Родственные отношения: ЭСИ — ЭИИ

Этико-сенсорный интроверт  (ЭСИ, Драйзер) — этико-интуитивный интроверт (ЭИИ, Достоевский)

I. ЭСИ, Драйзер ––  ЭИИ, Достоевский.  Программы социальной успешности. 

I-1. Программы социальной успешности ЭСИ, Драйзера как интроверта-корректора гамма-квадры[1]. 

I-1-1. ЭГО-программная этика отношений на страже нравственных устоев. Минимизация зла как  цель жизни ЭСИ, Драйзер; нравственность как основа его существования.

 

ЭГО-программная этика отношений ЭСИ, Драйзера (-БЭ1эси) – квестимная, решительная, демократичная, тактическая гамма-квадровая этика нравственных нормативов – инволюционно нацелена  на минимизацию порока в этических отношениях (-БЭ1эси).

 

Вследствие этого инволюционные, корректирующие задачи ЭГО-программной этики  отношений ЭСИ, Драйзера сводятся к тому, чтобы:

·         бороться со злом во всех его проявлениях;

·    минимизировать негативные этические тенденции в развитии общества;

·         отслеживать отклонения от этических нормативов;

·         свести к минимуму количество зла в окружающем мире,

·         бороться с несовершенствами человеческой натуры,

·         исправлять то зло, которое уже допущено,

·         бороться с  этическими недостатками с последующим  доведением  их до уровня социальных нравственных нормативов.  

 

Квестимность этической ЭГО-программы ЭСИ, Драйзера в соответствии с дифференцирующими свойствами его квестимной модели, обусловливающей признак квестимности базируется на жёстком разделении (разграничении) понятий добра и зла и на разделительно-запретительных заповедях, из которых: «Не убий», «Не укради», «Не лжесвидетельствуй», «Не прелюбодействуй», «Не возжелай запретного» (список запрещённых объектов тут же приводится и включает в себя перечень чужого имущества, чужих брачных партнёров и своих близких родственников, которых тоже нельзя желать и использовать для брачных утех) и «Не сотвори себе кумира» – самые главные. Равно как и заповедь «око за око, зуб за зуб» («мера за меру»), заставляющая ЭСИ, Драйзера удерживать равновесие и восстанавливать справедли­вость, в соответствии со всеобъемлющими  законами сохранения и отражёнными в квестимной модели аспектами логики соотношений (-БЛ) – квестимной, демократичной инволюционной логики справедливых социальных нормативов и квестимной, демократичной, инволюционной  этики отношений (-БЭ) – этики нравственных нормативов, где на чашах весов уравнивается мера преступления и наказания – мера суровой и бескомпромиссной реконструктивной этики отноше­ний, устанавливающей базисные этические нормативы развивающегося цивилизованного общества, в котором зло должно быть отделено от добра и сведено к абсолютному минимуму.

 

Решительность этики отношений ЭСИ, Драйзера (-БЭ1эси) проявляется  в оперативности  действий по защите нравственных ценностей от всевозможных негативных влияний. От которых ЭСИ, Драйзер и сам старается держаться подальше и других ограждает (в стремлении отделить и оградить добро от зла, в соответствии с дифференцирующими свойствами его квестимной модели).

 

Этика отношений Драйзера (-БЭ1) – это «добро с кулаками»: решительная, волевая  защита нравственных ценностей – её первостепенная задача, реализуемая ЭГО-творческой волевой сенсорикой ЭСИ, Драйзера (+ЧС2эси) – квестимной, демократичной, эволюционной, стратегической сенсорикой волевых преимуществ (-БЭ1эси/+ЧС2эси).

 

Воинственная ЭГО-программная этика нравственных нормативов запрещает ЭСИ, Драйзеру идти на компромиссы и подставлять нравственные ценности (или себя, их защитника) под удар, под измену, ложь, предательство и разные прочие неприятности, от которых он считает себя обязанным защищать этический план отношений. Решительная этическая ЭГО-программа запрещает ему рисковать собственной обороноспособностью, заставляя его действовать не только честно, искренне и принципиально, но и здраво, и экологически целесообразно, оставаясь на жёстко-принципиальных позициях, в чём ему помогает ориентация на его же решительную этическую ЭГО-программу, которая  ему, как солдату, советует: «Если не знаешь, как поступить, посмотри инструкцию», предлагая обратиться к её краеугольным разделительно-запретительным заповедям.

 

Воинственная этическая ЭГО-программа не позволяет  ЭСИ, Драйзеру

·         попадать в отношения, при которых бы его дезориентировали  лестью и подкупом – «размягчили», «растопили, как воск» и начали бы из него лепить некое услужливое и послушное существо, пользуясь в своекорыстных целях его ЭГО-программной уступчивостью и тактичностью;

запрещает ему:

·         поддаваться на лесть, уступать эмоциональному или волевому давлению,

·         пускаться в опасные авантюры,

·         поддаваться «на спор», «на слабо», на подначки, рисковать своим и чужим оптимальным благополучием, в надежде получить нечто избыточное.

·         Обязывает его быть  честным, строго принципиальным и неподкупным.

·         («внушает» ему, как часовому на посту: «Вот там, где тебя поставили, там и стой, как вкопанный, и защищай доверенные тебе рубежи!». 

 

По опыту зная, что одна уступка повлечёт за собой лавину потерь, ЭСИ, Драйзер даже при своей уступчивой ЭГО-программной доброжелательности, очень неохотно идёт на уступки. Его демократичная и квестимно-дальновидная, предусмотрительная  ЭГО-творческая волевая сенсорика  (+ЧС2эси), заранее его предостерегает и  убеждает всякий раз в том, что идя на поводу у своих (или чужих) дутых амбиций, он весь свой воинственный этический потенциал растрачивает впустую, разменивает (как «ворона») на «кусочки сыра», которыми вскармливает вокруг себя всех, злоупотребляющих его доверием и наживающихся на его доверчивости «лисиц».

 

I-1-2. Заповедь «Истреби зло из среды своей» как ЭГО-творческая волевая реализация инволюционной этической ЭГО-программы ЭСИ, Драйзера.  

 

«Ловите нам лис и лисенят, они портят наши виноградники, а виноградники наши в цвете...»  – говорится в Библии («Песнь песней», 2:15 ). Указание даётся здесь недвусмысленное и заключается оно в том, что запретительно-разделительные заповеди (этические заповеди квестимной модели) нужно отстаивать. И своё воинственное этическое предназначение – соционную миссию – ЭСИ, Драйзеру как носителю этих заповедей неизбежно приходится исполнять: разоблачать и отлавливать «лис», выводить их на чистую воду, ловить на фальши, на лжи, лицемерии, на измене, предательстве, подлости и на прочих других грехах, которыми они (эти «лисы» и «лисенята») манипулируют, потворствуя злу, – бороться со злом во всех его проявлениях.

 

К этому же призывает ЭСИ, Драйзера и заповедь «Истреби зло из среды своей» – одна из краеугольных в его инволюционной этической ЭГО-программе, реализуемой его ЭГО-творческой волевой сенсорикой (+ЧС2эси) – эволюционной, квестимной стратегической сенсорикой волевых преимуществ. В соответствии с ней он и обрушивает свою ярость на всех тех, кто портит «цветущие виноградники», – карает их и «огнём и мечом», бичует язвительным, острым словом. ЭСИ, Драйзер ненавидит беспринципность, считая её источником многих бед. Его инволюционная ЭГО-программная этика отношений (-БЭ1эси) – квестимная этика нравственных нормативов, основанная на фундаментальных, разделительно-запретительных  этических заповедях, заставляет его жёстко разграничивать добро и зло, отделять одно от другого и ни в коем случае не путать, не менять местами, не смешивать эти понятия – не подменять одно другим. Критерием служит заповедь: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Методика очень простая: ориентируйся на свои ощущения, ставя себя на место тех, кто по твоей вине может попасть под неприятности, и это оградит тебя от дурного поступка, позволяя определить, где добро, а где зло. А оказывать поддержку людям творящим зло – вообще абсурдно, а особенно, если это делается кому-то назло или в пику подавляющему большинству.

 

Следуя разделительно-запретительным заповедям своей нормативно-нравственной ЭГО-программы, ЭСИ, Драйзер контролирует любое отклонение от моральных и этических норм. будучи нетерпимым к малейшему нарушению моральных принципов, к малейшему отступлению от нравственных эталонов, он анализирует «источники  зла» в человеческой природе, исследует социальное поле возможностей, на котором это зло произрастает; изучает «семена», которые дают такие опасные для общества «всходы». Исследует «почву», которая эти «всходы» питает. Обладая особого рода проницательностью, ЭСИ, Драйзер лучше других видит истоки пороков в человеке, равно как и его предрасположенность к злу и дурным поступкам.

 

С точки зрения моралиста (уступчивого-рационала-объективиста) ЭСИ, Драйзера, уважающий себя человек не может отказаться от своего слова и не сдержать его, не может не выполнить своего обещания, коль скоро он его дал. Нравственный человек, по мнению ЭСИ, Драйзера, не может быть равнодушен к просьбам другого человека, поэтому на просьбу дать обещание он обязан ответить согласием. А согласившись, обязан обещание выполнить, каким бы оно ни было.  

За добрую услугу  ЭСИ, Драйзер может отплатить ответной благодарностью – искренней, но не беспредельной, поскольку самому стать заложником своей безграничной благодарности он не захочет, поэтому ему выгодней считать, что по-настоящему доброму человеку достаточно быть удовлетворённым сознанием собственной доброты, а значит, ему и никакие другие формы благодарности не нужны. Из-за этого ЭСИ, Драйзеру иногда бывает неловко выражать свою благодарность, полагая, что он этим может обидеть человека, который счастлив уже тем, что сделал добро. Если человек имел неосторожность признаться в этом, ЭСИ, Драйзер будет рад «осчастливить» его новой просьбой о доброй услуге и будет крайне разочарован, если нарвётся на отказ.  

Этические позиции ЭГО-программного моралиста-ЭСИ, Драйзера сводятся к следующему: 

·                     гармония партнёрских отношений – превыше всего;

·                     мораль и нравственность – превыше всего;

·                     преданность и верность (долгу, партнёрским отношениям) – превыше всего;

·                     интересы команды и защита правовых и экологических интересов каждого из её членов – превыше всего. 

По мнению уступчивого-рационала-объективиста (моралиста)-ЭСИ, Драйзера, измене и ревности нет и не должно быть места в партнёрских отношениях,   поскольку всё это разрушает их гармонию и прочность, которая строится на взаимном доверии и уважении. 

Основное положение: «Если ты сам для команды рискуешь и жертвуешь всем, то имеешь право и от каждого из её членов требовать такого же самопожертвования и полной самоотдачи.». 

Претензии – это то, что ЭСИ, Драйзер высказывает наиболее охотно и часто. Так-то он не особенно разговорчив. Он не входит в число рассуждающих психотипов (представителей первой и четвёртой квадр), для которых возможность обсудить какую-нибудь тему, порассуждать о ней,  чрезвычайно важна. Он не входит в число психотипов-субъективистов (представителей первой и второй квадр), готовых навязывать и отстаивать своё мнение, как истину в последней инстанции, он относится к третьей – гамма-квадре – квадре решительных объективистов, где время слишком дорого, чтобы тратить его на обсуждение отвлечённых понятий и общеизвестных мнений. В гамма-квадре самыми разговорчивыми  оказываются представители иррациональной диады – СЭЭ, Цезарь и ИЛИ, Бальзак. СЭЭ, Цезарь может без устали рассказывать о своих успехах, ИЛИ, Бальзак может бесконечно долго говорить о многозначности истины и удалённости от неё всех общеизвестных понятий и смыслов. В рациональной диаде  гамма-квадры – ЛИЭ, Джек — ЭСИ, Драйзер, его дуалу,  ЛИЭ, Джеку, вообще не до разговоров – он занят делами и отстаивает свою правоту и выгоду в разговорах со своими деловыми партнёрами. А ЭСИ, Драйзер высказывается, когда у него возникают к кому-то  претензии (как ребёнок-молчун  из анекдота – молчал ребёнок до шести лет, а потом объявил: «Каша пересолена!» – а раньше молчал, как выяснилось, потому что до тех пор всё нормально было.). ЭСИ, Драйзер отмалчивается, когда претензий нет или они не настолько существенны, чтобы их высказывать, и тогда эти претензии может заменить пронзительный, осуждающий взгляд ЭСИ, Драйзера. Многие его из-за этого острого взгляда и молчания не понимают (а как понять, если человек не высказывается?), осуждают, недолюбливают («ходит тут такой, к разговорам прислушивается, а сам в них не участвует –  отмалчивается»), несправедливо подозревают его в чём-нибудь нехорошем («а может он интриган какой или доносчик!»), относятся к нему предвзято и предубеждённо – подозрительно, что усугубляется ещё и тем, что как квестим-интроверт-негативист ЭСИ, Драйзер держит со всеми далёкую дистанцию и сближается очень неохотно – не тянет его к людям, – что уже само по себе им обидно. А уж когда он начинает высказывать претензии, при том, что у окружающих их самих к нему накопилось немало, это оказывается последней каплей, переполняющей чашу терпения и ненависти к нему окружающих, – тут он может нажить себе врагов в лице всех и сразу. Претензии, которые высказывает окружающим ЭСИ, Драйзер, работают на его этическую ЭГО-программу – на защиту нравственных устоев и обязательств, с ними связанных. ЭСИ, Драйзер, высказывается, если кто-то поступает непорядочно – не выполняет своих обязательств перед людьми и данных им обещаний, не держит слова, врёт, злонамеренно лукавит, насаждает пороки и  жестокость, творит зло, оскорбительно и цинично высказывается о других (этого ЭСИ, Драйзер никому не спускает). ЭСИ, Драйзеру в соционе и в обществе работы хватает. Когда он устаёт от этой работы, он отдаляется от людей основательно и надолго – и тогда… «Прости, Господи, что не смог сделать этот мир лучше! Что смог, то сделал, мир не изменить, людей не исправить, кто сможет, пусть сделает больше!..». 

Как и все квестимы, – и даже в большей степени, чем все остальные, – ЭСИ, Драйзер считает, что люди неисправимы, и человека изменить и исправить невозможно (что связано с негативизмом этических и логических аспектов у квестимов, образующих у них область заниженных ожиданий, в противовес деклатимам, у которых этические и логические аспекты – позитивистские и образуют область завышенных ожиданий, позволяющих считать, что люди исправимы и даже самые закоренелые преступники способны меняться в лучшую сторону). Но поскольку ЭСИ, Драйзер не может оставлять зло безнаказанным – его этическая ЭГО-программа ему этого не позволяет, –  он считает необходимым высказывать свои претензии в достаточно жёсткой форме, чтобы предостеречь человека на будущее и предотвратить распространение зла.

I-2. Программы социальной успешности ЭИИ, Достоевского как интроверта-координатора дельта-квадры. 

I-2-1. ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского как накопление этических преимуществ и создание высоконравственных форм тотального умиротворения.

 

ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского – эволюционная,  дельта-квадровая,  позитивная, стратегическая, рассудительная, деклатимная, уступчивая, этика отношений (+БЭ1) – аристократически-возвышенная этика нравственного превосходства сводится к максимализации позитива в этических отношениях.

 

Эволюционность – стремление сохранить, улучшить и приумножить всё лучшее в этических отношениях (+БЭ) делает Достоевского конформными по отношению к существующему (или навязанному ему) порядку и другим реалиям окружающей его действительности, побуждая находить в них достоинства и преимущества, ссылаться и указывать на них, отстаивать их, охранять, ограждать от распада и деградации, принимать за основу и развивать традиционно и творчески.

 

ЭГО-программная эволюционная этика нравственных преимуществ (+БЭ1) побуждает ЭИИ этически преобразовывать мир позитивным примером личного самопожертвования и самоотречения в пользу всех обойдённых и угнетённых, нуждающихся в этической защите, в нравственном оправдании, в моральной поддержке и покровительстве. («Иди к униженным, иди к обиженным – там нужен ты!»)

 

Деклатимность с её интегрирующими свойствами, среди которых и объединение с окружающей средой, и сокращение пространственно-временных отношений, в сочетании с рассудительностью, позитивизмом и стратегией способствует совмещению несовместимых этических приоритетов  путём размывания границ понятий добра и зла  и (вследствие этого) поверхностного сглаживания их антагонистических противоречий для установления благоприятных этических отношений, которые впоследствии можно будет эволюционно развивать и совершенствовать, устремляя их к идеалу, который ЭИИ, Достоевский видит в тотальном умиротворении и примирении всех со всеми посредством сглаживания конфликтов и  ценой взаимных уступок, следуя принципу:  «Худой мир лучше доброй ссоры»,  призывая обиженных к терпению и смирению и показывая личный  пример самоотверженной кротости, подавляя и «проглатывая» нанесённую ему  обиду. 

 

Этот  «абсорбционный» способ избавления от обиды (сначала проглотить обиду, а потом «забыть» о ней – вывести из памяти, как отработанный материал) удобен для деклатимов и их деклатимной модели  с её интегрирующими и абсорбирующими свойствами, в силу «всеядности» которых обиду можно и нужно принять в себя – «проглотить», как горькое лекарство, или  «съесть», как лимон, а потом выразить совершенно противоположную эмоциональную оценку, сменив её с отрицательной на положительную: «проглотить гадость не поморщившись», – «съесть лимон  с улыбкой», демонстрируя  обидчикам своё моральное превосходство, как того требует деклатимная, иерархическая этика высоконравственных отношений – ЭГО-программный аспект ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии), – амбициозная и субъективно-идеалистическая этика нравственных преимуществ, позволяющая ЭИИ, Достоевскому завоёвывать моральное превосходство  и из последних становиться первым  в своём собственным воображении и в созданной в нём мнимой, воображаемой реальности, которой Достоевский творчески (по творческому своему аспекту альтернативной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) подменяет реальную действительность, защищаясь и отгораживаясь от неё  воображаемой – мнимо-реальной – действительностью, выдавая желаемое за действительное всякий раз, когда ему это удобно и выгодно,  используя для этого свойственную деклатимам самоуверенность, самовнушение и глубочайшую убеждённость в своей правоте.

 

Ввиду присущей ему нерешительности, замещаемой рассудительностью, и в силу  вытесненного на слабый уровень СУПЕРЭГО, на позицию ТНС (точки наименьшего сопротивления) проблематичного (для ЭИИ, Достоевского) аспекта деклатимной  волевой сенсорики (-ЧС4эии), противоборствующей своим волевым подавлением с его ЭГО-программой, –идеалистически возвышенной этикой  отношений (+БЭ1эии), ЭИИ, Достоевский является принципиальным противником всякого рода насилия и насильственного произвола. Поэтому лучшее, что он может предложить обиженному человеку (в том числе и себе), – это смириться с обидой и с пережитым  унижением,  отказаться от мести, предоставив её Высшим Силам; поверить в неизбежность наказания обидчика Провидением, а поверив в это, отпустить обиду от себя, – отбросить, сказать: «Улетай, обида!», послать её куда подальше в своём воображении (можно вместе с обидчиком), и она улетит. После чего, в соответствии с миротворческим заповедями  идеалистически-возвышенной ЭГО-программной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии),  обидчика следует простить, как бы тяжела его вина ни была, убеждая себя, что наказание свыше его не минует. После того, как все эти ритуалы примирения с обидой и обидчиком завершены, можно облегчённо вздохнуть и почувствовать себя успокоенным и освобождённым от тяжёлого «инородного» груза в виде угрызений совести за несовершённую месть, которая до этого не давала покоя ни днём, ни ночью, заставляя терзаться обидой и болью за перенесённые страдания и унижения.

 

После того, как инцидент с обидой, благодаря способности  к самовнушению (свойственной всем деклатимам, в том числе и ЭИИ, Достоевскому),  будет считаться исчерпанным, можно будет вернуть себе спокойствие, состояние умиротворения и хорошее настроение: тучи над головой рассеются, всё вокруг заиграет яркими красками  (благодаря присущему ЭИИ, Достоевскому позитивизму), жизнь снова станет приятной, и волноваться уже будет не о чем. По крайней мере, до следующей обиды, от которой миролюбивый и уступчивый перестраховщик (предусмотрительный - рационал - объективист)-ЭИИ, Достоевский  постарается себя оградить. А для этого он попытается примириться с реальным (или потенциальным) обидчиком, будет с ним приветлив и дружелюбен, всем своим видом показывая, что обиду ему он уже давно простил, подавая своё прощение как аванс будущих доброжелательных отношений,  рассматривая её как гарантию ответного миролюбия, считая, (в ослеплении собственным – деклатимно-этическим – идеализмом), что за его уступку ему будут платить встречной уступкой, а за добро – добром.

 

Если обидчик снова начнёт унижать ЭИИ, Достоевского и высмеивать его готовность выслуживаться перед  ним, указывая на его беспринципное отношение к обиде и на отсутствие самоуважения и чувства собственного достоинства, Достоевский посмеётся вместе с ним, превращая его издевательства в шутку. Со свойственной деклатимам способностью менять оценку происходящему с отрицательной на положительную и наоборот, что позволяет им оценивать зло, как добро и менять добро и зло местами, Достоевский проигнорирует негативную точку зрения обидчика, поскольку объективное своё унижение, в своей собственной субъективной оценке он представит возвышением: «Я выше его насмешек и горжусь этим!» – скажет себе ЭИИ, Достоевский, усматривая своё моральное превосходство в том, что он не усугубляет свою вражду с обидчиком, а наоборот, – подчиняясь его террору, беспрекословно признаёт его власть над собой, а, значит, и выбирает самый бесконфликтный способ поведения, тем самым склоняя его к миру. А поскольку мир всегда лучше вражды, соответственно, и миротворец-ЭИИ, Достоевский нравственно выше и достойнее своего обидчика. Из чего следует, что и все унижения со стороны обидчика, унижают теперь самого обидчика и возвышают миротворца-ЭИИ, Достоевского, прибавляя ему бонусы за переносимые страдания, – его и так пинают, и этак, а он ползает перед своим обидчиком и целует ему руки, умоляя его не бить. Но при этом убеждённо считает себя нравственно выше и достойнее его, потому что таким образом склоняет его к миру. Если разозлённый его угодничеством обидчик снова проявит агрессивность, ЭИИ, Достоевский, признавая за противником силовое превосходство и пасуя перед ним,  склоняется к ещё большим уступкам, готовясь  подставить и другую щёку для удара. «Худой мир лучше доброй ссоры» – убеждает он себя и других, навязывая всем вокруг своё мнимое примиренчество и не замечая за ним реального попустительства злу.  Игнорируя объективные противоречия и антагонизмы,  миротворец-ЭИИ, Достоевский  с фанатичной убеждённостью в своей правоте проявляет исключительное упрямство в стремлении примирить непримиримое, пытаясь личным примером и личными уступками доказать то, что испокон веков было и в теории, и на практике многократно опровергнуто другими. 

 

I-2-2. ЭТИК-МОРАЛИСТ (УСТУПЧИВЫЙ-РАЦИОНАЛ-ОБЪЕКТИВИСТ) ЭИИ, Достоевский в борьбе за мнимые нравственные преимущества любой ценой. Программа мнимого тотального умиротворения и кодекс «высоконравственного  человека» СУБЪЕКТИВНОГО ИДЕАЛИСТА, ЭИИ, Достоевского.

 
Субъективный идеализм ЭИИ, Достоевского представляет собой сочетание субъективной деклатимной самоуверенности, – самовнушения по признаку деклатимности – и алогичного, интуитивного инфантилизма, который по совокупности признаков этики, интуиции, деклатимности и рассудительности, часто проявляется в наивной и восторженной – инфантилизирующей – субъективно-деклатимной идеалистической позиции, ставящей качество объекта (или объективной реальности) в зависимость от личной установки: «Подумай о реальности хорошо, и она станет такой, какой ты хочешь её видеть!» («Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу».)

По мнению субъективного идеалиста ЭИИ, Достоевского принимать желаемое за действительное можно и нужно: «Надо верить в мечту, приближая (пусть даже только в желаниях) реальный мир к воображаемому, тогда мечта станет реальностью». Если действительность разочарует, если произойдёт «осечка», и желаемое не совпадёт с действительным, – тоже не беда: в другой раз получится. Главное – знать, что этот мир можно изменить к лучшему (личной волей, личным желанием, личным мнением). Если ты способен думать о нём, лучше, чем он есть, ты сможет открыть в нём скрытые резервы – открыть в себе или в других скрытые потенциальные возможности, способные привести к реальным улучшениям.

 

В свете таких идеалистических убеждений становится возможной программа подавления конфликтов, основанная на этических преимуществах деклатимной этики отношений – этики «высоких отношений» ЭИИ, Достоевского и связанным с ней кодексом «высоконравственного человека»  – набором защитных мер, продиктованных необходимостью выживания и инстинктом самосохранения:

1.      Высоконравственный человек незлобив, умён и легко прощает мелкие обиды, а потому легко уживается с другими, подлаживаясь под общее настроение и мнение.

2.      Высоконравственный человек не раздражается по пустякам, не скандалит почём зря (аспект этики эмоций здесь выступает как антипод и антагонист этики отношений), а потому и не наживает себе врагов.

3.      Высоконравственный человек  не помнит обид, не держит зла, не скрывает своих добрых намерений – он открыт для добра и платит за зло добром, что особенно привлекает к нему окружающих.

4.  Высоконравственный человек открыто доброжелателен, демонстративно дружелюбен, предупредительно услужлив и любезен, легко и быстро располагает к себе людей и заводит новых друзей.

5.      Высоконравственный человек из любой сложной этической ситуации старается выйти с максимальным моральным преимуществом, подавив раздражение, победив собственную агрессию, одержав моральную победу над собой и своими негативными эмоциями, загладив конфликт, примирив себя со своим противником, погасив очаг напряжения.

6.      Высоконравственный человек ищет (и находит) альтернативные пути к примирению в любой сложной этической ситуации, избавляя себя от необходимости наживать врагов, мстить им за обиду и преумножать зло в этом мире.

7.      Высоконравственный человек должен при всех условиях придерживаться позиции «мир любой ценой», чтобы при необходимости

·         свести повод для конфликта к минимуму,

·         большую обиду – к мелкой, 

·         а мелкую обиду простить и забыть – аннулировать.

 

Главное – не доводить отношения до конфликта, конфликт – до драки, драку – для повода к мести.

 

А для этого требуется:

·         не наживать врагов;

·         не раздражать потенциальных мстителей;

·         быть кротким, скромным, смирным;

·         почаще говорить о своей скромности и смирении,

·         демонстрировать уступчивость и покорность;

·  при необходимости можно прикинуться больным, слабым беспомощным. (Кто знает, какой ты на самом деле? Главное, — за кого ты себя выдаёшь, кем представляешь.)

 

Вследствие этого, позиция высоконравственного человека в ракурсе аспекта этики нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского (+БЭ1) сводится к лозунгам: «Я – безобидный!», «Я не представляю опасности ни для кого!»,  «Меня не нужно бояться, преследовать, терроризировать, притеснять: я никому не причиняю вреда!», «Я – добрый и незлобивый!», «У меня много друзей. И никогда не бывает врагов. Я не умею их наживать!». «Со мной невозможно конфликтовать, потому что я этого не хочу! Я – за мир во всём мире!», посредством которых и реализуется  идея всемерного умиротворения ситуации всевозможными средствами с целью предотвращения конфликта любым способом.

 

Конфликт интересов при этом демонстративно нивелируется (сводится к нулю), границы этических и логических различий и противоречий, демонстративно стираются, понятия добра и зла становятся размытыми, обтекаемыми, плавно перетекают одно в другое и даже меняются местами, названиями и смыслами, препятствия к пониманию становятся мнимыми (или мнимо-реальными), разногласия  исчезают, уступая место осознанию общности целей и приоритетов, о которых почаще рекомендуется напоминать: «Вот видите: мы с вами и думаем, и говорим одинаково. Между нами так много общего! Зачем нам ссориться, если мы можем дружить и жить в мире.».

 

Реальный конфликт при этом представляется «мнимым» и «вымышленным» – становится «плодом воображения» для одной из сторон («потенциального зачинщика конфликта»). Другая сторона (миротворец-ЭИИ,  Достоевский) – ясно видит и убедительно «доказывает» (всевозможными средствами; преимущественно, – демонстративно доброжелательным и беспредельно уступчивым отношением), что причины для ссоры с таким дружелюбным человеком, как он, нет и быть не может никакой.

 

Интеллектуальная «игра-позиция» такого высоконравственного человека: «Ты не заставишь меня с тобой поссориться, если я этого не захочу!».

 

Ролевая, коммуникативная модель-маска – роль шутника –«джокера», готового любую резкость обращать  в шутку, а любую шутку – смягчить или обострить до колкости (при необходимости стереть грань между «игрой» и серьёзным отношением), так что становится непонятно: способен ли «шутник» всерьёз обижаться и обижать, или ему это ни в коей мере не свойственно, и он только разыгрывает роль обиженного, когда хочет привлечь внимание к своим проблемам. В конечном итоге «шутник» двусмысленно намекает (многозначно даёт понять), что его не следует воспринимать всерьёз, обижаться на него и мстить за обиду (равно как и давать повод для обиды и мести).

 

Двусмысленность и многозначность свойственны  ЭИИ, Достоевскому  как инфантильному интуиту-деклатиму-аристократу   и необходимы для возможного самоутверждения в системе, (в иерархии) на доминирующих позициях после того, как он утвердится в ней в качестве «безобидного шутника» и перестаёт казаться опасным для окружающих (потому что его никто уже не воспринимает всерьёз). Тогда и настанет время подумать о повышении правового и социального статуса, чтобы до конца жизни не ходить в «безобидных» и «беспомощных», чтобы его «мелкого» и «уступчивого»  такого не затоптали, как мышь, и не вытеснили насильно в нижние слои иерархии, где отношения могут быть далеко не такими этичными, как ему хотелось бы, и он со своим стремлением  к нравственному превосходству может быть реально уязвим. 

 

Как бы ни был агрессивен ЭИИ, Достоевский на деле, защищая миротворческие программы своей деклатимной («возвышенной», аристократической) этики  отношений он на словах будет утверждать, что в отношениях с ним нет повода для обид и нет повода для мести, поскольку его высоконравственная этическая ЭГО-программа, включающая в себя:

·         минимум агрессии и раздражения,

·         минимум угрозы и опасности,

·         минимум противоречий, недопонимания и конфликта,

 по его (инфантильно-идеалистическому) мнению ограждает его от агрессии со стороны окружающих, ввиду того что:

1.      минимальный конфликтёр безобиден;

2.      минимального конфликтёра никто не обижает, никто не задевает – он слишком мелок для этого;

3.   минимальному конфликтёру никто не мстит – на его «незавидную долю» никто не зарится, на его скромную экологическую нишу никто не претендует.

 

Задача ЭИИ, Достоевского – не наживать врагов и никому не мешать следовать своим стратегическим курсом для достижении для своих целей. А по возможности, – «из добрых побуждений» и «во имя добра» и оказывать посильную помощь этим целеустремлённым людям, даже если намерения у них недобрые, что необходимо и  для того  чтобы сгладить конфликт  и свести к минимуму агрессию и возможное число жертв.

Его позиция:

·         надо быть добрым и безобидным для всех – добрый не наживает врагов;

·         надо быть уступчивым и покорным – покорному человеку не мстят.

 

«Высоконравственный человек», по глубокому убеждению ЭИИ, Достоевского  не может (и не должен!) отвечать силой на силу, поэтому волевое сопротивление ЭИИ изначально пытается исключить из средств и методов самообороны, поспешно и безоговорочно уступая всем, кто превосходит его силой и агрессивностью. Таких  же уступок он требует и от других (преимущественно, от тех, кто зависит от него или находится под его защитой), проявляя при этом крайнюю, доходящую до деспотизма, настойчивость: может даже побить их, вымогая уступку. 

 

Если уступки агрессорам обходятся ценой многих потерь, ЭИИ, Достоевский (как  недавний вымогатель  этих уступок) устраивает сцены ложного раскаяния, демонстративно сокрушаясь о принесённых жертвах: «Ах, это из-за меня они безвинно пострадали!». И хотя он прекрасно понимает, что без умиротворения ситуации жертв возможно было бы больше, сцену раскаяния он, тем не менее, устраивает

·         и для самооправдания,

·         и для демонстративного признания своей вины,

·         и для умиротворения пострадавших,

·         и для примирения с ними,

·         и для  восстановления своего достойного (а затем и превосходящего) морального и социального статуса в их глазах.

 

Прикрывая и защищая свои страхи (преимущественно,  по своей проблематичной «болевой» волевой сенсорике (-ЧС4) – по точке наименьшего сопротивления (ТНС), своим мнимым, деклатимным, ЭГО-программным этическим идеализмом (+БЭ1), ЭИИ, Достоевский сохраняет не только целостность своего идеалистического мировоззрения, что необходимо ему, как носителю этой ЭГО-программы, но и целостность своей деклатимной модели, а значит, и целостность своей психики, сохраняя при этом все её природные свойства и все психологический свойства своего психотипа и своей деклатимной модели. Именно эта борьба за непоколебимость и целостность своих   ЭГО-программных этических мировоззрений и заставляет ЭИИ, Достоевского так отчаянно и яростно защищаться от разочарований, используя все реальные и мнимые возможности и напрягая до предела все свои силы, не исключая и  жестокие, насильственные меры по отношению к тем, кто его «разочаровывает» своей неуступчивостью или ставит «в неловкое положение» – опасное или унизительное для его нравственного превосходства. ЭГО-программная предусмотрительность и  рассудительность высоконравственной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1) работают на эту его идеологическую гиперзащиту. Ради этой самозащиты ЭИИ, Достоевский  и изводит других упрёками, заставляет их мучиться угрызениями совести, донимает надуманными претензиями и ложными обвинениями, возводит на них напраслину и  (любыми средствами!) отводит вину от себя (чтобы не расщеплять этими угрызениями свою целостную деклатимную модель и не доводить себя до разрушительных (расщепляющих психику) внутренних противоборств и противоречий. Ради этой идеалистической целостности ЭИИ, Достоевский, в силу  свойственного деклатимам самовнушения, заставляет и себя, и других, принимать желаемое за действительное. Глубокие и очевидные разочарования оказываются для ЭИИ, Достоевского (как для этика-позитивиста-стратега-деклатима) наиболее травматичными. 

Крушение иллюзорного мира и его идеалистических надежд ЭИИ, Достоевскому пережить трудно. Без разрушительных для его психики последствий это никогда не проходит. В лучшем случае он станет истериком, скептиком, пессимистом, циником с садистскими наклонностями, для чего и начнёт выпускать порождённых его воображением монстров в окружающую его реальность, постепенно превращаясь в гонимого неотступными страхами истязателя, уничтожающего всё то, что, как ему кажется, может ему навредить, – становится тотальным и непримиримым перестраховщиком, неумолимо сковывающим всех вокруг своими деспотичными запретами и абсурдно-жестокими ограничениями в стремлении создать самые благоприятные условиях для всех ущербных – обиженных природой и обделённых возможностями в силу своей физической, умственной  социальной ограниченности или  неполноценности. В создании максимально комфортных социальных и психологических условий для неполноценных – в создании мира доминирующей ущербности – ЭИИ, Достоевский чаще всего и видит свою ЭГО-программную, эволюционную этическую миссию (+БЭ1), придумывая   по своей изобретательной и манипулятивной ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2) хитроумные социальные и политические приёмы, вынуждающие мировое сообщество предоставлять больше прав и полномочий для людей с ограниченными интеллектуальными и физическими возможностями, навязывая всевозможные запреты и ограничения для интеллектуально и физически полноценного большинства людей с позиций своего ролевой, нормативной, деспотичной и автократической логики систем (+БЛ3эии). 

Крайней и извращённой формой такой автократии  становятся призывы ЭИИ, Достоевского к ограничению прав и возможностей  всех тех, кто стремится к совершенствованию своего интеллектуального и  физического потенциала путём его интенсивного развития. Для преуспевающих социумов ЭИИ, Достоевский, приобретая всё большее влияние и силу в политических кругах, ставит ограничения  в политическом доминировании, а также в социальном, экономическом, культурном и техническом  развитии, замедляя их продвижение по пути  прогресса и призывая их остановиться в своём развитии и регрессировать в интересах экономически и социально отсталых, во всех отношениях слабо развитых стран. В призывах и требованиях ЭИИ, Достоевского всё чаще намечается опасная тенденция запрета на стремление к совершенству всех умственно  и физически полноценных людей, продиктованного якобы благими намерениями, для сокращения увеличивающегося разрыва  между полноценными и неполноценными людьми путём насильственной приостановки развития полноценных (чтобы неполноценным не было обидно и завидно),  что само по себе противоречит  всем нравственным нормам, поскольку стремление к совершенству заложено в эволюционной природе человека – во всех её эволюционных аспектах (со знаком «+»), составляющих половину информационных аспектов его модели, и заставить человека подавить в себе стремление к совершенству, подчиняя его общему для всех людей призыву к самоограничению в развитии, – значит остановить в обязательном и массовом порядке не только все эволюционные процессы, но и направить всё человечество на путь регресса, привести его к деградации и упадку – к тотальному убожеству и вырождению. Абсолютно справедливым ЭИИ, Достоевский считает только мир равноправного убожества, где никто никому не завидует, потому что завидовать нечему – все достойны жалости и сострадания (хотя может быть их и не заслуживают) из-за того, что сами воспротивились своей эволюционной природе и  подавили её в себе и в других, а теперь рассчитывают на щедрую помощь социума, обязанного заботиться об их благополучном существовании, при том, что ждать её при таких справедливых условиях возможностных самоограничений, будет не от кого, потому что полноценных в интеллектуально и физическом плане людей в социуме уже не останется, он перестанет быть избыточным и прогрессивным, пособие сведётся к нулю, наступит хаос, при котором возьмёт верх  тот, кто сильнее других – соберёт банду сообщников, и миром снова будет править сила и накопление материального и физического потенциала – то есть, произойдёт то, чего так боится ЭИИ, Достоевский: доминирование захватят наиболее агрессивные, сильные, богатые и могущественные, они построят свою (бета-квадровую) пирамиду власти, в которой слабые и убогие будут оттеснены в парии, в «расходный материал». Но все эти мрачные перспективы своих, как ему кажется, высокоморальных социальных преобразований ЭИИ, Достоевский ни предвидеть, ни додумывать не желает. Ему как ЭГО-программному эволютору не свойственно додумывать и разрабатывать идею до конца;  главное, – запустить проект, вывести его на орбиту широкомасштабной, мировой популярности, а там пусть каждый в меру своей обидчивости решает, кого и в чём ограничивать: обиженные будут высказывать свои претензии, а зарвавшиеся в накоплении возможностного потенциала, будут себя ограничивать из сострадания к ним; в мире наступит этическое равновесие, управлять миром будет стремление к взаимным уступкам и сострадание к  ближнему – оно и будет общепринятым мерилом нравственности. Свойственное всем деклатимам  стремление принимать желаемое за действительное у ЭИИ, Достоевского многократно усиливается запредельным инфантилизмом информационных программ ЭГО-блока в структуре его психотипа – эволюционной, инфантильной (рассудительной), амбициозной (аристократической), предусмотрительной, стратегической (широко и с предопределёнными целями распространяющей свою активность) ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1) – этики нравственного превосходства (достигаемого за счёт выгодного отличия от других) и инволюционной, инфантильной (рассудительной), амбициозной (аристократической), упрямой, изобретательной, гибкой, манипулятивной, беспечной, тактической (локально нацеленной на конкретные свойства) ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2), которая как раз и изобретает подобные комбинации насильственного уравнивания возможностей  в целях осчастливливания всего человечества созданием предельно справедливого общества абсолютного равенства возможностей на радость всем обидчивым завистникам, которые всегда и при любых условиях найдут повод для личных обид и зависти. Зависть (как обратная сторона алчности – одного из семи смертных грехов) ненасытна, но ЭИИ, Достоевский об этом не задумывается, проводя в пользу обиженных завистников подобные, мотивированные добрыми намерениями деспотично-насильственные правозащитные проекты из желания выгодно отличиться по своей инфантильной и амбициозной ЭГО-программной этике отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики морального превосходства, в соответствии со своим дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев», заставляющим его любой ценой навязывать своё моральное доминирование  окружающим, что, соответственно, завышает его самооценку по ЭГО-программному аспекту (этики отношений (+БЭ1), этики нравственного превосходства) и позволяет ЭИИ, Достоевскому в его амбициозном (инфантильно-деклатимном, аристократическом) самоослеплении до такой степени оторваться от действительности и воспарить в мечтах над всеми вокруг, что участие в этом псевдо-эволюционном  проекте он рассматривает как свою наивысшую миссию – как помощь Всевышнему в восстановлении равенства и справедливости на Земле (а заодно и в исправлении всех Его предыдущих ошибок), искренне веря, что этой самоуправной инициативой он совершает благое дело, которое ему когда-нибудь (в этой или в будущей жизни) зачтётся.   

I-2-3. Дельта-интуитивный террор ЭИИ, Достоевского мистическими страхами. 

Основное положение: материальный объект – это то, что мы о нём думаем и знаем, исходя из чего любой объект и всё, что с ним связано, можно представить  источником возможной (в том числе и смертельной)  опасности, следуя беспредельному расширению в негативном направлении ЭГО-приоритетной для ЭИИ, Достоевского ЭГО-творческой инволюционной, дельта-квадровой интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, что уже само по себе позволяет приписать любому объекту как реальные, материальные, так и мнимые, ирреальные, нематериальные, мистические свойства, что в сочетании с ЭГО-программным аспектом эволюционной, дельта-квадровой этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) –  деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства выглядит тем более обоснованным и эффективным, чем больше мотивируется «благими намерениями» и представляются «благими делами» в виде «своевременных предостережений», сделанных из «благих побуждений».  

За «своевременность» этих предостережений «отвечает» работающая на опережение демонстративная интуиция времени дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского  (+БИ8эии) – деклатимная, негативистская, демократичная интуиция близких отношений во времени и близких перемен к худшему, демократичность которой проявляется в том, что в своих предостережениях амбициозный (аристократ) дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский «нисходит» до «дружеского совета» к своим новоявленным «подопечным» (которыми могут оказаться даже первые встречные, случайные, не знакомые ему люди), облагодетельствовать которых «мудрым советом» ему в данный момент захотелось под видом «благодеяния», а по сути – с дальним и весьма прагматичным прицелом, свойственным дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому как объективисту, привечающему «чужих» для расширения поля возможностей и сферы влияния его ЭГО-творческого аспекта дельта-квадровой инволюционной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив и ЭГО-программной эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, а также для самоутверждения и повышения самооценки по вытесненным в анти-ценности, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам уровня СУПЕРЭГО – проблематичной (ТНС) инволюционной волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деспотичной, негативистской  деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив (-ЧС4эии) и нормативно-ролевой эволюционной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, которое и позволяет ЭИИ, Достоевскому с деклатимной убеждённостью в своей правоте предостерегать кого угодно против чего угодно, исходя из собственных «благих побуждений» и «в интересах безопасности» своих новых (но потенциально близких) знакомых – их будущих «подопечных», в консультанты к которым по всем нетрадиционным способам разрешения всевозможных проблем и необъяснимых причинно-следственных связей они и набиваются, расспрашивая человека, не происходило ли с ним что-нибудь странное в последнее время, и выстраивая в соответствии с этим свою гипотезу, быстро перерастающую в глубочайшее убеждение  и сопровождаемую тут же сочинённой назидательной историей, где пустяковое на вид явление послужило началом нескончаемых неприятностей, разрешить которые оказалось возможным только иррациональными, мистическими средствами. (История может быть, к примеру такой: «Человек пнул ногой кошку, разлёгшуюся по дороге, и к вечеру у него эта нога покрылась язвами, которые врач лечить отказался, заявив, что медицина бессильна, но посоветовал обратиться к «шептунье» и даже адресок дал; старушка же справилась с этой напастью легко и быстро: пришла, пошептала, и уже наутро человек был здоров.».  Нравственная польза от этой истории представляется дельта-интуиту (ЭИИ, Достоевскому) такой: человек узнал, откуда пришла к нему эта беда, и никогда больше не будет пинать ногой ни кошек, ни любое другое существо, что из опасений ещё худших последствий заставит его быть деликатным и добрым со всеми). 

По ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) – деклатимному, негативистскому аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, круг предостережений постоянно увеличивается, беспредельно расширяя ЭГО-творческое поле альтернативных возможностей ЭИИ, Достоевского, делающего его запрет универсальным,  перенося его на любое действие, с любым предметом, по любому поводу, а в результате выходит, что не только живое существо, но даже маленький камушек нельзя пинать. И тогда уже сходу сочиняется другая история: «Один прохожий пнул камушек, и на него неприятности посыпались нескончаемой чередой, а потом на том же месте подошла к нему с этим камнем старушка и сказала, что камень этот не простой, а ритуальный – знающие люди им дорожат и часто используют его в качестве оберега; ронять и пинать этот камень никак нельзя: «дух камня» на пинок может обидеться и напустить на человека кучу несчастий. Сказав это, старушка обвязала камень ниточкой, пошептала над ним и отдала бедолаге-прохожему, который стал пользоваться им как оберегом,  после чего все неприятности прекратились.».  

Дальше – больше: благодарный за этот «урок» новоявленный «подопечный», проникаясь всё большим доверием и уважением к знаниям своего новоиспечённого «гуру», начинает советоваться с ним по любому, попутно рекомендуя его всем знакомым как человека, вооружённого самыми уникальными знаниями. Клиентура у дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского при этом растёт, хотя «торгует» он только «мрачными пророчествами», придуманными им по его демонстративному (+БИ8эии) аспекту интуиции времени – деклатимной негативистской, интуиции близких отношений во времени и близких перемен к худшему, подкрепляя их всевозможными, на ходу придуманными ужасами, беспредельно расширяя поле возможностей по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив  (-ЧИ2эии), внушаясь своими деловыми успехами и их перспективами по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской логики деловых нормативов и альтернатив (-ЧЛ5эии), охотно сокращая дистанцию с потенциальным «подопечным», активизируясь  своими успехами по активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС5эии) – деклатимной негативистской сенсорики близких пространственных отношений – стяжательной сенсорики притяжения, внедрения и поглощения, убеждая себя и других в необходимости этого сближения, продиктованной  мнимыми (для дельта-интуита) благими намерениями его ЭГО-приоритетного аспекта этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, позитивистской этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, с позиций которого любое, сделанное  дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским предостережение, рассматривается им как «благодеяние», даже если оно переходит в запрет, всемерно ограничивающий инициативу его «подопечного», связывая его бесконечным множеством новых запретов и химерических страхов, делая его всё более зависимым от возрастающего автократичного и деспотичного  влияния дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и его всё более ужесточающегося диктата, переходящего в травлю «неподдающегося («непокорённого») ученика» из страха быть разоблачённым им во всех, навязанных ему дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским мнимых ЭГО-приоритетных преимуществах – и по ЭГО-приоритетному аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив  (-ЧИ2эии), и, по связанной с ней ЭГО-блоком,  эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, необходимого дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому для расширения своего влияния и укрепления его власти, с трудом удерживаемой им по проблематичным для него, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам и инволюционной волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деспотичной, негативистской  деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) и, поддающейся влиянию его ЭГО-приоритетных мнимых этических и мнимых возможностных преимуществ, его эволюционной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, с позиций которой дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский позволяют себе  с деклатимной убеждённостью в своей правоте убеждать кого угодно в чём угодно, исходя из собственных мнимых «благих побуждений», возвышающих дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского над остальными (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением  возвыситься над окружающими любой ценой), а по сути  – преследуя амбициозные и прагматичные цели, беспредельного расширения личного влияния и личного обогащения, разумеется, с мнимыми (!) «самыми благими намерениями», – для того, чтобы нести (мнимый) «мир» и (мнимое) «добро» человечеству. Построенный на этом иллюзорном фундаменте мир навязываемых дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским химерических страхов и беспредельно расширяющееся поле теперь уже вполне реальных запретов, получивших из мнимых «благих побуждений» широчайшее политическое распространение, принявшее  в настоящее время характер широчайшего массового психоза на почве всё более шокирующего абсурда, стало тяжелейшим испытанием для всех, кто ещё способен не только адекватно оценивать это пугающее своими апокалипсическими последствиями явление, но и решается всемерно ему противостоять. 

I-2-4. Человек в плену чужих представлений или ДЕКЛАТИМНЫЙ террор дельта-инуита-ЭИИ, Достоевского. 

Исходные ДЕКЛАТИМНЫЕ тезисы ЭИИ, Достоевского как дельта-интуита:

·         внешний мир – это только то, что мы воспринимаем, – то что нам кажется, а по сути является только иллюзией и результатом нашего восприятия;

·         об объективной реальности мы судить не можем, равно, как и о факте её существования, но мы можем и имеем право судить о ней по нашему восприятию.

·         мир – это только то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем.  

Если внешний мир – это только то, что мы воспринимаем, значит, и человек в этом мире – только объект восприятия. Мнение о нём складывается по тому впечатлению, которое он производит, и окончательный вывод, влияющий на дальнейшее взаимодействие с ним, зависит от этого мнения и впечатления. 

Становясь подконтрольным объектом такой – деклатимной – точки зрения, человек оказывается заложником чужого восприятия и чужого, но категоричного и безапелляционного – деклатимного – мнения о нём, – поверхностного, субъективного, но такого, от которого может зависеть и его дальнейшая судьба, и многие другие обстоятельства его дальнейшей жизни. 

Что значит, человек – человеку «кажется»? 

Это значит, что больной человек может показаться врачу (деклатиму) здоровым: «Я не нахожу у него никаких болезней!» – скажет такой «медработник», или, наоборот, здоровый человек может показаться любому другому, некомпетентному, но самоуверенному, убеждённому в своём мнении и своей правоте  деклатиму, «больным»: «Он – параноик!» – скажет о ком-либо с деклатимной самоуверенностью этот мнимый «диагност» и будет придерживаться этого мнения и убеждать в нём других, основываясь на своих поверхностных впечатлениях, считая, что имеет право об этом судить; припишет  человеку этот «диагноз» или приклеит «ярлык», «ограждая» от него окружающих, а то и побежит к психиатру «советоваться» на его счёт, чтобы направить его на обследование и лечение в спец. учреждение и тем самым освободить от его присутствия себя и своё окружение (а главным образом, – освободить от него их общую жилплощадь). 

Если человек – человеку кажется, то 

• Это значит, что любой ученик может показаться своему преподавателю-деклатиму бездарным, и его способности не будут раскрыты.
• Это значит, что молодой специалист может показаться потенциальному работодателю-деклатиму бесперспективным, и его профессиональные навыки и деловые качества окажутся невостребованными. 

Получается,  что от чужого восприятия зависит судьба человека и возможности его самореализации, получается, что важно не то, какой он есть, а то, каким он покажется кому-то другому, и, значит, самым важным и самым ценным свойством человека, желающего стать востребованным и успешным, оказывается способность «втирать очки» – втираться в доверие, производить приятное (или нужное) впечатление, – то есть обладать всеми теми мнимо-реальными  качествами, относящимися к доминирующему в дельта-квадре деклатимному информационному аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, реализуемого дельта-квадровой эволюционной этикой отношений (-ЧИ1↑/+БЭ2↑) – деклатимной этикой мнимого, надуманного морального превосходства, в ракурсе которого важно не то, кем человек является на самом, а то, каким он кажется другим с мнимых, «высокоморальных» позиций самоуправно и автократично контролирующего и «перевоспитывающего» его («на благо общества») дельта-интуита (+БЭ1↑). 

Из чего следует вывод: если внешний мир – это  то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем, то и в человеке важно не то, что он собой представляет и кем является на самом деле, а только то, что в нём видят и думают о нём другие ориентируясь на откровенно заявленные дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским позиции ЭГО-приоритетного нравственного превосходства (+БЭ1эии↑) и активно навязываемые им, мотивируемые мнимыми «благими намерениями», всевозможные интуитивно-этические манипуляции  (+БЭ1эии↑/-ЧИ2эии↑) с реальными и мнимыми объектами (включая их реальные и мнимые свойства), благодаря чему ЭИИ, Достоевский может влиять на убеждения бесконечно большого количества людей, навязывая им новую, мнимую «нравственно-преимущественную», иллюзорную идеологию, представляя её как «реальную» и «высокоморальную», подменяя в ней желаемое действительным и меняя местами понятия добра и зла в зависимости от того, какие реальные выгоды и мнимо-реальные возможности она открывает. Если человек признаёт логическую правомерность и нравственные преимущества самой абсурдной идеи, какую только можно придумать и навязать человечеству, значит, он стоит на (мнимых) «высокоморальных», «правильных» и «справедливых» позициях, как это видится с точки зрения деклатимной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной логики мнимого рангового превосходства, поддерживающей ЭГО-программную, мнимо-высокоморальную этику отношений дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и связанным с ней общим статическим блоком деклатимной модели с присутствующим в этом блоке (и в этой модели) ЭГО-творческим аспектом интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, оказывающим влияние не только на статический блок деклатимной модели, но и на все остальные её информационные аспекты. 

Кроме того, что такая точка зрения, навязывающая мнимые этические преимущества (+БЭ1эии↑) и допускающая мнимые и мнимо-реальные интуитивно-возможностные манипуляции с объектами (-ЧИ2эии↑), открывает неограниченный простор для всевозможных афер и мошеннических манипуляций, при которых можно выдать что угодно за всё, что угодно, вплоть до отрицания существующего и утверждения напрочь отсутствующего (например, платья на голом короля), эта позиция открывает неограниченные возможности для всякого рода инсинуаций и безграничного контроля дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского над всем миром – общего и частного, глобального и локального, поскольку в поступке каждого человека он может усмотреть нечто такое, из-за чего о нём (об этом человеке) могут плохо подумать окружающие. Могут не подумать, но могут и подумать, что обязывает ЭИИ, Достоевского как дельта-интуита,

• исходя из его ЭГО-приоритетных мнимых «добрых побуждений»,
• в соответствии с его мнимой «высокоморальной» этической направленностью на мнимые нравственные преимущества любой из выбранных им позиций,
• во избежание неприятностей (а аспект -ЧИ – негативистский)

контролировать и своевременно предостерегать окружающих от возможных ошибок, а заодно и ограждать от них на будущее, всевозможными упрёками и запретами взывая к совести и устраивая травлю на каждого «неподдающегося исправлению» человека, который ещё ничего не сказал и не сделал, но дал дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому мнимый (надуманный) повод о нём плохо подумать. Тот факт, что этот приём  является самой распространённой, но, увы, самой безнаказанной формой психологического насилия и террора, дельта-интуита- ЭИИ, Достоевского заботит меньше всего – как деклатим он уверен в своей правоте, как дельта-аристократ он самоутверждается такой формой террора и, возомнив себя учителем, воспитателем, строгим судьёй и прокурором одновременно, возносится по факту своего контроля и своих наставлений над окружающими (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением  возвыситься над всеми любой ценой) с позиций мнимого нравственного (+БЭ1эии↑) и мнимого рангового (+БЛ3эии↑) превосходства. 

Как самоуверенный  деклатим, дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский считает, что своими предостерегающими мерами он предотвращает чью-то обиду, которую может кому-то нанести своими (ещё не совершёнными!) действиями пока ещё «не поддающийся его исправлениям» человек, контроль над которым дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский берёт самоуправно, из деклатимной уверенности в своём ранговом превосходстве, как к тому призывает его деклатимная логика соотношений (+БЛ3эии) – деклатимная, автократичная логика рангового превосходства, подчиняющаяся в модели дельта-интуита ЭИИ, Достоевского его ЭГО-приоритетной деклатимной этике мнимого морального превосходства (+БЭ1эии↑). 

Окрылённый общепринятым представлением о неоспоримом нравственном превосходстве его ЭГО-программной деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ, открывающей неограниченное количество альтернативных возможностей для мрачных прогнозов и предостережений его ЭГО-творческой деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский самоуправно закрепляет свои ранговые преимущества во всех социальных системах,  превращая их в огромную политическую силу. 

При развитии средств массовой информации управление чьими-то действиями с позиций «возможной обиды» и возможных домыслов – реального или возможного чужого мнения – предоставляет дельта-интуитам неограниченные возможности

·         для навязывания в массовом порядке самых абсурдных точек зрения и представлений;

·         для управления общественным мнением и возбуждения массовой ненависти по любому, самому абсурдному поводу;

·         для глобального контроля поступков и мнений  широчайший  общественных масс – для политических манипуляций и управления сильными мира сего с самоуправным их низложением;

·         для организации политических движений и инициатив самого абсурдного свойства с целью возглавить их как прогрессивный  почин, возвыситься, прославиться и войти в историю.

·         и, разумеется, –  для политической травли и навешивания самых абсурдных ярлыков каких угодно и кому угодно: не присоединился к участникам гей-парада, – значит ты – «гомофоб», не поддерживаешь программы миграции беженцев из стран третьего мира, значит, ты – «ксенофоб,  осуждаешь политические акты участников Антифы, значит, ты – «фашист», не стоишь перед ними на коленях, не целуешь им сапоги, значит, ты – «расист» и «расистом» останешься до конца жизни, потому что во всех соц.сетях и других средствах массовой информации о тебе будут говорить только так, потому что «ты – не такой, какой ты есть, а такой, каким кажешься по своим поступкам или по отсутствию оных», а значит, для того, чтобы не стать изгоем, тебе нужно стать «таким, как все» – стать конформистом, прибиться к общему стаду.  

Право быть «не таким, как все», а возвыситься  над другими (любым, пусть даже самым экстравагантным, путём), дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский (как амбициозный дельта-аристократ) оставляет только для себя: ему можно быть «не таким, как все» – исключительным по своим возможностям (-ЧИ2эии↑), делам (-ЧЛ3эии↑) и высокоморальным починам (+БЭ1эии↑), в чём он убеждается и убеждает других ежедневно. Ему можно  приближать к себе таких же, как он, избранных (не «таких, как все»), судя об этих «избранниках» по собственным впечатлениям, а остальные – «такие как все» – пусть сбиваются в «стадо», и каждый в этом «стаде» обязан быть «таким, как все». А он – «не такой, как все, а особенный» – (дельта-интуитивный) «избранник судьбы» будет над этим «стадом» пастырем, – будет их водить туда, куда захочет – хоть на сытные пастбища, хоть на зловонные болота – это его дело. Он, завышая значимость своих ЭГО-приоритетных интуитивно-этических ценностей (+БЭ1эии↑, -ЧИ2эии↑) и  перекрывая ими страхи по антагонистичным для него аспектам волевой сенсорики (-ЧС4эии↓) – деклатимной сенсорики волевых нормативов и альтернатив и логики соотношений (+БЛ3эии↓) – деклатимной логики ранговых преимуществ, завышает свой статус и свои возможности по этим проблематичным для него аспектам, самоуправно компенсируя с ЭГО-приоритетных позиций все допущенные по ним ошибки и упущения (+БЭ1эии↑→+БЛ3эии↓↑) и (-ЧИ2эии ↑→ -ЧС4эии↓↑), самоутверждаясь в своей власти над всеми и всем – над общественным мнением, общественным сознанием, общественными движениями – он управляет миром: весь мир – его держава, а он – наместник Б-га на Земле, – только он один, оценивая всех и каждого с позиций своих ЭГО-приоритетных аспектов деклатимной этики мнимых моральных преимуществ (+БЭ1эии↑) и деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ2эии↑),  меняя местами добро и зло и подменяя желаемым действительное,  знает, кто, что, о ком подумает, кто, что почувствует – он «знает» мысли и чувства людей по тому, какими они ему кажутся, – по тому, какими кажутся ему (деклатиму-дельта-интуиту) их поступки или отсутствие оных. 

В своём мнении дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский не сомневается (деклатим), своё мнение жёстко навязывает  (-ЧИ – упрямый  аспект) и делает это из «лучших побуждений» для установления мира во всём мире (+БЭ – аспект стратегический). И события последних двух-трёх десятилетий убеждают нас в том, что политическое влияние дельта-интуитов достигло поистине впечатляющего размаха, сделав  их чуть ли не тотальными властителями мира. Некоторые скептики их ещё называют «полезными идиотами», но разве идиоты (пусть даже «полезные») могли бы так широко управлять общественными массами? Значит, ошибается тот, кто инволюционных, реконструктивных возможностей дельта-интуитов и разрушительного потенциала их ЭГО-приоритетного аспекта интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ) недооценивает.

В стремлении ЭИИ, Достоевского к утверждению собственного морального превосходства становится понятным и такое явление как стокгольмский синдром, при котором мнимое самоуничижение ЭИИ, Достоевский представляет собственным «великим» и «непревзойдённым» нравственным подвигом, призывая окружающих  следовать его примеру, что по сути является глупым и безнравственным позёрством по  его ЭГО-программному аспекту этики отношений – ЭГО-программным позёрством по его деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства. 

II. ЭСИ, Драйзер –– ЭИИ, Достоевский. Защита интересов ЭГО-программ в информационных структурах психотипов.

II-1. ЭСИ, Драйзер. Защита интересов ЭГО-программы в информационной структуре ТИМа.

ПФ-1.

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта этики отношений (-БЭ1эси) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, демократичной, тактической этики нравственных нормативов и альтернатив, ЭСИ, Драйзер:

1. интроверт; 2. этик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её волевой сенсорикой); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. статик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

***************

*ЭСИ, Драйзер как ЭГО-программный поборник нравственности, хранитель нравственных устоев.

* ЭГО-программный аспект этики отношений (-БЭ1эси) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, демократичной, тактической этики нравственных нормативов и альтернатив как квестимный нравственно-этический беспредел – (-БЭ)-беспредел – беспредельное стремление к справедливости этических отношений как к безупречным их нравственным  нормативам.

ЭГО-программная этика  отношений (-БЭ1эси)  – квестимная, инволюционная, тактическая, негативистская, демократичная этика нравственных нормативов и альтернатив обязывает ЭСИ, Драйзера быть хранителем моральных и нравственных норм в обществе и строжайше  запрещает ЭСИ, Драйзеру быть неразборчивым в возможностях и средствах достижения цели. И на этот ЭГО-программный запрет ориентированы все аспекты информационной модели ЭГО-программного моралиста-негативиста-ЭСИ, Драйзера, который, в соответствии с инволюционным направлением развития своей ЭГО-программной этики отношений (-БЭ1эси) – квестимной негативистской, решительной этики  нравственных нормативов, рассматривая отклонения от нравственных норм, является ЭГО-программным хранителем нравственных устоев и несёт в мир краеугольные «разделительно-запретительные» заповеди, требующие чёткого разделения понятий добра и зла  и строжайше запрещающие  какую-либо подмену этих понятий, какими бы позитивными целями она ни мотивировалась. Все исходящие из этих требований запреты направляются им как ЭГО-программным поборником нравственности на неукоснительное соблюдение базисных нравственных норм, уравновешивающих тяжесть  вины и меру наказания по принципу «мера за меру», что и выполняется ЭСИ, Драйзером как ЭГО-программным энтузиастом-негативистом со свойственной ему решительностью и усердием. Альтернативой может быть только разрыв отношений, несоответствующих установленным нравственным нормам, с последующим отказом ЭСИ, Драйзера в поддержке и помощи тому, кто не считается с базисными требованиями его этической ЭГО-программы. 

ЭГО-программный поборник нравственности – беспечный-этик-моралист-негативист-квестим-тактик-ЭСИ, Драйзер, в отличие от ЭГО-программного нравучителя – предусмотрительного этика-моралиста-позитивиста-деклатима-стратега-ЭИИ, Достоевского не читает нравоучений впрок (и этим прежде всего от него отличается). В таких «поучениях впрок» он не видит смысла и потому, что беспечный (а не предусмотрительный, как ЭИИ, Достоевский) и не проделывает воспитательную работу с расчётом на будущее, а реагирует на каждое отступление от нравственных норм сразу же – тактически, локально (а не стратегически, глобально, с дальним прицелом, как ЭИИ, Достоевский), и потому, что как квестим (в отличие от деклатима-ЭИИ,  Достоевского), ЭИИ, Драйзер по большому счёту не верит в то, что человека можно исправить, или, как минимум, глубочайше сомневается в этом, а потому (по доброй воле) никогда не сходится с разочаровавшим его человеком, а если под натиском обстоятельств и принуждает себя к  этому, то ничего хорошего для себя не ждёт и при первой же возможности разрывает отношения навсегда, без всякого сожаления.  В отличие от ЭИИ, Достоевского, ЭСИ, Драйзер не рассуждает о доброте, не учит и не учится «добру», считая, что и так знает, что это такое; не навязывает своей любви и дружбы, не домогается близких отношений, а принимает те, что дают. Не навязывает свою помощь, не домогается доверия и откровенности, говоря, как заклинание: «Я – твой друг, я хочу тебе помочь!», он не заискивающе услужлив и не навязывает своих благодеяний. Но он самоотверженно терпелив и стоек во всём, что касается его  моральных обязательств, отзывчив, сострадателен, и его легко можно разжалобить. 

ПФ–2. 

По психологическим признакам ЭГО-творческого аспекта волевой сенсорики (+ЧС2эси) – квестимной, эволюционной (координирующей), упрямой, демократичной, позитивистской, стратегической сенсорики волевых преимуществ, ЭСИ, Драйзер:

1. экстраверт; 2. сенсорик; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой отношений); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. статик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

************************* 

*ЭСИ, Драйзер как ЭГО-творческий победитель. 

Как ЭГО-творческий победитель, ЭСИ-Драйзер успешно проявит себя, если с наименьшими потерями выберется из какой-нибудь  опасной передряги, в которую попадёт из-за уступчивости и деликатности своей ЭГО-программной этики нравственных нормативов и альтернатив.  Альтернативой как раз оказывается этот жестокий реванш – суровый отпор с последующим вытеснением («с глаз долой из сердца вон») из личного (и не только) пространства ЭСИ, Драйзера в соответствии с кардинальной заповедью его ЭГО-программной этики отношений и целевой задачей его ЭГО-творческой волевой сенсорики –  «Истреби зло из среды своей!». Истребив зло – вытеснив его из своей среды, а во многих случаях и из среды своего окружения, для чего ему приходится многим открывать глаза на это зло, ЭСИ, Драйзер чувствует себя ЭГО-творческим победителем. Как ЭГО-творческий фаталист, в борьбе со злом ЭСИ, Драйзер во многом полагается на свою судьбу, если обстоятельства складываются для него крайне неблагоприятно и если его заставляют подпустить к себе это зло максимально близко, заставляя жить с ним одной семьёй, одним домом. При первой встрече с потенциальным противником  – тем, кто может стать для него злом и источником многих проблем, ЭСИ, Драйзер может ограничиться предостерегающим взглядом, в котором будет чётко выражена одна мысль: «Не зли меня!». Многим от этого взгляда становится не по себе и они отходят на безопасную дистанцию. Но если находятся желающие узнать, что произойдёт, если разозлить ЭСИ, Драйзера, первым впечатлением они могут быть разочарованы: не произойдёт ничего, за исключением того, что ЭСИ, Драйзер может их осадить угрожающим тоном и предостерегающим взглядом, и им повезёт, если этим всё и ограничится. Хуже будет, если они узнают, что на самом деле происходит в тот момент, когда ЭСИ, Драйзер угрожающе молчит, предостерегая их взглядом: «Не зли меня!» в ответ на их попытку его разозлить. Потому, что в эту минуту он как раз и работает как ЭГО-творческий фаталист – он видит судьбу своего обидчика, он видит его нынешнюю и дальнейшую моральную деградацию, он видит огромное количество врагов, которых тот наживает в настоящем и будущем, он видит козни, которые они ему строят, видит  расправу, которую они неминуемо учиняют над ним, обрушивая на него свою ненависть, он видит удары судьбы, которые сыплются на его обидчика таким густым камнепадом, что он уже не может увернуться от них, он видит своего обидчика униженным и брошенным всеми, раздавленным горем и нищетой – он видит всё это намного отчётливей в этот момент, чем видит его самого. «Десять казней египетских», поразивших фараона, причинившего зло пророку Моисею (ЭСИ, Драйзеру), обрушатся на обидчика в своё время, но, возможно, выглядеть они будут по-другому или так же, но иносказательно – и причина «тьмы» будет другой, и «саранча»  другой будет, и мор, и кровь, и всё остальное; до «смерти первенца» может быть и не дойдёт, хотя кто знает, как далеко зайдёт обидчик в своих амбициях. 

ЭГО-творческим сердцеедом ЭСИ, Драйзеру быть трудно. Слишком глубоко противоречат иррационально-объективистские программы его ЭГО-творческой волевой сенсорики (+ЧС2эси) рациональному объективизму его ЭГО-программной этики отношений (-БЭ1эси) –  квестимной этики нравственных нормативов, по которой ЭСИ, Драйзер выступает глубоко убеждённым поборником нравственности и хранителем нравственных устоев. При этом его этическая ЭГО-программа глубоко подавляет свободу волеизъявления ЭГО-творческой волевой сенсорики ЭСИ, Драйзера, перекрывая его волевую инициативу во всём, что прямо или косвенно задевает её нравственные постулаты, в чём-либо их притесняя, подавляя или ограничивая. Проявить себя ЭГО-творческим сердцеедом ЭСИ, Драйзеру его строгая, нравственная ЭГО-программа позволяет  лишь в случае  крайней необходимости завести лёгкие, ни к чему не обязывающие, кратковременные отношения, устраивающей по своей форме и самого ЭСИ, Драйзера, и его партнёра (партнёршу) и удовлетворяющие запросы и потребности каждого из них. При этом, с подачи ЭСИ, Драйзера,  любовная игра ведётся честно, её условия и продолжительность обговариваются заранее, чтобы потом никто ни на кого не был в обиде. Если у его партнёра (партнёрши) потом возникает настойчивое желание продолжить отношения вопреки оговоренным срокам, да ещё и проявляется оно агрессивно и навязчиво, что сразу портит впечатление и разрушает их романтику  и приятную лёгкость, тут уже на цепкую хватку и нарастающую агрессивность партнёрши ЭСИ, Драйзеру приходится отвечать с откровенно враждебных позиций своей воинственной ЭГО-творческой волевой сенсорики, хотя до крайней враждебности  своей волевой защиты он старается эти лёгкие отношения не  доводить – не тот формат: строить  по ним защиту с позиции ЭГО-творческой  волевой сенсорики  (+ЧС2) – квестимной, стратегической сенсорики волевых и силовых преимуществ – это всё равно, что стрелять из пушки по воробью. Бросив на прощание выразительный, предостерегающий взгляд «Не зли меня!», ЭСИ, Драйзер повернётся и уйдёт, увеличивая дистанцию между собой и проблематичной партнёршей, как того требует от него его демонстративная сенсорика ощущений (-БС) – квестимная сенсорика далёких пространственных отношений (сенсорика отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия), которая, быстро откликнувшись на тревожный сигнал ЭГО-творческой волевой сенсорики ЭСИ, Драйзера, придёт к ней на помощь и будет работать с ней в паре. 

ПФ–3. 

По психологическим признакам нормативно-ролевого аспекта логики соотношений (-БЛ3эси) – квестимной, инволюционной (корректирующей), демократической, стратегической, негативистской логики системных нормативов и ранговых альтернатив, ЭСИ, Драйзер:

1. интроверт; 2. логик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией потенциальных возможностей); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. статик; 8. стратег; 9. эмотивист;  10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

*********** 

ЭСИ, Драйзер как нормативно-ролевой поборник справедливости. 

Заповедь «Истреби зло из среды своей!» ЭСИ, Драйзер должен выполнять, не нарушая закона – за этим он обязан следить, законы знать должен и знать хорошо. Поэтому истреблять зло из своей среды ЭСИ, Драйзеру всего удобней, став прокурором. Не судьёй, не адвокатом, а именно прокурором, чтобы сокрушить зло в своей обвинительной речи и не позволить преступнику  избежать наказания. Как нормативно-ролевой поборник справедливости, ЭСИ, Драйзер посчитает себя  обязанным одержать победу над злом. Опять же и равновесные квестимные заповеди «око за око», «мера за меру» и «кто с мечом придёт, от меча и погибнет» – краеугольные  в его ЭГО-программе – никто не отменял. А психотип ЭСИ (Драйзер) для того и существует в соционе, чтобы хранить их и защищать средствами закона. Как нормативно-ролевой перестраховщик, ЭСИ, Драйзер будет осуждать установленные законом меры, попустительствующие злу – он будет с ними непримиримо бороться (законными методами!), пока возможности и социальные права это позволяют.  И он покинет общество (страну, государство), в которому злу законодательно покровительствуют, поскольку не может служить системе, на законных основаниях  поощряющей зло,  – это не его среда, ему не место в социальной системе, ориентированной на саморазрушение и самоуничтожение.  ЭСИ, Драйзер уйдёт  из неё и её рабов за собой выведет – словом ли делом – как получится, но, если будет возможность, он этой среде ещё и насолит напоследок, став диссидентом и правозащитником – отстаивая права тех, кто не желает мириться с узаконенным злом. Как нормативно-ролевой педант, он представит к рассмотрению представителей власти целый ряд требований  по борьбе со злом (с коррупцией, с тиранией, с хищениями в государственном масштабе и т.д.) и будет отстаивать их всеми допустимыми законом средствами – организовывать митинги (или участвовать в них), составлять (или подписывать) воззвания, выходить на демонстрации, на баррикады, будет распространять и расклеивать листовки, будет пробивать свои требования всеми доступными способами и проводить их в жизнь любыми путями. 

Нормативно-ролевой логике соотношений ЭСИ, Драйзера (-БЛ3эси) – его квестимной  логике системных нормативов  строжайше запрещено его ЭГО-программной этикой нравственных нормативов наращивать возможностные преимущества  противоправными методами – в обход закона, мошенничеством, лживым, бесчестным путём. Нарушив этот запрет, ЭСИ, Драйзер с логических, системных, правовых и этических позиций станет антагонистом своей ЭГО-программной этики отношений – перестанет быть хранителем нравственных устоев, уничтожит себя, как личность, – уничтожит идеалы, которые он,  подчиняясь требованиям своей бескомпромиссной, этической ЭГО-программы, должен защищать, как последний рубеж. Изменив её  нравственным  приоритетам, он потеряет себя – потеряет цель и смысл жизни; почувствует себя моральным должником перед самим собой, своей совестью. При этом у него возникает ощущение, что он падает в чёрную бездну порока и безраздельно принадлежит каким-то страшным и тёмным силам.

Попадая  в среду, где зависть поощряется, и больше благ получает тот, кто громче других взывает к справедливости их распределения, ЭСИ, Драйзер как нормативно-ролевой перестраховщик-негативист (рассудительный рационал-негативист по своему нормативно-ролевому аспекту рациональной, рассудительной, негативистской логики системных нормативов и ранговых альтернатив, при которых, при разрушении системной иерархии, последний становится первым) старается всемерно оградить себя от подобных средств достижения цели, считая зависть источником всех пороков, и повсеместно борется с её проявлениями, подчиняя понятие справедливости и справедливого распределения материальных благ и возможностей нравственным нормативам своей этической ЭГО-программы. Его нормативно-ролевая логика системных нормативов (-БЛ3лии) является «перекрёстком» –  зыбким узеньким мостиком – между двумя антагонистичными уровнями ментального блока – уровнем ЭГО и уровнем СУПЕРЭГО  – функцией-«дипломатом», функцией-«посредником» между двумя этими уровнями и функцией-«разведчиком», необходимой для освоения антагонистичной его ЭГО-блоку среды и примирения её с абсолютно антагонистичным его ЭГО-программе ТНС-аспектом интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ4эси) – зоной страха ЭСИ, Драйзера, где наиболее пугающей становится зависть к чужим успехам, подрубающая под корень этическую ЭГО-программу ЭСИ, Драйзера и потому считающуюся абсолютно недопустимой с позиций её нравственных нормативов. И именно поэтому такую нестерпимую боль испытывает ЭСИ, Драйзер в ИТО конфликта и ИТО ревизии из-за того, что конфликтёр и ревизор, желая сделать его более успешным,  всеми средствами стараются возбудить у него зависть к чужому успеху (которую ЭСИ, Драйзер, защищая интересы своей этической ЭГО-программы, всеми силами старается подавить). И основанием для этической и нравственной опоры как раз и становится нормативно-ролевая логика системных нормативов ЭСИ, Драйзера (-БЛ3эси) – главные бои как раз и происходят на этом «узком мостике» между антагонистичными уровнями ЭГО и СУПЕРЭГО. Конфликтёр и ревизор давят на ПФ-4 – на ТНС (на точку наименьшего сопротивления) ЭСИ, Драйзера, обзывая его «неудачником», «бездарностью», «ничтожеством» и ставя ему в пример прохвостов и проныр, добившихся успехов окольными путями («Вот они смогли добиться успеха, а ты так и останешься неудачником!»), не ведая того, что самую главную победу в этот момент ЭСИ, Драйзер одерживает над собой, мобилизуя свою волю для сопротивления давлению этих «горе-болельщиков», желающих заставить его добиваться успехов любой ценой и пробуждающих для этой цели у него зависть к чужим успехам, которую ЭСИ, Драйзер, защищая нравственные нормативы своей этической ЭГО-программы, всеми  силами старается подавить, в чём ему и помогает защищающая нравственные устои его этической  ЭГО-программы нормативно-ролевая логика соотношений (-БЛ3эси) – квестимная логика системных нормативов (-БЭ1эси↑→+ЧС2эси↑→-БЛ3эси↑→+ЧИ4эси↓).

 

В справедливое распределение материальных благ, социальных прав и возможностей ЭСИ, Драйзер по большому счёту не верит, зная, что никакие, даже самые строгие ограничения самоуправства в распределении социальных норм и никакой, даже самый строгий нравственный контроль за этим справедливым распределением не оградит общество от стихийной и естественной борьбы за существование, которая в этих условиях только ужесточится. Поскольку в любом, даже самом жёстко социально и нравственно контролируемом обществе, при ужесточающейся системе запретов и ужесточающемся урезании пайков, сильные с ещё большей жестокостью будут доминировать над слабыми, выживая за их счёт, а хитрецы и пройдохи с ещё большей ловкостью будут обманывать простаков, выманивая у них  у них последнее, чтобы хоть что-нибудь  прибавить к своим, постоянно урезаемым пайкам.

 

ПФ-4.

По психологическим признакам проблематичного аспекта интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ4эси) – квестимной, эволюционной (координирующей), уступчивой, демократичной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, ЭСИ, Драйзер:

1. экстраверт; 2. интуит; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её логикой соотношений); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. статик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

************

*ЭСИ, Драйзер как проблематичный бунтарь.

Ощущение непрочности нравственных основ его ЭГО-программной этики отношений усиливает страхи ЭСИ, Драйзера по ТНС (+ЧИ4эси)  – по его точке наименьшего сопротивления и зоне страха – по его проблематичной интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ4эси) – его квестимной демократичной, тактической интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ,  которая (как и остальные аспекты его модели) защищает нравственные нормативы ЭГО-программной этики отношений ЭСИ, Драйзера   (+ЧИ4эси↑→-БЭ1эси↑), остерегая его от измены фундаментальным принципам его этической ЭГО-программы,  и ограждает его от расширения поля возможностей за счёт противоправных действий. Бунтарство как внезапное (революционное) расширение поля возможностей  его проблематичного аспекта интуиции потенциальных возможностей глубоко противно его ЭГО-программной этике отношений, поскольку в нём ЭСИ, Драйзеру видится прямая угроза её нравственным устоям.  При всей его ЭГО-приоритетной выдержке, – при всех его нравственных (-БЭ1эси) и волевых (+ЧС2эси) установках, проблематичного бунтаря-ЭСИ, Драйзера надо довольно основательно возмутить и разгневать, чтобы заставить его взбунтоваться. (Заповедь «Не поддерживай мятежника!» в этом плане находит у него наибольшее понимание, делая его исключительно терпеливым в крайне невыносимых условиях, что иногда (преимущественно в неблагоприятных ИТО) ошибочно принимается окружающими за слабость, смирение и покорность).

 

Как проблематичный прожектёр-позитивист (по психологическим признакам иррациональности, рассудительности и позитивизма его проблематичного аспекта интуиции потенциальных возможностей),  ЭСИ, Драйзер, подчиняясь (в неблагоприятных интертипных или межличностных отношениях) прямому и настойчивому давлению увлечённого авантюрными проектами партнёра, иногда делает такому партнёру уступку, позволяя ему считать себя (ЭСИ, Драйзера) соавтором его проекта и членом его команды, но заметив (по мере участия), что  проект принимает противозаконное направление, старается  отказаться от участия в нём и выйти из команды, оказываясь в ней таким образом «слабым звеном».

 

Во всех остальных последствиях этого неудачного сотрудничества, как то:

·         обвинение во всех неудачах и наказание за срыв проекта от партнёра-прожектёра, втянувшего ЭСИ, Драйзера в этот проект и подставившего его под неприятности, заставляя всю ответственность за неудачное или противозаконное осуществление проекта принять на себя,

·         заслуженное наказание за правонарушение, полученное от властей,

·         месть остальных членов команды за попытку выйти из дела – ЭСИ, Драйзер винит только себя, зарекаясь на будущее ввязываться в авантюрное предприятие, даже если его туда втянет самый близкий и дорогой ему человек, отказать которому в просьбе ЭСИ, Драйзер сможет только направив всю свою силу воли на защиту своих краеугольных ЭГО-программных этических ценностей и защищающих их нравственный базис системных нормативов его нормативно-ролевой логики соотношений (-БЛ3эси), запрещающей какое-либо нарушение закона (+ЧС2эси↑→ -БЛ3эси ↑→ -БЭ1эси ↑→ +ЧИ4эси↓).

 

Как проблематичный волокита-позитивист (по психологическим признакам иррациональности, субъективизма и позитивизма его проблематичного аспекта интуиции потенциальных возможностей), ЭСИ, Драйзер тоже не позволяет себе прибиваться лишь бы к какому «берегу», внедряться в сомнительную компанию, волочиться абы за кем из желания найти хоть какую-то, мало-мальски надёжную «крышу» и опору, – опасается, как бы сомнительное покровительство не привело к ещё большему ухудшению его положения:

·         не сделало бы его зависимым от воли, планов, решений и действий его покровителя

·         не заставило бы его (ЭСИ, Драйзера) изменить нравственным приоритетам его этической ЭГО-программы, отступив от которых он перестаёт чувствовать себя полноценным и полноправным человеком.

 

И если случается, что жизнь его сталкивает с сомнительным «покровителем», насильно удерживающим его под своей властью, ЭСИ, Драйзер,  как ЭГО-программный моралист и энтузиаст мобилизует всю свою волю, чтобы  порвать все связи и отношения с этим самоуправным «хозяином» и его «свитой», какие бы жестокие меры ни применялись для того, чтобы  его под эту «крышу» вернуть (ЧС2эси↑→ -БЛ3эси ↑→ -БЭ1эси ↑→ +ЧИ4эси↓). Потом, когда вся эта история останется в прошлом, ЭСИ, Драйзер будет слышать о себе нелестные отзывы людей, считающих его «предателем» их системных (или даже семейных) интересов, но ЭГО-программного моралиста-ЭСИ, Драйзера ни в коей мере не интересует мнение единомышленников противоречащей его нравственным приоритетам системы, даже если эта система – его новая или родная семья.

Как проблематичный «справедливый благодетель» – проблематичный  «справедливый распределитель возможностей»  (+ЧИ4эси), ЭСИ, Драйзер, следуя  своей ЭГО-программной заповеди:  «Не делай другим то, чего не желаешь себе»,  не позволит себе воспользоваться шансом, несправедливо отобранным у кого-то другого, к каким бы упущениям в будущем это его ни привело. В распределении чужих возможностей, он в первую очередь придерживается своих правовых обязательств. Из личных симпатий, если возможности позволяют, ЭСИ, Драйзер, поддавшись состраданию,  может одарить шансом даже чужого ему человека, а о том, насколько это справедливо по отношению ко всем остальным обделённым и страждущим, он старается не думать вообще, поскольку не считает такое всеобъемлющее распределение благ и возможностей своей прерогативой[2]. По этой же причине ЭСИ, Драйзер крайне не любит участвовать в состязаниях, соревнованиях, конкурсах – терпеть не может соперничества, – не любит стихийного, конкурсного распределения шансов на успех, при котором любая случайность может вытеснить его из поля возможностей, негативно влияя на планы его будущей профессиональной самореализации, что для ЭСИ, Драйзера в свете его ЭГО-приоритетов (и с позиций его гамма-квадрового комплекса «связанных рук» – страха быть отстранённым от дела, от профессиональной самореализации) является  предвестником неисчислимого количества несчастий[3].

 

ПФ–5. 

По психологическим признакам суггестивного аспекта деловой логики (+ЧЛ5эси) – квестимной, эволюционной (координирующей) негативистской, аристократической логики деловых и технологических преимуществ, ЭСИ, Драйзер:

1. экстраверт; 2. логик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её сенсорикой ощущений); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. динамик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

************************

*ЭСИ, Драйзер как суггестивный технократ.

Тот же запрет на противоправные действия от ЭГО-программной этики нравственных нормативов (-БЭ1эси) и ограниченной, стеснённой со всех сторон  нравственными нормативами ТНС – интуиции реальных преимуществ потенциальных возможностей (+ЧИ4эси) получает и суггестивная логика действий ЭГО-программного моралиста и энтузиаста, ЭСИ, Драйзера (+ЧЛ5эси) – квестимная логика деловых и технологических преимуществ –пассивная приоритетная ценность в его модели, которая, подчиняясь его ЭГО-программному, этическому (-БЭ1эси↑) и нормативному системно-логическому (-БЛ3эси↑)  запрету на противоправные действия, каждый свой поступок, каждую дисциплинарную меру, каждое  предпринимаемое им действие старается сверять с законом, чем ещё больше укрепляет и поддерживает свою  этическую ЭГО-программу (+ЧЛ5↑→-БЭ1эси↑) и ограничивает в возможностях, ограждая от неприятностей, свою «зону страха» – свою точку наименьшего сопротивления – свою проблематичную интуицию потенциальных возможностей (+ЧИ4эси) –квестимную интуицию реальных потенциальных возможностей и их преимуществ (-БЭ1эси↑→+ЧЛ5эси↑→+ЧИ4эси↓→-БЭ1эси↑), в связи с чем и страхов «потерять себя» у ЭСИ, Драйзера становится меньше, за исключением обычного для него страха прослыть «неудачником»,  но к этому страху ЭСИ, Драйзер с возрастом привыкает и игнорирует его, подчиняясь требованиям своей ЭГО-программной этике нравственных нормативов и полагая наибольшей удачей для себя – возможность жить в ладу со своей совестью.

 

Как суггестивный моралист-негативист (рационал-объективист-негативист по своему суггестивному аспекту деловой логики, логики действий) ответственность за этичность каждого своего поступка полностью принимает на себя. Как суггестивный перестраховщик-негативист (рассудительный-рационал-негативист по своему суггестивному аспекту квестимной логики деловых и технологических преимуществ) качество своих методик ЭСИ, Драйзер совершенствует до бесконечности, больше всего опасаясь технического сбоя и стараясь избегать каких-либо технических и методических ошибок многократно проверяя качество своей работы, методики и технологии.  Как суггестивный технократ ЭСИ, Драйзер шлифует своё профессиональное мастерство до бесконечности, не удовлетворяясь даже высокой оценкой профессионалов, мнением которых он дорожит, и стремится их превзойти качеством своей работы (как к тому обязывает его дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев», руководящий его устремлениями по этому аспекту ).

 

ПФ–6.

По психологическим признакам активационного  аспекта интуиции времени (-БИ6эси) – квестимной, инволюционной (корректирующей), позитивистской, аистократической интуиции долгих (далёких) отношений во времени (интуиции далёких перемен, долговременных планов, долгих отсрочек и проволочек), ЭСИ, Драйзер:

1. интроверт; 2. интуит; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой эмоций); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. динамик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

********************

*ЭСИ, Драйзер как активационный мечтатель.

Активационная, инертная интуиция времени ЭСИ, Драйзера (-БИ6эси) – квестимная позитивистская интуиция далёких отношений во времени, далёких перемен к лучшему, получая ЭГО-программный запрет на противоправное использование потенциальных возможностей, запасается терпением и, со свойственным ЭСИ, Драйзеру, расхолаживающему его активность фатализмом (обусловленным признаками решительности и иррациональности  его активационного аспекта интуиции времени (-БИ6эси↓), принимая во внимание запрет его «зоны страха» (+ЧИ4эси↓) на проблематичное волокитство,  не позволяющее ему внедряться в опасную компанию, ждёт удобных, благоприятных  обстоятельств и  естественных, объективно сложившихся перемен к лучшему. Ускорять события, добиваясь этих перемен какими-либо несвоевременными или противоправными действиями, ЭСИ, Драйзер,  подчиняясь ЭГО-программному нравственному запрету, не будет – не станет перехватывать чужой шанс, не станет обманным путём проникать куда-то вне очереди, не станет кого-то вытеснять из неё или продвигаться в ней неформальными методами – он посчитает за  лучшее потратить время на ожидание, чем быть уличённым в пронырливости и прохиндействе, чего никак не может ему позволить его ЭГО-программная этика нравственных нормативов. И этот вынужденный непродуктивный расход времени  ещё больше стеснит ЭСИ, Драйзера по его проблематичному аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ4эси), вводя в его действия ещё большие ограничения и заставляя во всём следовать букве закона – по рукам и ногам связывает, вынуждая терять время даже там, где каждая секунда промедления опасна и губительна. Но как активационный волокита-позитивист (субъективный иррационал-позитивист по его активационному признаку интуиции времени – интуиции далёких отношений во времени, далёких перемен к лучшему), ЭСИ, Драйзер согласится принять дружескую помощь от людей, которые смогут его трудоустроить по специальности в период тотальной безработицы (поскольку от такого предложения он не сможет отказаться и потому, что оно не противоречит его этической ЭГО-программе, и потому, что этого от него требует его гамма-квадровый комплекс «связанных рук» – страх невозможности реализовать себя профессионально), и потому, что как активационный мечтатель и фаталист  (решительный иррационал- позитивист по своему активационному аспекту интуиции времени  (-БИ6эси) – квестимной позитивистской интуиции далёких отношений во времени и долго ожидания перемен к лучшему) ЭСИ, Драйзер активизируется любой реальной и доступной, легитимной возможностью воплотить свою мечту в жизнь, рассчитывая на милости судьбы, которые  он с благодарностью принимает как заслуженное вознаграждение за его прежнее долготерпение или как справедливую компенсацию за прежние потери.

 

ПФ–7.

По психологическим признакам наблюдательного аспекта этики эмоций (+ЧЭ7эси) – квестимной, эволюционной (координирующей), аристократической, негативистской, стратегической этики эмоциональных преимуществ, ЭСИ, Драйзер:

1. экстраверт; 2. этик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её ПФ-2); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. динамик; 8 стратег; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

****************

*ЭСИ, Драйзер как наблюдательный мститель.

ЭГО-программный запрет моралиста-ЭСИ, Драйзера на недопустимое (безнравственное) использование проблематичного для него аспекта интуиции потенциальных возможностей распространяется и на его педантичный (обусловленный психологическими признаками рациональности, субъективизма и негативизма) аспект наблюдательной этики эмоций (+ЧЭ7эси) – квестимной, аристократической, стратегической, негативистской  этики эмоциональных преимуществ, которыми ЭСИ, Драйзер как наблюдательный педант-негативист, со свойственным ему по этому аспекту педантизмом тоже не позволит себе воспользоваться для наработки ТНС-преимуществ по проблематичному для него аспекту интуиции реальных потенциальных возможностей (+ЧИ4эси↓) – не будет использовать свои чувства для фальшивой и лукавой игры и не позволит им быть лживыми и неискренними – обманчиво-многозначительными, дезориентирующими, ложно-многообещающими и нарочито пылкими. Не будет взвинчивать себя до истерики, чтобы напугать окружающих или эмоционально воздействовать на них для получения внеправовых  возможностных преимуществ – прав, привилегий и льгот  (по принципу: «кто больше кричит, тот больше получает») – на эти действия ЭСИ, Драйзер растрачивать себя не будет, поскольку они противоречат нравственным нормативам его ЭГО-программной этики отношений. А как наблюдательный энтузиаст-негативист (обусловленный признаками рациональности решительности и негативизма его наблюдательного негативистского аспекта этики эмоций), ЭСИ, Драйзер сосредоточится на изучении нелицеприятного эмоционального поведения окружающих, обращая особое внимание на последующее за этим закономерное наказание, и тогда уже он – как наблюдательный мститель (+ЧЭ7эси) – вышеприведённый принцип эмоционального террора трактует иначе: «кто больше кричит, тот больше получает неприятностей на свою голову – больше ударов судьбы, возвращающихся к нему бумерангом». Этика эмоций, в понимании ЭСИ, Драйзера, непременно должна быть сдержанной, как того требуют нравственные нормативы его ЭГО-программной квестимной этики отношений (-БЭ1эси↑→+ЧЭ7эси↓), отклонения от которой ЭСИ, Драйзер не терпит ни в себе, ни в других – одного его осуждающего взгляда бывает достаточно, чтобы человек почувствовал себя смущённым и пристыженным. В тех случаях, когда осуждающего взгляда оказывается недостаточно, ЭСИ, Драйзер может выразить своё негодование и убийственно-пронзительным взглядом, который сопровождается некоей мстительной медитацией, ускоряющей возвратный удар бумеранга и от которого виновнику этой меры становится настолько «не по себе», что память о нём (и, соответственно, обида на ЭСИ, Драйзера) сохраняется у него до конца жизни. Из-за этого убийственно-пронзительного взгляда ЭСИ, Драйзер чаще всего и наживает себе врагов. И только в самом крайнем случае (в связи с тем, что заповеди «не убий» и «не членовредительствуй»  он всё же старается соблюдать), ЭСИ, Драйзер может перейти от осуждения взглядом к яростной эмоциональной атаке с применением эффективных средств физического воздействия, поскольку исполнение ЭГО-творческой заповеди «истреби зло из среды твоей» (+ЧС2эси↑→-БЭ1эси↑) ЭСИ, Драйзер (как ЭГО-творческий победитель) считает необходимым для защиты интересов своей этической ЭГО-программы – этики нравственных нормативов и альтернатив, при которой альтернативой как раз и является физическое наказание за отступление от нравственных норм.

 

ПФ–8.

По психологическим признакам демонстративного аспекта сенсорики ощущений (-БС8эси) – квестимной, инволюционной (корректирующей), позитивистской, аристократической, стратегической сенсорики далёких пространственных отношений (сенсорики отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия), ЭСИ, Драйзер:

1. интроверт; 2. сенсорик; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её деловой логикой); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. динамик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. упрямый, 11. беспечный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

***********************

 

*ЭСИ, Драйзер как демонстративный созерцатель.

 

Тот же ЭГО-программный запрет на недопустимое использование потенциальных возможностей распространяется и на гибкую и манипулятивную демонстративную сенсорику ощущений ЭСИ, Драйзера (-БС8эси) – квестимную, аристократичную, инволюционную, позитивистскую сенсорику далёких пространственных отношений, сенсорику отчуждения, отторжения, неприятия. ЭСИ, Драйзер ни за что и никогда не позволит себе хитрить и лукавить, подменяя приятные ощущения неприятными, представляя вредные ощущения как полезные, навязывая болезненные  ощущения как лекарство от всех болезней.  Не позволит себе (и другим) терпеть или поощрять сенсорный дискомфорт, не позволит себе подвергать риску здоровье человека – это уже само по себе безнравственно, а если это делается для завоевания широкой популярности и расширения сферы влияния и возможностей, то это вообще преступно, –  кого-то там врачевать без лицензии, используя человека как подопытного кролика, да ещё врать всем вокруг,  про его успешное исцеление – это тягчайшее преступление. И ЭСИ, Драйзер, подчиняясь требованиям своей ЭГО-программной этики нравственных нормативов и её краеугольной заповеди: «не делай другим того, чего не желаешь себе», находясь в здравом уме и твёрдой памяти, никогда на это преступление не пойдёт, да ещё и других осудит, пресекая их противоправную деятельность. Как демонстративный сердцеед (в соответствии с психологическими признаками иррациональности и объективизма его демонстративного аспекта инволюционной сенсорики ощущений) он в лучшем случае позволит себе выразить некоторую заинтересованность поиском альтернативного брачного партнёра во взгляде, но довольно быстро увеличит дистанцию с потенциальным партнёром, если посчитает свою инициативу по этому аспекту неэтичной (-БЭ1эси↑→-БС8эси↓). Прожектёрские свойства его демонстративной сенсорики ощущений (обусловленные психологическими признаками иррациональности и рассудительности этого аспекта) ЭСИ, Драйзер,  тоже старается в себе сдерживать, опасаясь, как бы они не причинили какой-нибудь вред человечеству (-БЭ1эси↑→-БС8эси↓→ +ЧИ4эси↓). И даже осуществляя социально востребованный проект, ЭСИ, Драйзер демонстрирует свои достижения с некоторой опаской, испытывая при этом этическую неловкость, как если бы ощущал, что глубоко ранит тех, кто в той же профессиональной сфере оказался не столь успешен – следствие сопротивления его достижениям аспектов уровня СУПЕРЭГО (-БЛ3эси/+ЧИ4эси). С гораздо большей свободой ЭСИ, Драйзер проявляет себя как демонстративный созерцатель по своему демонстративному аспекту сенсорики ощущений (-БС8эси) – квестимной сенсорики далёких пространственных отношений, отстраняясь от всего раздражающего и враждебного и наслаждаясь уединением и отдыхом в приятных и увлекательных путешествиях, любуясь красивыми пейзажами на природе, памятниками  архитектуры в городах и  произведениями искусства в музеях.

II-2. ЭИИ, Достоевский. Защита интересов ЭГО-программы в информационной структуре ТИМа.

ПФ-1.

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. этик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией потенциальных возможностей); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий, рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

****************************

*ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный нравоучитель.

*ЭГО-программный аспект этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства как деклатимный нравственно-этический беспредел – (+БЭ)-беспредел – беспредельное стремление к совершенству этических отношений как к безупречным их нравственным  преимуществам.

ЭГО-программная этика отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимная, эволюционная, позитивистская, стратегическая этика мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства направлена на стремление сохранить, улучшить и приумножить всё лучшее (с его точки зрения) в этических отношениях (+БЭ), что делает ЭИИ, Достоевского конформными по отношению к существующему порядку и другим реалиям окружающей его действительности, побуждая находить даже в самых неприглядных её сторонах достоинства и преимущества, ссылаться и указывать на них, отстаивать их, охранять, принимать за основу и развивать традиционно и творчески. ЭГО-программная эволюционная этика мнимых нравственных преимуществ и мнимого нравственного превосходства (+БЭ1эии) побуждает ЭИИ этически преобразовывать мир личным  примером высокоморальных поступков и действий, навязывая их поучениями и нравоучениями, в которых (как он считает) его ЭГО-программное нравственное превосходство предстаёт в самом выгодном, позитивном и конструктивном свете. Следуя принципу «Лишних нравоучений не бывает», ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный нравоучитель (+БЭ1эии) видит свою задачу в том, чтобы контролировать процесс нравственного совершенствования окружающих, призывая их стремиться к высшим пределам нравственности и побуждать к этому остальных. ЭИИ, Достоевский изыскивает любую  возможность  – и реальную, и мнимую и даже отсутствие таковой, чтобы прочитать нотацию и этим утвердить своё (мнимое!) нравственное превосходство в назидание другим, при любых обстоятельствах, на любой дистанции, всем и каждому, устно или письменно, в индивидуальном порядке или с назидательным призывом к общественным массам («Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. А что такое гражданин? Отечества достойный сын...»[4]). Стремление к утверждению собственного нравственного превосходства заставляет ЭИИ, Достоевского контролировать всех и вся, изыскивая недостатки, для получения реальных поводов для наставлений и нравоучений, что необходимо ему как ЭГО-программному рационалу-объективисту. За отсутствием реальных фактов беспочвенные придирки тоже проходят, но лучше, когда они опираются на факты, что позволяет ЭИИ, Достоевскому более широко развернуть свою критику  (из-за чего его ещё называют и «контролёром всего социона») или бесконечно долго поучать «впрок», на «будущее» (из желания «сделать, как лучше» или «научить добру») кого-либо из тех, кого он (с позиций своей аристократичной, ЭГО-программной этики отношений) намеревается подчинить своей воле и своему влиянию.

Как ЭГО-программный моралист (рационал-объективист по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений – деклатимной этики мнимого нравственного превосходства) ЭИИ, Достоевский основывает свою этическую ЭГО-программу на двух заповедях:  «Возлюби ближнего, как самого себя...» и

 «Делай другому то, что хочешь, чтобы он сделал для тебя», в связи с чем считает нормой этических отношений навязывание добрых услуг в качестве доказательства любви к ближнему, из-за чего и сама «добрая услуга» становится прагматичным «подкупом», навязываемым  в расчёте на более щедрую ответную услугу или своего рода «банковским вкладом», который можно возвратить себе с процентами. И так же, как в банк можно вносить много вкладов в расчёте на их возврат с процентами, так и благодеяния порой навязываются, как «демьянова уха» с целью заставить человека их принять, чтобы потом он чувствовал себя  в неоплатном долгу перед ЭИИ, Достоевским, считал бы себя ему по гроб жизни обязанным и ещё долго бы расплачивался за оказанные «добрые услуги» сторицей, соревнуясь с ЭИИ, Достоевским в качестве и количестве «добрых услуг», попадая на своего рода «аукцион добрых услуг», устроенный ЭИИ, Достоевским в его стремлении всех превзойти своим радушием и щедростью и тем утвердить своё нравственное превосходство, или на «лохотрон», в который втягивает своего морального должника ЭИИ, Достоевский, ожидая, что тот во много раз перекроет его услугу ответным благодеянием. «Сорвавшись с крючка» (соскочив с лохотрона), «должник» крайне разочаровывает ЭИИ, Достоевского, которому остаётся утешаться только сознанием собственного нравственного  превосходства – он оказался радушней, щедрее своего должника, но тот всё же не отплатил ему сторицей добром за добро и даже в равной мере не отплатил, а воспользовался его услугой и был таков, возвращать моральный (или материальный) долг не захотел. В таких случаях ЭИИ, Достоевский чувствует себя обманутым – он старался, угождал, предупреждал желания человека, а тот принял всё это как должное и ничем его благодеяние не перекрыл и даже в равной мере на него не ответил «Ну и как после этого делать людям добро?» – сокрушается ЭИИ, Достоевский в очередной раз рассказывая эту историю (или подобную ей), жалуясь, что каждый раз сталкивается с потребительским отношением неблагодарных людей, которые принимают от него добрые услуги (попробовали бы они от него их не принять!), но ничем не компенсируют его труды и затраты и даже не пытаются это сделать (а как иначе соскочить с лохотрона?). Как и любому деклатиму, а тем более этику, ЭИИ, Достоевскому трудно разочаровываться в людях[5] и отказывать им в своей  щедрости тоже трудно, поскольку это занижает их самооценку по их ЭГО-программной этике отношений (+БЭ1эии↓) – деклатимной этике  нравственных преимуществ и морального превосходства. С неблагодарными людьми ЭИИ, Достоевский попадает в неловкое положение: с одной стороны он не может отказать им в добрых услугах (как того требует от него его этически превосходная ЭГО-программа и дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев», обязывающий ЭИИ, Достоевского «быть выше» обид (а иначе, как он сможет вознестись над другими в нравственном превосходстве?), с другой стороны он не может поощрять неблагодарность своих «должников» – их же надо как воспитывать, чтобы вернуть обществу морально благонадёжных людей.  Как ЭГО-программный перестраховщик (рассуждающий рационал по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений – деклатимной этики мнимого нравственного превосходства), ЭИИ, Достоевский предпочитает не связываться с неблагодарными людьми, – кроме того, что этого требует от него его предусмотрительная, накопительная этическая ЭГО-программа (+БЭ1эии), он не может растрачивать себя (своё время, силы, ресурсы) на тех, кто ничем не компенсирует его труды и затраты, поскольку ему запрещает это делать его деклатимная модель, с её интегрирующими свойствами, стремящаяся к целостности и материальному приросту, а потому не допускающая какой-либо убыточности и ущербности. Эта двойственность требований его деклатимной этической ЭГО-программы часто приводит к тому, что ЭИИ, Достоевский оставляет долги невостребованными либо, как это свойственно ему как ЭГО-программному стратегу, взимает их с должников через третьих лиц (своих «защитников»), чтобы самому морально не унижаться меркантильными  просьбами и требованиями (он же добрый, радушный и щедрый, любит ближнего, как самого себя, ему свои услуги навязывает, как он может выбивать из него долги своими руками?). Расчёт на то, что человек должен сам дозреть до понимания своих моральных обязательств и всем платить добром за добро, срабатывает (имеет хождение) только в дуальной диаде ЭИИ, Достоевский – ЛСЭ, Штирлиц, поскольку этическая основа этого расчёта заложена в этической ЭГО-программе ЭИИ, Достоевского  – в её заповеди: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Но даже в этой диаде она не  всегда исполняется (ЭГО-программный прагматик-ЛСЭ, Штирлиц может и «кинуть» ЭИИ, Достоевского, – соскочить с лохотрона, прикинув, какие платежи ЭИИ, Достоевский рассчитывает  получить с него в будущем). А в других диадах, находясь от этой заповеди ещё дальше, платить добром за добро по разным причинам стараются  и того меньше – мало находится желающих участвовать в нескончаемом конкурсе растущих в геометрической прогрессии добрых услуг (это всё равно, что дойти до финала в танцевальном марафоне), а поскольку никто так не стремиться к нравственному превосходству, как ЭИИ, Достоевский, ему и приходится расплачиваться за последствия этой затеи – чаще слезами, – либо от того, что не окупил своих затрат, либо от досады на то, что сам не в состоянии продолжать лохотрон из-за нехватки сил и возможностей и потому вынужден уступить кому-то в нравственном превосходстве, а с этим ЭИИ, Достоевский примириться не может – этого ему не позволяет его ЭГО-программа).  

ПФ-2.

По психологическим признакам ЭГО-творческого аспекта интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2 интуит. 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой отношений); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. статик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. упрямый, 11. беспечный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**************

*ЭИИ, Достоевский как ЭГО-творческий мнимый благодетель.

Как ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый «душевед», повод для ЭГО-программных нравоучений ЭИИ, Достоевский всегда найдёт, и повод этот будет надуманным,  мнимым, поскольку в этом направлении  работает его ЭГО-творческая интуиция потенциальных возможностей (-ЧИ2) – деклатимная, инволюционная, негативистская, упрямая интуиция мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиция домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, изобретающая всевозможные мнимые и мнимо-реальное, но недоказуемые причины для придирок, лежащие в русле надуманных и специально подобранных для этической критики утверждений («он мог на тебя обидеться», «он мог себя неловко почувствовать», «он мог о тебе плохо подумать»), указывающих на мнимые возможностные этические недочёты (мог или не мог плохо подумать – поди разбери!) тем, кто мог бы в этическом плане конкурировать с ЭИИ, Достоевским и оспаривать его нравственное превосходство. Именно у этих конкурентов в вопросах этики ЭИИ, Достоевский находит этические несовершенства на каждом шагу, о чём тут же заявляет, изображая из себя в одном лице  и контролёра, и строгого судью и прокурора, и защитника все униженных и обиженных, пострадавших от этих этических недочётов. При этом критикуемый им человек,  не вкладывавший в своих слова, мысли и действия никакого дурного смысла и злого умысла, удивляется извращённой фантазии ЭИИ, Достоевского, усматривающего абсолютно во всех его поступках самые гнусные намерения и поползновения, о чём ЭИИ, Достоевский тут же и заявляет, сопровождая (или завершая) своё заявление нравоучением, высказанным с лютой ненавистью в глазах, в самом  суровом и жёстким, не терпящим возражений тоне. Для повышения собственной этической значимости в своих и чужих глазах, ЭИИ, Достоевский часто создаёт мнимые (ложные, надуманные) проблемы, чтобы показать, как он с ними борется и  вызвать к себе уважение или сочувствие и поддержку окружающих. Действуя с позиций своей ЭГО-творческой интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, размывающей и меняющей местами мнимо-реальные (что характерно для него, как для деклатима), понятия «добра» и «зла», ЭИИ, Достоевский, в стремлении морально превзойти потенциальных соперников в вопросах нравственного превосходства, настойчиво игнорирует и намеренно обесценивает их этические преимущества, выказывая особое расположение нравственно деградировавшим людям с заниженной социальной ответственностью (что само по себе увеличивает разрыв между их заниженным представлением о морали и его завышенным представлением о собственном нравственном превосходстве), отстаивая их право на исправление и выступая в этом плане «единственно справедливым (по его мнению) судьёй», завышая самооценку по своей ЭГО-программной этике мнимых нравственных преимуществ и утверждаясь в мнимом моральном превосходстве над ними. И с той же настойчивостью, с какой он будет подозревать злой умысел в словах и поступках человека с высоким нравственным потенциалом, ЭИИ, Достоевский как ЭГО-творческий мнимый распределитель возможностей[6] (-ЧИ2эии), отвечающий (перед Богом и людьми) за распределение успешных (удачных, счастливых) потенциальных возможностей, подменяя действительное желаемым, будет выискивать положительные стороны в словах и поступках морально опустившихся людей, требуя предоставить им шанс исправиться: «А может этот шанс станет толчком к его исправлению! А может он осознает свою вину, почувствует угрызения совести, ощутит тягу к добру, станет делать добрые дела, обретёт в этом смысл жизни и будет сеять разумное доброе вечное! Познает истинное счастье в том, чтобы делать добро! Научится добру сам и будет учить других!» – заявляет ЭИИ, Достоевский, пользуясь возможностью утвердить своё моральное превосходство над теми, кто не верит в исправление «неисправимых», а заодно и вытеснить их из поля возможностей, чтобы не заражали окружающих своим скептицизмом[7]. Как ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый распределитель своих и чужих возможностей, ЭИИ, Достоевский часто берёт на себя роль организатора или посредника  мнимой благотворительности, настойчиво навязывая кому-либо из окружающих услуги, которые он назойливо вымогает у других людей своего окружения, получая от своего посредничества некоторые мнимые моральные или реальные материальные бонусы. Как ЭГО-творческий мнимый «душевед» по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, ЭИИ, Достоевский считает, что он лучше знает чувства и мысли другого человека, что позволяет ему под видом чуткого и сочувствующего доброжелателя втереться к нему в доверие и контролировать его мысли и действия, навязывая своё  мнение и решения, манипулируя его представлениями и опутывая своими мнимыми подозрениями и страхами, исходя из собственных мнимых приоритетов, для утверждения мнимых этических преимуществ и мнимого морального превосходства.

Как ЭГО-творческий эксцентрик (-ЧИ2эии) ЭИИ, Достоевский часто использует глумливые и эксцентричные формы поведения, оспаривая чужое нравственное превосходство, а также пользуется ими для доказательства своей правоты и невиновности, сталкиваясь с  критикой или осуждением его (ЭИИ, Достоевского) поступков,  – смеётся, кривляется, злобно и нагло передёргивает слова оппонента, стараясь унизить его в глазах окружающих. Как ЭГО-творческий сердцеед (иррационал-объективист по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив) ЭИИ, Достоевский предпринимает довольно наглые и беззастенчивые попытки добиться расположения интересующего его человека, для чего ведёт откровенно безнравственную игру, маскируя её под наивную и по-детски бесхитростную привязчивость, назойливо предупреждая желания объекта своего внимания и захватывая его такой мощной хваткой, расцепить которую  впоследствии мало кому удаётся, возмущённо оспаривая и глумливо (как ЭГО-творческий эксцентрик) высмеивая возражения или осуждение тех, кто пытается помешать его действиям.  Зависть к чужим успехам и сравнение их не в свою пользу делает ЭИИ, Достоевского чрезвычайно ревнивым, заставляя его терроризировать ближайшее окружение (главным образом – ближайшего партнёра) бесконечными упрёками, вздорными подозрениями и незаслуженными обвинениями, сопровождаемыми длинными и нудными нравоучениями и жалобами на дурное (обидное, несправедливое, недостаточно почтительное, недостаточно внимательное и откровенно недоброжелательное) обращение с ним (ЭИИ, Достоевским) со стороны окружающих. Как ЭГО-творческий прожектёр (рассудительный иррационал по его ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), аристократической негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности), ЭИИ, Достоевский в любой этической инициативе, навязывающей конфликтующим сторонам примирение,  напрочь исключает опыт прошлых ошибок, выступая убеждённым врагом злопамятности – и потому, что, как и все деклатимы, он наделён «короткопамятливой», рассчитанной на близкие отношения во времени, негативистской интуицией времени (+БИ8эии), пугающей его своими мрачными прогнозами и пробуждающей всевозможные мистические страхи, которые он (несмотря на то, что этот аспект, как и все иррациональные аспекты в деклатимной модели, находится в области заниженных ожиданий),  суеверно «отгоняя» от себя ложным их отрицанием, тем не менее «из благих побуждений» навязывает окружающим, и потому, что его призывы, принуждающие обиженного человека к беспредельной терпимости и всепрощению: «Прости, забудь, отпусти обиду, дай человеку ещё один шанс измениться к лучшему!» – открывают для ЭИИ, Достоевского новые возможности для этических манипуляций и принудительного умиротворением обиженного человека, при которых он заставляет его возобновлять отношения с его обидчиком на прежних условиях и предоставлять ему (обидчику) новые и безграничные «кредиты доверия», наивно полагая, что обидчик, убедившись в беспредельной терпимости к нему пострадавшего, будет использовать предоставленный ему шанс  не со злым умыслом, а с добрыми намерениями. И сколько бы злоумышленник ни разочаровывал жертву своего произвола злонамеренными действиями, ЭИИ, Достоевский будет упорно настаивать на его прощении и убеждать жертву снова и снова ему поверить, довериться его воле, подчиниться его насилию, невзирая на причинённый насильником ущерб его здоровью, имуществу, материальному и социальному положению. Делая такие уступки насильнику, ЭИИ, Достоевский и сам становится на его  сторону, начинает ему  (злоумышленнику, насильнику) симпатизировать, сочувствовать, разделять его взгляды и  убеждения и отстаивать его интересы, выискивая недостатки в поведении «недостаточно уступчивой» жертвы, склоняя её к ещё более полному подчинению воли насильника. В социально-политическом плане ЭГО-творческий прожектёр ЭИИ, Достоевский упорно и повсеместно навязывает самые абсурдные проекты удушающей политкорректности в пользу тех социальных «меньшинств», которых он лично и по собственному убеждению считает «несправедливо униженными изгоями общества». Даже если численностью это «меньшинство» многократно превосходит «унижающее» его «большинство», с него, за нанесённые им (этим «большинством») или его предками «обиды», ЭИИ, Достоевским строжайше взыскивается с таким расчётом, чтобы в результате беспредельного множества акций «восстановления справедливости» именно это, ненавистное  и многократно обвиняемое ЭИИ, Достоевским «большинство» стало всесторонне притесняемым, лишённым общественной поддержки (и в частности, поддержки ЭИИ, Достоевского) «меньшинством» и в процессе тотальной травли естественным путём самоустранилось – прекратило своё существование. Об уничтожении такого «меньшинства» последовательный и верный своим прежним убеждениям ЭИИ, Достоевский  (вопреки своему принципу: «Иди к обиженным, иди к униженным») сожалеть не будет, а твёрдо перейдёт на сторону тех, кто сильней и опасней, призывая общественность примиряться с ними, смиряться с их опасностью, терпеть их бесчинства и произвол, умиротворять, оказывать им моральную поддержку и (в крайнем случае) перевоспитывать самыми мирными и щадящими средствами – «учить их добру» в иллюзорной (а чаще лживой, притворной) надежде на то, что жажда добра и справедливости когда-нибудь пробудит в преступниках голос совести и заставит их измениться в лучшую сторону.

ПФ-3.

По психологическим признакам нормативно-ролевого аспекта логики соотношений (+БЛ1лси) – деклатимной, эволюционной (координирующей), аристократической, позитивистской логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. логик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её волевой сенсорикой); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. статик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. упрямый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

******************************

*ЭИИ,  Достоевский как нормативно-ролевой автократ.

Защищая интересы своей ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей) этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства и реализуя её цели, ЭИИ, Достоевский утверждает своё мнимое нравственное превосходство посредством своей контактной, нормативно-ролевой функции и соответствующего ей нормативно ролевого аспекта логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ, «скользя» по шкале её ранговых уровней, опускаясь или поднимаясь относительно соконтактника, определяя ему место на этой иерархической шкале, разыгрывая соответствующие, удобные ему (ЭИИ, Достоевскому) роли. При первом контакте с незнакомым ему человеком, ЭИИ, Достоевский разыгрывает унизительную для него роль «услужливо-предупредительного подхалима», стремясь поскорее втереться в доверие к новому знакомому и удружить ему какой-нибудь услугой, задабривая его своим расположением, исходя всё из того же подкупающего своей щедростью принципа его этической ЭГО-программы: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», поскольку «Какой мерой мерите, такой и  вам будут мерить». Его контактная, нормативно-ролевая функция при этом работает «функцией-разведчиком» и «функцией-дипломатом», а соответствующий ей нормативно-ролевой аспект иерархической логики соотношений, подбирает подходящую для этого роль опускающегося на нижнюю ступень иерархии «угодливого подлипалы», который в пояс кланяется каждому новому человеку, представляясь его «слугой покорным», и заглядывает ему в глаза «в них знак его читая воли», навязывает всевозможные услуги, предупреждая его желания, чтобы быстрее сориентироваться в его вкусах и потребностях. После того, как «разведка» заканчивается, ЭИИ, Достоевский определяет для нового знакомого место на иерархической шкале своих этический отношений, чтобы решить, как к нему относиться – как к «старшему по званию», которому необходимо угождать, унижаться перед ним и подчиняться (+БЛ3эии↓→+БЭ1эии↓), или как к «младшему по званию», от которого необходимо требовать подчинения (+БЛ3эии↑→+БЭ1эии↑).  

 

Общаясь с «младшим по званию» и определяя ему место «подчинённого» по иерархической шкале своих отношений, ЭИИ, Достоевский, со свойственным ему нормативно-ролевым энтузиазмом (проявляя себя нормативно-ролевым энтузиастом и нормативно-ролевым педантом по своему  нормативно-ролевому аспекту иерархической логики соотношений), берётся за «перевоспитание» своего нового «подчинённого» – становится всё более жёстким, упрямым и требовательным по отношению к нему и прививает ему «уважение к старшим» (по рангу, возрасту, званию), защищая своё мнимое ранговое превосходство и всё более подавляя его и увеличивая этим ранговый разрыв между ним и собой. Сковывая его всё более жёсткими запретами и ограничениями, контролируя их исполнение и требуя их неукоснительного соблюдения, ЭИИ, Достоевский переходит на более высокую ступень иерархического диктата, проявляя себя нормативно-ролевым автократом по своему  нормативно-ролевому аспекту иерархической логики соотношений, подкрепляя навязанным им соконтактнику мнимым ранговым превосходством (+БЛ3эии↑) мнимое моральное превосходство своей ЭГО-программы (+БЛ3эии↑→+БЭ1эии↑), не замечая при этом, что он уже отступает от моральных норм свой самоуправной заносчивостью и противоправным диктатом.

 

А как нормативно-ролевой энтузиаст (решительный рационал по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ), ЭИИ, Достоевский разовьёт невероятную активность, распространяя свои убеждения и охватывая ими широчайшие круги общественности. И горе им, «не толерантным», если они посмеют не разделить мнения (или идеологии)   ЭИИ, Достоевского и уклониться от навязываемой им «общественной миссии», которая может начаться с данного ЭИИ, Достоевским незначительного общественного поручения, выполняемого бесконечно часто и  многократно, разрастись до «широкого жизненного пути» и стать «делом всей жизни» новоявленного «миссионера» с подачи всё того же нормативно-ролевого энтузиаста, ЭИИ, Достоевского. Как нормативно-ролевой автократ (+БЛ3эии), ЭИИ, Достоевский применяет самые жестокие и деспотичные дисциплинарные меры ко всем противникам его идеологических позиций, считая своим долгом позаботится о том, чтобы все (с его точки зрения) «не толерантные» (недостаточно терпимые к изгоям общества) в кратчайший срок стали объектами общественной травли, потеряли работу, уважение и доверие коллег, чтобы лишены были элементарных гражданских прав, дарованных им конституцией. Ужесточать эти деспотичные меры ЭИИ, Достоевский как нормативно-ролевой педант (рационал-субъективист по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ) может до бесконечности, проявляя при этом навязчивую настырность, непреклонную требовательность, назойливую мелочность, неимоверное упрямство и жестокость. Ложь во спасение репутации (собственного морального и рангового превосходства)  с последующим переносом своей вины на чужую голову – распространённый коммуникативный приём ЭИИ, Достоевского, не желающего признаваться в своих неблаговидных поступках.

ПФ-4.

По психологическим признакам проблематичного аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), авторитарной, аристократичной, стратегической, негативистской сенсорики волевых нормативов и альтернатив:

1. экстраверт; 2. сенсорик; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её логикой соотношений); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим;  7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист), 

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**********************

*ЭИИ, Достоевский как проблематичный завоеватель.

Отвечающий за материальные  ценности аспект волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив является антагонистом ЭГО-программной этики нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского, а потому оказывается наименее приоритетным аспектом в системе его представлений и ценностей  – его «зоной страха» и «точкой наименьшего сопротивления». Всё в этом аспекте осуждается ЭИИ, Достоевским с позиций его ЭГО-программной этики нравственного превосходства:

• и беспощадная, агрессивность деспотичной, злой воли,
• и беспредельная жестокость по отношению к непокорным и слабым
• и  тотальное подавление воли  к сопротивлению
• и  насильственное ущемление их прав и возможностей,
• стремление всех сделать бесправными, подчинить и поставить на колени, сея разрушение и причиняя зло.

Единственную возможность примирить этот проблематичный в структуре его психотипа аспект волевой сенсорики с собственной высокоморальной ЭГО-программой ЭИИ, Достоевский видит в том, чтобы все эти насильственные средства направить на борьбу за «благое дело» – на позитивное и высокогуманное преобразование общества, радея о предоставлении приоритетных социальных прав всем «обиженным и униженным» изгоям общества, преимущественно, –  отягощённым социальными и политическими преступлениями отщепенцам, – о них ведь тоже должен кто-нибудь позаботиться, – и эту миссию ЭИИ, Достоевский берёт на себя.  ЭИИ, Достоевскому крайне важно именно силой навязать своё мнимое моральное и этическое превосходство – утвердиться не только в (мнимой) высокой нравственности, но и в силе, подавляющей любое сопротивление «в борьбе за совершение благодеяния».

Осуждая приземлённость материальных предпочтений с позиций своих дельта-квадровых этико-интуитивных приоритетов, ЭИИ, Достоевский лицемерно юродствует, предельно нивелируя материальные ценности в целях  возвышения духовных предпочтений под лозунгом «Материя – ничто, духовность – всё!», насильственно исключая из системы отношений подчинённых ему людей всё материальное и заставляя их отрекаться от всего «приземлённого», «земного» с целью их «высвобождённого стремления к возвышенному» для их наиболее интенсивного «духовного роста» – по принципу: «оторвался от Земли, взлетел на Небеса ещё при жизни», в связи с чем и лозунг «спешите делать добро», как идеологическую составляющую его ЭГО-приоритетной программы интенсивного духовного роста, спекулятивно представляемую гарантией благоденствия добродетельного человека в загробной жизни, ЭИИ, Достоевский навязывает именно с боем и непременно насильственно, чрезвычайно ревностно, но и крайне ревниво: если человек по собственному побуждению совершает высокоморальный поступок, делает уступку или доброе дело, ЭИИ, Достоевского это мало устраивает – такой поступок он может вообще проигнорировать или  обесценить, а то и осудить, объявив чужую этическую инициативу «вредной», «несправедливой», «обидной» для какого-то  другого человека, а то и для целой группы людей. Тщеславному дельта-аристократу-ЭИИ, Достоевскому непременно нужно руководить чьей-то этической инициативой, преодолевая нежелание и сопротивление человека, которого он (ЭИИ, Достоевский)  считает своим нравственным долгом именно  заставить совершить добрый поступок. К чужим нравственным успехам, к чужой этической инициативе честолюбивый и тщеславный дельта-аристократ ЭИИ, Достоевский относится крайне негативно. Воспринимая её как личную обиду и принимая её себе в упрёк, он постарается её либо вообще не заметить, либо осудить – и именно потому, что она прошла мимо него, без него и не имеет к нему отношения. Именно поэтому,  завистливый к чужим нравственным успехам (в силу дельта-квадрового «комплекса подрезанных крыльев») ЭИИ, Достоевский, соперников по этической инициативе недолюбливает, а иногда и открыто соперничает и конфликтует с ними, отдавая предпочтение людям с глубоко заниженным нравственным статусом (или с полным отсутствием такового), пуская в ход сплетни, дрязги, кляузы, интриги и многие другие омерзительные средства.  «Для борьбы за благое дело любые средства хороши!» – считает проблематичный завоеватель-ЭИИ, Достоевский, и пользуется всеми вышеперечисленными средствами проблематичного для него аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии), представляя свою этическую (социальную и политическую) миссию исключительно «благими делом» – подвигом, совершаемым  во имя высоких нравственных целей.

Всякого,

• кто сопротивляется благим намерениям ЭИИ, Достоевского, 
• кто не одобряет его мер по насильственной  гуманизации общества,
• кто не разделяет его взглядов по «причинению добра» всем, в нём нуждающимся,
• кто осуждает его действия в борьбе за предоставление привилегированных социальных прав изгоям общества,

«безобидный» деспот – агрессивный доброхот-ЭИИ, Достоевский, агрессивно защищая свои иллюзии, готов сурово наказать самыми жестокими и унизительными деспотичными мерами, заставляя широкие общественные массы

• чуть ли не в ногах валяться перед совершившими чудовищные злодеяния преступниками, принимать на себя их вину за их преступления,
• просить у них прощения за их (этих преступников) низкий моральный уровень, толкнувший их на эти злодеяния,
• добиваться для них исключительно привилегированных социальных, гражданских и политических прав,
• всячески им потворствовать в совершении новых преступлений, выговаривая для них особо привилегированные права и заставляя общественность закрывать глаза на их новые преступления,
• представлять их уголовные преступления как «акт справедливой борьбы» за их (этих преступников) социальные и политические права,
• непримиримо бороться с теми,

·         кто оспаривает права преступников совершать эти «акты справедливой борьбы», придавая им «злой умысел»,

·         осуждает их за эту их (якобы мнимую) злонамеренность

·         и видит в их действиях уголовное преступление и терроризм, а не борьбу за свои социальные и политические  права. 

И всё это ЭИИ, Достоевский будет делать для достижения ещё более высокого морального превосходства над окружающими, исходя из интересов своей мнимой высоконравственной и высокогуманной ЭГО-программы, одновременно подстраивая под её цели все функции ментального уровня своего психотипа: 

ПФ-3 – нормативно-ролевая авторитарная логика соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) – его деклатимная логика системных и ранговых  преимуществ будет с автократичной жёсткостью навязывать своё ранговое превосходство, требуя беспрекословного подчинения от всех оспаривающих его мнение и сопротивляющихся его воле, одновременно с этим она будет искажать логические соотношения, размывая и меняя местами правовые понятия «социальности» и «асоциальности» (законности и незаконности) в действиях «высокогуманных правозащитников», позволяя им представлять террористические действия и акты вандализма их подопечных «актами справедливой политической борьбы». ПФ-2 – ЭГО-творческая, деклатимная, аристократическая и упрямая  интуиция мнимо-ральных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского будет изыскивать альтернативные возможности переводить общественное обвинение «с больной головы на здоровую» – отводить обвинение от преступников и их правозащитников и переносить его на законопослушных членов общества, обвиняя каждого из них 

• в «эгоизме» и в «индивидуализме»,
• в нежелании заступиться за отягощённых социальными и политическими преступлениями изгоев общества,
• в нежелании принять на себя их  вину (частично или полностью),
• в нежелании оказать им правовую, моральную и материальную поддержку,
• в нежелании преклонить перед ними колено и поклониться им до земли, прося прощения за все, причинённые им законом и обществом, страдания и неприятности.

Как проблематичный завоеватель (проблематичный диктатор) ЭИИ, Достоевский, навязывает культ сверхделикатных, супергармоничных отношений и,  также, как и его конфликтёр-СЛЭ, Жуков (-ЧС1слэ),  устанавливая деспотичный запрет на своеволие – требование «Не своевольничай!» (из опасения «как бы чего не вышло», «как бы хуже не было») и навязывая его тем, кого подчиняет себе или считает своим подчинённым, одновременно устанавливая для них запрет и на не санкционированную им деловую инициативу. При этом сам ЭИИ, Достоевский как проблематичный волокита (иррационал-субъективист по своему проблематичному аспекту волевой сенсорики  (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет искать защиты и покровительства у каждого, кто готов будет лично за него заступиться, предложить ему свою помощь в его благом деле, взять его «под своё крыло» и оградить от житейских бурь и политических катаклизмов надёжной «крышей», под которой ЭИИ, Достоевский будет чувствовать себя легко и раскованно, постепенно становясь этическим наставником своего  покровителя, которого он будет рассматривать как очередного  партнёра-донора, воздавая ему «полезными нравоучениями» (постепенно переходящими в упрёки) в благодарность за его заботу. Как проблематичный фаталист (решительный иррационал по его проблематичному аспекту волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет работать на свою высокоморальную ЭГО-программу и её защиту (и перестраховку) всевозможными методами фатального запугивания, выстраивая в своих нравоучениях причинно-следственные связи таким образом, чтобы провинившийся понимал причину возможного (или уже обрушившегося на него) удара судьбы как наказание за его недостаточно высокоморальное поведение. Методикой фатальных запугиваний как наиболее агрессивной формой психологического террора ЭИИ, Достоевский добивается более эффективных результатов воздействия на «провинившихся», чем если бы действовал прямым волевым давлением, что опять же позволяет ему говорить о возможностях этического перевоспитания человека «без физического воздействия на него».

ПФ-5.

По психологическим признакам суггестивного аспекта деловой логики (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, демократичной, позитивистской  логики деловых нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2. логик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией времени); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

**************************

*ЭИИ, Достоевский как суггестивный инноватор.

По своей суггестивной деловой логике (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив ЭИИ, Достоевский набирает все те навыки, изучает все те методики, осваивает все те, самые гуманные и востребованные профессии, которые бы не только приносили пользу обществу, но и несли в него  мир добро. И не только несли, но ещё и создавали своего рода «круговорот добра в природе», – чтобы им за их добрые побуждения и гуманные профессиональные услуги платили добром – признательностью, уважением и всевозможными материальными благами, подтверждающими и выражающими эти чувства. А поскольку путь освоения гуманных профессий – врача и учителя – бывает многотруден и долог, а вознаграждение за самоотверженный труд редко соответствует затратам времени и сил, ЭИИ, Достоевский, как это свойственно деклатимам с их короткими пространственно-временными отношениями, идёт к своей цели напрямую – напрямую учит и учится добру, создавая соответствующие методики гуманных отношений в группах и перенося их (со ссылкой на разработавшие их авторитетные научные источники) на широкие общественные массы, заставляя в добровольно-принудительном порядке их принимать, вводить в качестве психологических тренингов и нормативно-ролевых отношений и практик для оздоровления психологического климата в обществе и в коллективе, делая основной упор на исключительно доверительных и предупредительно добрых отношениях и навязывая эту форму отношений как норму общественного поведения, при которой суровому общественному порицанию подвергается всякий, скрывающий свои чувства и мысли, человек, избегающий назойливых доброхотов, отбивающийся от их «добрых услуг». Считая себя «проводником и организатором добрых услуг», ЭИИ, Достоевский делает на посредничестве неплохой бизнес, при этом качество «добрых услуг» может быть каким угодно, вплоть до самого безнравственного, но если человека «ломает» и ему необходимо безотлагательно получить желаемое, разве может человеколюбивый ЭИИ, Достоевский проигнорировать его запрос? Нет, конечно, – доставит в лучшем виде всё, что требуется, в пределах допустимого законом, разумеется. А вот законы ради наиболее полного удовлетворения потребностей людей не мешало бы и смягчить, и этим тоже занимается ЭИИ, Достоевский, оказываясь в первых рядах тех общественных сил, которые выступают инициаторами таких послаблений, проводя их через «Окна Овертона» и постепенно заставляя общество смириться с их легализацией.

Как суггестивный инновационный технолог (по его суггестивному и наивно-инфантильному аспекту деловой логики  (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив), ЭИИ Достоевский верит в позитивное действие технологических новшеств и деловых рекомендаций собственного изобретения, подаваемых им с «благими намерениями». При этом он действие этих рекомендаций на себе не испытывает, результата совокупности средств, которые он рекомендует, ЭИИ, Достоевский не знает и не собирается узнавать, поскольку может почти сразу забыть, что такое он порекомендовал, но будет помнить, что рекомендовал «новшество» из благих намерений, а, значит, ничего, кроме добра и пользы его рекомендация не принесёт. Тот, кто решит воспользоваться его сиюминутным  «изобретением», может, испытав его на себе или своих близких, вообще потерять веру в добро и в добрых людей, не понимая, как так можно – с сияющей, доброй улыбкой, с восторженным блеском в глазах, в самообольщение созиданием «доброго дела» – рекомендовать такое, после чего объект рекомендованных им «технологических инноваций» можно либо сразу на помойку  выбрасывать (если это неодушевлённый предмет), либо сразу же «911» вызывать, чтоб его ещё успеть спасти можно было. Но прежде всего – не нужно забывать, что аспект деловой логики у ЭИИ, Достоевского – слабый (точка абсолютной слабости), «слепой» и инфантильный, – необычайно доверчивый и неразборчивый в средствах, а главное –  суггестивный, – он сам в свою рекомендацию слепо верит, поэтому ему с лёгкостью удаётся убеждать и других. Он – как ребёнок, который угощая пирожками, слепленными из сырого песка, глубочайше уверен в том, что то, что он рекомендует – это полезно и вкусно, поскольку предлагается с благими намерениями, а, значит, и принести зло не может, хотя реальные свойства его «инновационного средства» находятся далеко за пределами  его слепой иллюзорности, а именно – в области завышенных ожиданий, расположенной у деклатимов в информационном поле этических и логических аспектов, к которым относится и аспект деловой логики. Этим объясняется и восторженный блеск в глазах, и сияющая радостью и добром улыбка ЭИИ, Достоевского, на ходу придумывающего самые абсурдные рекомендации и щедро раздаривающего их максимальному количеству людей в слепой уверенности, что ничего, кроме добра, они людям не принесут. логики  (-ЧЛ5эии) –  инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив).

 Как суггестивный моралист  (рационал-объективист по его суггестивному (мобильному и наивно-инфантильному) аспекту деловой логики  (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский  будет ратовать за  взаимный альтруизм, за бескорыстную деловую помощь, поучая: «Ты сделаешь для людей доброе дело, они тебе за добро добром ответят», активно навязывая (как суггестивный энтузиаст – решительный рационал по своему суггестивному (мобильному и наивно-инфантильному) аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии)   – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив) альтруистическую взаимопомощь с глубокой верой в свою правоту и предполагая таким образом осчастливить общество, создав бесконфликтные условия взаимного сотрудничества для всех (не исключая и того, что за каждую добрую услугу будет ответно заплачено сторицей, что приведёт к «конкурсу» (и аукциону, и к «лохотрону») взаимных добрых  услуг,  который расширит поле возможностей для добрых дел и сделает более интенсивным «круговорот добра в природе», в результате чего все будут счастливы).  

ПФ-6. 

По психологическим признакам активационного аспекта сенсорики  ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной (координироющей), негативистской, стратегической, демократичной сенсорики близких пространственных отношений (сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения), ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. сенсорик; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой эмоций); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим;  7. динамик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. субъективист;  15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**********************

*СЭЭ, Достоевский как активационный гедонист.

Наивно-инфантильный, инертный (в силу своего расположения в модели в инертном блоке на инфантильном уровне СУПЕРИД) активационный аспект сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, негативистской  сенсорики близких пространственных отношений, сенсорики притяжения, присвоения, внедрения, проникновения и поглощения позволяет ЭИИ, Достоевскому пожинать плоды своих добрых услуг или, как минимум, претендовать на них, ожидая ответной благодарности (и материального вознаграждения) за сделанное им доброе дело. ЭГО-программный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной аристократической и стратегической этики мнимого нравственного превосходства – довольно  прагматичен, как и все аспекты, доминирующие в 3-й и 4-й квадрах – квадрах объективистов.  А поскольку разыгрывать роль альтруиста с позиций своей прагматичной ЭГО-программы ЭИИ, Достоевскому морально неудобно, как неудобно и напоминать об ответной благодарности эквивалентным материальным  вознаграждением, ЭИИ, Достоевскому, со свойственными ему близкими пространственными отношениями,  удобнее организовать круговой обмен добром и добрыми услугами в близком кругу, постепенно расширяя его за счёт новых участников и их поступлений – щедрых  благотворительных вкладов, посредством которых они поддерживают наивно-инфантильный (в силу инфантильности активационного аспекта сенсорики ощущений), утопический по самой своей сути «круговорот добра в природе и в обществе» – в постепенно расширяющихся кругах новообращённых доброхотов, где каждый, благодаря разработанному активационным гедонистом (+БС6эии) ЭИИ, Достоевским взаимовыгодному и высокоморальному кодексу отношений, будучи обеспечен всем необходимым в бытовом отношении, безраздельно пользуется предупредительной заботой, любовью, дружбой и лаской окружающих. Как активационный прожектёр (рассуждающий иррационал по своему активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, демократичной, стратегической, негативистской сенсорики близких пространственных отношений) ЭИИ, Достоевский активизируется возможностью внедрения и распространения различных благотворительных проектов по удовлетворению насущных потребностей широчайших кругов населения, добровольно-принудительно проводя их на всех уровнях социальной системы

• и методом (добровольно-принудительно) обмена (нужными и ненужными) вещами среди малоимущих слоёв населения,
• и посредством учреждения благотворительных обществ и широчайшего их распространения среди состоятельных (по их мнению) людей,
• учреждая их и на правительственном уровне в законодательном порядке, по принципу «богатые должны делиться с бедными».

Как активационный  волокита (иррационал-субъективист по его активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, демократичной, стратегической, негативистской сенсорики близких пространственных отношений), ЭИИ, Достоевский пребывает постоянном поиске «новой крыши» – щедрых попечителей-благодетелей, финансирующих новые благотворительные проекты.

ПФ-7.

По психологическим признакам наблюдательного аспекта этики эмоций (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2. этик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её сенсорикой ощущений); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

**************************

*ЭИИ, Достоевский как наблюдательный балагур.

И первое условие, которое поставит своим сподвижникам ЭИИ, Достоевский – это готовность к жертвенной эмоциональной самоотдаче во имя идеалов добра, во имя мира во всём мире, торжества высшей гуманности и справедливости.  За соблюдением этого требования следит наблюдательный аспект этики эмоций ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной, демократичной, субъективистской, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, который нередко выражается у ЭИИ, Достоевского в частой и противоречивой смене этических приоритетов –  то, что должно было бы вызывать сострадание, сегодня будет полностью проигнорировано, то что вчера у него вызывало восторг и восхищение, сегодня им как наблюдательным балагуром-насмешником (-ЧЭ7эии) на фоне смены доминирующих в обществе настроений  может быть цинично и грубо осмеяно. На фоне такой смены эмоциональных приоритетов, посредством которой ЭИИ, Достоевский утверждает своё социальное  превосходство, его призывы сострадать  «униженным и оскорблённым» звучат не всегда убедительно, но объясняются его стремлением отстаивать своё нравственное превосходство, игнорируя его существенные отклонения от нравственных нормативов, следствием которых и оказывается поддержка аморальных и противозаконных действий, совершаемых «униженными и оскорблёнными» «бойцами за социальную справедливость», и принимающая (в силу этой противоречивости) самые абсурдные формы безрассудного самопожертвования, которые ЭИИ, Достоевский как наблюдательный педант (рационал-субъективист по своему наблюдательному аспекту этики эмоций     (-ЧЭ7эии) – упрямой, деклатимной, инволюционной, демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив) упрямо отстаивает, требуя безоговорочного подчинения его воле, проявляя себя наблюдательным перестраховщиком (рассуждающим рационалом по его наблюдательному аспекту этики эмоций     (-ЧЭ7эии) – упрямой, деклатимной,  демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив) в каждом конкретном случае отступления от заданного им направления общественной поддержки, что представляется ему крайне опасным. 

ПФ-8.

По психологическим признакам демонстративного аспекта интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной интуиции близких отношений во времени (интуиции мрачных прогнозов и ближайших перемен к худшему, интуиции накопления всесторонних преимуществ во времени, предотвращающих изменения к худшему), ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. интуит; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её деловой логикой); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД ( иррационал-объективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

*******************************

*ЭИИ, Достоевский как демонстративный скептик-агностик.

Аспект демонстративной интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей),  негативистской, демократичной интуиции близких отношений во времени – интуиции мрачных прогнозов и близких перемен к худшему заставляет ЭИИ, Достоевского жить по принципу: «время – деньги», а деньги – это возможность обеспечить достатком огромное количество людей и изменить мир к лучшему. ЭИИ, Достоевский торопится изменять мир к лучшему и торопится пополнять благосостояние своих друзей, единомышленников и подопечных новыми материальными вкладами из организованных им благотворительных фондов, проявляя при этом исключительную расторопность и активность, заваливая множеством ненужных вещей своих подопечных, одаривая их профессиональными услугами знакомых специалистов и пополняя за счёт их щедрых пожертвований фондовые накопления, призванные обеспечить бесперебойный «круговорот добра в природе и в социуме», охватив им в максимально короткие сроки максимально широкие массы  новых участников.

Как демонстративный агностик (+БИ8эии), ЭИИ, Достоевский будет упрямо отрицать любую, даже самую распространённую и очевидную информацию, если  она не соответствует его планам и убеждениям. Как демонстративный сердцеед  (иррационал-объективист по своему демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) –  упрямой деклатимной,  негативистской, близких отношений во времени – интуиции близких перемен к худшему),  ЭИИ, Достоевский резко и навязчиво сокращает дистанцию с интересующим его  человеком, постепенно повышая свои требования и ужесточая диктат. Для проверки прочности привязанности к нему партнёра может периодически менять отношение к нему в худшую сторону, после чего опять становится благожелательным и навязчивым.  В основном, старается быть милым и обходительным со всеми, кого пытается привлечь к себе или к своим благотворительным проектам, заинтересовывая их  своей демонстративной благообразностью («ангел во плоти» – не иначе) и «влюбляя» в себя «загадочной интересностью». Если потенциальные благодетели не спешат последовать его советам, если его советами пренебрегают или их оспаривают, ЭИИ, Достоевский с демонстративным презрением отталкивает их от себя и на их отказ участвовать в благотворительном проекте отвечает откровенной враждебностью. Как демонстративный фаталист (решительный иррационал по его демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) –  деклатимной,  негативистской, интуиции близких отношений во времени – интуиции близких перемен к худшему), ЭИИ, Достоевский не упускает случая продемонстрировать мнимую причинно-следственную связь между его «добрыми делами» и сопутствующими им успехами, представляя её как  поощрение Свыше. Тому, кто не внушается этими доказательствами его «избранности»,  может предрекать всё самое худшее, ссылаясь на вымышленные примеры, свидетелем которым он будто бы сам был.

III. ЭСИ, Драйзер –– ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие в диаде по уровням и психическим функциям информационных моделей, их информационным аспектам и соответствующим им фрактальным моделям.  

III-1. ЭСИ, Драйзер –– ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по аналитическим функциям уровней ЭГО и СУПЕРИД, по аспектам этики отношений – ЭГО-программному аспекту ЭСИ, Драйзера (-БЭ1эси) и ЭГО-программному аспекту ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) и по аспектам деловой логики – суггестивному аспекту ЭСИ, Драйзера (+ЧЛ5эси) и суггестивному аспекту ЭИИ, Достоевского (-ЧЛ5эии). 

 

Каждый из представителей этой диады по-своему стремится к нравственному переустройству мира и каждый по-своему ратует за высокую этичность взаимоотношений. Соответственно, у каждого из них и своё представление о морали, нравственности, об этичности, о добре и зле.

Известно, что добро можно утверждать двумя способами: можно приумножать его добрыми деяниями, как к тому призывает ЭГО-программный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, основанный на близких пространственно-временных отношениях деклатимной модели и отмечающий преимущества позитивных этических преобразований в ближайшем будущем («человек изменяется к лучшему», «отношения в семье могут улучшиться»). В силу своего  позитивизма этот аспект, как и все позитивистские рациональные (этические и логические) аспекты у деклатимов,  попадает у ЭИИ, Достоевского в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому ожидать всего самого лучшего от каждого нового знакомства, легко сходиться с людьми, одаривать их своим расположением в надежде на их ответную поддержку и  оплату добром за добро, питать иллюзии в отношении своих новых знакомых и никому не позволять их разрушать. Сознание своей высокой степени доверия к людям и их этическому потенциалу является предметом гордости ЭИИ, Достоевского, поводом для завышенной этической самооценки его ЭГО-программного аспекта этики отношений и правом на субъективную оценку этических преимуществ в каждом человеке и на распределение (координацию) этических благ и преимуществ в окружающей среде. Окружающая среда является полем этической деятельности ЭИИ,  Достоевского – на этом поле он сеет «разумное, доброе, вечное», тщательно следя за качеством «семян» и «всходов» по принципу, что посеешь, то и пожнёшь и придавая огромное значение воспитанию подрастающего поколения – положительным задаткам, заложенным в каждом ребёнке, их развитию и воспитанию. Именно поэтому активнее всего по своему ЭГО-программному аспекту эволюционной этики отношений ЭИИ, Достоевский проявляет себя ЭГО-программным нравоучителем (для нравоучений у него всегда и для всех найдётся время, независимо от возраста и старшинства воспитуемых), ЭГО-программным моралистом (всегда готовым усовестить человека и призвать к выполнению нравственных обязательств) и ЭГО-программным перестраховщиком (заинтересованном в мирном урегулировании отношений ко всеобщему удовольствию и благу).

 

Метод позитивного перевоспитания деклатимной эволюционной этики отношений ЭИИ, Достоевского основан на свойственном самоуверенным деклатимам самовнушении: «Поверь в себя и станешь лучше», «Скажи себе: «Я могу исправиться, я могу стать хорошим!» – и ты сразу же начнёшь меняться к лучшему! Ты же знаешь, каким надо быть, чтобы стать хорошим!». И вот тут уже ЭГО-программный нравоучитель садится на своего конька – неустанно читает нравоучения, берёт на себя обязанности этического наставника и контролёра – ведёт своего воспитанника, указывая ему на то, какие качества нужно развивать и что нужно делать, чтобы быть  или хотя бы считаться хорошим человеком. Поначалу ЭИИ, Достоевский поощряет в воспитаннике незначительные перемены к лучшему, но постепенно становится всё более требовательным, и воспитанник  срывается, понимая, что попал в лохотрон, и сколько бы он ни стремился к этическому совершенству, ЭИИ, Достоевский никогда не посчитает процесс его перевоспитания завершённым – никогда не позволит «воспитаннику» превзойти «воспитателя», поскольку именно на недосягаемое нравственное превосходство нацелен ЭГО-программный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства.

 

Но добро можно приумножать и альтернативными методами – уменьшая и сводя к минимуму количество зла в окружающем мире: бороться с пороком и несовершенствами человеческой натуры, исправлять то зло, которое уже допущено, отслеживая отклонения от этических норм, как к тому призывает ЭГО-программный аспект этики отношений ЭСИ, Драйзера (-БЭ1эси) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, демократичной, тактической этики нравственных нормативов и альтернатив, основанный на далёких пространственно-временных отношениях квестимной модели и отмечающий этические несовершенства в человеке и в обществе, которые, по мнению этического корректора, ЭСИ, Драйзера, и должны подлежать исправлению в первую очередь, рассматривая свою инволюционную (корректирующую) деятельность как предшествующий этап эволюционной (координирующей) деятельности ЭИИ, Достоевского: прежде чем сеять «разумное, доброе, вечное», необходимо расчистить почву на «поле деятельности» и изрядно поработать над зёрнами предварительно отделив их от «плевел», а то ведь взойдёт на этом «поле» что-нибудь непотребное и будет распространяться и множиться, пока всю планету своими ядовитыми стеблями не захватит. Именно отделением добра от зла в каждом конкретном случае ЭСИ, Драйзер и  занимается. В том, что человека можно изменить к лучшему, ЭСИ, Драйзер сомневается, как это свойственно квестимам, которых негативистские рациональные (этические и логические) аспекты в силу своего негативизма попадают в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и заставляет их предъявлять суровые требования к средствам этической защиты. Вследствие этого и по своему ЭГО-программному аспекту инволюционной этики отношений ЭСИ, Драйзер проявляет себя не добродушным сеятелем «разумного, доброго, вечного» на этическом поле, но именно борцом за нравственные идеалы человечества – ЭГО-программным поборником нравственности, ЭГО-программным защитником и хранителем нравственных устоев, ЭГО-программным моралистом (всегда готовым призвать к ответу за нарушение нравственных обязательств) и ЭГО-программным энтузиастом, готовым с неослабевающей энергией бороться  за прочность нравственных устоев).

 

ЭСИ, Драйзер – этик-сенсорик-интроверт-корректор воинственной, решительной и демократичной гамма-квадры – социал, задача которого сводится к решительным и бескомпромиссным действиям на благо (для этического оздоровления) общества.

ЭГО-программная корректирующая этика отношений ЭСИ, Драйзера – это этика «воинствующей добродетели» – жёсткая и категоричная «этика запретов», «этика ограничений». Основные её положения сводятся к тому, чтобы оградить человека от всевозможных неприятностей (по отношению к себе и другим) в процессе взаимодействия с окружающими, и указывают на то, как не надо поступать, ограждая человека от опасных искушений суровыми запретами, за нарушение которых общество с него строжайше взыщет, и устанавливая тем самым строгие этические рамки – «не убивай», «не кради», «не прелюбодействуй», «не желай чужого»... Особенность квестимной этики отношений – разграничение добра и зла, что обусловлено далёкими пространственно-временными отношениями квестимной модели, как раз и позволяющей делать такие разграничения, в отличие от деклатимной модели, в которой, из  близких пространственно-временных отношений, грани между добром и злом стираются и размываются, из-за чего сами понятия «добра» и «зла» сливаются и меняются местами, создавая в деклатимной модели неудобную этическую путаницу, которую предпочитающие быстрые и категоричные решения деклатимы (в силу близких пространственно-временных отношений их модели) не находят возможным и удобным для себя распутывать, для быстроты выводов считая, что в  человеке «много всякого всего понамешано» и разбираться с этим – только время терять, а потому проще всё представить «единым целым» и давать этическую оценку этой «неделимой смеси» дурного с хорошим, переводя оценку (с «хорошей» на «плохую») в зависимости от обстоятельств – как условия и большинство голосов того требуют, к чему и обязывает деклатима его заставляющая подчиняться большинству (притягивающая для быстрейшего принятия решений к большей силе и большей массе) деклатимная модель. Вследствие чего и квестимы (в силу их квестимных разграничений понятий добра и зла) считают деклатимов неразборчивыми в этических оценках и этических средствах достижения цели.

Как аналитический аспект инволюционная, корректирующая, негативистская ЭГО-программная этика отношений ЭСИ, Драйзера, работая на разделение понятий добра и зла,  отслеживает негативные проявления в отношениях, считая позитивные проявления – естественной нормой отношений, которую кто-то другой будет доводить до совершенства, а негативные проявления – отклонением от нормы, с которым необходимо работать, – доводить до оптимального норматива. ЭСИ, Драйзер контролирует любое отклонение от моральных и этических норм, нетерпим к малейшему нарушению моральных принципов, к малейшему отступлению от нравственных эталонов. ЭСИ, Драйзер анализирует «природу зла» в человеческой натуре, изучает «поле», на котором это зло произрастает; изучает «семена», которые дают такие опасные для общества «всходы». Изучает «почву», которая эти «всходы» питает. Обладая особого рода глубочайшей этической проницательностью, ЭСИ, Драйзер лучше видит истоки пороков в человеке, его предрасположенность к злу и к дурным поступкам – никто лучше него (во всём соционе) не отделяет «зёрна» от «плевел» на этическом поле отношений.

ЭИИ, Достоевского же интересует предрасположенность человека к добру и способы выявления в нём «доброго начала». ЭИИ, Достоевский – этик-интуит-интроверт-координатор дельта-квадры – гуманитарий квадры рассудительных аристократов.   Его аналитический аспект эволюционной, координирующей, позитивистской ЭГО-программной этики отношений работает на поощрение «доброго начала» в человеке и его примирение через это поощрение с самим собой и с обществом, что также обусловлено интегративными свойствами близко-пространственной деклатимной модели и её стремлением к целостности в самой себе и к объединению с окружающим пространством. Задача эволюционной этики отношений – поощрять всё лучшее в человеке и развивать позитивные качества его натуры, приумножая их всеми возможными способами. Эволюционный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии)  – деклатимной, стратегической, координирующей, позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства реализуется аспектом инволюционной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, корректирующей, упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, позволяющей подменять правду вымыслами, принимать желаемое за действительное и менять понятия «добра» и «зла» местами по причине их неразделённости в близко-пространственной деклатимной модели, с её стремлением к целостности в самой себе и к объединению с окружающим пространством, для скорейшего слияния с которым и требуется удобная для деклатимной модели этическая и логическая подмена истинного ложным, что и позволяет деклатимам в целях защиты от общественного порицания приписывать себе мнимые этические и мнимые логические преимущества – столь необходимое эволюционному аристократизму аспектов деклатимной этики отношений и деклатимной логики соотношений мнимое моральное и мнимое ранговое превосходство.

 

И именно эта самоуправная и мнимая этическая и ранговая заносчивость ЭГО-программного координатора-аристократа-ЭИИ, Достоевского и становится первой мишенью воинственного ЭГО-программного корректора-демократа-ЭСИ, Драйзера, который считает, что своим попустительством злу – подменой реального зла мнимым добром и реальным смешением понятий добра и зла – всю его кропотливую работу по разделению этих понятий и очистке одного от другого сводит к нулю и даже к минусу.

 

Поскольку,  в то время как ЭСИ, Драйзер, чей инволюционный аспект этики отношений (-БЭ1эси) – квестимной, корректирующей, негативистской, демократичной, тактической этики нравственных нормативов и альтернатив реализуется аспектом эволюционной волевой сенсорики (+ЧС2эси) – квестимной, координирующей, упрямой, демократичной, позитивистской, стратегической сенсорики волевых преимуществ, следуя своей суровой ЭГО-программе, действуя решительно и бескомпромиссно, изгоняет зло из своих рядов по принципу «дурная трава с поля вон», ЭИИ, Достоевский, в ослеплении иллюзорным позитивизмом своей ЭГО-программной позитивистской этики отношений. С позиций своего мнимого морального превосходства, заставляя все считаться с его «безусловно авторитетным мнением», этим пускающим ядовитые всходы «сорнякам» даёт реальную «путёвку в жизнь», объявляя их пороки небезнадёжными и только кажущимися, призывая относиться к ним терпимо и толерантно, всеми силами им помогать прижиться на общем поле  и сообща  перевоспитывать их, преобразуя в «благородную культуру». И как после этого ЭСИ, Драйзеру не враждовать с ЭИИ, Достоевским и не оспаривать его мнимое единоличное право на мнимо справедливый этический суд, где всё дурное и хорошее в обществе и в человеке сваливается в одну кучу, разлагается, подчиняясь влиянию дурного, после чего выведенная порода, объявляется «преимущественной этической нормой» и  культивируется в человеке и в обществе, которого ЭИИ, Достоевский, широко распространивший своё влияние, призывает терпимо и трепетно относится к этому «перегною», представляемому всему общество «эталонно-благородной культурой», на которую и всё общество, и каждый его член должен благоговейно равняться. ЭСИ, Драйзер ненавидит ЭИИ, Достоевского за такие его общественные преобразования  и готов бороться с ним и его разлагающей идеологией непримиримо.  

 

На начальном этапе их отношений  дистанцию сокращает ЭИИ, Достоевский. Как ЭГО-программный позитивист, деклатим, от общения  с людьми он ждёт всего самого лучшего, быстро сближается, представляясь изначально доброжелательным и рассматривая каждого человека как «банк возможностей», из которого можно извлечь много нужно и полезного для себя. Как суггестивный прагматик по своему инфантильному, но гибкому  и манипулятивному суггестивному аспекту деловой логики  (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, демократичной, позитивистской  логики деловых нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский изначально оценивает человека с позиций его деловых качеств и возможностей,  следуя требованиям своей суггестивной функции – этой настырной и беспокойной точки абсолютной слабости и функции жестокого и беспощадного вымогательства всего необходимого и желаемого по суггестивному аспекту, аспект которой, в силу своего  позитивизма, как и все позитивистские рациональные (этические и логические) аспекты у деклатимов,  попадает у ЭИИ, Достоевского в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), порождая новые иллюзии и подтягивая к иллюзорной реальности объективную, что и побуждает ЭИИ, Достоевского запрашивать и ожидать помощи по этому аспекту у каждого нового знакомого, стараясь с этой целью его к себе расположить, обаять и очаровать, закрепить  с ним отношения, придавая им дружески деловое направление и  опутать множеством дружески-деловых обязательств, из которых ЭИИ, Достоевский мог бы извлечь для себя быструю и существенную пользу.  В немалой степени ЭИИ, Достоевского к этому побуждает и его ЭГО-программная деклатимная этика отношений с её  краеугольной заповедью: «Относись к человеку так,  как ты хочешь, чтобы он относился к тебе». В деклатимной модели эта заповедь считается «золотым правилом нравственности», являясь и производным заповеди: «по какой мерой мерите, по такой и вам отмерится», что позволяет ЭИИ, Достоевскому, с его ЭГО-программных деклатимно-этических позиций, рассчитывать на то, что за оказанное добро (за ярко выраженное расположение и благодушие) ему заплатят добром – чем больше радушия выразит, тем более радушно отнесутся к нему, а уж если окажет кому-нибудь добрую услугу, ему непременно за неё отплатят добром.

 

ЭСИ, Драйзер с такой установкой этических и деловых позиций не согласен, поскольку считает её изначальным подкупом сродни вкладу в банк – сколько вложил, столько получишь назад с процентами. При такой установке и первичное благодеяние ЭИИ, Достоевского обесценивается, приманивая собой наивных, отзывчивых людей, считающих изначальную услужливость ЭИИ, Достоевского чистосердечной и искренней, что и подтверждается ЭГО-программной предусмотрительностью ЭИИ, Достоевского и его страстью к накопительству всего ценного и полезного, свойственного ему как ЭГО-программному предусмотрительному деклатиму, с его активационным аспектом, стяжательной близко-пространственной сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной (координироющей) сенсорики близких пространственных отношений (сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения), на которую, как на СУПЕРИД-творческий аспект, работает СУПЕРИД-аналитический аспект деловой логики ЭИИ, Достоевского (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, демократичной, позитивистской  логики деловых нормативов и альтернатив, по которой любой объект можно использовать и нормативно и альтернативно, пока возможности и прочность объекта это позволяют. Аспект позитивистской деловой логики в силу своего  позитивизма, как и все позитивистские рациональные (этические и логические) аспекты у деклатимов,  попадает у ЭИИ, Достоевского в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому строить иллюзии в отношении каждого нового человека, запрашивая у него помощь  и поддержку по аспекту деловой логики, представляя себе каждого нового знакомого таким безотказным объектом многоразового пользования. Именно на такую инициативную и универсальную поддержку ЭИИ, Достоевский ориентирован в альянсе со своим дуалом – заботливым ЭГО-программным прагматиком-ЛСЭ, Штирлицем – такой предупредительной заботы и поддержки он ждёт, одаривая изначальной доброжелательностью всех и каждого. Но бывают и исключения, которые в последнее время стали правилом, ввиду того, что в наш стремительный век ЭИИ, Достоевский (ориентированный как и все деклатимы на близкие пространственно-временные отношения) не тратит время на позитивные этические авансы – не утруждает себя изначальной предупредительностью и услужливостью, а просто подходит к интересующему его человеку и спрашивает: «Это про вас говорят, что вы хорошо выполняете такую-то, такую работу? Мне нужно, чтобы вы выполнили для меня эту работу бесплатно в благотворительных целях!».

 

Благотворительность ЭИИ, Достоевского – самый жестокий и самый беззастенчивый способ эксплуатации всех и каждого, кто хочет заплатить добром впрок – вкладывая свою добрую услугу в организованный ЭИИ, Достоевским и подчинённый ему «банк неограниченных благодеяний и возможностей», в надежде, что эта услуга стократ окупится для него будущими дарами судьбы, как на это непрозрачно намекал ЭИИ, Достоевский по своему демонстративному аспекту интуиции времени, убеждая каждого потенциального «вкладчика» не жалеть сил и средств, вкладывая их в этот банк и засеивая этими «вкладами» «благодатное поле возможностей», которое даст добрые всходы для всех неимущих и обездоленных. Распоряжаться этими «вкладами», разумеется, будет «добрый пахарь» и «сеятель», возделывающий это поле альтернативных возможностей (на котором даёт обильные всходы всё то, что не произрастает на поле реальных возможностей) – ЭГО-программный координатор этических милостей (+БЭ1эии), ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый распределитель возможностей (-ЧИ2эии), мнимый судья и мнимый творец справедливости (+БЛ3эии), суггестивный инноватор (это же надо такое придумать и широкомасштабно провернуть!), суггестивный моралист (ради мнимого общего блага можно заставить людей реально жертвовать многим, уверяя их, что их жертва окупится), суггестивный прагматик (единолично распоряжающийся материальными эквивалентами этих добровольных пожертвований) и суггестивный энтузиаст (не жалеющий собственных сил для работы на поле альтернативных возможностей) – ЭИИ, Достоевский.

     

ЭСИ, Драйзер, ориентированный на ЭГО-программную деклатимную деловую логику своего дуала-ЛИЭ, Джека, поначалу внушается и суггестивной деклатимной деловой логикой ЭИИ, Достоевского – подчиняется деклатимной самоуверенности, деклатимному напору и апломбу ЭИИ, Достоевского, подчиняется деловым запретам (по суггестивной деклатимной логике действий) ЭИИ, Достоевского, особенно если они сопровождаются паническими истеричными страхами  ЭИИ, Достоевского, который с искажённым от ужаса лицом, отмахиваясь руками, словно отгоняя беду, начинает кричать ЭСИ, Драйзеру, как маленькому ребёнку: «Не смей этого делать! Это опасно! Нельзя!» – когда дело всего-то касается употребления в пищу неугодной ЭИИ, Достоевскому пищевой добавки или общения с неугодным ЭИИ, Достоевскому человеком. Иногда они касаются ссылки в работе на высказывания неугодному ЭИИ, Достоевскому автору, но чаще всего ЭИИ, Достоевский так реагирует на несанкционированную им (ЭИИ, Достоевским) деловую инициативу ЭСИ, Драйзера, для большей убедительности прибавляя к запрету слова: «Я не разрешаю тебе этого делать!», которые можно услышать даже от ребёнка-ЭИИ, Достоевского, ограничивающего деловую инициативу взрослого человека на правах мнимого рангового превосходства. По мере их сближения, ЭИИ, Достоевский всё больше опутывает ЭСИ, Драйзера всесторонними запретами и обязательствами. Случается, что и в день знакомства  ЭИИ, Достоевский может заявить безапелляционным тоном до этого совершенно постороннему ему человеку: «Я должен знать обо всех ваших перемещениях и изменениях в вашей жизни!», после чего обяжет нового знакомого ежедневно, в определённое время звонить ему и отчитываться о всех прошедших за это время событиях. И если хотя бы один день будет пропущен, ЭИИ, Достоевский тут же поднимет панику: «Что случилось?! Почему вы мне вчера не позвонили?! Я волновался! Я уж не знал, что и думать! Как так можно! Вы совсем не считаетесь со мной!» – а затем следуют нравоучения, на которые так щедр и падок ЭИИ, Достоевский, не жалея времени и сил на воспитание благоприятного для себя окружения. Волнуется же он и переживает за своё право контролировать поведение всех и вся, на которое претендует как суггестивный и нормативно-ролевой энтузиаст по суггестивному аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии↑) и нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии↑) – деклатимной логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства. Как ЭГО-программный перестраховщик по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, ЭИИ, Достоевский не может не беспокоиться и о добром отношении к нему окружающих, опасаясь утратить их расположение, а вместе с ним потерять и влияние на них и контроль  над их действиями, удерживая все – и ранговые, и этические – преимущества в логических и этических отношениях за собой, как к тому его обязывает его дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев» – страх невозможности возвыситься над другими любой ценой, который он и приглушает заносчивостью по аристократическим позитивистским логическим и этически аспектам, попадающим у него, как и все рациональные аспекты у деклатимов, в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты). По этому самоуправному и ничем не обоснованному самомнению и бьёт ЭИИ, Достоевского ЭСИ, Драйзер с позиций своих демократичных интровертных рациональных аспектов (этики отношений и логики соотношений), разочаровавшись в сомнительной – а зачастую и вовсе провальной, некомпетентной, неквалифицированной – и деловой инициативе устав от его настырного  контроля и запретов на проявление собственной деловой инициативы ЭСИ, Драйзера, деловой конкуренции которого ЭИИ, Достоевский боится. Суггестивный аспект деловой логики ЭСИ, Драйзера (+ЧЛ5эси) – квестимной, эволюционной (координирующей) негативистской, аристократической логики деловых и технологических преимуществ в силу своего негативизма, как и все рациональные негативистские аспекты у квестимов,  попадает у ЭСИ, Драйзера в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), поэтому снисходительным ни к своим, ни к чужим деловым и профессиональным ошибкам он быть не может – замечает их и за собой и за окружающими. Свои ошибки исправляет совершенствованием профессионального мастерства, а на чужие указывает осуждающим взглядом, но иногда может и высказаться, если чужая методическая ошибка бьёт его по профессиональному успеху и уровню профессионального мастерства. Основательно проработанные методики и высокое технической качество работы ЭСИ, Драйзера, проявляющего себя  суггестивным технократом (по своему суггестивному аспекту деловой логики), ответственное отношений к работе и своим деловым обязательствам ЭСИ, Драйзер, проявляющего себя суггестивным моралистом (нельзя же подводить команду!) и суггестивным перестраховщиком по суггестивному аспекту деловой логики (надо дорожить профессиональной честью и своим местом в команде!) Но именно эти качества заставляют ЭИИ, Достоевского задуматься о профессиональном и деловом превосходстве ЭСИ, Драйзера, что уязвляет ЭИИ, Достоевского по его дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев» и заставляет пресекать опасную для его (ЭИИ, Достоевского) профессиональной карьеры деловую инициативу ЭСИ, Драйзера, чем и уязвляет ЭСИ, Драйзера по его гамма-квадровому комплексу «связанных рук» – страху деловой и профессиональной несостоятельности, который ЭСИ, Драйзер приглушает повышением деловой активности и повсеместным проявлением деловой инициативы, чем ещё больше усугубляет страхи ЭИИ, Достоевского по его дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев», заставляя ЭИИ, Достоевского ужесточать контроль над действиями ЭСИ, Драйзера, мотивируя его благими намерениями и заботой об ЭСИ, Драйзере и его профессиональных успехах. В пылу этой заботы  ЭИИ, Достоевский эксплуатирует ЭСИ, Драйзера  в профессиональном плане на ниве благотворительности, может даже предложить совершить всю работу в двойном  – и профессиональном, и денежном – эквиваленте, отчего и само предложение может звучать так: «Напишите для нас книгу и дайте нам денег на её перевод и издание, а весь доход мы отправим на благотворительность и на популяризацию вашего творчества». Столкнувшись с отказом,  ЭИИ, Достоевский приходит в ярость, которую оказывается не в силах сдержать – возмущается не только и не столько тем, что его лукавая деловая инициатива не нашла позитивного встречного отклика, и изрядный куш прибыли из-за этого проплыл мимо, но главным образом тем, что он – весь такой этически превосходный и безупречный оказался чуть ли не за руку пойман на бессовестном грабительском предложении, вину за которое ЭИИ, Достоевский сразу же переносит на ЭСИ, Драйзера: «Жалко ему, что ли, написать для нас книгу и выслать денег на её публикацию? Что за скупость, что за мелочность такая?! Какой возмутительный эгоизм!». Разумеется, виновным в этом обломе  себя ЭИИ, Достоевский не посчитает – он же этически безупречен,  – живёт по заповеди: «Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе», то есть – «Делай людям то, что ты хочешь, чтобы они сделали тебе», что несёт в себе и элементы подкупа, и самообмана – ЭИИ, Достоевский в глубочайшем деклатимном самомнении убеждает себя и других, что делает добрые дела для их блага, а не в расчёте на личное обогащение и на будущее воздаяние сторицей. Хотя иногда и заявляет эксплуатируемым им участникам его благотворительных мероприятий: «Да, я это делаю для пользы других, но ведь мне это тоже в копеечку влетает! Значит, я тоже должен получить с этого материальную компенсацию!». При этом размерами материальной компенсации эксплуатируемый благотворитель из деликатности не интересуется, хотя и не исключает, что её размер может поглотить все доходы этого мероприятия, но это уже дело совести устроителя-благодетеля – ЭИИ, Достоевского, а она у него «чиста, как алмаз», о чём он сам говорит, при малейшем разочаровании всех и каждого поучая: «Совесть надо иметь!», как если бы совесть имелась только у него, а у всех остальных начисто отсутствовала.

ЭСИ, Драйзер живёт по квестимной  интровертно-этической (-БЭ1эси) и экстравертно-логической (+ЧЛ5эси) заповеди: «Не делай другим того, чего не хочешь себе», по ней и отделяет зёрна от плевел и в этических отношениях (-БЭ1эси) и по логике действий (+ЧЛ5эси), как бы обращаясь ко всем и каждому: «Хочешь, чтобы с тобой лукавили, лицемерили, обманывали и эксплуатировали тебя? Нет? Тогда и сам другим такого не делай и будешь хорошим человеком! Всё просто – не желай другим того, чего не желаешь себе! И всё будет хорошо и у тебя, и у них – и  нравоучений никаких не потребуется!». ЭСИ, Драйзер нравоучениями себя (и окружающих) не утруждает – он вообще немногословен  – не из квадры рассуждающих, он – решительный: посмотрит осуждающе на провинившегося, и этого бывает достаточно, чтобы тот не захотел вторично попасть под этот пронзительный, негодующе-угрожающий взгляд, от которого многим «удальцам-храбрецам» становится не по себе, а какая конкретно угроза стоит за этим взглядом, выяснять желающих не находится.  

III-2. ЭСИ, Драйзер –– ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по творческим функциям уровней ЭГО и СУПЕРЭГО  – по аспектам волевой сенсорики – ЭГО-творческому аспекту ЭСИ, Драйзера (+ЧС2эси) и проблематичному аспекту (зоне страха) ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) и по аспектам интуиции потенциальных возможностей – ЭГО-творческому аспекту ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) и проблематичному аспекту (зоне страха) ЭСИ, Драйзера (+ЧИ4эси). 

 

Взаимодействие ЭГО-творческого победителя-фаталиста-сердцееда ЭСИ и проблематичного завоевателя-фаталиста и волокиты– ЭИИ.

 

Взаимодействие ЭГО-творческого эксцентрика, мнимого благодетеля-прожектёра и сердцееда-ЭИИ,  и проблематичного бунтаря-справедливого благодетеля и распределителя возможностей, прожектёра-и волокиты-ЭСИ, Драйзера.

ЭСИ, Драйзер часто оказывается «виноватым» у любителей сваливать свою вину на другого. Но он оказывается вдвойне виновным, когда по уступчивости или в жертвенном, благородном порыве берёт чужую вину на себя. Инволюционная, корректирующая  негативистская этическая ЭГО-программа ЭСИ, Драйзера, его квестимная, основанная на далёких пространственно-временных отношениях, его «дальнозоркая» этика отношений, которая заставляет его держаться на далёкой от всех дистанции и именно на далёкой дистанции всех видит насквозь, как стеклянных, и ничего хорошего не усматривает, сколько он ни вглядывается, день и ночь внушает ему опасения, заставляя (в силу своего негативизма) его сомневаться в нравственных качествах окружающих его людей.

Удивительным свойством обладает взгляд ЭСИ, Драйзера: он словно взрывает парадную, «показушную» оболочку души каждого интересующего его человека и словно заглядывает в самые тёмные и архаичные её глубинны, так что все ещё нереализованные и до времени спящие её негативные, тёмные силы этакими чёрными побегами начинают прорываться наружу сквозь всю эту гламурно-глянцевую мишуру. Человек,  чувствуя себя при этом как бы  разоблачённым  – так, словно его душу насквозь просвечивают рентгеновскими лучами; начинает испытывать смущение. Чувствует себя, как на Страшном Суде, или (по меньшей мере), как на исповеди. Откуда-то всплывает нём чувство вины и стыда. Его начинают терзать угрызения совести, а потом становится страшно и очень страшно – оказывается то, что творится в его душе, заметно и окружающим. Он уже начинает смотреть на ЭСИ, Драйзера как на человека, способного читать его мысли и видеть самые сокровенные тайники его души, – весь их слипшийся ил, лежащий комками на её дне и хранящий неизвестно какие тайны. И когда все эти «тёмные окаменелости» теневой стороны его души начинают пробиваться наружу он, в лучшем случае, и сам готов их отторгнуть, с тем чтобы очистить себя навсегда от этой скверны.

И в этом заключается инволюционная, корректируюшая миссия ЭСИ, Драйзера, расчищающего этическое информационное поле для будущего позитивного эволюционного развития и роста. Работая таким образом, ЭГО-программная этика отношений ЭСИ, Драйзера словно очищает русло информационного потока от «грязи» и «тины», позволяя ему дальше нести только чистую и светлую информацию, распространять её жизнеутверждающую и позитивную сущность. А для того, чтобы успешно выполнять эту миссию, чтобы к чужой грязи не прибавлять ещё и свою, этическая ЭГО-программа ЭСИ, Драйзера заставляет его быть жёстким, строгим, принципиальным, держаться особняком и защищать интересы своей миссии, интересы членов своей команды, многократно проверенных на прочность и нравственность отношений, выполняющих ту же миссию и реализующих ту же (или схожую с ней) позитивную цель. Инволюционная этическая ЭГО-программа запрещает ЭСИ, Драйзеру идти на компромиссы и подставлять их, или себя под удар, под измену, ложь, предательство и разные прочие неприятности, от которых он считает необходимым их и себя защищать. ЭГО-программная корректирующая этика отношений запрещает ему рисковать успехом их миссии и их благополучием. И она также запрещает ему рисковать и его собственной обороноспособностью, заставляя действовать не только честно, искренне и принципиально, но и здраво, и экологически целесообразно. И вот этим планом экологической целесообразности ЭСИ, Драйзера можно запутать и дезориентировать, склонить к уступкам, убеждая в очевидной их пользе, поскольку здесь он уже попадает в полосу очень сложного выбора между качеством цели и качеством средств её достижения. Единственной возможностью удержаться на жёстко- принципиальных позициях оказывается всё та же ориентация на его этическую ЭГО- программу. Она ему, как солдату, советует: «Если не знаешь, как поступить, посмотри инструкцию». Этическая ЭГО-программа не позволяет ЭСИ, Драйзеру попадать в отношения, при которых его можно было бы лестью и подкупом дезориентировать, «размягчить» или «растопить, как воск» с тем, чтобы потом слепить из него некое услужливое и послушное существо и воспользоваться его уступчивостью и податливостью в своекорыстных целях. Его негативистская, инволюционная, жёстко критическая, корректирующая этика отношений (-БЭ1эси) обязывает его быть честным, принципиальным и неподкупным, запрещает «брать взятки» и поддаваться на лесть. Запрещает уступать эмоциональному или волевому давлению, как бы напоминая: «Вот там, где тебя поставили, там и стой, как вкопанный, и защищай доверенные тебе рубежи!».

Этическая ЭГО-программа запрещает ЭСИ, Драйзеру пускаться в опасные авантюры, поддаваться «на спор», «на слабо», на подначки, рисковать своим и чужим оптимальным благополучием, в надежде получить нечто избыточное.

И в этом плане ЭГО-творческий волевой сенсорик ЭСИ, Драйзер (-БЭ1эси/+ЧС2эси), как и ЭГО-творческий волевой сенсорик-ЛСИ, Максим (+БЛ1лси/-ЧС2лси), напоминает собой «человека в футляре» (а точнее, –  в броне). Но в отличие от деклатима-ЛСИ, Максима, у квестима-ЭСИ, Драйзера броня полегче и поуязвимей будет. Поэтому при желании её можно пробить активной волевой и эмоциональной атакой, потому что основанная на далёких пространственно-временных отношениях квестимная модель,  ориентированная на расщепление (разделение и дифференциацию) не создают своему демократичному, этически реализуемому  гамма-квадровому аспекту квестимной волевой сенсорики (+ЧС) такой монолитной и плотной структуры, какую создаёт своему аристократичному, логически реализуемому бета-квадровому аспекту волевой сенсорики (-ЧС) его деклатимная модель, ориентированная на близкие пространственно-временные отношения – на интеграцию, объединение и сплочённость. Отсюда и повышенная прочность, обороноспособность (и, соответственно, агрессивность) бета- квадровых волевых сенсориков. Отсюда и их способность активно нападать, стремительно сокращая дистанцию. Отсюда и потребность квестимного ЭГО-творческого волевого сенсорика-ЭСИ, Драйзера держать дистанцию в обороне. И как результат: сверх-прочную, деклатимную «броню» ЭГО-программного упрямого-интроверта-логика и ЭГО-творческого авторитарного аристократа ЛСИЮ Максима (+БЛ1лси/-ЧС2лси) – на близкой дистанции нельзя пробить, а хрупкую квестимную ЭГО-творческую волевую броню ЭГО-программного уступчивого-интроверта-этика-демократа ЭСИ, Драйзера (-БЭ1эси/+ЧС2эси) – можно.

ЭСИ, Драйзера можно разжалобить, можно этически дезориентировать («переориентировать») под напором деклатимной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, которая будучи аристократичной и (вследствие этого) авторитарной, с позиций своего спекулятивно-убедительного мнимого морального превосходства, часто кажется ЭСИ, Драйзеру иногда более убедительной в позитивном этическом плане и потому более предпочтительной, привлекательной и заслуживающей большего уважения и доверия, чем его собственная критическая инволюционная, корректирующая этическая ЭГО-программа – деклатимная этика отношений ЭИИ, Достоевского подавляет её своим мнимым этическим превосходством (+БЭ1эии↑→-БЭ1эси↓). Можно упорно и настойчиво влиять на ЭСИ, Драйзера с детских лет, день за днём, идеологически зомбируя его, перестраивая и перепрограммируя его, подменяя деклатимной этикой отношений его квестимную этическую ЭГО-программу, – уговаривая его для всех быть хорошим, всем доверять, со всеми сближаться, стараться всем угодить, удружить, услужить, используя его возможностный и силовой потенциал как вспомогательное средство для достижения своих целей. ЭСИ, Драйзер, как и все квестимы, склонный к сомнениям, попытается экспериментальным путём проверить все навязываемые ему рекомендации (поставит себя в крайне рискованные условия и проверит). Но потом за все эти уступки и за рискованные эксперименты ему приходится жестоко расплачиваться своим будущим уязвимым и унизительным положением, при котором он, «покупаясь на лесть» и подсаживаясь на неё, как на наркотик, становится зависимым от чужого мнения, к которому прежде мог относиться спокойно и равнодушно. В результате всего этого он «зарабатывает» себе ещё большую уязвимость по своей зоне страха и точке наименьшего сопротивления – по своему проблематичному аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ4эси) – квестимной, эволюционной (координирующей), уступчивой, демократичной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ. И получает ещё одну «слабую точку» – «ахиллесову пяту», за которую его потом будут презирать, как падкого на лесть «слабака». Будут манипулировать им, как конъюнктурщиком, которого, оказывается, можно завербовать – «купить ни за грош». Одна уступка повлечёт за собой лавину потерь. По этой причине многие представители этого психотипа (ЭСИ, Драйзер), считаясь уступчивыми (по своей этической ЭГО-программе и по проблематичной  интуиции потенциальных возможностей) и являясь таковыми, очень неохотно идут на уступки. На протяжении всей своей жизни каждый из них довольно часто сталкивается с подобным явлением: зарабатывает «поощрительные отзывы» в погоне за мелочной уступчивостью и дешёвой лестью, покупается на «благие намеренья» (ведущие в ад) и, преодолевая внутреннее сопротивление, фактически «ломает себя», стараясь удружить и угодить тем, кто мало того, что злоупотребляет его расположением, так ещё и презирает его за его доброту и отзывчивость, за верность долгу и своим обещаниям. Но при этом каждую такую уступку все эти мнимые «друзья- доброжелатели» представляют ЭСИ, Драйзеру, как «очередную победу над самим собой», хотя она фактически является его очередным поражением, за которое ему потом же самому придётся расплачиваться.

ЭСИ, Драйзера считают «конфликтёром всему социону», потому, что сама инволюционная (корректирующая) квестимная ЭГО-программа выдвигает его из всего общего ряда остальных ТИМов, словно противопоставляет его им всем.

Как квестим, ЭСИ, Драйзер и сам противопоставляет себя окружающей и часто враждебной ему среде. А устав от вражды, иногда старается услужить и удружить окружающим, надеясь, смягчить этим их отношение к себе, полагая, что настоящий его этический потенциал никому не известен, не виден и недооценён. Вот тут-то его корректирующая этическая ЭГО-программа и напоминает ему о величайшем грехе «гордыни»: «Захотел, чтобы тебя похвалили, поощрили и премировали? Ну, так получай на закуску горькую «конфетку»!». И ладно бы, если  бы только одной этой «горькой конфеткой» всё и обошлось! А то ведь такое «послевкусие» от неё остаётся, что ЭСИ, Драйзер на всю жизнь эти печальные уроки запоминает и всякий раз зарекается впредь поддаваться на лесть и позволять кому-либо собой этически манипулировать. Его демократичная и дальнозоркая этическая ЭГО-программа (-БЭ1эси), ещё загодя, издалека предостерегает и убеждает его каждый раз в том, что идя на поводу у своих (или чужих) дутых амбиций, он весь свой этический, возможностный и силовой потенциал разбазаривает ни за грош, разменивает, как «ворона» на «кусочки сыра», которыми он вскармливает вокруг себя всех, злоупотребляющих его доверием и наживающихся на его несчастьях «лисиц». «Ловите нам лис и лисенят, они портят наши виноградники, а виноградники наши в цвете.» – говорится в Библии ("Песнь песней", 2:15 ). Указание даётся здесь не двусмысленное. И заключается оно в том, что запретительные заповеди – этические заповеди квестимной модели – всё же нужно отстаивать. А значит и ЭСИ, Драйзеру как ЭГО-программному хранителю этих заповедей свою соционную защитную миссию следует исполнять: разоблачать и отлавливать «лис», выводить их на чистую воду, ловить на фальши, на лжи, лицемерии, на измене, предательстве, ханжестве и на прочих других грехах. К этому же призывает его и заповедь «Истреби зло из среды своей» – одна из краеугольных в его корректирующей этической ЭГО-программе, которая и реализуется силовыми методами по его ЭГО-творческой волевой сенсорике (+ЧС2эси) – квестимной, эволюционной (координирующей), упрямой, демократичной, позитивистской, стратегической сенсорики волевых преимуществ. В соответствии с требованиями своей корректирующей этической  ЭГО-программы, ЭСИ, Драйзер  и обрушивает свою ярость на всех тех, кто портит нам «цветущие виноградники», карает их "огнём и мечом", бичует язвительным, острым словом, проявляя себя ЭГО-творческим победителем (ощущая значимость своей карательной миссии) и ЭГО-творческим фаталистом (благодаря судьбу за выпавшую ему честь) по своему ЭГО-творческому аспекту волевой сенсорики. Жестокая критика особенно раздражает тех, у кого и так рыльце в пушку. Они просто начинают визжать, как крысы из подпола, ощущая себя безмерно обиженными этим «градом камней», которые все без исключения летят исключительно в их огород. И в знак протеста устраивают «пир мелких хищников» –  заводят очередную «мышиную возню», стараясь перенести свою вину на его голову.)

Но, как говорят в народе: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива». Опять же, и свободу выбора никто не отменял: принимать ли критику на свой счёт, усматривая в ней сходство с собой, заявлять ли об этом во всеуслышание – каждый решает для себя сам. «Зеркало для героя», «щит и латы, посох и заплаты» – каждый выбирает по себе, исходя из иерархии личностных мотиваций, системы приоритетов и аналитического «инструментария» своего психотипа. Кому-то может и не понравиться своё отражение в зеркале, а ЭСИ, Драйзер против своего сурового облика ничего не имеет. И беспринципно-добреньким в угоду злопыхателям выглядеть не собирается. Функции Санта-Клауса («каждому по мешку с конфетами и по поздравительной открытке») он на себя не принимает. Это не его миссия, это его с кем-то путают. ЭСИ, Драйзер критиком быть не перестанет. Равно, как и не перестанет отделять зёрна от плевел, зло от  добра потому что его этическая ЭГО-программа основана не на интегрирующих свойствах близко-пространственной деклатимной этики отношений (+БЭ1эии) и не на её примирительно-объединительных заповедях, а на разделительных, дифференцирующих свойствах квестимной этики отношений, основанной на далёких пространственно-временных отношениях квестимной модели (-БЭ1эси), заставляющей не только отделять, но и всемерно отдалять добро от зла. Как квестим, ЭСИ, Драйзер в первую очередь анализирует не сходства, а различия логических и этических аспектов. (Например, соционику он рассматривает, как науку, изучающую закономерности психологической несовместимости, а не как систему сравнения и совмещения позитивных психологических свойств.) И это опять же связано с признаком квестимности, с особенностями дедуктивного мышления и с дифференцирующими свойствами его основанной на далёких пространственно-временных отношениях квестимной модели. Благодаря соционике проблемы психологической несовместимости оказываются теперь предсказуемыми и прогнозируемыми. (То есть, на смутные предчувствия, ощущения и на интуицию свою теперь полагаться необязательно: достаточно знать закономерности, схемы, помнить все их особенности в подробностях и нюансах, о которых мы опять же узнаём благодаря разделению (отделению хорошего от плохого), а не обобщению.)

Ободряюще-утешительная, позитивисткая этика отношений деклатима-ЭИИ, Достоевского, ввиду склонности  к деклатимному (близко-пространственному) объединению и обобщению, не обременяет себя разделением на хорошее и плохое (за компанию всё сгодится!). Куда проще на базе позитивных свойств слепить все наблюдения в один «розовый комок», а проще – надеть «розовые очки» и пойти с ним по жизни с песнями и сказками, считая себя вооружённым знаниями. Но ведь за этот самообман тоже потом придётся кому-то расплачиваться, а значит и наживать себе новые беды и неприятности. Как квестим, ЭСИ, Драйзер не признаёт такой анализ достаточно системным и объективным. А как негативист, считает своим долгом предостеречь и предупредить об опасных последствиях такой ложно-позитивной тенденции.

Как «страж этического правопорядка» ЭСИ, Драйзер не имеет права на излишний позитивизм и на «розовые очки», застилающие глаза. Не имеет права покупаться на «личные симпатии» и «личные предпочтения», заставляющие его идти на уступки. Как этический демократ-объективист он должен быть справедлив и объективен. Как инволюционный, критический аналитик и беспощадно решительный, воинствующий этик-моралист, он должен выполнять свою соционную миссию. А как неподкупный и бескомпромиссный страж нравственного плацдарма, должен «стоять на посту» и не уступать ни пяди «святой земли» информационного поля своего этического ЭГО-программного аспекта, защищая каждую из его заповедей, как последний рубеж.

Уговаривать ЭСИ, Драйзера «идти на уступки», заставлять его быть беспринципно-добреньким в угоду всем, пытаться подкупать его лестью, примирять с беспределом, лицемерно и ханжески его умиротворять – значит катастрофически ему вредить, подтачивать фундаментальные основы его этической ЭГО-программы, разрушительно воздействовать на неё, деформируя и дезориентируя её, заставляя перестраиваться на деклатимность и отступать от квестимных форм её модели, что недопустимо, поскольку ведёт к разрушению всего психотипа, потому что в результате таких деформаций ЭСИ, Драйзер перестаёт быть самим собой, становится «ни тем, ни этим» – куклой-марионеткой в чужих руках, послушной пешкой в чужой игре, безвольным слепком чужих дутых амбиций. Как личность и как ТИМ он погибает. Кого-то из «лисенят» это, возможно, обрадует: «Одним критиком стало меньше, – это хорошо!» Но у самого ЭСИ, Драйзера на этот счёт складывается другое мнение и возникают совершенно противоположные цели и задачи. В ситуации, когда от него требуют запредельных уступок, расходящихся с заповедями его ЭГО-программы, превышающих предел его сил и возможностей, усыпляющих его бдительность, приглушающих инстинкт эко-целесообразности, истощающих его силы, ресурсы и возможностный потенциал, ЭСИ, Драйзер по своей зоне страха, своему проблематичному аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ4эси) – квестимной, эволюционной (координирующей), уступчивой, демократичной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ чувствует себя в тупике безысходности, ощущает себя загнанным в западню, угрожающую его личной безопасности. С одной стороны ему неприятно отказывать человеку (при одной мысли об этом он, будучи основательно «обработан» «участливым доброхотом» ЭИИ, Достоевским по его (ЭИИ, Достоевского) ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, под влиянием мнимых обвинений уже начинает испытывать чувство вины и нестерпимые угрызения совести), с другой –  остаётся в долгу перед самим собой (особенно, если таких долгов у него из-за его привычной уступчивости накапливается слишком много) и считает необходимым вспоминать иногда и о собственных интересах, соизмерять свои силы со своими возможностями, что для него и оказывается самым трудным.

ЭСИ, Драйзер о ЭИИ, Достоевском:

«Мне с детства запрещали говорить слово «нет». Мою бабушку (ЭИИ, Достоевский) ужасно раздражала моя привычка во всём ей перечить. Я действительно отказывалась от много из того, что она мне навязывала. В детстве я не один год и не одно лето провела в её доме. Я многое понимала, замечала, со многим не соглашалась. И это буквально бесило её. Она считала необходимым навязывать мне свою волю везде и во всём, во что бы то ни стало. У неё были, конечно, свои причуды. Ей, например, хотелось меня откормить, чтобы я была пухленькой, «как пышка». Я не могла с этим согласиться. Она хотела, чтобы я выглядела так же, как девушки её молодости –  эпохи НЭПа. Но я была человеком другой эпохи и между нами было 50 лет разницы! Но это её не смущало. Она навязывала мне свои вкусы, свои привычки, свой режим, свои интересы, – хотела сделать из меня, свою копию, свой клон, свой дубликат. Но только ещё «лучше». Но проблема была не только в этом. Самое страшное заключалось в том, как она реагировала на мои отказы. Стоило мне хоть в чём-нибудь ей отказать, отклонить хоть какое-то её предложение, она, сжав кулаки, налетала на меня как разъярённая фурия. Лицо её искажалось гневом, покрывалось пятнами. Она сотрясала кулаками над моей головой и высоким голосом, нескончаемой скороговоркой начинала меня отчитывать – по любому, пусть даже самому ничтожному ,поводу. Главным обвинением было то, что я сказала слово «Нет!». Это слово действовало на неё как самый большой раздражитель, как красная тряпка на быка. Стоит мне сказать слово «нет», и она уже подлетает ко мне с кулаками, трясёт ими над моей головой и тараторит, тараторит непрерывно. Я сначала слушала, что она говорит, потом уже выучила всё это наизусть. Это было всегда одно и то же – две-три фразы, которые она, как заезженная пластинка, повторяла до бесконечности. Говорила: «Так нельзя! Нельзя быть такой упрямой! Надо уступать! Тебя попросили уступить, – уступи! Ты попросишь, – тебе уступят! Сегодня ты уступишь, завтра тебе уступят. Нельзя отказываться! Отказывать – не хорошо! Ты этим обижаешь человека, а это – не хорошо! Не надо никого обижать, не надо отказывать.» И так — по каждому поводу, по нескольку раз в день. Когда маленькой была, я не могла этого терпеть. Один раз сбежала из дома во время её атаки, стояла под проливным дождём в одном лёгком платье перед окном её дома, целый час. Промокла до нитки, пока она наконец, не вышла с зонтиком и не завела меня в дом. Убедить её в чём-либо было невозможно. Уж, если она что-то решила, она заставит меня это сделать. И никаких отказов и объяснений не примет. Она читала мне длиннющие лекции о необходимости со всеми соглашаться и всем уступать, но сама была на редкость неуступчивым человеком. Хотя посторонним никогда и ни в какой просьбе не отказывала. Потом стало ещё хуже: на каждое моё слово «Нет!», она билась в истерике, звала дедушку на помощь, чтобы он помог ей меня убедить. Если и это не удавалось (а речь шла только о том, чтобы накормить меня чем-то жирным и уложить спать пораньше!) кричала, что не хочет жить. Когда я спрашивала: «А кто будет считаться с моим мнением и моими желаниями?», она налетала с кулаками. Кричала, что я ещё маленькая, не имею права иметь своих желаний, должна слушать, что старшие говорят и делать то, что приказывают. Родственникам она тоже на меня постоянно жаловалась на моё непослушание, они находились под её влиянием и целиком были на её стороне, они тоже на меня нападали с упрёками и осуждали за то, что я бабушку огорчаю. Один раз она мне всё-таки скормила то, что приготовила – это были невозможно жирные пончики. Она мне пропихивала каждый из них в рот пальцами. Мне стало плохо, она вызвали скорую, и выяснилось, что мне вообще нельзя есть ничего жирного. Только после этого она несколько успокоилась и перестала мне скармливать жирную пищу. Но была ещё масса других вещей, по которым мы спорили: ей хотелось, чтобы я спала по четырнадцать часов в сутки, загорала по пол дня, лёжа на солнцепёке. Я отказываюсь, она опять бьётся в истерике. Почему-то она решила именно меня сделать паинькой, шёлковой и послушной для всех. И что самое страшное – абсолютно безотказной. Я, бывало, спрашиваю её: «Как же я смогу сохранить невинность до свадьбы, если буду для всех уступчивой и безотказной?». А она мне: «Тебе ещё рано о свадьбе думать!» – и тут же, со слезой умиления и с мёдом в голосе добавляет, – Вот если встретится тебе человек, которого ты полюбишь и который тебя полюбит, тогда и выйдешь за него замуж.» А то ещё приводила в пример какую-нибудь сказочную героиню, Золушку: «Вот какая она была добрая, безотказная! И замуж вышла за принца!» Тут уже я взрываюсь: «Добрая, безотказная… Да если бы не чудеса, кто бы на неё, замухрышку, смотрел?!». Как же я уставала от её фантастического идеализма. Как много раз мне потом хотелось проверить и перепроверить на практике её слова. Как часто я себя ловила потом, что она меня провоцировала этими россказнями на такие проверки! Как тяжело было сталкиваться потом с жестокой действительностью, сколько из-за этого глупого идеализма мне потом пришлось трагедий в жизни пережить! Но тогда я ещё об этом не думала. Старалась быть послушной. Но она всегда находила повод придраться. Терроризировала она меня нещадно. И постоянно жаловалась на меня за мою неуступчивость. Стоило только к нам в дом прийти посторонним людям, как она тут же начинала рассказывать, какая я плохая, непослушная, как извожу её своими дерзостями, отказами, как я «плохо кушаю». Не было ни одного случая, чтобы она не заставила кого-нибудь из гостей прочитать мне нотацию. Натравливала их на меня. Многие тут же и нападали на меня с упрёками, не дослушав её жалоб. Стоило мне только сказать: «Нет! Это не так! Это не правда! Она на меня наговаривает!», как она тут же налетала на меня, начинала трясти и размахивать кулаками. А потом не стеснялась лупить даже при посторонних. С воплем: «Я слабая, больная женщина, а ты меня изводишь!» – налетала и начинала отвешивать пощечины¹. Ладошки у неё были пухленькие, тяжёлые… С её подачи и другие родственники стали от меня требовать всего самого для меня неприемлемого и нетерпимого, – беспредельной покорности, уступчивости и согласия со всеми без исключения – того с чем я никак не могла согласиться, и от чего с души воротило. А дальше – больше. В шестнадцать лет меня насильно, с воплями и истерикой разлучили с парнем, одноклассником, который, как я теперь понимаю, был моей единственной моей «половинкой». Потом уже просто швыряли меня, как куклу, включали то в один провальный проект моих родичей, то в другой. Хотела учиться на ювелира после школы – не позволили: вредно для здоровья. И тут же отправили на номерной завод, работать с эпоксидными смолами. Где уважение к моим правам, где логика? И опять: «Не смей отказываться! Ты должна быть послушной, безропотной!». Чуть только повзрослела, мать (ИЭЭ, Гексли) испугалась, что я рано замуж выйду и стала одевать меня, как маленькую девочку: покупала одежду в детском магазине ярких, аляповатых расцветок с детскими бантиками и заставляла носить. Институт мне выбрала по своему вкусу, а потом заставила туда пойти и подать документы. К этому моменту я уже почти совсем разучилась говорить «Нет!». Твёрдости хватало только на то, чтобы отказывать в близости мальчикам. Но родичи меня и тут опередили: выдали замуж по своей воле и своему усмотрению, по предварительной договорённости с родителями жениха, нуждавшегося в столичной прописке, за что конечно же было ими приплачено.  Приплату мама решила потратить на расширение нашей жилплощади,  а меня продали за эти деньги, как овцу на рынке, – сказали: «Пойдёшь!» – и точка! Ещё и истерику закатили для острастки, а маминых и бабушкиных истерик я с детства боялась – за них боялась, боялась их потерять – любила, жалела их и старалась не огорчать, потому и согласилась с их выбором, после того, как они так убедительно показали, насколько он важен для них.  Хотя раньше в нашей семье таких традиций не было: и мама, и бабушка выбирали себе мужей по своему вкусу. Дальше началась череда других принуждений, и тут уже и мама, по примеру бабушки, взрывалась и наливалась гневом всякий раз, когда я говорила «Нет!». А спорила я теперь всё реже и реже. По счастью, мне через несколько лет удалось развестись с первым мужем, но дальше всё пошло только хуже: я уже была так запугана своими близкими, что боялась отказывать кому бы то ни было, боялась говорить «нет». Мне казалось, что если я это скажу, они сейчас же забьются в истерике. И хотя у меня душа уходила в пятки при одной только мысли о последствиях моего согласия, мне тем не менее, приходилось со всем соглашаться, просто потому, что язык уже не поворачивался говорить «Нет!». Хочу сказать «Нет!», а говорю «Да!». И сама холодею от ужаса, и ничего с собой поделать не могу. Потом уже родственники начали меня упрекать, говорили: «Ты даже ангела своей покладистостью в демона превратишь! Рядом с тобой любой мужчина станет деспотом! Нельзя же во всём им так потакать!». (Они уже забыли, как выбивали из меня мою неуступчивость, рассчитывая, что она будет приоритетной для только для них, избирательной: им, родственникам, я буду уступать, а другим нет. А она стала тотальной, универсальной…). Что только не происходило в моей жизни! Кто только ни обращался ко мне за помощью. Одолжить денег? – пожалуйста, отдам хоть все! Прописать на свою жилплощадь? – сколько угодно! – хоть временно, хоть постоянно. Первого мужа обеспечила жилплощадью, за второго заплатила его алименты до момента совершеннолетия его трёхлетнего сына. (Его бывшая жена «Волгу» смогла себе купить на эти деньги.) Третьему мужу отдала квартиру и сбережения все, какие были. Он просто судорогой изошёл, когда упрашивал меня продать квартиру и отдать деньги ему. Уговаривал пока пожить у свекрови. А когда я осталась ни с чем, свекровь выгнала меня из дома. Просто взяла и выставила на улицу. Мужу запретила пускать меня в дом. Нашла ему другую женщину, обеспеченную. Друзей его обзвонила, распорядилась «гнать меня поганой метлой», если я заявлюсь. Муженёк мой поступил ещё лучше: схватил в охапку какие-то мои вещи, посадил меня в автофургон и вывез в неизвестное место – в какое-то общежитие, где он, якобы, договорился о моём проживании: снял для меня комнату, заплатив за месяц вперёд и исчез. Меня погнали оттуда уже через неделю. Родственники мои были уже далеко… и не могли мне помочь. Ну, что делать? – ютилась по чужим углам, работала, где придётся, соглашалась на любые условия оплаты. Сколько раз сидела без денег, отказывала себе в самом необходимом, но даже тут мой бывший супруг (а ныне муж обеспеченной женщины) меня находил и выпрашивал деньги или еду. (Какие-то странные у него были отношения с обеспеченной женщиной). Часть моих вещей, которые ещё оставались у него, свекровь продала, поскольку считала меня обязанной платить за коммунальные услуги на её жилплощади, где я пока ещё была прописана, но не жила. Прописки на своей жилплощади у меня к тому времени уже не было. Последние драгоценности, которые у меня ещё оставались (обручальное кольцо и серёжки) тоже пришлось отнести в скупку и продать, когда бывшему мужу в очередной раз понадобились деньги. И наступил момент, когда не осталось у меня вообще ничего: ни крыши над головой, ни работы, ни средств к существованию. Зато подступили болезни… И вот тут уж я натерпелась страданий, когда во время тяжелейшего приступа пришлось паковать чемоданы и переезжать на другую квартиру, искать себе другое жильё!.. А чего стоили все эти мучения с квартирными хозяйками, которые так взвинчивали цены, что –  куда там за ними угнаться!.. А я же не умею отказываться, не могу торговаться, не могу говорить «нет»! Сейчас, – слава Богу! – мне удалось найти себе закуток (в гробу наверное просторней!), удалось спрятаться от всех, жить за закрытыми ставнями, с отключенным телефоном, вдалеке от всех бывших родственников и друзей, чтобы уже никогда и ни от кого не слышать никаких просьб. Потому, что говорить «Нет!» я всё ещё не могу. – язык не поворачивается отказать: сколько раз брала на себя чужие долги, чужие налоги, чужую вину. Я уже научилась переносить тяжёлые испытания, привыкла обходиться без посторонней помощи и полагаться во всём только на себя. А говорить «нет» – так и не научилась! Для меня главное – это сейчас ни с кем не общаться, чтобы не идти на поводу у чужих просьб. До пенсии осталось – всего ничего, – как-нибудь дотяну. На свою прошлую жизнь я не могу оглядываться без отвращения: содрогаюсь от ужаса… Вспоминаю её, как кошмарный сон, который всё ещё продолжается и никак не закончится. И весь состоит из одних только провалов, упущений, ошибок. Сколько своих шансов я отдала другим – не перечесть! Сколько средств растратила на безнадёжно неблагодарных людей, которые впустую всё разбазарили, прокутили, потратили на игру, на авантюры, афёры, пустые, суетные хлопоты. Бабушка ещё успела дожить и увидеть начало всех моих крушений и очень переживала из-за этого. Считала себя виноватой в том, что «сломала» мне жизнь: сделала меня жертвой чужих прихотей и чужой воли, приучив к безотказной покорности. Хотя в первую очередь, я была жертвой её прихоти и её амбиций, – её желания осчастливить весь мир, создав этакое идеальное существо – этакую кроткую, нетребовательную, неприхотливую Золушку, достойную сказочного принца – безупречно покорную, безоглядно жертвенную и беспредельно уступчивую… — этакую кроткую «овечку», ставшую пожизненной приманкой для «волков.».

Вот такая история… Можно представить себе всю бездну отчаяния человека, ЭСИ,  Драйзера, у которого «с корнем», словно больной зуб, вырвали столь ненавистный ЭИИ, Достоевскому аспект волевой сенсорики. Если, изувеченного, лишённого рук и ног ребёнка унести в лес и оставить там без помощи, бросить на произвол судьбы, – это будет  равнозначный по степени жестокости поступок. Точно так же и здесь изувечили человеку его информационную модель: лишили права на ЭГО-творческую волевую реализацию его этической ЭГО-программы: волевой реализации, волевой защиты – никакой! Лишили человека права сопротивляться насилию, даже выраженному в форме настойчивых просьб, лишили права отказываться и отказывать. Интуитивной защиты – никакой! (Человек не имеет права ни предчувствовать, ни предотвратить беду, он не имеет права сомневаться в честности заверений бесчестных людей, он не имеет права не верить их обещаниям. Он во всех случаях обязан идти на уступки.) Одновременно с этим и логической защиты – никакой. Ребёнок видит бездну лицемерия, двуличия и лжи этой заботливой и любящей бабушки, которая с одной стороны навязывает ему противоестественные условия существования, требует подражания героиням романтических сказок и сериалов, но при этом является антиподом той программы, которую навязывает сама. Восхищаясь жертвенной кротостью сказочных героинь, являет собой образец вопиющей жестокости. Требуя безоговорочной уступчивости от ребёнка, является образцом несокрушимого, железобетонного упрямства. Понятно, что ни логической, ни этической, ни нравственной сути во всех этих «добрых отношениях», калечащих его психику, и соответствующих им «воспитательных мерах», ребёнок- ЭСИ, Драйзер не видит. «Любящая" бабушка набрасывается на девочку злобной фурией, навязывает ей вредные, ненавистные вкусы, нездоровые, вредные привычки и в каждом конкретном случае заставляет её поступать во вред самой себе или в корне неправильно. Постоянно совершает насилие над её здоровьем, судьбой, жизнью, личностью, навязывая ей всё это, и при этом не устаёт «учить» её «человеколюбию», жертвенно-чуткому и деликатному отношению к ближнему. А где чуткость, по отношению к самой девочке? Где уважение к её личности, её взглядам, её вкусам, её мнению? Почему она не имеет права на своё мнение? Почему не имеет права на отказ, когда ей навязывают то, от чего её с души воротит – заставляют толстеть, есть всякую бурду, одеваться, как пугало. Почему она не имеет права даже защищать свою психику и своё здоровье, когда её калечат морально и физически эти, на первый взгляд, любящие и интеллигентные родственники? И где он – пример чуткого и деликатного отношения к ней со стороны взрослых? Почему они от неё ждут того, чему сами не являются примером?

Как это похоже на ЭИИ, Достоевского: считаться с желаниями чужих людей и игнорировать просьбу близких. Устраивать «культ ребёнка», демонстративно расстраиваясь «из-за того, что он не доел пончик», и одновременно с этим жестоко подавлять его волю, бойкотировать все его просьбы и терроризировать намеренным безразличием к его желаниям, постоянно унижая его этим, давая понять, что он здесь «никто» – самый маленький и самый бесправный человек, а потому и должен безоговорочно повиноваться старшим, которые лучше знают, что ему нужно. Бабушка в вышеописанном случае была уверена, что девочку надо откармливать как клушу, растить, как тупое, ленивое животное, заставлять её только есть, да спать, и воспитывать её, как жертвенную овечку, предназначенную для заклания. 

О сложных и двустандартных отношениях ЭИИ, Достоевского к силе и насилию уже много раз говорилось. Истребление сильных путём преобразования их в бессильные, бессловесные и бесхарактерные существа – один из распространённых способов борьбы ЭИИ, Достоевского с насилием, со «скрытой» и «немотивированной» агрессией во всех её проявлениях. Закон простой: если не хочешь, чтоб над тобой совершали насилие, будь насильником сам. А если, при этом, ты слывёшь кротким, чутким, доброжелательным человеком, если мотивируешь свои действия благими намерениями и высокими гуманистическими идеалами, – никто никогда не заподозрит в тебе злого умысла. Никто никогда не поверит, что любящий и близкий родственник третирует своего ребёнка, если он мотивирует это лучшими побуждениями, – делает это «для общего блага», «для блага ближнего», «в позитивных воспитательных целях». Бытует мнение: «Близкий родственник не может желать зла своему ребёнку – так не бывает!». (А особенно, когда он через два слова на третье говорит: «Я учу тебя добру, я хочу, чтоб ты был хорошим и добрым! Чтобы тебя все любили!».) Считается, что ребёнок должен быть благодарен ему за такую заботу о его будущей судьбе и может быть абсолютно уверен в том, что близкие ему желают добра. Но тогда на кого и на что списывать все эти преступления?! – на невежество, ханжество, жестокость, беспросветную глупость, безнаказанность взрослых? На неопытность и неосведомлённость детей? А что может объяснить пятилетний ребёнок своей невежественной, глупой и амбициозной бабушке, которая задалась целью сделать из него «сверхчеловека», – чтобы стал праведником при жизни, – этакого предельно покладистого «человека-невидимку», чтобы он места не занимал, ничего не требовал и не просил, был мягким, щадящим и деликатным, как благоприятная воздушная среда. Чтобы мечтал о воздушных замках, жил в ирреальном пространстве и ожидал сказочного принца, который за ним приедет и увезёт, куда надо. А приезжают и увозят санитары из психбольницы, или грузчики из похоронного бюро…

Дорого приходится платить ЭСИ, Драйзеру за желание ЭИИ, Достоевского обращаться с ним, как пластичным материалом, из которого можно лепить всё необходимое и желаемое, или как с подопытным кроликом для своих опасных педагогических и социальных экспериментов, ставящих целью подменить желаемым действительное, как к тому располагает ЭИИ, Достоевского его ЭГО-творческий аспект интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, реализующей посредством этих домыслов и искажённых оценок объективной реальности ЭГО-программную этику отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – аспект деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства. 

С позиций этого мнимого морального превосходства ЭИИ, Достоевский контролирует и терроризирует выбранную им для перевоспитания жертву своих исправительных методик, первая из которых – тотальный контроль и придирчивость к каждому поступку своей жертвы, из-за чего каждый поступок жертвы посредством ложных и унизительных домыслов превращается в проступок и преступление, а каждое действие жертвы получает негативную оценку ЭИИ, Достоевского и лояльного ему окружения. Этими негативными домыслами ЭИИ, Достоевский терроризирует свою жертву, нещадно и поминутно извращая её слова и действия, для ещё большего её унижения и ещё большего возвышения собственного мнимого нравственного превосходства, как этого требует от ЭИИ, Достоевского его дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев» – страх невозможности возвыситься над окружающими, который ЭИИ, Достоевский приглушает стремлением к превосходству над ними любой ценой. Для  этого и приходится третировать жертву его педагогической активности, придавая каждому его слову и действию наихудший смысл и значение, что и даёт ему  (ЭИИ, Достоевскому) право терзать свою жертву нравоучениями по любому надуманному поводу и по любому домыслу с позиций его ЭГО-творческого аспекта интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности. «Зачем ты в разговоре с соседкой  не поинтересовалась её здоровьем? Она могла подумать, что тебе это неинтересно!» – а дальше следует наставление: «Нельзя же быть такой чёрствой и бесчувственной! Что о тебе люди подумают?! Что о нас подумают? Подумают, что мы тебя плохо воспитали!». В следующий раз будет обратный укор: «Зачем ты в разговоре с соседкой  поинтересовалась её здоровьем? Она могла подумать, что плохо выглядит, что чем-то больна, если это бросается в глаза окружающим! Она могла испугаться этого!» – и дальше опять следует нравоучение: «Нельзя же быть такой бездушной! Что о тебе люди подумают?! Что о нас подумают? Подумают, что мы воспитали тебя такой злой и бестактной, что тебе нравится людей пугать!». Одновременно с эти ЭИИ, Достоевский «загоняет» ЭСИ, Драйзера в зону сомнительных потенциальных возможностей, требуя от него доверия и уступчивости и сострадания ко всем окружающим его (всем без исключения) людям. И одновременно с этим осуждает его (ЭСИ, Драйзера) за неуступчивость, жёсткость, за неуживчивость, неконтактность, за отсутствие чувства любви к ближнему и чувства жалости. Понятно, что подобного рода критика прежде всего возмущает, а потом и угнетает, удручает ЭСИ, Драйзера, подавляет его волю, сковывает его деловую инициативу (бьёт его по его гамма-квадровому комплексу «связанных рук»), деморализует, вносит сумбур в его чувства и ощущения, провоцирует внутренний разлад с самим собой. Неожиданно для себя ЭСИ, Драйзер начинает сомневаться в правомерности своей этической ЭГО-программы, начинает осознавать её ограниченность, обнаруживает неприятные черты в своём характере (которые прежде ему не мешали), испытывает жесточайшее чувство вины (перед теми, кого когда-либо осуждал или разоблачал). Начинает чуть ли не каждый день испытывать жесточайшие угрызения совести (которые иногда длятся годами – до тех пор, пока он сам себя (или кто-то другой) его не перепрограммирует). Осуждает себя за собственную «жёсткость» – за желание быть неуступчивым, неподатливым. Начинает стыдится своей силы, своей «решительности», своей этической ЭГО-программы – то есть всего того, что раньше он в себе ценил и уважал, тем более, что негативную оценку своим действиям он начинает слышать повсеместно, поскольку лояльное ЭИИ, Достоевскому окружение тоже включается в эту коллективную травлю в соотношении  «все на одного». Несколько параллельных жертв для своей травли предусмотрительный (по своей ЭГО-программе) ЭИИ, Достоевский не заводит, опасаясь, что жертвы могут между собой договориться, объединиться и выступить против него и его окружения единым фронтом..  Проявляя себя проблематичным завоевателем  по своему проблематичному аспекту волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), авторитарной, аристократичной, стратегической, негативистской сенсорики волевых нормативов и альтернатив,  ЭИИ, Достоевский может привести своё окружение для продолжения коллективной травли и в дом к своей жертве, будучи приглашённым туда одним из гостей, и уже чувствуя свою безнаказанность на правах гостя и опираясь на поддержку своего окружения, смотреть волком на хозяина дома (свою жертву), дерзить ему и перечить прилюдно, доказывая ему своим поведением, что он настроен воинственно и серьёзно – намерен расширить сферу своего влияния и (проявляя себя проблематичным фаталистом) взять реванш, пользуясь благоприятными обстоятельствами и благосклонностью своей судьбы. В дополнение к этому (проявляя себя проблематичным волокитой по своему проблематичному аспекту деклатимной волевой сенсорики), он может заручиться поддержкой влиятельных людей и даже найдёт их в доме своей жертвы (для чего и заявится туда со всей своей свитой) и постарается их к себе расположить. 

Жертвой террора ЭИИ, Достоевского и возглавляемой им коллективной травли может стать любой человек в неблагоприятных для ЭИИ, Достоевского интертипных или межличностных отношениях. ЭСИ, Драйзер попадает в число жертв террора ЭИИ, Достоевского как его конкурент по этической ЭГО-программе и как удобный объект перевоспитания, который, вследствие его ЭГО-программной этичности, кажется ЭИИ, Достоевскому  удобным объектом этического влияния: кажется достаточно прочитать ему пару нотаций, и он уже всё поймёт, примет точку  зрения ЭИИ, Достоевского и станет в назидание другим убедительным примером успешности его воспитательных методик. На деле же ЭСИ, Драйзер инволюционным направлением своей этической ЭГО-программы ЭИИ, Достоевского  смущает и разочаровывает.  Своё смущение ЭИИ, Достоевский поначалу пытается скрыть, проявляя себя ЭГО-творческим эксцентриком по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности и представляя свой педагогический провал смешным и незначительным недоразумением, для чего и представляет неловкую для себя ситуацию комичной, шуточной – начинает глупо хихикать непонятно над чем, делая вид, что он ничуть не раздосадован своеволием ЭСИ, Драйзера и неожиданностью для него оно не является. Но впоследствии ЭИИ, Достоевский усиливает свой террор, применяя самые жестокие средства психологического воздействия  на неподдающиеся его перевоспитанию ЭСИ, Драйзера. Нападая на него  и всё больше  входя во вкус своей воспитательной миссии, ЭИИ, Достоевский, уже ощущает себя ЭГО-творческим мнимым благодетелем своего окружения в самых широких масштабах, а дальше – больше! Ощущая себя ЭГО-творческим мнимым распределителем возможностей по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии), ЭИИ, Достоевский предельно ограничивая в правах и возможностях трудновоспитуемого (ЭСИ, Драйзера) и наделяя ими себя и своё окружение, создавая невыгодный ЭСИ, Драйзеру перевес и уязвляя его по зоне страха и точке наименьшего сопротивления – по проблематичному для ЭСИ, Драйзера аспекту интуиции потенциальных возможностей  (+ЧИ4эси) – квестимной, эволюционной (координирующей), уступчивой, демократичной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, перекрывая  доступы ко  всем преимуществам этого аспекта у ЭСИ, Драйзера и нивелируя их убийственной критикой по любому надуманному поводу (-ЧИ2эии↑→ +ЧИ4эси↓). Желая упрочить своё положение, ЭИИ, Достоевский, проявляя себя ЭГО-творческим сердцеедом по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии), заручается поддержкой добивающихся его расположения сильных и влиятельных людей. 

Но и «трудновоспитуемый» ЭСИ, Драйзер в конечном итоге в долгу не остаётся. Проявляя себя проблематичным бунтарём, проблематичным  благодетелем и проблематичным справедливым распределителем возможностей, по своему проблематичному аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ4эси) – квестимной, эволюционной (координирующей), уступчивой, демократичной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, на подлые инсинуации ЭИИ Достоевского он отвечает, нападая на его проблематичную волевую сенсорику с позиций своей ЭГО-творческой волевой сенсорики, разоблачая его как проблематичного завоевателя и действуя в соответствии с её краеугольной заповедью «Истреби зло из среды своей» (+ЧС2эси↑→-ЧС4эии↓), поскольку именно таким злом и представляется ему этот «безобидный деспот», собирающий группу поддержки для коллективной травли ЭСИ, Драйзера. Проявляя себя проблематичным завоевателем (по своему проблематичному аспекту волевой сенсорики) ЭИИ, Достоевский обвиняет ЭСИ, Драйзера в агрессивности, и в отсутствии толерантности, а ЭСИ, Драйзер и не собирается его переубеждать – пустое занятие: слишком уж уверен ЭИИ, Достоевский в собственной непогрешимости. 

III-3. ЭСИ, Драйзер –– ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по аналитическим функциям уровней СУПЕРЭГО и ИД, по аспектам логики соотношений – нормативно-ролевому аспекту ЭСИ, Драйзера (-БЛ3эси) и нормативно-ролевому аспекту ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) и по аспектам этики эмоций – наблюдательному аспекту ЭСИ, Драйзера (+ЧЭ7эси) и наблюдательному аспекту ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии). 

Одна из причин двустандартности ЭГО-программной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства в её иерархичности (признак аристократизма), что обусловлено и нормативно-ролевой логикой соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей), аристократической, позитивистской логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства. ЭИИ, Достоевскому трудно претендовать на две  взаимоисключающие социальные роли, в соответствии с которыми он,  с одной стороны, – старается быть самым главным, влиятельным и самым незаменимым человеком в системе. С другой стороны – самым опекаемым и самым незащищённым. Выручает позитивизм обоих аспектов, которые, как и все рациональные аспекты у деклатимов, в силу своего позитивизма попадают у ЭИИ, Достоевского в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому претендовать на обе эти роли наивно и инфантильно – «на голубом глазу», как это делает маленький, капризный ребёнок, снисходительно принимающий заботу от своих родителей, оставляя за собой право командовать ими и помыкать.

Проявляя себя нормативно-ролевым автократом, нормативно-ролевым педантом и нормативно-ролевым энтузиастом по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений, ЭИИ, Достоевский, претендуя на роль доминанта системы, присваивает себе мнимые права, льготы и полномочия, которые тут же и реализует самыми строгими и суровыми методами: с завидным энтузиазмом навязывает своим домочадцам завышенные обязательства, настырно и педантично требует от них беспредельных уступок и беспрекословного подчинения, претендуя на единовластие, жёстко и авторитарно подавляет и терроризирует их жестокими запретами и ограничениями. Но при этом, претендуя на роль самого незащищённого и самого опекаемого человека в системе, ЭИИ, Достоевский разыгрывает роль изнеженного инфанта, присваивает себе все права и привилегии самого слабого, постоянно нуждающегося в моральной и социальной поддержке человека. При всех условиях он старается сохранить за собой все права и привилегии как самого сильного, защищённого, так и самого слабого, незащищённого звена этой социальной системы. По своей ЭГО-творческой интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), аристократической негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности ЭИИ, Достоевскому удаётся в системе быть одновременно на двух, самых преимущественных (в его понимании) позициях – на самой привилегированной верхней и самой привилегированной нижней. И в обоих случаях от этих внезапных диаметрально противоположных перемещений выигрывать, нарабатывать, накапливать льготы привилегии по всем фактическим показателям, пользуясь преимуществами то одной, то другой роли, меняя их в зависимости от обстоятельств по своему усмотрению. (Такая вот «магия перевёртышей» деклатимной модели – быть одновременно и самым влиятельным сверху и самым опекаемым снизу).

В выборе своего места в системе ЭИИ, Достоевскому трудно прийти к окончательному решению: хочется присваивать преимущества всех самых привилегированных слоёв иерархии, что он и стремится делать по мере сил и возможностей. Одновременно с этим ему приходится и подавлять сопротивление остальных членов системы – реальных её доминантов, субдоминантов и инфантов, на чьи права, привилегии, льготы ЭИИ, Достоевский  фактически претендует, всеми правдами, и в шутку и всерьёз, поминутно меняя и роли и ипостаси. И аргументируя свои посягательства на чужие права и привилегии одним инфантильным запретом: «Я тебе этого не разрешаю», который ЭИИ, Достоевский в ослеплении своим мнимым ранговым превосходством может адресовать и реальному доминанту систему. Пользуясь этим приёмом, ЭИИ, Достоевский, шокируя и ошеломляя оппонента своей наивно-инфантильной наглостью, из любых этических отношений (+БЭ1эии) и логических соотношений (+БЛ3эии) может извлечь для себя выгоду в моральном, материальном, этическом, иерархическом, волевом или возможностном плане. Компасом для него будет изобретательная  и манипулятивная ЭГО-творческая  интуиция потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – аспект деклатимной, инволюционной (корректирующей), аристократической негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, который и позволяет ЭИИ, Достоевскому так наивно и инфантильно отрываться от реальности, что окружающим становится страшной его заземлять – всё равно, что сбросить ребёнка с крыши дома. Часть окружающих в связи с этим напускным самомнением предпочитает считать его слабоумным и потому старается ему уступать, а более наблюдательные (и ЭСИ, Драйзер в их числе) считают, что он просто притворяется слабоумным в расчёте на свою ЭГО-творческую интуицию потенциальных возможностей (-ЧИ2эии – интуицию домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности,  которая позволяет ему подменять реальность вымыслами, что ЭИИ, Достоевскому тоже удобно в его лукавой игре на вымогательство иерархических  преимуществ всеми возможными способами.  Флагом и знаменем в этой игре выступает ЭГО-программная этика отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии), позволяющая ему в любом случае претендовать на моральное превосходство (даже если по сути он позволяет себе аморальный поступок), и при всех условиях оставаться «на высоте».

Мнительность и обидчивость ЭИИ, Достоевского – обычные составляющие эмоционального отражения его этической ЭГО-программы, характерные для него как для  дельта-аристократа, с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев», принуждающим ЭИИ, Достоевской при любых обстоятельствах возноситься над окружающими, претендуя на безусловное моральное и ранговое превосходство. Этот же  «обиженный» и «требовательный» эмоциональный тон, проводимый ЭИИ, Достоевским по его наблюдательному аспекту этики эмоций (-ЧЭ7эии)  – деклатимной, инволюционной (корректирующей), демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, позволяют ему, проявляя себя наблюдательным педантом (по его наблюдательному аспекту этики эмоций) удерживать за собой привилегированные позиции там, где по правилам других соотношений (по всем остальным аспектам) он не имеет на это права. Как не имеет права уходить от ответа или ответственности, претендуя на роль лидера и доминанта системы, и не имеет права претендовать на опеку и помощь, заявляя о своей немощи, если жестоко терроризирует своих близких с позиции силы. На подобного рода замечания ЭИИ, Достоевский эмоционально реагирует неадекватно: проявляя себя наблюдательным балагуром по своему наблюдательному аспекту этики эмоций и наблюдательным перестраховщиком, заинтересованным в своём привилегированном (а, значит, и этически безупречном) положением в системе, он (ЭИИ, Достоевский) переводит ситуацию в шутку и представляет её себе и другим как бы шуточной, заглушая своим смехом речь обвинителя.  Притворяясь рассмешённым этими обвинениями, он отвечает на них безостановочным, наигранным хихиканьем, в котором и топит все высказанные ему упрёки. И происходит это так: его осуждают, а он – глупо хихикает, закатывая глаза и выдавливая из себя смех. Если возмущённый его поведением обвинитель, не меняя своего спокойного тона на резкий и громкий,  продолжают взывать к его совести, ЭИИ, Достоевский  набирает побольше воздуха и продолжает натужено хихикать, стараясь заглушить хохотом слова обвинителя, и замолкает только тогда, когда обвинитель прерывает свою речь, считая, что продолжать её бесполезно.

В отношениях с ЭСИ, Драйзером эти этические и логические противоречия проявляются довольно быстро. ЭСИ, Драйзер подмечает их по своей наблюдательной этике эмоций (+ЧЭ7эси) – по аспекту квестимной, эволюционной (координирующей), аристократической, негативистской, стратегической этики эмоциональных преимуществ,  и по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эси) – квестимной, инволюционной (корректирующей), демократической, стратегической, негативистской логики системных нормативов и ранговых альтернатив. Оба они в силу своего негативизма, как и все негативистские рациональные аспекты у квестимов,  попадают у ЭСИ, Драйзера в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и заставляет ЭСИ, Драйзера усиливать оборону по этим аспектам и не давать спуску ЭИИ, Достоевскому, в котором видит подлого и лицемерного врага правомерного этического и логического порядка. Проявляя себя наблюдательным и нормативно-ролевым педантом по этим аспектам, ЭСИ, Драйзер рвётся в бой, преисполненный ненависти к такому гнусному и наглому поведению ЭИИ, Достоевского, который позволяет себе в такой возмутительной форме издеваться над установленными в обществе основами этического и логического правопорядка. И  первая из этих основ – заповедь «око за око, мера за меру», устанавливающая справедливое равновесие сил в обществе, согласно которому всякое зло должно быть наказано. И это наказание злоумышленник должен понести в любом случае,  даже если он своей вины не признаёт, осуждение осмеивает и превращает суд в балаган.  Проявляя себя наблюдательным мстителем и наблюдательным энтузиастом по своему наблюдательному аспекту (стратегической аристократичной, негативистской) этики эмоций (+ЧЭ7эси),  а также проявляя себя нормативно-ролевым поборником справедливости и нормативно-ролевым перестраховщиком по своему нормативно-ролевому аспекту (стратегической, демократичной, негативистской) логики соотношений (-БЛ3эси), ЭСИ, Драйзер, будучи убеждён, что примеры такого поведения необходимо пресекать в корне, развивает бурную общественную деятельность, стратегически направленную  против аморального и антиобщественного поведения ЭИИ, Достоевского, который, тем не менее, несмотря на выдвинутые против него обвинения, продолжает претендовать на своё мнимое ранговое (+БЛ3эии↑) и мнимое моральное превосходство (-БЭ1эии↑). ЭСИ, Драйзера как нормативно-ролевого борца с неравенством в принципе возмущают притязания всесторонне провинившегося ЭИИ, Достоевского на преимущественные моральные и правовые позиции в обществе – по какому праву он считает себя их достойным? 

Не удивительно, после этого, что в ослеплении своим розово-рафинированным мировосприятием, ЭИИ, Достоевский не соглашается с тем, что у этой светлой, праздничной стороны жизни есть ещё и будничная, теневая. И уж ни коим образом не соглашается на этой мрачной и теневой стороне жить, поэтому время от времени разыгрывает роль «жертвы чужих притеснений», претерпевшей достаточно на этом свете и неспособной вмещать в себя ещё и другие страдания. 

Когда ЭСИ, Драйзер понимает, что основанием для этого правового самообольщения является личный самообман ЭИИ, Достоевского и его личное ослепление собственными иллюзиями – запредельным позитивизмом логических и этических аспектов его деклатимной модели – его «розовыми очками», которые он снять с себя никому не позволяет, ЭСИ, Драйзер срывает с него эти «розовые очки», доступно и убедительно открывая перед ним всю реально неприглядную сущность поступков ЭИИ, Достоевского. А открыв, изумляется перерождением ЭИИ, Достоевского из скромного тихони и «ангелоподобного праведника» в отвратительного и чудовищно-жестокого монстра, который может орать и визжать, сквернословя и изрыгая проклятья, чего менее всего можно ожидать от внешне безобидного «тихони» и «скромника», который жалуется на своих «обидчиков», выпрашивая для себя опеку и покровительство по аспектам инфантильного уровня СУПЕРИД. 

Проявляя себя наблюдательным перестраховщиком по своему наблюдательному аспекту деклатимной этики эмоций, ЭИИ, Достоевский, опасаясь за своё  привилегированное положение в системе отношений, очень неохотно меняет маску тихони и праведника на обличие монстра и может своей кажущейся безобидностью  и      незащищённостью  кого угодно ввести в заблуждение – даже этически проницательного ЭСИ, Драйзера, который, приняв его лживую маску за истинную сущность, рвётся ему помогать изо всех сил, насколько позволяют возможности. И только подробнее отследив и сопоставив фактически поступки и  поведение ЭИИ, Достоевского, понимает, с кем он в действительности имеет дело. Ну, а тогда уж – держись, ЭИИ, Достоевский! – все маски будут прилюдно сорваны, и истинная сущность будет представлена во всей её шокирующей очевидности. 

III-4. ЭСИ, Драйзер –– ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по творческим функциям уровней СУПЕРИД и ИД, по аспектам интуиции времени  – активационному аспекту  ЭСИ, Драйзера (-БИ6эси) и демонстративному аспекту ЭИИ, Достоевского (+БИ8эии) и по аспекту сенсорики ощущений – активационному аспекту  ЭИИ, Достоевского (+БС6эии) и демонстративному аспекту ЭСИ, Драйзера (-БС8эси).   

Из-за преувеличенных страхов перед теми, кто сильнее его, из-за ощущения своей слабости и незащищённости перед ними, ЭИИ, Достоевский, со свойственной ему (как дельта-интуиту) мнительностью и обидчивостью находит себе поводы для новых беспокойств. Придумывает себе причины для новых страхов и опасений, сетует на них, рассказывая о них другим так часто, что из воображаемых объектов они превращаются в реальные, обрастают множеством вполне правдоподобных деталей, в каждой из которых он усматривает для себя новую опасность, находит повод для новых обид, страхов и беспокойств. Раздувая свою мнительность и обидчивость до предела и обрушивая её потоком претензий и обвинений на голову кого-нибудь из окружающих его людей, ЭИИ, Достоевский упрекает их в недостаточной чуткости, в неделикатности, в безучастном и невнимательном отношении к его состоянию, активизируясь возможностью требовать к себе всё большего внимания и  всё большей опеки по своему активационному аспекту сенсорики ощущений  (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной (координироющей), негативистской, стратегической, демократичной сенсорики близких пространственных отношений (сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения), превращаясь в ненасытного потребителя и проявляя себя по этому аспекту активационным гедонистом, которому постоянно не хватает предоставленных благ и удовольствий, внимания, заботы и опеки, из-за чего он неотступно (придерживаясь близкой дистанции, как того требует его деклатимная модель) преследует своими требованиями потенциальных покровителей-опекунов, проявляя себя активационным волокитой по своему активационному аспекту сенсорики ощущений, пытаясь их заинтересовать собой и увлечь интересными (на его взгляд) предложениями и приятными планами, проявляя себя активационным прожектёром по своему активационному аспекту сенсорики ощущений. Этот аспект в силу своего негативизма, как и все негативистские иррациональные аспекты у деклатимов, попадает у ЭИИ, Достоевского в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и заставляет ЭИИ, Достоевского быть чрезвычайно капризным  и требовательным по активационному аспекту сенсорики ощущений, расположенному у него в инертном блоке, на инфантильному уровне СУПЕРИД, чем также объясняется его потребительская инертность и инфантильное нежелание считаться объективными условиями и возможностями своих опекунов. Обязав их о нём заботится и ухаживать, ЭИИ, Достоевский их от себя уже не отпустит – будет удерживать любыми средствами, опутывая их этическими обязательствами  и сковывая своим контролем, требуя от них ежедневного внимания, ежедневных звонков или визитов вежливости, при этом паникуя и жалуясь на них по любому поводу, заметив даже незначительное их охлаждение или частичное отсутствие их интереса к себе. 

Удовлетворённым ЭИИ, Достоевский может быть только опекой своего дуала-ЛСЭ, Штирлица, активизируясь его ЭГО-творческой сенсорикой ощущений (-БС2лсэ) – аспектом квестимной, инволюционной (корректирующей), позитивистской, аристократической, стратегической сенсорики далёких пространственных отношений (сенсорики отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия).  Активация ЭИИ, Достоевского по этому аспекту в партнёрстве с ЭСИ, Драйзером, подаваемая с демонстративных позиций (-БС8эси) продолжительной и сколь-нибудь удовлетворительной не бывает. Поначалу ЭИИ, Достоевский очаровывается позитивизмом и щедростью демонстративной сенсорики ощущений ЭИИ, Драйзера, у которого этот аспект в силу своего позитивизма, как и все иррациональные аспекты у квестимов, попадает область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и обусловливает непомерную щедрость ЭСИ, Драйзера по этому аспекту, многократно превосходящую его возможности. Проявляя себя демонстративным созерцателем по своему демонстративному аспекту сенсорики ощущений, ЭСИ, Драйзер, выражает готовность обходится скромными запросами в удовлетворении своих потребностей, отдавая предпочтение духовной пище, что всемерно приветствуется ЭИИ, Достоевским, дополняющим его неприхотливую квестимную сенсорику ощущений (сенсорику отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия), своей прихотливой и требовательной деклатимной сенсорикой ощущений (сенсорикой притяжения, присоединения, внедрения, поглощения). Непритязательные планы на будущее, связанные с далёкими путешествиями демонстративного прожектёра-ЭСИ, Драйзера – ненадолго увлекают активационного гедониста-ЭИИ, Достоевского, который может даже всерьёз их не воспринимать, но вполне серьёзно может обидеться, посчитав, что ЭСИ, Драйзер его не уважает, если предлагает такое скромное развлечение, о котором будет даже стыдно рассказать кому-нибудь из его друзей, отдыхающих на Канарах или на Мальдивах. Как и его дуал-ЛСЭ, Штирлиц, ЭИИ, Достоевский привык отдыхать на престижных курортах, с комфортом, а отдыхать дикарём в дешёвом кемпинге он предоставит кому-нибудь другому.  Не выдерживая потребительского напора ЭИИ, Достоевского, ЭСИ, Драйзер начинает тяготиться общением с ним  – его спонтанным желанием общаться и вести беспредельно долгие разговоры, заполненные беспредметными рассуждениями на отвлечённые тем. Следуя побуждениям своей демонстративной сенсорики ощущений – квестимной сенсорике отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия, ЭСИ, Драйзер вызывает ревность и раздражение ЭИИ, Достоевского, который становится ещё более назойливым и подозрительным, когда ЭСИ, Драйзер, проявляя себя демонстративным сердцеедом по своему демонстративному аспекту сенсорики ощущений, знакомит ЭИИ, Достоевского с кем-нибудь из своих новых поклонников, в котором ЭИИ, Достоевский хоть и видит соперника и конкурента по вниманию и расположению ЭСИ, Драйзера, своего потребительского отношения к нему не меняет, но становится ещё более требовательным и капризным, всё ближе подводя отношения к разрыву.  

Активация ЭСИ, Драйзера  по аспекту интуиции времени (-БИ6эси) – квестимной, инволюционной (корректирующей), позитивистской, аистократической интуиции долгих (далёких) отношений во времени (интуиции далёких перемен, долговременных планов, долгих отсрочек и проволочек), по которому он тоже настроен вполне оптимистично, проявляя себя по нему  активационным мечтателем, в партнёрстве с ЭИИ, Достоевским тоже не бывает продолжительной. Информация, подаваемая ЭИИ, Достоевским с позиций своего демонстративного аспекта интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей),  негативистской, демократичной интуиции близких отношений во времени – интуиции мрачных прогнозов и близких перемен к худшему, действует на ЭСИ, Драйзера угнетающе  и (что самое неприятное) расхолаживает его деловую активность, в отличие от тождественного ЭГО-творческого аспекта деклатимной интуиции времени его дуала-ЛИЭ, Джека, который мобилизует деловую активность ЭСИ, Драйзера, подолгу удерживая её в готовности к работе, как того требует от ЛИЭ, Джека и ЭСИ, Драйзера их гамма-квадровый комплекс «связанных рук» – страх невозможности реализовать себя в деле, который они приглушают повышенной деловой активностью. Но ЭИИ, Достоевского его дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев» – страх невозможности возвыситься над другими, заставляющий ЭИИ, Достоевского добиваться превосходства любым путём, как раз и побуждает приглушать деловую активность ЭСИ, Драйзера, рассматривая его как конкурента на альтернативном поле возможностей  ЭГО-творческой интуиции потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского (-ЧИ3эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, которые как раз и позволяют ЭИИ, Достоевскому охлаждать деловую активность ЭСИ, Драйзера, подавляя её надуманными, химерическими страхами. Манипулируя ими с гибких и маневренных позиций своего демонстративного аспекта интуиции времени, ЭИИ, Достоевский, проявляя себя по нему демонстративным скептиком-агностиком,  начинает предрекать ЭСИ, Драйзеру, проявляющему себя активационным мечтателем  по своему активационному аспекту квестимной интуиции времени, менее чем скромное воплощение его планов и чаяний, ссылаясь на грядущие неприятности вселенских масштабов, которые предсказывают самые компетентные прорицатели. Проявляя себя демонстративным фаталистом по своему демонстративному аспекту интуиции времени, ЭИИ, Достоевский может сослаться и на очевидные «знаки судьбы»,  которые тоже ничего хорошего не предвещают.  Аспект деклатимной, негативистской  интуиции  времени, как и все негативистские иррациональные аспекты у деклатимов, попадают у него в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), поэтому в свои предсказания ЭИИ, Достоевский и сам начинает верить, позволяя себе в них и убеждать, и разубеждать себя по мере необходимости, пользуясь свойственным самоуверенным деклатимам самовнушением и их непоколебимым принципом «во что ты веришь, то и сбудется». Проникаясь негативизмом своего демонстративного аспекта интуиции времени и искренне впадая в состояние тревоги, раздуваемой до панического ужаса, ЭИИ, Достоевский заряжает этими тревогами ЭСИ, Драйзера, умоляя его ничего не предпринимать в эту  (ближайшую) неблагоприятную пору. Чем опять же понижает деловую активность ЭСИ, Драйзера, который, проявляя себя активационным фаталистом по своему активационному аспекту позитивистской интуиции времени (хоть и попадающим у него, как и все иррациональные аспекты у квестимов, в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), всё же  не исключающим возможных перемен к худшему), решает не играть с судьбой в опасные игры, а потому прислушивается к прогнозам и рекомендациям ЭИИ, Достоевского, и откладывает намеченные дела до лучших времён, тем самым теряя деловую инициативу и упуская многие важные и выгодные возможности. Страх профессиональной несостоятельности, который при этом пробуждается у ЭСИ, Драйзера под влиянием его гамма-квадрового комплекса «связанных рук»,  побуждает ЭСИ, Драйзера активно заняться поисками влиятельных покровителей, которые могли бы вывести его из временных затруднений, что он и делает, проявляя себя активационным волокитой по своему активационному аспекту интуиции времени.  Не отстаёт от него и ЭИИ, Достоевский, заручаясь поддержкой заинтересованных в его расположении влиятельных людей, проявляя себя демонстративным сердцеедом по своему демонстративному аспекту интуиции времени.  

© Вера Стратиевская, 27. 02. 2023. 

---

[1] Соционная миссия психотипов в квадрах здесь и далее указана по терминам В.В. Гуленко.

[2] Распорядителем (и распределителем) своих и чужих возможностей может посчитать себя представитель любого психотипа, независимо от расположения в модели ТИМа аспекта интуиции потенциальных возможности, а только потому, что само наличие этого аспекта в структуре ТИМа, заставляет его работать на ЭГО-программу ТИМа, её цели и приоритеты, из чего следует, что равенство возможностей в природе и в социуме недостижимо. Каждый распределяет свои и чужие возможности, исходя из своих личных амбиций и целей, с той лишь разницей, что деклатим мотивирует это распределение «благими намерениями» (представляясь «другом», «помощником», «доброхотом», говоря: «Я твой друг, я хочу тебе помочь, я желаю тебе добра!»), поскольку в деклатимной модели аспект деклатимной интуиции мнимо-реальных  потенциальных возможностей и альтернатив реализуется аспектом этики отношений – деклатимной этики нравственных преимуществ и морального превосходства (-ЧИ/+БЭ), а квестим мотивирует распределение своих и чужих возможностей «борьбой с неравенством, борьбой за справедливость», поскольку в квестимной модели аспект квестимной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ реализуется аспектом логики соотношений – квестимной логики системных нормативов и альтернатив (+ЧИ/-БЛ). 

[3] Вытеснение (конкурента, партнёра  или соконтактника)  из личного поля возможностей проводится в интересах ЭГО-программы ТИМа представителями всех ТИМов социона, всеми, входящими в структуру  ТИМа, информационными аспектами и программирующими их психологическими  признаками. Так, например, по аспекту волевой сенсорики происходит силовое (волевое) вытеснение конкурента из поля возможностей, по аспекту этики эмоций – эмоциональное вытеснение, по аспекту деловой логики – деловое вытеснение, по аспекту логики соотношений – административное вытеснение и т.д.

[4] Стихотворение «Поэт и гражданин» Н.А. Некрасова (ЭИИ).

[5] У деклатимов рациональные – этические и логические – аспекты позитивистские. Взаимодействие по этим аспектам лежит  у них в области завышенных ожиданий, с ними связываются большие надежды наперекор всем ошибкам и разочарованиям, которые, тем не менее, переносятся очень болезненно.  

[6] Распределение потенциальных возможностей среди ближайших партнёров и других членов своего окружения (включая и манипуляцию возможностями с целью вовлечения окружающих в зависимость от своих планов, своей воли, своих этических и деловых отношений) считают своей ЭГО-приоритетной прерогативой все рассуждающие (или как их ещё называют – инфантильные) интуиты, у которых аспект интуиции потенциальных возможностей расположен на уровне ЭГО, а именно –  интуиты  первой и четвёртой квадр – альфа- и дельта- интуиты: ИЛЭ, Дон-Кихот; ЛИИ, Робеспьер; ЭИИ, Достоевский и ИЭЭ, Гексли. При взаимодействии друг с другом (и с другими партнёрами) в межличностных и интертипных отношениях у инфантильных интуитов  возникают доходящие до серьёзных конфликтов споры за право распоряжаться своими и чужими возможностями, включая и жесточайшие запреты на право распоряжаться своими возможностями, выдвигаемые инфантильными интуитами их ближайшим партнёрам и другим членам их окружения, что является наиболее болезненной точкой в их отношениях с окружающими, поскольку распорядителем (и распределителем) своих и чужих возможностей может посчитать себя представитель любого психотипа, независимо от расположения в модели ТИМа аспекта интуиции потенциальных возможности, а только потому, что само наличие этого аспекта в структуре ТИМа, заставляет его работать на ЭГО-программу ТИМа, её цели и приоритеты, из чего следует, что равенство возможностей в природе и в социуме недостижимо. Каждый распределяет свои и чужие возможности, исходя из своих личных амбиций и целей, с той лишь разницей, что деклатим мотивирует это распределение «благими намерениями» (представляясь «другом», «помощником», «доброхотом», говоря: «Я твой друг, я хочу тебе помочь, я желаю тебе добра!»), поскольку в деклатимной модели аспект деклатимной интуиции мнимо-реальных  потенциальных возможностей и альтернатив реализуется аспектом этики отношений – деклатимной этики нравственных преимуществ и морального превосходства (-ЧИ/+БЭ), а квестим мотивирует распределение своих и чужих возможностей «борьбой с неравенством, борьбой за справедливость», поскольку в квестимной модели аспект квестимной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ реализуется аспектом логики соотношений – квестимной логики системных нормативов и альтернатив (+ЧИ/-БЛ).