ЛСЭ, Штирлиц (дельта-квадра):
1. экстраверт; 2. логик; 3.
сенсорик; 4. рационал; 5. негативист;
6. квестим; 7. динамик; 8.
тактик; 9. эмотивист; 10. уступчивый;
11. предусмотрительный; 12.
эволютор; 13. аристократ; 14. объективист;
15. рассуждающий.
По сочетанию признаков:
МОРАЛИСТ (уступчивый
рационал-объективист)
ПЕРЕСТРАХОВЩИК (предусмотрительный рассуждающий
рационал)
ЭИИ, Достоевский
(дельта-квадра):
1. интроверт; 2. этик; 3.
интуит; 4. рационал; 5. позитивист;
6. деклатим; 7. статик; 8.
стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый;
11. предусмотрительный; 12.
эволютор; 13. аристократ; 14. объективист;
15. рассуждающий.
По сочетанию признаков:
МОРАЛИСТ (уступчивый
рационал-объективист)
ПЕРЕСТРАХОВЩИК
(предусмотрительный, рассуждающий, рационал)
1. ЛСЭ, Штирлиц — ЭИИ, Достоевский.
Диада УСТУПЧИВЫХ ЭВОЛЮТОРОВ.
В отличие от предыдущей инволюционной диады этических
и деловых реконструкторов – ЭСИ, Драйзер (-БЭ1эси) и ЛИЭ, Джека (-ЧЛ1лиэ), в диаде ЛСЭ, Штирлиц и ЭИИ, Достоевский преобладает противоположное –
эволюционное – направление развития
их ЭГО-программ (+БЭ1эии) и (+ЧЛ1лсэ),
связанное с этическими и техническими (деловыми) наработками преимуществ и усовершенствованиями уже достигнутых
успехов.
В соответствии с доминирующими в их аристократической дельта-квадре рациональными – этическими и деловыми приоритетами, по своим ЭГО-программным аспектам они совершенствуют то, что уже существует, стараясь добиться в этом качественного превосходства над другими, в чём, собственно, и заключается их ЭГО-программная, эволюционная миссия:
- Так ЛСЭ, Штирлиц по своему ЭГО-программному аспекту эволюционной деловой логики
(+ЧЛ1лсэ) – уступчивой квестимной, аристократичной
логики деловых и технологических
преимуществ, совершенствует методики и технологии производства.
- Его дуал, ЭИИ, Достоевский по своему ЭГО-программному аспекту эволюционной
этики отношений (+БЭ1эии) – уступчивой,
деклатимной, аристократичной этики нравственных преимуществ стремится
к моральному превосходству в
этических отношениях с окружающими, стараясь подтянуть их к новому, более
совершенному уровню отношений.
При их ЭГО-программной
уступчивости – уступчивости
самих аспектов деловой логики (+ЧЛ1лсэ)
и этики отношений (+БЭ1эии) –
представителям этой диады (из лучших чувств и побуждений) приходится быть
терпеливыми с окружающими и личным примером отстаивать технологические и
нравственные преимущества их ЭГО-программ.
Когда же примера оказывается недостаточно, свои ЭГО-программные цели им приходится реализовать посредством их ЭГО-творческих – инструментальных, реализационных – функций и соответствующим им упрямым аспектам – квестимной, аристократичной сенсорики
ощущений (-БС2лсэ), реализующей ЭГО-программную
деловую логику ЛСЭ, Штирлица, и интуиции потенциальных возможностей, реализующей
ЭГО-программную этику отношений ЭИИ,
Достоевского. Будучи мобильными (находясь
в мобильном, гибком, манипулятивном блоке, на позициях ЭГО-творческих функций), они используют и
изобретают множество хитроумных средств и манипулируют
ими (жёстко, упрямо, настойчиво) для защиты интересов своих ЭГО-программ и достижения ЭГО-программных целей.
Так ЭИИ, Достоевский по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии)
– упрямой, деклатимной инволюционной интуиции
альтернативных (мнимо-реальных)
потенциальных возможностей придумывает множество способов убеждения и средств влияния на окружающих с целью
заставить их поступать «как лучше» и заботиться в первую очередь «о других», а
потом уже о себе. Именно жёсткий, статичный, упрямый инволюционный аспект, деклатимной интуиции альтернативных (мнимо-реальных) потенциальных возможностей
притягивает самыми разнообразными (но изнуряющими, требующими огромное
количество уступок и жертв) способами всех тех (не только всех окружающих, но,
в наше время, и всё человечество), кто в своём поведении не стремится к
нравственному совершенству. Сам ЭИИ, Достоевский, со свойственной ему ЭГО-програмнной, стратегической целеустремлённостью, стремится не столько к нравственному самосовершенствованию,
сколько к нравственному превосходству над другими, и очень обижается, когда его
нравственные преимущества остаются незамеченными и не получают высокой оценки у
окружающих. Со свойственной ему как стратегу-деклатиму самоуверенностью, допускающей
огромные перегибы в любой, широко и настойчиво навязываемой им идее, ЭИИ,
Достоевский считает себя вправе завышать этические и экологические нормы всем вокруг (в наше время – всему человечеству),
как о том и вещает с трибун прогрессивной международной общественности,
призывая изменить мир в лучшую сторону и вводя с этой целью систему запретов на
всё то «экологически вредное», без чего человечество пока ещё жить не может, но
должно уже начинать себя приучать обходиться без этого.
Такой широкий размах целей и планов обусловлен стратегическими свойствами уступчивого ЭГО-программного аспекта деклатимной,
эволюционной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, уступчивой,
эволюционной, аристократичной этики морального превосходства, декларирующей
человечеству необходимость максимально, широким фронтом, стремиться нравственному самосовершенствованию,
проявляя при этом максимум заботы об
окружающих – максимум терпения и толерантности – уступчивости – по отношению к «нравственно отсталым» – к тем, кто в
силу сложившихся условий, на пути нравственного исправления пока не может быть достаточно
успешным – таким тоже надо оказывать моральную поддержку и помогать достичь
нравственного совершенства. И кем бы они ни были сейчас, эти «нравственно
отстающие», – пусть даже преступниками геополитического масштаба, – террористами, уносящими тысячи жизней, – человечество, по
мнению ЭИИ, Достоевского (даже если он сам попадает в число жертв террора),
должно думать и об их будущем тоже: должно помочь им измениться к лучшему и
обязано дать им столько шансов и примеров терпимости, сколько понадобится для их
исправления. Это бесконечное повторение «исправительных мер», обусловлено инволюционностью его ЭГО-творческого – упрямой, аристократической
деклатимной интуиции альтернативной
(мнимо-реальных) потенциальных
возможностей (-ЧИ2эии), подчёркивающей ЭГО-программную уступчивость,
терпимость и нравственное превосходство ЭИИ, Достоевского, для которого
моральные преимущества становятся тем контрастней и выгодней, чем к более падшему
созданию и к более низшему (по степени своего нравственного развития) существу они проявляются. И именно к такому «нравственно
отстающему» человеку ЭИИ, Достоевский проявляет больше такта, любви и терпения, чем к тем, кто
хоть в чём-нибудь может конкурировать с ним по нравственным преимуществам,
оспаривая его (ЭИИ, Достоевского) моральное превосходство. И каждому, кто хоть в чём-то посмеет составить здесь
ему конкуренцию, ЭИИ, Достоевский по своей хитроумной, изобретательной, манипулятивной ЭГО-творческой деклатимной, аристократической
интуиции альтернативных (мнимо-реальных)
потенциальных возможностей (-ЧИ2эии), найдёт бесчисленное множество (мнимых,
надуманных) недостатков и настоятельно потребует (краснея от возмущения и
негодования) «изменить своё поведение к лучшему» и «исправиться». Может и сам заняться процессом
«перевоспитания» потенциального конкурента, проявляя при этом несокрушимую
настойчивость и непреклонность, что объясняется тем же упрямством, тактичностью (локальностью сфер применения) и инволюционностью (стремлением к бесконечным поправкам и
реконструкции) его ЭГО-творческого
аспекта аристократической интуиции
альтернативных (мнимо-реальных)
потенциальных возможностей (-ЧИ2эии), реализующей его ЭГО-программную этику отношений (+БЭ1эии) –
эволюционную, аристократичную,
деклатимную, стратегическую, крайне амбициозную, но «беспредельно уступчивую» по отношению ко всем, кто
сильнее (опаснее, агрессивней)его, этику
нравственных преимуществ, доминирующую в его дельта-квадре – квадре рассуждающих
объективистов-аристократов (+БЭ1эии↑).
– Кто же может ужиться рядом с таким амбициозным и «беспредельно- уступчивым»
этиком-моралистом? – спрашивает Читатель.
– Только тот, кто может успешно его суггестировать по аспекту деловой логики, дополняющей ЭИИ,
Достоевского по всем индивидуальным, диадным и квадровым признакам, ЛСЭ,
Штирлиц с его ЭГО-программной деловой логикой, логикой действий (+ЧЛ1лсэ)
– квестимной, эволюционной,
аристократичной логикой деловых и технических преимуществ, логикой высоких
технологий, логика технически преимущественных поступков и действий, в которых ЭИИ, Достоевский
усматривает дополнение к своей этической
ЭГО-программе, рассчитывая получить
эффективные деловые советы по поводу всех своих действий и предприятий,
необходимые ему, чтобы развернуть свою ЭГО-программную
деятельность ещё более широко. Эволютор и тактик-ЛСИ, Штирлиц подсказывает ему, как лучше поступить в каждом отдельном случае – как достичь
совершенства и добиться успеха во всех предпринимаемых действиях, и эта тяга к совершенным и
безукоризненным действиям, являющаяся его «областью врождённого
профессионализма», делает ЛСЭ, Штирлица, наиболее подходящим партнёром для ЭИИ,
Достоевского, в его стремлении к моральному превосходству и доминированию.
ЭГО-программная
эволюционная, высокотехнологичная
деловая логика ЛСЭ, Штирлица (+ЧЛ1лсэ) реализуется ЭГО-творческим аспектом инволюционной
сенсорики ощущений (-БС2лсэ) – квестимной, аристократичной сенсорики
далёких пространственных отношений, – сенсорики
отдаления, отчуждения, отторжения,
расширения. В техническом плане это
- и сенсорика
организации объектов в беспредельно расширяющемся пространстве (за
счёт создания визуально расширяющихся или альтернативных пространств),
- и сенсорика свободного, не
перегруженного объектами пространства, сводящая количество взаимоотдалённых
объектов к необходимому функциональному минимуму и задающая эстетические эталоны стилевого «минимализма»
в квестимной модели, создающая
столь необходимые квестимам
ощущения простора и лёгкости.
- и сенсорика расширения технологических связей, стремление к удобству использования высокотехнологичных методик и освоение новых сфер их применения.
2. ЭИИ, Достоевский — ЛСЭ, Штирлиц.
Упрочнение связей, сокращение дистанции.
Первым проявляет инициативу к сближению и упрочнению связей в этой диаде ЭИИ, Достоевский:
Первым проявляет инициативу к сближению и упрочнению связей в этой диаде ЭИИ, Достоевский:
- и как убеждённый в своей правоте деклатим,
ориентированный на близкие пространственно-временные связи и,
как следствие, – на упрочнение отношений (чем ближе связи, тем они крепче),
- и как ЭГО-программный этик, интроверт,
позитивист, ставящий позитивные
этические отношения превыше всего,
- и как ЭГО-программный эволютор и стратег,
В этой связи и его ЭГО-творческая интуиция потенциальных возможностей использует массу
манипулятивных средств и приёмов (работает ещё и как «набор отмычек»), стараясь
приблизить, расположить и заинтересовать собой каждого нового человека. Как ЭГО-творческий интуит (-ЧИ2) и ЭГО-программный стратег ЭИИ, Достоевский не упустит возможности сблизиться с ним по
своей контактной, нормативной-ролевой,
манипулятивной логике соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной
логике ранговых преимуществ логически аргументировать это сближение
(конструктивист). Рассуждая об общепринятых позитивных предпочтениях, ЭИИ,
Достоевский постарается найти к нему индивидуальный подход (подобрать к нему «ключик»)
и увидеть в своём новом знакомом какие-то привлекательные, позитивные качества (как
к тому обязывает ЭИИ, Достоевского его ЭГО-программная
позитивная этика нравственных преимуществ), после чего уже с целью более
быстрого сокращения дистанции ЭИИ, Достоевский постарается поскорее
расположить к себе нового знакомого – может сделать ему комплимент, сказать
что-нибудь приятное, не упустит случая проявить деликатность,
предупредительность, оказать радушный приём, предложить свои услуги, знания,
помощь и т. д.
ЭИИ, Достоевский довольно часто при первой встрече навязывает свои добрые услуги. Иногда добрая
услуга или добрый, полезный (как он считает) совет у него служит поводом для
знакомства и сближения отношений. Кроме того, что этим он повышает самооценку
по своей ЭГО-программной этике отношений
(+БЭ1эии) – деклатимной, аристократичной
этике нравственных преимуществ, создавая
вокруг себя новые позитивные этические связи, по своим подсознательным (пассивным)
приоритетам, как внушаемый по аспекту деловой
логики неосознанный, «неумышленный» («скрытый») прагматик (объективист) дельта-квадры, ЭИИ, Достоевский не упустит возможности
завязать и новые выгодные знакомства, рассчитывая использовать их «если не для
себя, то для других», для чего и поспешит услужить потенциально полезному
человеку – предложит свою помощь, «подкинет приз», чем-то порадует,
отблагодарит (пока ещё неизвестно за что), одарит щедрым авансом в расчёте на ответную
благодарность и пользу.
Полезные дела и полезные деловые советы для ЭИИ,
Достоевского (внушаемого по аспекту деловой логики, логики действий
(-ЧЛ5эии) – деклатимной логике деловых
нормативов) имеют огромное значение. В этой диаде, как и во всей дельта-квадре – квадре рассуждающих аристократов-объективистов
(прагматиков) чрезвычайно серьёзно
относятся к тому, что считается здесь полезным. Очень любят об этом рассуждать
(рассуждающие) и стараются избегать
всего того, что «вредно» (для здоровья, для отношений, для успеха), вследствие
доминирования в дельта-квадре иррациональных аспектов:
- аспекта интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ↑) –
негативистской, инволюционной
деклатимной интуиции альтернативных (мнимо-реальных) потенциальных
возможностей – ЭГО-творческого
аспекта ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2),
которая здесь проявляется не только
в реконструктивном плане, – как
восполнение упущенных возможностей, но и в предостерегающем,
альтернативном – как боязнь испортить всё то хорошее, что уже есть –
репутацию, достигнутый уровень благополучия, здоровье, авторитет, общее
впечатление,
и
- аспект сенсорики ощущений (-БС↑) – позитивистской, инволюционной, квестимной, аристократичной сенсорики далёких пространственных отношений – сенсорики отдаления, отторжения, отчуждения – ЭГО-творческого аспекта ЛСЭ, Штирлица (-БС2лсэ) – стремления не допускать того, что может разрушить уже создавшуюся эстетическую или духовную гармонию, – уйти от физических и психологических раздражителей с тем, чтобы сохранить красоту человека, его окружающего мира и отношений. О том, что вредно, здесь могут говорить даже чаще, чем о том, что полезно, потому, что «вредное» из всех сфер отношений стараются исключать.
Стремление подкупающе воздействовать своей заботой
и советами о том, что «полезно» или «вредно» – «подкидывать» эти советы между
делом или навязывать их, как добрую услугу с последующим требованием ответной уступки
или взаимной услуги, – характерная черта
ЭГО-программного преимущественного этика, ЭИИ, Достоевского, которому его подкупающая,
предупредительная уступчивость
позволяет сократить дистанцию с нужным ему человеком, войти с ним в близкие,
доверительные отношения, и за свою уступку потребовать ответных услуг – взаимного
доверия (откровенности за откровенность), взаимной любви, которая должна
подтверждаться добрыми делами, заботой и опекой со стороны партнёра: «А как же иначе? За добро надо платить добром! Сделаешь доброй дело, тебе
за него сторицей воздастся!» – утверждает инфантильный
(рассуждающий) позитивист (оптимист) этик-интуит-ЭИИ Достоевский, путая и меняя
местами причинно-следственные связи в
процессе получения ответной благодарности – «покупая» её навязанными добрыми
услугами и рассматривая (с позиции свой ЭГО-творческой (-ЧИ2эии) деклатимной,
упрямой интуиции альтернативных,
мнимо-ральных потенциальных возможностей)
каждое своё доброе дело, как жетон для игровых автоматов, – закинул жетончик, выиграл Джек-пот в виде
бесконечного множества добрых услуг.
Добрые услуги являются неотъемлемой частью ЭГО-программной этически преимущественной (+БЭ1эии) стратегии ЭИИ, Достоевского – средством утверждения его морального
превосходства (что чрезвычайно важного для него как для деклатима-этика-аристократа), а также способом проявления его
доброй воли, которая часто выражается в его навязчивой этической опеке – в
моральных поучениях, в воспитании у окружающих высоких моральных качеств позитивным
примером личного усердия на ниве созидания добра: его коронный призыв «Творите
добро!» – мало кого оставляет безучастным. А поскольку даром своё время и силы
«скрытый прагматик», ЭИИ, Достоевский, не растрачивает (время и силы – аспекты интуиции времени и волевой сенсорики вытеснены в анти-ценности
(±БИ↓, ±ЧС↓) в его дельта-квадре),
он считает себя вправе предъявить (деликатном намёком или при посредничестве
общих знакомых) за свои услуги партнёру высокий счёт (и не только моральный)...
– Счёт, который придётся оплачивать не только морально, но и материально...
– И счёт этот может быть беспредельно большим, потому что (рассчитывая на выигрышный шанс) свои уступки и услуги – своей души прекрасные порывы – ЭИИ, Достоевский, с позиций своего ЭГО-программного нравственного превосходства (+БЭ1эии) особенно высоко оценивает, – более того, считает, что его любовь и его доброе расположение к партнёру вообще не имеет цены. Поэтому может снисходительно, как должное, принимать всё, что в качестве ответной услуги делает для него партнёр, – особенно, если это человек, на этическое «воспитание» которого ЭИИ, Достоевский затрачивает огромное количество труда, своим личным примером заботясь «о других» – о далёких ему по связям и отношениям людям. И в этом сказывается не только защита ЭГО-программных приоритетов нравственного превосходства (+БЭ1эии), но и стратегическое укрепление пока ещё отдалённых этических связей – их приближение и эгоцентричное притяжение, свойственное ЭИИ, Достоевскому не только как деклатиму-стратегу, но и как объективисту, отдающему предпочтение интересам «чужих» в ущерб интересам «своих», поскольку аспект логики соотношений, с её системным (и в первую очередь семейственным) разделением на «своих» и «чужих» и первоочередным удовлетворением потребностей «своих» («своя рубашка ближе к телу») в квадрах объективистов – гамма и дельта – является вытесненной ценностью и тоже отходит на второй план: из прагматичных соображений интересы «чужих» здесь отстаиваются в первую очередь («А может это новый клиент! А может через него моя клиентура расширится!»).
Человек, принимающий этическую опеку ЭИИ,
Достоевского, вообще может оказаться перед ним в неоплатном долгу уже самим фактом своего
сближения с ним. Свою этическую опеку и
заботу о нём, своё постоянное беспокойство о его душевном и физическом
комфорте, о его перспективах и состоянии его дел, ЭИИ, Достоевский очень высоко
ценит и постоянно контролирует эту сферу отношений сблизившегося с ним человека, стараясь быть в курсе всех событий
его жизни. Что само по себе уже даёт ему определённые моральные и социальные
преимущества, позволяя требовать со
стороны своего нового знакомого (нового
«подопечного») ещё большего повиновения, подчинения, полной и откровенной «отчётности»,
предоставляющей ЭИИ, Достоевскому ещё и информационные преимущества.
Потому ЭИИ, Достоевский так настойчиво и навязывает
свои услуги, чтобы потом иметь моральное право что-то потребовать взамен, поэтому
и обижается, когда отказываются от его услуг, настороженно относятся к его
услужливости и держат с ним далёкую дистанцию, что лишается этого права на
взаимные услуги, а кроме того, – опасается за свою репутацию, объясняя эту
отчуждённость недоверием или предубеждением, вызванным распускаемыми о нём дурными слухами – мало ли
что сплетников на свете! – «на каждый роток не навесишь замок», а у ЭИИ,
Достоевского вследствие этой упорной отчуждённости окружающих понижается
самооценка по ЭГО-программной этике
нравственного превосходства (+БЭ1эии↓), чего он (ЭИИ, Достоевский) никак не
может допустить, защищая (как и представитель любого другого психотипа) свою
ЭГО-программу, как последний рубеж.
И это ещё одна причина, по которой своих дальних знакомых ЭИИ, Достоевский навещает
достаточно часто и опекает в первую очередь: близкие его уже хорошо знают и по
крепости давно установленных близких связей никуда уже от него не денутся, тогда
как дальние связи могут разрушиться и отпасть, чего ЭИИ, Достоевский, как стратег-деклатим,
стремящийся к цельности всех отношений и связей, позволить себе никак не может,
а потому и в своих дальних кругах предпочитает появляться чаще, чем в ближних.
3. ЭИИ,
Достоевский. СТРАТЕГИЧЕСКИЙ захват ВОЛЕВОЙ и ЭТИЧЕСКОЙ инициативы.
С другой стороны, и слишком долго проявлять волевую инициативу и навязчивость ЭИИ, Достоевский тоже не может – неэтично! Его проблематичный аспект волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной автократичной и агрессивной инволюционной сенсорики волевых нормативов, в которой нормой считается рейдерский захват власти и волевых преимуществ, является «зоной страха» и ТНС («точкой наименьшего сопротивления») ЭИИ, Достоевского – болевой, мобилизационной функцией, антагонистичной по своим агрессивным, насильственным приоритетам его этически преимущественной ЭГО-программе: чем больше агрессии и насилия он проявляет, тем меньше этических преимуществ и морального превосходства обнаруживает (-ЧС4эии↑→+БЭ1эии↓), чего ЭИИ, Достоевский, отстаивая приоритетные в его дельта-квадре этические преимущества его ЭГО-программы (+БЭ1эии↑), допустить никак не может. Поэтому насилие и агрессию в других он осуждает, а для себя делает исключение – свои деспотичные и агрессивные методы убеждения мотивирует благими намерениями в отношении того, к кому они применяются, что крайне удобно и выгодно деклатиму-ЭИИ, Достоевскому, способному убедить себя в том, что всё это он совершает по отношению к другим из лучших побуждений и исключительно для их же пользы. Это убеждение позволяет ему примирить свою ЭГО-программную этику нравственных преимуществ с агрессивными методами её внедрения и насаждения, что позволяет ЭИИ, Достоевскому заявлять о недопустимости насильственных методов воздействия и отрицать сам факт таких своих действий – он их «не видит» и «не замечает» их за собой. Но как ЭГО-программный стратег, применяя насилие под видом «распространения добра», – в «подслащённой», завуалированной, прикрытой добрыми намерениями форме, – ЭИИ, Достоевский может развернуться чрезвычайно широко.
Для установления новых контактов ЭИИ, Достоевским
часто используется вполне заурядная схема «подстройки снизу»: разыгрывая по
своей контактной, нормативно-ролевой
логике соотношений (+БЛ3) – логике
(в данном случае –альтернативных) системных преимуществ роль приниженного (задавленного
обстоятельствами), беззащитного, «беспомощного ребёнка», нуждающегося в заботе
и ласке – этакой покорной и неприхотливой Золушки (смирившейся со своей
скромной участью и смиренно ожидающей своего «принца»), раскрывая перед
человеком всё новые и новые сокровища своей души, увлекая его всё новыми, этически преимущественными идеями, фантазиями и
перспективами, отслеживая по своей наблюдательной этике эмоций (-ЧЭ7эии)
его настроение, умея вовремя ему посочувствовать, терпеливо выслушать, и даже
предложить какую-то (пусть незначительную) помощь, ЭИИ, Достоевский может
достаточно быстро «захватить» и расположить
к себе этого человека, привязать его, войти в доверие, вовлечь в свою игру, подчинить
его своей (доброй) воле, «бескорыстным, добрым побуждениям» и в конечном итоге
сделать его своим моральным должником – ведь время и силы, затраченные им на завоевание доверия
и расположения своего нового знакомого, тоже чего-нибудь стоят!
Причём скорость этого стратегического захвата будет
контролироваться им подсознательно и проходить по целому ряду аспектов и
признаков (и по наблюдательной этике
эмоций (-ЧЭ7эии), отслеживающей то, как человек реагирует на его участие и
услужливость; и по демонстративной
интуиции времени (+БИ8эии), педантично точно отслеживающей сроки соблюдения
им обязательств или отклонения от них, и по активационной сенсорике ощущений (+БС6эии), непосредственно
принимающей опеку его нового знакомого и собирающей «урожай» его добрых услуг;
и по суггестивной деловой логике,
отслеживающей качество и методы выполнения обязательств). И, конечно, любое
сопротивление этому захвату будет восприниматься ЭИИ, Достоевским с обидой и
раздражением – значит, новый знакомый ему не доверяет, отдаляется и отталкивает
его, ничего от него не принимает, потому что ничего не хочет давать взамен. Вместе
с тем и сам ЭИИ, Достоевский к чужому навязчивому расположению и навязчивой услужливости тоже относится
настороженно, опасаясь, как бы его не втянули в неоплатный моральный долг. Часто
с видимой неохотой, с высокомерно-обиженным выражением лица принимает подарки от своих новых знакомых: «О-о-ой, ну
зачем вы потратились!.. Не надо было этого делать!..», – ставя этим человека в
неловкое положение (как если бы он сделал не то, что нужно) и одновременно
оставаясь в этическом выигрыше, – давая
понять, что он «выше этого» – выше подарков и подношений: для него важна сама дружба
и добрые дружеские услуги.
4. Альтруизм как идеологическая
составляющая этически преимущественной ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского
Намечая свою цель, ЭИИ, Достоевский (как и любой стратег) всегда видит конечный
результат своего захвата, видит нечто привлекательное, позитивное и нужное в
каждом новом человеке – то, что можно будет с выгодой использовать для себя и –
разумеется! – «для других». ЭИИ, Достоевский достаточно высоко ценит
собственное время, силы и возможности (а главное, – свои чувства и отношение к
человеку) и на «ненужных» («безнадёжных») людей себя не разменивает. «Ненужными»
– бесполезными, бесперспективными делами и связями себя не обременяет. ЭИИ, Достоевский
– ЭГО-программный предусмотрительный (накопитель) рационал
и подсознательный (скрытый) прагматик, ориентированный на
воссоединение с ЭГО-программным предусмотрительным
(накопителем) рационалом, прагматиком-максималистом, ЛСЭ, Штирлицем. Всё довольно рационально и прагматично в этой диаде...
– Ещё более прагматично, чем в предыдущей?
– Гораздо более прагматично. И потому, что это
диада рационалов-эволюторов- аристократов, и потому, что
умение наблюдать, оценивать и наращивать собственные преимущества по рациональным аспектам ментального уровня – это общее свойство
аристократов, которое здесь
усиливается ещё и ЭГО-программной предусмотрительностью (накопительством) – преимущества
наращиваются (накапливаются впрок) по прагматичным
аспектам ЭГО-программной деловой логики ЛСЭ, Штирлица (+ЧЛ1лсэ↑)
– квестимной логики деловых технических
преимуществ и ЭГО-программной этики
отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии↑) – деклатимной этике
нравственных преимуществ, и активационной сенсорикой ощущений (+БС6эии)
– деклатимной сенсорикой близких
пространственных отношений – сенсорики притяжения, приобщения внедрения,
проникновения, абсорбции и поглощения,–
«ненасытной» и «стяжательной», находящейся в вечном поиске нового
«притягательного» объекта, которая (в силу своих стяжательных свойств) уже сама по себе могла бы быть антагонистом альтруистической ЭГО-программной нравственно преимущественной этики
отношений ЭИИ, Достоевского, ставящего для утверждения своего нравственного
превосходства (как к тому его обязывают этические приоритеты его дельта-квадры) интересы «других» выше
своих собственных, если бы стяжательность деклатимной
сенсорики ощущений ЭИИ, Достоевского
не была мотивирована благими намерениями – накоплением
материальных средств «для помощи другим», что и приводит ЭИИ, Достоевского
к идее организации благотворительных фондов как раз с этой целью – «для помощи
другим». Тогда и альтруизм ЭИИ, Достоевского (при его ненасытной, стяжательной сенсорике ощущений) не противоречит
стремлению к целостности его деклатимной
модели, не разрушает централизованного притяжения его близких пространственных
связей и созданных ими материальных его накоплений,
а помогает наращивать их личным примером – готовностью «ради других» и в
назидание другим «пожертвовать последним» – «отдать свою последнюю рубаху», но при этом запустить механизм, позволяющий
накапливать беспредельно большое количество материальных ценностей и благ, что
уже само по себе даёт ЭИИ, Достоевскому ощущение материальной и сенсорной
защищённость наряду с неограниченным количеством возможностей сделать это
ощущение ещё более полным за счёт накопления прибывающих в его фонд
материальных ценностей – вон их у него сколько! А сколько друзей, которые тоже
чувствуют себя защищёнными при виде пополнения их благотворительного фонда! А
сколько из них испытывают радость и гордость за свои щедрые вклады в этот фонд,
соревнуясь друг с другом в альтруизме и ощущая (или осознавая) моральное
превосходство над другими, – замещая
духовными накоплениями материальные, которые теперь уже принадлежат не
им, а тем самым «другим», ради которых всё это собиралось. А в результате – и сенсорный голод ЭИИ, Достоевского
утолён, и «пища» цела, только теперь она из реальной – материальной (-ЧС4эии)
стала мнимо-реальной – «виртуальной»,
«духовной» – посредством манипуляций
ЭГО-творческой деклатимной, негативистской, аристократической
и тактической (с индивидуальным подходом!) интуиции альтернативных мнимо-реальных возможностей (-ЧИ2эии).
Аспект деловой
логики, логики поступка (+ЧЛ1лсэ), нарабатывающий и накапливающий навыки деловой
сноровки, смекалки и предприимчивости – доминирующая ценность в дельта квадре и в этой
диаде и даже при том, что он для
ЭИИ, Достоевского является пассивной ценностью, уступать собственных, приоритетных позиций по этому аспекту ЭИИ,
Достоевский не будет; тем более, что в силу деклатимности ЭИИ, Достоевского, да ещё с позиций его суггестивной функции деловой логики (которая является для
него «точкой абсолютной слабости») эти преимущества никогда не кажутся ему
достаточно сильными, а обеспечение достаточно полным (-ЧЛ5эии↓) – ему всегда
хочется эти позиции укрепить, а преимущества по ним повысить. И того,
что у него мало, в чём он сам нуждается ЭИИ, Достоевский тоже не отдаст,
потому, что после этого он будет считать себя уязвимым – слабым и
нежизнеспособным.
Альтруизм как пример для подражания всегда быстро
набирает популярность – человеку (а особенно деклатиму) трудно испытывать чувство вины, вызванное у него
осознанием своей непричастности к общему делу, мотивированному благими
намерениями помощи всем нуждающимся. И
ЭИИ, Достоевский этим пользуется, увеличивая количество своих адептов, приобщая
их к деятельности различных благотворительных фондов, в организации которых ЭИИ,
Достоевскому нет равных: он как никто умеет склонять людей к самым крайним (и
запредельным) уступкам, заставляя их отказываться и от самого нужного и от
необходимого, тем более, если от их лица он эти уступки кому-то уже пообещал. Пользуясь
этим приёмом – заочным и предполагаемым согласием своих адептов, – ЭИИ, Достоевский
может позволить себе моральное насилие в отношении кого угодно, может
распоряжаться поступками других людей помимо их воли, с деклатимной
самоуверенностью считая, что они, как его единомышленники и адепты, и сами бы
так поступили. Мотивируя своих действия «благими намереньями», ЭИИ, Достоевский
может чрезвычайно широко и агрессивно распространять своё влияние и при этом будет
недосягаем для критики и абсолютно уверен в собственной правоте и
непогрешимости.
– Штирлица, по-видимому, все эти этические особенности Достоевского не отпугивают?
– В деловых отношениях альтруистическая ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) удобно сочетается с ЭГО-программой «завышенного прагматизма» Штирлица (+ЧЛ1лсэ) – с его стремлением постоянно наращивать технический потенциал, совершенствовать процесс производства, создавать продукцию наивысшего качества, выполняя работу с максимальной отдачей сил (+ЧС8лсэ), максимально технично, методично и качественно (+ЧЛ1лсэ), в предельно сжатые сроки, что довольно затруднительно при его проблематичной квестимной интуиции времени (-БИ4лсэ) – интуиции далёких перемен, далёких отношений во времени, которые ЛСЭ, Штирлиц, увлечённый идеями высокой и качественной производительности, постоянно пытается сократить, вопреки своему квестимному – рассредоточенному – ощущению времени.
Так что и нагрузок в этой диаде всем хватает. И
дело здесь не только в демонстративно завышенной требовательности ЛСЭ, Штирлица
и к себе, и к другим (+ЧС8лсэ), но и в привычке взваливать на себя и на подчинённую
ему рабочую группу непомерный объём работы. С утверждением, что «всю работу всё
равно не переделаешь», ЛСЭ, Штирлиц
соглашается только тогда, когда лично у него уже не хватает ни сил, ни времени
выполнить всё намеченное.
5. Миротворческая миссия ЭИИ, Достоевского как ЭТИКО-ИНТУИТИВНОЕ дополнение в диаде.
5. Миротворческая миссия ЭИИ, Достоевского как ЭТИКО-ИНТУИТИВНОЕ дополнение в диаде.
Поскольку повышенные моральные и физические нагрузки в этой диаде считаются нормой деловых и этических отношений, здесь крайне важно присутствие человека, способного и сгладить противоречия и конфликты, возникшие в непомерной напряжённой организации труда, – разрядить обстановку и примирить интересы руководителей и подчинённых, склонив их к взаимным уступкам. Именно эту функцию и выполняет в урегулировании взаимных претензий дуал ЛСЭ, Штирлица, ЭИИ, Достоевский. Причём выполняет довольно успешно: ЭИИ,
Достоевский может не только уговорить человека пойти на непомерно большие, часто нецелесообразные и вредные для него уступки, но и будет сколь угодно долго его на этих позициях удерживать. И в этом он тоже может сослужить хорошую службу своему дуалу, ЛСЭ, Штирлицу, который далеко не всегда может материально стимулировать высокую производительность труда своих подчинённых. (А в большинстве случаев предпочитает этого вообще не делать, – зачем растрачивать материальные средства на то, что (при умелом обращении) можно получить даром?). Поэтому может довольно долго истощать их силы и злоупотреблять их терпением и материальной заинтересованностью, которая часто бывает обманчивой, а обещанные заработки тают на глазах от всякого рода внеправовых удержаний. В этой связи и наличие человека, способного уговорить их уступить, смириться и потерпеть ещё немного (и даже показать пример такого долготерпения) для него чрезвычайно ценно.
Этико-интуитивное дополнение ЭИИ, Достоевского необходимо ЛСЭ, Штирлицу во всех аспектах его жизнедеятельности. Это не только нормализация его этических взаимоотношений с окружающими, но и крайне необходимый ему лично оптимальный интуитивный режим – оптимальное распределение времени и нагрузок с учётом его индивидуальных возможностей и первостепенных интересов. С появлением ЭИИ, Достоевского напряжённость этого режима ослабевает вследствие создаваемого дуалом состояния всеобщего умиротворения психологического равновесия, расслабления и комфорта – обстановкой доверия, миролюбия, взаимного понимания и взаимных уступок. Основное этическое воздействие на дуала сводится к тому, чтобы помочь ЛСЭ, Штирлицу смягчить его отношения с окружающими, быть к ним добрее и терпимее, уступчивее, не озлобляться, не развязывать войну, не вынашивать мстительных планов, не таить зла в душе, а попытаться простить и быть выше всяких обид. Идея связанных с этим этических преимуществ и высокого морального превосходства подаётся ЭИИ, Достоевским с позиций его ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, эволюционной, аристократичной, позитивистской и стратегической этики нравственного превосходства и принимается его дуалом, ЛСЭ, Штирлицем по его суггестивной этике отношений (-БЭ5) – квестимной, демократичной, инволюционной, негативистской и тактической этике нравственных нормативов и проявляется в форме какой-то незначительной тактической уступки, которую ЭИИ, Достоевский, желая поощрить эту уступчивость ЛСЭ, Штирлица оценивает очень высоко – радуется ей, как ребёнок, и представляет её своему дуалу, ЛСЭ, Штирлицу как значительную его победу над самим собой (+БЭ1эии ↑→ -БЭ5лсэ↑).
– Тогда, конечно, Штирлиц должен стремиться сократить Дистанцию с дуалом и внимать ему как пророку в своём отечестве...
– А он, представьте себе, не спешит этого делать. Как квестим-негативист, следуя своему подсознательному этическому негативизму (-БЭ5лсэ↓) и естественным для него далёким пространственным отношениям (-БС2лсэ) ЛСЭ, Штирлиц довольно осторожно сокращает дистанцию и настороженно относится к каждому новому знакомству, предполагая, что для него оно обернётся очередным непродуктивным расходом времени: долгие посиделки с малоинтересными ему людьми будут отвлекать его от важной, текущей работы, без которой он не представляет себе существования. Как ЭГО-программный тактик ЛСЭ, Штирлиц вообще может держать глухую оборону и в каждом проявлении инициативы со стороны своих новых знакомых видеть очередную западню, отвлекающую его от важных дел. Как ЭГО-программный уступчивый прагматик (+ЧЛ1), он будет неохотно принимать предложения добрых услуг малознакомого ему человека, прекрасно понимая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках.
6. ЛСЭ, Штирлиц. Осторожность в сближении с дуалом
ЛСЭ, Штирлиц осторожен в выборе друзей, высоко оценивает свои услуги и прилагаемые к ним усилия (в том числе и душевные) и как ЭГО-творческий заботливый (рассуждающий) сенсорик щедро растрачивает их только на своих близких, по своей ЭГО-творческой сенсорике ощущений (-БС2лсэ) – квестимной стратегической сенсорике далёких пространственных отношений – сенсорике отторжения и отдаления всего чуждого, лишнего и нежелательного, ограждая себя от назойливой волевой экспансии по своей демонстративной волевой сенсорике (+ЧС8лсэ) – квестимной, стратегической, демократичной сенсорике волевых преимуществ. Работая на отдачу, ЛСЭ, Штирлиц выкладывается в полную силу, поэтому очень не любит, когда ему навязывают какие-то сверх-обязательства, к чему-то призывают и обязывают против его воли, вымогая уступки и обещания.
Как ЭГО-программный
негативист ЛСЭ, Штирлиц старается быть осторожным в своих обещаниях – сам
распоряжается своими действиями и приоритетами в деловой инициативе и никому их
не уступает, как того требует его ЭГО-программная деловая логика, логика действий (+ЧЛ1лсэ), за которые ЛСЭ,
Штирлиц тоже предпочитает отвечать сам. Но как ЭГО-творческий сенсорик и эмотивист
он вполне может позволить себе пообщаться с человеком, который ему просто
приятен, а кроме того кажется милым, добрым и безобидным, умеет к себе
расположить, стремится быть заботливым и полезным. И в этом плане ЭИИ,
Достоевский не упустит возможности заинтересовать собой ЛСЭ, Штирлица – в этом направлении будет работать и его ЭГО-творческая интуиция потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) как ЭГО-творческая программа поиска альтернативных возможностей индивидуального подхода к новому и интересному ему человеку, и его демонстративная интуиция времени (+БИ8эии) – деклатимная интуиция близких отношений во времени, близких перемен и близких (сжатых) сроков. Поэтому и заинтересовать собой ЛСЭ, Штирлица, который сразу покажется ему перспективным партнёром, ЭИИ, Достоевский захочет в кратчайшие сроки, но как ЭГО-творческий интуит (-ЧИ2эии) и ЭГО-программный этик-стратег (+БЭ1эии) он постараться протянуть время и найдёт способ (возможность) удержать ЛСЭ, Штирлица, если заметит, что тот собирается прервать общение. Поэтому на начальном этапе ЛСЭ, Штирлицу, незаинтересованному в близком партнёрстве с дуалом, приходится затрачивать немало усилий на то, чтобы отрегулировать оптимальную для них обоих дистанцию. С навязчивостью ЭИИ, Достоевского ему приходится бороться (много и напряжённо «работать»), равно как и со множеством других, неудобных ему, свойств своего дуала.
Достоевский не упустит возможности заинтересовать собой ЛСЭ, Штирлица – в этом направлении будет работать и его ЭГО-творческая интуиция потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) как ЭГО-творческая программа поиска альтернативных возможностей индивидуального подхода к новому и интересному ему человеку, и его демонстративная интуиция времени (+БИ8эии) – деклатимная интуиция близких отношений во времени, близких перемен и близких (сжатых) сроков. Поэтому и заинтересовать собой ЛСЭ, Штирлица, который сразу покажется ему перспективным партнёром, ЭИИ, Достоевский захочет в кратчайшие сроки, но как ЭГО-творческий интуит (-ЧИ2эии) и ЭГО-программный этик-стратег (+БЭ1эии) он постараться протянуть время и найдёт способ (возможность) удержать ЛСЭ, Штирлица, если заметит, что тот собирается прервать общение. Поэтому на начальном этапе ЛСЭ, Штирлицу, незаинтересованному в близком партнёрстве с дуалом, приходится затрачивать немало усилий на то, чтобы отрегулировать оптимальную для них обоих дистанцию. С навязчивостью ЭИИ, Достоевского ему приходится бороться (много и напряжённо «работать»), равно как и со множеством других, неудобных ему, свойств своего дуала.
– Выйдя на близкую дистанцию Достоевский своих позиций уже не уступает?..
– Ни одной из завоёванных привилегий ЭИИ, Достоевский, исходя из своей ЭГО-творческой, упрямой негативистской интуиции альтернативных, мнимо-реальных потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) не уступает – нечего и рассчитывать! За каждую из них он будет жёстко бороться, мобилизуя силы по своей ТНС – проблематичной (антагонистичной его этической ЭГО-программе) волевой сенсорике (-ЧС4эии) – деклатимной, стратегической, негативистской сенсорике волевых нормативов – сенсорике рейдерского захвата власти и силовых привилегий, мотивируя свои действия благими намерениями. Мало будет своих сил, организует «группу поддержки» из числа сочувствующих и сопереживающих ему и его устремлениям единомышленников. Как ЭГО-программный этик-стратег, задавшийся целью расположить к себе нужного ему человека, ЭИИ, Достоевский будет всякий раз «обижаться», сталкиваясь с отчуждением своего нового знакомого – с его попыткой отстраниться от навязчивой услужливости ЭИИ, Достоевского, отодвинуться от него на далёкую дистанцию, что-то скрыть, утаить или обойтись без его помощи. – ЭИИ, Достоевский не простит ему отсутствия ответной заботы, внимания и участия к себе.
8. ЭИИ, Достоевский. ЭГО-приоритетное
присвоение права на этическую поправку.
Реализуя цели своей ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1) – эволюционной, аристократичной, позитивистской, этики нравственных преимуществ, ЭИИ, Достоевский, как и любой этик-аристократ придаёт огромное значение ритуалам и внешним проявлениям «приличий», а потому, направляя основные усилия каждого нового партнёра на их соблюдение, со свойственной ему как деклатиму самоуверенностью присваивает себе в отношениях с ним права доминанта и контролёра, заставляя его отчитываться перед ним, тем самым самоуправно (по умолчанию) повышая своё (ролевое) ранговое превосходство (+БЛ3эии), и накапливая (на правах этического наставника, ментора) ЭГО-программные нравственные преимущества. Наряду с этим есть и другой фактор, побуждающий ЭИИ, Достоевского этически корректировать поведение окружающих его людей: как и любому этику-аристократу, а тем более, интроверту-деклатиму, радеющему о безупречности своих этических связей и отношений, ЭИИ, Достоевскому крайне важно реализовать своё этическое «право на поправку» с преимущественных позиций.
«Право на логическую или этическую поправку» – это инстинктивная поведенческая программа представителей аристократических квадр (бета и дельта), позволяющая им выстраивать отношения соподчинения с привилегированных позиций, психологически доминировать над партнёром, самовольно заявлять своё превосходство над ним, а при необходимости (которая возникает довольно часто и по любому поводу) и терроризировать его постоянными придирками и неусыпным контролем, требуя неукоснительного соблюдения установленных им ритуалов.
Стремясь захватить в отношениях преимущественные
позиции, дельта-аристократ ЭИИ, Достоевский, разыгрывая роль педанта по своей нормативно-ролевой
логике соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной,
автократичной логике ранговых преимуществ, не упустит случая придраться к
неэтичности поведения своего партнёра (особенно
если тот его чем-либо не устраивает) – начнёт изводить его упрёками и
замечаниями, поставит ему в вину слишком громкий или резкий тон, будет
придираться к его лексике, станет его то и дело одёргивать и поправлять: «Так
не говори – это нехорошее выражение…», «Это не говори – это грубо, непристойно,
неэтично, невежливо...». В результате человек
замкнётся в себе и побоится в его присутствии лишний раз слово сказать, за что
ему опять же влетит: «Почему отмалчивается? Может что-то нехорошее задумал», после
чего ЭИИ, Достоевский с удвоенным рвением
начнёт попрекать его, как своего подопечного, «дурными манерами», воспитывать
его и «учить» разговаривать с азов: «Если
с тобой разговаривают, надо отвечать! Если тебя спрашивают, надо отвечать!» – а
что отвечать, если ЭИИ, Достоевский, утверждаясь в своём мнимом нравственном
превосходстве, придирается к каждому слову, поправляет, одёргивает,
передёргивает, стараясь последнее слово оставить за собой.
8. ЭИИ, Достоевский. Нормативно-ролевое стремление к доминированию и ранговому превосходству.
Как аристократу-рационалу-деклатиму-этику-интроверту,
ЭИИ, Достоевскому важно держать под контролем все рациональные связи своих
отношений – и логические и этические – важно с привилегированных
позиций системно, логически доминировать в этических отношениях – быть тем, кто управляет, наставляет и
поучает, как к тому обязывает его нормативно-ролевая
логика соотношений (+БЛ3эии) – автократичная,
деклатимная, тактическая, позитивистская
логика системных преимуществ и рангового превосходства. С этой целью он (как это
свойственно деклатимам) автократично (+БЛ3эии↑), инстинктивно и
самоуправно присваивает себе «право на этическую поправку», что является для него не
только способом психологической защиты, позволяющим быть выше критики и
чувствовать себя свободным от неё, но ещё и компенсаторной
программой восполнения упущенного по реконструктивным,
корректирующим, инволюционным аспектам – деклатимной интуиции альтернативных (мнимо-реальных) потенциальных
возможностей (-ЧИ2эии), волевой
сенсорике (-ЧС4эии) – деклатимной
сенсорике волевых нормативов, сенсорике
рейдерского захвата и перехвата власти, деловой логике (-ЧЛ5эии) – деклатимной
логике деловых нормативов, этике
эмоций (-ЧЭ7эии) – деклатимной этике
эмоциональных нормативов, а также – программой
полноправной этической экспансии как программы планомерных этических завоеваний
и планомерного расширения сферы их возможностей и привилегий – по эволюционным
аспектам – по ЭГО-программной этике
отношений (+БЭ1эии) – деклатимной
этике нравственного превосходства, нормативно-ролевой
логике соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной
автократичной логике рангового превосходства, активационной сенсорике ощущений (+БС6эии) – деклатимной сенсорике близких пространственных отношений – сенсорики
притяжения, абсорбции поглощения, и демонстративной
интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной
негативистской интуиции близких отношений во времени, близких сроков и близких
перемен (к худшему). Вот этих близких перемен к худшему и
опасается для себя ЭИИ, Достоевский, что и заставляет его с помощью всех
вышеперечисленных функциональных свойств и информационных программ в кратчайшие
сроки захватывать ранговое и этическое превосходство в отношениях с
окружающими, а также возможностную и волевую инициативу, упрямо удерживая эти
преимущества за собой.
Постоянными упрёками и замечаниями (считая себя
вправе их делать) ЭИИ, Достоевский старается приглушить, свойственное ему как инфантильному-интуиту-деклатиму-этику
ощущение недостатка внимания, заботы и
добрых услуг со стороны партнёра, к этому, по сути и сводится его программа «перетягивания
привилегий» на себя.
– И чем больше заботы проявляет к нему человек, тем большего внимания он к себе требует, не так ли?
– Только так. Потому, что это обусловлено эгоцентричным притяжением деклатимной модели к интересующему деклатима объекту – притягивающими и абсорбирующими свойствами «ненасытной» деклатимной сенсорики ощущений (+БС) – сенсорики близких пространственных отношений, сенсорики притяжения, проникновения, абсорбции поглощения, которая старается притянуть и удержать возле себя, а то и поглотить, абсорбировать в себе всё важное, нужное интересное и значительное в своём окружении. Исходя из этого притяжения, ЭИИ, Достоевский стремится поскорее сблизиться с своим новым другом. И чем больше сближается с ним, тем больше переживает за его пусть даже кратковременную отстранённость и, соответственно, требует отчёта: «Где был, что делал? Ты думал обо мне? И я о тебе думала. А когда ты обо мне думал? И я... Я почувствовала, что ты обо мне думаешь, вот поэтому тебе и звоню.» ЭИИ, Достоевскому, с его деклатимной сенсорикой сближения и проникновения, с позиций его этико-интуитивных ЭГО-приоритетов, очень важно побыстрее проникнуть во внутренний мир своего партнёра, быть властителем его дум, войти с ним в близкий духовный контакт, построить с ним тесную духовную связь на близкой дистанции и уже на этой дистанции его бесконечно долго удерживать. В результате выстраивается та модель отношений, с помощью которой ЭИИ, Достоевский может без особых усилий манипулировать партнёром: держать его в постоянной моральной и психологической зависимости, опутывать новыми требованиями и обязательствами, требовать к себе внимания и всё увеличивающейся опеки, быть в курсе всех его планов, намерений, действий, получать о нём всю необходимую информацию...
– А не много ли будет?..
– Нет, это ещё только «стартовые», начальные требования.
9. ЭИИ, Достоевский. Система
запретов и ограничений по суггествиному аспекту логики действий.
ЭИИ, Достоевский не всегда готов брать на себя ответственность за принимаемые им самим или его партнёром решения – этом случае он и сам может ничего не делать и партнёра к решительным действиям не подпускать, но действовать в обход себя, предпринимать что-либо не посоветовавшись с ним, он партнёру категорически запрещает, опасаясь, что своими «непродуманными» действиями партнёр может ему или себе навредить. Стараясь не подпускать партнёра к самостоятельным действиям, ЭИИ, Достоевский, по своей манипулятивной упрямой, негативистской ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) будет использовать самые разные приёмы предотвращения возможных неприятностей – просьбы, уговоры, увещевания, прямые запреты, истерики, скандалы, преувеличенные страхи, запугивания, ссылки на всевозможные негативные примеры, упрёки, обвинения: «Ты хочешь нас всех погубить! Ты знаешь, что произошло в соседнем подъезде?!.. Ты хочешь, чтобы и с нами такое было?». ЭИИ, Достоевский умеет запугивать партнёра надуманными и преувеличенными страхами. Умеет связывать партнёра взятыми с него обещаниями: «Обещай, что ты этого делать не будешь! Я не уйду отсюда, пока ты не пообещаешь! Обещай!!!» Зато уже если человек имел неосторожность ему что-то пообещать, ЭИИ, Достоевский сто раз ему об этом напомнит и от своих требований не отступит: «Помни, что ты мне обещал!». Область запретов» перекрывающая (по ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей) его «подопечному» все ходы и выходы («туда не ходи, сюда не ступи, тот путь перекрыт, эта дверь заперта, то нельзя, это запрещено»), у ЭИИ, Достоевского может расширяться до бесконечности и будет зависеть от его субъективных страхов, которыми он будет изводить и себя, и терроризировать окружающих. В этом направлении работает и его «бдительная», демонстративная интуиция времени (+БИ8эии) – деклатимная негативистская интуиция ближайших перемен к худшему, предусмотрительно работающая на опережение и пытающаяся заблаговременно предотвратить возможные неприятности, и манипулятивная ЭГО-творческая негативистская интуиция потенциальных возможностей (-ЧИ2эии), изобретательно расширяющая «область запретов» из опасения «как бы чего не вышло».
Как предусмотрительный-рассуждающий-рационал
(перестраховщик)-ЭИИ, Достоевский
боится навлечь на себя (и своих близких) неприятности и опасается наживать себе
врагов, поэтому предпочитает жить в мире именно
с теми, кто представляет для него и его близких наибольшую опасность –
их он не терроризирует, с ними он обходится деликатно, но зато отыгрывается за
эту терпимость и деликатность на своих близких, всё более ужесточая террор и
систему запретов.
10. Интуитивная опека ЭИИ, Достоевского.
По своему демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной негативистской интуиции близких отношений во времени, интуиции сжатых сроков и близких перемен к худшему ЭИИ, Достоевский демонстративно предусмотрителен (а иногда – в силу сжатых сроков его деклатимной интуиции времени бывает и панически предусмотрителен), умеет предугадывать возможную опасность и по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2), включая альтернативные и мнимо-реальные, надуманные факторы возможной опасности, которые ещё больше увеличивают его страхи, и заблаговременными предостережениями интуитивно опекает своего партнёра, вырабатывая в нём привычку к беспрекословному подчинению его советам, рекомендациям и решениям, всегда безоговорочно жёстким и категоричным.
– Это что же, Достоевский может Штирлицу что-то
запрещать, чего-то не разрешать?!..
– Ещё как может! (Но опять же только по этико-интуитивным аспектам). Что «можно», а чего «нельзя» делать в этой диаде решает статик ЭИИ, Достоевский. «Я тебе этого не разрешаю!» – любимая его фраза, которую он может адресовать и старшему по возрасту и положению человеку (Когда как трёхлетний ребёнок говорит нечто подобное своей маме, создаётся впечатление, что представители этого психотипа рождаются с этой фразой на устах.)
– Ещё как может! (Но опять же только по этико-интуитивным аспектам). Что «можно», а чего «нельзя» делать в этой диаде решает статик ЭИИ, Достоевский. «Я тебе этого не разрешаю!» – любимая его фраза, которую он может адресовать и старшему по возрасту и положению человеку (Когда как трёхлетний ребёнок говорит нечто подобное своей маме, создаётся впечатление, что представители этого психотипа рождаются с этой фразой на устах.)
Попадать в моральную зависимость от запретов ЭИИ, Достоевского и тяжело, и опасно. Если ЭИИ, Достоевский уже что-либо запретил, то хоть на коленях перед ним стой, хоть плачь, он от своего не отступит – будет чувствовать себя хозяином положения, пока сам от собственного ЭГО-творческого (-ЧИ2эии) и ролевого (+БЛ3эии) своего упрямства не устанет (пока собственный интуитивный и логический беспредел не заведёт его в тупик). Единственная возможность обойти запрет Достоевского – это либо проигнорировать его, либо оспорить его права логически – по нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной, автократичной логики системных и ранговых преимуществ, поскольку этот аспект у ЭИИ, Достоевского расположен на лаборном уровне СУПЕРЭГО, и даже при деклатимной самоуверенности ЭИИ, Достоевский не всегда уверен в своих действиях и полномочиях по этому аспекту – с ЭГО-программных этических позиций понимает и знает, что разыгрывает чужую роль (+БЭ1эии↑→ +БЛ3↓), а потому зависим от этической оценки и мнения окружающих. ЭИИ, Достоевский часто и сам ставит себя в неловкое положение, распространяя свои запреты на равных ему по рангу людей (особенно, если это демократы или представители другой квадры). Так, например техник-оператор, ЭИИ,Достоевский сказала своей напарнице-ЛИЭ, Джеку: «Я тебе не разрешаю переходить в другую смену!». На что та моментально отреагировала: «А кто ты такая, чтобы мне что-то запрещать?!».
– Штирлиц считается с этой системой запретов?
– Если только она не касается сферы его ЭГО-приоритетов – профессиональных,
деловых, творческих, – то есть той области аспектов его ЭГО-блока – деловой логики (+ЧЛ1лсэ) и сенсорики ощущений (-БС2лсэ), в которой
он сам принимает решения и где этого права никому не уступит.
Право на моральное, этическое превосходство конечно остаётся за ЭИИ, Достоевским – ЭГО-программным этиком-эволютором, накапливающем преимущества по этому аспекту, но чтобы не чувствовать себя «отстающим» по этому аспекту – быть вечным моральным должником своего дуала и с утра до вечера выслушивать его упрёки и нравоучения, ЛСЭ, Штирлиц считает необходимым подтягиваться до должного, задаваемого ЭИИ, Достоевским, уровня этических требований и оценок.
То же самое происходит и с «правом на поправку» (из-за которого разгораются самые жаркие баталии в квадрах аристократов): право на этическую поправку ЛСЭ, Штирлиц оставляет за ЭИИ, Достоевским – внушается его замечаниями по аспекту этике отношений (+БЭ1эии↑→ -БЭ5лсэ↓), но право на деловую и логическую поправку оставляет за собой (+ЧЛ1лсэ↑→ -ЧЛ5лсэ↓).
11. ЛСЭ, Штирлиц — ЭИИ, Достоевский. Распределение приоритетов.
Область распределения моральных и деловых
приоритетов — самая болезненная в этой диаде (как и в любой аристократической), поскольку в
соответствии с этим устанавливаются ранговые отношения для партнёров – отношения
соподчинения или равноправия – в зависимости от того, как они себя зарекомендую
друг перед другом, как себя поставят, кем друг друга признают.
Право приоритета деловой или этической инициативы не распространяется на их демократичные (как и все витальные у аристократов) суггестивные функции. ЛСЭ, Штирлиц не позволяет себе смелых высказываний по суггестивному своему аспекту этики отношений (-БС5лсэ – квестимной, демократичной, тактической этики нравственных нормативов, а выносит суждения только в форме очень осторожных замечаний, предостережений и рекомендаций. ЭИИ, Достоевский, со своей стороны тоже напрямую не указывает ЛСЭ, Штирлицу, что и как ему нужно делать. Рекомендации по своему суггестивному аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии) – деклатимной, демократичной, стратегической логики деловых нормативов – даёт очень осторожно, неуверенно, намёками. Если в действиях партнёра его что- либо не устраивает, он будет ныть, упрекать его, жаловаться на него друзьям и соседям, будет «обижаться» и игнорировать его поручения, но напрямую приказывать ему «Сделай то! Сделай это!» – не будет (если только партнёр не доведёт его до крайнего раздражения или если он не рассматривает его как своего подчинённого и не хочет унизить его перед друзьями, – тогда он может позволить себе говорить с ним высокомерно, отдавая приказы уже с позиций своей ТНС –деспотичной волевой сенсорики (-ЧС4эии) и разыгрывая роль автократа по своей нормативно-ролевой логике соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной логике ранговых преимуществ, присваивая себе привилегированное положение и право на логическую поправку.
– Как, однако, всё сложно в квадрах аристократов...
– Всё не так сложно как кажется: как и в любой аристократической дуальной диаде здесь есть свои ритуалы, и их принято здесь соблюдать, распознавать по знакам и сигналам и соответственно на них реагировать – правильно на них «отзываться», поскольку они являются «ключом к замку», «кодом доступа к шифру», без которого взаимопонимание между партнёрами невозможно.
12. ЛСЭ, Штирлиц — ЭИИ, Достоевский. Аристократические традиции и ритуалы.
Как и в любой диаде рационалов аристократов, здесь принято красиво ухаживать – оказывать должное уважение даме, особенно, если дама этик-интуит, которая сразу же эмоционально отвечает на знаки внимания. Если барышня – логик- сенсорик, то наряду с «красивыми жестами» и умением ухаживать, партнёр- интуит должен как можно скорее проявить себя в работе, в добрых делах и намерениях.
В этой диаде право на этическую инициативу остаётся за ЭИИ, Достоевским, и в рамках этой программы он должен проявить себя как предусмотрительный интроверт-этик-интуит – то есть подставить своё плечо, предложить свою помощь и услуги.
– Так Достоевский же с этого и начинает общение...
– И этим он подкупает и располагает к себе ЛСЭ, Штирлица: как это мило, когда есть человек, который с первой же встречи предлагает свою помощь.
С этого, например, началось знакомство одной вполне благополучной дуальной пары: молодой человек (ЛСЭ, Штирлиц) приехал в командировку в южный, провинциальный город и зашёл с поручением (передать письмо) в одну семью, а там сидела случайно заглянувшая на огонёк соседская девушка (ЭИИ, Достоевский). Разговорились, и он (опять же случайно) посетовал на сложность ещё одного поручения: необходимо было достать дефицитное лекарство для его родственницы. Девушка тут же предложила свою помощь: указала адрес аптеки, написала записочку, и лекарство было получено. Парень был так умилён её участием (и так очарован!), что всё оставшееся свободное время в командировке он проводил вместе с ней. А дальше девушка по собственной инициативе приехала к нему в Ленинград (с ответным визитом), он представил её своим родственникам, показал ей город, много и интересно о нём рассказывал, водил в театры, в кафе, дарил цветы – красиво ухаживал. Потом она вернулась к себе, и они некоторое время переписывались. Потом он предложил ей поехать вместе с ним в отпуск, и она неожиданно для себя согласилась. А затем вернулись в Ленинград и подали заявление в ЗАГС. Сейчас у них двое детей и четверо внуков.
– То есть, Достоевский всё-таки проявляет инициативу...
– ЭИИ, Достоевский – стратег-деклатим. Наметив цель, он резко сокращает дистанцию, активизируясь по своей сенсорике ощущений (+БС6эии) – сенсорике близких пространственных отношений и (как это свойственно стратегам-деклатимам) не сомневается в своём праве её захватить. (А тем более, действуя с этически преимущественных ЭГО-программных позиций (+БЭ1эии) – этики нравственного превосходства, тут же проявляя свою отзывчивость и участие к проблемам малознакомого человека.) Будучи убеждён в правильности своих намерений и действий, ЭИИ, Достоевский сделает ЛСЭ, Штирлицу предложение, от которого тот не может отказаться.
Если ЭИИ, Достоевский задаётся целью заполучить человека, он находит возможность быть ему нужным, полезным, приятным – необходимым. Хотя и за эту услужливость ЭИИ, Достоевскому нередко приходится расплачиваться: сделав слишком много стратегических уступок в период «завоевания» партнёра, утвердившись в партнёрских отношения, он (как и всякий уступчивый) с позиций упрямого ЭГО-творческого аспекта начинает восполнять упущения, «отвоёвывает» всё утраченное до беспредела. Также получилось и в этой семье. Героиня этой истории, действуя с преимущественных позиций своей ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, аристократической нравственного превосходства, в течение тридцати лет стремилась быть «образцовой женой образцового мужа». Дом и семья – тоже были «образцово- показательными»: что ни праздник, то образцово-показательное торжество в доме – безупречно сервированный стол, изобилие изысканных блюд, приготовленных хозяйкой дома. Во время и после застолья – культурно-развлекательная программа с участием мужа и детей. И всё бы ничего, но со временем жена стала уставать от этой нагрузки. А кроме того, ей захотелось сместить акценты и сделать так, чтобы не она, а её супруг стал бороться за право называться образцовым мужем идеальной жены, и в этом направлении она стала его воспитывать. Не обошлось, разумеется, и без упрёков: «Единственный выходной, а он с утра идёт в музей или берётся за книгу! Увидел книгу, уткнулся носом – и конец всему! Ни до чего ему дела нет. А что же я? Всё должна на себе тянуть? Я тоже отдохнуть хочу, а надо и обед сготовить, и в квартире убрать. Я тоже всю неделю работаю и устаю...» — «Так сходите в музей вместе, а потом вместе займитесь домашними делами...» – советуют ей. – «Я ему это предлагала, но потом мы уже оба устаём, так что я опять должна чем-то пожертвовать...». Жертвовать чем-то во имя любви и высоких отношений – показательный подвиг ЭИИ, Достоевского – яркое доказательство его ЭГО-программной уступчивости и высокой нравственной самоотдачи.
– Достоевский боится физических перегрузок?
– По своей ЭГО-творческой интуиции альтернативных мнимо-реальных потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) ЭИИ, Достоевский не склонен переоценивать свои физические возможности, поэтому боится не справиться с возложенной на него нагрузкой и оказаться перед кем-то в долгу – боится, что какие-то важные для него обязательства останутся невыполненными.
– На сегодняшний день в этой семье есть какие-то успехи в этом плане?
— Да. И первый успех тот, что жена уже не считает своего мужа «образцово- показательным», уже не стремится быть во всех отношениях достойной его, а рассматривает его как человека, который «уже начинает исправляться». И в таком ракурсе она намерена рассматривать его и дальше: «Он уже стал лучше: уже старается что-то делать по дому, выполняет мои поручения – пылесосит, ходит в магазин, с внуками гуляет. Книжки ещё иногда почитывает, но часть библиотеки мы оставили на той квартире, часть раздарили... Коллекцию он уже не собирает, так что семье уделяет теперь больше внимания. Все его деньги теперь тоже идут на семью...». Многочисленные и хлебосольные приёмы в этом доме уже не популярны – остались только в воспоминаниях! Хозяйка занимается самообразованием, посещает лектории, осваивает Интернет, много путешествует (навёрстывает упущенное). Если средства позволяют, иногда берёт с собой и мужа за компанию...
13. ЛСЭ, Штирлиц — ЭИИ, Достоевский.
Романтизм и духовная общность отношений.
Другой пример: в сороковые годы прошлого века выпускница мединститута (ЭИИ, Достоевский) сдала одну из комнат своей маленькой, уютной квартирки одинокому постояльцу – представительному мужчине, военному (молодому, но уже в чинах). Время тоже было военное и постоялец дома бывал редко, всё больше разъезжал по командировкам, но когда возвращался, для его молодой «хозяйки» наступали счастливые времена – он водил её в театр и в рестораны, которые тогда ещё только начинали работать, делал дорогие (по тем временам) подарки, приносил цветы, что тоже было редкостью. В конце войны он уехал на три года. Они переписывались, и она его терпеливо ждала, на других женихов не разменивалась (а женихов тогда на всех невест не хватало). Вернулся её суженный после войны, и они сразу же поженились, но счастье их было недолгим и непостоянным: новые командировки, новые разлуки и расставания. Когда им удавалось хотя бы несколько месяцев пожить вместе, для неё это уже было счастьем: можно было свалить на него часть домашних забот, разыграть роль маленькой инфантильной девочки, которая так нуждается в его заботе и опеке: «Бывало, сижу дома одна, надо ребёнка кормить, а всё из рук валится, – молоко убегает, каша пригорает, ребёнок кричит. И тут он звонит в дверь, я встречаю его вся заплаканная, слёзы текут. А он меня как увидит, сразу улыбнётся, – и мне так хорошо! Я сразу успокаиваюсь, и всё быстро налаживается. Никогда на меня не кричал. На дочку, бывало, крикнет, но всё больше подарки ей носил. И мне тоже. Мало мы с ним прожили. На работе заразили его туберкулёзом – сотрудник один справку от врача подделал, вот они всем отделом и заболели. Лечился он долго, то по больницам, то по санаториям ездил. Я всюду за ним ездила, ухаживала, от себя не отпускала. Умирать его домой отпустили. Но я не верила – всё думала, выхожу я его, преодолеем мы его болезнь, – думала, любовь сильнее смерти. Не может быть, чтобы смерть не отступила! А когда это произошло, для меня жизнь остановилась – такое потрясение я испытала! И все часы в доме остановились в этот момент – в два часа ночи. Все, какие были, – и его ручные, и мои, и будильник, – все остановились и показывали одно и то же время...».
Другой пример: в сороковые годы прошлого века выпускница мединститута (ЭИИ, Достоевский) сдала одну из комнат своей маленькой, уютной квартирки одинокому постояльцу – представительному мужчине, военному (молодому, но уже в чинах). Время тоже было военное и постоялец дома бывал редко, всё больше разъезжал по командировкам, но когда возвращался, для его молодой «хозяйки» наступали счастливые времена – он водил её в театр и в рестораны, которые тогда ещё только начинали работать, делал дорогие (по тем временам) подарки, приносил цветы, что тоже было редкостью. В конце войны он уехал на три года. Они переписывались, и она его терпеливо ждала, на других женихов не разменивалась (а женихов тогда на всех невест не хватало). Вернулся её суженный после войны, и они сразу же поженились, но счастье их было недолгим и непостоянным: новые командировки, новые разлуки и расставания. Когда им удавалось хотя бы несколько месяцев пожить вместе, для неё это уже было счастьем: можно было свалить на него часть домашних забот, разыграть роль маленькой инфантильной девочки, которая так нуждается в его заботе и опеке: «Бывало, сижу дома одна, надо ребёнка кормить, а всё из рук валится, – молоко убегает, каша пригорает, ребёнок кричит. И тут он звонит в дверь, я встречаю его вся заплаканная, слёзы текут. А он меня как увидит, сразу улыбнётся, – и мне так хорошо! Я сразу успокаиваюсь, и всё быстро налаживается. Никогда на меня не кричал. На дочку, бывало, крикнет, но всё больше подарки ей носил. И мне тоже. Мало мы с ним прожили. На работе заразили его туберкулёзом – сотрудник один справку от врача подделал, вот они всем отделом и заболели. Лечился он долго, то по больницам, то по санаториям ездил. Я всюду за ним ездила, ухаживала, от себя не отпускала. Умирать его домой отпустили. Но я не верила – всё думала, выхожу я его, преодолеем мы его болезнь, – думала, любовь сильнее смерти. Не может быть, чтобы смерть не отступила! А когда это произошло, для меня жизнь остановилась – такое потрясение я испытала! И все часы в доме остановились в этот момент – в два часа ночи. Все, какие были, – и его ручные, и мои, и будильник, – все остановились и показывали одно и то же время...».
