиций этики отношений СЭЭ, Цезаря: (-ЧС4эии↑→ +БЭ1эии↓ ←  -БЭ2сээ↑). 

Воздействуя с позиций своей ЭГО-программной волевой сенсорики (+ЧС1сээ) на зону страха ЭИИ, Достоевского и провоцируя его волевую сенсорику на всё более враждебные контратаки (+ЧС1сээ↑→ -ЧС4эии↓↑→ +ЧС1сээ↓↑), СЭЭ, Цезарь этически обескураживает ЭИИ, Достоевского, наглядно доказывая неспособность его этически преимущественной ЭГО-программы управлять спонтанной агрессивностью его зоны страха (+ЧС1сээ↑→-ЧС4эии↓↑→ +БЭ1эии↓), тем самым занижая самооценку этической ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского и ставя его самого в неловкое, унизительное положение, при котором он не может отстоять своё нравственное превосходство, что уязвляет ЭИИ, Достоевского по его дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев» страхом неспособности «быть выше» этого унижения – быть   выше других в нравственном отношении. Разыгрывать из себя мученика в этой ситуации ЭИИ, Достоевскому становится неудобно, поскольку унять агрессивность своей не в меру расходившейся ТНС он всё ещё не может, что ещё больше усугубляет неловкость и двусмысленность его положения: с одной стороны он осуждает агрессивность во всех её формах, но сам же её спонтанно проявляет (отстаивает одно, а делает противоположное и антагонистичное тому, что отстаивает). А СЭЭ, Цезарь, увлёкшись экспериментом и пытаясь выявить предел агрессивности  волевой сенсорики ЭИИ, Достоевского (чтобы узнать на что он способен в случае крайней опасности), знай себе бьёт со своих ЭГО-программных позиций по его зоне страха, как молотом по наковальне, и «раскалывает» её в прямом и переносном смысле (+ЧС1сээ↑→ -ЧС4эии↓↑), всё глубже проникая в её сокровенные тайны и вынося все её страхи наружу, делая их всё более открытыми для всеобщего обозрения и осуждения, чтобы каждый мог увидеть, что за нравственным превосходство ЭИИ, Достоевского стоит самая обыкновенная слабость и зависть к чужим успехам, которые он пытается перекрыть своим мнимыми этическими преимуществами. Защищая мнимые этические преимущества своей ЭГО-программы, ЭИИ, Достоевский усиливает агрессивность своей ТНС  – своего проблематичного аспекта волевой сенсорики поскольку она теперь становится самым востребованным аспектом в системе его приоритетов, и этическая ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского уже никому не кажется такой рафинированной и свободной от примесей воинственности, какой он раньше пытался её представить – теперь все отчётливо замечают в ней элементы агрессивности, которые проявляются тем ярче, чем активнее ЭИИ, Достоевскому приходится защищать нравственное превосходство своей ЭГО-программы. И теперь уже попытки ЭИИ, Достоевского защитить нравственные преимущества своей ЭГО-программы с позиций своей ЭГО-творческой деклатимной, аристократической интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив оказываются неэффективными – и прежде всего потому, что теперь её «доводы» на фоне очевидного конфуза этической  ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского выглядят неубедительно и доверия не вызывают: при такой спонтанной агрессии неуместно говорить об альтернативных способах защиты  нравственных преимуществ мирным путём. 

«А король-то голый! – доказывает себе и другим в процессе «эксперимента» СЭЭ, Цезарь. – Крыть-то нечем! Несостоятельность такой этической позиции очевидна даже при наличии альтернативных способов её защиты, которые всего лишь помогают ей оправдывать двусмысленность её позитивных установок в целях ещё большей её востребованности и приспособления к внешним условиям.» Решив, что за такой ловкой и изворотливой ЭГО-творческой интуицией мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив тоже нужно присматривать, СЭЭ, Цезарь приставляет к ней в «надзиратели» свою нормативно-ролевую квестимную, координирующую интуицию потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ↑→ -ЧИ2эии↓), которая использует самые простые и убедительные формы контроля, но вполне одобренные с позиций ЭГО-программной волевой сенсорики СЭЭ, Цезаря (надо же выяснить, как это ЭГО-творческой интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского удаётся так ловчить, что она явные недостатки своей ЭГО-программы умудряется превратить в очевидные достоинства!). Таким образом и ЭГО-творческая функция ЭИИ, Достоевского попадает под контроль СЭЭ, Цезаря и оказывается заблокированной его нормативно-ролевой квестимной, координирующей интуицией (позитивных, конструктивных) потенциальных возможностей, а потому и помочь своей ЭГО-программе освободиться от жёсткой блокировки ревизора-СЭЭ, Цезаря ЭГО-творческая функция ЭИИ, Достоевского уже не может, поскольку теперь сама становится объектом ревизии. И ещё каким объектом! Уж с ней-то СЭЭ, Цезарь захочет разобраться особенно строго – уж больно его интересуют её альтернативные возможности превращения недостатков в достоинства и наоборот, – уж очень ему интересно повнимательней присмотреться к такого рода «перевёртышам», которые и откровенную слабость делают «неуязвимой бронёй», а это уже напрямую относится к сфере исследований его ЭГО-программной волевой сенсорики (+ЧС1сээ) – сенсорики силовых преимуществ. А поскольку  в ИТО ревизии СЭЭ, Цезарь контролирует не только прочность, но и состоятельность этических убеждений ЭИИ, Достоевского, ему крайне важна и их идеологическая подоплёка – важно выяснить: чем лучше и эффективней побеждать зло, – кулаками (как считает сам СЭЭ, Цезарь) или миротворческой «оливковой ветвью», как предлагает ЭИИ, Достоевский – и не только предлагает, но и жёстко навязывает этот способ борьбы со злом, как единственно возможный и правильный, и вот с этим положением этической ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского СЭЭ, Цезарь и захочет обстоятельно разобраться. 

V-2. Ревизия мнимо-реальных, интуитивных ЭГО-творческих «перевёртышей» ЭИИ, Достоевского с материалистических позиций ЭГО-программной волевой сенсорики и нормативно-ролевой интуиции потенциальных возможностей СЭЭ, Цезаря. 

И не то чтобы СЭЭ, Цезарь хотел сложить оружие и перековать мечи на орала, защищая этические ценности своей позитивной, волевой ЭГО-программы – нет, ему интересны именно ЭГО-творческие альтернативные возможности ЭИИ, Достоевского (представляющие его слабость как силу, и наоборот) в качестве дополнительной наработки  возможностей к его собственной нормативно-ролевой интуиции (позитивных, конструктивных) потенциальных возможностей, чтобы сделать ещё более сильной и неуязвимой его ЭГО-программную волевую сенсорику силовых преимуществ. Так что, в каком-то смысле его нормативно-ролевая квестимная интуиция (реальных, позитивных) потенциальных возможностей  выступает здесь не только в роли «надзирателя» или  «эксперта», но и поступает к ней в «ученики».  А поскольку нормативно-ролевая функция у СЭЭ, Цезаря – аналитическая, она вполне может заметить, что ЭГО-творческая интуиция альтернативных потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского реализует не только (и даже не столько) реальные возможности, но и мнимые, причём их использует чаще, в чём и заключаются альтернативные  преимущества этого аспекта, который, будучи деклатимным, заставляет ЭИИ, Достоевского, со свойственной ему как деклатиму убеждённостью в своей правоте,  глубоко  верить и в своё право использовать эти мнимые возможности наравне с реальными (поскольку для его ЭГО-программы мнимых этических преимуществ любые ненасильственные средства защиты хороши), и в своё право заставлять верить в их реальность других. А это значит, что если ЭИИ, Достоевский считает, что врага можно победить оливковой ветвью, то так и должно быть, и по-другому быть не может («потому, что этого не может быть никогда»). Если  ЭИИ, Достоевский считает, что можно фехтовать павлиньими перьями, значит это возможно, и нужно только ввести такой вид фехтования в число олимпийских видов спорта, как самый безопасный и безболезненный, а остальные  виды – с саблями и рапирами, – убрать за ненадобностью. Как иерархический аспект, защищающий этически преимущественную ЭГО-программу ЭИИ, Достоевского, его интуиция (альтернативных, мнимо-реальных) потенциальных  возможностей требует к себе безусловного доверия и максимального уважения: разве можно высоконравственную этическую ЭГО-программу защищать фальшивыми, ложными средствами? – такого ЭИИ, Достоевский и близко допустить не может и ни за что с этим не согласится, а потому будет пользоваться любыми средствами и способами доказательств  её безупречной достоверности. И первым способом будет самовнушение, к которому будет настойчиво призывать самоуверенный и самовнушаемый деклатим-ЭИИ, Достоевский, заставляя всех и каждого верить в безупречность приводимых им доводов и доказательств, даже если кому-то они покажутся невероятными. «Это тебе только кажется!» – скажет такому недоверчивому человеку, ЭИИ, Достоевский и тут же будет рассуждать о том, что наша реальность вообще вся мнимая и существует только в нашем воображении, поэтому важнее всего не то, что человек знает и в чём многократно воочию убеждался, а только то, во что он верит. 

Нормативно-ролевая квестимная интуиция реальных потенциальных возможностей СЭЭ, Цезаря (+ЧИ3сээ) при таких аргументах терпит поражение (-ЧИ2эии ↑→ +ЧС3сээ↓), что особенно  настораживает СЭЭ, Цезаря как ревизора, заставляя его со свойственным ему, как квестиму, сомнением, недоверчиво относиться ко всем доводам ЭИИ, Достоевского, поскольку они в корне противоречат самой ЭГО-программе СЭЭ, Цезаря – его предельно реалистичной и материалистичной волевой сенсорике (+ЧС1сээ) – сенсорике волевых преимуществ. И о том же «сигналит» СЭЭ, Цезарю его нормативно-ролевая квестимная интуиция реальных потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ). СЭЭ, Цезарь понимает, что ЭИИ, Достоевский не такой простак, каким прикидывается, убеждая всех и каждого, что наш материальный мир – не что иное, как плод нашего воображения,  поскольку, заявляя это, он берёт на себя роль контролёра-наставника нашего сознания – то есть, начинает напрямую воздействовать на него, заставляя людей, сомневающихся в своём праве воспринимать реальность материалистично, верить ему безоговорочно и доверять только своему воображению, которым будет творчески манипулировать этот «безобидный тихоня», ЭИИ, Достоевский, заставляя всех вокруг верить только в то, что ему выгодно. А ведь это не что иное, как общеизвестное мошенничество, при котором кто-то очень самонадеянный заставляет принимать желаемое за действительное (как это делали мошенники-портные  в сказке Андерсена про «голого короля») и видеть то, чего нет на самом деле, или, как минимум сомневаться в том, что видит. Получается, что теперь каждый должен сверять своё восприятие окружающей реальности с мнением и ощущениями ЭИИ, Достоевского, а также с тем, что рисует ему его фантазия и какие представления в соответствии с этим он будет навязывать окружающим для своей пользы и выгоды, а, главным образом – в целях утверждения неоспоримого превосходства своей  этически преимущественной ЭГО-программы, которая в своих претензиях на моральное превосходство и изысканную нравственную чистоту, якобы «не терпит» лжи и фальши. Хотя на самом деле опирается на мошенничество и обман, которые посредством таких вот мнимо-реальных «перевёртышей» обеспечивает ей в целях защиты этического превосходства её ЭГО-творческая деклатимная интуиция (альтернативных, мнимо-реальных) потенциальных возможностей, отвергая действительность в её реальном воплощении и вытесняя её воображаемой реальностью, заставляя химеры, порождённые его воображением, принимать как истину в последней инстанции, даже если они повсеместно опровергаются реально наблюдаемыми фактами, которые ЭИИ, Достоевский тоже может  опровергать, ссылаясь на ошибочность наблюдений и выставляя их как плод чьей-то фантазии. «И посмотрим, чья карта перекроет! – словно издевается над вескими, подтверждаемыми реальностью  доводами  ЭИИ, Достоевский. – Воображение-то богаче и доводами, и средствами опровержения точки зрения оппонента! Пойди докажи, что твоя реальность тебе не привиделась!». 

 Если ЭИИ, Достоевский захочет что-то проигнорировать, он закроет глаза и на то, что творится у него под самым носом, и будет утверждать, что никогда этого не было, а было только то, что в его фантазиях привиделось. Рассуждая подобным образом, он может реальное сделать мнимым и наоборот, зло может представить добром, если надо будет оправдать свою нравственно преимущественную ЭГО-программу – может завраться сверх всяких ориентиров, дезинформируя всех вокруг, но при этом будет утверждать, что говорит истинную правду,  а главное, –он всем яростно и безоговорочно будет навязывать своё мнение, не позволяя в нём сомневаться. Засомневался – рассердил его до крайности, а этого ЭИИ, Достоевский никому не прощает, несмотря на то, что постоянно, всем и каждому говорит, что обиды надо прощать. Всё то, что «неудобно» его этически преимущественной ЭГО-программе или как-то бросает на неё тень, тут же отвергается или подтасовывается ЭГО-творческой функцией интуиции (мнимо-реальных, альтернативных) потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского таким образом, чтобы его ЭГО-программа  оставалась безупречно превосходной во всех этических отношениях – самой справедливой, самой высоконравственной, самой милосердной и т.д., как того требуют от ЭИИ, Достоевского этически преимущественные приоритеты его ЭГО-программы, его  психотипа, его  дельта-квадры и его дельта-квадрового комплекса «подрезанных крыльев», при котором ЭИИ, Достоевский просто не может позволить себе быть ниже  других – ему это морально «неудобно» – он обязательно должен быть выше других по приоритетной в его дельта-квеадре способности доказать свои нравственные (+БЭδ↑), деловые (+ЧЛδ↑) и альтернативные возможностные преимущества (-ЧИδ↑) – способность и мнимые, и реальные возможности направить себе на пользу, из неудобных и социально неприемлемых возможностей сделать удобные и приемлемые для себя и установить эту форму как возможностный  норматив, при котором только он решает, какие возможности когда и кем могут быть  использованы, что позволяет ему всегда оставаться в этическом и деловом  выигрыше.  Благодаря мнимо-реальным перевоплощениям своей ЭГО-творческой деклатимной интуиции  (альтернативных) потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевский  использует удобный ему метод двустандартной оценки окружающей реальности и взаимодействия с ней: хорошо только то, что он считает хорошим, реально и истинно только то, что он считает реальным и истинным. 

«Если так дальше пойдёт, мы все у него под пятой ходить будем, – суммирует свои наблюдения СЭЭ, Цезарь, – он поставит себя над нами «пророком на все времена», и мы все будем смотреть на мир его глазами, оценивать всё происходящее его системой мер,  думать так, как он соизволит рассуждать, и высказывать только то, что соответствует его мнению, но никоим образом ему не противоречит.» Со свойственной ему, как ЭГО-программному сенсорику, наблюдательностью СЭЭ, Цезарь замечает,   что  ЭИИ, Достоевский никому не позволяет оспаривать его мнение  и именно в том, что он считает реальным или мнимым, – начинает сердиться, говорить дерзости, колкости,  поступать назло и наперекор всем, кто ему возражает, может вспылить и ударить своего оппонента, но в этой агрессии будет винить его, а не себя – это оппонент довёл ЭИИ, Достоевского до такого некрасивого поступка, это он его спровоцировал. 

Осознав, каким  на самом деле социально опасным человеком является его подревизный, СЭЭ, Цезарь берёт ЭИИ, Достоевского под ещё более жёсткий контроль. И прежде всего он будет доказывать ему различие между своей (СЭЭ, Цезаря) реальной (квестимной) интуицией потенциальных возможностей и мнимо-реальной (деклатимной) интуицией альтернативных потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского, а доказав её реальные преимущества,  «замкнёт», заблокирует  его ЭГО-творческую функцию ЭИИ, Достоевского своей нормативно-ролевой  (+ЧИ3сээ↑→ -ЧИ2эии↓).  

Для общения с такими «чудаками», как его подревизный,  у СЭЭ, Цезаря есть одно универсальное средство: «Вот как двину сейчас, сразу мозги на место встанут!», поэтому начинать своё воспитательное воздействие  на ЭИИ, Достоевского  СЭЭ, Цезарь может и силой, применив её как способ «доказательства от противного» того утверждения, что  боль от удара, которую ЭИИ, Достоевский  сразу почувствует,  – это плод его воображения, а на самом деле никакого рукоприкладства и не было. ЭИИ, Достоевский будет недоволён, возмущён, но ревизор-СЭЭ, Цезарь постарается его переубедить: «А что делать?  Ради выяснения истины надо потерпеть! Ты говоришь одно, я  утверждаю другое, – посмотрим, кто из нас прав! Посмотрим, где граничит одна реальность и начинается другая! Ты говоришь, что реально чувствуешь боль, а я утверждаю, что тебе это только кажется! Ты говоришь, что тебя бьют, а я утверждаю, что глажу тебя по руке! Ты говоришь, что там уже появился синяк, а я говорю, что тебе это только привиделось, и на самом деле там ничего нет! Ты говоришь, что я поступаю  дурно, я утверждаю, что поступаю очень хорошо, потому что я учу тебя адекватно воспринимать реальность. Ты пытаешься позвать на помощь, а я тебе этого не позволю, потому что тогда наш урок будет прерван на самом интересном месте и пользы тебе не принесёт.».  

Выступать против него с жалобой СЭЭ, Цезарь ЭИИ, Достоевскому не позволит – найдёт отговорки по своей изобретательной и манипулятивной ЭГО-творческой этике отношений – этики нравственных нормативов, которая устанавливает свою планку нравственности и считает нравственным всё то, что СЭЭ, Цезарь делает в интересах своей преимущественно волевой ЭГО-программы (+ЧС1сээ) – квестимной волевой сенсорики силовых преимуществ, которые убедительными способами и доказываются подревизному-ЭИИ, Достоевскому, оспаривающему востребованность этих преимуществ. «Но для перевоспитания ЭИИ, Достоевского они пригодились?  – пригодились! От некоторых опасных иллюзий избавили? – избавили! Восприятие реальности подправили? – подправили! Значит и дальше будем работать такими методами!» – радуется СЭЭ, Цезарь своим успехам. Главное, чтобы его подревизный-ЭИИ, Достоевский со своими опасными заблуждениями  не причинял вреда обществу, и этот момент СЭЭ, Цезарь считает себя обязанным проконтролировать, понимая, какая исключительно важная ответственность на него возлагается  – чуть ли не перед всем человечеством! («А как же иначе? Вот только выпусти этакого лжепророка в свободный полёт, как от его ахинеи у всех тут же сразу мозги набекрень сползут! И наш мир превратится в скопище безумцев! А этого допускать никак нельзя!». И чувствуя свою ответственность перед обществом, СЭЭ, Цезарь ещё  более ужесточает контроль, рассматривая мировоззрение ЭИИ, Достоевского как крайне пагубное абсолютно для всех, а его самого считая порождением зла, направленного в этот мир для его полного и абсолютного уничтожения. И чем дольше СЭЭ, Цезарь проводит свою ревизию с удобных ему материалистических позиций, тем больше он в этом убеждается.  

V-3. СЭЭ, Цезарь. Критика ЭГО-программного конформизма и ролевого субъективизма ЭИИ, Достоевского с позиций этических и логических приоритетов квестимной модели. Завершение блокировки функций ментального блока ЭИИ, Достоевского. 

Аспект деклатимной волевой сенсорики ЭИИ, Достоевского до такой степени антагонистичен этически преимущественной ЭГО-программе ЭИИ, Достоевского, что ЭИИ, Достоевский не только не признаёт, но даже отрицает наличие его у себя, считая себя беззлобным, безобидным, беззащитным, и осуждает – глубоко презирает – проявление его у других, считая их жестокими и агрессивными. Удобнее всего он чувствует себя среди обиженных и униженных, считая их для себя наиболее безопасным окружением и полагая, что тот, кто хоть раз  испытал на себе боль страдания, унижения и обиды, не будет унижать других, заставляя их страдать. 

Справедливость волевого отпора, борьбы и сопротивления злу ЭИИ, Достоевский тоже рассматривает через призму своего ЭГО-творческого аспекта интуиции альтернативных потенциальных возможностей и его мнимо-реальных потенциальных возможностей и её «перевёртышей», превращающих одну реальность в другую, упорно отстаивая универсальность такого подхода и распространяя его на всё, что, по его мнению, так или иначе связано с защитой нравственных преимуществ его этической ЭГО-программы, навязывая  это своё мнение другим чрезвычайно жёстко и распространяя его максимально широко в геополитическом масштабе, повышая тем самым значимость своей высокоморальной ЭГО-программы и навязывая её как самую прогрессивную и единственно возможную идеологию самым широким кругам общественности. Проблемы же возникают из-за того, что ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского реализуется интуицией мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, заставляющей принимать желаемое за действительное, и в связи с этим  дающей ошибочные прогнозы  относительно окончательного результата решения спорной или конфликтной проблемы, на которую ЭИИ, Достоевский в лучшем случае предлагает закрыть глаза (не будет проблемы – не будет конфликта) или, собрав вокруг себя огромное количество единомышленников, организует широчайшее общественное движение «политически слепых оптимистов», которые хором, шумно и многоголосно вещают на все стороны, что никакого конфликта интересов не существует, просто одна сторона должна безоговорочно подчиниться другой ввиду необходимости слабого меньшинства подчиняться сильному большинству. А если слабое меньшинство продолжит отстаивать свои жизненно важные политические интересы, всё более раздражая тем самым геополитическое большинство, с платформы высоконравственных этических и геополитических убеждений ЭИИ, Достоевского оно будет объявлено опасным «агрессором», сеющим повсюду вражду и раздор, вопреки прогрессивному стремлению человечества жить в мире.  С призывами всемерно подавить это «возмутительное и несправедливое» сопротивление «агрессивного» меньшинства, стоящего помехой на пути прогрессивных процессов мирного урегулирования политических конфликтов, и обратится к широкой общественности ЭИИ, Достоевский, опираясь на массовую поддержку своих  единомышленников.

А СЭЭ, Цезарю как социальному ревизору ЭИИ, Достоевского интересно в этой связи поподробнее рассмотреть сенсорно-этическую подоплёку мотивации своего подревизного, с позиций которой он делает такие абсурдные перестановки в оценке понятий «добра» и «зла»,  «силы» и «слабости», «миролюбия» и «агрессивности». И первое, что пытается ему объяснить ЭИИ, Достоевский, – это то, что безотносительного и разграниченного представления этих понятий в отношениях нет и не бывает (это в его деклатимной модели их не бывает,  а в квестимной модели его ревизора-СЭЭ, Цезаря они есть), и СЭЭ, Цезарь, заинтересовавшись такой точкой зрения своего подревизного, просит его ему поподробней её объяснить.  «Есть понятия «относительного зла» и «относительного добра», – поясняет свою мысль подревизный -ЭИИ, Достоевский, – и понятия эти тоже не окончательные и не устойчивые, а меняются в зависимости от ситуации, переходя по шкале «лучше – хуже» из одного полюса в другой, – в связи с этим, то, что одному кажется «злом», для другого может быть «добром», поэтому всегда лучше придерживаться середины и делать так, как лучше для большинства...» – «Независимо от того, кто прав?» – уточняет СЭЭ, Цезарь. «Что лучше для большинства, то и хорошо!» – со свойственным ему, как деклатиму, конформизмом отвечает ЭИИ, Достоевский. «А если большинство не право? Если оно настроено агрессивно, враждебно по отношению к меньшинству? Тогда что?» – со свойственным квестимам  нонконформизмом спрашивает СЭЭ, Цезарь. «Всё равно меньшинство  должно уступить большинству, потому что так будет лучше для всех!» – отстаивает своё мнение ЭИИ, Достоевский. «Чем же будет лучше, если агрессивное большинство поглотит сопротивляющееся меньшинство и установит для всех подпитывающие его агрессию  жестокие законы и порядки?» – не сдаётся СЭЭ, Цезарь. «Не установит! – убеждает себя и СЭЭ, Цезаря ЭИИ, Достоевский. – И прежде всего потому, что агрессивность враждебного  большинства тоже относительна: подавив сопротивление меньшинства, оно подобреет и перестанет быть агрессивным, – после того, как угроза сопротивления будет устранена, в жестокости не будет смысла, агрессия большинства перейдёт в свою противоположность, оно станет мирным и порядки установит добрые и мирные!». – «Ну, если это большинство привыкло к агрессивному захвату власти, мирным оно не станет, потому что ему надо подпитывать свою агрессивность новыми захватами из ближнего и дальнего окружения, из чего следует, что  агрессию врагов необходимо останавливать на раннем этапе – не подпускать  их и близко к нашим домам, пока они не вломились к нам в двери...». – «Даже, если враги  и вломятся в наши двери, отношения с ними можно уладить  и мирным путём – по-доброму, по-хорошему!» – наставляет ЭИИ, Достоевский. – «А если они тебе нож к горлу приставят, ты тоже будешь общаться с ними по-доброму, по-хорошему?! – возмущается СЭЭ, Цезарь. – «Враги агрессивны от недоверия к нам! – объясняет ему ЭИИ, Достоевский. – Надо это исправлять – войти к ним в доверие и убедить в наилучших наших намерениях – в нашем расположении к ним, в нашей готовности их понять и с ними дружить, тогда и борьба никакая не понадобится и вражды не будет!».

Выслушав такое инфантильно-наивное объяснение ЭИИ, Достоевского с его глубокой убеждённостью в реальность мнимого и осуществление желаемого, каким бы фантастичным и иллюзорным оно ни было, СЭЭ, Цезарь начинает понимать, почему из системы приоритетов ЭИИ, Достоевского исключён аспект волевой сенсорики, – он полностью заменён мнимо-реальными «перевёртышами» его ЭГО-творческой интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, склонной в интересах нравственных преимуществ своей этической ЭГО-программы отстаивать самые невероятные предположения, представляя их мнимые, иллюзорные возможности, как реально осуществимые, а потому наиболее приоритетные, в расчёте на то, что все наши мысли и желания реализуются. И, значит,  чем больше будет добрых мыслей и желаний, тем  больше добра будет на Земле: «Поступай в соответствии со своими  радужными иллюзиями, и от этого всем станет лучше!» («Покорми тигра травкой, и он благодарно тебе полижет руку!»).

Осознав, в какой мере эти  иллюзорные методы «примирения непримиримого» и «соединения несоединимого» могут быть опасны для общества, СЭЭ, Цезарь как ЭГО-творческий этик решает обстоятельно разобраться именно с переходной шкалой «лучше – хуже», чтобы понять как «добро» и «зло» перетекают по ней в свою полную противоположность, подменяя  друг друга, меняясь друг с другом местами и приоритетами: сегодня добро представлялось ЭИИ, Достоевским с позиций нравственного превосходства, а завтра на ту же высоту «нравственного превосходства» им возносится зло, рядящееся в белые одежды и маскирующееся под добро. «Если так дальше пойдёт, в мире вообще добра не останется, а только маскирующееся под добро зло!» – предостерегает ЭИИ, Достоевского СЭЭ, Цезарь. –  «А где ты видел добро в чистом виде?» – словно издеваясь над ним, спрашивает ЭИИ, Достоевский,  и СЭЭ, Цезарь обращается к этическим приоритетам своей квестимной модели  с их чётким разграничением понятий «добра» и «зла», и с этих позиций критически оценивает этические и логические преимущественные приоритеты своего подревизного, не переставая удивляться отсутствию конфронтации полярных, антагонистичных, по своей сути, понятий, в органичном слиянии мягко перетекающих из одного полюса на другой и спонтанно переходящих в свою полную противоположность. «Что же это за убеждения такие при которых нет различий между  правдой  и вымыслом, поскольку  и то, и другое представляется  плодом воображения? – удивляется СЭЭ, Цезарь. – Нет разделения между добром и злом, поскольку зло мотивируется благими намерениями и представляется актом «доброй воли» из  желания «помочь» или сделать «как лучше». Как жить, если стёрты границы между враждой и дружбой, а предательство становится актом миротворчества, враги-захватчики – лучшими друзьями, и их принимают, как дорогих гостей, встречают хлебом-солью и преподносят им ключи от города на бархатной подушке? Что будет с миром, если беспринципность станет нормой, а краеугольные нравственные понятия, перестав быть стабильными и непреложными,  будут спонтанно перетекать в свою полную противоположность и подменяться ею, пока она их не  вытеснит за ненадобностью? Что это за перевёртыши такие?  Откуда они взялись и какова их причина?».

Причина же заключается в различии пространственно-временных отношений квестимной и деклатимной моделей, заложенных в их архетипах коллективного бессознательного. Далёкие пространственные и временные отношения квестимной модели обусловливают её дифференцирующие свойства,  при которых противоположные, антагонистичные полюса логических и этических понятий и отношений не просто жёстко разделены, но и всемерно отдаляются друг от друга, и это отдаление постоянно увеличивается всю новыми и новыми разграничениями и расщеплениями дедуктивного метода мышления квестимов «от общего – к частному», при котором процесс разделения на частности может быть очень долгим, нагромождая всё новые и новые различия и препоны между антагонистичными полюсами  краеугольных логических и этических понятий. В общем плане зло от добра отделяется одной запретительной заповедью: «Не делай другому того, чего не желаешь себе!», но потом, когда и эту квестимную заповедь приспособили под понятия преимущественной, деклатимной  этики отношений для стирания различий между добром и злом и стали творить зло, мотивируя его благими намерениями («я пытаюсь тебе помочь!», «я желаю тебе добра!»), в ракурсе разделительной, квестимной этики отношений возникла   необходимость ввести новые разделительные барьеры между понятиями добра и зла  и возникли новые уточнения с запретами и указаниями того, чего делать нельзя: «не убий!», «не укради!», «не лжесвидетельствуй», «не прелюбодействуй!». Потом и этого оказалось недостаточно, чтобы запреты на кражу и прелюбодеяние не нарушались, и в ракурсе  разделительной, квестимной этики отношений возникла необходимость ввести новые уточнения для заповеди «не укради!»: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». Для постоянно нарушаемой заповеди «не прелюбодействуй!» тоже пришлось сделать массу уточнений и запретов, чтобы чётче очертить нравственные нормативы квестимной этики отношений: «НЕ открывай наготы отца твоего, матери твоей, сестры твоей, брата твоего, сестры жены  твоей,  сестры матери, дочери сестры матери твоей, не приближайся ни к кому из единокровных, чтобы открыть наготу его...». И всё равно этого не хватало, чтобы сглаживать разделения нравственных нормативов, склоняя их в пользу преимущественной деклатимной этики для чьей-то выгоды: «Приглянулась тебе сестра жены твоей? Так какие проблемы? Бери её  из лучших побуждений и смело открывай её наготу, – о ней ведь тоже позаботиться кому-то надо, а кто это сделает лучше, как не ты, муж её сестры, – проверенный, надёжный человек? У тебя есть дети, пусть и у неё тоже будут, чтобы она познала радость материнства! Ради её счастья  сделай это! Ведь так будет лучше для всех!». 

Иерархическая деклатимная этика отношений может сдвигать нравственные нормативы в любую, удобную и выгодную ей сторону, «из лучших побуждений» манипулируя понятиями «лучше-хуже», сближающими антагонистичные полюса между добром и злом и стирающими  различия между ними, позволяя одному из антагонистичных полюсов (понятий) плавно переходить в другой, подменять его или подменяться им.

Причина этого слияния и взаимного замещения заключается в близких пространственно-временных отношениях деклатимной модели, заложенных в её архетипах коллективного бессознательного и обусловливающих её интегрирующие свойства, в соответствии с которыми противоположные логические понятия  быстро притягиваются друг к другу, сближаясь полюсами, сливаясь  и перетекая из одного в другое, а антагонизм этих понятий становится условным, размытым и часто заменяемым собственной противоположностью в зависимости от преимущественной выгоды иерархических этических и логических приоритетов –  деклатимной иерархичной этики отношений нравственных преимуществ (+БЭ) и деклатимной иерархичной логики соотношений системных преимуществ (+БЛ). Этим же стремлением к преимуществам обусловлена и деклатимная конформность этических и логических приоритетов этих отношений – их притяжение к превышающему по силе большинству и иерархическому старшинству: «кто сильнее, тот и прав», «кого больше, те и правы». Этим же перевесом и перетеканием полюсов и антагонистичных  позиций в собственную взаимозаменяемую противоположность обусловлена и образованная ими двусмысленность и двустандартность деклатимных понятий, и иерархическая неравновесность деклатимных отношений, при которой меньшинство притягивается к большинству, интегрируясь с ним и перестраивая в соответствии с этим свои «принципиальные» позиции, которые в свете такой перестройки  с позиции чётких этических и логических разделений квестимной модели выглядят «беспринципными».

Квестимные этические и логические отношения – равновесные  и вследствие этого – демократичные и справедливые. И этим они принципиально отличаются от неравновесных – преимущественно- иерархических и потому несправедливых (с точки зрения квестимной модели) отношений. И эта несправедливость, всё более усугубляясь иерархическими этическими и логическими преимуществами, часто доходит до абсурда и переходит в свою противоположность, которая как раз и аннулирует равновесные заповеди квестимной модели, нарушая в них равновесие и заставляя работать в противоположном направлении. Так, например, равновесная квестимная заповедь  справедливого возмездия: «Кто с мечом придёт от меча и погибнет» («око за око», «зуб за зуб», «перелом за перелом», «мера за меру»), преобразуясь в заповедь «какой мерой платите, той вам и воздастся», в деклатимной интерпретации переходит в заповедь: «Ударили тебя по одной щеке, подставь другую!». И не только потому, что в интересах нравственных преимуществ за зло надо платить добром, –  «оплата добротой» идёт  в интересах будущей безопасности, в ожидании ответной доброты: «Если ты добром платишь за зло, значит (злые) тебе и ответят добром» (потому что сказано: «какой мерой платите, той вам и воздастся»). Значит, таким образом можно предотвращать «плохое», превращая его в «хорошее». Надо только верить в то, что такое превращение возможно, и совершать его повсеместно, подставляя вторую щёку после удара по первой.   Из этого следует, что  тот, кто придёт к нам с мечом, должен уйти с хлебом-солью и ключами от города, потому что, заплатив добром за зло, мы, кроме того, что умиротворим наших врагов,  ещё и  имеем право рассчитывать на их ответную доброту и милосердие, – они и защитят нас, и сделают для нас много хорошего  – ведь говорят же: «какой мерой платите, той вам и воздастся» – заплати добром за зло и тебе воздастся добром. Главное, – убедить врагов в нашем искреннем расположении к ним, чтобы они поверили в наше доброе к ним отношение – надо им улыбаться почаще, во всём угождать, во всех спорах безоговорочно принимать только их сторону. Нужно, чтобы они всё время чувствовали нашу моральную поддержку, тогда они будут доверять нам и во всём идти нам навстречу! Они станут добрыми и забудут, что когда-то причиняли нам зло. И мы об этом забудем, чтобы не платить им злом за добро!».  – убеждает СЭЭ, Цезаря ЭИИ, Достоевский. – «Значит, врагам нужно открывать двери наших домов, позволять им резать наших детей, насиловать  наших жён, сестёр,  дочерей, и всё это  в интересах добра и нравственного превосходства?» – уточняет СЭЭ, Цезарь. «Резни не будет, если мы с самого начала будем с ними ласковыми и кроткими!  – утверждает ЭИИ, Достоевский. – Если мы сразу проявим покорность, мы заслужим их доверие и расположение, и они ничего нам плохого не сделают – на добро ответят добром!». – «И для этого ты собираешься усыпать их путь нашими трупами? А если они ответят злом на добро?» – интересуется СЭЭ, Цезарь. – «Не ответят! – уверяет его ЭИИ, Достоевский. – А если такое случится, мы будем задабривать их и умиротворять, пока они не подобреют и не начнут отвечать нам добром на добро!». – «И как  долго мы их будем задабривать?» – интересуется СЭЭ, Цезарь. – «Сколько понадобится, столько и будем!» – отвечает ему ЭИИ, Достоевский.  – «Пока мы будем ждать от них милосердия, они всех нас поубивают, дома сожгут, храмы разрушат! И мы должны это терпеть и не давать им отпор?» – возмущается СЭЭ, Цезарь. – «Ну, и что! – отвечает ему ЭИИ, Достоевский, – Надо быть выше обид!». – «В интересах нравственных преимуществ?» – уточняет СЭЭ, Цезарь.  – «Не только, – отвечает ЭИИ, Достоевский. – Мы все останемся живы, потому что на добро нам ответят добром, а обиды скоро забудутся, а «кто старое помянет, тому глаз вон!»». –  «Вот, так бы и двинул тебе за такие слова!» – сердится СЭЭ, Цезарь, который,  как и все квестимы с их долгими отношениями во времени,  обладает хорошей памятью на обиды и долговременным желанием за них отомстить (с позиций всё тех же квестимных заповедей справедливого возмездия: «око за око, зуб за зуб, перелом за перелом, мера за меру»). Но у деклатимов (из-за близких пространственно-временных отношений, обусловливающих интегрирующие свойства их модели) и прежде всего у ЭИИ, Достоевского, в интересах нравственных преимуществ его этической ЭГО-программы (+БЭ1эии↑)  соотношение «мера за меру» не представляется равноценным – добра должно быть больше, чем зла, а зла вообще не должно быть, поэтому за зло надо платить добром, чтобы добра стало больше и оно бы собой подавляло зло. А для этого можно пойти на любые жертвы, в том числе и пожертвовать жизнью. НЕ своей, конечно, – если он погибнет, кто же будет умиротворять врагов и учить их добру? Но вот с гибелью многих своих соотечественников вполне можно смириться, и особенно – с самыми  мстительными из них, которые так и рвутся в бой с врагами, тормозя процесс мирного урегулирования социально-политических конфликтов. А то, что он при этом попустительствует распространению зла на Земле, ЭИИ, Достоевский не думает – он так не считает. Со свойственной ему как деклатиму самоуверенностью, он убеждён, что этим приумножает добро, а потому и заискивает перед врагами, оправдывая их бесчинства, ублажает их всеми доступными способами, предлагая окружающим делать всё тоже самое, чтобы  перекрыть добром зло и подавить его в зародыше. А то, что захватчик, утверждая могущество зла, подавляет собой волю всех доброхотов, ЭИИ, Достоевского не смущает: ради всеобщего блага можно и потерпеть. Не беспокоится он и о том, что после изгнания оккупантов его могут обвинить в  коллаборационизме – обрить наголо и залить нечистотами, как это было принято спокон веку у некоторых европейских народов, а то и просто подвести под «высшую меру»  – ЭИИ, Достоевский  предусмотрителен и со свойственными ему, как интроверту-деклатиму, конформизмом и самонадеянностью, он вполне уверен в своей способности заранее и безошибочно определить победителя по его силовым и численным преимуществам, рассчитывая перейти на сторону новой власти раньше, чем она докажет его сотрудничество с  предыдущей.

В системе этических предпочтений  ЭИИ, Достоевского приоритетно «быть выше обид», что также удобно для  накопления нравственных преимуществ (+БЭ) –  надо «проглатывать обиды», чтобы быть выше их, точно так же, как в деклатимной модели большинство подавляет и абсорбирует (проглатывает, перевоспитывает или устраняет) меньшинство, переводя его в «расходный материал» и вытесняя по вертикали, куда-то вниз...  А для того, чтобы  легче было проглотить и удержать в себе обиду, её удобнее представить «плодом воображения», а заодно отнести к категории «вымыслов» и все остальные краеугольные этические и логические понятия, позволяя им свободно перемещаться в воображении с полюса на полюс, или вообще улетучиваться из сферы внимания наравне с другими фантазиями, если это выгодно с преимущественных нравственных или системных позиций. 

В деклатимной модели из-за её близких пространственно-временных отношений нет острых углов – в ней  всё стремится к центру, поэтому она концентрична и обтекаема. И в отличии от остроугольной, рассредоточивающейся во все стороны квестимной модели у неё нет и краеугольных понятий,  а если и появляются, то они спокойно перетекают из одного в другое, не нарушая  общей шарообразной формы, а только  смещая центры тяжести вверх или вниз, позволяя деклатимам, быть «непотопляемыми» и «всплывать наверх» (+БЛ↑, +БЭ↑), защищая свои иерархические логические и этические преимущества сколько бы их ни пытались подавить или  унизить. 

Осознав важность  контроля над такой трансформацией  этических и логических представлений ЭИИ, Достоевского, СЭЭ, Цезарь может завершить блокировку всех функций ментального блока своего подревизного по всем четырём аспектам: (ЧС1сээ↑→-ЧС4эии↓), (-БЭ2сээ↑→+БЭ1эии↓←-ЧИ2эии↓←+ЧИ3сээ↑), (+БЛ3эии↓←-БЛ4сээ↑). 

VI. СЭЭ, Цезарь → ЭИИ, Достоевский. Ревизия в деловых отношениях. 

VI-1. Подъём делового энтузиазма и коммерческой активности СЭЭ, Цезаря в период свободного предпринимательства. Активация СЭЭ, Цезаря мнимо-реальными возможностями ЭГО-творческой функции подревизного-ЭИИ, Достоевского, и переход ревизии на витальный блок. 

Период свободного предпринимательства, когда все торгуют тем, что под руку попадётся  – вплоть до позапрошлогоднего снега и кратеров на Луне,  предоставляет для разносторонне одарённого, наделённого незаурядными волевыми и стратегическими качествами СЭЭ, Цезаря, неограниченные возможности для широкой и массовой торговли реальным и мнимо-реальным товаром.  И, конечно же, в этой связи ему очень захочется испытать свойства ЭГО-творческой интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского и найти им успешное применение в своей  коммерческой деятельности, для чего он и привлекает к сотрудничеству своего подревизного, чтобы посмотреть, как будут работать его «перевёртыши» в их совместном деловом предприятии. Собственная ЭГО-творческая этика отношений СЭЭ, Цезаря (-БЭ2сээ) – этика отношений нравственных нормативов, радея о материальном благополучии всех членов спонтанно собранной СЭЭ, Цезарем «команды», никак этому не препятствует, а скромно уходит в тень, создавая этически благоприятные условия для его отношений с партнёрами – дружеские, доверительные, близко товарищеские. ЭИИ, Достоевский счастлив доверием СЭЭ, Цезаря и всемерно старается его оправдать. С позиций своей активационной деловой логики (+ЧЛсээ6) – квестимной логики деловых преимуществ,  СЭЭ,  Цезарь расписывает ЭИИ, Достоевскому блестящие  перспективы и коммерческие выгоды их общего дела, впечатляет масштабами будущего предприятия, говорит о дефиците этого типа товара,  о полном отсутствии конкуренции (потому что никто ещё до этого не додумался) и о единоличном захвате этого рынка. ЭИИ, Достоевский, слушая СЭЭ, Цезаря, оценивает его предложение с позиций своей суггестивной деловой логики – логики деловых нормативов (+ЧЛ6сээ ↑→ -ЧЛ5эии↓) и думает о том, как бы не остаться в проигрыше и не потерять последнее из того, что он имеет на сегодняшний день – крыши над головой  и скромных средств к существованию. Деловой энтузиазм СЭЭ, Цезаря кажется ему сомнительным, как и правомерность предприятия, в которое его СЭЭ, Цезарь втягивает. 

Предоставляя ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского полную свободу действий, конкретных задач перед ним СЭЭ, Цезарь не ставит, условия распределения доходов и оплаты труда не обговаривает, туманно ссылаясь на то, что это будет видно из того, как пойдут дела. Инструкций никаких не даёт, методики не объясняет, а просто (как это свойственно ревизорам) посылает туда, не зная куда, и предлагает действовать по собственному усмотрению для получения желаемого результата. ЭИИ, Достоевский, ориентированный на ЭГО-программную деловую логику своего дуала-ЛСЭ, Штирлица (+ЧЛ1лсэ),  по своему суггестивному аспекту деловой логики (который у него является точкой абсолютной слабости и зоной тотального недомыслия) полностью активационной деловой логикой СЭЭ, Цезаря не внушается. Дополнительные деловые вопросы к СЭЭ, Цезарю у него появляются уже в процессе выполнения поручения, когда он уже отправляется к заказчику и не знает, что и как с ним решить: как ответить на его вопросы, как  поступить с его встречным предложением, как оформить его заявку и их договор – многого не знает, но по ходу дела к СЭЭ, Цезарю с деловыми вопросами не обращается, считая «неудобным» отвлекать его от текущей работы, поэтому его собственная работа «зависает» в полной неопределённости, и этой неопределённостью он потом оправдывает невыполнение заданной работы – «не  знал, что и как надо сделать, поэтому не сделал ничего». Договор с заказчиком зависает, и,  объяснив наспех общим планом кое-какие детали, СЭЭ, Цезарь направляет ЭИИ, Достоевского по тому же, адресу с тем же поручением, напутствуя всё тем же указанием: «Ну, ты там разберись на месте и  действуй по своему усмотрению...», после чего поручение ЭИИ, Достоевского «зависает» всё по тем же причинам уже на следующем этапе. ЭИИ, Достоевский, дождавшись конца рабочего дня, отправляется домой, попутно сообщая СЭЭ, Цезарю, что он  «не  знал, что и как надо сделать, поэтому не сделал ничего», а на следующий день получает от СЭЭ, Цезаря новые указания, которые выполняет с тем же результатом. Сидя у заказчика и действуя «по своему усмотрению», ЭИИ, Достоевский может просто приятно проводить время своего рабочего дня. Если заказчик словоохотлив и нуждается в собеседнике, ЭИИ, Достоевский может мило общаться с ним на различные темы, может попить чаю с ним, пообедать («неудобно отказываться»), посмотреть его семейный фотоальбом, послушать его любимые старые пластинки, поглядеть на его ордена и медали, афиши, дипломы и почётные грамоты, выслушать все его рассказы о родственниках и их родословной, поохать, посочувствовать и вернуться в контору к начальнику СЭЭ, Цезарю с тем же объяснением и результатом – дело приостановилось из-за отсутствия заинтересованности заказчика, а он   «не  знал, что и как надо сделать, поэтому не сделал ничего». СЭЭ, Цезарь, ожидая, что  ЭГО-творческая интуиция альтернативных потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского когда-нибудь всё же начнёт проявлять чудеса перевоплощения и превращать «ничего» в что-то «существенное» (дырку от бублика в сам бублик) уже начинает терять терпение, всё больше удивляясь отсутствию такого мнимо-реального ЭГО-творческого функционирования интуиции альтернативных потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского, не замечая того, что на самом-то деле оно идёт полным ходом: ЭИИ, Достоевский «ЭГО-творчески» превращает  своё рабочее время в свободное, о чём деликатно и двусмысленно каждый день сообщает СЭЭ, Цезарю отговариваясь всё одним и тем же предлогом. В результате СЭЭ, Цезарь ему платит за приятно проведённые рабочие дни, не выплачивая комиссионных за заключённые договора по причине полного отсутствия таковых.

СЭЭ, Цезарь переводит ЭИИ, Достоевского к себе в контору, чтобы иметь возможность лучше проконтролировать его работу, и получает всё то же самое с тем же результатом: пока СЭЭ, Цезарь сидит в конторе, ЭИИ, Достоевский создаёт видимость активной работы – что-то с сосредоточенным видом высматривает на мониторе компьютера, что-то подсчитывает на калькуляторе, что-то пишет на бланке договора,  и никаких вопросов к шефу у него нет, но стоит только СЭЭ, Цезарю выйти за дверь, как эти вопросы тут же появляются, связь с шефом по телефону отсутствует («все каналы заняты»), и работа приостанавливается всё по тем же причинам: «не  знал, что и как надо сделать, поэтому не сделал ничего». СЭЭ, Цезарь ещё более обстоятельно берёт работу ЭИИ, Достоевского под свой контроль и целый день сидит в конторе, готовясь ответить на все его вопросы, если таковые возникнут. Вопросы не возникают, – ЭИИ, Достоевский увлечённо и  прилежно работает, целый день оформляя уже заключённые другими работниками договора,  что-то высматривает на мониторе, что-то подсчитывает, что-то пишет на бланке договора,  комплектует уже изготовленные заказы по перечню их деталей, пакует их и вручает заказчикам, любезно приглашая их и дальше пользоваться услугами их фирмы. СЭЭ,  Цезарь хоть и чувствует себя разочарованным таким заурядным проявлением неординарных способностей ЭИИ, Достоевского, всё же считает, что на начальном этапе и такое их  применение можно признать удовлетворительным. Сюрпризы ожидают его уже на следующий день, когда выясняется, что его подревизный-ЭИИ, Достоевский ни одного этапа работы качественно не сделал: подсчитывал не те данные, начислил не ту сумму, оформил не ту марку заказа и  не на ту дату, записал не тот адрес заказчика, перепутал порядок цифр, записывая номер его телефона, не все детали заказа укомплектовал, а среди укомплектованных обнаружились детали другой марки, из другого комплекта. СЭЭ, Цезарь переводит его в туристический бизнес  на оформление  путёвок и билетов и получает то же самое:  ЭИИ, Достоевский перепутывает всё, что только можно перепутать и отправляет туристов не в том направлении, не тем  числом, не на тот рейс, не тем классом, в гостиницу не того разряда и только потому, что всё то, что нужно было найти, он в Интернете не нашёл  и на мониторе не разглядел, хотя все другие нашли и разглядели всё нужное без труда, и ЭИИ, Достоевский сам с ними согласился, когда они ему указали на нужную ему информацию, которую он почему-то сам раньше не отследил. СЭЭ, Цезарь отправляет его на риэлтерскую работу и получает всё то же самое – ту же путаницу в оформлении документов  и  те же жалобы разочарованных клиентов.   

VI-2. Запрос СЭЭ, Цезаря на суггестию по аспекту интуиции времени и разочарование её демонстративной, поверхностной подачей ЭИИ, Достоевского.

Поначалу СЭЭ, Цезарю импонирует педантичная пунктуальность ЭИИ, Достоевского и его демонстративная дотошность в согласовании сроков и этапов работы во времени. СЭЭ, Цезарю с его постоянным запросом на информацию по суггестивному для него аспекту интуиции времени это качество кажется полезным для планирования  и координации сроков работы в его офисе. Он назначает ЭИИ, Достоевского ответственным за координацию работы по записи и заявкам заказчиков. Но там происходит всё то же самое: ЭИИ, Достоевский путает сроки заявок и записей, отсылает сотрудников не в то время и не к тем клиентам, но зато всегда вовремя напоминает шефу, когда и с кем у него встреча, когда и куда ему нужно идти, не забывая спросить, когда вернётся, а вот это уже СЭЭ, Цезарю досаждает: как квестим, с его долгими и далёкими отношениями во времени, и как иррационал, со свойственными ему свободным распределением времени, он терпеть не может, когда его стесняют во времени или ограничивают в сроках окончательного решения каких-то деловых вопросов. Если он начинает какую-то работу, он не знает, когда её закончит и закончит ли вообще  – может он, усомнившись в её актуальности вообще потеряет к ней интерес. Для того, чтобы продолжить и уложиться в запланированные сроки ему нужен обстоятельный и методичный, деловой  совет его дуала-ИЛИ, Бальзака с его ЭГО-программным аспектом интуиции времени (+БИ1или) – интуиции ближайших перемен, и ЭГО-творческим аспектом деловой логики (-ЧЛ2или) – логики деловых нормативов, с позиции которой ИЛИ, Бальзак и определяет оптимальные сроки выполнения той или иной работы и указывает СЭЭ, Цезарю на её актуальность, исходя из чего СЭЭ, Цезарь может планировать свою работу  на любой, удобный ему срок.

ЭИИ, Достоевский с позиций своего демонстративного аспекта интуиции времени (+БИ8эии) при слабом своём суггестивном аспекте деловой логики такую информацию СЭЭ, Цезарю не даёт: откуда ему знать, сколько времени потребует та или иная работа, если он толком не знает, как она делается, в какой технологической последовательности  и сколько времени затрачивается на каждую операцию? В этом вопросе ЭИИ, Достоевский сам нуждается в чётких инструкциях, и СЭЭ, Цезарю эффективно помочь не может. По этой же причине он создаёт путаницу в сроках выполнения работы, координируя время, затраченное на неё служащими фирмы и устраивая ажиотаж при каждом случае отклонения от графика, чем  ещё больше напрягает и раздражает СЭЭ, Цезаря, создавая проблемы, которые сам был обязан решать. Хронометраж всех технологических операций ЭИИ, Достоевский делает тщательно и скрупулёзно, но потом, идя навстречу пожеланиям клиентов,  сдвигает и уплотняет график работ, увеличивает нагрузки,  и тем снова создаёт путаницу и ажиотаж.   

VI-3. Активация ЭИИ, Достоевского по сенсорике ощущений, отслеживаемая СЭЭ, Цезарем. 

Пытаясь найти применение ЭГО-творческой  мнимо-реальных  потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского, СЭЭ, Цезарь переводит его в отдел рекламы. Поначалу ЭИИ, Достоевского увлекает эта работа – он дегустирует продукты питания и придумывает им различные названия, но вопреки ожиданиям СЭЭ, Цезаря они не блещут оригинальностью, а даже более того – скучны и тривиальны. Стараясь не отходить от этических преимуществ своей ЭГО- программы, ЭИИ, Достоевский ориентирует их на простые семейные ценности, придумывая им и соответствующие названия: сок «Добрый», кефир «Надёжный», сыр «Семейный», сметана «Бабушкино удовольствие», ливерный паштет «От всего сердца». СЭЭ, Цезарю эти названия кажутся слишком обыденными и он уже готов пожалеть о своём решении, но активное отношение ЭИИ, Достоевского к этой работе ему импонирует. Ещё большую активность ЭИИ, Достоевский проявляет, занимаясь общественной работой, связанной с подготовкой корпоративных мероприятий. Тут СЭЭ, Цезарю и приходит в голову идея, сделать эту работу основным и постоянным занятием ЭИИ, Достоевского. Но первое же самостоятельно подготовленное ЭИИ, Достоевским праздничное мероприятие СЭЭ, Цезаря разочаровывает, хотя поначалу у него впечатление складывалось благоприятное: активизируясь по аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) –деклатимной сенсорики близких пространственных отношений, ЭИИ Достоевский, предвкушая будущее торжество и все связанные с ним удовольствия, суетился больше всех: куда-то исчезла свойственная ему рассеянность, из-за которой он обычно всё путает и выполняет работу лениво и без всякого интереса. Ощущая важность своего нового служебного назначения, он, создавая видимость кипучей деятельности, вовлекает окружающих в процесс подготовки к праздничному торжеству – расспрашивает каждого о его вкусах и предпочтениях и обещает устроить самое сногсшибательное веселье, какое только можно вообразить! СЭЭ, Цезарь отмечает его заинтересованность и готовится оценить результат по своему наблюдательному аспекту сенсорики ощущений. (-БС7сээ← +БС6эии↑)  Результат его усилий всех разочаровывает и именно потому, что в своём усердии ЭЭИ, Достоевский пытался угодить всем и сразу, но при этом старался обойтись самыми скромными средствами, чтобы заслужить ещё и одобрение начальника, СЭЭ, Цезаря, а потому обратился к наихудшим поставщикам и к фирмам, предоставляющим самые дешёвые услуги (хотя бы для того, чтобы спасти их от полного разорения – о других ведь тоже подумать надо!). Коме того, заботясь о том, чтобы никто не был обижен, он вместо обычного фуршета, организует буфет, в котором каждый сможет получить полагающуюся ему порцию еды по талончикам, комплект которых прилагается к  пригласительному билету вместе с квиточком беспроигрышной лотереи, по которой, как обещает ЭИИ, Достоевский, можно что-то очень ценное и полезное выиграть. Вместо приглашённых официантов банкет будут обслуживать добровольные помощники из числа сослуживцев, польстившиеся на обещание ЭИИ, Достоевского организовать им вместо этого «дежурства» отгул. Некоторые из них (за те же отгулы) согласятся выступить с номером художественной самодеятельности, ещё кто-то согласится участвовать в выставке домашних поделок, которая тоже будет представлена вниманию гостей, будет устроен конкурс на звание лучшего умельца, и победителю будет вручён приз. Будут викторины и розыгрыши, которые устроит специальный приглашённый массовик-затейник, будет много шуток, веселья, но всё наихудшего качества. А потом начнутся вопросы и претензии к ЭИИ, Достоевскому: «В каком дурдоме нашёл он  этого массовика-затейника с его плоскими шутками, идиотскими конкурсами и бородатыми анекдотами?»,  «По каким кладбищам собирали этот сводный духовой оркестр, который танцевальных мелодий вообще не играет?»,  «В каком подземном переходе нашли эту старушку-певицу с её репертуаром из песен советских композиторов?», «В какой забегаловке покупали эти пирожные с кремом из подслащённого маргарина?», «И кто только догадался вместо приличных морепродуктов подавать их суррогатные заменители?», «А кто вообще додумался заменить фуршет буфетом и раздавать еду по талончикам! Это же унизительно для гостей – выстраиваться  в очередь за едой, как бездомные за  бесплатным супом!». «А призы в лотерее? На какой барахолке они их нашли? Со склада ненужных вещей понабрали?».  Но больше всех праздником будет недоволен  сам СЭЭ, Цезарь, который знает толк и в развлечениях, и качестве еды и закусок. И в том, как устроить пир горой,  чтобы не ударить лицом в грязь, он осведомлён  лучше других,  и денег на престижное для фирмы корпоративное мероприятие не пожалеет. Но у ЭИИ, Достоевского на этот счёт своё мнение – он старался угодить тем, кому в таких случаях менее всего угождают – поставщикам и приглашённому обслуживающему персоналу – музыкантам, актёрам, затейнику, – они тоже получат свою порцию еды по талончику, их усадят за один стол с гостями, чтобы они могли пообщаться и рассказать им о себе и своих творческих успехах. ЭИИ, Достоевский всё досконально продумывает в этом плане, заботится, чтобы никто не ушёл с банкета обиженным, но именно СЭЭ, Цезарь на него в первую очередь и обижается –  хотя бы за то, что  он во время важного делового разговора отвлекал солидного гостя, подсовывая ему в руку талончик на получение бутерброда с икрой, которая оказалась суррогатом, намазанным на маргарин. Сам СЭЭ, Цезарь  скривился от отвращения, когда попробовал эту закуску – куска прожевать не мог, – стоял с открытым ртом у всех на виду – ни выплюнуть, ни проглотить. Как будто это  не корпоратив  в солидной фирме, а приём благодетелей  в сиротском приюте, – остаётся только сказать: «Уж не взыщите, люди добрые! Чем богаты, тем и рады! Нашим деткам нравится!». Кому-то из дежуривших сослуживцев ЭИИ, Достоевский пытался напоследок всучить остатки невостребованной еды, собирая кусочки в кулёчек и назойливо переспрашивая: «Ты уверен, что не хочешь взять это домой? Возьми, угостишь кого-нибудь!».

Стиль проведённого мероприятия позволяет СЭЭ, Цезарю предположить, что ЭИИ, Достоевский мог бы успешно реализовать себя на поприще благотворительной деятельности. Он поручает ЭИИ, Достоевскому возглавить работу с подшефными учреждениями, и здесь для его подревизного открывается наиболее широкое поле деятельности и в плане наработки этических преимуществ его ЭГО-программы, подкреплённой сознанием того, что он делает благое дело, и в плане активного проявления его ЭГО-творческой интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностейи альтернатив, разрабатывающей всё более разнообразные планы проведения  благотворительных мероприятий, в которые оказываются втянутыми все работники фирмы, а ЭИИ, Достоевский берёт на себя роль координатора, распределяя между ними работу и контролируя её исполнение. В эту же деятельность вовлекается и сам СЭЭ, Цезарь, поставляющий в  подшефные учреждения крупные партии  предметов первой необходимости, список которых ему составляет ЭИИ, Достоевский.

VI-4. Рискованные коммерческие предприятия ЭИИ, Достоевского. 

Во всём, что касается благодеяний, СЭЭ, Цезарь мелочиться не любит, действует широко и с размахом, из-за чего ЭИИ, Достоевский, загруженный частными, этическими отношениями с подопечными, не всегда успевает отследить и учесть количество поставляемых товаров. Со временем он переводит этот недостаток «в плюс», и у него появляется свой предпринимательский интерес в этом деле, при  котором он прибирает к рукам всю «неучтёнку» и начинает  завязывать с подшефными учреждениями самостоятельные деловые отношения, делая всё большие коммерческие успехи в собственном бизнесе, что, конечно же, не остаётся незамеченным его ревизором, СЭЭ, Цезарем, который, приглядевшись к источникам доходов ЭИИ, Достоевского, тут же перекрывает их и берёт его личную, коммерческую деятельность под свой контроль.

Материальные претензии, которые при этом предъявляет к своему подревизному СЭЭ, Цезарь, кажутся ЭИИ, Достоевскому непомерно высокими, а главное – несправедливыми: у него были самые благие намерения,  он оказывал помощь нуждающимся,  нёс людям добро... «Ага, – из моего кармана, из моих фондов, за мой счёт!» – уточняет СЭЭ, Цезарь, и ЭИИ, Достоевский взрывается возмущением: в кои-то веки он нашёл для себя занятие по душе, начал в нём преуспевать, и вот – пожалуйста! – приходит кто-то  и подрубает всё дело под корень: «Да разве я для себя?!.. – возмущается ЭИИ, Достоевский. – Я же для других старался! О других тоже подумать надо!». – упрекает он ревизора-СЭЭ, Цезаря и заканчивает свою речь обвинением: «Совесть надо иметь!». 

Против совести СЭЭ, Цезарь ничего не имеет, но дискутировать на эту тему не собирается, – он переводит обсуждение этого вопроса из этической сферы в коммерческую, – предъявляет счёт на всю недостачу, грозит судебным иском,  и ЭИИ, Достоевский снова оказывается перед ним в неоплатном долгу. Слёзы подревизного и жалкий лепет оправдания на всё ту же тему: «Я же хотел, как лучше! Людям надо помогать! Я же нёс им добро!..» – не производят особого впечатления на ревизора-СЭЭ, Цезаря. «Из моего кармана! – напоминает ему СЭЭ, Цезарь. –  Из подотчётного мне имущества, за которое я плачу налоги!» – «Но ведь вы можете списать пропажу в своей налоговой декларации!» – напоминает ему ЭИИ, Достоевский. «Но ведь квитанцию на пожертвование выписали на твоё имя! – возражает ему СЭЭ, Цезарь. – Это ты им, такой добренький, мои товары пожертвовал!»  – «Но ведь можно списать эти товары, как потерю в результате растраты, усушки, утруски,  или как невозвращённые кредиты и долги!» – подсказывает ему взаимоприемлемый выход ЭИИ, Достоевский,  на что опытный предприниматель, СЭЭ, Цезарь, ему отвечает: «Даже если это так оформлять, я сэкономлю на этом только 25%  налогов, а остальные 75%  кто мне возместит?!! Или плати, или я тебя отдаю под суд!» – ставит он окончательное условие. «Но ведь мы же можем эти поставки выгодно использовать в интересах репутации нашей фирмы! – не сдаётся находчивый ЭИИ, Достоевский. – О нас будут говорить, как о социально ответственных предпринимателях, которые активно помогают обществу решать социальные проблемы! Наши торговая марка станет известной, её будут уважать, а  наши товары будут покупать, даже по более высокой цене, чем у конкурентов, потому что все будут знать, что огромная часть наших доходов идёт на благотворительность!» – «Идёт в твой карман! – поправляет его СЭЭ, Цезарь. – Потому, что тебе никто не давал права распоряжаться товарами с моих складов! И в суде это будет рассматриваться, как кража или  растрата!» – «Но я же это делал для детей и стариков – для подшефных детских садов и домов престарелых!» – оправдывается ЭИИ, Достоевский. – «Это, конечно, благородно,  что ты о них заботишься, – соглашается СЭЭ, Цезарь, –  но в любом случае – это будет рассматриваться как нецелевое использование материальных средств из имущества фирмы, – это  хищение, и твоя этическая мотивация здесь в расчёт принята не будет!».

Конечный исход дела зависит  от личных симпатий и доброго расположения СЭЭ, Цезаря к подревизному-ЭИИ, Достоевскому, который тут же постарается разжалобить своего ревизора, представив его в его собственных глазах великодушным и щедрым благодетелем – «отцом родным», который  не может жестоко карать своих подчиненных за какую-то там растрату!  «Вы же можете вычесть недостачу из моего будущего жалования...» – подскажет ему удобное решение  ЭИИ, Достоевский. – «А с чего ты взял, что я и дальше буду держать тебя на работе? – удивляется его наивности СЭЭ, Цезарь. – Нет, миленький, я сейчас вызываю полицию, составляю акт, и пойдёшь ты у нас по этапу с песнями...».

Перспектива такого трагического итога его успешных благотворительных начинаний приводит ЭИИ, Достоевского в совершенное отчаяние, и он предпринимает самые унизительные попытки умилостивить и умиротворить ревизора – он будет бить на жалость, стараясь предельно ослабить гнев СЭЭ, Цезаря, разыгрывающего громовержца-Юпитера по своему демонстративному аспекту этики эмоций (+ЧЭ8сээ↑), он будет отслеживать его эмоциональную реакцию по своему наблюдательному аспекту деклатимной этики эмоций – этики эмоциональных нормативов (-ЧЭ7сээ↓← +ЧЭ8сээ↑), стараясь предугадать перемену в его настроении, он будет готов слёзно умолять его, руки целовать, на коленях ползать, – для достижения нужного результата все средства хороши, и если после такого очевидного  самоуничижения  СЭЭ, Цезарь не сжалится над ним и не изменит намерения подать на него в суд, значит он действительно безжалостный и бессердечный человек, и эти обвинения разочарованный и  оскорблённый им ЭИИ, Достоевский с самым яростным возмущением бросит ему прямо в лицо – пусть его потом арестуют и увезут в кутузку, но напоследок он выскажет всё, что  думает об этом тиране и деспоте. И если СЭЭ, Цезаря не волнует статус его собственной фирмы, пусть позаботится хотя бы о своей репутации,  – после  этого инцидента она будет изрядно подмочена – все узнают, кем на самом деле является этот общепризнанный благодетель! «Все эти пожертвования делались от вашего лица!..» – бросает упрёк ЭИИ, Достоевский. И СЭЭ, Цезарь делает вид, что смягчается: «Ах, от моего!..» – удивляется он, как если бы раньше этого не знал. «Ну да! – хватается за соломинку ЭИИ, Достоевский. – Я всем говорил, какой вы добрый и хороший человек! А они что-то напутали и неправильно оформили документы, но это можно сегодня исправить... если позволите...».  И СЭЭ, Цезарь великодушно позволяет ЭИИ, Достоевскому уладить вопрос ко всеобщему миру и удовольствию, да ещё от себя отсылает изрядную партию неликвидного товара, чтобы окончательно закрыть это дело, которое действительно могло повредить его репутации человека и предпринимателя, если бы он дал делу официальный ход и допустил широкую огласку. 

VI-5. Ужесточение контроля СЭЭ, Цезарем и разочарование ЭИИ, Достоевского  его нравственными позициями,  как первый шаг выхода из ИТО ревизии.

После этого инцидента СЭЭ, Цезарь ужесточает контроль и с особой тщательностью проверяет расходные ордера, приносимые ему на подпись ЭИИ, Достоевским. Недоверие ревизора-СЭЭ, Цезаря всё больше угнетает подревизного- ЭИИ, занижая самооценку по его этически преимущественной ЭГО-программе, по приоритетам его психотипа, его дуальной диады и его дельта-квадры, уязвляя его по дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев» отчаянием и страхом невозможности отстоять свои правовые (+БЛ3эии), этические (+БЭ1эии) преимущества  и утвердить свои деловые (-ЧЛ5эии) и возможностные    (-ЧИ2эии) нормативы. И не то, чтобы он считал кражу чужого имущества нормой, но такая высокая цель, как помощь бедным (в интересах накопления этических преимуществ), по его мнению вполне оправдывала и такое,  не совсем «удобное» (с этической точки зрения) средство, как воровство. Как если бы он украл булочку с лотка, чтобы накормить младших братьев и сестёр – разве бы его судили строго за это?  – «За это ему в прежние времена всего лишь отрубили бы руку и отправили по этапу в кандалах» – подсказывают ему совесть и историческая справка из Википедии. – «Но сейчас ведь не те времена! – спорит со своей совестью ЭИИ, Достоевский. – Мы живём в цивилизованное время, в цивилизованной стране, где власть имущие, между прочим, воруют вагонами...» – «Но ты пока ещё не власть имущий и имущества, чтобы накормить всех голодных и страждущих, не имеешь. Так что и договариваться надо было цивилизованно, а не разыгрывать из себя Робин Гуда – у богатого взял, бедному отдал!». Но для ЭИИ, Достоевского  с его инфантильной, суггестивной, демократичной  деловой логикой (-ЧЛ5эии) – логикой деловых (технических, предпринимательских) нормативов этот метод оказывается самым удобным: все вокруг тянут к себе всё, что под руку попадётся, а кто из них несёт это в подарок страждущим и нуждающимся? – только он! И его же за это и осуждают! Чувствуя себя всё более обиженным и униженным, и осознавая свою этическую правоту («Разве шеф догадался бы так расщедриться на сирот и стариков, без его (ЭИИ, Достоевского) помощи? Да ни за что! А ещё считает себя великодушным и добрым! Ему только прибыль важна, а о страданиях других он не думает!». 

VI-6. ЭИИ, Достоевский. Переоценка квестимных этических нормативов СЭЭ, Цезаря с приоритетных позиций этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии↑→ -БЭ2сээ↓) и  окончательное разрушение ментальной блокировки, установленной ревизором -СЭЭ, Цезарем.

Осознав это, ЭИИ, Достоевский проникается особым уважением к приоритетам  своей этически преимущественной ЭГО-программы (+БЭ1эии), в которой забота о других является одним из самых наглядных и неоспоримых доказательств нравственных преимуществ, но именно их-то его ревизор-СЭЭ, Цезарь и оспаривает с позиций своей ЭГО-творческой этики отношений (-БЭ2сээ) – этики нравственных нормативов, заставляющих соблюдать заповедь «не укради!» и не «возжелай чужого!». И что же теперь, ради соблюдения этих этических нормативов нужно обрекать сирых и убогих на полуголодное существование? А выпрашивать эти пожертвования всякий раз так унизительно, что, кажется,  удобнее было бы  самому заплатить за них из своего кармана! «Ну, вот и платил бы за него из своего кармана, а не из чужого!» – подсказывает ЭИИ, Достоевскому его совесть. «Да где же из своего! – возмущается ЭИИ, Достоевский. – У меня нет так много! Одному подарок принесёшь, так другие обидятся! Что же делать, если все те, кто мог бы щедро облагодетельствовать неимущих, думают не о них, а о своей выгоде?! Выход один – сместить нравственные нормативы в пользу этически преимущественных, чтобы они таким образом аннулировали сам факт нарушения этих нормативов (+БЭ1эии↑→-БЭЭ2сээ↓), тогда и правовая защита будет на стороне преимущественной этики: (+БЭ1эии↑→-БЭ2сээ↓ ← +БЛ3эии ↑→-БЛ4сээ↓). ЭИИ, Достоевский повышает  самооценку собственных (деклатимных) преимущественных этических (+БЭ1эии↑) и логических (+БЛ3эии↑) соотношений и занижает приоритеты (квестимных) нормативных  этических          (-БЭ2сээ↓) и нормативных логических (-БЛ4сээ↓) отношений ревизора-СЭЭ, Цезаря с их чётким разделением понятий «добра и зла» и «справедливости и несправедливости», которые на деле, как считает ЭИИ, Достоевский, работают недостаточно гуманно и малоэффективно для сирых и неимущих: «С такими этическими и логическими нормативами  мы ещё нескоро установим справедливость и благоденствие для всех, а ведь надо думать прежде всего о благополучии других, а не заботиться о том, чтобы набить за их счёт свои карманы!». Придя к такому выводу ЭИИ, Достоевский проникается резкой антипатией к своему  шефу, СЭЭ, Цезарю и своим благодетелем его уже не считает, а также не считает себя обязанным помогать ему в делах и отчитываться о проделанной работе.

VI-7. ЭИИ, Достоевский. Выход из ИТО ревизии и разработка собственных коммерческих планов на удобной  для него, идеологически приоритетной основе.  Стратегическая защита приоритетных позиций ЭИИ, Достоевского в конфликте его интересов с предприимчивым СТРАТЕГОМ-СЭЭ, Цезарем.  

Повышение самооценки по приоритетным для ЭИИ, Достоевского этически преимущественным позициям его ЭГО-программы относительно ЭГО-творческой квестимной этики нравственных нормативов СЭЭ, Цезаря (+БЭ1эии↑→-БЭ2сээ↓) приводит и к осознанию ранговых преимуществ его нормативно-ролевой деклатимной логики соотношений (+БЛ3эии↑) – логики системных преимуществ, которая подавляет ТНС (точку наименьшего сопротивления) СЭЭ, Цезаря, оттесняя его ТНС – его и без того проблематичную логику соотношений  (-БЛ4сээ) – квестимную логику системных нормативов на ещё более унизительные позиции (+БЛ3эии↑→-БЛ4сээ↓), после чего ментальная блокировка распадается, и ЭИИ, Достоевский чувствуя себя независимым от мнения СЭЭ, Цезаря, не уважая его как руководителя и не признавая его авторитет, выходит из отношений ревизии, бойкотируя его поручения по своему демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной интуиции ближайших перемен, болезненно суггестируя им СЭЭ, Цезаря (+БИ8эии↑→-БИ5сээ↓) намёками на предстоящий конфликт, всё чаще отказываясь, по откровенно неубедительным причинам, отчитываться перед ним и выполнять работу в положенный срок.   

Демонстративный бойкот и саботирование деловых распоряжений СЭЭ, Цезаря становятся всё более очевидным, и ЭИИ, Достоевскому, принимая во внимание его прошлые недочёты в работе, указывают на дверь. Но предусмотрительный ЭИИ, Достоевский, не исключая возможность получить существенное выходное пособие и солидную компенсацию морального ущерба, уже дано продумывает свой собственный план действий и дальнейший свой род занятий, в котором предполагает быть во всех отношениях более успешным,  а потому спокойно отходит на заранее подготовленные позиции, которыми является давно продуманная им разработка эффективных коммерческих инициатив на этически приоритетной для него идеологической основе, при которой каждый из добровольных участников благотворительного сообщества вносит свою посильную лепту в общее дело. Сознание этого позволяет ему удобно и быстро выйти из ИТО ревизии, отдалиться от своего ревизора и перейти к осуществлению собственного коммерческого плана и именно в тот момент, когда основная часть подготовки к нему завершена.

Размах и темпы роста  благотворительных инициатив  ЭИИ, Достоевского, попадают в поле зрения его недавнего шефа и ревизора, СЭЭ, Цезаря, который оказывается в немалой степени удивлён таким внезапным поворотом событий. Получив от «своих людей», внедрённых везде и повсюду,  исчерпывающие сведения о широте и популярности учреждённого ЭИИ, Достоевским сообщества, СЭЭ, Цезарь захочет взять под контроль его деятельность, для чего и постарается поначалу договориться с ним «по-хорошему», но, получив резкий и категоричный отпор, попытается склонить его к уступкам приоритетными для СЭЭ, Цезаря  силовыми методами (+ЧС1сээ↑→ -ЧС4эии),  что тоже  успеха не возымеет:  силовые преимущества СЭЭ, Цезаря будут подавлены силами численно превышающих, идейно сплочённых сподвижников и единомышленников ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии↑→+ЧС1сээ↓), истово убеждённых в этических и правовых преимуществах их общего дела, а потому вовлекающих в борьбу за его приоритеты всё большее число сторонников, активно задействуя средства массовой информации. Заручившись поддержкой высшего руководства административного аппарата, СЭЭ, Цезарь попробует надавить на них средствами муниципальных служб. В ответ на это ЭИИ, Достоевский будет устраивать пикеты перед зданием городской администрации, перекрывая к нему подъезды со стороны основных  магистралей города. Силы охраны правопорядка будут разгонять эти демонстрации, что будет тут же отражено в СМИ. Сразу  же организуется группа правозащитников, которая будет поддерживать инициативу ЭИИ, Достоевского с правовой точки зрения, делая её идеологически ещё более привлекательной. И в конечном итоге власти города заставят СЭЭ, Цезаря считаться и с численным преимуществом сподвижников ЭИИ, Достоевского, и  с его  возрастающим  идеологическим влиянием («сейчас модно заботиться о сирых и убогих»), и с его набирающей обороты популярностью.     

VII. Отношения ЭГО-программного -СЕРДЦЕЕДА (УПРЯМОГО- ИРРАЦИОНАЛА-ОБЪЕКТИВИСТА)-СЭЭ, Цезаря и ЭГО-программного МОРАЛИСТА (УСТУПЧИВОГО-РАЦИОНАЛА-ОБЪЕКТИВИСТА)-ЭИИ, Достоевского в семье. 

VII-1. СЭЭ, Цезарь – ЭИИ, Достоевский. Основные направления ревизии в семейных отношениях. 

В семейных отношениях с ЭИИ, Достоевским СЭЭ, Цезарю приходится следить за тем, 

1. чтобы аристократ-ЭИИ, Достоевский не пытался втянуть его в отношения соподчинения  и не навязывал ему своё доминирование ни постоянно, ни ситуативно; 

2. чтобы не пытался очернить его в присутствии посторонних, стремясь (в интересах завышения собственных, пусть даже мнимых,  этических преимуществ)  представить его тираном, а себя –  кроткой и терпеливой жертвой его издевательств;  

3. чтобы не ставил его в унизительное и  глупое положение в присутствии посторонних, высмеивая и подтрунивая над ним, жалуясь на него, упрекая,  обвиняя во всех грехах, выставляя на всеобщее посмешище или судилище,  устраивая истерики, когда его обвинения оспаривают  и представляют как вздорные или несправедливые; 

4. чтобы не порочил его репутацию вздорными наветами, распространяя о нём клевету и настраивая против него окружающих;  

5. чтобы не  саботировал его поручения и  не устраивал ему унизительные и каверзные подставы, представляя свой саботаж как «розыгрыш» или как «урок»  «в наказание»  за какие-то проступки СЭЭ, Цезаря; 

6. чтобы не пытался взять действия СЭЭ, Цезаря под контроль, разыгрывая из себя «контролёра» и «доминанта» по своей нормативно-ролевой логике соотношений (+БЛ3эии) – логике системных преимуществ; 

7. чтобы не пытался от лица СЭЭ, Цезаря давать обещания, которые СЭЭ, Цезарь потом бы не мог или не считал нужным выполнять; 

8. чтобы не навязывал СЭЭ, Цезарю обременительные знакомства и отношения, заставляя  их поддерживать; 

9. чтобы не опутывал СЭЭ, Цезаря моральными обязательствами перед другими, заставляя их выполнять;

10.  чтобы не распоряжался материальными средствами и имуществом СЭЭ, Цезаря за его спиной; 

11. чтобы не следил за ним, не ходил за ним попятам, пытаясь проконтролировать  неизвестные ему стороны частной жизни  СЭЭ, Цезаря и его отношения с окружающими; 

12. чтобы не изводил его шантажом, угрожая всем рассказать, какой СЭЭ, Цезарь обманщик, тиран и деспот; 

13. чтобы не предпринимал самостоятельных шагов и действий для публичного осуждения и наказания СЭЭ, Цезаря; 

14.  чтобы не предпринимал самостоятельных шагов и действий по пресечению нежелательных для него личных контактов СЭЭ, Цезаря  –чтобы не строил  козни своим реальным или потенциальным «соперникам» и «соперницам», чтобы не интриговал против них и не устраивал им общественного порицания и травли;   

15. чтобы не устраивал самому СЭЭ, Цезарю сцены ревности с омерзительными истериками ни наедине, ни в присутствии посторонних, желая вызвать жалость к себе и ненависть к нему; 

16. Чтобы не интриговал против СЭЭ, Цезаря, возбуждая к нему ненависть окружающих и увеличивая число своих новых сторонников из числа их общих друзей; 

17. чтобы не угрожал ему самоубийством, как крайней формой выражения своих претензий, 

потому что именно такими средствами ЭГО-программный моралист (рационал-объективист)-ЭИИ, Достоевский будет «перевоспитывать» ЭГО-программного сердцееда (упрямого иррационала-объективиста)-СЭЭ, Цезаря, пытаясь навязать ему свою систему завышенных этических приоритетов и стать его этическим контролёром и наставником. Поэтому первое, что попадает в сферу контроля  СЭЭ, Цезаря как ревизора, – это способы деклатимного, волевого и этического захвата, применяемые  аристократом-ЭИИ, Достоевским с целью подчинения СЭЭ, Цезаря своей воле.  

VII-2. Попытки «рейдерского» сенсорно-этического захвата ревизора-СЭЭ, Цезаря его подревизным-ЭИИ, Достоевским и сближение дистанции между ними на начальном этапе отношений.  

Захват ревизора-СЭЭ, Цезаря его подревизным-ЭИИ, Достоевским по сути действительно является «рейдерским». Потому что ЭИИ, Достоевский, как это свойственно деклатимам, волевым наскоком – с ходу, с налёту, волевым усилием резко сближает дистанцию с СЭЭ, Цезарем, которого девушка-ЭИИ, Достоевский, польстившись на его привлекательную внешность, разносторонние таланты, отзывчивость, щедрость, обаяние и популярность,  чуть ли не с первого взгляда намечает себе в спутники жизни и делает всё возможное, чтобы обратить на себя внимание своей привязанностью и услужливостью, которые она тут же и проявляет в отношениях с СЭЭ, Цезарем, представляя эти качества как наиболее ценные в свете своей ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ. Но эти-то мнимые нравственные преимущества как раз и настораживают ЭГО-программного сердцееда-СЭЭ, Цезаря двусмысленностью всего происходящего. По мнению самого СЭЭ, Цезаря,  подаваемого с позиции его ЭГО-творчсекой этики отношений (-БЭ2сээ) – квестимной этики нравственных нормативов,  высоконравственная девушка, не должна так настырно навязываться парню, вешаться ему на шею при всех, таскаться за ним по всюду, угодливо навязывая свои услуги, стараясь предупреждать его желания, а если желания с предлагаемыми услугами не совпадают, навязывать их ещё более настырно, чтобы не признавать за собой неспособность правильно угадывать его желания и не ставить себя этим в неловкое положение. 

Желая взять реванш (как это свойственно уступчивым в отношениях с упрямыми), девушка-ЭИИ, Достоевский будет навязывать свои услуги до тех пор, пока не угадает желание СЭЭ, Цезаря «правильно», а потом вообще от него ни на шаг не отойдёт, демонстрируя цепкость своего захвата, как способность быть исключительно  преданной  и верной подругой своему новоявленному «кумиру», каковым она теперь считает СЭЭ, Цезаря, и потому никому его не уступит, – даже превышающим её по красоте девушкам:  у них – красота, а у неё – исключительные нравственные достоинства, которые она ни от кого не собирается скрывать. Как в песне поётся: «Не заменит внешность губ неярких нежность, /Маленького сердца большую доброту, /Преданность и верность не заменит внешность,/ Только вот не каждый видит эту, эту красоту!». СЭЭ, Цезарь видит в поведении  девушки-ЭИИ совсем другое – навязчивость и попытку волевого захвата с целью подчинения своей воле, что тоже не укрывается от внимания СЭЭ, Цезаря, потому что девушка-ЭИИ, Достоевский, ко всему прочему, сразу же начинает вымогать у него уступки и обещания, пытаясь контролировать их исполнение и ограничивать его в действиях и возможностях по мере того, как СЭЭ, Цезарь их даёт, а там уже переходит и на запреты давать такие же обещания другим девушкам а этого уже свободолюбивый СЭЭ, Цезарь допустить не может.  

По своему наблюдательному аспекту квестимной (альтернативной) сенсорики ощущений  (-БС7сээ) – сенсорики отдалённых пространственных отношений СЭЭ, Цезарь делает ответный ход, выводя отношения с девушкой-ЭИИ, Достоевским на максимально далёкую дистанцию: «Девушку украшает скромность, так что посиди-ка в сторонке, подумай о своём поведении!» (-БС7сээ↑→+БС6эии↓).  Но на ту пору он ещё плохо знает стратегические способности своего подревизного-ЭИИ, Достоевского, если думает такими мерами легко от него отделаться, и девушка-ЭИИ, Достоевский ему тут же это докажет,  ловким манёвром по своей ЭГО-творчсекой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2эии), поддерживающей её ЭГО-программную этику отношений (+БЭ1эии) – деклатимную, координирующую, аристократическую, стратегическую этику нравственных преимуществ (-ЧИ2эии↑→ +БЭ1эии↑): она устроит панику в кругу их общих знакомых, требуя от них отчёта о местонахождении СЭЭ, Цезаря, «волнуясь» и «переживая» за него так, как если бы он был её мужем, а она – его женой. Этим ходом девушка-ЭИИ захватывает инициативу сразу по нескольким каналам: выясняя местонахождения СЭЭ, Цезаря, она активизируется по аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – сенсорики близких пространственных отношений и территориально сближается с СЭЭ, Цезарем вопреки его желанию и воле (+БС6сээ↑→-БС7сээ↓). Требовательно запрашивая информацию о его местонахождении, она самовольно (хоть и мнимо-реально) разыгрывает роль его жены, утверждая эту роль, как реальный социальный статус по своей социально-нормативной логике соотношений (+БЛ3эии) – иерархической, деклатимной логике системных преимуществ, чем сразу же наносит СЭЭ, Цезарю удар по его ТНС (точке наименьшего сопротивления и по его зоне страха) – по проблематичному для него аспекту логики соотношений (-БЛ4сээ) – квестимной и демократичной логике социальных нормативов (+БЛ3эии ↑→ -БЛ4↓), давая этим ему понять, что она не какая-то там «прочая равная», «одна из многих» – она особенная! – таковой она себя считает в силу своих исключительно высоконравственных (+БЭ1эии↑) этических качеств и требует, чтобы он относился к ним с уважением (она требует!). Получив удар по своей ТНС – по проблематичному аспекту логики соотношений и чувствуя, как его уже против его воли опутывают мнимыми брачными узами,  СЭЭ, Цезарь мощным волевым сопротивлением, направленным с ЭГО-программных позиций его волевой сенсорики (+ЧС1сээ) – сенсорики волевых преимуществ на проблематичную волевую сенсорику девушки-ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) – её деклатимную сенсорику волевых нормативов, тут же ставит её на место, заставляя считаться с его ЭГО-программными волевыми преимуществами (+ЧС1сээ) её интуицию мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧС4эии↓),  и с нравственными нормативами его ЭГО-творческой этики отношений (-БЭ2), которая тут же блокирует ЭГО-программную этику отношений девушки-ЭИИ, Достоевского, нивелируя её мнимо-реальные нравственные преимущества до нуля  (-БЭ2сээ↑→+БЭ1эии↓) – «Нет у неё никаких нравственных преимуществ, если она себя так возмутительно нагло ведёт! Это всё её  глупые фантазии, и я не обязан им потакать!» – заявляет СЭЭ, Цезарь, блокируя её ЭГО-творческую интуицию альтернативных (мнимо-реальных) потенциальных возможностей с позиций своей социально-нормативной интуиции позитивных потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ↑→ -ЧИ2эии↓), одновременно с этим он оспаривает её право претендовать  на роль и социальный статус его жены, блокируя с позиций своей зоны страха – своей проблематичной квестимной логики соотношений (-БЛ4сээ) – логики социальных нормативов её нормативно-ролевую логику соотношений (+БЛ3эии) – деклатимную логику  социальных преимуществ, сводя её мнимые ранговые преимущества  к нулю (-БЛ4сээ↑→+БЛ3эии↓) – нет у неё никакого формального права считать себя его женой – нет и не будет: они в  ЗАГС не ходили, брак официально не оформляли, если и было «что-то между ними», то он уже этого не помнит и вспоминать не собирается. Установив блокировку на все её ментальный функции, СЭЭ, Цезарь считает проблему с девушкой-ЭИИ, Достоевским решённой, – остаётся только махнуть рукой и забыть, как страшный сон. Но он вновь ошибается, недооценивая стратегические свойства и цепкую хватку девушки-ЭИИ, Достоевского, которая к тому  времени готовит уже другой план захвата СЭЭ, Цезаря, рассчитывая подчинить его себе на всю оставшуюся жизнь. Как в песне поётся: «Я тебя давно опоила /Колдовскою травой... /Никуда не денешься /Влюбишься и женишься/ Всё равно ты будешь мой!». Для неё это трудностей не представляет, тем более, что такая «колдовская трава», разлитая по бутылкам, в каждом ларьке продаётся, а заявиться на вечеринку для встречи с СЭЭ, Цезарем девушка-ЭИИ, Достоевский, продолжая разыгрывать роль его «гражданской жены», может и без приглашения. А там и обстановка фривольная, располагающая к физическому сближению, при котором девушка-ЭИИ, Достоевский и не вспоминает о своей ЭГО-программной этике высоконравственных отношений – о ней она напомнит потом, когда заставит СЭЭ, Цезаря  расплачиваться за свою уступку, а пока что она активизируется по возбуждающему её аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии↑) – сенсорике близких пространственных отношений – таких близких, что никуда от них не деться, особенно в расслабляющей обстановке. 

И ЭГО-программному и наблюдательному сердцееду-СЭЭ, Цезарю, при всём его ЭГО-программном упрямстве, и даже при всём упрямстве его наблюдательного аспекта сенсорики ощущений (-БС7сээ) – сенсорики отдалённых пространственных отношений, отступать будет некуда, и он уступит сенсорной инициативе девушки-ЭИИ, Достоевский (+БС6эии↑→-БС7сээ↓) – не станет же он выламываться, как мальчик, в присутствии друзей! Сопротивление СЭЭ, Цезаря будет ситуативно (на один раз) подавлено, и девушка-ЭИИ, Достоевский может на радостях уже заказывать себе свадебное платье. Хотя поначалу она будет интересоваться одеждой для беременных, потому что собирается устроить СЭЭ, Цезарю большой «бэби-бум!». Сюрпризом для него это не будет, потому что разговоры о своей текущей беременности девушка-ЭИИ, Достоевский станет вести со всеми их общими знакомыми, начиная чуть ли не со дня зачатия – будет морально готовиться к своему будущему материнству и морально подготавливать к отцовству СЭЭ, Цезаря. Будет звонить ему в любое время суток и обсуждать с ним, что может быть хорошо, а что плохо для их будущего ребёнка (даже при том, что факт беременности ещё не установлен), и СЭЭ, Цезарь должен будет снова и снова ставить её на место, напоминая, что он ей ничего не должен, что всё это было по обоюдному согласию на вечеринке с беспорядочными сексуальными контактами, за которые никто моральной ответственности не несёт. На что девушка-ЭИИ, Достоевский, с позиций своей ЭГО-программной этики нравственных  преимуществ (+БЭ1эии) заявляет о своей личной высокой ответственности перед их будущим малышом, к которой и привлечёт СЭЭ, Цезаря по суду, заставив  его признать своё отцовство. «Бэби-бум!» крайне необходим девушке-ЭИИ, Достоевскому для того, чтобы получить моральное право опутывать СЭЭ, Цезаря огромным количеством этических и правовых обязательств,  навязывать ему своё доминирование и на законных морально-правовых основаниях установить над ним свой контроль. И тогда прости-прощай привольная жизнь ЭГО-программного и наблюдательного сердцееда-СЭЭ, Цезаря! Моральные обязательства, которыми свяжет его ЭИИ, Достоевский, будут нарастать, как снежный ком. Сознание важности будущего материнства существенно повысит ЭГО-программную самооценку девушки-ЭИИ, Достоевского, и ментальная  блокировка, установленная её ревизором-СЭЭ, Цезарем, начнёт распадаться: ЭГО-программная этика нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского станет доминировать  над ЭГО-творческой этикой нравственных нормативов СЭЭ, Цезаря (+БЭ1эии↑→-БЭ2сээ↓), ЭГО-творческая интуиция альтернативных потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского будет подавлять нормативно-ролевую, социально-нормативную интуицию позитивных потенциальных возможностей СЭЭ, Цезаря, указывая на отступление от социальных нормативов (-ЧИ2эии↑→+ЧИ3сээ↓), и обязывая СЭЭ, Цезаря заботиться о своём ребёнке и его матери. Проблематичная волевая сенсорика ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) – деклатимная сенсорика волевых нормативов в правовом и численном отношении резко потеснит ЭГО-программную волевую сенсорику СЭЭ, Цезаря  (-ЧС4эии↑→+ЧС1сээ↓), потому что закон и настроенная против СЭЭ, Цезаря общественность будут защищать права матери-ЭИИ, Достоевского.  СЭЭ, Цезарь будет ломать голову и думать, где и когда он допустил ошибку, позволив девушке-ЭИИ, Достоевскому захватить волевой перевес? Где, когда и какой момент он упустил, где и в чём дал слабину? И подумает: «Не надо было сближаться с ней, не надо было вводить её в круг знакомых, не надо было уступать ей на вечеринке, а теперь поздно что-либо предпринимать, тогда как она может предпринять против него очень многое...» Что именно? – это указано в начале темы, под 17-ю пунктами... 

************ 

Всё то же самое предстоит проконтролировать  и девушке-СЭЭ, Цезарю, ограждая себя от назойливых притязаний юноши-ЭИИ, Достоевского. Точно так же придётся ей пресекать и блокировать его завышенную морально-этическую инициативу своей этически нормативной защитой (-БЭ2сээ↑→+БЭ1эии↓), разоблачать его ЭГО-творческую мнимо-реальную интуитивно-возможностную инициативу своей социально-нормативной интуицией реальных потенциальных возможностей (+ЧИ3сээ↑→-ЧИ2эии↓), аннулировать мнимые системные преимущества его  самоуправной нормативно-ролевой логики соотношений с позиций своей (хоть и уязвимой, как ТНС, но теперь уже правомерной) логики системных нормативов (-БЛ4сээ↑→+БЛ3эии↓), обрушивая заключительным мощным ударом свою ЭГО-программную волевую сенсорику – сенсорику волевых преимуществ на его уязвимую (как ТНС и «зону страха») сенсорику волевых нормативов (+ЧС1сээ↑→-ЧС4эии↓). 

Наметив себе ослепительную яркую, обаятельную, разносторонне одарённую девушку-СЭЭ, Цезаря  для будущих серьёзных отношений, ЭИИ, Достоевский тоже резко сближает дистанцию, навязывая ей под разными, малоубедительными предлогами своё общество и свои услуги, даже при том, что девушка-СЭЭ, Цезарь не скрывает своей антипатии к нему и возмущается его настырностью. На что ЭИИ, Достоевский, со свойственной ему, как статику, настойчивостью и стратегической непреклонностью (уж, если наметил цель, от неё не отступит), игнорируя её возражения, продолжает раздражающе-хныкающим тоном заискивающе-нудным, тихим и робким голосом уговаривать её с ним встретиться. И воздействует на неё этой раздражающей атакой до тех пор, пока она не понимает, что он не отстанет от неё, пока она ему не уступит. Если она прервёт телефонный разговор, он, заранее узнав её адрес, появится на пороге её дома, якобы «обеспокоенный» этой оборвавшийся телефонной связью: «Я уже волновался, не случилось ли что, и решил сам прийти!» – после чего проходит и располагается у неё в доме по-свойски. Может принести что-нибудь дешёвенькое «к чаю», что тут же будет замечено девушкой-СЭЭ, Цезарем и оценено не в его пользу. Может прийти вообще без подарка, но при этом (чтобы не терять этических преимуществ своей ЭГО-программы) сослаться на желание её чем-нибудь одарить: «Я хотел купить тебе цветы, но они уже все завяли...» – скажет он вялым голосом, втягивая голову в плечи из страха услышать от неё насмешку, и слышит от девушки-СЭЭ колкость по поводу его скупости.  Себя ЭИИ, Достоевский скупым не считает, а только бережливым в силу своей ЭГО-программной (+БЭ1эии) и наблюдательной (-ЧЭ7эии) предусмотрительности, которая действительно выглядит скупостью в сочетании с деклатимным стяжательством ЭИИ, Достоевского, (обусловленным интегрирующими свойствами близких пространственных отношений деклатимной модели и (как следствие) способностью деклатимов захватывать и притягивать к себе всё мало-мальски ценное). Дальнейшие действия девушки СЭЭ, Цезаря будут сведены к ещё более жёсткому контролю за неправомерной, с её точки зрения (по всем аспектам и во всех отношениях), инициативой ЭИИ, Достоевского добиться её расположения, близости и привязанности. 

«Бэби-бум!» ЭИИ, Достоевский ей тоже устроит,  как бы «по неосторожности», вопреки своим обещаниям и заранее достигнутой договорённости, вымолить которую ему стоило огромных сил и унижения. Следовать за ней тенью, пытаясь крепче привязать её к себе,  он будет постоянно, наблюдая за тем, чтобы никто из окружающих  не оказывал ей знаков внимания, и устраивая сцену ревности всякий раз, когда это происходит. Её возмущение  этим самоуправством, её раздражение его назойливостью он, как ЭГО-программный стратег (по психологическому признаку), в расчёт брать не будет: если уж он положил на неё глаз, никуда она от него не денется, как бы ни пренебрегала им, как бы ни отгоняла от себя, как бы ни ревизовала. Да и ревизия ей не будет надёжной защитой, если она хоть в чём-нибудь ослабит контроль и уступит ЭИИ, Достоевскому. А уступок ей избежать будет трудно: все их общие друзья и знакомые, поддаваясь его давлению, настырным просьбам и всё тем же песням о главном: «Скажите девушки подружке вашей, что я ночей не сплю, о ней мечтаю» – наперебой будут убеждать её ответить ему взаимностью: «Ну, уступи ты ему! Ну, будь умнее! Он же по-другому не отвяжется... Ну, попала ты на зануду, так что ж теперь делать!». Устоять перед коллективным натиском ей будет трудно. А уж романтическое свидание вступившие в сговор с ЭИИ, Достоевским подруги устроят ей по высшему разряду – приоденут, скинутся на цветы, конфеты и свечи, наведут красоту и уют, и пригласят нежеланного гостя, чтобы раз и навсегда от него отвязаться. Потом начнётся долгая канитель знакомства девушки-СЭЭ, Цезаря с его родственниками, к которому он её принудит унизительными и настойчивыми  просьбами. Потом начнутся козни и интриги его родственников, которым не понравится её пренебрежительное отношение к нему, а после того, как они хором напоют ему в уши, что он слишком хорош для неё, и она его не стоит, а если и выйдет за него, то только ради его квартиры, прописки, денег и выгодных связей его родных, он и сам решит с ней расстаться, после чего с виноватым видом сообщит ей о своём решении. Девушка-СЭЭ, Цезарь спокойно укажет ему на дверь. «Бэби-бум!» объявляется «ложной тревогой» и аннулируется. В дальнейших отношениях с ним она смысла не видит.

© Вера Стратиевская, 25.05. 24

---

[1] Соционная миссия психотипов в квадрах здесь и далее указана по терминам В.В. Гуленко.

[2] «Если злые люди объединяются ради злых дел, то что мешает добрым людям объединиться ради добрых дел?» – Л.Н. Толстой (СЭЭ, Цезарь).

[3] Распорядителем (и распределителем) своих и чужих возможностей может посчитать себя представитель любого психотипа, независимо от расположения в модели ТИМа аспекта интуиции потенциальных возможности, а только потому, что само наличие этого аспекта в структуре ТИМа, заставляет его работать на ЭГО-программу ТИМа, её цели и приоритеты, из чего следует, что равенство возможностей в природе и в социуме недостижимо.  Каждый распределяет свои и чужие возможности, исходя из своих личных амбиций и целей, с той лишь разницей, что деклатим мотивирует это распределение «благими намерениями» (представляясь «другом», «помощником», «доброхотом», говоря: «Я твой друг, я хочу тебе помочь, я желаю тебе добра!»), поскольку в деклатимной модели аспект деклатимной интуиции мнимо-реальных  потенциальных возможностей и альтернатив реализуется аспектом этики отношений – деклатимной этики нравственных преимуществ и морального превосходства (-ЧИ/+БЭ), а квестим мотивирует распределение своих и чужих возможностей «борьбой с неравенством, борьбой за справедливость», поскольку в квестимной модели аспект квестимной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ реализуется аспектом логики соотношений – квестимной логики системных нормативов и альтернатив (+ЧИ/-БЛ).

[4] Вытеснение (конкурента, партнёра  или соконтактника)  из личного поля возможностей проводится в интересах ЭГО-программы ТИМа представителями всех ТИМов социона, всеми, входящими в структуру  ТИМа, информационными аспектами и программирующими их психологическими  признаками. Так, например, по аспекту волевой сенсорики происходит силовое (волевое) вытеснение конкурента из поля возможностей, по аспекту этики эмоций – эмоциональное вытеснение, по аспекту деловой логики – деловое вытеснение, по аспекту логики соотношений – административное вытеснение и т.д. 

[5] Стихотворение «Поэт и гражданин» Н.А. Некрасова (ЭИИ).

[6] У деклатимов рациональные – этические и логические – аспекты позитивистские. Взаимодействие по этим аспектам лежит  у них в области завышенных ожиданий, с ними связываются большие надежды наперекор всем ошибкам и разочарованиям, которые, тем не менее, переносятся очень болезненно.  

[7] Распределение потенциальных возможностей среди ближайших партнёров и других членов своего окружения (включая и манипуляцию возможностями с целью вовлечения окружающих в зависимость от своих планов, своей воли, своих этических и деловых отношений) считают своей ЭГО-приоритетной прерогативой все рассуждающие (или как их ещё называют – инфантильные) интуиты, у которых аспект интуиции потенциальных возможностей расположен на уровне ЭГО, а именно –  интуиты  первой и четвёртой квадр – альфа- и дельта- интуиты: ИЛЭ, Дон-Кихот; ЛИИ, Робеспьер; ЭИИ, Достоевский и ИЭЭ, Гексли. При взаимодействии друг с другом (и с другими партнёрами) в межличностных и интертипных отношениях у инфантильных интуитов  возникают доходящие до серьёзных конфликтов споры за право распоряжаться своими и чужими возможностями, включая и жесточайшие запреты на право распоряжаться своими возможностями, выдвигаемые инфантильными интуитами их ближайшим партнёрам и другим членам их окружения, что является наиболее болезненной точкой в их отношениях с окружающими, поскольку распорядителем (и распределителем) своих и чужих возможностей может посчитать себя представитель любого психотипа, независимо от расположения в модели ТИМа аспекта интуиции потенциальных возможности, а только потому, что само наличие этого аспекта в структуре ТИМа, заставляет его работать на ЭГО-программу ТИМа, её цели и приоритеты, из чего следует, что равенство возможностей в природе и в социуме недостижимо. Каждый распределяет свои и чужие возможности, исходя из своих личных амбиций и целей, с той лишь разницей, что деклатим мотивирует это распределение «благими намерениями» (представляясь «другом», «помощником», «доброхотом», говоря: «Я твой друг, я хочу тебе помочь, я желаю тебе добра!»), поскольку в деклатимной модели аспект деклатимной интуиции мнимо-реальных  потенциальных возможностей и альтернатив реализуется аспектом этики отношений – деклатимной этики нравственных преимуществ и морального превосходства (-ЧИ/+БЭ), а квестим мотивирует распределение своих и чужих возможностей «борьбой с неравенством, борьбой за справедливость», поскольку в квестимной модели аспект квестимной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ реализуется аспектом логики соотношений – квестимной логики системных нормативов и альтернатив (+ЧИ/-БЛ).