СЛЭ, Жуков (бета-квадра):
1. экстраверт; 2. логик; 3.
сенсорик; 4. иррационал; 5. негативист;
6. деклатим; 7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10.
уступчивый;
11. предусмотрительный; 12.
инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист;
15. решительный.
По сочетанию признаков:
ВОЛОКИТА (уступчивый
иррационал-субъективист).
ФАТАЛИСТ (предусмотрительный
решительный иррационал).
ИЭИ, Есенин (бета-квадра):
1. интроверт; 2. этик; 3.
интуит; 4. иррационал; 5. позитивист;
6. квестим; 7. динамик; 8.
тактик; 9. эмотивист; 10. уступчивый;
11. предусмотрительный; 12.
инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист;
15. решительный.
По сочетанию признаков:
ВОЛОКИТА (уступчивый
иррационал-субъективист).
ФАТАЛИСТ (предусмотрительный
решительный иррационал).
1. Первый такт дуализации. Аспект
сенсорики ощущений (канал 3 — 7). Эстетический норматив ИЭИ, Есенина. («По
одёжке встречают, по уму провожают»).
Трудно найти внешне более противоположных людей, чем представители этой диады. С одной стороны — приземлено реалистичный и жёстко-прямолинейный СЛЭ, Жуков, всегда ставящий себе в заслугу знание жизни и умение принимать её «такой, какая она есть», с другой — идеалист и мечтатель, изыскано-аристократичный романтик, хрупкий и ранимый ИЭИ, Есенин. Казалось бы, что между ними общего? Как они могут дополнять и уравновешивать друг друга?
Как и в любой иррациональной диаде, партнёры здесь в первую очередь координируют свои ощущения. Не случайно, поэтому, первый такт дуализации приходится на аспект сенсорики ощущений — нормативно-ролевой аспект у ИЭИ, Есенина (-БС3иэи) и наблюдательный у СЛЭ, Жукова (+БС7слэ). Поговорке «По одёжке встречают, по уму провожают» в этой иррациональной диаде авторитарной бета-квадры – квадры решительных аристократов-субъективистов, где о социальном статусе человека судят по внешнему виду, придаётся огромное значение: если плохо или небрежно одет, значит не уважает ни себя, ни окружающий, а потому должен быть вытеснен «на дно» в нижние слои иерархии – в рабы, в парии, в отщепенцы. Бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх вытеснения в парии – заставляет их придавать значение своему внешнему виду, доводя его до общепринятого норматива, за исключением тех случаев, когда своим неподобающим внешним видом они стараются намеренно унизить окружающих (более характерно для СЛЭ, Жукова).
Трудно найти внешне более противоположных людей, чем представители этой диады. С одной стороны — приземлено реалистичный и жёстко-прямолинейный СЛЭ, Жуков, всегда ставящий себе в заслугу знание жизни и умение принимать её «такой, какая она есть», с другой — идеалист и мечтатель, изыскано-аристократичный романтик, хрупкий и ранимый ИЭИ, Есенин. Казалось бы, что между ними общего? Как они могут дополнять и уравновешивать друг друга?
Как и в любой иррациональной диаде, партнёры здесь в первую очередь координируют свои ощущения. Не случайно, поэтому, первый такт дуализации приходится на аспект сенсорики ощущений — нормативно-ролевой аспект у ИЭИ, Есенина (-БС3иэи) и наблюдательный у СЛЭ, Жукова (+БС7слэ). Поговорке «По одёжке встречают, по уму провожают» в этой иррациональной диаде авторитарной бета-квадры – квадры решительных аристократов-субъективистов, где о социальном статусе человека судят по внешнему виду, придаётся огромное значение: если плохо или небрежно одет, значит не уважает ни себя, ни окружающий, а потому должен быть вытеснен «на дно» в нижние слои иерархии – в рабы, в парии, в отщепенцы. Бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх вытеснения в парии – заставляет их придавать значение своему внешнему виду, доводя его до общепринятого норматива, за исключением тех случаев, когда своим неподобающим внешним видом они стараются намеренно унизить окружающих (более характерно для СЛЭ, Жукова).
Исходя из мироощущения второй квадры, здесь принято считать, что человек должен занять в обществе (в системе, в иерархии) достойное место, произвести во всех отношениях приятное впечатление, показать, что он тоже «не лыком шит». Поскольку такого мнения придерживаются представители обоих психотипов, составляющих эту диаду, здесь принято уделять внимание своему внешнему облику (особенно «на людях») и соответственно оценивать внешний вид окружающих. Принарядиться на встречу, как на парад, – значит оказать своим нарядным и торжественным видом уважение. Вопрос: «Для кого это ты принарядилась?» – не праздный во второй квадре. И именно элегантностью и изящными манерами производит ИЭИ, Есенин благоприятное впечатление на СЛЭ, Жукова. С другой стороны, именно СЛЭ, Жуков, несколько неуклюжий в движениях и грубоватый по своему стилю поведения, может быть на первых (и не только на первых) порах антипатичен ИЭИ, Есенину. Хотя, надо признать и за СЛЭ, Жуковым умение эффектно преподнести себя, произвести впечатление человека уверенного в себе, респектабельного, благополучного и хорошо устроенного в жизни, умеющего ценить удовольствия и умеющего их себе доставлять.
Нарядная одежда и соответствующая случаю праздничная обстановка здесь является знаком особого уважения. Любой из представителей этой диады может обидеться, если на важную встречу или на торжество к нему придёт человек, недостаточно празднично или нарядно одетый. СОБЛЮДЕНИЕ РИТУАЛОВ, ОБЫЧАЕВ И ТРАДИЦИЙ ЗДЕСЬ КАК И В ЛЮБОЙ АРИСТОКРАТИЧЕСКОЙ ДИАДЕ ИМЕЕТ ОГРОМНОЕ ЗНАЧЕНИЕ. За недооценку значимости принятых обычаев и традиций ИЭИ, Есенин обижается на партнёра (чем он хуже других?!), за несоблюдение установленных им ритуалов ИЭИ, Есенин жестоко мстит:
Пример:
На отчётный (дипломный) концерт выпускника консерватории-ИЭИ, Есенина его супруга-СЛЭ, Жуков пришла в будничной рабочей одежде – в обычном, деловом платье и в сапогах. (Просто не успела заехать домой и переодеться). Пришла без цветов. (Опять же, не подумала и не догадалась заранее купить, чтобы преподнести их мужу и его профессору сразу после выступления). Не догадалась сделать нарядную причёску и макияж. И конечно, она не догадалась (а сам он не сказал, он гордый) устроить банкет по случаю окончания его учёбы в консерватории. Но зато не преминула упрекнуть его за посредственное выступление на отчётном концерте, за «троечку», полученную им за дипломную работу: столько труда вложил во время учёбы, столько внимания, столько уважения к себе требовал, а результат оказался менее, чем скромным: тройка с натяжкой. Она не простила ему его посредственных успехов, а он не простил ей упрёка и пренебрежительного, отношения к такому важному событию в его жизни. И недели не прошло, как они расстались. После концерта он поехал к друзьям в общежитие, а через неделю забрал свои вещи и подал на развод. Она считала, что теперь, став дипломированным музыкантом, он зазнался, много о себе возомнил, поэтому и не желает признавать её равной себе партнёршей. И в общем оказалась не так далека от истины. Он посчитал её недостаточно тонким и деликатным человеком. В каком-то смысле решил ей отомстить и за этот упрёк, и за это грубое, будничное отношение к такому важному для него событию. Он поговорил с ней об этом, но она опять же его не поняла: «Подумаешь, диплом защитил! Эка невидаль! Ты ещё попробуй устроиться по специальности. Музыкантов вокруг, как кур нерезаных. Теперь станет одним больше…» (Рано радоваться! При такой специальности неизвестно, что лучше: с дипломом или без диплома жить.) Она боялась, что его новые, большие запросы приведут его к новым большим разочарованиям, за которые опять же придётся расплачиваться ей своим трудом, терпением и материальной поддержкой. Но ничего этого не случилось, он просто ушёл из семьи. Новый этап в его жизни совпал с поиском нового окружения, более соответствующего его новому профессиональному статусу.
2. Силовой и возможностный потенциал в диаде СЛЭ, Жуков – ИЭИ, Есенин. Координация отношений по аспекту интуиции потенциальных возможностей
(+ЧИ7иэи – -ЧИ3слэ).
Представители психотипов в этой диаде координируют свою позицию и по другому аспекту того же канала связи — аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи – -ЧИ3слэ). Например, оба видят для себя какие-то возможности по внедрению в наиболее благоприятную для существования и карьерного роста социальную систему. И здесь уже СЛЭ, Жуков по своему нормативно-ролевому аспекту интуиции потенциальных возможностей старается представить себя в наиболее выгодном свете и произвести впечатление «человека с возможностями и перспективами», у которого «всё и всюду схвачено». Что касается ИЭИ, Есенина, у которого этот аспект соответствует наблюдательной функции, то он всегда следит за тем, чтобы его «не обошли» преимуществами по этому аспекту, не лишили возможностей, на которые он рассчитывает, «не обнесли пирогом», «не использовали втёмную», «не выбросили за борт». ИЭИ, Есенин и сам иногда не прочь представить себя влиятельным человеком, указывая на какие-то свои связи и возможности (а они, как правило, у него находятся), но при этом никого к своим связям не подпускаем, набивает им цену, торгуется, блефует, но воспользоваться ими никому не даст, опасаясь стать потом «лишним звеном» в цепочке деловых отношений.
ИЭИ, Есенин не хуже СЛЭ, Жукова умеет внедрятся в нужную сферу, но в отличие от дуала делает это мягко, ненавязчиво, используя своё обаяние и умение манипулировать этически и предельно деликатно объясняться намёками: «Вот я слышал, сейчас открывается новый филиал... подбирают кадры... Я бы мог... Ну... вы понимаете...». Уже внедрившись, ИЭИ, Есенин всегда сумеет удержаться в системе. Умеет доказать свою «незаменимость» и значимость услугами, не имеющими отношения к его прямым профессиональным обязанностям. И легче всего ему удаётся убедить в этом именно своего дуала СЛЭ, Жукова. Любую ситуацию ИЭИ, Есенин может прогнозировать с точки зрения надвигающейся этической и интуитивной опасности – качество исключительно ценное для представителя бета-квадры, позволяющее ИЭИ, Есенину предвидеть и нейтрализовать чей-либо коварный замысел, возможное предательство, вероломство, враждебность, неискренность и противопоставить недругу свою встречную интригу. Именно этими действиями ИЭИ, Есенин и оказывает неоценимую услугу своему дуалу. Благодаря этой информации ИЭИ, Есенин в самый кратчайший срок становится крайне необходим СЛЭ, Жукову, завоёвывает его доверие, расположение, становится его правой рукой, свободно и доверительно общается с ним на любые темы.
3. Взаимодействие ЛОГИКА-КОНСТРУКТИВИСТА (СЛЭ, Жукова) и ЭТИКА-ЭМОТИВИСТА (ИЭИ, Есенина)
Дуализированный СЛЭ, Жуков предпочитает строить свои взаимоотношения с окружающими по «подсказке» ИЭИ, Есенина, постоянно советуется с ним относительно их намерений и поведения – как к кому нужно отнестись, что и от кого можно ожидать...
Используя потенциал своего демонстративного аспекта этики отношений (-БЭ8иэи) – квестимной, демократичной этики нравственных нормативов, ИЭИ, Есенин этически может приспосабливаться к любым условиям и ситуациям. Он исключительно конформен, демонстративно доброжелателен, услужлив, искренне восторжен, способен растопить недоверие и расположить к себе любого, даже самого некоммуникабельного человека. Неудивительно, поэтому, что СЛЭ, Жукову, у которого аспект этики отношений (+БЭ) – деклатимной этики нравственных преимуществ попадает на позиции ТНС (точки наименьшего сопротивления) легче всего общаться именно с ИЭИ, Есениным, который берет на себя всю этическую инициативу: с лёгкостью сокращает дистанцию, задаёт в разговоре лёгкий и непринуждённый тон, очень быстро подстраивается под собеседника, умеет выслушать, поддакнуть, посочувствовать, ненавязчиво и деликатно сделать комплимент, легко и очаровательно шутит...
– И ему не мешает цинизм, подозрительность и жестокость Жукова?
– Если эти качества не проявляются по отношению к нему во враждебной форме...
– А если это проявляется по отношению к другим?
– В любом случае, системы этических ценностей ИЭИ, Есенина эти качества не разрушают. СЛЭ, Жуков умеет быть и добрым, и щедрым, и справедливым. И в условиях удачной дуализации он это великолепно проявляет. ИЭИ, Есенин же в число врагов СЛЭ, Жукова, как правило, не попадает, хотя бы ещё и потому, что сам же этих «врагов» ему и находит – умеет перевести его гнев на других, что немаловажно в авторитарной бета-квадре, где от умения себя выгораживать зависит практически всё – и жизнь, и благополучие семьи, и наличие средств к существованию и крыши над головой .
– А если допустить, что их интересы в чём - то пересекаются и они становятся врагами? У ИЭИ, Есенина есть средства за себя постоять?
– Есть. И средства эти этические. Ловко манипулируя своим ЭГО-творческим аспектом этикой эмоций (+ЧЭ2иэи) ИЭИ, Есенин добивается практически всего, чего хочет. Пример: молодой парень-ИЭИ, Есенин дуализировался и сочетался браком с обеспеченной, но уже немолодой женщиной-СЛЭ, Жуков, что было довольно рискованно для неё – получалось, что она покупала его привязанность. Все желания и прихоти молодого супруга безоговорочно выполнялись...
– С чего бы это? Каков был род его занятий?
– Он тоже занимался бизнесом, но в отличие от жены, крайне неудачно. Когда его фирма прогорела, жена оплатила все его долги, (а это была астрономическая сумма в долларах). После чего супруги решили, что муж работать больше не будет – слишком накладно для семьи, а займётся семейными делами и домашним хозяйством. (И это была вторая ошибка партнёрши: запереть молодого парня в четырёх стенах, загрузив его массой скучных поручений...)
– Разумеется, это было неосмотрительно. И как же он справлялся со своими обязанностями?
– А он ими и вовсе не занимался: жил в своё удовольствие, общался, с кем хотел, ездил на дачу к друзьям и оставался у них с ночёвкой. Жена видела его редко и, естественно, у неё появились претензии. Главная из которых – отношение к ней её молодого супруга.
– А это – аспект “этики отношений”, для СЛЭ, Жукова – самый болезненный...
– Да ещё прибавьте к этому разницу в возрасте, да страхи, да неуверенность в будущем, да ощущение, что тебя предают и «используют». Желая избавиться от подозрений, эта женщина решила навести порядок в своих семейных делах, а поскольку прямым выяснением отношений она никаких объяснений не получила, она обратилась в частное сыскное агентство, с просьбой понаблюдать за её муженьком. Супруг очень быстро почувствовал за собой слежку. В какой-то степени он даже был готов к такому повороту событий
и сумел выгодно использовать сложившуюся ситуацию, тем более, что ребята из агентства ему невольно в этом помогли – слишком грубо, и навязчиво они отрабатывали своё вознаграждение. Таким образом, наш герой тут же воспользовался их ошибками и сам быстренько собрал компромат на свою благоверную и перенёс обвинение на неё – сам заставил её раскаиваться в необоснованной подозрительности и терзаться жесточайшими угрызениями совести. «Она оплатила мои долги, – рассказывал он, – и я и так был бы ей верен, потому что после всего, что она для меня сделала, было бы непорядочно ей изменить... Но своим подозрением она обидела меня. И после того, что случилось, мне трудно её понять и трудно простить...». Со свойственным ему субъективизмом муж-ИЭИ, Есенин завысил цену своих чувств и отношений, аннулировав при этом все заслуги своей жены, обида, которую она ему нанесла своим подозрением, перевесила всё то хорошее, что она для него сделала. Согласившись с его доводами и признав свою «вину», супруга вымолила себе прощение, а муж получил ещё большую свободу и возможность и дальше жить за её счёт.
– Вся беда в том, что эта женщина была старше своего
мужа...
– … Даже в дуальном браке такая разница в возрасте
нежелательна. Проблемы связаны и с особенностями психотипа СЛЭ, Жукова.
Положение в семье, в системе, обществе ему редко кажется достаточно надёжным и
прочным – сказываются и особенности его ЭГО-программной волевой
сенсорики (-ЧС1) – деклатимной
сенсорики волевых нормативов, при которой предпринятые меры подчинения партнёра
своей воле не всегда кажутся ему достаточно эффективными. Сказываются и проблемы
СЛЭ, Жукова по мобилизационной этике
отношений (+БЭ4) – этике
нравственных преимуществ, по которой довольно легко СЛЭ, Жукову навязать
комплекс вины, поскольку его поведение по этому аспекту редко бывает, а о преимуществах даже говорить
не приходится. Самому СЛЭ, Жукову, как и любому сенсорику-логику трудно корректировать свои этические
отношения.
С другой стороны, аспект волевой сенсорики (+ЧС) – квестимной
сенсорики волевых преимуществ, расположенный у ИЭИ, Есенина на позициях суггестивной является также и его «точкой абсолютной
слабости», поэтому он при любых условиях старается оградить себя от излишних
волевых усилий и подкрепляет свою слабую сенсорику
сильной интуицией, находя множество способов и возможностей избавиться от
обременительных нагрузок, переложив их на чужие плечи.
4. Взаимодействие по ЭГО-творческим и активационным аспектам (этики эмоций и логики соотношений)
На начальном этапе отношений ИЭИ, Есенин по своему ЭГО-творческому аспекту этики эмоций (+ЧЭ2иэи) – квестимной этики эмоциональных преимуществ проявляет исключительную деликатность и чуткость – качества, которые особенно импонируют его дуалу, СЛЭ, Жукову. ИЭИ, Есенин относится к СЛЭ, Жукову именно так, как тот хотел бы, чтобы к нему относились: демонстрирует свою привязанность и уважение к партнёру, что для СЛЭ, Жукова это имеет особое значение, поскольку позволяет утвердится в своём ранговом превосходстве по ЭГО-творческому аспекту логики соотношений (+БЛ2слэ) – деклатимной логики системных, ранговых преимуществ. СЛЭ, Жукову необходимо завоевать уважение партнёра. И именно уважением (особенно поначалу ) ИЭИ, Есенин его щедро одаривает: бурно и восторженно восхищается талантами СЛЭ, Жукова, чем существенно повышает его самооценку, в беседах берёт демонстративно почтительный и доверительный тон Но всё это не более, чем этическая тактика ИЭИ, Есенина, цель которой предельно ясна: заручиться поддержкой и расположением сильного и влиятельного человека.
Чувства ИЭИ, Есенина динамичны и переменчивы. Влюблённость, романтическая восторженность и воодушевление – самые привычные и естественные для него состояния. В отсутствие «объекта увлечения» (а им, как правило, бывает сильный, влиятельный человек, способный обеспечить ИЭИ, Есенину покровительство и благоприятные условия существования) ИЭИ, Есенин испытывает раздражение, опустошённость и начинает от скуки хоть кому-нибудь оказывать знаки внимания и в качестве тренинга, и для того, чтобы не выбиваться из состояния влюблённости, которое он считает для себя естественным (+ЧЭ2иэи) и наиболее удобным, наполняющим его жизнь глубоким романтическим содержанием и этим повышающим его самооценку. Серьёзные отношения между ИЭИ, Есениным и его партнёром возникает тогда, когда решаются материальные и бытовые проблемы ИЭИ, Есенина, то есть когда он получает реальную поддержку по своему мобилизационному аспекту деловой логики (+ЧЛ4иэи) – квестимной аристократичной логики деловых преимуществ. И здесь уже наступает очередь СЛЭ, Жукова демонстрировать свою предприимчивость и деловые качества (-ЧЛ8слэ). Именно в реальной, практической помощи СЛЭ, Жуков выражает своё доброе отношение к партнёру. Насколько безалаберен в делах ИЭИ, Есенин, настолько обстоятелен и хозяйственен его дуал СЛЭ, Жуков (-ЧЛ8слэ↑→+ЧЛ4иэи↑). И в этом они тоже друг друга дополняют.
5. Поддержка по ТНС; взаимодействие по мобилизационным и демонстративным функциям деловой логики и этики отношений
Присутствие СЛЭ, Жукова дисциплинирует ИЭИ, Есенина. Никакому другому партнёру не удастся включить ИЭИ, Есенина в работу так, как это сделает СЛЭ, Жуков. И здесь на ИЭИ, Есенина особое влияние оказывает властность, и командный голос СЛЭ, Жукова, его грубоватый и резкий, не терпящий возражения тон – именно эти свойства мобилизуют деловую активность ИЭИ, Есенина. (Не обладай СЛЭ, Жуков такими качествами, он был бы сам дезорганизован ИЭИ, Есениным, что, кстати, и происходит, когда партнёрами ИЭИ, Есенина становятся представители других психологических типов – ИЭИ, Есенин начинает их расслаблять, а затем на них же и паразитирует: «Нам же так хорошо вдвоём!» – говорит он, давая понять, что свою лепту в их союз вносит именно умиротворением отношений.
– Чем объясняется безалаберность Есенина? Почему он
склонен паразитировать на других.
– Сказывается бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх вытеснения в рабы, в парии, в дешёвую рабочую силу, пренебрежительное отношение к которой в авторитарной бета-квадре, где каждый дорожит своим ранговым превосходством, является общепринятым явлением. Доминирующий в бета-квадре аспект логики соотношений (+БЛ↑) – деклатимной, автократичной логики системных, ранговых преимуществ, вытесняет в подчинённые ценности (в анти-ценности) аспект деловой логики (+БЛ↑→ ±ЧЛ↓). В бета-квадре живут по пословице: «работа дураков любит», но здесь имеется в виду только принудительная, подневольная – «чёрная работа» – раба и парии, за которую здесь мало кто держится, разве что в самых безысходных обстоятельствах, до которых предусмотрительный ЭГО-программный интуит-ИЭИ, Есенин предпочитает себя не доводить, а потому и занимается поисками преуспевающих, всесторонне устроенных в материальном и бытовом отношении покровителей. За неимением достаточно обеспеченных покровителей ИЭИ, Есенин может временно воспользоваться гостеприимством друзей-партнёров с весьма скромными доходами. Главное для него в этой ситуации – обходиться предложенными условиями, не улучшая их материальным вкладом со своей стороны, а предлог для этого он, как правило, заранее придумывает, выбирая наиболее убедительный для гостеприимных хозяев. Сам ИЭИ, Есенин делает вид, что не замечает (предпочитает не замечать) своего иждивенчества, ведёт себя так, будто вносит равный вклад в благополучие дома, оказавшего ему гостеприимство, которое может быть бесконечно долгим, если ИЭИ, Есенин того пожелает. ИЭИ, Есенин редко покидает чужой дом по принуждению, как правило, отчаянно сопротивляется выселению или придумывает убедительный предлог, чтобы задержаться в гостях подольше, добровольно он уходит от своих благодетелей, только полностью истощив их материальные ресурсы – так что у них не остаётся ни сил, ни возможностей отследить его и привлечь к суду.
Внедряясь в систему (и рассматривая её как новую
«крышу» гостеприимного дома) ИЭИ, Есенин, активизируясь
по своей логике соотношений (-БЛ6иэи)
– квестимной, демократичной логике системных
нормативов, логике справедливости справедливого распределения материальных благ
и возможностей, начинает своё ранговое продвижение наверх. Поначалу он относится
к своему новому благодетелю предельно уважительно, во всём с ним соглашается,
угождает ему, лебезит и раболепствует перед ним. Демонстративное прекраснодушие ИЭИ, Есенина (-БЭ8иэи), его нарочитая, суетливая услужливость, восторженные комплименты, заискивающая мимика и подобострастные ужимки помогают ему усыпить бдительность и завоевать доверие СЛЭ, Жукова. Добившись некоторого расположения и быстро внедрившись в систему, ИЭИ, Есенин тактично, деликатно и не слишком навязчиво «забирается под крыло» к своему новому покровителю – начинает прибедняться и бить на жалость, добиваясь справедливого распределения материальных благ и возможностей – у благодетеля-то
вон сколько всего, а у него (ИЭИ, Есенина) ничего этого нет – несправедливо
получается. Желая восстановить справедливость, благодетель, демонстрируя своё
доверие и расположение к ИЭИ, Есенину, проявляет некоторую душевную щедрость и
начинает его (пока ещё) скромно одаривать,
потом дары становятся всё щедрее, услуги – всё более значительными, ранг
ИЭИ, Есенина (по сравнению с остальными членами системы) повышается, и всё это
происходит только потому, что ИЭИ, Есенин повышает свои требования к партнёру
по мере получения от него всё больших материальных благ, всё дороже оценивая
оказываемые им (ИЭИ, Есениным) хозяину дома услуги. А услуги чаще сводятся к
тому, чтобы донести хозяину дома на его домочадцев. ИЭИ, Есенин начинает
работать соглядатаем, и СЛЭ, Жуков, для которого контроль за членами его семьи
(которых он считает своими подчинёнными, организуя свою семью иерархическую, как
социальную систему, – ячейку авторитарного общества, где всё подчинено его
контролю) ему за это бывает крайне признателен. Постепенно ИЭИ, Есенин
становится теневым правителем в семье своего благодетеля, СЛЭ, Жукова, и тогда
уже сам хозяин дома попадает под его диктат. Такую же модель отношений ИЭИ, Есенин может попытаться
построить в партнёрских отношения и с преставителем любого другого психотипа, но наиболее успешными, прочными и долговременными они
оказываются именно в партнёрстве с его дуалом, СЛЭ, Жуковым.
В удобных для него отношениях ИЭИ, Есенин считает себя равноправным партнёром (считает, что оказывает партнёру равноценные услуги, а вот если они уже недооцениваются – в этом он не виноват). Кроме того, как каждый этик ИЭИ, Есенин считает свою позицию правомерной: отношения – дело добровольное, и если кому-то доставляет удовольствие его опекать, то почему бы этого и не позволить? Здесь имеет место подсознательная ориентация ИЭИ, Есенина на демонстративную деловую опеку СЛЭ, Жукова – демонстративный аспект деловой логики (-ЧЛ8слэ) – деклатимной, демократичной логики деловых нормативов, которая как раз и поддерживает проблематичную мобилизационную деловую логику ИЭИ, Есенина (-ЧЛ8слэ↑→ +ЧЛ4иэи↑).
Со своей же стороны ИЭИ, Есенин опекает партнёра по своему демонстративному аспекту этики отношений (-БЭ8иэи), прикрывая своим демонстративно обходительным и предупредительным отношением проблематичную этику отношений СЛЭ, Жукова (+БЭ4слэ) – деклатимную, аристократичную этику нравственного превосходства, щедро (особенно на первых порах) осыпая своего дуального партнёра комплиментами, высоко оценивая поступки СЛЭ, Жукова с этических позиций: «Ах, какой ты добрый! Ах, ты мне сделал такой милый подарок! Ах, мне, право, неловко! Ты так добр!.. Так заботлив!..» – и СЛЭ, Жуков будет растроган и смущён его восторгами, стараясь ещё большей щедростью оправдать высокую этическую оценку ИЭИ, Есенина.
Что же касается непосредственного участия ИЭИ, Есенина
в каких-то практических делах, то здесь он в первую очередь озабочен тем, чтобы
его не эксплуатировали, не использовали на подневольных работах – не заставляли
«быть тем, на ком воду возят», поскольку это, согласно приоритетам его бета-квадры, занижает его социальный статус, понижает его ранговое
превосходство, что чрезвычайно опасно в условиях мировоззрений бета-квадры, где
встречают «по одёжке», а провожают «по уму» — то есть, оценивают по способности
занимать выгодное место в иерархии. Во второй (бета) квадре зазорно быть бесхитростным простаком и слабаком,
зазорно быть «крайним», на которого сваливают чужую вину и «последним»,
которому от чужих щедрот достаются жалкие крохи (а то и вовсе кулаки да
подзатыльники). Именно поэтому в бета-квадре
очень недолюбливают и обижаются на ушлых пройдох и выскочек, которые хотят «всех
обойти» и «быть умнее всех», – отхватить кусок «не по рангу», из-за чего кто-то другой, имеющий больше прав
на этот «кусок», оказывается «последним» – обделённым тем, что ему по рангу
причитается, а это уже само по себе обидно и стыдно – обидно прослыть «ротозеем», которого только ленивый не
обойдёт, поэтому и получать свой «жирный кусок в обход очереди» в бета-квадре нужно осторожно и деликатно (чтобы не быть до
срока разоблачённым и вытесненным из очереди в «крайние» и «последние», которым
ничего не достаётся). ИЭИ, Есенин гордится своим умением поучать желаемое
«деликатно и незаметно» – в обход очереди,
но потом, делая уступку природному честолюбию, редко упускает случай
похвастаться своей пронырливостью в близком кругу: пусть знают, какой он
ловкий, – больше уважать будут.
– То есть, здесь мы снова имеем дело с бета-квадровым “комплексом “шестёрки”? – уточняет Читатель.
– Именно! И нигде этот комплекс не проявляется так ярко, как в иррациональной диаде «СЛЭ, Жуков – ИЭИ, Есенин». Для ИЭИ, Есенина и СЛЭ, Жукова успешная карьера и удобное место в иерархии так же важны, как и для ЛСИ, Максима и ЭИЭ, Гамлета. Начать свою карьеру они могут и на самой незначительной должности – и рабом, и парией (обстоятельства и условия жизни всякие могут быть!), но вот закончить жизнь в той же должности – уже стыдно. Поэтому ИЭИ, Есенин всегда очень внимательно следит за успешным продвижением других и ориентируется на их темпы. Кстати сказать, СЛЭ, Жуков с заниженным социальным статусом мало привлекателен для ИЭИ, Есенина. И здесь как раз СЛЭ, Жукова могут выручить его естественное стремление к лидерству, его природные, свойственные его психотипу, амбиции. Как уже говорилось, СЛЭ, Жуков с заниженным социальным статусом и самооценкой рискует упустить своего дуала.
– Это касается и мужчин, и женщин?
– В большей степени это касается женщин. Исходя из системы ценностей этой диады, (а она, как и все диады в бета-квадре – квадре решительных аристократов-субъективистов – патриархальна), мужчина-СЛЭ, Жуков видит больше возможностей успешно реализовать в социуме свою волевую ЭГО-программу, поэтому во многих этических ситуациях чувствует себя уверенней.
– Вы хотите сказать, что он подменяет “этику” “сенсорикой”? То есть свою правомерность доказывает силой?
– Для него это вполне естественно: как стратег-деклатим он ищет самые простые и доступные способы достижения цели. А в отношениях с дуалом волевое решение в сложных этических ситуациях избавляет СЛЭ, Жукова от многих проблем — тем самым он сразу устанавливает своё волевое и ранговое превосходство в отношениях с партнёром.
– Поэтому рядом с Жуковым Есенин и работает в полную
силу?..
– Да, если дуалов объединяют общие цели и интересы. Диада [СЛЭ, Жуков – ИЭИ, Есенин] наиболее жизнестойка и вынослива в экстремальных условиях. Например, в условиях эмиграции легче всего абсорбируются именно представители этой диады: они внедряются в уже сложившуюся систему на любых условиях, а затем целенаправленно и планомерно завоёвывают себе место под солнцем. Пробивные способности СЛЭ, Жукова здесь очень удачно сочетаются с интуитивной ловкостью и этической маневренностью ИЭИ, Есенина. Мало кто умеет так ориентироваться в грядущих переменах, как ИЭИ, Есенин. Не случайно поэтому именно представители этой диады часто занимают ключевые посты не только в период режима бета-квадровых тоталитарных структур, но и в период перехода к обществу третьей (гамма) квадры, к обществу свободной, рыночной экономики...
– И как же в этот контингент вписывается Есенин? В качестве кого?
– В качестве доверенного лица предпринимателя-СЛЭ, Жукова или его супруги. Представительницы этого психотипа – всегда такие женственные, изящные и элегантные хорошо подходят для этой роли. Партнёру-СЛЭ, Жукову импонирует такая инфантильная слабость ИЭИ, Есенина, рядом с ним он чувствует себя ещё сильнее и мужественнее, а главное – не конкурирует с ИЭИ, Есениным по аспекту волевой сенсорики и не беспокоится по поводу того, что ИЭИ, Есенин может перехватить у него власть. Да и самому ИЭИ, Есенину это не выгодно: где власть, там и ответственность, а лишнюю ответственность ИЭИ, Есенин предпочитает на себя не брать. Аспект волевой сенсорики (+ЧС) – квестимной сенсорики волевых преимуществ у ИЭИ, Есенина находится на инфантильном уровне СУПЕРИД, на позициях суггестивной функции (+ЧС5иэи), в так называемой «точке абсолютной слабости», которую он, запрашивая поддержку по своему суггестивному аспекту, и не считает нужным скрывать (и особенно, перед дуалом СЛЭ, Жуковым, готовым распространить свою силу и власть на кого угодно). Разумеется, такое соотношение ЭГО-программного и суггестивного аспектов выгодно подчёркивает преимущества каждого из партнёров. СЛЭ, Жуков своей силы никогда не стесняется и рядом с ИЭИ, Есениным, ему особенно легко и удобно быть покровителем и защитником слабого (-ЧС1слэ↑→ +ЧС5иэи↑).
6. СЛЭ, Жуков – ИЭИ, Есенин. Взаимная зависимость. Взаимодействие с общими и разделёнными целями.
Подсознательно, по своей наблюдательной интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи) – квестимной интуиции возможностных преимуществ, ИЭИ, Есенин всегда быстро и точно оценивает настоящую и будущую успешность своего собеседника и уже в зависимости от результатов применяет свой этический инструментарий: творчески – с фантазией, выдумкой и разнообразием манипулирует эмоциями партнёра (+ЧЭ2иэи) и демонстрирует определённые отношения, меняя гнев на милость, то отдаляя, то приближая к себе партнёра. Чаще всего это происходит, когда ИЭИ, Есенин по своей нормативно-ролевой сенсорике ощущений (-БС3иэи) разыгрывает роль привереды и неженки – капризного, избалованного «тепличными условиями» мужчина с завышенной самооценкой, позволяя партнёрше-СЛЭ, Жукову увлечься ролью терпеливой, преданной, самоотверженно влюблённой женщины, возлагающая на себя функции не только заботливой жены, но и «любящей мамочки». (Мы уже рассматривали подобный пример.) Здесь с первого взгляда видно, что в этой, не самым удачным образом сложившейся диаде, положение тем более усугубляется, чем дольше отношения партнёров остаются неопределёнными этически и социально. И эту неопределённость, к своей выгоде, как раз и поддерживает иррационал-ИЭИ, Есенин – ведь этическая неопределённость влечёт за собой и логическую, из-за чего возникает неопределённость в распределении прав и обязанностей, которой тоже предполагает манипулировать ИЭИ, Есенин (рациональные аспекты, как и у всякого иррационала, находятся у него на позициях творческих функций). предполагая оказывать какие-то услуги, милостиво снисходя к запросам и просьбам своей партнёрши, ИЭИ, Есенин и не собирался закреплять за собой какие-либо обязанности и обязательства. Но именно желая заставить его сделать это, партнёрша-СЛЭ, Жуков поторопилась узаконить свои отношения, что по сути ничем и никак не изменило негативного отношения мужа-ИЭИ, Есенина к семейным обязанностям: он продолжал их перекладывать на плечи жены, как и прежде, но юридически получил права на раздел нажитого вместе имущества в случае развода. А развода он ей не давал манипулируя её отношением и настроением этически и эмоционально – то приблизит, то отдалит, то улыбкой одарит, то нахмурится, то скандал устроит на пустом месте, осыпая её упрёками и оскорблениями, то снизойдёт до примирения и позволит ей сделать ему щедрый подарок.
ИЭИ, Есенину мало одного только покровительства
СЛЭ, Жукова, ему ещё хочется поставить себя над партнёром (как принято считать
в бета-квадре: «плох тот солдат,
который не мечтает стать генералом»), но в его понимании, по его активационной логике соотношений (-БЛ6иэи) – квестимной
и демократичной логике системных
нормативов, логике справедливости это будет только партнёрство «на равных». ИЭИ, Есенин ни за что не признает
своего официального доминирования в семье, ведь это накладывает на него
огромную ответственность, а её он хотел бы переложить на чужие плечи. Но вот
своего «равноправия» (как он его субъективно
понимает) ИЭИ, Есенин добивается всеми возможными средствами – собственными
бойцовскими качествами, которые чаще всего проявляет с позиций своей ЭГО-творческой этики эмоций (+ЧЭ2иэи) – квестимной, аристократической этики эмоциональных преимуществ взрывами ярости совершенно невероятной силы. Причём, ЭГО-программная интуиция времени ему всегда безошибочно точно указывает
для этого наиболее подходящий момент. Иногда ИЭИ, Есенин теряет ощущение
реальности в этих эмоциональных атаках – заходит слишком далеко и наживает себе
врагов, которые могут намеренно вызвать у него эту вспыльчивость, чтобы потом законным порядком свести с ним
счёты. И тем не менее, ИЭИ, Есенин пользуется этим приёмом не только в рамках
личных взаимоотношений, но и для того, чтобы утвердить свой социальный статус –
и для того, чтобы завоевать себе доминирующее место в системе, и для того,
чтобы удержать его. Так, например, своими эмоциональными и этическими
преимуществами ИЭИ, Есенин может компенсировать слабость своих деловых качеств.
Не позавидуешь тому, кто посмеет отозваться
о ИЭИ, Есенине как о недобросовестном работнике, – это мнение моментально
станет известно ему лично, и не поздоровится не только тому, кто это сказал, но
и тому, кто слушал и промолчал: ИЭИ, Есенин устроит такой скандал, что не
только непосредственному виновнику, но и всем вокруг жарко станет. Впрочем, подобным образом отреагирует
любой бета-квадрал, нападая на обидчика с позиций своих сильных, ЭГО-приоритетных аспектов и функций. Борьба
за доминирующее место в системе в бета-квадре,
где одной из приоритетных ценностей является деклатимная логика преимущественных
соотношений в системе, логика рангового
превосходства (+БЛ) – дело чрезвычайно важное. И тот, кто этого не
понимает, не поймёт бета-квадрала
никогда.
ЭГО-программный
аспект ИЭИ, Есенина – аспект интуиции
времени (-БИ1иэи) – квестимной
интуиции далёких перемен и далёких отношений во времени, доминирующий и
ЭГО-приоритетный у интуитов бета-квадры – воинственной и авторитарной квадры решительных-аристократов-субъективистов,
сообщает предусмотрительному ИЭИ,
Есенину и такие бойцовские качества как:
- злопамятность (необходимость
помнить причинённое зло, чтобы в будущем избежать подобной опасности);
- мстительность (как естественное свойство уступчивого квестима – необходимость взять реванш и призвать к ответу обидчика (свойство уступчивого) и как необходимость свести счёты и восстановить справедливость (свойство квестимной логики соотношений (-БЛ) – логики системных нормативов, логики справедливости.
А если прибавить к этому ИЭИ, Есенину как бета-квадралу агрессивность (которая
проявляется у ИЭИ, Есенина как задиристость), и подсознательную бета-квадровую склонность к садизму
(стремление унизить жертву морально и физически, чтобы отстоять своё ранговое и
силовое превосходство в соответствии с приоритетными ценностями бета-квадры),
то как раз и получится обратный (остаточный) слепок проблематичных интуитивных
и этических качеств СЛЭ, Жукова. ИЭИ, Есенин не скрывает своих бойцовских
качеств и всем, кому считает нужным, он их при случае демонстрирует, хотя бы в
целях профилактики. К ранговым
преимуществам других членов семьи (членов системы) бета-аристократ-субъективист-ИЭИ, Есенин относится крайне
болезненно – чрезвычайно ревнив. Обидчив, мнителен и мстителен. Может предположить, что его уже
вытесняют из системы (выживают из дома, изгоняют из-под крыла). Обижаясь на неуважительное (как ему кажется) к
себе отношение, напускает на себя страдальческий вид, страдальчески закатывает
глаза, ходит по дому с кислой, кривой и
презрительной улыбкой обречённого на
изгнание мученика и делает такое выражение лица, словно его сейчас
стошнит. Становится чрезвычайно
требовательным, капризным, обижается по каждому пустяку, подступая к другим членам
системы с самыми вздорными придирками и обвинениями. Если и
после этого на него не обращают внимание, устраивает скандал (по принципу «либо
пан, либо пропал») и успокаивается только тогда, когда получает существенные привилегии
и значительные преимущества по сравнению
с остальными. Тогда он ходит, высокомерно поджимая губы, задрав нос и с
презрением поглядывая на других
членов системы, время от времени в их присутствии спрашивая доминанта системы:
«Кто в доме любимчик?». И услышав, что он, торжествующе поглядывает на других
домочадцев. Но заметив, что, кто-то из членов семьи, снова пользуется расположением
доминанта системы, а ему опять уделяют меньше внимания, снова мрачнеет, страдальчески закатывает
глаза, ходит злой, возмущённый обиженный, накручивает себя, накапливает гнев,
раздражение и разряжается новым скандалом, обеспечивая себе ещё большие ранговые
преимущества по сравнению с другими.
Неудовлетворённый ИЭИ, Есенин даже на фотографиях, в обнимку с разочаровавшей его партнёршей, выглядит несчастным: руки бессильно свисают, как плети, плечи приспущены, на лице страдание, а в глазах тоска, мольба о спасении и надежда, что какая-нибудь добрая душа проникнется к нему состраданием и «спасёт» – проявит к нему интерес и возьмёт под свою опеку. Случается, что и рядом с дуальной партнёршей ИЭИ, Есенин выглядит таким несчастным и посылает сигналы с мольбой о спасении мимикой и взглядом. В тех случаях, когда материальное положение дуальной партнёрши не кажется ему достаточно прочным или она требует от него слишком больших затрат сил и времени на достижение успеха в профессиональной карьере, его мечта о доброй, снисходительной и щедрой благодетельнице, которая увидит, как он несчастлив в этом альянсе, и протянет ему руку помощи, выражается у ИЭИ, Есенина на лице, сквозит в многозначительном, страдальческом взгляде в выражении усталости и жалости к самому себе, которое буквально не сходит с лица ИЭИ, Есенина, озабоченного поисками прочной и благоустроенной «крыши» и надёжного, щедрого покровителя, который примет ИЭИ, Есенина таким, какой он есть – благодарным и нежным в обмен за заботу. А если у покровителя уже есть какие-то члены семьи, ИЭИ, Есенин будет с ними мил и приветлив, но только до тех пор, пока будет уверен, что они ничего не имеют против его присутствия в их семье, что они не настраивают против него его покровителя, не готовятся вытеснить его из сферы его внимания, не стараются выжить из дома, выставить за дверь, не ревнуют к нему хозяина дома, не строят козни, не плетут интриги, не намекают ИЭИ, Есенину на его затянувшееся иждивенчество, не заставляют его отстаивать своё место под «крышей», борясь за свои привилегии и повышая свой ранговый статус любыми путями. Но уже при первых признаках притеснения и вытеснения ИЭИ, Есенин, кроме того, что готовится «к бою» – к защите своих привилегий всеми доступными средствами, он ещё и готовится к переезду под новую крышу: активно ищет нового покровителя, бросая заинтересованные и умоляющие взгляды на каждого, кто ему кажется подходящим для этой роли, и собирает припасы в дорогу – ценные вещи и материальные средства, которые пригодились бы ему в будущем и помогли пережить трудные времена поиска и выбора наиболее подходящего защитника из всех возможных в сложившихся обстоятельствах. Иногда ИЭИ, Есенин кажется себе крайне неприхотливым в выборе нового партнёра и своего временного пристанища, но по мере расширения выбора (а этим вопросом ИЭИ, Есенин занимается постоянно и очень активно), он становится всё более и более взыскательным. Не меняется только схема: внедрение в систему, завоевание доверия и расположения будущего покровителя, обустройство в системе и поиск укромного места в ней, которое постепенно становится всё более выгодным, преимущественным и перспективным. Основательно внедрившись в систему и прижившись в ней, ИЭИ, Есенин полностью перетягивает на себя внимание и материальные ценности своего благодетеля, становится для него жизненно необходим – как воздух, как луч света в окошке, после чего начинает всеми возможными средствами стимулировать своего благодетеля к накопление больших материальных средств, большую часть которых опять же перетягивает на себя. Пока у покровителя есть возможность зарабатывать и накапливать материальные средства, ИЭИ, Есенин остаётся с ним, неустанно следя за его финансовым положением и одновременно отслеживая возможность найти себе другого благодетеля и перейти под его опеку. К прежнему благодетелю он будет время от времени возвращаться, пока не исчерпает его сбережения и кредитоспособность полностью.
Неудовлетворённый ИЭИ, Есенин даже на фотографиях, в обнимку с разочаровавшей его партнёршей, выглядит несчастным: руки бессильно свисают, как плети, плечи приспущены, на лице страдание, а в глазах тоска, мольба о спасении и надежда, что какая-нибудь добрая душа проникнется к нему состраданием и «спасёт» – проявит к нему интерес и возьмёт под свою опеку. Случается, что и рядом с дуальной партнёршей ИЭИ, Есенин выглядит таким несчастным и посылает сигналы с мольбой о спасении мимикой и взглядом. В тех случаях, когда материальное положение дуальной партнёрши не кажется ему достаточно прочным или она требует от него слишком больших затрат сил и времени на достижение успеха в профессиональной карьере, его мечта о доброй, снисходительной и щедрой благодетельнице, которая увидит, как он несчастлив в этом альянсе, и протянет ему руку помощи, выражается у ИЭИ, Есенина на лице, сквозит в многозначительном, страдальческом взгляде в выражении усталости и жалости к самому себе, которое буквально не сходит с лица ИЭИ, Есенина, озабоченного поисками прочной и благоустроенной «крыши» и надёжного, щедрого покровителя, который примет ИЭИ, Есенина таким, какой он есть – благодарным и нежным в обмен за заботу. А если у покровителя уже есть какие-то члены семьи, ИЭИ, Есенин будет с ними мил и приветлив, но только до тех пор, пока будет уверен, что они ничего не имеют против его присутствия в их семье, что они не настраивают против него его покровителя, не готовятся вытеснить его из сферы его внимания, не стараются выжить из дома, выставить за дверь, не ревнуют к нему хозяина дома, не строят козни, не плетут интриги, не намекают ИЭИ, Есенину на его затянувшееся иждивенчество, не заставляют его отстаивать своё место под «крышей», борясь за свои привилегии и повышая свой ранговый статус любыми путями. Но уже при первых признаках притеснения и вытеснения ИЭИ, Есенин, кроме того, что готовится «к бою» – к защите своих привилегий всеми доступными средствами, он ещё и готовится к переезду под новую крышу: активно ищет нового покровителя, бросая заинтересованные и умоляющие взгляды на каждого, кто ему кажется подходящим для этой роли, и собирает припасы в дорогу – ценные вещи и материальные средства, которые пригодились бы ему в будущем и помогли пережить трудные времена поиска и выбора наиболее подходящего защитника из всех возможных в сложившихся обстоятельствах. Иногда ИЭИ, Есенин кажется себе крайне неприхотливым в выборе нового партнёра и своего временного пристанища, но по мере расширения выбора (а этим вопросом ИЭИ, Есенин занимается постоянно и очень активно), он становится всё более и более взыскательным. Не меняется только схема: внедрение в систему, завоевание доверия и расположения будущего покровителя, обустройство в системе и поиск укромного места в ней, которое постепенно становится всё более выгодным, преимущественным и перспективным. Основательно внедрившись в систему и прижившись в ней, ИЭИ, Есенин полностью перетягивает на себя внимание и материальные ценности своего благодетеля, становится для него жизненно необходим – как воздух, как луч света в окошке, после чего начинает всеми возможными средствами стимулировать своего благодетеля к накопление больших материальных средств, большую часть которых опять же перетягивает на себя. Пока у покровителя есть возможность зарабатывать и накапливать материальные средства, ИЭИ, Есенин остаётся с ним, неустанно следя за его финансовым положением и одновременно отслеживая возможность найти себе другого благодетеля и перейти под его опеку. К прежнему благодетелю он будет время от времени возвращаться, пока не исчерпает его сбережения и кредитоспособность полностью.
– Теперь понятно почему эмоциональные атаки ИЭИ, Есенина изнуряют даже СЛЭ, Жукова...
– ИЭИ, Есенин знает «болевые точки» своего дуала, СЛЭ, Жукова и великолепно умеет на них влиять, то активизируя, то расхолаживая своего дуала с позиций своей манипулятивной ЭГО-творческой этики эмоций (+ЧЭ2иэи ↑→ -ЧЭ6слэ↑↓). Его дуал СЛЭ, Жуков воздействует на его активационную логику соотношений (-БЛ6иэи) – квестимную логику системных нормативов с позиций своей ЭГО-творческой логики соотношений (+БЛ2слэ), деклатимной иерархической логики системных, ранговых преимуществ, по своему усмотрению то завышая, то занижая его статус в их отношениях (+БЛ2слэ ↑→ -БЛ6иэи↑↓), активизируя завышением статуса, поощрением каких-то его заслуг и расхолаживая их занижением.
7. СЛЭ, Жуков – ИЭИ, Есенин.
Жестокие игры, опасные связи.
– Как посредством аспектов канала (2 — 6) формируется психологическая дистанция в этой диаде?
– Как уже говорилось, ИЭИ, Есенин манипулирует своей ЭГО-творческой этикой эмоциональной этикой: то ласков, то холоден, то обижен, то восторжен, то отдаляется, то сокращает дистанцию...
– И как далеко он может отдалиться?
– Может даже завести связь на стороне, если отношения с партнёром кажутся ему бесперспективными. Из этой интуитивно-этической меры он извлекает определённые преимущества: кроме развлечений и новых впечатлений, он открывает для себя и новые возможности, и новое покровительство. Опять же и партнёру это в назидание: чтоб впредь был позаботливей и занимался ещё и его, ИЭИ, Есенина, проблемами, а не только своими делами...
– Но если есть такая опция в этической реализации ЭГО-программы ИЭИ, Есенина, значит на кого - то она рассчитана?
– Рассчитана на то, чтобы повлиять на слабого, безвольного или недостаточно расторопного партнёра. Рассчитана как экстремальное средство перед тем как уйти от партнёра — это и проверка его самолюбия, самоуважения и способности защищать свои интересы.
– И как же реагирует на это СЛЭ, Жуков?
– Уходит, если предел его терпения исчерпывается. Вот вам пример такой истории: жена – СЛЭ, Жуков, муж –ИЭИ, Есенин:
«Когда я первый раз вышла замуж, после свадьбы выяснилось, что муж меня не любит, просто ему не разрешили жениться на девушке, которую он любил и он женился на мне. Мы быстро с ним развелись и расстались... Но во второго мужа я не могла не влюбиться – такой это был обаятельный, обходительный человек. Ангельская внешность, казался таким добрым, отзывчивым, но такой легкомысленный! И уж не знаю, кто из нас виноват, но он мне постоянно врал. Гулял, по нескольку дней домой ночевать не приходил, работу прогуливал, и на всё у него было объяснение – то он тётю ездил хоронить, то дядю – так всех родственников и перехоронил. Такой выдумщик был! Бывало, сам себе на работу позвонит: передайте мол, такому-то, что у него жена в автокатастрофу попала. А потом на работе возьмёт отпуск, якобы по уходу за женой. Я как-то приезжаю из командировки. Звоню ему на работу, а мне там говорят: «А он сейчас в больнице, за женой ухаживает. Она у него в автокатастрофу попала.» Потом меня знакомые встречают и спрашивают: «Ну, как ты себя чувствуешь?» Я им отвечаю: «А как можно себя чувствовать после автокатастрофы?». Он постоянно врал, постоянно что-нибудь придумывал. И такого наплетёт, такое придумает! И ведь выкрутится!.. Вот, что интересно! Помню, три дня дома не был. Я уже думала разводиться с ним, а он приходит, за голову держится, чуть не плачет: «Ой, Галя, помоги мне это пережить, я мужика сбил, он в больнице лежит. Что теперь со мной будет? Завтра суд! Меня засудят! Ой, помоги мне это пережить! Ой, такое горе!». И за голову держится. Ну, как же после этого с ним разводиться? Человек в беду попал – надо мужа выручать! Собрала я три сумки вещей и продуктов, побежала в больницу, которую он мне назвал, спрашиваю: «У вас тут лежит такой-то, такой-то?». Мне говорят: «Нет такого. Ошибка это.» Я скорей домой. А муженёк мой тем временем опять куда-то улизнул. Вот так и врал! И каждый раз приходил и просил, чтоб я его простила, обещал исправиться. И сам верил, что может исправиться. И попробуй его не прости, он сразу начинал обижаться и сердился на меня: «Ах, ты не веришь, ты не хочешь мне помочь!» – и с кулаками наскакивает. И я ему и верила. Я не могла не верить – так он убедительно врал! И не могла его не простить! И злиться на него не могла. Он был такой красивый! Такой обаятельный! Думала, ну зачем он мне врёт? Значит, зачем он меня хочет удержать! Значит, ему от меня что-то надо? А ведь у него всегда в запасе были две-три женщины – на случай, если я его выгоню. Говорил, что если мы расстанемся, назавтра он уже будет женат...
Мне говорили друзья: «Он гуляет, и ты гуляй, будь ты хитрее – надо же как-то к нему приспосабливаться... И вот как-то приходит он после трёхдневной отлучки, я выхожу из комнаты такая вся расфуфыренная и собираюсь уходить, он спрашивает: «Куда?». Я говорю: «Куда ты ходил, туда и я уйду!». Вышла на улицу, походила, пошла маму проведала, потом подружку – два часа так помыкалась, домой возвращаюсь, он злой такой меня спрашивает: «Где была? Что ты там делала?». А я говорю: «Не знаю, что ты там три дня делал, а мне на это двух часов вот так хватило!». И знала я, что надо расстаться с ним, но не могла. Только мне начинало казаться, что дальше уже некуда терпеть, как он сразу становился паинькой, начинал исправляться. Закодировали мы его от выпивки, – я уже думала, что всё у нас будет хорошо, – зачем мне его бросать? Год он продержался, а потом опять гулять начал – видно привычка своё взяла.
Терпела я, терпела, а потом мы всё же расстались... А произошло это так: собрались мы с ним ремонт делать. Я возвращаюсь из командировки, нагруженная красками, рулонами, подхожу к дому, смотрю, а в моих окнах уже другие занавески висят. Захожу на кухню, а там уже другая женщина сидит, суп разливает. Мой тоже в дверь заглядывает, смотрит, как я себя поведу в этой ситуации. Эта женщина на меня посмотрела и говорит: «Знаете, мы с ним всего неделю знакомы. Он сказал мне, что жена его бросила и уехала в другой город, но я смотрю, у вас всё серьёзно: дети, дом, если хотите, возьмите его себе...». А я так её взглядом смерила: «После тебя? – говорю. – Нет уж, пусть он с тобой остаётся. Мне он такой не нужен...». И всё, и после этого мы расстались, это была последняя капля, после этого я уже не могла его простить...»
– Получается, и в этой диаде лжи не прощают?
– Не прощают злоупотребления доверием. И это одно из самых суровых правил в этой диаде и квадре. И одно из самых страшных разочарований в отношениях дуальности.
8. Соционная миссия Есенина
– Но ведь и СЛЭ, Жуков не так безобиден, как кажется. Он не позволяет себе оставаться в проигрыше. Не откажется от попыток вернуть и с лихвой восполнить упущенное. Причём, действовать может самыми жестокими и деспотичными методами... Не дай Бог его прогневить, или стать на его пути. Последствия могут быть самыми страшными…
– В мировой истории, в быту, в межличностных и интертипных отношениях, в соционе, в социуме ЭГО-программная волевая сенсорика СЛЭ, Жукова (-ЧС1слэ) часто проявляет себя как неукротимая тёмная сила, не признающая никаких законов, кроме власти своих необузданных желаний, которые нарастают и обрушиваются на всякого, сопротивляющегося его воле, «обидчика» этаким безудержным «вулканическим извержением», затапливающим и подавляющим всех вокруг этакой нескончаемой лавиной прорвавшейся наружу невероятно яростной злобы и агрессии – лавины, которая «застывая» и, останавливаясь в своём разрушительном действии, подавляет волю и убивает личную инициативу каждого погребённого под ней человека. И ещё долго удерживает его в порабощённом и угнетённом состоянии, терроризируя страхом и проявлением беспредельной по своему цинизму жестокости.
Соционная миссия его дуала ИЭИ, Есенина как раз в том и проявляется, что он является «усмирителем» этих вулканов: ослабляет их давление на окружающую среду, затормаживает их действие во времени, охлаждает, отрезвляет, успокаивает их бурлящую, клокочущую энергию. Направляет её вспять к истокам, подавляет эту бурю страстей, обволакивая её своей энергетикой. Творчески, поэтично, романтично, изобретательно создавая иллюзию умиротворения, он увлекает СЛЭ, Жукова идеей бесчисленных возможностей будущих проявлений подчинения его все подавляющей воле. ИЭИ, Есенин успокаивает СЛЭ, Жукова, как бы говоря: «Ни к чему завоёвывать мир в один день, надо хоть что-нибудь оставить на завтра.».
То есть, фактически переводит неудержимую, сокрушительную волевую сенсорику СЛЭ, Жукова (-ЧС1слэ) и его альтернативную интуицию потенциальных возможностей (-ЧИ3слэ) – эту его болезненно мнительную негативистскую нормативно-ролевую СУПЕРЭГО-программу, опасающуюся, как бы кто его не опередил и не вырвал из его рук успех, в позитивное русло своей суггестивной волевой сенсорики (+ЧС5иэи), в неограниченные возможности своей позитивной наблюдательной интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи), как бы говоря: «Мир велик и возможностей завоевать его много, и если не здесь, так в другом месте мы себя непременно проявим. Так зачем расходовать все силы на то, чтобы закрепить за собой то, что уже и так завоёвано? Не лучше ли переключиться на что-нибудь другое?».
СЛЭ, Жукову его завоевание никогда не кажется достаточно полным, аргументы – достаточно весомыми, а положение – достаточно прочным. (Таково свойство его стяжательной деклатимной ЭГО-программы.) Но доводы ИЭИ, Есенина, воздействующие на его суггестивную интуицию времени (+БИ5слэ) СЛЭ,Жукова убеждают.
Воздействуя на СЛЭ, Жукова по своей бесконечно далёкой, перспективной, пространственной интуицией времени (-БИ1иэи) – интуиции далёких отношений во времени, ИЭИ, Есенин рассредоточивает (во времени и в пространстве) и его силу, которая при этом теряет свою монолитность и плотность и начинает рассеиваться (как облако гари), позволяя всем погребённым под ней хоть как-то дышать и существовать – пока ещё в подавленном и угнетённом, но всё-таки уже в жизнеспособном состоянии, постепенно переходящем в жизнестойкое.
Не будь Есенина в соционе, наш социум давно перестал бы существовать, потому что остановить нарастающую экспансию СЛЭ, Жукова было бы некому…
– А как же позитивная сила квестимного ЭГО-программного волевого сенсорика, СЭЭ, Цезаря? Она всегда служила противовесом деструктивных инволюционных сил СЛЭ, Жукова.
– Вот в том-то и проблема: позитивные силы ещё собирать надо. (Волевая сенсорика СЭЭ, Цезаря (+ЧС1сээ) – как и любая квестимная ЭГО-программа склонна к рассредоточению (расщеплению, дифференциации) и против сплочённой и монолитной волевой ЭГО-программы СЛЭ, Жукова ей (на первых порах) противостоять трудно. ЭГО-программная волевая сенсорика СЛЭ, Жукова (-ЧС1слэ) стратегически не позволит ей объединиться со своими сторонниками: действуя на неё деструктивным образом, она ещё долго не позволит ей мобилизовать силы для решающего удара. (Вспомним, сколько лет Русь освобождалась от монголо-татарского ига? Вспомним, в каких условиях ей приходилось существовать, и как постоянно разрушались её коалиции, создаваемые русскими князьями при попытке объединиться в освободительном движении против Орды: каждая попытка пресекалась и жестоко подавлялась беспредельно ужесточающимся террором.)
Стратега стратегически победить не так-то легко. А вот тактическими действиями можно существенно ослабить его мощь, пробив в его обороне хоть какую-то брешь.
СЛЭ, Жуков довольно болезненно относится ко всяким изъянам в своей защите (ко всяким «пробоинам» в своей «броне»). Наращивать прочность защиты – для него задача первостепенная. Изучить изъяны врага (противника, соперника, или друга, который тоже может оказаться врагом) – это уже половина успеха: уже ясно, куда нужно направлять удар.
А пробные, разведывательные удары, даже посылая наобум, СЛЭ, Жуков направляет прицельно, потому что знание слабых точек противника (любого человека) заложено в самой инволюционной архаике его ЭГО-программной волевой сенсорики (-ЧС1слэ), из-за чего многие его пробные выпады (высказывания, заявления) производят шокирующее впечатление на окружающих, подавляя их личность, травмируя их психику и сокрушительным образом воздействуя на позитивные и светлые, особо чтимые и свято хранимые ими идеалы, которые тут же становятся основной мишенью циничных высказываний СЛЭ, Жукова, проявляющиеся как следствие его проблематичной этики отношений (+БЭ4) и инертно-воинственной этики эмоций (-ЧЭ6слэ), действующей ярким, запоминающимся, но невероятно циничным и шокирующим образом, как ядовитым и смертоносным оружием, которое он обрушивает на всех вокруг).
Сам ИЭИ, Есенин, зная за СЛЭ, Жуковым это свойство, и за версту не подпустит его к своим идеалам, к своим позитивным целям и сияющей, как путеводная звезда, хрустальной мечте, зная что тот её обязательно из зависти осквернит каким-нибудь очередным своим циничным высказыванием, какими-то глупыми и грубыми оценками (которые он называет «суровой правдой жизни»), уничтожит циничной и беспощадной критикой. После этого уже и мечта перестанет быть для ИЭИ, Есенина путеводной звездой — померкнет, погаснет, потускнеет, сорвётся с небосклона в омут кометой и пропадёт – угаснет, как разрушенный маяк на необитаемом острове, как разбитый фонарь на безлюдной и тёмной улице.
Способность мечтать для ИЭИ, Есенина – это ещё и способность жить под властью СЛЭ, Жукова, успешно и благополучно существовать в смутное время и в период «безвременья». В период «безвременья» удобно жить мечтами и воспоминаниями. Вздыхать и грустить о прошлом, анализировать опыт прошлых ошибок. Постоянно возвращаться к воспоминаниям о прошлом, чтобы в очередной раз что-то там перестраивать и размышлять: «А вот если бы я тогда поступил по-другому, сделал это не так, что-то изменил, что-то исправил, сейчас был бы совсем другой результат…» (Заодно можно вспомнить и тех, кто помешал «поступить по-другому» и своевременно (или с опозданием) предъявить им свой счёт.
Точно так же, как для СЛЭ, Жукова максимизация силы – это минимизация потерь, так и для ИЭИ, Есенина максимизация времени – это минимизация безвременья.
Сюда же включается и способность заполнять своё время мечтой, благодаря чему можно чувствовать себя свободным и всесильным «хозяином своей судьбы», распоряжаться ею свободно и в реальности, и в своих мечтах. Мечтательность — привилегия свободного человека – «героя» своей мечты и своего времени, абсолютного и полного хозяина своего времени, способного распоряжаться им всегда только по своему усмотрению, способного свободно моделировать события и временные планы в настоящем, прошлом и будущем; способного свободно манипулировать своими перемещениями во времени в желании достичь каких-либо быстрых и скорых результатов (За свой или чужой счёт – это уже значения не имеет. Главное – обладать такой возможностью и способностью. Главное — уметь и иметь возможность мечтать.).
Жестокого обращения со своею мечтой ИЭИ, Есенин СЛЭ, Жукову не прощает: для него это удар по его ЭГО-программной интуиции времени (-БИ1иэи), означающий непрочность его собственного положения в системе, безысходность, отсутствие возможности что-либо исправить и изменить, отсутствие перспектив, перекрытые и перечёркнутые планы на будущее. Такие удары ИЭИ, Есенин болезненно переживает и рассматривает их как отступление от принятых в диаде этических традиций и норм, относит их за счёт грубого и бесцеремонного обращения со стороны партнёра, за которое считает себя вправе жестоко мстить.
(Этот момент очень тонко представлен и обыгран в финальном эпизоде известного (и всеми любимого) фильма «Женитьба Бальзаминова», поставленного по одноимённой трилогии А.Н. Островского.
В финале фильма заветная мечта Миши Бальзаминова (ИЭИ, Есенин) – этого неутомимого охотника за богатыми невестами, наконец-то сбылась: он женится на богатой купчихе, состояние которой «сверх границ» (да к тому же дуальной партнёрше, правда несколько староватой и полноватой, но кто считает…). Душа его ликует и поёт, ноги сами пускаются в пляс. Потанцевав и порадовавшись вволю, он, наконец, остаётся наедине со своей новобрачной и от избытка чувств поёт ей свою «брачную» песню: «Лютики-цветочки у меня в садо…» – тут она его прерывает, больно толкая локтём в бок. Он, задыхаясь от боли, замолкает и не успевает ей допеть главных слов своей песни, которые должны были стать «формулой» его признания в любви: «Милая, любимая, не дождусь я ночки…». Все чувства, которые он пытался излить ей в этой песне, моментально умолкают. Умолкает и гаснет звучание самых вдохновенных струн его души, а вместе с ними, как подстреленная на лету птица, как недопетая песня, разбивается вдребезги и умирает его мечта – его надежда – на счастливую семейную жизнь. Вместе с надеждой «умирает» и он: закрыв глаза и откинувшись на подушки, он, скрестив руки на груди, притворяется умершим: мечта его жизни разбита, зачем ему теперь жить? Она хотела, чтоб он затих, он готов умолкнуть и затаиться навеки. Но потом подумав и решив, что это, пожалуй, слишком большая жертва с его стороны, он открывает один глаз и искоса, зло и мстительно смотрит им на свою супругу: мечта умерла и мечтатель умер, но родился мститель и он теперь будет мстить.)
9. ИЭИ, Есенин как воплощение мечты.
Вне творчества, пусть даже эфемерного, материально нереализованного, ИЭИ, Есенин жизни себе не представляет. Его мечта – это тоже творчество. Даже если он творит только в своих фантазиях, при удачном стечении обстоятельств (при условиях, благоприятных для реализации его интуитивной программы) его даже самая фантастическая мечта может стать явью.
В качестве примера можно привести совершенно фантастическую историю уникальной по своей блистательности творческой карьеры выдающегося русского певца – «Орфея» советской эстрады, абсолютного лидера всех хит-парадов с периода 1965 по 1985 год, Валерия Ободзинского (ИЭИ, Есенин) 2. Музыкант-самоучка (до конца своей карьеры так и не научившийся читать ноты), будучи от природы одарённый феноменальными музыкальными способностями, он ещё подростком начал петь на сценических площадках небольших курортных городов. Выступал на теплоходах в концертных программах, пел лирические (курортные) шлягеры, но обязательно перед приличной публикой и на приличной сцене, потому что это была неотъемлемая часть его мечты: плавать на белом пароходе и выступать в элегантном белом костюме. Его мечта начала сбываться феноменально быстро; и опять же, благодаря его исключенному интуитивному дарованию. Он обладал великолепным, от природы поставленным голосом, восхитительного (чарующего) тембра, который ошеломляюще действовал на женщин. Обладал исключительной координацией между слухом, воображением и голосом. (Можно сказать: он пел воображением; в воображении и в голосе синхронно рождалась его песня. Причём, этому он опять же, нигде не учился: всё было даровано ему природой). Он обладал феноменальной музыкальной памятью: ему достаточно было только один раз услышать мелодию и прочитать слова песни, чтобы тут же выйти на сцену и абсолютно безупречно её исполнить (как если бы он бесчисленное множество раз отшлифовывал и отрабатывал на репетициях). По воспоминаниям очевидцев, он легко и без напряжения мог с одного дубля записать на студии песню, мелодию которой ему только что проиграли и слова которой он только что прочитал (что само по себе редко удаётся даже профессионалу высокого уровня). Его пение было интуитивным по самой своей сути: он интуитивно находил абсолютно точные вокальные позиции,предельно выразительные интонации и обертона.[1]
Он был уникален и неповторим в каждом исполнении.
Как человек он бы скромен и неприхотлив. Поначалу довольствовался скромными
заработками (которые были обычным явлением в те времена), потому что большего
счастья, чем выходить каждый день на сцену и петь, он для себя не желал. Он был
счастлив уже тем, что мечта его жизни сбылась. В ту пору не было певца более
любимого и популярного, чем он. В середине 60-х его выступления на праздничном
(в честь 8 марта) «Голубом огоньке» были
настоящим подарком для советских женщин: у тех, кто его видел и слышал,
возникало ощущение воплощённой мечты, фантастического прорыва в светлое
будущее, в мир волшебных грёз и совершенных, возвышенных и гармоничных человеческих отношений. Сам он
казался воплощённой мечтой – сказочным принцем с ангельской внешностью и
волшебным голосом, пришельцем из далёких миров, певшим бессмертную песнь о
прекрасной и светлой любви. Власти считали его чуждым явлением на советской
эстраде – слишком опасным для воображения советских женщин.
Он три раза женился на своих поклонницах. Первая его жена была дуальной партнёршей. Брак распался по вполне понятным причинам: такого супруга трудно было не ревновать к бесчисленным толпам поклонниц, осаждавших его со всех сторон. Второй брак (жена – ИЭЭ, Гексли) распался вскоре после того, как у него начались проблемы с властями из-за идеологических разногласий: ни при каких условиях «первый певец страны» не хотел изменять своей лирической музе. «Орфей советской эстрады» пел только о любви, и ни о чём больше. Министерство культуры посчитало это возмутительным эпатажем: советский певец должен петь о коммунистической партии, а у Валерия Ободзинского не было ни одной песни на эту тему; и пополнять ими свой репертуар он не собирался. Его начали вытеснять с советской эстрады; его фамилию внесли в «чёрный список», для него закрылись концертные залы столичных городов, но он продолжал успешно концертировать на периферии. Его концерты неизменно проходили при полном аншлаге (по 13–14 аншлагов в каждом городе). В работе он по-прежнему был требователен к себе, дисциплинирован и организован, поскольку больше всего на свете дорожил своей мечтой – своей работой; она была сутью и смыслом всей его жизни: он жил для того, чтобы петь. А пел он гениально. Его пластинки по-прежнему расходились миллионными тиражами и приносили колоссальный доход стране. (В то время, как государство на продаже его пластинок зарабатывало сотни миллионов, на записи самой популярной своей «Восточной песни» он заработал всего лишь 150 рублей. Хотя и именно эту его звукозапись невозможно было купить даже в Ленинграде: в отделе пластинок (в середине 70 -х) висело написанное от руки объявление: « «Восточной песни» Ободзинского в продаже нет»). Этот «нездоровый» ажиотаж власти посчитали политически опасным. Министерство культуры в качестве экстренной меры устроило ему ряд провокаций. Во время гастрольных поездок к нему в гостиницу под видом поклонников врывались незнакомые люди и заставляли его с ними пить, что ему было категорически противопоказано: он был человеком слабого здоровья, быстро пьянел, терял память и координацию после первого же бокала вина. Таким способом ему срывали концерт за концертом в течение нескольких месяцев. Начались скандалы, и их отразили в прессе. О нём заговорили в негативных тонах. За нарушение дисциплины его осудили, назначали принудительное лечение в наркологической клинике. А через пару недель после выписки налёты лже-поклонников возобновлялись. Явление приобретало характер травли. Его выступления перестали транслировать по телевиденью и передавать по радио. Его полностью вытеснили с советской эстрады. А для того, чтобы зрители его поскорее забыли, распустили слухи о том, что он умер. И хотя это не соответствовало истине, они добились желаемого: «Орфей советской эстрады» остался без работы, без семьи и без средств к существованию. Более того, он решил больше вообще не предпринимать попыток вернуться на сцену. Посчитал, что все его музыкальные свершения остались в прошлом и постарался привыкнуть к новой жизни, в которой уже не было места для мечты, песен и музыки. Устроился работать сторожем при каком-то складе в маленьком, захолустном городке. Никаких специальностей он уже осваивать не стал, а на другую работу, кроме этой, его не брали. Здесь его и нашла одна из его бывших поклонниц (СЛЭ, Жуков). Поддержала его в трудную минуту, одарила заботой и вниманием. Эта новая его дуальная партнёрша стала его третьей женой, а впоследствии и организатором его будущих выступлений. Она же заставила его принять участие в одной незначительное телепрограмме (в 1992 году), где он впервые, после нескольких лет молчания, взял микрофон и сразу же запел. Все поняли, что голос он за эти годы не потерял, как певец он был по-прежнему великолепен. И хотя здоровье его было непоправимо подорвано и возраст был совсем не подходящий для активной концертной деятельности, жена-СЛЭ настояла на его скорейшем возвращении на эстраду, полагая что он ещё успеет заявить о себе, быстро восполнив упущенное, и займёт подходящее ему по праву место на новом теперь уже для него сценическом, эстрадном «Олимпе». Подчиняясь её желанию, он в 1993 году вернулся на эстраду, хотя по состоянию здоровья ему теперь уже было категорически противопоказано активно работать: он страдал от приступов гипертонии. По словам жены, бывали дни, когда он чувствовал себя так плохо, что приходилось по три-четыре раза в день вызывать для него «неотложку». И тем не менее, она настаивала на том, чтобы он продолжал активно концертировать и репетировать ежедневно и по многу часов. Хотя ему это было противопоказано. При повышенном давлении петь с полной отдачей сил крайне опасно: для усиления звука, для совмещения его внешней и внутренней акустики, вокалист направляет голос в лобные и носовые резонаторы, из-за чего возникает дополнительное напряжение, из-за которого даже при незначительном повышении давления уже появляются точечные кровоизлияния по обеим сторонам переносицы и вокруг глаз. Пожилому певцу работать в полную силу невероятно трудно и крайне опасно. Напряжённый график гастролей выдержать практически невозможно: слишком большой риск и для здоровья, и для жизни певца. Поэтому, вполне естественно то, что при всей его бешенной популярности (хотя в его «воскрешение» ещё долго не верили), ни один из профессиональных менеджеров с ним работать не соглашался. Поэтому организацию всех его выступлений взяла на себя его третья жена-СЛЭ, Жуков. Она же и заставляла его работать по многу часов, вне всякой необходимости, работать «по-чёрному», игнорируя его болезненное состояние. Она знать не знала, каково это – по многу часов петь при мучительной головной боли, многократно усиливающейся во время пения – это было не её страдание и не её головная боль. Взявшись устроить ему артистическую карьеру и боясь её повторного срыва, она не верила в его исключительные вокальные и музыкальные способности, ничего не знала об интуитивных особенностях его таланта. И, выставив его, как товар «на продажу», она (при всех его медицинских противопоказаниях) нещадно и вне всякой необходимости, невероятно жестоко эксплуатировала его. Она сердилась на него за то, что он мало времени (как ей казалось) уделяет репетициям: вообще не репетирует. Просто выходит на сцену и поёт. Великолепно поёт. Но она, как это свойственно бывает СЛЭ, Жукову – трезво мыслящему сенсорику- реалисту, – не верила в чудеса и считала такую подготовку недостаточно надёжной. Ссылаясь на мнение «знающих людей», которые говорят, что музыкант должен трудиться по многу часов в день в поте лица, она считала, что он, как и любой музыкант, должен по многу часов прорабатывать свою программу. (А как же иначе? — ему ведь надо все свои песни вспомнить,былую популярность вернуть!) Она не знала, что он их вообще не забывал и работала при нём и администратором, и тюремщиком и надсмотрщиком одновременно. Контролировала каждое его действие и решение, строго следила за тем, чтобы он времени попусту не терял. Ей слишком долго не верилось, что это чудо природы действительно попало в её руки. И сама мысль об этом непомерно раздувала её алчность и честолюбие: теперь она его хозяйка, а он – зависимый от её воли раб. И ей нравилось принуждать его к работе, возбуждала сама мысль о том, что она, его хозяйка выгоняет его на работу, как вола в поле.
(Проявилось обычное, характерное для агрессивных предусмотрительных- сенсориков-деклатимов (СЛЭ, Жуковых) свойство, – обычная их бесчеловечная жестокость и хищная хватка, при которой стоит им только завладеть настоящим сокровищем, как они тут же начинают терять контроль над собой. Выжимают из своего «подопечного» всё, что могут. Относятся к нему, как курице, несущей золотые яйца, которую им, к тому же, так и хочется под нож пустить – «и бульон из неё сварить, и жаркое сделать», и при этом ещё они заставляют её регулярно «нестись» – выдавать продукцию, за которую можно получить огромные деньги. Невозможность совместить и то, и другое, и третье, их приводит в отчаяние, порождает ощущение бессилия (противоречащее их волевой ЭГО-программе). А ощущение неспособности изменить что-либо – их нормативно-ролевая интуиция альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ3), заставляет их решаться на опасные эксперименты, провал которых их приводит в ярость, которую они опять же срывают на своём подопечном: это он виноват в том, что дела идут так плохо, это он ленится, не желает работать, не желает помочь семье, которая для него же старается и т.д.). Жена-СЛЭ не хотела знать, не хотела признавать (и не верила!), что муж её в репетициях не нуждается. Успокаивалась только тогда, когда он начинал репетировать. И не только потому, что звуки его голоса действовали на неё (как и на всех женщин) завораживающе. Просто ощущение «порядка в доме» (порядка в жизни, порядка в семье) возникало у неё только тогда, когда она видела, что её муж работает – то есть, «пашет по-чёрному». Другого смысла, в понимании СЛЭ, Жукова, слово «работа» вообще не имеет: если «работает», – значит «вкалывает, как каторжный», а если не прилагает усилий, значит и не работает вообще. Её дочка тоже радовалась, когда слышала, как отец поёт в своей комнате; говорила: «Мама! Наконец-то наш папа репетирует!». Мать отвечала: «Ага, как же! Репетирует он! Пойди, посмотри, как он репетирует!..». Дочь заходила в комнату и видела: отец лежит на диване и спит, а рядом магнитофон воспроизводит его голос. Поспав и прослушав свою программу сквозь сон, он со свежими силами выходил на сцену и безупречно её исполнял. В 1993 году он возобновил свою музыкальную деятельность и концертировал до конца своей жизни. (Умер он в 1997 году.). Работать ему было невероятно, мучительно трудно. Если бы отношение к нему было другим, если бы больше считались с состоянием его здоровья, с его силами и возможностями, если бы создали другой режим, другие условия для его работы, если бы он хотя бы репетировал в студии с микрофоном, а не в жилой комнате с плохой акустикой, где звук поглощается обивкой мебели (а жена требует, чтоб он пел громко, чтоб его голос ей из кухни был слышен), если бы он хотя бы изредка выступал под фонограмму (или, если в ту ночь, когда случился тот роковой приступ, ему бы сразу же вызвали скорую помощь), он, возможно, прожил бы дольше. Но он был скромен, непритязателен и неприхотлив, не хотел вводить жену в лишние расходы. Пение под фонограмму он категорически для себя исключал: он певец, а не артист пантомимы. Так что другого выхода, кроме как спорить со своей супругой, сопротивляясь её насилию, у него не было. Он и сопротивлялся, пока были силы, спорил с ней, протестовал, устраивал «бойкоты» и «забастовки». Точнее, — она считала бойкотами то, что он падал на пол и говорил: «Ой, плохо мне, я умираю!» Она не верила ему, считала, что он притворяется, отлынивает от работы.
Неизвестно, кем была эта особа до встречи с ним в
этом захолустном городе, может быть, надсмотрщицей в тюрьме, но факт остаётся
фактом: однажды он также упал и не встал. Умер от сердечного приступа. Она не решилась
сразу в это поверить: думала, он устраивает свой обычный спектакль. Вообще не
понимала, что с ним происходит: «Что значит, – умер?! Как это – умер, когда у нас в тот
день было назначено выступление в Петрозаводске?!» – возмущалась она. А потом
только поняла, что случилось непоправимое.
(Она очень боялась срыва гастрольной поездки, боялась госпитализации и
неустойки, которую пришлось бы им заплатить, если бы сорвалось выступление,
поэтому не стала той ночью вызывать ему скорую помощь. Она пыталась
собственными силами контролировать его состояние, но под утро её «сморило», а
когда она проснулась, он уже был мёртв.)
Провожали его со всеми почестями. Произнесли много пышных речей в его честь. Вспоминали, какой это был замечательный человек, какой редкий и уникальный талант. А он действительно был уникальным явлением на российской эстраде. Был певцом, про которого говорили: «человек, рождённый с золотом в горле», потому что тогда ещё не было выражения «Золотой голос России», – оно появилось значительно позже3…
________________________________________________________________________
3 В Москве на "Аллее
звёзд" в 2002 году появилась и его звезда – звезда Валерия Ободзинского.
— Но почему жена в этой истории из романтичной и влюблённой женщины превратилась в жестокую надсмотрщицу, в алчного эксплуататора? Это случайность, или закономерность?
— Но почему жена в этой истории из романтичной и влюблённой женщины превратилась в жестокую надсмотрщицу, в алчного эксплуататора? Это случайность, или закономерность?
— К сожалению, это – закономерность. Обусловлена
она многими причинами. И в частности признаками деклатимности, стратегии, предусмотрительности (накопительства), экстраверсии, агрессивной, деспотичной,
авторитарной волевой сенсорики. Жестокое и прагматичное
отношение к человеку как к вещи, которой можно по-хозяйски распоряжаться и из
которой можно бесконечно долго (при умелом и хозяйственном подходе) извлекать
пользу – характерно для СЛЭ, Жукова, в силу всех вышеперечисленных качеств.
Отношение к человеку как к вещи, которой можно выгодно торговать, можно ею
манипулировать, подвергать тяжёлым физическим испытаниям и техническим (технологическим
экспериментам) свойственно ему как деклатиму
(и включено в его ЭГО-программу инволюционной, авторитарной волевой сенсорики (-ЧС1слэ), способной быть деспотично
жестокой и крайне изобретательной в методах принуждения и волевого давления. В
этой инволюционной, аристократической
диаде отношения соподчинения жёстко разделяются по принципу «либо пан, либо
пропал» (либо раб, либо господин) – третьего не дано: не хочешь подчинять, сам
будешь подчиняться.
Что касается романтики, то она здесь вся сосредоточена у ИЭИ, Есенина (-БИ1, +ЧЭ2) – романтикой ведает его ЭГО-творческая этика эмоций (этика впечатлений, этика иллюзий). Поэтому для того, чтобы быть доминантом в этой системе, ИЭИ, Есенину нужно быть рангом выше своего дуала – стать «властелином его души» и оставаться им как можно дольше (чего и требует от него его ЭГО-творческая этика эмоций (+ЧЭ2иэи), этика эмоциональных преимуществ). Отношения в этой инволюционной диаде квадры решительных авторитарных аристократов строятся по принципу: «Хочешь жить, умей бороться.». При оптимальном варианте отношений, оба дуала здесь будут бороться за жизнь, за лучшие условия существования, за право доминирования. ИЭИ, Есенин со своей стороны будет бороться за власть, СЛЭ, Жуков – со своей. К этому обязывает их и бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх вытеснения в нижние слои иерархии. Никто из них не хочет быть рабом. При деспотичном доминировании СЛЭ, Жукова, рабство опасно и унизительно для жизни партнёра. ИЭИ, Есенин не может жить в таких условиях. Если он перестаёт бороться, он погибает. И тут уже возникает другая проблема и она заключается в том, что невозможно творческому человеку, чистому и светлому романтику совмещать высоко духовную, творческую работу в искусстве с низменной борьбой за власть. Это как раз тот случай, когда невозможно служить двум богам сразу. Приходится делать выбор. Выбор, сделанный в пользу служения искусству, как правило, оказывается жертвенным для самого служителя муз-ИЭИ, Есенина: он становится жертвой жестокой эксплуатации своего дуала-СЛЭ, Жукова. А поскольку его муза не позволяет себя эксплуатировать, не позволяет ему впустую изнашивать свой творческий потенциал, не позволяет ему работать по принуждению (настоящее творчество должно быть свободным), он, по отношению к своему творчеству чувствует себя «предателем»; и одновременно чувствует свою вину перед своим партнёром и самим собой: считает, что это он не проявил достаточной принципиальности, не уберёг свой талант, свою жизнь, творчество, свою судьбу, свою семью от разрушения – всех разочаровал, не достиг того, чего мог бы достичь… и т.д.
С другой стороны, убеждённый в своей правоте деклатим-СЛЭ, Жуков не видит ничего предосудительного в том, чтобы по-хозяйски распоряжаться плодами творчества своего дуального партнёра. Ведь это так естественно: собирать урожай, подбирая всё до последнего зёрнышка и делая двойную и тройную выжимку из каждого плода и каждого семени, так что и скорлупа, и косточки перемалываются и пускаются в дело. В безотходном хозяйстве СЛЭ, Жукова даром ничего не пропадает. Творчество партнёра, по его мнению, тоже должно приносить плоды, которые надо использовать с максимальной эффективностью и выгодой...
– Но ведь, нельзя же относиться к партнёру ( да ещё
творческому человеку!), как к рабочей скотине, дойной корове, или курице,
несущей золотые яйца! Ведь это же опасно для него и унизительно, для его
творчества, достоинства, таланта. Это жестоко по отношению к нему…
– …И это, в конечном итоге, оборачивается унизительным контролем и жестокой эксплуатацией творческих сил и возможностей ИЭИ, Есенина. Но таково по-хозяйски «рачительное», демонстративно прагматичное (-ЧЛ8слэ) отношение к делу СЛЭ, Жукова: он из любого объекта вторичную и третичную выжимку сделает. Он и из камня все соки выжмет, и из выжатого лимона ещё два три стакана сока нацедит, желая получить наивысшие результаты здесь и сейчас, как будто завтрашнего дня не будет и всё заканчивается сегодняшним днём и нынешним моментом его существования. Если дуал оказывается единственным человеком в его подчинении, да ещё тем, кто приносит ему максимальную выгоду, реальную пользу, производит реальные, материальные ценности из ничего – из своего голоса, из него крайне необходимо выжимать всё до капельки. И никакие ссылки на медицинские и творческие противопоказания СЛЭ, Жукова не остановят. Никакие просьбы оставить хотя бы часть сил партнёра на завтра (потому что жизнь не кончается сегодняшним днём) его не вразумят: СЛЭ, Жуков обязательно заставит его каждый день выкладываться по максимуму, потому что он верит только в свой сегодняшний день, только в то, что происходит здесь и сейчас. У него есть только один этот миг между прошлым и будущем, который он и называет настоящей жизнью (жизнью в настоящем, а не в прошлом и будущем); при удачном стечении обстоятельств он считает его «мигом удачи», «моментом истины», «ловит» его, и вытягивает из него всё по-максимуму, чтобы потом не жалеть об упущенном – о том, что позволил кому-то другому перехватить эту удачу, – о том, что слишком мало возможностей использовал на тот момент, слишком мало взял себе и слишком много оставил другим… и т.д. И первым, с кого он будет спускать семь шкур, опять же окажется его ближайший партнёр, в том числе и дуальный. ИЭИ, Есенин иногда пытается «завораживающе» повлиять на своего дуала, СЛЭ, Жукова, – отвлечь его от его захватнических, цепких планов, рассредоточить его волевой напор во времени, ослабить его хватку, его удар, или перенести на чью-то другую (желательно, виртуальную, мнимо-реальную) голову. ИЭИ, Есенин старается умиротворить ситуацию здесь и сейчас (вылить масло на воду) с тем, чтобы успеть выскользнуть из сферы влияния своего дуала потом – когда его (ИЭИ, Есенина) завораживающие чары рассеются, и СЛЭ, Жуков с ещё большей силой и большей энергией, с ещё более цепкой и алчной хваткой ринется навёрстывать упущенное, захватывать то, что ещё не успел захватить, считая себя обиженным за то, что ему помешали завладеть тем, на что он, как ему кажется, имеет полное право. Смиряется СЛЭ, Жуков только тогда, когда некая, более могущественная сила (высшая сила, судьба или смерть) отбирает у него его очередную жертву. Тогда он и задумается об этой Высшей Силе – о том, что когда-нибудь она может у него и его жизнь отобрать так же легко, в один момент, прямо «здесь и сейчас»… Неизвестности, неопределённости в настоящем и будущем, влияния на свою жизнь и судьбу Высших Сил СЛЭ, Жуков боится. Для умиротворения Высших Сил он готов приносить самые дорогие жертвы. Утешением и «проводником», интуитивно ориентирующимся в мире фатальных закономерностей мог бы послужить его дуал, ИЭИ, Есенин, но и его фаталист (предусмотрительный иррационал)-СЛЭ, Жуков чаще всего «подставляет под удар», уступая натиску Высших Сил и Высших Страхов – опасности лишиться всего сразу, здесь и сейчас и власти желаний иметь как можно больше, чтобы не испытывать ни в чём недостатка, чтобы обычные для всех потери (коль скоро они неизбежны) не были для него сколь-нибудь болезненными и ощутимыми.
· Интуитивная
ограниченность СЛЭ, Жукова, недостаток доверия и уважения к творческому
потенциалу ИЭИ, Есенина;
· его жестокое и деспотичное обращение с партнёром (и его «музой»),
· жестокая и деспотичная эксплуатация его таланта;
· позиция надсмотрщика, которую СЛЭ, Жуков занимает по отношению к дуалу;
· функции доминанта, единовластного и единоличного «главы системы», которые СЛЭ, Жуков на себя берёт;
· прагматичный и хозяйственный подход СЛЭ, Жукова, его алчность, стяжательство, хищная, эксплуататорская хватка, жестокая «экономия» на потребностях партнёра разрушают их отношения;
· уверенность СЛЭ, Жукова в том, что партнёр на своём творческом поприще должен «ишачить по-чёрному», вкладывать больше сил, работать с большей выработкой и отдачей, вне всякой цели и необходимости растрачивать и творческие силы, и ресурсы в угоду деспотичному дуалу … – вот те причины и тот круг проблем, из-за которых возникают основные споры и осложнения в этой диаде…
· его жестокое и деспотичное обращение с партнёром (и его «музой»),
· жестокая и деспотичная эксплуатация его таланта;
· позиция надсмотрщика, которую СЛЭ, Жуков занимает по отношению к дуалу;
· функции доминанта, единовластного и единоличного «главы системы», которые СЛЭ, Жуков на себя берёт;
· прагматичный и хозяйственный подход СЛЭ, Жукова, его алчность, стяжательство, хищная, эксплуататорская хватка, жестокая «экономия» на потребностях партнёра разрушают их отношения;
· уверенность СЛЭ, Жукова в том, что партнёр на своём творческом поприще должен «ишачить по-чёрному», вкладывать больше сил, работать с большей выработкой и отдачей, вне всякой цели и необходимости растрачивать и творческие силы, и ресурсы в угоду деспотичному дуалу … – вот те причины и тот круг проблем, из-за которых возникают основные споры и осложнения в этой диаде…
— Выходит, что можно восхищаться своим дуальным партнёром, боготворить его, как кумира, дуализироваться с ним и при этом всё же не любить его?..
— … И это, к сожалению, та горькая правда, которую иногда приходится говорить деклатиму, когда его потребительское отношение к партнёру становится эксплуататорским и бесчеловечно жестоким, требования – непомерно высокими, а претензии – чудовищно возмутительными, несправедливыми и неоправданными…
По нормативно-ролевой деклатимной интуиции альтернативных, мнимо-реальных потенциальных возможностей (-ЧИ3слэ) СЛЭ, Жукову кажется, что без пинков и зуботычин отношения с партнёром будут недостаточно прочными (а особенно с таким партнёром, которого то и дело приходится возвращать с небес на землю), хотя именно из-за этих постоянных тычков и толчков они быстро и разрушаются.
10. СЛЭ, Жуков – ИЭИ, Есенин. И праздники не хороши, и будни плохи
ИЭИ, Есенину нравится обстановка праздничных застолий. Как аристократичному квестиму-интуиту с довольно взыскательной нормативной сенсорикой ощущений (-БС3иэи) – аристократичной, квестимной сенсорикой далёких пространственных отношений, сенсорикой отторжения всего грубого и неэстетичного они нравятся ему и изысканностью еды, и эстетикой сервировки. Его бережливый и прагматичный дуал, СЛЭ, Жуков, привыкший экономить на потребностях своего партнёра (равно как и на потребностях своей семейной иерархии (системы, «свиты») его в плане праздников часто разочаровывает. Угощение выставляет из грубой, второсортного качества пищи («под водку и такая сойдёт!»), сервировка подбирается подстать угощению: протёртая, потрескавшаяся клеёнка, вместо белой, накрахмаленной скатерти («всё равно зальют, запачкают!»), надбитые гранёные стаканы, вместо бокалов («всё равно разобьются, а так хоть не жалко»). Квестима ИЭИ, Есенина, с его утончённым вкусом, с души воротит от такого, с позволения сказать, праздника – от пьяного, грубого веселья, от пошлости, хамства, циничных плоских и шуток. От угощения, которое впору свиньям относить. От салатов «Оливье», состоящих на три четверти из картошки, от студней, неизвестно из чьих копыт сваренных, заполненных хрящами, жиром и требухой. «А какая разница?! – объясняет дуал – Гости, когда выпьют, всё равно разницы не почувствуют».
Как и любой квестим, ИЭИ, Есенин очень разборчив в еде, к качеству еды предъявляет высокие, строгие требования; всегда запоминает, где, чем и как его кормили. От партнёра, который кормит его лишь бы чем, плохо готовит, плохо сервирует стол, может уйти сразу.
Пример:
Молодой человек, офицер (ИЭИ, Есенин) познакомился
на танцах в провинциальном городке с прелестной девушкой, СЛЭ, Жуковым, которая
на первый взгляд показалась ему достаточно интересным, воспитанным,
интеллигентным человеком. Девушка пригласила его к себе на романтический ужин,
который был изыскано сервирован. Говорили о литературе, о музыке. (Девушка
оказалась преподавателем в музыкальной школе). Первое впечатление было очень
приятным (первый такт дуализации по аспекту сенсорики ощущений (-БС3иэи – +БС7слэ) – состоялся). На следующее
утро с него, как с честного человека, взяли обязательство на ней женится. А для
того, чтобы обещание было выполнено, тут же, в сопровождении родственников,
повели в ЗАГС подавать заявление. Как человек покладистый и миролюбивый, он на
первых порах решил уступить (СЛЭ, Жуков – ИЭИ, Есенин – диада уступчивых), а затем уже действовать по
своему усмотрению. Дальнейшие впечатления оказались не в пользу невесты:
проявился её жестокий и властный, деспотичный характер. Жениха в доме принимали
как «своего», угощали, чем Б-г послал, в выражениях и в поведении не
стеснялись. Ко дню свадьбы он уже получил представление об этой семье и решил с
ней ничего общего не иметь. В день свадьбы с утра пораньше он отправился якобы
в парикмахерскую, а сам быстренько побежал на вокзал и взял в кассе билет на
первый же попавшийся поезд (отпуск у него к этому времени уже был оформлен),
так что всё складывалось для него удачно и удобно. За исключением того, что
кассирша в билетной кассе оказалась подружкой невесты, она же и позвонила
новобрачной, сообщила номер поезда, вагона и места. Новобрачная (вместе со
своею роднёй) тут же помчалась на вокзал и разыскала жениха, когда уже поезд
тронулся. Родня дружно навалилась на стоп-кран, жениха сняли с поезда (хотя он
отчаянно сопротивлялся, упирался, цеплялся за поручни) и приволокли в ЗАГС, где
и сочетали браком с его дуальной партнёршей. Счастья своего он поначалу не
понимал, но потом оценил в полной мере. Разногласия начались из-за грубости,
хамства и интеллектуальной ограниченности, которые были свойственны ей
(несмотря на диплом института Культуры и высшее музыкально-педагогическое
образование). Его раздражал её угрюмый вид, постоянное брюзжание, её вечная «экономия»,
из-за которой её муж и вскоре народившаяся дочь вечно ходили в обносках (а ИЭИ,
Есенин, по своей нормативно-ролевой сенсорике
ощущений (-БС3иэи) считает необходимым и дома одеваться изыскано и изящно,
а тем более, если приходится жить в общежитии, когда в любую минуту в комнату могут
зайти сослуживцы, краснеть перед ними за
свой внешний вид и за неприветливый, негостеприимный приём своей жены он не
намерен: служебная карьера и отношение товарищей для него много значат. Хочется
и принять, как подобает, и к чаю что-то подать. У жены-СЛЭ приправой ко всему
было её ворчание: «К чаю им что-то подавай! Тут не до сладостей! Прибавили бы
вам зарплату, тогда другое дело!». Эти постоянные ссылки на зарплаты были
вечным оправданием жены, вечным поводом для упрёков, темой постоянного её ворчания
и брюзжания. Хотя ей ещё можно было позавидовать: муж – молодой и очень красивый дуальный партнёр, без вредных привычек
(непьющий, некурящий), очень доброжелательный и приветливый человек, чуткий,
внимательный, деликатный, из интеллигентной семьи, был любящим мужем и отцом.
Но и его обижало вечное недовольство жены, её алчность и скаредность,
несправедливое и недоброе к нему отношение. Ему перед сослуживцами было стыдно
за тот сухой паёк, который она давала ему на работу: два маленьких бутерброда с
сыром и пакетик бульонной лапши «Экспресс». И это на полный рабочий день! Дошло
до того, что у него уже голова начала кружиться. От слабости он терял
координацию. А однажды дома споткнулся о какую-то выпуклость на ковре, от
слабости потерял равновесие и упал. Потерял сознание. А когда очнулся, увидел
перед своим носом холмик, который возвышался под ковром. Он решил узнать, обо
что же он такое споткнулся… Откинул ковёр и увидел пачку денег: три с половиной
тысячи долларов в сто долларовых купюрах – сбережения его жены за четыре года
семейной жизни (из которых ни одного дня она не работала: а зачем работать,
если всё равно переезжать в другой гарнизон?). Вечером у него с женой произошёл
серьёзный разговор, а на следующий день он с ней и с дочерью пошёл в универмаг
и купил всё, в чём они себе постоянно отказывали. Купили необходимую бытовую
технику, обновили дочери гардероб, одели её, как куколку. Жена возмущалась: «Зачем
ей новые платья, когда ей всего три года, она же так быстро растёт!». А муж
(теперь уже майор по званию) ей возражал: «А почему другие дети должны ходить в
обновках, а моя дочь — в обносках? Я зарплату в дом приношу полностью и
хочу, чтоб моя дочь одевалась не хуже других!» (Активация по логике соотношений с подачи наблюдательной интуиции потенциальных
возможностей (-БЛ6иэи↑→ + ЧИ7иэи↑) – «если есть возможность быть не хуже
других, значит этой возможностью надо пользоваться».) У жены-деклатима был свой резон утаивать эти
деньги. Она копила их себе на квартиру, на тот случай, если они разведутся. Он
(как она полагала) останется на служебной жилплощади, а она с чем? – собирай свои вещи и отправляйся неведомо-куда? В конечном счёте,
так и произошло, когда они развелись (через два года после этих событий), но
уже по другому поводу: из-за конфликта и идеологических разногласий невестки – СЛЭ, Жукова со свекровью –
ЭИИ, Достоевским [4].
[1] Материал
приводится на основе документального фильма "Валерий Ободзинский.
Неизвестная исповедь" ГТРК "Культура" 2005 год.
4 Описано во второй части ИТО конфликта СЛЭ - ЭИИ.
