Соционика от Стратиевской: Зеркальные Диады 4й Квадры: ЭИИ

Этико-интуитивный интроверт (ЭИИ, Достоевский) — интуитивно-этический экстраверт (ИЭЭ, Гексли).

I. ЭИИ, Достоевский – ИЭЭ, Гексли. Защита интересов ЭГО-программ в структуре психотипов.

I-1. ЭИИ, Достоевский. Защита ЭГО-программных интересов в структуре психотипа.

ПФ-1.

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, эволюционной этики моральных преимуществ и нравственного превосходства, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. этик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией потенциальных возможностей); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

По сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий, рационал).

****************************

*ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный нравоучитель.

*ЭГО-программный аспект этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства как деклатимный нравственно-этический беспредел – (+БЭ)-беспредел – беспредельное стремление к совершенству этических отношений как к безупречным их нравственным преимуществам.

ЭГО-программная этика отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимная, эволюционная, позитивистская, стратегическая этика мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства направлена на стремление сохранить, улучшить и приумножить всё лучшее (с его точки зрения) в этических отношениях (+БЭ1эии), что делает ЭИИ, Достоевского конформными по отношению к существующему порядку и другим реалиям окружающей его действительности, побуждая находить даже в самых неприглядных её сторонах достоинства и преимущества, ссылаться и указывать на них, отстаивать их, охранять, принимать за основу и развивать традиционно и творчески.ЭГО-программная эволюционная этика мнимых нравственных преимуществ (+БЭ1) побуждает ЭИИ этически преобразовывать мир личным примером высокоморальных поступков и действий, навязывая их поучениями и нравоучениями, в которых его ЭГО-программное нравственное превосходство предстаёт в самом выгодном, позитивном и конструктивном свете. Следуя принципу «Лишних нравоучений не бывает», ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный нравоучитель (+БЭ1эии) видит свою задачу в том, чтобы контролировать процесс нравственного совершенства окружающих, призывая их стремиться к высшим пределам нравственности и побуждать к этому остальных. ЭИИ, Достоевский изыскивает любую возможность – и реальную, и мнимую и даже отсутствие таковой, чтобы прочитать нотацию и этим утвердить своё (мнимое!) нравственное превосходство в назидание другим, при любых обстоятельствах, на любой дистанции, всем и каждому, устно или письменно, в индивидуальном порядке или с назидательным призывом к общественным массам («Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. А что такое гражданин? Отечества достойный сын...»[1]). Стремление к утверждению собственного нравственного превосходства заставляет ЭИИ, Достоевского контролировать всех и вся, изыскивая недостатки, для получения реальных поводов для наставлений и нравоучений, что необходимо ему как ЭГО-программному рационалу-объективисту. За отсутствием реальных фактов беспочвенные придирки тоже проходят, но лучше, когда они опираются на факты, что позволяет ЭИИ, Достоевскому более широко развернуть свою критику (из-за чего его ещё называют и «контролёром всего социона») или бесконечно долго поучать «впрок», на «будущее» (из желания «сделать, как лучше» или «научить добру») кого-либо из тех, кого он (с позиций своей аристократичной, ЭГО-программной этики отношений) намеревается подчинить своей воле и своему влиянию.

Как ЭГО-программный моралист (рационал-объективист по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений – деклатимной этики мнимого нравственного превосходства) ЭИИ, Достоевский считает необходимым бороться за всеобщее этическое равноправие, подтягивая его к высшим формам нравственности и морального превосходства, в свете которого обязывает себя и других оказывать моральную поддержку всем, нуждающимся в нравственном оправдании и покровительстве. («Иди к униженным, иди к обиженным – там нужен ты!»). При этом «униженных» и «обиженных», достойных сочувствия и оправдания, назначает и определяет сам ЭИИ, Достоевский и отклонений от своих указаний не терпит, – как ЭГО-программный перестраховщик (рассуждающий рационал по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений – деклатимной этики мнимого нравственного превосходства), ЭИИ, Достоевский опасается усиления чуждых и враждебных ему социальных и политических кругов, а потому оказывает своё покровительство только их политическим противникам, по принципу «враг моего врага – мой друг», мотивируя свои действия стремлением к равноправию и справедливости.

ПФ-2.

По психологическим признакам ЭГО-творческого аспекта интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2 интуит. 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой отношений); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. статик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. упрямый, 11. беспечный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

По сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал).

**************

*ЭИИ, Достоевский как ЭГО-творческий мнимый благодетель.

Как ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый «душевед», повод для ЭГО-программных нравоучений ЭИИ, Достоевский всегда найдёт, и повод этот будет надуманным, мнимым, поскольку в этом направлении работает его ЭГО-творческая интуиция потенциальных возможностей (-ЧИ2) – деклатимная, инволюционная, негативистская, упрямая интуиция мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиция домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, изобретающая всевозможные мнимые и мнимо-реальное, но недоказуемые причины для придирок, лежащие в русле надуманных и специально подобранных для этической критики утверждений («он мог на тебя обидеться», «он мог себя неловко почувствовать», «он мог о тебе плохо подумать»), указывающих на мнимые возможностные этические недочёты (мог или не мог плохо подумать – поди разбери!) тем, кто мог бы в этическом плане конкурировать с ЭИИ, Достоевским и оспаривать его нравственное превосходство. Именно у этих конкурентов в вопросах этики ЭИИ, Достоевский находит этические несовершенства на каждом шагу, о чём тут же заявляет, изображая из себя в одном лице и контролёра, и строгого судью и прокурора, и защитника все униженных и обиженных, пострадавших от этих этических недочётов. При этом критикуемый им человек, не вкладывавший в своих слова, мысли и действия никакого дурного смысла и злого умысла, удивляется извращённой фантазии ЭИИ, Достоевского, усматривающего абсолютно во всех его поступках самые гнусные намерения и поползновения, о чём ЭИИ, Достоевский тут же и заявляет, сопровождая (или завершая) своё заявление нравоучением, высказанным с лютой ненавистью в глазах, в самом суровом и жёстким, не терпящим возражений тоне. Для повышения собственной этической значимости в своих и чужих глазах, ЭИИ, Достоевский часто создаёт мнимые (ложные, надуманные) проблемы, чтобы показать, как он с ними борется и вызвать к себе уважение или сочувствие и поддержку окружающих. Действуя с позиций своей ЭГО-творческой интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, размывающей и меняющей местами мнимо-реальные (что характерно для него, как для деклатима), понятия «добра» и «зла», ЭИИ, Достоевский, в стремлении морально превзойти потенциальных соперников в вопросах нравственного превосходства, настойчиво игнорирует и намеренно обесценивает их этические преимущества, выказывая особое расположение нравственно деградировавшим людям с заниженной социальной ответственностью (что само по себе увеличивает разрыв между их заниженным представлением о морали и его завышенным представлением о собственном нравственном превосходстве), отстаивая их право на исправление и выступая в этом плане «единственно справедливым (по его мнению) судьёй», завышая самооценку по своей ЭГО-программной этике мнимых нравственных преимуществ и утверждаясь в мнимом моральном превосходстве над ними. И с той же настойчивостью, с какой он будет подозревать злой умысел в словах и поступках человека с высоким нравственным потенциалом, ЭИИ, Достоевский как ЭГО-творческий мнимый благодетель[2] (-ЧИ2эии), отвечающий (перед Богом и людьми) за распределение успешных (удачных счастливых) потенциальных возможностей, подменяя действительное желаемым, будет выискивать положительные стороны в словах и поступках морально опустившихся людей, требуя предоставить им шанс исправиться: «А может этот шанс станет толчком к его исправлению! А может он осознает свою вину, почувствует угрызения совести, ощутит тягу к добру, станет делать добрые дела, обретёт в этом смысл жизни и будет сеять разумное доброе вечное! Познает истинное счастье в том, чтобы делать добро! Научится добру сам и будет учить других!» – заявляет ЭИИ, Достоевский, пользуясь возможностью утвердить своё моральное превосходство над теми, кто не верит в исправление «неисправимых», а заодно и вытеснить их из поля возможностей, чтобы не заражали окружающих своим скептицизмом[3]. Как ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый распределитель своих и чужих возможностей, ЭИИ, Достоевский часто берёт на себя роль организатора или посредника мнимой благотворительности, настойчиво навязывая кому-либо из окружающих услуги, которые он назойливо вымогает от других людей своего окружения, получая от своего посредничества некоторые мнимые моральные или реальные материальные бонусы. Как ЭГО-творческий мнимый «душевед» по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, ЭИИ, Достоевский считает, что он лучше знает чувства и мысли другого человека, что позволяет ему под видом чуткого и сочувствующего доброжелателя втереться к нему в доверие и контролировать его мысли и действия, навязывая своё мнение и решения, манипулируя его представлениями и опутывая своими мнимыми подозрениями и страхами, исходя из собственных мнимых приоритетов, для утверждения мнимых этических преимуществ и мнимого морального превосходства.

Как ЭГО-творческий эксцентрик-трикстер (-ЧИ2эии) ЭИИ, Достоевский часто использует глумливые и эксцентричные формы поведения, оспаривая чужое нравственное превосходство, а также пользуется ими для доказательства своей правоты и невиновности, сталкиваясь с критикой или осуждением его (ЭИИ, Достоевского) поступков, – смеётся, кривляется, злобно и нагло передёргивает слова оппонента, стараясь унизить его в глазах окружающих. Как ЭГО-творческий сердцеед (иррационал-объективист по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив) ЭИИ, Достоевский предпринимает довольно наглые и беззастенчивые попытки добиться расположения интересующего его человека, для чего ведёт откровенно безнравственную игру, маскируя её под наивную и по-детски бесхитростную привязчивость, назойливо предупреждая желания объекта своего внимания и захватывая его такой мощной хваткой, расцепить которую впоследствии мало кому удаётся, возмущённо оспаривая и глумливо (как ЭГО-творческий эксцентрик-трикстер) высмеивая возражения или осуждение тех, кто пытается помешать его действиям. Зависть к чужим успехам и сравнение их не в свою пользу делает ЭИИ, Достоевского чрезвычайно ревнивым, заставляя его терроризировать ближайшее окружение (главным образом – ближайшего партнёра) бесконечными упрёками, вздорными подозрениями и незаслуженными обвинениями, сопровождаемыми длинными и нудными нравоучениями и жалобами на дурное (обидное, несправедливое, недостаточно почтительное, недостаточно внимательное и откровенно недоброжелательное) обращение с ним (ЭИИ, Достоевским) со стороны окружающих. Как ЭГО-творческий прожектёр (рассудительный иррационал по его ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив), ЭИИ, Достоевский в любой этической инициативе, навязывающей конфликтующим сторонам примирение, напрочь исключает опыт прошлых ошибок, выступая убеждённым врагом злопамятности – и потому, что, как и все деклатимы, он наделён «короткопамятливой», рассчитанной на близкие отношения во времени, негативистской интуицией времени (+БИ8эии), пугающей его своими мрачными прогнозами и пробуждающей всевозможные мистические страхи, которые он (несмотря на то, что этот аспект, как и все иррациональные аспекты в деклатимной модели, находится в области заниженных ожиданий), суеверно «отгоняя» от себя ложным их отрицанием, тем не менее «из благих побуждений» навязывает окружающим, и потому, что его призывы, принуждающие обиженного человека к беспредельной терпимости и всепрощению: «Прости, забудь, отпусти обиду, дай человеку ещё один шанс измениться к лучшему!» – открывают для ЭИИ, Достоевского новые возможности для этических манипуляций и принудительного умиротворением обиженного человека, при которых он заставляет его возобновлять отношения с его обидчиком на прежних условиях и предоставлять ему (обидчику) новые и безграничные «кредиты доверия», наивно полагая, что обидчик, убедившись в беспредельной терпимости к нему пострадавшего, будет использовать предоставленный ему шанс не со злым умыслом, а с добрыми намерениями. И сколько бы злоумышленник ни разочаровывал жертву своего произвола злонамеренными действиями, ЭИИ, Достоевский будет упорно настаивать на его прощении и убеждать жертву снова и снова ему поверить, довериться его воле, подчиниться его насилию, невзирая на причинённый насильником ущерб его здоровью, имуществу, материальному и социальному положению. Делая такие уступки насильнику, ЭИИ, Достоевский и сам становится на его сторону, начинает ему (злоумышленнику, насильнику) симпатизировать, сочувствовать, разделять его взгляды и убеждения и отстаивать его интересы, выискивая недостатки в поведении «недостаточно уступчивой» жертвы, склоняя её к ещё более полному подчинению воли насильника. В социально-политическом плане ЭГО-творческий прожектёр ЭИИ, Достоевский упорно и повсеместно навязывает самые абсурдные проекты удушающей политкорректности в пользу тех социальных «меньшинств», которых он лично и по собственному убеждению считает «несправедливо униженными изгоями общества». Даже если численностью это «меньшинство» многократно превосходит «унижающее» его «большинство», с него, за нанесённые им (этим «большинством») или его предками «обиды», ЭИИ, Достоевским строжайше взыскивается с таким расчётом, чтобы в результате беспредельного множества акций «восстановления справедливости» именно это, ненавистное и многократно обвиняемое ЭИИ, Достоевским «большинство» стало всесторонне притесняемым, лишённым общественной поддержки (и в частности, поддержки ЭИИ, Достоевского) «меньшинством» и в процессе тотальной травли естественным путём самоустранилось – прекратило своё существование. Об уничтожении такого «меньшинства» последовательный и верный своим прежним убеждениям ЭИИ, Достоевский (вопреки своему принципу: «Иди к обиженным, иди к униженным») сожалеть не будет, а твёрдо перейдёт на сторону тех, кто сильней и опасней, призывая общественность примиряться с ними, смиряться с их опасностью, терпеть их бесчинства и произвол, умиротворять, оказывать им моральную поддержку и (в крайнем случае) перевоспитывать самыми мирными и щадящими средствами – «учить их добру» в иллюзорной (а чаще лживой, притворной) надежде на то, что жажда добра и справедливости когда-нибудь пробудит в преступниках голос совести и заставит их измениться в лучшую сторону.

ПФ-3.

По психологическим признакам нормативно-ролевого аспекта логики соотношений (+БЛ1лси) – деклатимной, эволюционной логики системных преимуществ и рангового превосходства, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. логик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её волевой сенсорикой); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. статик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. упрямый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

По сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал).

******************************

*ЭИИ, Достоевский как нормативно-ролевой автократ.

К изменениям в лучшую сторону призывает и нормативно-ролевая логика соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) – эволюционная, деклатимная, упрямая, иерархическая, автократичная логика мнимых системных и ранговых преимуществ, позволяющая ЭИИ, Достоевскому осознавать своё ранговое превосходство по мере морального и нравственного возвышения в борьбе за позитивное преобразование общества. Сознание этого превосходства возвеличивает ЭИИ, Достоевского в собственных глазах и позволяет ему чувствовать себя революционером в этой борьбе, – командиром и пророком одновременно – мессией, призванным освободить мир от пороков и скверны путём личного примера крайнего самопожертвования в проявлении беззаветной любви и беспредельного доверия к изгоям общества. «Кто не с нами, тот против нас!» – бросает ЭИИ, Достоевский вызов обществу, отказывающемуся принимать в свои ряды отягощённых преступлениями отщепенцев, оказывать им уважение и наделять преимущественными социальными правами и привилегиями. Как нормативно-ролевой автократ (+БЛ3эии), ЭИИ, Достоевский применяет самые жестокие и деспотичные дисциплинарные меры ко всем противникам его идеологических позиций, считая своим долгом позаботится о том, чтобы все (с его точки зрения) «не толерантные» (недостаточно терпимые к изгоям общества) в кратчайший срок стали объектами общественной травли, потеряли работу, уважение и доверие коллег, чтобы лишены были элементарных гражданских прав, дарованных им конституцией. Ужесточать эти деспотичные меры ЭИИ, Достоевский как нормативно-ролевой педант (рационал-субъективист по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ) может до бесконечности, проявляя при этом навязчивую настырность, непреклонную требовательность, назойливую мелочность, неимоверное упрямство и жестокость. А как нормативно-ролевой энтузиаст (решительный рационал по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ), ЭИИ, Достоевский разовьёт невероятную активность, распространяя свои убеждения и охватывая ими широчайшие круги общественности. И горе им, «не толерантным», если они посмеют не разделить мнения (или идеологии) ЭИИ, Достоевского и уклониться от навязываемой им «общественной миссии», которая может начаться с данного ЭИИ, Достоевским незначительного общественного поручения, выполняемого бесконечно часто и многократно, разрастись до «широкого жизненного пути» и стать «делом всей жизни» новоявленного «миссионера» с подачи всё того же нормативно-ролевого энтузиаста, ЭИИ, Достоевского. Как нормативно-ролевой автократ (+БЛ3эии), ЭИИ, Достоевский применяет самые жестокие и деспотичные дисциплинарные меры ко всем противникам его идеологических позиций, считая своим долгом позаботится о том, чтобы все (с его точки зрения) «не толерантные» (недостаточно терпимые к изгоям общества) в кратчайший срок стали объектами общественной травли, потеряли работу, уважение и доверие коллег, чтобы лишены были элементарных гражданских прав, дарованных им конституцией. Ужесточать эти деспотичные меры ЭИИ, Достоевский как нормативно-ролевой педант (рационал-субъективист по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ) может до бесконечности, проявляя при этом навязчивую настырность, непреклонную требовательность, назойливую мелочность, неимоверное упрямство и жестокость. Ложь во спасение репутации (собственного морального и рангового превосходства) с последующим переносом своей вины на чужую голову – распространённый коммуникативный приём ЭИИ, Достоевского, не желающего признаваться в своих неблаговидных поступках.

ПФ-4.

По психологическим признакам проблематичного аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной сенсорики волевых нормативов и альтернатив:

1. экстраверт; 2. сенсорик; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её логикой соотношений); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

По сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал).

**********************

*ЭИИ, Достоевский как проблематичный завоеватель.

Отвечающий за материальные ценности аспект волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив является антагонистом ЭГО-программной этики нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского, а потому оказывается наименее приоритетным аспектом в системе его представлений и ценностей – его «зоной страха» и «точкой наименьшего сопротивления». Всё в этом аспекте осуждается ЭИИ, Достоевским с позиций его ЭГО-программной этики нравственного превосходства:

и беспощадная, агрессивность деспотичной, злой воли,
и беспредельная жестокость по отношению к непокорным и слабым
и тотальное подавление воли к сопротивлению
и насильственное ущемление их прав и возможностей,
стремление всех сделать бесправными, подчинить и поставить на колени, сея разрушение и причиняя зло.

Единственную возможность примирить этот проблематичный в структуре его психотипа аспект волевой сенсорики с собственной высокоморальной ЭГО-программой ЭИИ, Достоевский видит в том, чтобы все эти насильственные средства направить на борьбу за «благое дело» – на позитивное и высокогуманное преобразование общества, радея о предоставлении приоритетных социальных прав всем «обиженным и униженным» изгоям общества, преимущественно, – отягощённым социальными и политическими преступлениями отщепенцам, – о них ведь тоже должен кто-нибудь позаботиться, – и эту миссию ЭИИ, Достоевский берёт на себя. ЭИИ, Достоевскому крайне важно именно силой навязать своё мнимое моральное и этическое превосходство – утвердиться не только в (мнимой) высокой нравственности, но и в силе, подавляющей любое сопротивление «в борьбе за совершение благодеяния».

Осуждая приземлённость материальных предпочтений с позиций своих дельта-квадровых этико-интуитивных приоритетов, ЭИИ, Достоевский лицемерно юродствует, предельно нивелируя материальные ценности в целях возвышения духовных предпочтений под лозунгом «Материя – ничто, духовность – всё!», насильственно исключая из системы отношений подчинённых ему людей всё материальное и заставляя их отрекаться от всего «приземлённого», «земного» с целью их «высвобождённого стремления к возвышенному» для их наиболее интенсивного «духовного роста» – по принципу: «оторвался от Земли, взлетел на Небеса ещё при жизни», в связи с чем и лозунг «спешите делать добро», как идеологическую составляющую его ЭГО-приоритетной программы интенсивного духовного роста, спекулятивно представляемую гарантией благоденствия добродетельного человека в загробной жизни, ЭИИ, Достоевский навязывает именно с боем и непременно насильственно, чрезвычайно ревностно, но и крайне ревниво: если человек по собственному побуждению совершает высокоморальный поступок, делает уступку или доброе дело, ЭИИ, Достоевского это мало устраивает – такой поступок он может вообще проигнорировать или обесценить, а то и осудить, объявив чужую этическую инициативу «вредной», «несправедливой», «обидной» для какого-то другого человека, а то и для целой группы людей. Тщеславному дельта-аристократу-ЭИИ, Достоевскому непременно нужно руководить чьей-то этической инициативой, преодолевая нежелание и сопротивление человека, которого он (ЭИИ, Достоевский) считает своим нравственным долгом именно заставить совершить добрый поступок. К чужим нравственным успехам, к чужой этической инициативе честолюбивый и тщеславный дельта-аристократ ЭИИ, Достоевский относится крайне негативно. Воспринимая её как личную обиду и принимая её себе в упрёк, он постарается её либо вообще не заметить, либо осудить – и именно потому, что она прошла мимо него, без него и не имеет к нему отношения. Именно поэтому, завистливый к чужим нравственным успехам (в силу дельта-квадрового «комплекса подрезанных крыльев») ЭИИ, Достоевский, соперников по этической инициативе недолюбливает, а иногда и открыто соперничает и конфликтует с ними, отдавая предпочтение людям с глубоко заниженным нравственным статусом (или с полным отсутствием такового), пуская в ход сплетни, дрязги, кляузы, интриги и многие другие омерзительные средства. «Для борьбы за благое дело любые средства хороши!» – считает проблематичный завоеватель-ЭИИ, Достоевский, и пользуется всеми вышеперечисленными средствами проблематичного для него аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии), представляя свою этическую (социальную и политическую) миссию исключительно благими делом – подвигом, совершаемым во имя высоких нравственных целей.

Всякого,

кто сопротивляется благим намерениям ЭИИ, Достоевского,
кто не одобряет его мер по насильственной гуманизации общества,
кто не разделяет его взглядов по «причинению добра» всем, в нём нуждающимся,
кто осуждает его действия в борьбе за предоставление привилегированных социальных прав изгоям общества,

«безобидный» деспот – агрессивный доброхот-ЭИИ, Достоевский, агрессивно защищая свои иллюзии, готов сурово наказать самыми жестокими и унизительными деспотичными мерами, заставляя широкие общественные массы

чуть ли не в ногах валяться перед совершившими чудовищные злодеяния преступниками,
принимать на себя их вину за их преступления,

просить у них прощения за их (этих преступников) низкий моральный уровень, толкнувший их на эти злодеяния,
добиваться для них исключительно привилегированных социальных, гражданских и политических прав,
всячески им потворствовать в совершении новых преступлений, выговаривая для них особо привилегированные права и заставляя общественность закрывать глаза на их новые преступления,
представлять их уголовные преступления как «акт справедливой борьбы» за их (этих преступников) социальные и политические права,
непримиримо бороться с теми,

· кто оспаривает права преступников совершать эти «акты справедливой борьбы», придавая им «злой умысел»,

· осуждает их за эту их (якобы мнимую) злонамеренность

· и видит в их действиях уголовное преступление и терроризм, а не борьбу за свои социальные и политические права.

И всё это ЭИИ, Достоевский будет делать для достижения ещё более высокого морального превосходства над окружающими, исходя из интересов своей мнимой высоконравственной и высокогуманной ЭГО-программы, одновременно подстраивая под её цели все функции ментального уровня своего психотипа:

ПФ-3 – нормативно-ролевая авторитарная логика соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) – его деклатимная логика системных и ранговых преимуществ будет с автократичной жёсткостью навязывать своё ранговое превосходство, требуя беспрекословного подчинения от всех оспаривающих его мнение и сопротивляющихся его воле, одновременно с этим она будет искажать логические соотношения, размывая и меняя местами правовые понятия «социальности» и «асоциальности» (законности и незаконности) в действиях «высокогуманных правозащитников», позволяя им представлять террористические действия и акты вандализма их подопечных «актами справедливой политической борьбы». ПФ-2 – ЭГО-творческая, деклатимная, аристократическая и упрямая интуиция мнимо-ральных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского будет изыскивать альтернативные возможности переводить общественное обвинение «с больной головы на здоровую» – отводить обвинение от преступников и их правозащитников и переносить его на законопослушных членов общества, обвиняя каждого из них

в «эгоизме» и в «индивидуализме»,
в нежелании заступиться за отягощённых социальными и политическими преступлениями изгоев общества,
в нежелании принять на себя их вину (частично или полностью),
в нежелании оказать им правовую, моральную и материальную поддержку,
в нежелании преклонить перед ними колено и поклониться им до земли, прося прощения за все, причинённые им законом и обществом, страдания и неприятности.

При этом сам ЭИИ, Достоевский как проблематичный волокита (иррационал-субъективист по своему проблематичному аспекту волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет искать защиты и покровительства у каждого, кто готов будет лично за него заступиться, предложить ему свою помощь в его благом деле, взять его «под своё крыло» и оградить от житейских бурь и политических катаклизмов надёжной «крышей», под которой ЭИИ, Достоевский будет чувствовать себя легко и раскованно, постепенно становясь этическим наставником своего покровителя, которого он будет рассматривать как очередного партнёра-донора, воздавая ему «полезными нравоучениями» (постепенно переходящими в упрёки) в благодарность за его заботу. Как проблематичный фаталист (решительный иррационал по его проблематичному аспекту волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет работать на свою высокоморальную ЭГО-программу и её защиту (и перестраховку) всевозможными методами фатального запугивания, выстраивая в своих нравоучениях причинно-следственные связи таким образом, чтобы провинившийся понимал причину возможного (или уже обрушившегося на него) удара судьбы как наказание за его недостаточно высокоморальное поведение. Методикой фатальных запугиваний как наиболее агрессивной формой психологического террора ЭИИ, Достоевский добивается более эффективных результатов воздействия на «провинившихся», чем если бы действовал прямым волевым давлением, что опять же позволяет ему говорить о возможностях этического перевоспитания человека «без физического воздействия на него».

ПФ-5.

По психологическим признакам суггестивного аспекта деловой логики (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной логики деловых нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2. логик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией времени); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

По сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал).

**************************

*ЭИИ, Достоевский как суггестивный инноватор.

По своей суггестивной деловой логике (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив ЭИИ, Достоевский набирает все те навыки, изучает все те методики, осваивает все те, самые гуманные и востребованные профессии, которые бы не только приносили пользу обществу, но и несли в него мир добро. И не только несли, но ещё и создавали своего рода «круговорот добра в природе», – чтобы им за их добрые побуждения и гуманные профессиональные услуги платили добром – признательностью, уважением и всевозможными материальными благами, подтверждающими и выражающими эти чувства. А поскольку путь освоения гуманных профессий – врача и учителя – бывает многотруден и долог, а вознаграждение за самоотверженный труд редко соответствует затратам времени и сил, ЭИИ, Достоевский, как это свойственно деклатимам с их короткими пространственно-временными отношениями, идёт к своей цели напрямую – напрямую учит и учится добру, создавая соответствующие методики гуманных отношений в группах и перенося их (со ссылкой на разработавшие их авторитетные научные источники) на широкие общественные массы, заставляя в добровольно-принудительном порядке их принимать, вводить в качестве психологических тренингов и нормативно-ролевых отношений и практик для оздоровления психологического климата в обществе и в коллективе, делая основной упор на исключительно доверительных и предупредительно добрых отношениях и навязывая эту форму отношений как норму общественного поведения, при которой суровому общественному порицанию подвергается всякий, скрывающий свои чувства и мысли, человек, избегающий назойливых доброхотов, отбивающийся от их «добрых услуг». Как суггестивный инновационный технолог (по его суггестивному и наивно-инфантильному аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив), ЭИИ Достоевский верит в позитивное действие технологических новшеств и деловых рекомендаций собственного изобретения, подаваемых им с «благими намерениями». При этом он действие этих рекомендаций на себе не испытывает, результата совокупности средств, которые он рекомендует, ЭИИ, Достоевский не знает и не собирается узнавать, поскольку он может почти сразу же забыть, что на себе он порекомендовал, но будет помнить, что рекомендовал это «новшество» из благих намерений, а, значит, ничего, кроме добра и пользы его рекомендация не принесёт. Тот, кто решит воспользоваться его сиюминутным «изобретением», может, испытав его на себе или своих близких, вообще потерять веру в добро и в добрых людей, не понимая, как так можно – с сияющей, доброй улыбкой, с восторженным блеском в глазах, в самообольщение созиданием «доброго дела» – рекомендовать такое, после чего объект рекомендованных им «технологических инноваций» можно либо сразу на помойку выбрасывать (если это неодушевлённый предмет), либо сразу же «911» вызывать, чтоб его ещё успеть спасти можно было. Но прежде всего – не нужно забывать, что аспект деловой логики у ЭИИ, Достоевского – слабый (точка абсолютной слабости), «слепой» и инфантильный, – необычайно доверчивый и неразборчивый в средствах, а главное – суггестивный, – он сам в свою рекомендацию слепо верит, поэтому ему с лёгкостью удаётся убеждать и других. Он – как ребёнок, который угощая пирожками, слепленными из сырого песка, глубочайше уверен в том, что то, что он рекомендует – это полезно и вкусно, поскольку предлагается с благими намерениями, а, значит, и принести зло не может, хотя реальные свойства его «инновационного средства» находятся далеко за пределами его слепой иллюзорности, а именно – в области завышенных ожиданий, расположенной у деклатимов в информационном поле этических и логических аспектов, к которым относится и аспект деловой логики. Этим объясняется и восторженный блеск в глазах, и сияющая радостью и добром улыбка ЭИИ, Достоевского, на ходу придумывающего самые абсурдные рекомендации и щедро раздаривающего их максимальному количеству людей в слепой уверенности, что ничего, кроме добра, они людям не принесут. логики (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив).

Как суггестивный моралист (рационал-объективист по его суггестивному (мобильному и наивно-инфантильному) аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет ратовать за взаимный альтруизм, за бескорыстную деловую помощь, поучая: «Ты сделаешь для людей доброе дело, они тебе за добро добром ответят», активно навязывая (как суггестивный энтузиаст – решительный рационал по своему суггестивному (мобильному и наивно-инфантильному) аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив) альтруистическую взаимопомощь с глубокой верой в свою правоту и предполагая таким образом осчастливить общество, создав бесконфликтные условия взаимного сотрудничества для всех (не исключая и того, что за каждую добрую услугу будет ответно заплачено сторицей, что приведёт к «конкурсу» (и аукциону, и к «лохотрону») взаимных добрых услуг, который расширит поле возможностей для добрых дел и сделает более интенсивным «круговорот добра в природе», в результате чего все будут счастливы).

ПФ-6.

По психологическим признакам активационного аспекта сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной сенсорики близких пространственных отношений (сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения), ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. сенсорик; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой эмоций); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

По сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал).

**********************

*СЭЭ, Достоевский как активационный гедонист.

Наивно-инфантильный, инертный (в силу своего расположения в модели в инертном блоке на инфантильном уровне СУПЕРИД) активационный аспект сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, негативистской сенсорики близких пространственных отношений позволяет ЭИИ, Достоевскому пожинать плоды своих добрых услуг или, как минимум, претендовать на них, ожидая ответной благодарности (и материального вознаграждения) за сделанное им доброе дело. ЭГО-программный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной аристократической и стратегической этики мнимого нравственного превосходства – довольно прагматичен, как и все аспекты, доминирующие в 3-й и 4-й квадрах – квадрах объективистов. А поскольку разыгрывать роль альтруиста с позиций своей прагматичной ЭГО-программы ЭИИ, Достоевскому морально неудобно, как неудобно и напоминать об ответной благодарности эквивалентным материальным вознаграждением, ЭИИ, Достоевскому, со свойственными ему близкими пространственными отношениями, удобнее организовать круговой обмен добром и добрыми услугами в близком кругу, постепенно расширяя его за счёт новых участников и их поступлений – щедрых благотворительных вкладов, посредством которых они поддерживают наивно-инфантильный (в силу инфантильности активационного аспекта сенсорики ощущений), утопический по самой своей сути «круговорот добра в природе и в обществе» – в постепенно расширяющихся кругах новообращённых доброхотов, где каждый, благодаря разработанному активационным гедонистом (+БС6эии) ЭИИ, Достоевским взаимовыгодному и высокоморальному кодексу отношений, будучи обеспечен всем необходимым в бытовом отношении, безраздельно пользуется предупредительной заботой, любовью, дружбой и лаской окружающих. Как активационный прожектёр (рассуждающий иррационал по своему активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, демократичной, стратегической, негативистской сенсорики близких пространственных отношений) ЭИИ, Достоевский активизируется возможностью внедрения и распространения различных благотворительных проектов по удовлетворению насущных потребностей широчайших кругов населения, добровольно-принудительно проводя их на всех уровнях социальной системы

и методом (добровольно-принудительно) обмена (нужными и ненужными) вещами среди малоимущих слоёв населения,
и посредством учреждения благотворительных обществ и широчайшего их распространения среди состоятельных (по их мнению) людей,
учреждая их и на правительственном уровне в законодательном порядке, по принципу «богатые должны делиться с бедными».

Как активационный волокита (иррационал-субъективист по его активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, демократичной, стратегической, негативистской сенсорики близких пространственных отношений), ЭИИ, Достоевский пребывает постоянном поиске «новой крыши» – щедрых попечителей-благодетелей, финансирующих новые благотворительные проекты.

ПФ-7.

По психологическим признакам наблюдательного аспекта этики эмоций (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной этики эмоциональных нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2. этик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её сенсорикой ощущений); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

По сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал).

**************************

*ЭИИ, Достоевский как наблюдательный балагур.

И первое условие, которое поставит своим сподвижникам ЭИИ, Достоевский – это готовность к жертвенной эмоциональной самоотдаче во имя идеалов добра, во имя мира во всём мире, торжества высшей гуманности и справедливости. За соблюдением этого требования следит наблюдательный аспект этики эмоций ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной, демократичной, субъективистской, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, который нередко выражается у ЭИИ, Достоевского в частой и противоречивой смене этических приоритетов – то, что должно было бы вызывать сострадание, сегодня будет полностью проигнорировано, то что вчера у него вызывало восторг и восхищение, сегодня им как наблюдательным балагуром-насмешником (-ЧЭ7эии) на фоне смены доминирующих в обществе настроений может быть цинично и грубо осмеяно. На фоне такой смены эмоциональных приоритетов, посредством которой ЭИИ, Достоевский утверждает своё социальное превосходство, его призывы сострадать «униженным и оскорблённым» звучат не всегда убедительно, но объясняются его стремлением отстаивать своё нравственное превосходство, игнорируя его существенные отклонения от нравственных нормативов, следствием которых и оказывается поддержка аморальных и противозаконных действий, совершаемых «униженными и оскорблёнными» «бойцами за социальную справедливость», и принимающая (в силу этой противоречивости) самые абсурдные формы безрассудного самопожертвования, которые ЭИИ, Достоевский как наблюдательный педант (рационал-субъективист по своему наблюдательному аспекту этики эмоций (-ЧЭ7эии) – упрямой, деклатимной, инволюционной, демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив) упрямо отстаивает, требуя безоговорочного подчинения его воле, проявляя себя наблюдательным перестраховщиком (рассуждающим рационалом по его наблюдательному аспекту этики эмоций (-ЧЭ7эии) – упрямой, деклатимной, демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив) в каждом конкретном случае отступления от заданного им направления общественной поддержки, что представляется ему крайне опасным.

ПФ-8.

По психологическим признакам демонстративного аспекта интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной интуиции близких отношений во времени (интуиции ближайших перемен к худшему, интуиции накопления всесторонних преимуществ во времени, предотвращающих изменения к худшему), ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. интуит; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её деловой логикой); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

По сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД ( иррационал-объективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал).

*******************************

*ЭИИ, Достоевский как демонстративный скептик-агностик.

Аспект демонстративной интуиции времени (+БИ8эии) – предусмотрительной, прагматичной, деклатимной, негативистской, интуиции близких отношений во времени – интуиции близких перемен (к худшему) заставляет ЭИИ, Достоевского жить по принципу: «время – деньги», а деньги – это возможность обеспечить достатком огромное количество людей и изменить мир к лучшему. ЭИИ, Достоевский торопится изменять мир к лучшему и торопится пополнять благосостояние своих друзей, единомышленников и подопечных новыми материальными вкладами из организованных им благотворительных фондов, проявляя при этом исключительную расторопность и активность, заваливая множеством ненужных вещей своих подопечных, одаривая их профессиональными услугами знакомых специалистов и пополняя за счёт их щедрых пожертвований фондовые накопления, призванные обеспечить бесперебойный «круговорот добра в природе и в социуме», охватив им в максимально короткие сроки максимально широкие массы новых участников.

Как демонстративный агностик (+БИ8эии), ЭИИ, Достоевский будет упрямо отрицать любую, даже самую распространённую и очевидную информацию, если она не соответствует его планам и убеждениям. Как демонстративный сердцеед (иррационал-объективист по своему демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) – упрямой деклатимной, негативистской, интуиции близких отношений во времени – интуиции близких перемен к худшему), ЭИИ, Достоевский резко и навязчиво сокращает дистанцию с интересующим его человеком, постепенно повышая свои требования и ужесточая диктат. Для проверки прочности привязанности к нему партнёра может периодически менять отношение к нему в худшую сторону, после чего опять становится благожелательным и навязчивым. В основном, старается быть милым и обходительным со всеми, кого пытается привлечь к себе или к своим благотворительным проектам, заинтересовывая их своей демонстративной благообразностью («ангел во плоти» – не иначе) и «влюбляя» в себя «загадочной интересностью». Если потенциальные благодетели не спешат последовать его советам, если его советами пренебрегают или их оспаривают, ЭИИ, Достоевский с демонстративным презрением отталкивает их от себя и на их отказ участвовать в благотворительном проекте отвечает откровенной враждебностью. Как демонстративный фаталист (решительный иррационал по его демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, негативистской, интуиции близких отношений во времени – интуиции близких перемен к худшему), ЭИИ, Достоевский не упускает случая продемонстрировать мнимую причинно-следственную связь между его «добрыми делами» и сопутствующими им успехами, представляя её как поощрение Свыше. Тому, кто не внушается этими доказательствами его «избранности», может предрекать всё самое худшее, ссылаясь на вымышленные примеры, свидетелем которым он будто бы сам был.

I-2. Защита интересов ЭГО-программы в структуре психотипа ИЭЭ, Гексли.

ПФ-1.

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – деклатимной, инволюционной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, ИЭЭ, Гексли:

По сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал).

***********************

*ИЭЭ, Гексли как ЭГО-программный эксцентрик-трикстер и мнимо-реальный благодетель.

Инволюционная (реконструктивная, альтернативная), аристократическая (амбициозная) ЭГО-программная интуиция потенциальных возможностей ИЭЭ, Гексли (-ЧИ1иээ) – деклатимная, негативистская интуиция мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиция домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности в модели ИЭЭ, Гексли выступает как наиболее преимущественный способ расширения реального поля возможностей за счёт мнимо-реальных альтернатив: что себе напридумывал, тем его и расширил, кем себя возомнил, тем и представился, того и место занял, и полномочия присвоил и права, и преимущества (пример: Хлестаков (ИЭЭ, Гексли) – персонаж комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» – мелкий петербургский чиновник, вымогает у провинциальных чинуш взятки, представившись им сановным чиновником и пообещав взамен своё высокое покровительство).

ЭГО-программный аспект деклатимной негативистской интуиции потенциальных возможностей в силу своего негативизма попадает у ИЭЭ, Гексли в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что заставляет ИЭЭ, Гексли нарабатывать по этому аспекту как можно большее количество защитных свойств, которые ему предоставляет поле альтернативных возможностей, образованное слиянием действительной и мнимой реальностей деклатимной модели, основанной на столь близких пространственно-временных отношениях, что подмена действительной реальности мнимой является вполне естественной, а во многих случаях и необходимой деклатиму для того, чтобы утвердить своё мнение настолько, чтобы и самому в него поверить, и заставить поверить в него других. Негативизм аспекта деклатимной интуиции потенциальных возможностей убеждает деклатима в своей правоте и необходимости подмены действительного желаемым, пусть даже и мнимым, поскольку без этого он не сможет с должной степенью уверенности декларировать своё мнение, даже если оно основано на мнимой реальности – на лжи и защищено ею, возводя по мере распространения всё новые нагромождения лжи. Сомневаться в своём мнении, позволить себе расколоть его сомнениями деклатим не может, опять же в силу интегративных свойств его деклатимной модели, основанной на близких пространственно-временных отношениях, все части которой стремятся к слиянию и объединению и раскола, с последующим расширением пространственно-временных связей, допустить никак не могут. Таким образом и аспект деклатимной, инволюционной (корректирующей) негативистской, аристократической интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив обеспечивающий деклатимам удобную им взаимозаменяемость реальной действительности мнимой, с соответствующей подменой информации правдивой на ложную, существует во всех информационных моделях психотипов деклатимов, но ярче и сильнее всего он проявляется на ЭГО-программных позициях ИЭЭ, Гексли (-ЧИ1иээ).

ИЭЭ, Гексли подменяет правдивую информацию ложной прежде всего в силу негативизма аспекта деклатимной интуиции потенциальных возможностей, из трусости и связанных с ней опасений:

* правда опасна; правда может быть компрометирующей, может вызвать нежелательные расспросы и нежелательные реакции на них, может привести к нежелательным последствиям и нежелательным негативным отношениям окружающих, что помешает достижению желаемых целей, помешает расширению личного поля возможностей деклатима-ИЭЭ, Гексли по этому его ЭГО-программному аспекту, что и обязывает ИЭЭ, Гексли расширить индивидуальное поле реальных возможностей за счёт предоставляемых ему ЭГО-программным аспектом деклатимной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) расширения в виде мнимо реальных альтернатив, открывающих допуск к огромному полю альтернативных возможностей, позволяющих успешно и выигрышно реализовать себя и свои цели в социуме ещё и потому, что

* правда скучна – правда общеизвестна, правдой никого не удивить, а нежелательной, компрометирующей правдой удивлять тем более опасно – это может привести к нежелательным последствиям, поэтому опасную правду лучше скрыть безопасной ложью, хотя бы до поры-до времени, по кА правда не перестанет быть опасной.

* Правдолюб скучен, он твердит только то, что знает, лжец интересней, хитрее, он защищён своей ложью – попробуй, докажи, что он лжёт.

* Ложь – игра, соревнование на хитрость и интуитивную выносливость.

* Ложь – вторая реальность, другая реальность – беспредельно большая альтернативная реальность, в которой хозяин – сам лжец, он создаёт эту (мнимую, альтернативную) реальность, он в ней господин и повелитель, он устанавливает в этой реальности свои альтернативные законы и меняет их по своему усмотрению, удобными для него способами.

* Ложь удобна и развлекательна как игра в отрицание очевидного. («А ну-ка отгадай, где правда, а где ложь! А ну-ка разоблачи! А ну-ка поймай на лжи!»)

ИЭЭ, Гексли не так прост, чтобы говорить правду. По его мнению

* правду надо говорить только при крайней необходимости – когда припрут к стенке,

* но даже там можно найти возможности для маневрирования ложью, потому что

* правда – признак слабости, уступчивости и отсутствия фантазии.

* Над правдолюбом можно посмеяться: он – слабак, позволяет себя расколоть (разоблачить), он не умеет хитрить и изворачиваться, а значит, не умеет добиваться желаемого хитростью, ложью и притворством.

* У правдолюба только одна реальность, у лжеца – бесчисленное множество альтернативных реальностей и все они – плод его воображения, он их создатель и господин, в каждой из них он играет по своим правилам, в каждой из них он всесилен и способен добиваться своего.

* Правдолюб обречён зависеть от обстоятельств, тогда как лжец сам создаёт себя условия и обстоятельства в удобной ему мнимой реальности и, комбинируя различные мнимые реальности, выбирает для себя наилучший путь приспособления к любым обстоятельствам.

* Лжец находчив, потому что в его мнимых реальностях всегда найдётся способ найти выход из безвыходного положения и сделать обстоятельства удобными для себя, потому что

* ложь – великолепный отвлекающий манёвр, которым лжец (и в первую очередь – ЭГО-программный подтасовщик реальных возможностей мнимыми, ИЭЭ, Гексли) может запутать и заморочить любопытного человека так, что тот не только забудет о теме и цели своих расспросов, но и сам даст исчерпывающие ответы на все вопросы ИЭЭ, Гексли.

* Солгать ИЭЭ, Гексли может и поклявшись на святыне (Библии, Коране, Торе и Распятии). Ложь для ИЭЭ, Гексли – не грех, а всего лишь тактическая уловка для реализации своих целей, которые ИЭЭ, Гексли может посчитать гуманными (то есть, мнимо гуманными) или придать им какое-либо другое позитивное назначение.

* Ложь для ИЭЭ, Гексли – способ достижения превосходства над окружающими во всём необходимом и желаемом, как того требует от него его дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев» – страх невозможности возвыситься над другими, который ИЭЭ, Гексли подавляет приписывая себе мнимые преимущества.

* Деклатимная способность ИЭЭ, Гексли верить всему, что он утверждает, позволяет ему считать мнимые преимущества его лжи реальными.

* Ложь необходима ИЭЭ, Гексли как способ доступа к реальным возможностям для расширения поля реальных и альтернативных возможностей его ЭГО-программы.

* Ложь необходима ИЭЭ, Гексли как способ скорейшего расположения к себе окружающих его людей, для проникновения в их глубочайшие тайны и для манипулирования ими в своих целях.

* Ложь необходима ИЭЭ, Гексли для того, чтобы искушать окружающих самыми важными и самыми желанными для них посулами и удерживать ими в глубочайшей зависимости от себя, своей воли, своих целей, желаний и планов.

* Исключительным своим преимуществом ИЭЭ, Гексли считает неспособность окружающих поймать его на лжи, которую он может утверждать и отстаивать, как последний рубеж, поскольку ложь является главным условием достижения целей его ЭГО-программы – деклатимной, инволюционной (корректирующей) негативистской, аристократической интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – её средством достижения целей и её защитой.

Видя своё неотъемлемое право в том, чтобы самовольно и единолично распределять выгодные, преимущественные, перспективные реальные и мнимые возможности[1], одаривая ими по своему усмотрению важных и нужных (или просто симпатичных) ему людей, расположения которых (и, как следствие, зависимости от его услуг) он добивается, ИЭЭ, Гексли, накапливая необходимый для такого распределения «банк возможностей», приманивая окружающих ложными посулами и обещаниями, он собирает и (как это свойственно ему как деклатиму) удерживает в своих руках реальные и вымышленные возможности, подменяя реальные – мнимыми (чтоб реальные для себя оставить).

Воображая себя «реальным благодетелем», ИЭЭ, Гексли является по сути мнимым благодетелем, поскольку сколь-нибудь стоящими услугами он не разбрасывается, прикапливая и, строго приберегая их для себя, создаёт только видимость благодеяний, что позволяет ему завышать самооценку по его ЭГО-программному аспекту и считать себя ЭГО-программным реальным благодетелем, ставящим своей целью оказание окружающим добрых услуг (чаще всего бесполезных, иллюзорно-обманчивых, фальшивых, и вымышленных), и получать от этого моральное удовлетворение, позволяющее ему утверждать собственное нравственное превосходство над окружающими, как того требует от него его дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев», заставляющий дельта-квадрала ИЭЭ, Гексли возноситься над другими любой ценой и любыми средствами, вытесняя из поля возможностей всех тех, кто сомневается в его добрых намерениях и оспаривает его право на лидерство и популярность[2]. Для расширения поля альтернативных возможностей мнимый благодетель-ИЭЭ, Гексли часто в порядке эксперимента настырно и требовательно навязывает своим «подопечным» мнимые, альтернативные, непроверенные или ложные, заведомо провальные, негативные возможности, проверяя и отсортировывая таким образом реально полезные, выгодные, позитивные возможности и оставляя их для себя. Как ЭГО-программный мнимый благодетель (по своему ЭГО-программному аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности) – ИЭЭ, Гексли «из благих побуждений» захватывает и перехватывает чужие возможности, используя их по собственному усмотрению с выгодой для себя и во вред другим, перенося вину за этот вред на своих жертв.

Утверждая: «Я лучше знаю, что для тебя хорошо, а что плохо!», ИЭЭ, Гексли проявляет себя как ЭГО-программный «мнимый душевед», выводя собеседника на откровение по своему ЭГО-программному аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, утверждением «Я знаю, что ты сейчас чувствуешь!», «Это не то, что ты думаешь!», «Ты не можешь этого знать!» – как если бы он знал чувства и мысли другого – читал его душу, как открытую книгу, понимал и знал человека лучше, чем он сам себя знает, что, разумеется, позволяет ИЭЭ, Гексли

*взять предельно близкую дистанцию с этим человеком,

*вести с ним задушевные беседы на любые удобные и выгодные ИЭЭ, Гексли темы, принуждая его к абсолютной искренности,

*манипулировать его действиями, побуждениями и желаниями,

*своевольно руководить его поступками,

*быть «контролёром», «судьёй» и «цензором» его слов, мыслей и действий, подавляя его мнимым нравственным превосходством и убеждая в своих наилучших намерениях утверждениями: «Я твой друг!», «Я хочу, как лучше!», «Я хочу тебе помочь!».

Но если в ответ на его настырное утверждение: «Я знаю, о чём ты сейчас думаешь!», сказать: «Я думаю, как бы мне поскорее от тебя отделаться и послать тебя куда подальше, чтобы ты не лез ко мне в душу и не пытался мной манипулировать!», то такой ответ вызовет с стороны ЭИИ, Гексли неимоверно резкую агрессию, сопровождаемую чрезвычайно яростными эмоциональными и волевыми нападками, ужасающей грубостью, ошеломляющим хамством и шокирующими потоками сквернословия, поскольку ИЭЭ, Гексли при этом будет «подрезан на лету» – на кратчайшем, завершающем этапе его попытки захватить в сферу своего влияния нового человека, втереться к нему в доверие и сделать его объектом своих манипуляций, расширив таким образом альтернативное поле возможностей свой ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности. Посчитав себя (мнимым) благодетелем своего нового знакомого и убедив себя, что он (ИЭЭ, Гексли) руководствуется исключительно наилучшими побуждениями в попытке проникнуть в тайники души своего оппонента, ИЭЭ, Гексли будет крайне раздосадован тем, что ему не удаётся распространить своё влияние на этого человека, и свою досаду он выразит предельно ярко и откровенно, – так что и никаких иллюзий у потенциальной жертвы его захватнических «благодеяний» не останется. Но и попыток возобновить свои захваты во имя его «будущих благодеяний» ИЭЭ, Гексли не оставит, а будет предпринимать их вновь и вновь, со свойственным его ЭГО-программе упрямством (и кажущейся маниакальной навязчивостью) стремясь убедить жертву своих будущих благодеяний, что ей никуда от своего мнимого благодетеля-ИЭЭ, Гексли не деться, придётся принять и его «благодеяние», которое на поверку оказывается «троянским конём», и подчиниться всем (как правило, унизительным) условиям, которые при этом ему навязывает ИЭЭ, Гексли, требуя за свой «благодеяние» материальную компенсацию.

Деклатимное совмещение двух реальностей обусловлено интегрирующими свойствами деклатимной модели – её близкими отношениями во времени (+БИ) и в пространстве (+БС), что позволяет обеим реальностям – существующей и вымышленной – стремиться к слиянию с последующей их взаимозаменяемостью и подменой, при которой в интересах личной выгоды и превосходства объективную реальность можно отрицать, объявив её вымыслом, иллюзией и плодом воображения, а вымысел утверждать и повсеместно навязывать, объявляя его правдой, соответствующей действительности. При этом насаждаемый вымысел может полностью вытеснить правду из информационного поля, заставляя окружающих поверить в подтасованные, искажённые факты и придерживаться ложных убеждений.

Неразделённость фантазии и реальности деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности открывает широчайшее поле деятельности для получения максимальной выгоды и реальных преимуществ во всём, о чём можно только мечтать и желать. «Пожелал – получил», «возмечтал – получил». Главное – вовремя подобрать нужную комбинацию реальных и мнимых возможностей и разыграть её как хитроумную мистификацию, – как карточную манипуляцию, которая превращается в реальный выигрыш, благодаря «тузу в рукаве», роль которого и играет мнимая реальность, выступая наравне с объективной и перекрывая своими мнимыми неограниченными возможностями (мнимыми «козырями») реальные ограниченные преимущества противника (или полное отсутствие оных). В этой связи и сама деклатимная интуиция мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ) становится не только двузначной, мнимо-реальной величиной – этаким «Джокером-Перевёртышем» («был шестёркой, стал тузом» – из последних стал первым), но именно универсальным, многозначным «Джокером-перевёртышем многоразового использования», совершающим при каждом удобном случае (даже, когда в этом нет необходимости) удобную ему подтасовку – замысловатую фальсификацию, искажающую реальные факты, подменяя их ложными, вымышленными, что позволяет ИЭЭ, Гексли осуществлять выгодную подмену действительного желаемым, заставляя кого-либо в это желаемое верить, намеренно вводя его в заблуждение и в корне меняя его систему представлений и ориентиров – выдавать желаемое за действительное, чтобы с большим на то основанием претендовать на невозможное и упорно настаивать на своём, неуклонно повышая свои требования для получения ещё больших выгод и преимуществ при расширении ЭГО-программного поля возможностей.

Экстраординарный эпатаж как форма достижения известности, перекрывающей чужую популярность, присуща ИЭЭ, Гексли как ЭГО-программному эксцентрику-трикстеру и является вызывающе-яркой формой защиты интересов ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – его деклатимной, негативистской аристократической, инволюционной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив. Как ЭГО-программный эксцентрик-трикстер, ИЭЭ, Гексли во многие ситуации намеренно привносит курьёзность – так легче придать его словам двусмысленность и обратить их в шутку, чтобы сгладить дерзость, которую ИЭЭ, Гексли часто позволяет себе в общении, чтобы добиться превосходства над соконтактником, как к тому его обязывает его дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев» – страх невозможности возвыситься над другими, который в общении ИЭЭ, Гексли приглушает недвусмысленной дерзостью, превращая её в шутку или выводя на ложную двусмысленность и многозначность, если на его дерзость реагируют агрессивно.

Как ЭГО-программный эксцентрик-трикстер, ИЭЭ, Гексли любит завладевать вниманием окружающих, любит оказываться в центре внимания, любит эпатировать окружающих, выбирает самые яркие и броские формы эпатажа. ИЭЭ, Гексли любит притягивать к себе мысли, чувства и симпатии окружающих, любит завладевать их вниманием, мыслями и чувствами – любит быть «властителем их дум» и манипулировать их чувствами, отношениями и привязанностями. Любит навязывать им свою волю по любому поводу и во всех отношениях. Любит поступать им наперекор и любит им «ломать» их изначальные намерения и установки, навязывая им самую абсурдную альтернативу их планам и требуя от них подчинения его воле, представляя эту альтернативу как безусловный, естественный и полезный во всех отношениях позитив. ИЭЭ, Гексли гордится своей экстраординарностью, незаурядностью и непредсказуемостью и осуждает в людях отсутствие этих качеств и (тем более!) принципиальное неприятие их. Сам ИЭЭ, Гексли при ближайшем знакомстве оказывается достаточно предсказуем, особенно когда сам поступает вопреки здравому смыслу и наперекор своим или чужим установкам и планам, действуя методом «от противного» – в противоположном направлении от разумного и ожидаемого. Основной движущей силой мотивации ИЭЭ, Гексли является зависть – зависть к чужим успехам, к чужим способностям, преимуществам, благоприятным условиям существования и эффективным способам достижения цели.

Побуждаемая завистью к чужому успеху и многократно усиленная дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – страхом невозможности в чём-либо превзойти окружающих, призывающему ИЭЭ, Гексли добиваться превосходства любыми средствами, ЭГО-программная эксцентричность позволяет ИЭЭ, Гексли достигать известности (а, следовательно, и желаемого влияния, и власти в распределении возможностей) любыми, самыми лёгкими и доступными путями, но при этом чрезвычайно скандальными, шокирующе лживыми и вызывающе извращёнными способами, исключающими какой-либо налёт ординарности из опасения оставить все его «достижения» незамеченными.

Главное для ИЭЭ, Гексли, как для ЭГО-программного эксцентрика-трикстера – создать прецедент для признания за ним экстраординарных способностей, чтобы в дальнейшем использовать это признание, как наработанный капитал, завязывая выгодные и перспективные связи, считая их заслуженным результатом своих усилий, и беспредельно расширять ими поле альтернативных возможностей своей ЭГО-программной деклатимной, упрямой негативистской аристократической инволюционной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ1иээ) для приобретения ещё более широкой популярности и расширения через неё сферы личного влияния в целях своего будущего материального благополучия.

Как ЭГО-программному сердцееду (иррационалу-объективисту по его ЭГО-программному аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – упрямой, тактической деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности) ИЭЭ, Гексли важна возможность доступа к интересующим его отношениям для дальнейшего выгодного и успешного использования их в своих ЭГО-программных интересах и целях. И для этого ИЭЭ, Гексли важно знать, что распавшиеся по его вине отношения и связи всё ещё работают (или способны работать) и могут быть восстановлены и использованы им, – что некогда обиженный им друг ещё может с ним помириться и дружить дальше, что оставленный им любовник, может его простить и снова им увлечься, брошенные им дети или родители могут снова принять его в свою семью. Выстраивая новые связи, ЭГО-программный сердцеед-ИЭЭ, Гексли ведёт с интересующим его человеком изощрённо хитрую, лукавую игру, выдавая желаемое за действительное и подчиняя его своему влиянию (навязывая своему партнёру рабски покорное, сексуально-зависимое положение) для осуществления своих ЭГО-программных целей. И в этой игре флирт для ЭГО-программного сердцееда-ИЭЭ, Гексли – это ещё (а иногда и прежде всего) проба возможностей доступа к интересующему его объекту, правообладателем которого является кто-то другой, поэтому ЭГО-программному сердцееду-ИЭЭ, Гексли бывает так важно и так интересно соблазнить невесту друга или увести от подруги жениха – важна сама возможность доступа к прежде недоступному для него объекту, а получив эту возможность, – повысив через неё самооценку и расширив ЭГО-программное поле альтернативных возможностей, ИЭЭ, Гексли тут же теряет к утратившему свою недоступность объекту всякий интерес и раздражается, когда его заставляют отвечать за свои неблаговидные действия, чаще всего просто отрицая их как факт («Не было этого!»).

Как ЭГО-программный прожектёр (иррационал-субъективист по своему ЭГО-программному аспекту интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – упрямой, тактической, деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности), ИЭЭ, Гексли проявляет интерес не столько к целесообразности и качеству своего проекта, но именно к возможности проведения того или иного запрещённого в силу своей шокирующей авантюрности проекта, стремясь поставить платежеспособных участников проекта (или ближайшего партнёра, партнёра-донора) в материально-зависимое, социально-зависимое, морально-зависимое, а то и (даже) в сексуально-зависимое от этого проекта положение (по принципу «продвигаешь проект, получаешь соответствующее твоим желаниям поощрение»). В частном порядке ЭГО-программный прожектёр-ИЭЭ, Гексли в целях расширения альтернативного плана его ЭГО-программного поля возможностей с исключительной настырностью (и невероятной одержимостью) навязывает интересующему его человеку свой авантюрный (выгодный самому ИЭЭ, Гексли ) план, не задумываясь о сущности и качестве этого проекта, умалчивая о его недостатках и расписывая его мнимые достоинства. И чем абсурднее и авантюрнее проект, тем с большей одержимостью ИЭЭ, Гексли пытается его протащить – увлечь им влиятельных людей, широко разрекламировать, заинтересовать им самые широкие слои общественности, навязать его самым влиятельным общественным силам как «прогрессивную политическую идеологию», повести широчайшую геополитическую борьбу с противниками внедрения этого проекта и распространения его идеи и в завершение всего провести этот невообразимый проект через все фазы «окон Овертона», заставив самые широкие общественные массы принять нечто непотребное как общественную норму.

Неистощимая изобретательность ЭГО-программного прожектёра-ИЭЭ, Гексли становится настоящим бедствием для окружающих его людей и спонтанно выбранных из них для этой цели партнёров-доноров, которым (чаще всего по принуждению, в стремлении отвязаться раз и навсегда от надоедливого прожектёра) приходится пожизненно спонсировать проекты ИЭЭ, Гексли, так никогда и не увидев их позитивных результатов. То же касается и навязываемых им рекламных проектов, которые из-за неспособности ИЭЭ, Гексли удержаться от зависти к чужим успехам умышленно представляются им в таких возмутительно безобразных, эпатажных, фиглярских формах и образах, что работают самой одиозной антирекламой, какую только можно себе вообразить И даже тот факт, что идея и макет рекламы были заранее обговорены и одобрены заказчиком, не является этому злоумышлению помехой, – со ссылкой на желание сделать «как лучше», ИЭЭ, Гексли может оправдать любую свою каверзу. Таково уж свойство навязчивой «услужливости» ИЭЭ, Гексли, что в процессе оказания услуги (первоначально заявленной как дружеская) он может позавидовать успеху того, кому она адресована (шутка ли, такую помощь от него человек получает!) и свести свою помощь на нет, да ещё с минусовым результатом, превращая её из услуги в подвох, – то есть одной рукой даёт, а другой – отбирает или портит то, что дано, но при этом – в силу присущей ему, как ЭГО-программному аристократу-интуиту, мнительности и обидчивости, причиной которой может стать запоздалое предложение денег за «дружескую услугу» или отсутствие такового – ИЭЭ, Гексли будет считать, что оказывает услугу «неблагодарному человеку, который всё равно её не достоин». А поскольку, по его мнению (с позиций его ЭГО-творческой этики отношений (+БЭ2иээ) – деклатимной нравоучительной этики морального превосходства), «неблагодарного человека надо учить быть добрым и благодарным», ИЭЭ, Гексли это и делает, наказывая «неблагодарного» человека либо аннулированием своих услуг (что чаще бывает на пользу жертве его «благодеяний») либо местью – переводом услуги в подвох, что впрочем не мешает ИЭЭ, Гексли в любом случае за свою «дружескую услугу» потребовать денег или выманить их удобным ему образом, считая необходимым востребовать плату за свою помощь – за потраченное время и силы. (А иначе, какой же это будет «урок» для «неблагодарного человека»? За уроки надо платить!).

Возможностей для фальсификаций, самых подлых подстав и козней на базе неистощимой изобретательности и неуёмного ЭГО-программного прожектёрства ИЭЭ, Гексли возникает неисчислимое множество, и наша современная реальность предоставляет тому огромнейшее количество примеров, при которых, не успев привить человечеству терпимость к очередной широко разрекламированной политической напасти, представители этого психотипа и их единомышленники, усиливая своё влияние в высших общественных сферах, широчайше протаскивают через «окна Овертона» другой, ещё более абсурдный проект, ведущий человечество к ещё большему риску самоуничтожения. Причём поводом для популяризации нового шокирующего проекта служит всё то же стремление к получению новых возможностей безгранично влиять на широкие общественные круги, утверждаясь в этом влиянии как мощная политическая сила, способная диктовать свою волю главам правительств наиболее влиятельных стран, заставляя их с нарочитой восторженностью принимать этот вопиющий абсурд и с неослабеваемым энтузиазмом его повсеместно распространять. Возможность влиять на всё человечество и его настоящую и будущую реальность, отрицая очевидное, заставляя забыть уроки прошлого и настоящего, считая всех вокруг слепыми, глухими, тупыми «терпилами» и покорно ведомыми «овцами», – это то, к чему стремятся представители этого психотипа, сплотившись в мощную политическую силу, доступ к такой возможности через самые высокие, податливые их влиянию, политические круги – это их настоящая цель (позволяющая расширять поле альтернативных возможностей их ЭГО-программной инволюционной (корректирующей) интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – негативистской интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности). А появись в высших кругах влиятельный политический противник, они его ураганом сметут, отстранят от власти, да ещё и грязью обольют так, что его и близко к политическим верхам впредь не подпустят – такой писк и визг вокруг него поднимут, такого страху на весь мир нагонят, что его кандидатуру не только отведут, но и самого его в грязь втопчут так, чтобы он уже никогда больше подняться не смог. Прожектёрство дорвавшегося до власти ИЭЭ, Гексли – это страшная и сокрушительная сила, и мы в настоящее время можем с наибольшей уверенностью в этом убедиться.

ПФ-2.

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта этики отношений (+БЭ2иээ) – деклатимной, эволюционной этики моральных преимуществ и нравственного превосходства, ИЭЭ, Гексли:

По сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал).

************************

*ИЭЭ, Гексли как ЭГО-творческий нравоучитель.

Поддерживать и увеличивать число возможностей доступа к выгодным ему этическим отношениям (с мнимо-высоконравственных позиций: «Прости, забудь будь выше обид!» ), манипулировать отношениями к собственной выгоде, вовлекая соконтактника в моральную зависимость от доброй воли ИЭЭ, Гексли, распределяющего (по доброте душевной, в порядке «дружеской услуги и помощи») выгодные и перспективные (на его взгляд), широко рекламируемые им (нужные и ненужные, реальные и вымышленные) возможности, помогает, утверждая тем самым мнимое нравственное превосходство мнимого ЭГО-программного благодетеля-ИЭЭ, Гексли, его гибкая, манипулятивная, хитроумная и изобретательная ЭГО-творческая этика отношений (+БЭ2иээ) – деклатимная, аристократическая этика мнимых нравственных преимуществ, которая не только открывает возможности доступа к наиболее эффективным способам этического маневрирования и манипулирования (необходимого для расширения ЭГО-программного поля возможностей за счёт мнимо-реальных альтернатив). Поддерживая этическими манипуляциями мистификации и всевозможные трансформации ЭГО-программной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ИЭЭ, Гексли (+БЭ2иээ↑→ -ЧИ1иээ↑), она не только создаёт для них наиболее выгодный этический фон –мнимо-реальный этический план отношений, работая для этого своего рода «провокатором», занижающим этический потенциал соконтактника (или оппонента) с целью наиболее эффектно представить собственные, мнимо-реальные (воображаемые) нравственные преимущества, но и позволяет ИЭЭ, Гексли как ЭГО-творческому моралисту (рационалу-объективисту по его ЭГО-творческой этике отношений (+БЭ2эии) – предусмотрительной, аристократической, деклатимной этике мнимо-реальных нравственных преимуществ) с выгодой для себя

· манипулировать этическими отношениями с соконтактником и

· лицедействовать, то притворяясь предельно доброжелательным, интимно-задушевным другом, заводить фривольные беседы на темы, предельно располагающие к откровению, после чего

· представляться ханжески-суровым обвинителем, внезапно преображаясь в моралиста-ментора, услышав в откровениях собеседника нечто слишком фривольное, что позволяет ИЭЭ, Гексли как ЭГО-творческому нравоучителю (+БЭ2иээ) сделать соконтактнику внушение, представив свои мнимые нравственные преимущества в наиболее выгодном свете, и морально возвыситься над ним в преднамеренно созданной им ситуации демонстрации мнимого нравственного превосходства, что позволяет ему

· ошеломлять соконтактника своей ложью и наглостью, сваливая на него свою вину, чтобы, пользуясь его замешательством, утвердиться в собственном нравственном превосходстве и тем самым одержать ещё одну победу на этическом фронте, что, впрочем, не мешает ИЭЭ, Гексли (в рамках «деклатимного перевёртыша» – смещения деклатимов вверх или вниз по шкале социального превосходства)

· откровенно юродствовать, навязывая и требуя от других (для морального подкрепления своих мнимых ЭГО-программных благодеяний) граничащих с безумием и доходящих до мазохизма крайних форм смирения и уступчивости, представляя такое поведение высшей формой нравственного превосходства (что многими понимается как «стокгольмский синдром»), а в случае неповиновения

· читать наставления соконтактнику, упрекая его в «непомерной гордыне».

«Наловив» такими провокационными методами максимальное количество мнимых этических преимуществ, ИЭЭ, Гексли утверждается в собственном моральном превосходстве (+БЭ2иээ↑), что позволяет ему как ЭГО-творческому моралисту завышать самооценку и по своей многозначной ЭГО-программной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, подкрепляя её уверенностью в своей этической правоте и мотивируя мнимыми благими намерениями её мистификации и подтасовки (+БЭ2иээ↑→ -ЧИ1иээ↑), что ИЭЭ, Гексли крайне важно и выгодно как ЭГО-творческому перестраховщику (рассудительному рационалу по его ЭГО-творческому аспекту этики отношений (+БЭ2иээ) – предусмотрительной, аристократической, деклатимной этике мнимых нравственных преимуществ), заинтересованному в незыблемости его доминирующего положения в этической системе отношений.

Как ЭГО-творческому моралисту, ИЭЭ, Гексли свойственно А как ЭГО-творческий перестраховщик ИЭЭ, Гексли в заботе о собственной безопасности часто проявляет крайние формы конформности, выслуживаясь перед агрессивным и превосходящим его по силе противником (или соконтактником) и принуждая (в самых жестоких и деспотичных формах) окружающих безоговорочно подчиняться агрессору.

ПФ-3.

По психологическим признакам нормативно-ролевого аспекта волевой сенсорики (-ЧС3иээ) – деклатимной, инволюционной сенсорики волевых нормативов и альтернатив, ИЭЭ, Гексли:

По сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист).

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал).

**********************

*ИЭЭ, Гексли как нормативно-ролевой завоеватель.

Возможности доступа к наиболее эффективным способам подчинения своей воле окружающих (в целях выгодного расширения ЭГО-программного поля возможностей за счёт мнимо-реальных альтернатив и преобразований мнимой реальности в действительную, для накопления реальных возможностей, их прироста за счёт мнимо-реальных и щедрого распределения мнимых возможностей среди страждущих соконтактников для расширения сферы влияния и приобретения ещё большей власти), открывает и гибкая, манипулятивная, хитроумная нормативно-ролевая волевая сенсорика ИЭЭ, Гексли (-ЧС3иээ) – инволюционная деклатимная сенсорика волевых нормативов и альтернатив – функция-«дипломат» (и «разведчик») – изобретатель самых различных коммуникативных моделей и адаптивных «ролевых игр» – разыгрывающая неиссякаемое количество самых разнообразных ролей, позволяющих ИЭЭ, Гексли гибко приспосабливаться к самым сложным обстоятельствам. Органично вписываясь в любые ситуации и накапливая в них всевозможные преимущества, ИЭЭ, Гексли как нормативно-ролевой волокита (иррационал-субъективист по его нормативно-ролевому аспекту волевой сенсорики (-ЧС3иээ) – деклатимной инволюционной сенсорики волевых нормативов и альтернатив), занимаясь поиском удобного ему для перспективных отношений щедрого и непритязательного благодетеля-покровителя (партнёра-донора), представляется подходящему кандидату на эту роль то физически слабым – беззащитным, беспомощным, немощным и больным, нуждающимся во всесторонней поддержке человеком (что даёт ему право выгодно использовать чужую поддержку и возможности), то безвольным пацифистом, услужливым и беспринципным коллаборационистом, заискивающим перед сильным, жестоким, противником и склоняющим окружающих к уступкам и примирению с ним, что даёт ИЭ, Гексли некоторые ситуативные и ранговые преимущества перед остальными. Если не удаётся хитростью и обманом склонить человека к уступкам, ИЭЭ, Гексли как нормативно-ролевой завоеватель (-ЧС3иээ) захватывает и перехватывает чужие возможности, подчиняя соперника своему влиянию и опутывая его всевозможными запретами и ограничениями, запугивая его, устраивая «акции устрашения», разыгрывая роль деспотичного, жестокого агрессора, упрямого, беспощадного и бескомпромиссного, пополняя захваченными у конкурента возможностями (перекрытыми, несостоявшимися чужими возможностями) поле альтернативных возможностей своей ЭГО-программной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив. Заигравшись в жестокого деспота, ИЭЭ, Гексли может перейти допустимые приличиями и законом границы дозволенного и опуститься до прямых угроз и шантажа, может пойти на подлог и на преступление, решившись физически устранить неудобного ему человека. Разыгрывая подходящую для каждого случая роль, ИЭЭ, Гексли (как это свойственно деклатимам) себя от роли не отделяет: заигравшись в конформиста и труса, становится трусом и предателем, заигравшись в слабака, становится слабым, прикидываясь больным, заигравшись в деспота, проявляет откровенную склонность к садизму, возбуждается ощущением власти и силового превосходства над окружающими и может реально терроризировать беззащитного и зависимого от него человека, травить его, унижать, издеваться над ним, не стесняясь посторонних, деспотично и беспредельно жестоко сживать его со свету. Как нормативно-ролевой фаталист (решительный иррационал по своему нормативно-ролевому аспекту волевой сенсорики (-ЧС3иээ) – деклатимной, автократичной, инволюционной сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ИЭЭ, Гексли может запугивать свою жертву мрачными прогнозами, а поверив в прогнозируемое им самим беспросветное невезение третируемого им человека, может реально обесценить его жизнь, из-за чего и собственные жестокие действия в отношении его жертвы уже не кажутся ему преступными: «Что за беда, если одним неудачником станет меньше! Он только освободит место для других, более удачливых и более достойных уважения людей!». В собственной удачливости ИЭЭ, Гексли не сомневается, считая себя баловнем судьбы, но только до тех пор, пока реальность его не разочаровывает, представляя его собственные успехи мнимыми и ничтожными по сравнению с реальными успехами других. И тогда уже присущая его ЭГО-программе зависть к чужим успехам и возможностям сменяется ненавистью к очередному сопернику, что побуждает ИЭЭ, Гексли либо стремиться к устранению повода для зависти к сопернику (путём присвоения или обесценивания его заслуг), либо желать физического устранения самого соперника, что опять же проявляется в жестокой тирании ИЭЭ, Гексли по отношению к нему.

ПФ-4.

По психологическим признакам проблематичного аспекта логики соотношений (+БЛ4иээ) – деклатимной, эволюционной логики системных преимуществ и рангового превосходства, ИЭЭ, Гексли:

По сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист).

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал).

*******************

*ИЭЭ, Гексли как проблематичный автократ.

Аспект эволюционной логики соотношений (+БЛ4иээ) – автократичной, деклатимной логики мнимо-реальных системных и ранговых преимуществ, будучи по самой своей сути антагонистом инволюционной, объективистской ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей ИЭЭ, Гексли (-ЧИ1иээ) – деклатимной, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, расширяющей своё информационное поле за счёт всевозможных «перевёртышей», подмен, подстав, подлогов и мистификаций, является точкой наименьшего сопротивления (ТНС) ИЭЭ, Гексли – его «зоной страха» и областью смутных представлений, в которые он предпочитает не вникать, чтобы не сталкивать их напрямую со своей волюнтаристической своевольной и свободной от каких-либо узаконенных ограничений ЭГО-программой и не загонять её в рамки установленных кем бы то ни было правил и предписаний. Дожив до преклонного возраста, ИЭЭ, Гексли может вообще не знать значения слова «система» и напрямую об этом спрашивать лектора («А что такое система?»), а услышав объяснения или прочитав формулировку (например: «Система – нечто целое, представляющее собой единство упорядоченных, закономерно расположенных и находящихся во взаимной связи частей») – может отрицать само это понятие, не понимая его значения ни в целом, ни в частностях: «Что за порядок такой? Кто его установил? По какому праву? С какой стати? И зачем его нужно соблюдать?». Воспринимая систему, как чью-то блажь, зачем-то распространяемую на всех, ИЭЭ, Гексли считает себя вправе её полностью исключать и для себя, и для других – игнорировать и как сумму знаний об объективной реальности, замещая её «суммой знаний» о собственной, вымышленной реальности и упорно отстаивая её в споре, навязывая, как истину в последней инстанции, и упрямо игнорируя и отрицая все приведённые оппонентом контраргументы, невозмутимо отметая их встречным вопросом: «Ну и что?», давая этим понять, что никакие аргументы и доводы оппонента в систему представлений ИЭЭ, Гексли не вписываются, – он их просто не принимает – он их полностью исключает, он им не верит. Не боясь показаться невежественным, ИЭЭ, Гексли может запросто заявить: «Я не верю, что Земля круглая! Я считаю, что она плоская. Я много раз летал на самолёте и никаких закруглений у неё не видел.».

Для ИЭЭ, Гексли информации много не бывает. Потому, что он ею всё равно не пользуется. Он ею не пользуется, даже когда слушает лекцию, воспринимая одну и ту же несколько раз услышанную до этого информацию, как совершенно новую и прежде неслыханную, после чего она опять становится «пробелом» по всё той же теме, поскольку систематизировать знания для ИЭЭ, Гексли по его ТНС (точке наименьшего сопротивления) – по проблематичному для него аспекту логики соотношений (+БЛ4иээ) – деклатимной логике мнимо-реальных системных и ранговых преимуществ труднее всего.

По логике системных связей для проблематичного автократа-ИЭЭ, Гексли (по его проблематичному аспекту логики соотношений (+БЛ4иээ) – деклатимной логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства) важна не система, а ранговые преимущества в ней, а исходя из приоритетов его ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, для ИЭЭ, Гексли важно не накопление информации, а накопление возможностей доступа к ней. Если ИЭЭ, Гексли спрашивает, где можно купить ту или иную книгу, посмотреть тот или иной фильм или спектакль, получить ссылку на ту или иную информацию, то это ещё не значит, что ИЭЭ, Гексли тут же отправится в магазин за книгой, в кассу за билетом на спектакль или будет читать по ссылке запрошенную им информацию, поскольку в этом случае для него важна возможность доступа к этой информации и только. Но если ссылка не откроется, книжного магазина на указанном месте не окажется, и все билеты на спектакль будут раскуплены, вот тут начнётся настоящая паника, поскольку возможность доступа к информации для ИЭЭ, Гексли будет потеряна, и он начнёт возобновлять поиски этой информации именно как поиски возможностей доступа к ней. Его не устроят критические статьи по интересующей его теме, ему важна будет возможность доступа к оригиналу, чтобы самому прочесть, посмотреть, вынести самостоятельное суждение, которое после беглого (для экономии времени, в соответствии с требованиями его наблюдательной интуиции времени (-БИ7иээ) – деклатимной интуиции близких сроков, близких отношений во времени), поверхностного просмотра исходного материала будет мало чем отличаться от поверхностно прочитанной критической статьи, но это будет его собственное суждение, которое он может авторитетно, безапелляционным тоном высказывать, участвуя в обсуждении – и именно этой возможностью ИЭЭ, Гексли прежде всего дорожит, поскольку она повышает его самооценку по проблематичному для него аспекту логики соотношений (+БЛ4иээ) – деклатимной логики мнимых системных и ранговых преимуществ, позволяя ему «с учёным видом знатока» рассуждать о том, о чём он не имеет даже минимальной системы знаний. Для ИЭЭ, Гексли важно произвести впечатление знающего человека (чтобы соответствовать заявленному статусу знатока), а знать что-либо, да ещё системно и основательно – совсем необязательно. При полном замещении объективной реальности вымышленной для ИЭЭ, Гексли отпадает необходимость в процессе познания вообще, он ограничивается собственными, часто надуманными представлениями об окружающей реальности и живёт в мире своих иллюзий и заблуждений, замыкается на них и как будто не видит того, что происходит вокруг. На окружающих его людей смотрит затуманенным, невидящим взглядом, словно обращённым внутрь себя, выражение лица при этом становится бессмысленным и отстранённо равнодушным (для ИЭЭ, Гексли характерен «зеркальный взгляд», в котором ничего не отражается, кроме стоящего напротив собеседника). Отстаивая свою (оригинальную, по его мнению) точку зрения по проблематичному для него аспекту логики соотношений (+БЛ4иээ) – деклатимной логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, ИЭЭ, Гексли не боится показать свою неосведомлённость в элементарной системе знаний, поскольку любая информация воспринимается им как продукт (своего или чужого) интеллектуального творчества, допускающего наличие какого-то вымысла. А если в каждом знании есть доля вымысла, то почему этого вымысла в знании не может быть 100%? И кто мешает человеку построить своё знание, исходя из абсолютно вымышленных сведений и абсолютно вымышленной и часто меняющейся системы координат? А придя к такому мнению, ИЭЭ, Гексли начинает считать, что знания вообще не нужны, если их полностью может заменить вымысел – ничего не нужно знать, если всё можно придумать, а остальное зависит только от степени настойчивости, с которой он будет внедрять свои вымышленные знания, представляя их как истинные. Таким образом только нормативно-ролевая волевая сенсорика (-ЧС3иээ) – инволюционная деклатимная сенсорика волевых нормативов и альтернатив поддерживает экстравагантную (мягко говоря) проблематичную логику систем проблематичного автократа ИЭЭ, Гексли (+БЛ4иээ) – упрямую и автократичную, деклатимную логику мнимых системных и ранговых преимуществ (-ЧС3иээ↑→ +БЛ4иээ↑), которая только в этой, удобной для неё форме наспех, небрежно и малоубедительно скоординированных вымыслов, может поддерживать ЭГО-программную интуицию мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ИЭЭ, Гексли, расширяющего поле альтернативных возможностей его инволюционной ЭГО-программы за счёт мнимых, вымышленных альтернатив (-ЧС3иээ↑→ +БЛ4иээ↑ → -ЧИ1иээ↑). Иногда ИЭЭ, Гексли и сам просит объяснить ему с логической точки зрения какой-то сложный и непонятный вопрос, но тот, кто откликается на эту просьбу, довольно быстро начинает чувствовать себя неловко, замечая насмешливо-высокомерный взгляд, с которым ИЭЭ, Гексли как проблематичный автократ (с позиций своего мнимого рангового превосходства) выслушивает его объяснения, оставляя за собой право социального приоритета в плане распределения его и своих возможностей – оставляя право на доверие к излагаемой ему информации за собой («Захочу, – поверю в его компетентность и буду у него консультироваться и его рекомендовать как специалиста, не захочу – не поверю, и сам не воспользуюсь его услугами и рекомендовать его никому не буду!»). При этом ощущение неловкости у добровольного консультанта усиливается по мере того, как насмешливое высокомерие во взгляде ИЭЭ, Гексли сменяется откровенным недоумением и презрением, как если бы ИЭЭ, Гексли в лице консультанта имел дело с клиническим идиотом, который добросовестно ему что-то объясняет, не понимая, что с просьбой объяснить трудный вопрос к нему обратились только для того, чтобы соотнести уровень собственного интеллектуального превосходства с уровнем знаний консультанта и, сделав удобный для собственной завышенной самооценки вывод, поставить консультанта в неловкое положение и посмеяться над ним и его «глупой учёностью». Столкнувшись с откровенной насмешкой ИЭЭ, Гексли, который, увлёкшись своими честолюбивыми планами и меркантильными расчетами, давно уже перестал его слушать и понимать, консультант догадывается, что поставил себя в крайне неловкое положение, поддавшись (по доброте сердечной) мнимому интересу ИЭЭ, Гексли, объяснить которому что-либо по этому сложному, но логически объяснимому вопросу, было бы не легче, чем втолковать всё то же самое не знающему человеческого языка инопланетянину. Для ИЭЭ, Гексли, привыкшему с позиции своего мнимого логического превосходства думать о чём угодно всё, что взбредёт ему в голову, логические объяснения каких-либо явлений вообще не нужны, – он их сразу же может по хамски и грубо прервать: «Не говори чепухи!», «Не выдумывай!», но иногда он их всё же запрашивает и для того, чтобы иметь о них хотя бы минимально-поверхностное, простое, доступное его пониманию представление, и для того, чтобы в силу сложности и недоступности этих знаний отмести их как ненужные – сыграть в «лису и виноград», уверив себя, что эти знания его недостойны («слишком сложно», «слишком нудно», «слишком много слов и букв»), перенести всю вину на «лектора», который не сумел сложные вещи ему доходчиво и предельно просто объяснить, а затем посмеяться над очередным «учёным дураком», который взялся «не за своё дело» – стал, что-то объяснять, «не владея материалом», а заодно и прикинуть, насколько он (ИЭЭ, Гексли) умнее и выше своего «учителя», что и даёт ИЭЭ, Гексли альтернативную возможность не только посмеяться над «дураком-лектором», но и поглумиться над его «глупой наукой». (А как может быть иначе, если этот «учёный дурак» сразу не догадался, что за просьбой дать логическое объяснение стоит уже заранее подготовленный (на случай неприятия его объяснений) ехидный и язвительный подвох: «учёный» старался, время своё на объяснение тратил, ум и память напрягал, и всё это (по факту происшедшего) только для того, чтобы потешить ИЭЭ, Гексли. И кто в результате оказался «умнее»? Конечно, ИЭЭ, Гексли! И, заметьте, без всяких там логических премудростей!). В конечном итоге естественное стремление к доминированию даёт ИЭЭ, Гексли как проблематичному автократу (ТНС-автократу) наиболее удобное определение системы (и опять же через нормативно-ролевую волевую сенсорику): «Система – это когда рядом есть кто-то, кто тебе безоговорочно подчиняется и кого всегда можно «как бы в шутку» унизить» – кто-то, кого можно легко вытеснить в «отработанный материал» (навязав ему губительные для него планы и возможности), кому можно с лёгкостью навязать свою волю и своё мнение, каким бы абсурдным оно ни было. И с этой задачей ИЭЭ, Гексли справляется великолепно: не отстанет от соконтактника, пока не навяжет ему свою волю, своё мнение и самые провальные возможности (хотя бы в порядке эксперимента), поскольку для него это вопрос принципа: через это доминирование он расширяет поле альтернативных возможностей своей инволюционной ЭГО-программы (-ЧС3иээ↑→ +БЛ4иээ↑ → -ЧИ1иээ↑) – интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив.

Стремясь отстоять своё моральное превосходство, ИЭЭ, Гексли в неблаговидных своих поступках не признаётся – врёт напропалую: «Не знаю, не помню, не было этого!». Превосходство других над собой тоже не признает (как того требует от него его дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев» – страх невозможности возвыситься над другими, который ИЭЭ, Гексли приглушает мнимым, надуманным логическим превосходством) – стремится подловить оппонента на каких-нибудь мнимых ошибках, спонтанно придуманных логических или фактических несоответствиях, на которых ИЭЭ, Гексли будет упрямо настаивать, и уличить его в подвохе будет практически невозможно – начнётся опять то же отрицание: «Неправда, не так, ничего общего!». В споре ИЭЭ, Гексли беззастенчиво врёт. И часто одерживает верх за счёт вранья. Причём с наибольшим упорством врёт именно там, где считает, что поймать его на лжи (доказать факт его вранья) невозможно, превращая таким образом спор в приятное и забавное развлечение для себя и в пытку для оппонента.

Как проблематичный педант (рационал-субъективист по своему проблематичному аспекту логики соотношений – деклатимной логики мнимых системных и ранговых преимуществ) ИЭЭ, Гексли, по мере развития отношений, произвольно, по своей воле и желанию, меняет правила ранговых системных положений, оставляя все системные преимущества за собой и добиваясь максимального (фактического), но при этом мнимого рангового превосходства (поглумился над уважаемым человеком, «поплевал» на него свысока и считает себя победителем – и так каждый раз, в любой ситуации). Главное – при всех условиях оставаться доминантом – тем, кто подчиняет, а не подчиняется. Для утверждения рангового превосходства представители этого психотипа часто выступают проблематичными законотворцами – самоуправно изобретают различные правила во всевозможных областях и активно внедряют их, настырно навязывая окружающим и «авторитетно» поправляя всех и каждого тоном, не терпящим возражений, не смущаются и ничего не меняют в своём поведении, если их правила опровергаются ссылкой на общепризнанные авторитеты (упрямые).

Как проблематичный энтузиаст (решительный рационал по его проблематичному аспекту логики соотношений – деклатимной логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства) ИЭЭ, Гексли всегда открыт для получения новых знаний, подходя к ним со всё более заниженной оценкой по мере их несоответствия его вымышленным представлениям об этом предмете. В социальном и политическом плане проблематичный энтузиаст-ИЭЭ, Гексли активно вливается в любое политическое движение, позволяющее ему эффектно выделиться на фоне общей массы и наиболее выгодно реализовать свои амбициозные планы, для чего он часто выступает с совершенно абсурдными лозунгами, поддерживающими наиболее одиозные и противоречащие здравому смыслу направления общественных сил.

ПФ-5.

По психологическим признакам суггестивного аспекта сенсорики ощущений (+БС5иээ) – деклатимной, эволюционной сенсорики близких пространственных отношений (сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения), ИЭЭ, Гексли:

По сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист).

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал).

**********************

ИЭЭ, Гексли как суггестивный гедонист.

Уверенность в успехе мнимого научного творчества ИЭЭ, Гексли поддерживает и его суггестивная сенсорика ощущений (+БС5иээ) – гибкая и манипулятивная деклатимная, сенсорика близких пространственных отношений – сенсорика сближения, притяжения, захвата, слияния и абсорбции. Алчная и ненасытная в своём стремлении к стяжательству и поглощению, деклатимная сенсорика близких (стремящихся к слиянию) пространственных отношений, способствует и слиянию реальности и фантазии во всём, что касается сенсорных ощущений, что обусловливает и способность ИЭЭ, Гексли (как деклатима) к самовнушению, о котором, он, внушаемый по этому аспекту, считает, что знает вполне достаточно, чтобы практиковать накопленный опыт ощущений и разработанных им на этой основе методик для эффективного суггестивного воздействия на окружающих в манипулятивных целях, что позволяет ему существенно расширить сферу влияния своей ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – деклатимной, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (+БС5иээ↑ → -ЧИ1иээ↑), что помогает ему и в распределении мнимых возможностей, расширяя альтернативное поле потенциальных возможностей, позволяя ИЭЭ, Гексли утвердиться в собственном нравственном (+БЭ2иээ) и ранговом (+БЛ4иээ) превосходстве и считать себя благодетелем, одаривающим «полезными» и «выгодными» возможностями нужного ему человека. «Поверь в себя, и у тебя всё получится!» – наставляет его ИЭЭ, Гексли, игнорируя объективные условия и закономерности. «Измени свои ощущения, и они изменят окружающую реальность!» – поучает ИЭЭ, Гексли. – «Скажи себе: «Я это смогу!» – и ты всё сможешь! Скажи себе: «Это приятно!» – и тебе будет приятно!» («Представь неприемлемое приемлемым, прими его и получи удовольствие!» – представь сексуальное насилие удовольствием, «преврати лимон в лимонад!»).

Деклатимная неразделённость вымысла и реальности приводит и к неразделённости (слиянию) и подмене ощущений, позволяя менять реальные ощущения на мнимо-реальные с соответствующей подменой и отношения к ним, при котором бесспорное и очевидное представляется невидимым и спорным, и наоборот. (Что было удачно представлено лукавой мистификацией двух проходимцев в сказке Г.Х. Андерсен, «Новое платье короля»: зачем шить роскошное платье для короля, если можно внушением заморочить и его самого, и его подданных? Выдавая желаемое за действительное и заставив короля и весь двор поверить в то, чего нет: представив несуществующее существующим, но невидимым, мошенники присвоили себе выданные для пошива дорогие ткани и драгоценности, а самого короля оставили голым – одетым в несуществующее, но воображаемое платье).

Представив мнимые возможности реальными и навязав их в качестве реальных, ЭГО-программный мнимый благодетель ИЭЭ, Гексли будет считать эту подмену своей реальной заслугой, расширяющей его поле альтернативных возможностей, благодаря чему он может и дальше практиковать такие подмены, соединяя несовместимое (например, насильника и жертву) и, записывая это совмещение себе в заслугу, практиковать и делать эту практику не только своей профессией, но даже своим политическим и идеологическим кредо, заставляя, например, миролюбивое большинство подчиняться агрессивному меньшинству и наращивать численность этих агрессоров, создавая им наиболее благоприятные условия существования под лозунгом: «Представь плохое хорошим и помоги ему стать лучше».

С подачи альтернативного внушения производится подмена реального ирреальным, вследствие чего происходит и альтернативная переоценка ценностей, позволяющая жертве суггестивных манипуляций от многого отказаться: желанный приз уже становится ему «ненужным», вкусное лакомство кажется «невкусным», что тут же используется этическим (+БЭ2иээ; -ЧЭ8иээ) и сенсорным (-ЧС3иээ; +БС5иээ) манипулятором ИЭЭ, Гексли для его захвата и присвоения: «Это пирожное невкусное! Дай, я съем!» – заявляет пятилетняя девочка-ИЭЭ, Гексли, наспех заглатывая своё пирожное и хватая с чужой тарелки чужое, тем самым перехватывая чужую возможность получить удовольствие от угощения. Завистливый к чужим удовольствиям и падкий до наслаждений ИЭЭ, Гексли (+БС5иээ), ощущая неудовлетворённость по своей ненасытной, стяжательной суггестивной сенсорике ощущений (+БС5иээ), может провести ту же манипуляцию с обратной подменой: «Эта еда вкусная и полезная! Тот, кто её съест, станет здоровым и сильным!» – убеждает он своих домочадцев, скармливая им варево сомнительного цвета и запаха. ИЭЭ, Гексли – непревзойдённый мастер делать заманчивую рекламу всему самому непотребному и отвратительному: что ни расхвалит, всё идёт нарасхват, раскупается впрок и с запасом: «Берите больше! Не пожалеете!» – подхлёстывает покупателей ИЭЭ, Гексли, сбагривая им свой залежалый и неликвидный товар, зато уж и за последствия он не отвечает – своей волей брали, никто их не заставлял.

Как суггестивный гедонист ИЭЭ, Гексли (+БС5иээ) свою склонность к получению удовольствий часто объясняет рекомендациями «специалистов»: «отказываться от приятных привычек вредно», «расслабляться полезно», «доставлять себе удовольствие полезно», «часто менять сексуального партнёра полезно» и т.д. Как суггестивный волокита (иррационал-субъективист по своему суггестивному аспекту сенсорики ощущений (+БС5иээ) – деклатимной, сенсорик близких пространственных отношений – сенсорики сближения, притяжения, захвата, слияния и абсорбции.) ИЭЭ, Гексли виртуозно пользуется различными техниками внушения и самовнушения по части доставления удовольствий, стремясь привлечь внимание потенциального благодетеля (будущего партнёра-донора) и представляясь высоким специалистом, для которого в этом вопросе нет ничего невозможного. Как суггестивный прожектёр (рассуждающий иррационал по его суггестивному аспекту сенсорики ощущений (+БС5иээ) – деклатимной, сенсорик близких пространственных отношений – сенсорики сближения, притяжения, захвата, слияния и абсорбции) ИЭЭ, Гексли с ужасающей настырностью продвигает выгодные ему авантюрные проекты, вовлекая в них всё новых людей, способных (и даже неспособных) их финансировать. При этом каждый новый отказ потенциального спонсора представители этого психотипа рассматривают как ещё один шаг на пути к достижению своей цели, – ещё больше усиливают свою цепкую хватку, убедительно (всем своим видом) показывая своей будущей жертве, что отступать они не намерены, и лучшее, что потенциальная жертва может сделать, чтобы отвязаться от них, – это уступить и выполнить все их желания и требования, которые по мере продвижения проекта будут возрастать, как того требует ненасыщаемая, жадная до удовольствий суггестивная сенсорика ощущений ИЭЭ, Гексли (+БС5иээ) – гибкая и манипулятивная деклатимная, сенсорика близких пространственных отношений – сенсорика сближения, притяжения, захвата, слияния и абсорбции, заставляющая их не останавливаться ни перед чем для достижения желаемых удовольствий. И в этой связи любой, предлагаемый ИЭЭ, Гексли проект может оказаться одним из многих способов «почти честного отъёма денег» для наполненного удовольствиями безбедного и беззаботного существования ИЭЭ, Гексли. Отъём денег для ИЭЭ, Гексли равнозначен отъёму возможностей, распределять которые он (как ЭГО-программный мнимый благодетель) считает своим неотъемлемым правом. У себя он возможности отнимать никому не позволит, поскольку это противоречит расширению поля возможностей его ЭГО-программы, но захват чужих возможностей посредством отъёма денег «почти честными способами» способствует расширению поля возможностей его ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – деклатимной, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, и, значит, любой из этих способов является для него приемлемым, а во многих отношениях и предпочтительным в качестве легкой, доступной и «почти честной» (а главное – неожиданной, неординарной и непредсказуемой) возможностной альтернативы, что особенно завышает самооценку ИЭЭ, Гексли по его ЭГО-программному аспекту и позволяет ему считать себя особенным, неординарным человеком, способным позволить себе то, что непозволительно для других, в чём он ни себе, ни другим не стесняется признаться, чтобы поддразнить менее везучего соконтактника: «Да, а вот я такой ловкий! Я так могу! А тебе завидно! А ты так не можешь!». Своего дурного примера в этом отношении ИЭЭ, Гексли не стесняется, зная, что подзадоренный им подражатель и последователь в этом деле может ему понадобиться и для помощи в его очередном авантюрном проекте, и для того, чтобы ИЭЭ, Гексли смог вовремя самоустраниться, свалив на невезучего сообщника свою вину, которую ЭИИ, Гексли, отстаивая интересы своей альтернативно-возможностной ЭГО-программы и расширяя её поле возможностей, будет упорно и беззастенчиво отрицать. В любом случае от авантюрных прожектов ИЭЭ, Гексли следует держаться подальше: кроме того, что они, вероятней всего, могут оказаться аферой, они, вследствие их логической проблематичности, оказываются ещё и абсурдными по идее и непристойными по содержанию, а в лучшем случае – пустыми по содержанию, но претендующими на мнимую, ложно-многозначительную, а на деле – пусто-порожнюю «интересность». Реализация таких проектов часто сводится к самым примитивным фиглярским формам и самым дешёвым подручным средствам при огромных финансовых затратах, так что и спонсор проекта в результате чувствует себя одураченным (как голый король в сказке Андерсена).

ПФ-6.

По психологическим признакам активационного аспекта деловой логики (-ЧЛ6иээ) – деклатимной, инволюционной логики деловых нормативов и альтернатив, ИЭЭ, Гексли:

По сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист).

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал).

******************

ИЭЭ, Гексли как активационный инноватор.

Отношение ИЭЭ, Гексли к его активационному аспекту логики действий (-ЧЛ6иээ) – деклатимной инволюционной (корректирующей) логике деловых нормативов и альтернатив, также базируется на игнорировании каких-либо логических и методических систем, поскольку наиболее приоритетной здесь является коррекция возможностей доступа к экспериментальному полю мнимого ЭГО-программного благодетеля ИЭЭ, Гексли, расширяющему поле возможностей его ЭГО-программной деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности (-ЧИ1иээ), а инертность и демократичность активационной деловой логики ИЭЭ, Гексли (-ЧЛ6иээ) этому всемерно способствует. В отличие от проблематичного аспекта логики соотношений, в вопросах активизирующей его деловой логики для ИЭЭ, Гексли важна не столько возможность доступа к теоретической базе (её, активизируясь прагматичными целями, он вообще может игнорировать), сколько удобная и выгодная возможность доступа к экспериментальному полю и экспериментальным объектам. Активизировавшись идеей разработки какой-либо новой, сверх эффективной методики (на меньшее он не согласен), исходя из демократичности аспекта деклатимной деловой логики, ИЭЭ, Гексли как активационный инноватор (-ЧЛ6иээ) посчитает себя вправе ею заниматься, не имея ни научных степеней, ни знаний, ни статуса, ссылаясь на то, что существовавшие во все времена у всех народов неграмотные целители, умельцы и изобретатели справлялись с поставленными задачами не хуже (а иногда даже лучше) дипломированных специалистов – они нигде не учились, но были успешны, а, значит, и он может себя изучением наук не утруждать. Инертность аспекта деловой логики, расположенного у ИЭЭ, Гексли в инертном блоке, на позициях СУПЕИД-творческой функции, позволяет ИЭЭ, Гексли творить, созидать, изготавливать свой чудодейственный препарат (или аппарат) сколь угодно долго, настойчиво добиваясь желаемого результата и используя в качестве экспериментального поля среду своего обитания, а в качестве объектов эксперимента – подчинённое ему ближайшее окружение, из которого дети становятся самым удобным подопытным материалом вне зависимости от риска и противозаконности проводимых им с неиссякаемым азартом экспериментов, главная ставка в которых (в силу позитивизма аспекта деклатимной деловой логики) делается на успех, а об уголовной ответственности за них ИЭЭ, Гексли предпочитает «не знать», «забыть» или вообще «не думать», – да и зачем, если победителей не судят, а уверенный в своём везении ИЭЭ, Гексли в своей победе не сомневается (следуя своему суггестивному принципу: «Поверь в себя, и ты всё сможешь»), потому и делает зависимых от него близких родственников первыми испытателями его рискованных «инноваций», не видя в этом ни для себя, ни для них никакой опасности и убеждая себя оправдывающим его риск и правонарушение лозунгом «Победителей не судят!».

Как активационный моралист (рационал-объективист по своему активационному аспекту деловой логики (-ЧЛ6иээ) – демократичной деклатимной логике деловых нормативов и мнимо-реальных альтернатив) ИЭЭ, Гексли будет мотивировать свою азартную увлечённость рискованными опытами возможностью «принести пользу людям» и выгодным для него распределением этих (мнимо полезных!) возможностей среди людей (своих клиентов), создав для них нечто такое, что всем поможет решить массу проблем (всех спасёт от неминуемой беды и гибели) и откроет альтернативные возможности для будущего широкого использования изобретённой им инновации. А как активационный энтузиаст (решительный рационал по своему активационному аспекту деловой логики (-ЧЛ6иээ) – демократичной деклатимной логике деловых нормативов и мнимо-реальных альтернатив), ИЭЭ, Гексли будет широко и активно пропагандировать и рекламировать свои рискованные методики, даже если их результат не оказывается положительным, что происходит из-за того, что, испытывая эти способы на своих домочадцах, ИЭЭ, Гексли будет продолжать их практиковать на них с такой неуёмной навязчивостью, так часто и до тех пор, пока его «домашние подопытные кролики» не объявят ему о (вымышленных ими, но крайне желанных для ИЭЭ, Гексли) мнимо-позитивных результатах их применения. Причём, сделают это только для того, чтобы от него отвязаться, потому что в противном случае ИЭЭ, Гексли с маниакальной одержимостью будет бесконечное множество раз ставить на них свои опыты. По своей активационной деловой логике (-ЧЛ6иээ) – деклатимной логике деловых нормативов и альтернатив ИЭЭ, Гексли стремится подтвердить желаемое действительным – подкрепить свои псевдонаучные доводы практикой и экспериментальным путём получить желаемый результат, который (после этого мнимо-реального экспериментального подтверждения) становится основой для его «наиболее эффективных» методик и средств, настойчиво им навязываемых своему ближайшему окружению для дальнейших экспериментальных подтверждений и новых методических доработок. Примирив таким образом желаемое с действительным и установив в этом соотношении удобную ему причинно-следственную связь («пожелал → получил»), ИЭЭ, Гексли утверждается в мысли о том, что окружающая реальность – есть плод нашего воображения и является тем, чем мы хотим её видеть и считать. Из чего следует, что и объективные закономерности окружающей нас реальности тоже кем-то придуманы и являются воображаемыми, а значит, их можно проигнорировать (и в этом ИЭЭ, Гексли побивает все рекорды) либо эмпирически оспорить, что ИЭЭ, Гексли и делает, опираясь на мнимые (недостоверные, непроверенные, притянутые, подтасованные) «положительные результаты» своих (преимущественно, лечебных) экспериментов, чаще всего проводимых им на подчинённых его контролю и доверенных его попечению людях. А поскольку теоретически убедить ИЭЭ, Гексли в абсурдности его действий и замыслов невозможно (за любым объяснением его неправоты, следует его вопрос: «Ну и что?»), испытуемым приходится ему врать, подгоняя действительное под желаемое, после чего ИЭЭ, Гексли широко рекламирует своё «изобретение», навязывая его всем и каждому как универсальное средство.

А в области лечебных инноваций, для более широкого их применения и для более успешной и выгодной их распродажи, «народный целитель» и мнимый ЭГО-программный благодетель-ИЭЭ, Гексли, принимая во внимание мнительность и склонность к самовнушению своих будущих пациентов, придумывает заодно и болезни. ИЭЭ, Гексли – мастер ставить вымышленные диагнозы мнимых болезней, для названия которых берёт произвольную комбинацию букв, а заодно придумывает и симптоматику этих заболеваний (некоторые из них уже вошли в Википедию). Действуя таким образом, ИЭЭ, Гексли не только расширяет поле альтернативных, мнимо-реальных возможностей своей инволюционной ЭГО-программы (-ЧИ1иээ↑), но и «подкрепляет практикой» свои «научные изыскания» – мнимо-реальные теории своей проблематичной (основанной на смутных домыслах и предположениях) логики соотношений (+БЛ4иээ↑) – деклатимной, автократичной логики системных и ранговых преимуществ, которые он нарабатывает, завоёвывая авторитет и приобретая всё более широкую популярность в качестве «успешного народного целителя» – «специалиста по альтернативной медицине» (-ЧЛ6иээ↑→ +БЛ4иээ↑→ -ЧИ1иээ↑).

В любом экспериментальном действии для активационного иннватора-ИЭЭ, Гексли важна возможность доступа к объекту его эксперимента, который он захочет преобразовать в нечто иное – доселе неслыханное и невиданное, что также можно было бы рекомендовать для эффективного использования в самых различных областях. Если в результате таких преобразований объект разрушается и остаётся его только «выкрасить и выбросить», ИЭЭ, Гексли, проведя над ним завершающую серию экспериментов, прежде чем его выбросить, попытается его кому-нибудь продать или, на худой конец, подарить. При этом он будет упрямо, настойчиво и бесконечно долго расхваливать свой «подарок», навязывая его кому-нибудь из своего ближайшего окружения, и когда, наконец, «подарок» будет принят, ИЭЭ, Гексли потребует за него денежную плату – а как же иначе? – всякий труд должен быть оплачен!

ПФ-7.

По психологическим признакам наблюдательного аспекта интуиции времени (+БИ7иээ) – деклатимной, эволюционной интуиции близких отношений во времени (интуиции ближайших перемен к худшему, интуиции накопления всесторонних преимуществ во времени, предотвращающих изменения к худшему), ИЭЭ, Гексли:

По сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД ( иррационал-объективист).

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал).

****************

ИЭЭ, Гексли как наблюдательный скептик-агностик.

На захват и перехват чужих шансов, успехов и достижений с последующим их присвоением и выгодным распределением, работает и наблюдательная интуиция времени ИЭЭ, Гексли (+БИ7иээ) – деклатимная, эволюционная, негативная интуиция близких отношений во времени, интуиция перемен к худшему, интуиция близких сроков достижения цели, позволяющая ему сравнивать время достижения своих успехов с чужими результатами и накапливать преимущества во времени, пользуясь чужими успехами для достижения своих целей и, действуя наскоком, в кратчайший срок перехватывать перспективный, удобный и выгодный шанс у всех мало-мальски успешных людей своего окружения из боязни прослыть «неудачником» (что крайне низко оценивается по шкале его ЭГО-программных приоритетов). Погоня за успехом (как и охота на успешных людей) может вестись им и параллельно, и последовательно во всех самых перспективных направлениях, с использованием и перехватом всех подвернувшихся шансов, преимущественно, чужих – свои шансы ИЭЭ, Гексли прикапливает для себя, спекулятивно завышает им цену и использует, в основном, в качестве блефа, рекомендуя себя «нужным людям» с самой выигрышной стороны. Пробиваясь в их ближайшее окружение, ИЭЭ, Гексли как наблюдательный сердцеед (иррационал-объективист по своему наблюдательному аспекту интуиции времени (+БИ7иээ) – деклатимной, эволюционной, негативной интуиции близких отношений во времени), втягивает их в свою лукавую, изощрённую игру, втирается к ним в доверие и использует их известность, авторитет и влияние для стремительного роста личной популярности, для поиска престижной и состоятельной клиентуры, для личной выгоды, для распространения своего личного влияния, для поиска новых блистательных перспектив – для скорейшего и наиболее эффективного расширения и альтернативного поля возможностей своей интуитивной ЭГО-программы (+БИ7иээ↑→-ЧИ1иээ↑). Как наблюдательный скептик-агностик (+БИ7иээ), ИЭЭ, Гексли слабо верит в то, что всего желаемого можно достичь только собственным трудом, о чём и говорит слишком ретивым соперникам, давая понять, что далеко не всё определяется их личными способностями и усердием. Для того, чтобы охладить творческий пыл своих конкурентов, ИЭЭ, Гексли ошеломляюще мрачными прогнозами он упорно настраивает их на неудачи и поражения, занижая их уверенность в собственном успехе («удача переменчива и непостоянна»), убеждая их смириться с неизбежностью невезения («Не всем же должно везти! Найдёшь себя в чём-нибудь другом!»), тем самым переводя через это внушение их реальные возможности в мнимо-реальные – в область их «обманчивого самовнушения», ослабляя их волю к победе, охлаждая их энтузиазм и инициативу, разрушая их веру в себя, представляя их веру в свои силы и возможности зыбкой иллюзией, которую тут же и развеивает, «чтобы человек зря не обнадёживался», «спасая» его от «неизбежных разочарований», действуя якобы в его интересах, «для его же пользы», совершая всё тот же акт разубеждения в необходимости победы и внушая отвращение к желаемому призу (по принципу «это пирожное невкусное»). Если соперники этими «добрыми предостережениями» не внушаются, ИЭЭ, Гексли, испробовав другие способы отвлечения их от цели (по методу: «лучший способ добиться цели – это отказаться от неё»), переходит (опять же «для их пользы») к насильственным мерам с использованием истерик, запугиваний и нанесением физического ущерба (полагая, что в соперничестве, как и в любой борьбе, все средства хороши, а самые ожесточённые бои ИЭЭ, Гексли ведёт именно со своими соперниками, снимая их с соревнования любыми средствами, поскольку борьба за собственный шанс, за собственную возможность и за свой успех для него важнее всего, так как расширяет альтернативное поле возможностей его интуитивной ЭГО-программы. В борьбе за успех ИЭЭ, Гексли ни перед чем не остановится, о чём он сразу же, предельно ясно даёт понять своим конкурентам. Может напрямую им вредить, совершая противоправные поступки, может злоупотребить своей властью и лишить их материальной базы, необходимой для достижения цели. В деловых отношениях ИЭЭ, Гексли (проявляя себя наблюдательным скептиком-агностиком), мнимым недоверием к качеству предлагаемых ему товаров или услуг, путём уловок и хитростей, блефуя и лукавя, может до такой степени занизить их стоимость, что ещё заставит себя упрашивать принять их бесплатно, что он и сделает, принимая предложенные услуги бесплатно, с притворной неохотой и с видом величайшего одолжения, откровенно выражая своё неудовольствие и разочарование ими. Наблюдательный скептический агностицизм – это ещё и мощная плутовская уловка, с помощью которой ИЭЭ, Гексли втягивает человека в бесконечно глубокий «лохотрон сомнений», заставляя его бесконечное множество раз доказывать очевидное, сомневаясь в каждом новом его доказательстве, «выискивая» в его доказательствах подвох и игнорируя все его доводы, повышая таким образом цену своему «доверию», которое так никогда и не будет человеку оказано, если ИЭЭ, Гексли это невыгодно.

Как наблюдательный фаталист (решительный иррационал по его наблюдательному аспекту интуиции времени (+БИ7иээ) – деклатимной, эволюционной, негативной интуиции близких отношений во времени, близких перемен к худшему, интуиция близких сроков достижения желаемого результата), ИЭЭ, Гексли может торжествующе констатировать факт неудачи своего соперника, выстраивая удобные для себя причинно-следственные связи и представляя их для него как «кару судьбы»: «Вот ты меня не послушал, и судьба тебя наказала!» – заявляет он, ощущая свою высшую избранность и никому не позволяя её оспаривать. Следуя той же схеме, может заранее предостеречь: «Кто меня обидит, того Бог накажет!», озвучивая это заявление, как проклятье предполагаемому врагу, ссылаясь на причинно-следственную взаимосвязь этой схемы и утверждая, что она ещё ни разу не дала сбой: «кто меня обидит, тот обречён» – внушает он своему реальному или потенциальному противнику. Сам ИЭЭ, Гексли просить прощения у обиженных им людей не любит – ему это даётся с трудом, как и любое признание своей вины, которое уязвляет его по дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев» – стремлению любой ценой одержать верх над всеми и ощущению невозможности этого сделать вследствие признания своей вины, при котором он чувствует себя крайне униженным презрением окружающих, поэтому из страха перед возможным «наказанием свыше», и во избежание мести обиженных им людей, ИЭЭ, Гексли ссылается на поговорку «Кто старое помянет, тому глаз вон», не исключая, что у него есть враги, готовые ему отплатить за причинённые им обиды и предостерегая их от такой меры.

Чужие бедствия наблюдательный фаталист-ИЭЭ, Гексли тоже представляет как «удары судьбы», под которые подводит всё ту же зависимость, сопоставляя меру нанесённой ему обиды с карой, настигшей его обидчика: «Это его Бог за меня наказал!» – радуется он такому проявлению «защиты свыше». Сам себя ИЭЭ, Гексли не считает мстительным человеком, но он всегда рад возможности убедиться в существовании «высшей справедливости», которая, как он утверждает, «не оставляет причинённое ему (ИЭЭ, Гексли) зло безнаказанным», что ещё больше укрепляет его веру в свою «высшую избранность» и в способность позитивно (через ответную благодарность) или негативно (в наказание за нанесённую ему обиду) «влиять» на судьбы людей, о чём ИЭЭ, Гексли (уверовав в свою мнимую исключительность) может заранее предостеречь потенциального обидчика во избежание возможных для него неприятностей. А если это предостережение игнорируется, оскорблённый невниманием к его совету ИЭЭ, Гексли может внезапно и резко вспылить, запугивая оппонента остервенелой резкостью своей эмоциональной атаки, напуская её на противника как проклятие и предполагая, что именно несчастьями оно для «обидчика» и обернётся – вернётся к нему «бумерангом» из-за того, что он пренебрёг предостережением ИЭЭ, Гексли и нанёс ему обиду тем, что не поверил в его мнимую «исключительность» и не воспринял его угрозу всерьёз, что особенно задевает самолюбие мнительного и заносчивого ЭГО-программного упрямого-аристократа-ИЭЭ, Гексли, который всегда обижается, когда его мнением пренебрегают, не говоря уже о пренебрежении к его предостережению об опасности, в возможности которой он, уверовав в свою мнимую исключительность, никому не позволяет сомневаться, ссылаясь на всё ту же подмеченную им взаимосвязь «кто его обидит, тот обречён» и пользуясь ею в качестве защитной меры, что также расширяет альтернативное поле возможностей его ЭГО-программы.

ПФ-8.

По психологическим признакам демонстративного аспекта этики эмоций (-ЧЭ8иээ) – деклатимной, инволюционной этики эмоциональных нормативов и альтернатив, ИЭЭ, Гексли:

По сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист).

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал).

***********************

*ИЭЭ, Гексли как демонстративный балагур.

Исключительные возможности для достижения намеченной цели открывает и демонстративная («приспособленчески-показная») этика эмоций мнимого ЭГО-программного благодетеля-ИЭЭ, Гексли (-ЧЭ8иээ) – гибкая, манипулятивная деклатимная этика эмоциональных нормативов и альтернатив, поддерживающая его ЭГО-творческую этику отношений (-ЧЭ8иээ↑→+БЭ2иээ↑) – изворотливую и манипулятивную, амбициозную (аристократическую) деклатимную позитивистскую, эволюционную этику нравственных преимуществ, работая при ней своего рода «флюгером» и задавая нужный эмоциональный тон её этическим манипуляциям, указывая для них нужное направление и выстраивая по ходу этического общения нужный и выгодный для ИЭЭ, Гексли эмоциональный фон, способствующий ещё большему расширению альтернативного поля возможностей его ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей ИЭЭ, Гексли (-ЧИ1иээ) – деклатимной интуиция мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив. Вследствие чего первым и основным условием для демонстративного эмоционального фона ИЭЭ, Гексли становится его гибкая, манипулятивная многозначность и «ложная многозначительность», что делает ИЭЭ, Гексли

ещё более «интересным» и «загадочным»,
позволяет ему в интуитивном и эмоциональном плане морочить своих соконтактников, интригуя их двусмысленными намёками и
увеличивая их недопонимание длительными и многословными ложно-многозначительными рассуждениями ни о чём, как бы дразня и раззадоривая их – увеличивая их нетерпение во всём основательно разобраться и стимулируя их (тщетное) желание его понять,
тем самым втягивая их в свою (лукавую) игру,
меняя в процессе общения местами желаемое и действительное, правду и вымысел, реальное и мнимо-реальное,
меняя этическое и логическое отношение к происходящему в свете навязываемых соконтактнику противоречивых логических и нравственных оценок,
смешивая понятия добра и зла и манипулируя ими, используя всевозможные варианты взаимной подмены (представляя и оценивая беспорядочные и безнравственные отношения, как серьёзные и нравственные, и наоборот),
расширяя при помощи таких подтасовок пространство для нового этического маневрирования и манипулирования,
расширяя поле альтернативных, мнимо-реальных возможностей его инволюционной ЭГО-программы (-ЧЭ8иээ ↑→ +БЭ2иээ↑→ -ЧИ1иээ↑).

Как демонстративный балагур (-ЧЭ8иээ), ИЭЭ, Гексли часто и резко меняет настроение окружающих в лучшую или в худшую сторону, навязывая им свои, неуместные и неэтичные розыгрыши – кривляясь, дурачась, бестактно передразнивая кого-либо, жестоко и грубо потешаясь над кем-нибудь из знакомых, отсутствующих или присутствующих в тот момент людей. Если кто-то обвиняет его в неэтичности действий, ИЭЭ, Гексли выдаёт свой проступок за шутку и смеётся над отсутствием чувства юмора у обвинителя. Может для виду расплакаться, представляясь обиженным строгим и резким выговором соконтактника, а получив прощение (или услышав его извинения), тут же, сменив печаль на веселье, может открыто посмеяться над «доверчивым обвинителем», которого так легко обмануть наигранными чувствами.

Как демонстративный педант (рационал-субъективист по его демонстративному аспекту этики эмоций (-ЧЭ8иээ) – деклатимной этики эмоциональных нормативов и альтернатив), ИЭЭ, Гексли навязывает свои правила и условия окружающим, заставляя их считаться с его жестокими и обидными для них прихотями и фиглярски глумливыми выходками, требуя, чтобы его принимали таким, каков он есть: «Вот такой я стебок!» – заявляет он обиженному на его дерзкие выпады человеку, довольный тем, что навязал свою прихоть как непременное условие общения с ним, запрещая осуждать, обсуждать и оспаривать и другие его неприглядные формы поведения, которыми ИЭЭ, Гексли обожает издевательски поддразнивать других, позволяя себе совершенно недопустимые действия, далеко выходящие за рамки приличий, что в немалой степени расширяет поле альтернативных возможностей его ЭГО-программы.

Яркая эмоциональность не входит в число приоритетов квадр объективистов, и по своей демонстративной этике эмоций ИЭЭ, Гексли часто напускает на себя нарочито равнодушный вид, приглушая эмоции во взгляде, делая невыразительный «зеркальный взгляд», в котором ничего, кроме скуки или самого собеседника не отражается. Чтобы придать своему взгляду ещё большую эмоциональную отстранённость, ИЭЭ, Гексли придаёт своему взгляду тускло-хлодное выражение, из-за чего его глаза кажутся мертвенно-холодными, как глаза тухлой рыбы. Вот этот взгляд ЭГО-программный сердцеед -ИЭЭ, Гексли использует для того, чтобы показаться нарочито равнодушным к какому-нибудь наиболее пылкому его воздыхателю и оттолкнуть его от себя, а потом с таким же равнодушным взглядом его к себе приблизить, чтобы потом опять с нарочитым равнодушием его оттолкнуть без объяснения причин. Этот же мертвенно-холодный взгляд («глаза тухлой рыбы») ИЭЭ, Гексли использует, когда врёт, считая его удобным для того, чтобы скрыть ложь. Когда ИЭЭ, Гексли хочет изобразить эмоциональное томление, он к этому мёртво-холодному (лживому) взгляду добавляет гримасу отвращения, сопровождая её выражением томного страдания на лице, как будто он объелся мыла и его сейчас стошнит. (Многие киноактрисы-ИЭЭ, Гексли именно так изображают любовные страдания, – делая «мыльное лицо» при мертвенно-холодном взгляде «тухлой рыбы», из-за чего сразу же хочется отметить: «Экую бездарь они взяли на главную роль!»).

Как демонстративный перестраховщик (рассудительный рационал по своему демонстративному аспекту этики эмоций (-ЧЭ7иээ) – деклатимной этики эмоциональных нормативов и альтернатив), ИЭЭ, Гексли с фантастической ловкостью умеет выпутываться из любой передряги, с упорной настойчивостью отрицая все возводимые на него обвинения и не оставляя даже тени сомнения относительно его невиновности. С такой же изощрённой изобретательностью он умеет переносить ответственность за свои проступки на чужую голову, подставляя под свою вину невиновного. Получая за свои эскапады общественное порицание, ИЭЭ, Гексли умело переносит ответственность за них на окружающих, обвиняя их в том, что они никогда не возражали против его возмутительных действий, значит не должны осуждать его и сейчас. Не встречая сопротивления, «раскрепощённый» и уверенный в своей вседозволенности ИЭЭ, Гексли, до такой степени расширяет поле альтернативных возможностей своей ЭГО-программы откровенно противоправными и асоциальными поступками, что идёт уже на полный беспредел, позволяя себе прилюдно бесчинствовать и издеваться над кем-либо из присутствующих, отвечая вопиюще дерзкими выходками на попытку ввести его непристойное поведение в сколь-нибудь допустимые рамки.

II. ЭИИ, Достоевский – ИЭЭ, Гексли . Программы социальной успешности.

II-1. Программы социальной успешности ЭИИ, Достоевского.

II-1-1. Программы социальной успешности ЭИИ, Достоевского.

ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского как накопление этических преимуществ и создание высоконравственных форм тотального умиротворения.

ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского – эволюционная, дельта-квадровая, позитивная, стратегическая, рассудительная, деклатимная, уступчивая, этика отношений (+БЭ1) – аристократически-возвышенная этика нравственного превосходства сводится к максимализации позитива в этических отношениях.

Эволюционность – стремление сохранить, улучшить и приумножить всё лучшее в этических отношениях (+БЭ) делает Достоевского конформными по отношению к существующему (или навязанному ему) порядку и другим реалиям окружающей его действительности, побуждая находить в них достоинства и преимущества, ссылаться и указывать на них, отстаивать их, охранять, ограждать от распада и деградации, принимать за основу и развивать традиционно и творчески.

ЭГО-программная эволюционная этика нравственных преимуществ (+БЭ1) побуждает ЭИИ этически преобразовывать мир позитивным примером личного самопожертвования и самоотречения в пользу всех обойдённых и угнетённых, нуждающихся в этической защите, в нравственном оправдании, в моральной поддержке и покровительстве. («Иди к униженным, иди к обиженным – там нужен ты!»)

Деклатимность с её интегрирующими свойствами, среди которых и объединение с окружающей средой, и сокращение пространственно-временных отношений, в сочетании с рассудительностью, позитивизмом и стратегией способствует совмещению несовместимых этических приоритетов путём размывания границ понятий добра и зла и (вследствие этого) поверхностного сглаживания их антагонистических противоречий для установления благоприятных этических отношений, которые впоследствии можно будет эволюционно развивать и совершенствовать, устремляя их к идеалу, который ЭИИ, Достоевский видит в тотальном умиротворении и примирении всех со всеми посредством сглаживания конфликтов и ценой взаимных уступок, следуя принципу: «Худой мир лучше доброй ссоры», призывая обиженных к терпению и смирению и показывая личный пример самоотверженной кротости, подавляя и «проглатывая» нанесённую ему обиду.

Этот «абсорбционный» способ избавления от обиды (сначала проглотить обиду, а потом «забыть» о ней – вывести из памяти, как отработанный материал) удобен для деклатимов и их деклатимной модели с её интегрирующими и абсорбирующими свойствами, в силу «всеядности» которых обиду можно и нужно принять в себя – «проглотить», как горькое лекарство, или «съесть», как лимон, а потом выразить совершенно противоположную эмоциональную оценку, сменив её с отрицательной на положительную: «проглотить гадость не поморщившись», – «съесть лимон с улыбкой», демонстрируя обидчикам своё моральное превосходство, как того требует деклатимная, иерархическая этика высоконравственных отношений – ЭГО-программный аспект ЭИИ, Достоевского (+БЭ1), – амбициозная и субъективно-идеалистическая этика нравственных преимуществ, позволяющая ЭИИ, Достоевскому завоёвывать моральное превосходство и из последних становиться первым в своём собственным воображении и в созданной в нём мнимой, воображаемой реальности, которой Достоевский творчески (по творческому своему аспекту альтернативной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2) подменяет реальную действительность, защищаясь и отгораживаясь от неё воображаемой – мнимо-реальной – действительностью, выдавая желаемое за действительное всякий раз, когда ему это удобно и выгодно, используя для этого свойственную деклатимам самоуверенность, самовнушение и глубочайшую убеждённость в своей правоте.

Ввиду присущей ему нерешительности, замещаемой рассудительностью, и в силу вытесненного на слабый уровень СУПЕРЭГО, на позицию ТНС (точки наименьшего сопротивления) проблематичного (для ЭИИ, Достоевского) аспекта деклатимной волевой сенсорики (-ЧС4), противоборствующей своим волевым подавлением с его ЭГО-программой, – идеалистически возвышенной этикой отношений (+БЭ1), ЭИИ, Достоевский является принципиальным противником всякого рода насилия и насильственного произвола. Поэтому лучшее, что он может предложить обиженному человеку (в том числе и себе), – это смириться с обидой и с пережитым унижением, отказаться от мести, предоставив её Высшим Силам; поверить в неизбежность наказания обидчика Провидением, а поверив в это, отпустить обиду от себя, – отбросить, сказать: «Улетай, обида!», послать её куда подальше в своём воображении (можно вместе с обидчиком), и она улетит. После чего, в соответствии с миротворческим заповедями идеалистически-возвышенной ЭГО-программной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1), обидчика следует простить, как бы тяжела его вина ни была, убеждая себя, что наказание свыше его не минует. После того, как все эти ритуалы примирения с обидой и обидчиком завершены, можно облегчённо вздохнуть и почувствовать себя успокоенным и освобождённым от тяжёлого «инородного» груза в виде угрызений совести за несовершённую месть, которая до этого не давала покоя ни днём, ни ночью, заставляя терзаться обидой и болью за перенесённые страдания и унижения.

После того, как инцидент с обидой, благодаря способности к самовнушению (свойственной всем деклатимам, в том числе и ЭИИ, Достоевскому), будет считаться исчерпанным, можно будет вернуть себе спокойствие, состояние умиротворения и хорошее настроение: тучи над головой рассеются, всё вокруг заиграет яркими красками (благодаря присущему ЭИИ, Достоевскому позитивизму), жизнь снова станет приятной, и волноваться уже будет не о чем. По крайней мере, до следующей обиды, от которой миролюбивый и уступчивый перестраховщик (предусмотрительный - рационал - объективист)-ЭИИ, Достоевский постарается себя оградить. А для этого он попытается примириться с реальным (или потенциальным) обидчиком, будет с ним приветлив и дружелюбен, всем своим видом показывая, что обиду ему он уже давно простил, подавая своё прощение как аванс будущих доброжелательных отношений, рассматривая её как гарантию ответного миролюбия, считая, (в ослеплении собственным – деклатимно-этическим – идеализмом), что за его уступку ему будут платить встречной уступкой, а за добро – добром.

Если обидчик снова начнёт унижать ЭИИ, Достоевского и высмеивать его готовность выслуживаться перед ним, указывая на его беспринципное отношение к обиде и на отсутствие самоуважения и чувства собственного достоинства, Достоевский посмеётся вместе с ним, превращая его издевательства в шутку. Со свойственной деклатимам способностью менять оценку происходящему с отрицательной на положительную и наоборот, что позволяет им оценивать зло, как добро и менять добро и зло местами, Достоевский проигнорирует негативную точку зрения обидчика, поскольку объективное своё унижение, в своей собственной субъективной оценке он представит возвышением: «Я выше его насмешек и горжусь этим!» – скажет себе ЭИИ, Достоевский, усматривая своё моральное превосходство в том, что он не усугубляет свою вражду с обидчиком, а наоборот, – подчиняясь его террору, беспрекословно признаёт его власть над собой, а, значит, и выбирает самый бесконфликтный способ поведения, тем самым склоняя его к миру. А поскольку мир всегда лучше вражды, соответственно, и миротворец-ЭИИ, Достоевский нравственно выше и достойнее своего обидчика. Из чего следует, что и все унижения со стороны обидчика, унижают теперь самого обидчика и возвышают миротворца-ЭИИ, Достоевского, прибавляя ему бонусы за переносимые страдания, – его и так пинают, и этак, а он ползает перед своим обидчиком и целует ему руки, умоляя его не бить. Но при этом убеждённо считает себя нравственно выше и достойнее его, потому что таким образом склоняет его к миру. Если разозлённый его угодничеством обидчик снова проявит агрессивность, ЭИИ, Достоевский, признавая за противником силовое превосходство и пасуя перед ним, склоняется к ещё большим уступкам, готовясь подставить и другую щёку для удара. «Худой мир лучше доброй ссоры» – убеждает он себя и других, навязывая всем вокруг своё мнимое примиренчество и не замечая за ним реального попустительства злу. Игнорируя объективные противоречия и антагонизмы, миротворец-ЭИИ, Достоевский с фанатичной убеждённостью в своей правоте проявляет исключительное упрямство в стремлении примирить непримиримое, пытаясь личным примером и личными уступками доказать то, что испокон веков было и в теории, и на практике многократно опровергнуто другими.

II-1-2. ЭТИК-МОРАЛИСТ (УСТУПЧИВЫЙ-РАЦИОНАЛ-ОБЪЕКТИВИСТ) ЭИИ, Достоевский в борьбе за мнимые нравственные преимущества любой ценой. Программа мнимого тотального умиротворения и кодекс «высоконравственного человека» СУБЪЕКТИВНОГО ИДЕАЛИСТА, ЭИИ, Достоевского.

Субъективный идеализм ЭИИ, Достоевского представляет собой сочетание субъективной деклатимной самоуверенности, – самовнушения по признаку деклатимности – и алогичного, интуитивного инфантилизма, который по совокупности признаков этики, интуиции, деклатимности и рассудительности, часто проявляется в наивной и восторженной – инфантилизирующей – субъективно-деклатимной идеалистической позиции, ставящей качество объекта (или объективной реальности) в зависимость от личной установки: «Подумай о реальности хорошо, и она станет такой, какой ты хочешь её видеть!» («Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу».)

По мнению субъективного идеалиста ЭИИ, Достоевского принимать желаемое за действительное можно и нужно: «Надо верить в мечту, приближая (пусть даже только в желаниях) реальный мир к воображаемому, тогда мечта станет реальностью». Если действительность разочарует, если произойдёт «осечка», и желаемое не совпадёт с действительным, – тоже не беда: в другой раз получится. Главное – знать, что этот мир можно изменить к лучшему (личной волей, личным желанием, личным мнением). Если ты способен думать о нём, лучше, чем он есть, ты сможет открыть в нём скрытые резервы – открыть в себе или в других скрытые потенциальные возможности, способные привести к реальным улучшениям.

В свете таких идеалистических убеждений становится возможной программа подавления конфликтов, основанная на этических преимуществах деклатимной этики отношений – этики «высоких отношений» ЭИИ, Достоевского и связанным с ней кодексом «высоконравственного человека» – набором защитных мер, продиктованных необходимостью выживания и инстинктом самосохранения:

1. Высоконравственный человек незлобив, умён и легко прощает мелкие обиды, а потому легко уживается с другими, подлаживаясь под общее настроение и мнение.

2. Высоконравственный человек не раздражается по пустякам, не скандалит почём зря (аспект этики эмоций здесь выступает как антипод и антагонист этики отношений), а потому и не наживает себе врагов.

3. Высоконравственный человек не помнит обид, не держит зла, не скрывает своих добрых намерений – он открыт для добра и платит за зло добром, что особенно привлекает к нему окружающих.

4. Высоконравственный человек открыто доброжелателен, демонстративно дружелюбен, предупредительно услужлив и любезен, легко и быстро располагает к себе людей и заводит новых друзей.

5. Высоконравственный человек из любой сложной этической ситуации старается выйти с максимальным моральным преимуществом, подавив раздражение, победив собственную агрессию, одержав моральную победу над собой и своими негативными эмоциями, загладив конфликт, примирив себя со своим противником, погасив очаг напряжения.

6. Высоконравственный человек ищет (и находит) альтернативные пути к примирению в любой сложной этической ситуации, избавляя себя от необходимости наживать врагов, мстить им за обиду и преумножать зло в этом мире.

7. Высоконравственный человек должен при всех условиях придерживаться позиции «мир любой ценой», чтобы при необходимости

· свести повод для конфликта к минимуму,

· большую обиду – к мелкой,

· а мелкую обиду простить и забыть – аннулировать.

Главное – не доводить отношения до конфликта, конфликт – до драки, драку – для повода к мести.

А для этого требуется:

· не наживать врагов;

· не раздражать потенциальных мстителей;

· быть кротким, скромным, смирным;

· почаще говорить о своей скромности и смирении,

· демонстрировать уступчивость и покорность;

· при необходимости можно прикинуться больным, слабым беспомощным. (Кто знает, какой ты на самом деле? Главное, — за кого ты себя выдаёшь, кем представляешь.)

Вследствие этого, позиция высоконравственного человека в ракурсе аспекта этики нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского (+БЭ1) сводится к лозунгам: «Я – безобидный!», «Я не представляю опасности ни для кого!», «Меня не нужно бояться, преследовать, терроризировать, притеснять: я никому не причиняю вреда!», «Я – добрый и незлобивый!», «У меня много друзей. И никогда не бывает врагов. Я не умею их наживать!». «Со мной невозможно конфликтовать, потому что я этого не хочу! Я – за мир во всём мире!», посредством которых и реализуется идея всемерного умиротворения ситуации всевозможными средствами с целью предотвращения конфликта любым способом.

Конфликт интересов при этом демонстративно нивелируется (сводится к нулю), границы этических и логических различий и противоречий, демонстративно стираются, понятия добра и зла становятся размытыми, обтекаемыми, плавно перетекают одно в другое и даже меняются местами, названиями и смыслами, препятствия к пониманию становятся мнимыми (или мнимо-реальными), разногласия исчезают, уступая место осознанию общности целей и приоритетов, о которых почаще рекомендуется напоминать: «Вот видите: мы с вами и думаем, и говорим одинаково. Между нами так много общего! Зачем нам ссориться, если мы можем дружить и жить в мире.».

Реальный конфликт при этом представляется «мнимым» и «вымышленным» – становится «плодом воображения» для одной из сторон («потенциального зачинщика конфликта»). Другая сторона (миротворец-ЭИИ, Достоевский) – ясно видит и убедительно «доказывает» (всевозможными средствами; преимущественно, – демонстративно доброжелательным и беспредельно уступчивым отношением), что причины для ссоры с таким дружелюбным человеком, как он, нет и быть не может никакой.

Интеллектуальная «игра -позиция» такого высоконравственного человека: «Ты не заставишь меня с тобой поссориться, если я этого не захочу!».

Ролевая, коммуникативная модель-маска – роль шутника –«джокера», готового любую резкость обращать в шутку, а любую шутку – смягчить или обострить до колкости (при необходимости стереть грань между «игрой» и серьёзным отношением), так что становится непонятно: способен ли «шутник» всерьёз обижаться и обижать, или ему это ни в коей мере не свойственно, и он только разыгрывает роль обиженного, когда хочет привлечь внимание к своим проблемам. В конечном итоге «шутник» двусмысленно намекает (многозначно даёт понять), что его не следует воспринимать всерьёз, обижаться на него и мстить за обиду (равно как и давать повод для обиды и мести).

Двусмысленность и многозначность свойственны ЭИИ, Достоевскому как инфантильному интуиту-деклатиму-аристократу и необходимы для возможного самоутверждения в системе, (в иерархии) на доминирующих позициях после того, как он утвердится в ней в качестве «безобидного шутника» и перестаёт казаться опасным для окружающих (потому что его никто уже не воспринимает всерьёз). Тогда и настанет время подумать о повышении правового и социального статуса, чтобы до конца жизни не ходить в «безобидных» и «беспомощных», чтобы его «мелкого» и «уступчивого» такого не затоптали, как мышь, и не вытеснили насильно в нижние слои иерархии, где отношения могут быть далеко не такими этичными, как ему хотелось бы, и он со своим стремлением к нравственному превосходству может быть реально уязвим.

Как бы ни был агрессивен ЭИИ, Достоевский на деле, защищая миротворческие программы своей деклатимной («возвышенной», аристократической) этики отношений он на словах будет утверждать, что в отношениях с ним нет повода для обид и нет повода для мести, поскольку его высоконравственная этическая ЭГО-программа, включающая в себя:

· минимум агрессии и раздражения,

· минимум угрозы и опасности,

· минимум противоречий, недопонимания и конфликта,

по его (инфантильно-идеалистическому) мнению ограждает его от агрессии со стороны окружающих, ввиду того что:

1. минимальный конфликтёр безобиден;

2. минимального конфликтёра никто не обижает, никто не задевает – он слишком мелок для этого;

3. минимальному конфликтёру никто не мстит – на его «незавидную долю» никто не зарится, на его скромную экологическую нишу никто не претендует.

Задача ЭИИ, Достоевского – не наживать врагов и никому не мешать следовать своим стратегическим курсом для достижении для своих целей. А по возможности, – «из добрых побуждений» и «во имя добра» и оказывать посильную помощь этим целеустремлённым людям, даже если намерения у них недобрые, что необходимо и для того чтобы сгладить конфликт и свести к минимуму агрессию и возможное число жертв.

Его позиция:

· надо быть добрым и безобидным для всех – добрый не наживает врагов;

· надо быть уступчивым и покорным – покорному человеку не мстят.

«Высоконравственный человек», по глубокому убеждению ЭИИ, Достоевского не может (и не должен!) отвечать силой на силу, поэтому волевое сопротивление ЭИИ, Достоевского изначально пытается исключить из средств и методов самообороны, поспешно и безоговорочно уступая всем, кто превосходит его силой и агрессивностью. Таких же уступок он требует и от других (преимущественно, от тех, кто зависит от него или находится под его защитой), проявляя при этом крайнюю, доходящую до деспотизма, настойчивость: может даже побить их, вымогая уступку.

Если уступки агрессорам обходятся ценой многих потерь, ЭИИ, Достоевский (как недавний вымогатель этих уступок) устраивает сцены ложного раскаяния, демонстративно сокрушаясь о принесённых жертвах: «Ах, это из-за меня они безвинно пострадали!». И хотя он прекрасно понимает, что без умиротворения ситуации жертв возможно было бы больше, сцену раскаяния он, тем не менее, устраивает

· и для самооправдания,

· и для демонстративного признания своей вины,

· и для умиротворения пострадавших,

· и для примирения с ними,

· и для восстановления своего достойного (а затем и превосходящего) морального и социального статуса в их глазах.

Прикрывая и защищая свои страхи (преимущественно, по своей проблематичной «болевой» волевой сенсорике (-ЧС4) – по точке наименьшего сопротивления (ТНС), своим мнимым, деклатимным, ЭГО-программным этическим идеализмом (+БЭ1), Достоевский сохраняет не только целостность своего идеалистического мировоззрения, что необходимо ему, как носителю этой ЭГО-программы, но и целостность своей деклатимной модели, а значит, и целостность своей психики, сохраняя при этом все её природные свойства и все психологический свойства своего психотипа и своей деклатимной модели. Именно эта борьба за непоколебимость и целостность своих ЭГО-программных этических мировоззрений и заставляет ЭИИ, Достоевского так отчаянно и яростно защищаться от разочарований, используя все реальные и мнимые возможности и напрягая до предела все свои силы, не исключая и жестокие, насильственные меры по отношению к тем, кто его «разочаровывает» своей неуступчивостью или ставит «в неловкое положение» – опасное или унизительное для его нравственного превосходства. ЭГО-программная предусмотрительность и рассудительность высоконравственной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1) работают на эту его идеологическую гиперзащиту. Ради этой самозащиты ЭИИ, Достоевский и изводит других упрёками, заставляет их мучиться угрызениями совести, донимает надуманными претензиями и ложными обвинениями, возводит на них напраслину и (любыми средствами!) отводит вину от себя (чтобы не расщеплять этими угрызениями свою целостную деклатимную модель и не доводить себя до разрушительных (расщепляющих психику) внутренних противоборств и противоречий. Ради этой идеалистической целостности ЭИИ, Достоевский, в силу свойственного деклатимам самовнушения, заставляет и себя, и других, принимать желаемое за действительное. Глубокие и очевидные разочарования оказываются для ЭИИ, Достоевского (как для этика-позитивиста-стратега-деклатима) наиболее травматичными.

Крушение иллюзорного мира и его идеалистических надежд ЭИИ, Достоевскому пережить трудно. Без разрушительных для его психики последствий это никогда не проходит. В лучшем случае он станет истериком, скептиком, пессимистом, циником с садистскими наклонностями, для чего и начнёт выпускать порождённых его воображением монстров в окружающую его реальность, постепенно превращаясь в гонимого неотступными страхами истязателя, уничтожающего всё то, что, как ему кажется, может ему навредить, – становится тотальным и непримиримым перестраховщиком, неумолимо сковывающим всех вокруг своими деспотичными запретами и абсурдно-жестокими ограничениями в стремлении создать самые благоприятные условиях для всех ущербных – обиженных природой и обделённых возможностями в силу своей физической, умственной социальной ограниченности или неполноценности. В создании максимально комфортных социальных и психологических условий для неполноценных – в создании мира доминирующей ущербности – Достоевский чаще всего и видит свою ЭГО-программную, эволюционную этическую миссию (+БЭ1), придумывая по своей изобретательной и манипулятивной ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2) хитроумные социальные и политические приёмы, вынуждающие мировое сообщество предоставлять больше прав и полномочий для людей с ограниченными интеллектуальными и физическими возможностями, навязывая всевозможные запреты и ограничения для интеллектуально и физически полноценного большинства людей с позиций своего ролевой, нормативной, деспотичной и автократической логики систем (+БЛ3эии).

Крайней и извращённой формой такой автократии становятся призывы ЭИИ, Достоевского к ограничению прав и возможностей всех тех, кто стремится к совершенствованию своего интеллектуального и физического потенциала путём его интенсивного развития. Для преуспевающих социумов ЭИИ, Достоевский, приобретая всё большее влияние и силу в политических кругах, ставит ограничения в политическом доминировании, а также в социальном, экономическом, культурном и техническом развитии, замедляя их продвижение по пути прогресса и призывая их остановиться в своём развитии и регрессировать в интересах экономически и социально отсталых, во всех отношениях слабо развитых стран. В призывах и требованиях ЭИИ, Достоевского всё чаще намечается опасная тенденция запрета на стремление к совершенству всех умственно и физически полноценных людей, продиктованного якобы благими намерениями, для сокращения увеличивающегося разрыва между полноценными и неполноценными людьми путём насильственной приостановки развития полноценных (чтобы неполноценным не было обидно и завидно), что само по себе противоречит всем нравственным нормам, поскольку стремление к совершенству заложено в эволюционной природе человека – во всех её эволюционных аспектах (со знаком «+»), составляющих половину информационных аспектов его модели, и заставить человека подавить в себе стремление к совершенству, подчиняя его общему для всех людей призыву к самоограничению в развитии, – значит остановить в обязательном и массовом порядке не только все эволюционные процессы, но и направить всё человечество на путь регресса, привести его к деградации и упадку – к тотальному убожеству и вырождению. Абсолютно справедливым ЭИИ, Достоевский считает только мир равноправного убожества, где никто никому не завидует, потому что завидовать нечему – все достойны жалости и сострадания (хотя может быть их и не заслуживают) из-за того, что сами воспротивились своей эволюционной природе и подавили её в себе и в других, а теперь рассчитывают на щедрую помощь социума, обязанного заботиться об их благополучном существовании, при том, что ждать её при таких справедливых условиях возможностных самоограничений, будет не от кого, потому что полноценных в интеллектуально и физическом плане людей в социуме уже не останется, он перестанет быть избыточным и прогрессивным, пособие сведётся к нулю, наступит хаос, при котором возьмёт верх тот, кто сильнее других – соберёт банду сообщников, и миром снова будет править сила и накопление материального и физического потенциала – то есть, произойдёт то, чего так боится ЭИИ, Достоевский: доминирование захватят наиболее агрессивные, сильные, богатые и могущественные, они построят свою (бета-квадровую) пирамиду власти, в которой слабые и убогие будут оттеснены в парии, в «расходный материал». Но все эти мрачные перспективы своих, как ему кажется, высокоморальных социальных преобразований ЭИИ, Достоевский ни предвидеть, ни додумывать не желает. Ему, как эволютору, не свойственно додумывать и разрабатывать идею до конца; главное, – запустить проект, вывести его на орбиту широкомасштабной, мировой популярности, а там пусть каждый в меру своей обидчивости решает, кого и в чём ограничивать: обиженные будут высказывать свои претензии, а зарвавшиеся в накоплении возможностного потенциала, будут себя ограничивать из сострадания к ним; в мире наступит этическое равновесие, управлять миром будет стремление к взаимным уступкам и сострадание к ближнему – оно и будет общепринятым мерилом нравственности. Свойственное всем деклатимам стремление принимать желаемое за действительное у ЭИИ, Достоевского многократно усиливается запредельным инфантилизмом информационных программ ЭГО-блока в структуре его психотипа – эволюционной, инфантильной (рассудительной), амбициозной (аристократической), предусмотрительной, стратегической (широко и с предопределёнными целями распространяющей свою активность) ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1) – этики нравственного превосходства (достигаемого за счёт выгодного отличия от других) и инволюционной, инфантильной (рассудительной), амбициозной (аристократической), упрямой, изобретательной, гибкой, манипулятивной, беспечной, тактической (локально нацеленной на конкретные свойства) ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2), которая как раз и изобретает подобные комбинации насильственного уравнивания возможностей в целях осчастливливания всего человечества созданием предельно справедливого общества абсолютного равенства возможностей на радость всем обидчивым завистникам, которые всегда и при любых условиях найдут повод для личных обид и зависти. Зависть (как обратная сторона алчности – одного из семи смертных грехов) ненасытна, но ЭИИ, Достоевский об этом не задумывается, проводя в пользу обиженных завистников подобные, мотивированные добрыми намерениями деспотично-насильственные правозащитные проекты из желания выгодно отличиться по своей инфантильной и амбициозной ЭГО-программной этике отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики морального превосходства, в соответствии со своим дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев», заставляющим его любой ценой навязывать своё моральное доминирование окружающим, что, соответственно, завышает его самооценку по ЭГО-программному аспекту (этики отношений (+БЭ1), этики нравственного превосходства) и позволяет ЭИИ, Достоевскому в его амбициозном (инфантильно-деклатимном, аристократическом) самоослеплении до такой степени оторваться от действительности и воспарить в мечтах над всеми вокруг, что участие в этом псевдо-эволюционном проекте он рассматривает как свою наивысшую миссию – как помощь Всевышнему в восстановлении равенства и справедливости на Земле (а заодно и в исправлении всех Его предыдущих ошибок), искренне веря, что этой самоуправной инициативой он совершает благое дело, которое ему когда-нибудь (в этой или в будущей жизни) зачтётся.

II-1-3. Дельта-интуитивный террор ЭИИ, Достоевского мистическими страхами.

Основное положение: материальный объект – это то, что мы о нём думаем и знаем, исходя из чего любой объект и всё, что с ним связано, можно представить источником возможной (в том числе и смертельной) опасности, следуя беспредельному расширению в негативном направлении ЭГО-приоритетной для ЭИИ, Достоевского ЭГО-творческой инволюционной, дельта-квадровой интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, что уже само по себе позволяет приписать любому объекту как реальные, материальные, так и мнимые, ирреальные, нематериальные, мистические свойства, что в сочетании с ЭГО-программным аспектом эволюционной, дельта-квадровой этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства выглядит тем более обоснованным и эффективным, чем больше мотивируется «благими намерениями» и представляются «благими делами» в виде «своевременных предостережений», сделанных из «благих побуждений».

За «своевременность» этих предостережений «отвечает» работающая на опережение демонстративная интуиция времени дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского (+БИ8эии) – деклатимная, негативистская, демократичная интуиция близких отношений во времени и близких перемен к худшему, демократичность которой проявляется в том, что в своих предостережениях амбициозный (аристократ) дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский «нисходит» до «дружеского совета» к своим новоявленным «подопечным» (которыми могут оказаться даже первые встречные, случайные, не знакомые ему люди), облагодетельствовать которых «мудрым советом» ему в данный момент захотелось под видом «благодеяния», а по сути – с дальним и весьма прагматичным прицелом, свойственным дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому как объективисту, привечающему «чужих» для расширения поля возможностей и сферы влияния его ЭГО-творческого аспекта дельта-квадровой инволюционной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив и ЭГО-программной эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, а также для самоутверждения и повышения самооценки по вытесненным в анти-ценности, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам уровня СУПЕРЭГО – проблематичной (ТНС) инволюционной волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деспотичной, негативистской деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив (-ЧС4эии) и нормативно-ролевой эволюционной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, которое и позволяет ЭИИ, Достоевскому с деклатимной убеждённостью в своей правоте предостерегать кого угодно против чего угодно, исходя из собственных «благих побуждений» и «в интересах безопасности» своих новых (но потенциально близких) знакомых – их будущих «подопечных», в консультанты к которым по всем нетрадиционным способам разрешения всевозможных проблем и необъяснимых причинно-следственных связей они и набиваются, расспрашивая человека, не происходило ли с ним что-нибудь странное в последнее время, и выстраивая в соответствии с этим свою гипотезу, быстро перерастающую в глубочайшее убеждение и сопровождаемую тут же сочинённой назидательной историей, где пустяковое на вид явление послужило началом нескончаемых неприятностей, разрешить которые оказалось возможным только иррациональными, мистическими средствами. (История может быть, к примеру такой: «Человек пнул ногой кошку, разлёгшуюся по дороге, и к вечеру у него эта нога покрылась язвами, которые врач лечить отказался, заявив, что медицина бессильна, но посоветовал обратиться к «шептунье» и даже адресок дал; старушка же справилась с этой напастью легко и быстро: пришла, пошептала, и уже наутро человек был здоров.». Нравственная польза от этой истории представляется дельта-интуиту (ЭИИ, Достоевскому) такой: человек узнал, откуда пришла к нему эта беда, и никогда больше не будет пинать ногой ни кошек, ни любое другое существо, что из опасений ещё худших последствий заставит его быть деликатным и добрым со всеми).

По ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) – деклатимному, негативистскому аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, круг предостережений постоянно увеличивается, беспредельно расширяя ЭГО-творческое поле альтернативных возможностей ЭИИ, Достоевского, делающего его запрет универсальным, перенося его на любое действие, с любым предметом, по любому поводу, а в результате выходит, что не только живое существо, но даже маленький камушек нельзя пинать. И тогда уже сходу сочиняется другая история: «Один прохожий пнул камушек, и на него неприятности посыпались нескончаемой чередой, а потом на том же месте подошла к нему с этим камнем старушка и сказала, что камень этот не простой, а ритуальный – знающие люди им дорожат и часто используют его в качестве оберега; ронять и пинать этот камень никак нельзя: «дух камня» на пинок может обидеться и напустить на человека кучу несчастий. Сказав это, старушка обвязала камень ниточкой, пошептала над ним и отдала бедолаге-прохожему, который стал пользоваться им как оберегом, после чего все неприятности прекратились.».

Дальше – больше: благодарный за этот «урок» новоявленный «подопечный», проникаясь всё большим доверием и уважением к знаниям своего новоиспечённого «гуру», начинает советоваться с ним по любому, попутно рекомендуя его всем знакомым как человека, вооружённого самыми уникальными знаниями. Клиентура у дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского при этом растёт, хотя «торгует» он только «мрачными пророчествами», придуманными им по его демонстративному (+БИ8эии) аспекту интуиции времени – деклатимной негативистской, интуиции близких отношений во времени и близких перемен к худшему, подкрепляя их всевозможными, на ходу придуманными ужасами, беспредельно расширяя поле возможностей по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ2эии), внушаясь своими деловыми успехами и их перспективами по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской логики деловых нормативов и альтернатив (-ЧЛ5эии), охотно сокращая дистанцию с потенциальным «подопечным», активизируясь своими успехами по активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС5эии) – деклатимной негативистской сенсорики близких пространственных отношений – стяжательной сенсорики притяжения, внедрения и поглощения, убеждая себя и других в необходимости этого сближения, продиктованной мнимыми (для дельта-интуита) благими намерениями его ЭГО-приоритетного аспекта этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, позитивистской этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, с позиций которого любое, сделанное дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским предостережение, рассматривается им как «благодеяние», даже если оно переходит в запрет, всемерно ограничивающий инициативу его «подопечного», связывая его бесконечным множеством новых запретов и химерических страхов, делая его всё более зависимым от возрастающего автократичного и деспотичного влияния дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и его всё более ужесточающегося диктата, переходящего в травлю «неподдающегося («непокорённого») ученика» из страха быть разоблачённым им во всех, навязанных ему дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским мнимых ЭГО-приоритетных преимуществах – и по ЭГО-приоритетному аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ2эии), и, по связанной с ней ЭГО-блоком, эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, необходимого дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому для расширения своего влияния и укрепления его власти, с трудом удерживаемой им по проблематичным для него, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам и инволюционной волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деспотичной, негативистской деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) и, поддающейся влиянию его ЭГО-приоритетных мнимых этических и мнимых возможностных преимуществ, его эволюционной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, с позиций которой дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский позволяют себе с деклатимной убеждённостью в своей правоте убеждать кого угодно в чём угодно, исходя из собственных мнимых «благих побуждений», возвышающих дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского над остальными (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением возвыситься над окружающими любой ценой), а по сути – преследуя амбициозные и прагматичные цели, беспредельного расширения личного влияния и личного обогащения, разумеется, с мнимыми (!) «самыми благими намерениями», – для того, чтобы нести (мнимый) «мир» и (мнимое) «добро» человечеству. Построенный на этом иллюзорном фундаменте мир навязываемых дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским химерических страхов и беспредельно расширяющееся поле теперь уже вполне реальных запретов, получивших из мнимых «благих побуждений» широчайшее политическое распространение, принявшее в настоящее время характер широчайшего массового психоза на почве всё более шокирующего абсурда, стало тяжелейшим испытанием для всех, кто ещё способен не только адекватно оценивать это пугающее своими апокалипсическими последствиями явление, но и решается всемерно ему противостоять.

II-1-4. Человек в плену чужих представлений или ДЕКЛАТИМНЫЙ террор дельта-инуита-ЭИИ, Достоевского.

Исходные ДЕКЛАТИМНЫЕ тезисы ЭИИ, Достоевского как дельта-интуита:

· внешний мир – это только то, что мы воспринимаем, – то что нам кажется, а по сути является только иллюзией и результатом нашего восприятия;

· об объективной реальности мы судить не можем, равно, как и о факте её существования, но мы можем и имеем право судить о ней по нашему восприятию.

· мир – это только то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем.

Если внешний мир – это только то, что мы воспринимаем, значит, и человек в этом мире – только объект восприятия. Мнение о нём складывается по тому впечатлению, которое он производит, и окончательный вывод, влияющий на дальнейшее взаимодействие с ним, зависит от этого мнения и впечатления.

Становясь подконтрольным объектом такой – деклатимной – точки зрения, человек оказывается заложником чужого восприятия и чужого, но категоричного и безапелляционного – деклатимного – мнения о нём, – поверхностного, субъективного, но такого, от которого может зависеть и его дальнейшая судьба, и многие другие обстоятельства его дальнейшей жизни.

Что значит, человек – человеку «кажется»?

Это значит, что больной человек может показаться врачу (деклатиму) здоровым: «Я не нахожу у него никаких болезней!» – скажет такой «медработник», или, наоборот, здоровый человек может показаться любому другому, некомпетентному, но самоуверенному, убеждённому в своём мнении и своей правоте деклатиму, «больным»: «Он – параноик!» – скажет о ком-либо с деклатимной самоуверенностью этот мнимый «диагност» и будет придерживаться этого мнения и убеждать в нём других, основываясь на своих поверхностных впечатлениях, считая, что имеет право об этом судить; припишет человеку этот «диагноз» или приклеит «ярлык», «ограждая» от него окружающих, а то и побежит к психиатру «советоваться» на его счёт, чтобы направить его на обследование и лечение в спец. учреждение и тем самым освободить от его присутствия себя и своё окружение (а главным образом, – освободить от него их общую жилплощадь).

Если человек – человеку кажется, то

Это значит, что любой ученик может показаться своему преподавателю-деклатиму бездарным, и его способности не будут раскрыты.
Это значит, что молодой специалист может показаться потенциальному работодателю-деклатиму бесперспективным, и его профессиональные навыки и деловые качества окажутся невостребованными.

Получается, что от чужого восприятия зависит судьба человека и возможности его самореализации, получается, что важно не то, какой он есть, а то, каким он покажется кому-то другому, и, значит, самым важным и самым ценным свойством человека, желающего стать востребованным и успешным, оказывается способность «втирать очки» – втираться в доверие, производить приятное (или нужное) впечатление, – то есть обладать всеми теми мнимо-реальными качествами, относящимися к доминирующему в дельта-квадре деклатимному информационному аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, реализуемого дельта-квадровой эволюционной этикой отношений (-ЧИ1иээ↑/+БЭ2иээ↑) – деклатимной этикой мнимого, надуманного морального превосходства, в ракурсе которого важно не то, кем человек является на самом, а то, каким он кажется другим с мнимых, «высокоморальных» позиций самоуправно и автократично контролирующего и «перевоспитывающего» его («на благо общества») дельта-интуита (+БЭ1эии↑).

Из чего следует вывод: если внешний мир – это то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем, то и в человеке важно не то, что он собой представляет и кем является на самом деле, а только то, что в нём видят и думают о нём другие ориентируясь на откровенно заявленные дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским позиции ЭГО-приоритетного нравственного превосходства (+БЭ1эии↑) и активно навязываемые им, мотивируемые мнимыми «благими намерениями», всевозможные интуитивно-этические манипуляции (+БЭ1эии↑/-ЧИ2эии↑) с реальными и мнимыми объектами (включая их реальные и мнимые свойства), благодаря чему ЭИИ, Достоевский может влиять на убеждения бесконечно большого количества людей, навязывая им новую, мнимую «нравственно-преимущественную», иллюзорную идеологию, представляя её как «реальную» и «высокоморальную», подменяя в ней желаемое действительным и меняя местами понятия добра и зла в зависимости от того, какие реальные выгоды и мнимо-реальные возможности она открывает. Если человек признаёт логическую правомерность и нравственные преимущества самой абсурдной идеи, какую только можно придумать и навязать человечеству, значит, он стоит на (мнимых) «высокоморальных», «правильных» и «справедливых» позициях, как это видится с точки зрения деклатимной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной логики мнимого рангового превосходства, поддерживающей ЭГО-программную, мнимо-высокоморальную этику отношений дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и связанным с ней общим статическим блоком деклатимной модели с присутствующим в этом блоке (и в этой модели) ЭГО-творческим аспектом интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, оказывающим влияние не только на статический блок деклатимной модели, но и на все остальные её информационные аспекты.

Кроме того, что такая точка зрения, навязывающая мнимые этические преимущества (+БЭ1эии↑) и допускающая мнимые и мнимо-реальные интуитивно-возможностные манипуляции с объектами (-ЧИ2эии↑), открывает неограниченный простор для всевозможных афер и мошеннических манипуляций, при которых можно выдать что угодно за всё, что угодно, вплоть до отрицания существующего и утверждения напрочь отсутствующего (например, платья на голом короля), эта позиция открывает неограниченные возможности для всякого рода инсинуаций и безграничного контроля дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского над всем миром – общего и частного, глобального и локального, поскольку в поступке каждого человека он может усмотреть нечто такое, из-за чего о нём (об этом человеке) могут плохо подумать окружающие. Могут не подумать, но могут и подумать, что обязывает ЭИИ, Достоевского как дельта-интуита,

исходя из его ЭГО-приоритетных мнимых «добрых побуждений»,
в соответствии с его мнимой «высокоморальной» этической направленностью на мнимые нравственные преимущества любой из выбранных им позиций,
во избежание неприятностей (а аспект -ЧИ – негативистский)

контролировать и своевременно предостерегать окружающих от возможных ошибок, а заодно и ограждать от них на будущее, всевозможными упрёками и запретами взывая к совести и устраивая травлю на каждого «неподдающегося исправлению» человека, который ещё ничего не сказал и не сделал, но дал дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому мнимый (надуманный) повод о нём плохо подумать. Тот факт, что этот приём является самой распространённой, но, увы, самой безнаказанной формой психологического насилия и террора, дельта-интуита- ЭИИ, Достоевского заботит меньше всего – как деклатим он уверен в своей правоте, как дельта-аристократ он самоутверждается такой формой террора и, возомнив себя учителем, воспитателем, строгим судьёй и прокурором одновременно, возносится по факту своего контроля и своих наставлений над окружающими (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением возвыситься над всеми любой ценой) с позиций мнимого нравственного (+БЭ1эии↑) и мнимого рангового (+БЛ3эии↑) превосходства.

Как самоуверенный деклатим, дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский считает, что своими предостерегающими мерами он предотвращает чью-то обиду, которую может кому-то нанести своими (ещё не совершёнными!) действиями пока ещё «не поддающийся его исправлениям» человек, контроль над которым дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский берёт самоуправно, из деклатимной уверенности в своём ранговом превосходстве, как к тому призывает его деклатимная логика соотношений (+БЛ3эии) – деклатимная, автократичная логика рангового превосходства, подчиняющаяся в модели дельта-интуита ЭИИ, Достоевского его ЭГО-приоритетной деклатимной этике мнимого морального превосходства (+БЭ1эии↑).

Окрылённый общепринятым представлением о неоспоримом нравственном превосходстве его ЭГО-программной деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ, открывающей неограниченное количество альтернативных возможностей для мрачных прогнозов и предостережений его ЭГО-творческой деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский самоуправно закрепляет свои ранговые преимущества во всех социальных системах, превращая их в огромную политическую силу.

При развитии средств массовой информации управление чьими-то действиями с позиций «возможной обиды» и возможных домыслов – реального или возможного чужого мнения – предоставляет дельта-интуитам неограниченные возможности

· для навязывания в массовом порядке самых абсурдных точек зрения и представлений;

· для управления общественным мнением и возбуждения массовой ненависти по любому, самому абсурдному поводу;

· для глобального контроля поступков и мнений широчайший общественных масс – для политических манипуляций и управления сильными мира сего с самоуправным их низложением;

· для организации политических движений и инициатив самого абсурдного свойства с целью возглавить их как прогрессивный почин, возвыситься, прославиться и войти в историю.

· и, разумеется, – для политической травли и навешивания самых абсурдных ярлыков каких угодно и кому угодно: не присоединился к участникам гей-парада, – значит ты – «гомофоб», не поддерживаешь программы миграции беженцев из стран третьего мира, значит, ты – «ксенофоб, осуждаешь политические акты участников Антифы, значит, ты – «фашист», не стоишь перед ними на коленях, не целуешь им сапоги, значит, ты – «расист» и «расистом» останешься до конца жизни, потому что во всех соц.сетях и других средствах массовой информации о тебе будут говорить только так, потому что «ты – не такой, какой ты есть, а такой, каким кажешься по своим поступкам или по отсутствию оных», а значит, для того, чтобы не стать изгоем, тебе нужно стать «таким, как все» – стать конформистом, прибиться к общему стаду.

Право быть «не таким, как все», а возвыситься над другими (любым, пусть даже самым экстравагантным, путём), дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский (как амбициозный дельта-аристократ) оставляет только для себя: ему можно быть «не таким, как все» – исключительным по своим возможностям (-ЧИ2эии↑), делам (-ЧЛ3эии↑) и высокоморальным починам (+БЭ1эии↑), в чём он убеждается и убеждает других ежедневно. Ему можно приближать к себе таких же, как он, избранных (не «таких, как все»), судя об этих «избранниках» по собственным впечатлениям, а остальные – «такие как все» – пусть сбиваются в «стадо», и каждый в этом «стаде» обязан быть «таким, как все». А он – «не такой, как все, а особенный» – (дельта-интуитивный) «избранник судьбы» будет над этим «стадом» пастырем, – будет их водить туда, куда захочет – хоть на сытные пастбища, хоть на зловонные болота – это его дело. Он, завышая значимость своих ЭГО-приоритетных интуитивно-этических ценностей (+БЭ1эии↑, -ЧИ2эии↑) и перекрывая ими страхи по антагонистичным для него аспектам волевой сенсорики (-ЧС4эии↓) – деклатимной сенсорики волевых нормативов и альтернатив и логики соотношений (+БЛ3эии↓) – деклатимной логики ранговых преимуществ, завышает свой статус и свои возможности по этим проблематичным для него аспектам, самоуправно компенсируя с ЭГО-приоритетных позиций все допущенные по ним ошибки и упущения (+БЭ1эии↑→+БЛ3эии↓↑) и (-ЧИ2эии ↑→ -ЧС4эии↓↑), самоутверждаясь в своей власти над всеми и всем – над общественным мнением, общественным сознанием, общественными движениями – он управляет миром: весь мир – его держава, а он – наместник Б-га на Земле, – только он один, оценивая всех и каждого с позиций своих ЭГО-приоритетных аспектов деклатимной этики мнимых моральных преимуществ (+БЭ1эии↑) и деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ2эии↑), меняя местами добро и зло и подменяя желаемым действительное, знает, кто, что, о ком подумает, кто, что почувствует – он «знает» мысли и чувства людей по тому, какими они ему кажутся, – по тому, какими кажутся ему (деклатиму-дельта-интуиту) их поступки или отсутствие оных.

В своём мнении дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский не сомневается (деклатим), своё мнение жёстко навязывает (-ЧИ – упрямый аспект) и делает это из «лучших побуждений» для установления мира во всём мире (+БЭ – аспект стратегический). И события последних двух-трёх десятилетий убеждают нас в том, что политическое влияние дельта-интуитов достигло поистине впечатляющего размаха, сделав их чуть ли не тотальными властителями мира. Некоторые скептики их ещё называют «полезными идиотами», но разве идиоты (пусть даже «полезные») могли бы так широко управлять общественными массами? Значит, ошибается тот, кто инволюционных, реконструктивных возможностей дельта-интуитов и разрушительного потенциала их ЭГО-приоритетного аспекта интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ) недооценивает.

В стремлении ЭИИ, Достоевского к утверждению собственного морального превосходства становится понятным и такое явление как стокгольмский синдром, при котором мнимое самоуничижение ЭИИ, Достоевский представляет собственным «великим» и «непревзойдённым» нравственным подвигом, призывая окружающих следовать его примеру, что по сути является глупым и безнравственным позёрством по его ЭГО-программному аспекту этики отношений – ЭГО-программным позёрством по его деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства.

II-2. Программы социальной успешности ИЭЭ, Гексли.

II-2-1. ИЭЭ, Гексли как собиратель альтернативных возможностей.

ИЭЭ, Гексли ищет возможности среди невозможного, рассматривает самые немыслимые варианты достижения недостижимого, включая и те, что могут быть отвергнуты как самые неприемлемые и одиозные со всех точек зрения. Найдя оригинальную и наименее приемлемую – наиболее альтернативную всему (что до сих пор считалось допустимым рассматривать) возможность решения проблемы, он горячо рекомендует её окружающим как способ лёгкого и наиболее успешного достижения желаемого в самых неблагоприятных для этого условиях. Так, например, следуя альтернативе утверждению «запретный плод сладок», борьбу с одиозными явлениями в обществе (с позиций альтернативных возможностей ЭИИ, Гексли) можно успешно провести, если снять с «запретного плода» запреты, объявить его общественной нормой и активно содействовать его успешному внедрению и широкому распространению, приписывая этому одиозному явлению мнимые полезные свойства и повсеместно рекомендуя их как эффективные средства решения многих общественных проблем. Пройдя все эти этапы общественной переоценки, одиозное явление, преобразованное в общественную норму, становится непременным условием мнимо-позитивного развития общественного сознания, для чего образуются комитеты по бдительному контролю за повсеместным внедрением этого явления в обществе, начиная с детских учебно-воспитательных учреждений. Руководят этим контролем основатели и популяризаторы этого проекта – в большинстве своём представители психотипа ИЭЭ, Гексли, строго следя за тем, чтобы возможностью приобщения к ныне освобождённому от запрета (некогда одиозному) общественному явлению и позитивной информацией о нём никто обделён не был.

Задействуя по максимуму все резервы своей ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ), – деклатимной, инволюционной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, ИЭЭ, Гексли не идёт напролом там, где можно добиться гораздо больших успехов находчивостью, хитростью, уловками, плутовством и именно потому, что для расширения поля возможностей его инволюционной ЭГО-программы возможности окольных путей его больше всего и интересуют: «в открытые двери всякий дурак войдёт, а ты попробуй войти в наглухо закрытые двери обходными путями, о существовании которых никто не догадывается!» – и в этом смысле ИЭЭ, Гексли интересен сам себе (и своему дуалу-СЛИ, Габену) как первопроходец и первооткрыватель. Но это не значит, что, имея возможность что-то открыть для себя (даже нечто общеизвестное), ИЭЭ, Гексли будет эту возможность реализовывать, – для инволюционной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ИЭЭ, Гексли важно накопление альтернативных возможностей, – то есть, получение информации, о которой другие не знают и не догадываются. Поэтому для ИЭЭ, Гексли так важно быть в курсе всех новостей в самом востребованном информационном поле и слыть человеком, который всегда всё про всех знает – важно заводить знакомства с известными людьми, быть в курсе частной и творческой жизни знаменитостей и чувствовать себя к ним причастным и гордиться этой причастностью. (Как это сделала одна из представительниц этого психотипа: сходив на спектакль известного драматурга, который, по счастливой случайности, в детстве жил в одном с ней дворе и учился с ней в одной школе, она (в силу этих обстоятельств) в конце спектакля вышла на сцену и раскланялась вместе с актёрами, о чём потом ему написала, похваставшись своей «причастностью» к его спектаклю. Кто бы другой, кроме ИЭЭ, Гексли, воспользовался этой мизерной альтернативной возможностью, чтобы, не участвуя в спектакле, выйти на сцену и перетянуть на себя часть успеха актёров, раскланиваясь под аплодисменты публики, не задумывающейся о роли в спектакле этого, непонятно откуда появившегося человека. Но для ИЭЭ, Гексли, как для коллекционера альтернативных возможностей, этот выход на сцену был поводом завязать новые, интересные, полезные, важные, нужные знакомства или возобновить старые – написать драматургу, напомнить о себе, возобновить детские знакомства и связи. Как минимум, ИЭЭ, Гексли может хвастаться знакомством со знаменитостью и блефовать, набивая себе цену обещанными посредническими услугами.

С другой стороны, без хитростей и уловок, ориентируясь на альтернативные возможности негативист-ИЭЭ, Гексли даже в «открытые двери» не войдёт –

· и потому, что ему это неинтересно («Зачем, если туда идут все?»),

· и потому что уверен, что уникальных шансов он за открытыми дверями не найдёт,

· и потому, что (даже при своей наблюдательной интуиции времени (+БИ7иээ) – деклатимной негативистской интуиции близких отношений во времени, интуиции близких, кратчайших по времени результатов) боится заманчиво-быстрого достижения цели, опасаясь, что за этим скрывается какая-нибудь ловушка.

II-2-2. ИЭЭ, Гексли как изобретатель и накопитель альтернативных решений и идей.

ИЭЭ, Гексли не ищет прямых путей, он ищет лёгкие, но обходные, к чему опять же призывает его ЭГО-программная интуиция альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ1), которую ИЭЭ, Гексли считает необходимым развивать, постоянно использовать, тренировать, действовать, исходя из её интересов, с целью полнее реализовать её альтернативный потенциал, постоянно расширяя границы её допустимых возможностей, совмещая несовместимое с совместимым, мнимое с реальным и делая невозможное возможным, добиваясь этого самыми невообразимыми (в том числе и противоправными) средствами, преодолевая препятствия хитростью, ловкостью, находчивостью и обманом, получая взамен то, чего ни у кого нет. И в этом плане для ИЭЭ, Гексли не существует запретов и объективных, логических и фактических ограничений. Он ни за что не согласится с тем, что нельзя что-то получить, ничего не отдавая взамен («не сделать яичницу, не разбив яйца»). ИЭЭ, Гексли всей своей жизнью оспаривает это утверждение, как того требует его деклатимная модель с её близкими отношениями во времени (+БИ7иээ) и в пространстве (+БС5иээ), обусловливающими её интегрирующие (притягивающие, сближающие, приобщающие) стяжательные свойства, побуждающая ИЭЭ, Гексли в кратчайшие сроки захватывать, присваивать и использовать чужие ресурсы, удерживая своё при себе, одновременно с этим побуждая и его ЭГО-программную интуицию альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) находить бесчисленное множество бесконечно сложных альтернативных решений для самых простейших задач. И главным в этом поиске оказывается наличие и накопление альтернатив, из-за чего ИЭЭ, Гексли чувствует себя чуть ли не всемогущим: «Другие не могут этого сделать, а я могу!», что заставляет его быть беспредельно самоуверенным в своих возможностях и рекомендовать самоуверенность как универсальный способ решения всех неразрешимых проблем: «Поверь в себя, и у тебя всё получится!» – убеждает он близких ему людей, считая, что даёт чрезвычайно ценный совет, раскрывающий секрет его успеха (даже если факты указывают на его всестороннюю неуспешность).

II-2-3. ДЕКЛАТИМНАЯ стяжательность в сочетании с этической манипулятивностью ИЭЭ, Гексли.

Стяжательные свойства деклатимной модели ИЭЭ, Гексли в сочетании с его бесконечно многообразной (ЭГО-программной) находчивостью в поисках всевозможных альтернатив, побуждают ИЭЭ, Гексли экономить свои материальные средства за счёт расхода чужих. И в этом плане ИЭЭ, Гексли чрезвычайно изобретателен и постоянно расширяет свой арсенал альтернативных возможностей для накопления своих материальных средств за счёт присвоения чужих. Он с лёгкостью может воспользоваться бесплатной услугой, заставляя за себя расплачиваться посредника, или напрямую не платить, а просто повернуться и уйти, если с него не взяли денег вперёд, может нагло обдурить близкого ему человека, даже члена своей семьи, вымогая у него деньги обманным путём, или заставляя его бесплатно работать на кого-то, пообещав вознаграждение за труд и оставив его без оплаты. Предъявлять претензии в этом случае к нему бесполезно, ИЭЭ, Гексли становится вспыльчивым и агрессивным, стараясь внезапной агрессией отпугнуть обманутого им человека.

В большинстве случаев, отдавая должное своей ЭГО-программной интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ1), пределы которой он старается расширять бесконечно, ИЭЭ, Гексли предпочитает строить свои отношения (и деловые, и личные) на лжи и подвохах, экспериментально испытывая их в очередной бытовой афере хотя бы потому, что это интересно и выгодно, а кроме того – безопасно (по его мнению), поскольку, задействуя свою многоликую, манипулятивную и изобретательную ЭГО-творческую этику отношений (+БЭ2иээ) – деклатимную, аристократическую этику моральных преимуществ, ИЭЭ, Гексли, будучи пойман на аморальном поступке, вполне может прикинуться «оскорблённой невинностью» или «воинствующим моралистом», возмущённо отметающим все возводимые на него обвинения, или настолько изобретательным «доброхотом», мотивирующем добрыми намерениями свои неблаговидные поступки, что у обличителей и духу не хватит обвинять его в чём-либо коварном и злонамеренным.

II-2-4. Эмпирические изыскания и альтернативная предприимчивость ИЭЭ, Гексли.

Неутомимому эмпирику – объективисту-деклатиму-ИЭЭ, Гексли каждый раз бывает интересно узнать, чем закончится его очередной противоправный эксперимент, тем более если он основан на абсолютно подтасованных, лживых и вымышленных исходных данных. ИЭЭ, Гексли крайне важно и интересно бывает узнать, удастся ли ему заинтересовать своим экспериментом других и использовать их (этих других) в качестве спонсоров его будущих предприятий, или в качестве «подопытного материала» для его «лечебных» или «психологических» экспериментов. А если удастся, то каким способом? И если способ (по его мнению) будет найден (пусть даже ценой ложных данных и подтасовок) он тут же постарается и максимально широко заявить о нём и методично закрепить этот способ на будущее. Может потом даже доверительно посоветовать его кому-нибудь из своих будущих «подопечных», готовя их себе во временные помощники или даже преемники. Хотя и от того, что он когда-то кого-то «учил плохому», ИЭЭ, Гексли, конечно же, будет упрямо отпираться, внушая себе, что упорное отрицание своей вины – лучшее доказательство невиновности.

Следуя альтернативным возможностям решения материальных проблем и проявляя себя непревзойдённым изобретателем всякого рода хитроумных афер, жестоких «подстав», интригующих провокаций, деловых махинаций и политических мистификаций, ИЭЭ, Гексли часто находит выгоду в том, чтобы зарабатывать на мнимых ценностях – на «воздушных замках», на «дырках от бублика», на «прошлогоднем снеге», представляя мнимые ценности как реальные. Ему выгодно получать огромную прибыль из ничего, оставляя своё при себе, как того требует его «целостная» деклатимная модель, не позволяющая (вследствие её интегрирующих свойств) деклатимам разбрасываться своими ресурсами, из-за чего деклатимам бывает трудно делиться своими материальными ценностями (духовными – сколько угодно!), но крайне необходимо бывает наращивать силовой потенциал за счёт накопления своих и присвоения чужих материальных ресурсов. И это свойство ИЭЭ, Гексли повсеместно использует, накапливая материальные ценности по своей гибкой и манипулятивной нормативно-ролевой волевой сенсорике (-ЧС3иээ) – деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив, одновременно с этим наращивая свой этический потенциал, – удерживая этическое превосходство по своей ЭГО-творческой, аристократичной и амбициозной (дельта-квадровой) этике отношений (+БЭ2иээ) – деклатимной этике нравственных преимуществ. Поэтому, будучи уличён в обмане или пойман с поличным, ИЭЭ, Гексли, отстаивая собственное нравственное превосходство, категорически отказывается признавать свою вину – становится заносчиво-агрессивным, берёт на испуг – разыгрывает «страшилки» по своей нормативно-ролевой волевой сенсорике (-ЧС3иээ) – деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив, громко «обижается», возмущается и хамит с высокомерным видом, стараясь одновременно и отпугнуть своей агрессивностью и в то же время – с позиций своей ЭГО-творческой этики нравственных преимуществ (+БЭ2иээ) «быть выше» предъявленных ему обвинений (+БЭ2иээ ↑→ -ЧС3иээ↑).

II-2-5. ИЭЭ, Гексли. Обман как манипуляция благими намерениями.

О склонности к обману и лжи ИЭЭ, Гексли следует поговорить особо. Быть правдивым для него не то, что трудно, но именно практически невозможно. Без лжи ЭГО-программа ИЭЭ, Гексли вообще не может существовать. ИЭЭ, Гексли только тогда и бывает впечатляюще убедителен, когда действует с творческих и нормативных позиций своих манипулятивных и изобретательных аспектов этики отношений (+БЭ2) и волевой сенсорики (-ЧС3), – когда обманывая других, обманывает и себя, – то есть, действуя внушением и мнимым самовнушением, делает вид, что он верит в те «благие намерения», которыми он (будто бы) мотивирует свои поступки, стараясь при этом своим мнимым идеализмом обмануть бдительность своей потенциальной жертвы и одновременно завоевать её уважение, чтобы потом втереться в доверие и, удерживая нравственное превосходство (+БЭ2иээ), а затем настойчиво и жёстко (чтобы доверия не потерять) настаивать на своём, управляя поступками жертвы, – манипулируя ею, как «куклой» и ощущать себя «кукловодом», отмечая, фиксируя для себя этот «метод управления другими людьми», активизируясь им по аспекту логики действий (-ЧЛ6) и подпитывая свою ЭГО-программную интуицию альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ1), повышая её самооценку и обогащая её арсенал ещё и этой эффективной методикой. И только страх, мелькающий при этом в его бегающих глазках, указывает на то, что он (ИЭЭ, Гексли) лжёт, потому что как объективист он это знает, а как этик-аристократ он дорожит доверием и уважением окружающих, а потому и боится быть разоблачённым и опозоренным ими, – изгнанным из их окружения, которое является своего рода «кормовой зоной» для этического манипулятора-ИЭЭ, Гексли. Даже при его способности быстро располагать к себе новых людей и основательно втираться к ним в доверие, потеря доверия окружающих сопряжена для него с потерей времени, сил, средств и возможностей, а, значит, опять оборачивается убытком для него и ущербом для его стремящейся к целостности деклатимной модели – основы его психотипа по признаку деклатимности, сообщающей ему огромное количество психологических свойств, из которых сохранение и прирост силового, материального и возможностного (в том числе и этического) потенциала – наиважнейшие.

ИЭЭ, Гексли боится потерять доверие окружающих и в то же время не может не лгать ни другим, ни (якобы) себе, воздействуя на других обольстительным мнимым самообманом, представляясь лёгкой добычей своей собственной наивности, наполняя слова и действия ложью и распространяя её на окружающих. Ложь – это то, что щедро раздаривает ИЭЭ, Гексли, подчиняясь стяжательным свойствам своей деклатимной модели, обязывающей его к доминированию в системных (+БЛ4иээ) и этических отношениях (+БЭ2иээ).

II-2-6. ИЭЭ, Гексли Ложная диагностика как метод устранения «опасных людей».

Любительское врачевание предоставляет ИЭЭ, Гексли широчайшее поле альтернативных возможностей для экспериментов и лжи. ИЭЭ, Гексли обожает назойливо и самовольно навязывать мнимые диагнозы абсолютно всем, – и тем, с кем общается, и даже тем, к кому не имеет никакого отношения и кого он в глаза не видел! Но более всего достаётся тем, кто, пытаясь разоблачить ИЭЭ, Гексли, предъявляет к нему обвинения во лжи и злоумышлениях. Их ИЭЭ, Гексли с ходу объявляет «параноиками», перекрывая этим «диагнозом» претензии тех, кто поймал его с поличным и за руку. Всем, кто уличил его во лжи и предъявил тому убедительные доказательства, ИЭЭ, Гексли «диагностирует» это заболевание. Может и к знакомому психиатру обратиться, «тревожась» за здоровье своего «ближнего», а по сути, желая от него поскорее избавиться «законными методами».

Среди ближайшего окружения ЭГО-программного негативиста-ИЭЭ, Гексли оказывается много таких «опасных» или «неудобных» людей, чьим психическим здоровьем он считает нужным вплотную заняться. И тех, кого не удаётся изолировать насильственным путём или отдалить естественным, ИЭЭ, Гексли жестоко и грубо отталкивает всевозможными отпугивающими средствами, даже если это самые близкие ему люди: уж если они его выследили и разоблачили, так пусть, по крайней мере, начнут бояться его, а настроить против них окружающих ИЭЭ, Гексли всегда сможет. Связи среди нужных людей – единомышленников или сочувствующих – у него чрезвычайно широкие (он их всю жизнь накапливает!) и быстро пополняются благодаря его исключительной коммуникабельности, да и знакомый психиатр предусмотрительно окажется под рукой. А если «проблемный человек» находится совсем рядом с ним, да ещё в чём-то от него зависит, ИЭЭ, Гексли может его устранить и естественным путём – подставить под несчастный случай, заранее отрепетировав перед зеркалом скорбь, которую он потом будет перед другими разыгрывать. И если при этом самого ИЭЭ, Гексли не уличают во лжи, он может и дальше разыгрывать свой спектакль, самоуверенно считая, что он в нём настолько убедителен, что никто и не заподозрит обмана. (А кто докажет, что это – не искренние его переживания? – не то, что он чувствует на самом деле?). Зато после того, как ему всё же поверят, ИЭЭ, Гексли может открыто посмеяться над теми, кто принял его фиглярство за чистую монету, лишний раз доказывая, что как раз верить-то ему и нельзя было! (Только что притворно рыдал, возбуждая к себе жалость, а услышав извинения, вытирает слёзы, хохочет, язык показывает – обманул доверчивых дураков!).

II-2-7. ИЭЭ, Гексли. Манипуляции мнимой реальностью.

ИЭЭ, Гексли часто пускается в рассуждения о том, что всё в этом мире – обман и иллюзия, так не лучше ли быть успешным обманщиком и иллюзионистом, чем доверчивым дураком? И почему бы не преподать дураку урок в назидание, втянув его в авантюру и подставив под неизбежную неприятность? (А то и под неизбежную гибель, чтобы избавиться от него, как от помехи на пути к достижению цели.). Ложь, подставы и всякого рода напасти, которые сразу же после этого посыплются на обречённого человека и приведут его к мысли о самоубийстве, тоже будут на руку ИЭЭ, Гексли, поскольку тогда уже мнимые психиатрические диагнозы, которые до этого поставит ему ИЭЭ, Гексли, придутся в пору в качестве убедительного доказательства невиновности самого ИЭЭ, Гексли в злоключениях подставленного им человека. Пригодится и справка, которую ИЭЭ, Гексли заблаговременно для этой цели получит у психиатра. Хитроумно манипулируя стечением обстоятельств, «направляя удар судьбы» на неудобного ему человека, – моделируя нужные ему условия и подгоняя действительное под желаемое, ИЭЭ, Гексли нередко убеждает и себя, и других в том, что на свете для него нет ничего невозможного. Было бы желание настоять на своём, а всё остальное приложится.

Мнимая реальность, подгоняемая под реальную действительность, моделирующая нужные обстоятельства и их же осуществляющая – коронный ход ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей ИЭЭ, Гексли (-ЧИ1иээ) – его деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив. При всём его ЭГО-программном объективизме, живя в мире мнимых иллюзий, создавая и поддерживая этот мир, ИЭЭ, Гексли, делает вид, что не желает признавать существующую реальность, мнимым (наигранным) самообманом замещая неправдой всё то, что могло бы считаться правдой за ненадобностью самой этой правды.

Если всё существующее можно представить мифом, а любую истину можно опровергнуть, как он это много раз доказывал себе и другим, тогда зачем вообще докапываться до истины, и кому нужна правда? Тогда правду лучше скрывать во всех случаях – так и выгодней, и безопасней: а вдруг её кто-нибудь объявит ложью? Тогда можно и ложь представить истиной, если будет представлена достаточно удобная (хитрая и изворотливая) доказательная база. При желании можно и сейчас, например, доказать, что Земля плоская и покоится на трёх китах даже тому, кто совершал кругосветный перелёт – сказать, что он не в той плоскости крутился вокруг Земли – только и всего!

По мнению ИЭЭ, Гексли, при желании, можно кому угодно доказать всё, что угодно, или всё, что угодно опровергнуть, поставив под сомнения все самые весомые и убедительные подтверждения контраргументов, ссылаясь на обманчивость индивидуального восприятия (что, собственно, он и делает, когда пытается отстоять выгодную ему позицию).

Общеизвестно, что иллюзии разрушают действительность, убивая и тех, кто сам в них верит, но попробуйте доказать это ИЭЭ, Гексли! Главное для него, – навязывать эти иллюзии, не веря в них самому. Иллюзия при этом меняется местами с достоверной реальностью. И тогда ИЭЭ, Гексли пускается в рассуждения: «А что такое, эта достоверность? И кто её проверял?».

Исходя из этого, ИЭЭ, Гексли, как это свойственно деклатимам, может мнимое представлять реальным, и наоборот, а может и посмеяться над доверчивостью дураков, которые эти «представления» принимают за чистую монету, – может и выгоду с этого получить, и удовольствие, и самооценку повысить, и к успеху пробиться, и посмотреть на огромное количество обманутых им «ротозеев».

Позиция таких подтасовок предоставляет ИЭЭ, Гексли неограниченные возможности для маневрирования и манипулирования мнимыми реалиями. Позволяет ему жить в своём придуманном мире и переносить его на окружающий реальный мир на удобных для ИЭЭ, Гексли условиях, создавая вокруг себя мнимые, обманные реальности – благодатную среду для всевозможных афер, фальсификаций и мистификаций, которые позволяют ему легко добиваться желаемого посредством мнимых альтернатив, которых можно придумать бесчисленное множество. Это как в математике работа с мнимыми величинами, или как бесконечное множество манипуляций с платьем «голого короля» – король на самом деле голый, но мнимое (воображаемое) платье на нём может быть одновременно и синим, и красным, и зелёным – кому что нравится фантазировать.

Исходя из этого, ИЭЭ, Гексли с убеждённостью (которая ещё усиливается его деклатимной самонадеянностью) внушает себе и всем вокруг, что наш мир – «это то, что мы о нём думаем», а объективная реальность существует только в нашем воображении и в нашей субъективной оценке, из чего следует, что удобнее с выгодой для себя совершать дурные поступки, добиваясь их позитивной оценки окружающими, чем затрачивать массу усилий, совершая благодеяния, которые вообще не будут замечены и позитивно оценены. И если нельзя повлиять на чужую оценку наших поступков, то зачем вообще затрачивать силы на добрые дела? Получается, что «победу лучше украсть и присвоить, чем заслужить», а успех заключается в том, чтобы представлять себя успешным, работая на восторженную оценку сфальсифицированных или заимствованных достижений.

И чем больше ИЭЭ, Гексли внушает это себе и другим, тем больше у него открывается возможностей для фальсификаций. И преступлением он это не считает, потому что (по его мнению) при мнимо-реальном анализе понятия добра и зла существуют только в чьей-либо субъективной оценке, а значит знаки (+/–), всегда можно поменять местами и «берега попутать» – добро представить злом, и наоборот, а мораль и нравственность – упразднить, как совершенно бессмысленные понятия, навязывающие нелепые ограничения и сковывающие свободу воли и выгодных инициатив.

Мошенничество с этих позиций можно представить работой воображения, а за работу надо платить, вот и получается, что врун и мошенник имеет право претендовать на деньги, которые он выманил, и (следуя собственному убеждению) имеет право не признавать своей вины, считая, что работал он «честно». Из этой исходной точки открываются и все остальные позиции, которые многое объясняют в поведении ИЭЭ, Гексли и в частности то, почему нельзя верить ни одному его слову, – да потому, что ни одно слово правды в эту схему «кривого зазеркалья» не вписывается. Правда разрушает этот мнимо-реальный мир, как чуждый элемент и информационный вирус, зато ложь присутствует там во всех видах – живёт и процветает, высоко ценится и пользуется большим спросом.

Но в силу того, что иррациональные аспекты, допускающие мнимую реальность, не могут развиваться без творческой поддержки эволюционных-рациональных и иерархически-преимущественных – этических и логических аспектов, а также в силу доминирующих в дельта-квадре рациональных аспектов – преимущественной этики отношений (+БЭ) и высокотехнологичной деловой логики (+ЧЛ), предполагающих стремление к нравственному совершенству и первенству в профессиональных и творческих успехах (что выражается и в дельта-квадровом комплексе «подрезанных крыльев» – страхе невозможности возвыситься над другими, достигнув несомненного этического превосходства), ИЭЭ, Гексли не исключает для себя и всестороннего развития ЭГО-творческих способностей (включая и альтернативные, в соответствии с его альтернативной интуитивно-возможностной ЭГО-программой), признаёт и необходимость совершенствовать своё профессиональное мастерство, не упуская возможности продемонстрировать при случае и своё нравственное превосходство, стараясь во всём выглядеть наиболее выигрышно: он и начитан, и всесторонне эрудирован, и блистает множеством разнообразных талантов, и в учёбе успешен, и быстро овладевает новыми профессиями, опережая своих коллег достижениями. И с лёгкостью добивается видимости нравственного превосходства, постулируя самые популярные в толерантном дельта-квадровом обществе миротворческие идеи и лозунги с подачи своей изобретательной ЭГО-творческой этики отношений (+БЭ2иээ) – деклатимной и доминирующей в дельта-квадре этики морального превосходства – этики высшей добродетели, этики всепрощения и тотального умиротворения. В сочетании с постоянной «работой над собой», своей внешностью и прочими выигрышными качествами ИЭЭ, Гексли как деловой и брачный партнёр часто оказывается вне конкуренции.

II-2-8. Дельта-интуитивный террор ИЭЭ, Гексли мистическими страхами.

Основное положение: материальный объект – это то, что мы о нём думаем и знаем, исходя из чего любой объект и всё, что с ним связано, можно представить источником возможной (в том числе и смертельной) опасности, следуя беспредельному расширению в негативном направлении ЭГО-приоритетной (и ЭГО-программной к ИЭЭ, Гексли) инволюционной, дельта-квадровой интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, что уже само по себе позволяет приписать любому объекту как реальные, материальные, так и мнимые, ирреальные, нематериальные, мистические свойства, что в сочетании с ЭГО-приоритетным (ЭГО-творческим у ИЭЭ, Гексли) аспектом эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ2иээ) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства выглядит тем более обоснованным и эффективным, чем больше мотивируется «благими намерениями» и представляются «благими делами» в виде «своевременных предостережений», сделанных из «благих побуждений».

За «своевременность» этих предостережений «отвечает» работающая на опережение интуиции времени дельта-интуитов (-БИ) – деклатимная, негативистская, демократичная интуиция близких отношений во времени и близких перемен к худшему – наблюдательная у ИЭЭ, Гексли (+БИ7иээ), демократичность которой проявляется в том, что в своих предостережениях амбициозный (аристократ) дельта-интуит ИЭЭ, Гексли «нисходит» до «дружеского совета» к своим новоявленным «подопечным» (которыми могут оказаться даже первые встречные, случайные, не знакомые им люди), облагодетельствовать которых «мудрым советом» им в данный момент захотелось под видом «благодеяния», а по сути – с дальним и весьма прагматичным прицелом, свойственным дельта-интуитам как объективистам, привечающим «чужих» для расширения поля возможностей и сферы влияния по ЭГО-приоритетным аспектам дельта-квадровой инволюционной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ) – ЭГО-программной у ИЭЭ, Гексли деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ1иээ) и эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ) – ЭГО-творческой у ИЭЭ, Гексли деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства (+БЭ2иээ), а также для самоутверждения и повышения самооценки по вытесненным в анти-ценности, антагонистичным их ЭГО-приоритетам аспектам уровня СУПЕРЭГО – инволюционной волевой сенсорики (-ЧС3иээ) – наблюдательной у ИЭЭ, Гексли деспотичной, негативистской деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив (-ЧС3иэ) и эволюционной логики соотношений (+БЛ) – проблематичной у ИЭЭ, Гексли автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства (+БЛ4иээ), которое и позволяет ИЭЭ, Гексли с деклатимной убеждённостью в своей правоте предостерегать кого угодно против чего угодно, исходя из собственных «благих побуждений» и «в интересах безопасности» своих новых (но потенциально близких) знакомых – его будущих «подопечных», в консультанты к которым по всем нетрадиционным способам разрешения всевозможных проблем и необъяснимых причинно-следственных связей он и набивается, расспрашивая человека, не происходило ли с ним что-нибудь странное в последнее время, и выстраивая в соответствии с этим свою гипотезу, быстро перерастающую в глубочайшее убеждение и сопровождаемую тут же сочинённой назидательной историей, где пустяковое на вид явление послужило началом нескончаемых неприятностей, разрешить которые оказалось возможным только иррациональными, мистическими средствами. (История может быть, к примеру такой: «Человек пнул ногой кошку, разлёгшуюся по дороге, и к вечеру у него эта нога покрылась язвами, которые врач лечить отказался, заявив, что медицина бессильна, но посоветовал обратиться к «шептунье» и даже адресок дал; старушка же справилась с этой напастью легко и быстро: пришла, пошептала, и уже наутро человек был здоров.». Нравственная польза от этой истории представляется дельта-интуиту такой: человек узнал, откуда пришла к нему эта беда, и никогда больше не будет пинать ногой ни кошек, ни любое другое существо, что из опасений ещё худших последствий заставит его быть деликатным и добрым со всеми).

По ЭГО-программному аспекту интуиции потенциальных возможностей ИЭЭ, Гексли (-ЧИ1иээ) – по деклатимному, негативистскому аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, круг предостережений постоянно увеличивается, беспредельно расширяя поле альтернативных возможностей ИЭЭ, Гексли, делающего запрет универсальным, перенося его на любое действие, с любым предметом, по любому поводу, а в результате выходит, что не только живое существо, но даже маленький камушек нельзя пинать. И тогда уже сходу сочиняется другая история: «Один прохожий пнул камушек, и на него неприятности посыпались нескончаемой чередой, а потом на том же месте подошла к нему с этим камнем старушка и сказала, что камень этот не простой, а ритуальный – знающие люди им дорожат и часто используют его в качестве оберега; ронять и пинать этот камень никак нельзя: «дух камня» на пинок может обидеться и напустить на человека кучу несчастий. Сказав это, старушка обвязала камень ниточкой, пошептала над ним и отдала бедолаге-прохожему, который стал пользоваться им как оберегом, после чего все неприятности прекратились.».

Дальше – больше: благодарный за этот «урок» новоявленный «подопечный», проникаясь всё большим доверием и уважением к знаниям своего новоиспечённого «гуру», начинает советоваться с ним по любому, попутно рекомендуя его всем знакомым как человека, вооружённого самыми уникальными знаниями. Клиентура у дельта-интуита-ИЭЭ, Гексли при этом растёт, хотя «торгует» он только «мрачными пророчествами», придуманными им по его наблюдательному (+БИ7иээ) аспекту интуиции времени – деклатимной негативистской, интуиции близких отношений во времени и близких перемен к худшему, подкрепляя их всевозможными, на ходу придуманными ужасами, беспредельно расширяя поле возможностей по своему ЭГО-программному аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ1иээ), активизируясь (ИЭЭ, Гексли) своими деловыми успехами и их перспективами по аспекту деклатимной, позитивистской логики деловых нормативов и альтернатив (-ЧЛ6иээ), охотно сокращая дистанцию с потенциальным «подопечным», активизируясь внушаясь своими успехами по аспекту сенсорики ощущений (+БС5иээ) – деклатимной негативистской сенсорики близких пространственных отношений – стяжательной сенсорики притяжения, внедрения и поглощения, убеждая себя и других в необходимости этого сближения, продиктованной мнимыми (для дельта-интуита-ИЭЭ, Гексли) благими намерениями его ЭГО-приоритетного аспекта этики отношений (+БЭ2иээ) – ЭГО-творческой деклатимной, позитивистской этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, с позиций которого любое, сделанное дельта-интуитом-ИЭЭ, Гексли предостережение, рассматривается им как «благодеяние», даже если оно переходит в запрет, всемерно ограничивающий инициативу его «подопечного», связывая его бесконечным множеством новых запретов и химерических страхов, делая его всё более зависимым от возрастающего автократичного и деспотичного влияния дельта-интуита-ИЭЭ, Гексли и его всё более ужесточающегося диктата, переходящего в травлю «неподдающегося («непокорённого») ученика» из страха быть разоблачённым им во всех, навязанных ему дельта-интуитом-ИЭЭ, Гексли мнимых ЭГО-приоритетных преимуществах – и по ЭГО-программному аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ1иээ), и, по связанной с ней ЭГО-блоком, эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ2иээ) – ЭГО-творческой деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, необходимого дельта-интуиту-ИЭЭ, Гексли для расширения своего влияния и укрепления его власти, с трудом удерживаемой им по проблематичным для него, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам и нормативно-ролевой инволюционной волевой сенсорики (-ЧС3иээ) – деспотичной, негативистской деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив дельта-интуита-ИЭЭ, Гексли и, поддающейся влиянию его ЭГО-приоритетных мнимых этических и мнимых возможностных преимуществ, его ТНС (точки наименьшего сопротивления) – эволюционной логики соотношений (+БЛ4иээ) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, с позиций которого дельта-интуит-ИЭЭ, Гексли позволяют себе с деклатимной убеждённостью в своей правоте убеждать кого угодно в чём угодно, исходя из собственных мнимых «благих побуждений», возвышающих дельта-интуита-ИЭЭ, Гексли над остальными (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением возвыситься над окружающими любой ценой), а по сути – преследуя амбициозные и прагматичные цели, беспредельного расширения личного влияния и личного обогащения, разумеется, с мнимыми (!) «самыми благими намерениями», – для того, чтобы нести (мнимый) «мир» и (мнимое) «добро» человечеству. Построенный на этом иллюзорном фундаменте мир навязываемых дельта-интуитом-ИЭЭ, Гексли химерических страхов и беспредельно расширяющееся поле возможностей его ЭГО-программы за счёт теперь уже вполне реальных запретов, получивших из мнимых «благих побуждений» широчайшее политическое распространение, принявшее в настоящее время характер широчайшего массового психоза на почве всё более шокирующего абсурда, стало тяжелейшим испытанием для всех, кто ещё способен не только адекватно оценивать это пугающее своими апокалипсическими последствиями явление, но и решается всемерно ему противостоять.

II-2-9. Человек в плену чужих представлений или ДЕКЛАТИМНЫЙ террор дельта-инуита ИЭЭ, Гексли[5].

Исходные ДЕКЛАТИМНЫЕ тезисы ИЭЭ, Гексли как дельта-интуита:

· мир – это только то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем.

Что значит, человек – человеку «кажется»?

Это значит, что больной человек может показаться врачу (деклатиму) здоровым: «Я не нахожу у него никаких болезней!» – скажет такой «медработник», или, наоборот, здоровый человек может показаться любому другому, некомпетентному, но самоуверенному, убеждённому в своём мнении и своей правоте деклатиму, больным: «Он – параноик!» – скажет о ком-либо с деклатимной самоуверенностью этот мнимый «диагност» и будет придерживаться этого мнения и убеждать в нём других, основываясь на своих поверхностных впечатлениях, считая, что имеет право об этом судить; припишет человеку этот «диагноз» или приклеит «ярлык», «ограждая» от него окружающих, а то и побежит к психиатру «советоваться» на его счёт, чтобы направить его на обследование и лечение в спец. учреждение и тем самым освободить от его присутствия себя и своё окружение (а главным образом, – освободить от него их общую жилплощадь).

Если человек – человеку кажется, то...

Это значит, что любой ученик может показаться своему преподавателю-деклатиму бездарным, и его способности не будут раскрыты.
Это значит, что молодой специалист может показаться потенциальному работодателю-деклатиму бесперспективным, и его профессиональные навыки и деловые качества окажутся невостребованными.

Получается, что от чужого восприятия зависит судьба человека и возможности его самореализации, получается, что важно не то, какой он есть, а то, каким он покажется кому-то другому, и, значит, самым важным и самым ценным свойством человека, желающего стать востребованным и успешным, оказывается способность «втирать очки» – втираться в доверие, производить приятное (или нужное) впечатление, – то есть обладать всеми теми мнимо-реальными качествами, относящимися к доминирующему в дельта-квадре деклатимному информационному аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, реализуемого дельта-квадровой эволюционной этикой отношений (-ЧИ1иээ↑/+БЭ2иээ↑) – деклатимной этикой мнимого, надуманного морального превосходства, в ракурсе которого важно не то, кем человек является на самом, а то, каким он кажется другим с мнимых, «высокоморальных» позиций самоуправно и автократично контролирующего и «перевоспитывающего» его («на благо общества») дельта-интуита (+БЭ↑).

Из чего следует вывод: если внешний мир – это то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем, то и в человеке (с позиций деклатима) важно не то, что он собой представляет и кем является на самом деле, а только то, что в нём видят и думают о нём другие, ориентируясь на откровенно заявленные дельта-интуитом-ИЭЭ, Гексли позиции ЭГО-приоритетного нравственного превосходства (+БЭ2иээ↑) и активно навязываемые им, мотивируемые мнимыми «благими намерениями», всевозможные интуитивно-этические манипуляции (-ЧИ1иээ↑/+БЭ2иээ↑) с реальными и мнимыми объектами (включая их реальные и мнимые свойства), благодаря чему можно влиять на убеждения бесконечно большого количества людей, навязывая им новую, мнимую «нравственно-преимущественную», иллюзорную идеологию, представляя её как «реальную» и «высокоморальную», подменяя в ней желаемое действительным и меняя местами понятия добра и зла в зависимости от того, какие реальные выгоды и мнимо-реальные возможности она открывает. Если человек признаёт логическую правомерность и нравственные преимущества самой абсурдной идеи, какую только можно придумать и навязать человечеству, значит, он стоит на (мнимых) «высокоморальных», «правильных» и «справедливых» позициях, как это видится с точки зрения деклатимной логики соотношений (+БЛ) – автократичной логики мнимого рангового превосходства, поддерживающей ЭГО-приоритетную, мнимо высокоморальную этику отношений дельта-интуитов и связанной с ней общим статическим блоком деклатимной модели с присутствующим в этом блоке (и в этой модели) аспектом интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, оказывающим влияние не только на статический блок деклатимной модели, но и на все остальные её информационные аспекты.

Кроме того, что такая точка зрения, навязывающая мнимые преимущества и допускающая мнимые и мнимо-реальные манипуляции с объектами, открывает неограниченный простор для всевозможных афер и мошеннических манипуляций, при которых можно выдать что угодно за всё, что угодно, вплоть до отрицания существующего и утверждения напрочь отсутствующего (например, платья на голом короля), эта позиция открывает неограниченные возможности для всякого рода инсинуаций и безграничного контроля дельта-интуитов над всем миром – общего и частного, глобального и локального, поскольку в поступке каждого человека можно усмотреть нечто такое, из-за чего о нём могут плохо подумать окружающие. Могут не подумать, но могут и подумать, что обязывает дельта-интуита,

исходя из его ЭГО-приоритетных мнимых «добрых побуждений»,
в соответствии с его мнимой «высокоморальной» этической направленностью на мнимые нравственные преимущества любой из выбранных им позиций,
во избежание неприятностей (а аспект -ЧИ – негативистский)

контролировать и своевременно предостерегать окружающих от возможных ошибок, а заодно и ограждать от них на будущее, всевозможными упрёками и запретами взывая к совести и устраивая травлю на каждого «неподдающегося исправлению» человека, который ещё ничего не сказал и не сделал, но дал дельта-интуиту-ИЭЭ, Гексли мнимый (надуманный) повод о нём плохо подумать. Тот факт, что этот приём является самой распространённой, но, увы, самой безнаказанной формой психологического насилия и террора, дельта-интуита-ИЭЭ, Гексли заботит меньше всего – как деклатим он уверен в своей правоте, как дельта-аристократ он самоутверждается такой формой террора и, возомнив себя учителем, воспитателем, строгим судьёй и прокурором одновременно, возносится по факту своего контроля и своих наставлений над окружающими (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением возвыситься над всеми любой ценой) с позиций мнимого нравственного (+БЭ2иээ↑) и мнимого рангового превосходства (+БЛ4иээ↑).

Как самоуверенный деклатим, дельта-интуит-ИЭЭ, Гексли считает, что своими предостерегающими мерами он предотвращает чью-то обиду, которую мог кому-то нанести своими (ещё не совершёнными) действиями пока ещё «не поддающийся его исправлениям» человек, контроль над которым дельта-интуит-ИЭЭ, Гексли берёт самоуправно, из деклатимной уверенности в своём этическом и ранговом превосходстве, как к тому призывает его деклатимная логика соотношений (+БЛ) – деклатимная, автократичная логика ранговых преимуществ, подчиняющаяся в модели дельта-интуита его ЭГО-приоритетной деклатимной этике мнимого морального превосходства (+БЭ2иээ).

Окрылённые общепринятым представлением о неоспоримом нравственном превосходстве их ЭГО-приоритетной деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ, открывающей неограниченное количество альтернативных возможностей для мрачных прогнозов и предостережений их ЭГО-приоритетной деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, дельта-интуиты самоуправно закрепляют свои ранговые преимущества во всех социальных системах, (+БЭ↑→-ЧИ↑→+БЛ↑→-ЧС↑), превращаясь в огромную политическую силу.

· для навязывания в массовом порядке самых абсурдных точек зрения и представлений;

· для управления общественным мнением и возбуждения массовой ненависти по любому, самому абсурдному поводу;

· и, разумеется, – для политической травли и навешивания самых абсурдных ярлыков каких угодно и кому угодно: не присоединился к участникам гей-парада, – значит ты – «гомофоб», не поддерживаешь программы миграции беженцев из стран третьего мира, значит, ты – «ксенофоб, осуждаешь политические акты участников Антифы, значит, ты – фашист, не стоишь перед ними на коленях, не целуешь им сапоги, значит, ты «расист» и «расистом» останешься до конца жизни, потому что во всех соц.сетях и других средствах массовой информации о тебе будут говорить только так, потому что «ты – не такой, какой ты есть, а такой, каким кажешься по своим поступкам или по отсутствию оных», а значит, для того, чтобы не стать изгоем, тебе нужно стать «таким, как все» – стать конформистом, прибиться к общему стаду.

Право быть «не таким, как все», а возвыситься над другими (любым, пусть даже самым экстравагантным, путём), дельта-интуит (как амбициозный дельта-аристократ) оставляет только для себя: ему можно быть «не таким, как все» – исключительным по своим возможностям (-ЧИ↑), делам (-ЧЛ↑) и высокоморальным починам (+БЭ↑), в чём он убеждается и убеждает других ежедневно. Ему можно приближать к себе таких же, как он, «избранных» (не «таких, как все»), судя об этих «избранниках» по собственным впечатлениям, а остальные – «такие как все» – пусть сбиваются в «стадо», и каждый в этом «стаде» обязан быть «таким, как все». А он – «не такой, как все, а особенный» – (дельта-интуитивный) «избранник судьбы» будет над этим «стадом» пастырем, – будет их водить туда, куда захочет – хоть на сытные пастбища, хоть на зловонные болота – это его дело. Он, завышая значимость своих ЭГО-приоритетных интуитивно-этических ценностей (+БЭ↑, ЧИ↑) и перекрывая ими страхи по антагонистичным для него аспектам волевой сенсорики (-ЧС↓) – деклатимной сенсорики волевых нормативов и альтернатив и логики соотношений (+БЛ↓) – деклатимной логики рангового превосходства, завышает свой статус и свои возможности по этим проблематичным для него аспектам, самоуправно компенсируя с ЭГО-приоритетных позиций все допущенные по ним ошибки и упущения (+БЭ↑→+БЛ↓↑) и (-ЧИ ↑→ -ЧС↓↑), самоутверждаясь в своей власти над всеми и всем – над общественным мнением, общественным сознанием, общественными движениями – он управляет миром: весь мир – его держава, а он – наместник Б-га на Земле, – только он один, оценивая всех и каждого с позиций своих ЭГО-приоритетных аспектов деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ↑) и деклатимной этики мнимых моральных преимуществ (+БЭ↑), меняя местами добро и зло и подменяя желаемым действительное, знает, кто, что, о ком подумает, кто, что почувствует – он «знает» мысли и чувства людей по тому, какими они ему кажутся, – по тому, какими кажутся ему (деклатиму-дельта-интуиту) их поступки или отсутствие оных.

В своём мнении ИЭЭ, Гексли не сомневается (деклатим), своё мнение жёстко навязывает (-ЧИ – упрямый аспект) и делает это из «лучших побуждений» для установления мира во всём мире (+БЭ – аспект стратегический). И события последних двух-трёх десятилетий убеждают нас в том, что политическое влияние дельта-интуитов достигло поистине впечатляющего размаха, сделав их чуть ли не тотальными властителями мира. Некоторые скептики их ещё называют «полезными идиотами», но разве идиоты (пусть даже «полезные») могли бы так широко управлять общественными массами? Значит, ошибается тот, кто инволюционных, реконструктивных возможностей дельта-интуитов и разрушительного потенциала их ЭГО-приоритетного аспекта интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ1иээ) недооценивает.

В стремлении ИЭЭ, Гексли к утверждению собственного морального превосходства становится понятным и такое явление как стокгольмский синдром, при котором мнимое самоуничижение ИЭЭ, Гексли представляет собственным «великим» и «непревзойдённым» нравственным подвигом, призывая окружающих следовать его примеру, что по сути является глупым и безнравственным позёрством по его ЭГО-творческому аспекту этики отношений (+БЭ2иээ) – ЭГО-творческим позёрством по его деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства.

III. ЭИИ, Достоевский – ИЭЭ, Гексли . Взаимодействие в диаде.

III-1. ИЭЭ, Гексли – ЭЭ, Достоевский. Взаимодействие на уровне ЭГО, по аспектам этики отношений (+БЭ1эии; +БЭ2иээ) – деклатимной этики нравственных преимуществ и морального превосходства и интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ; -ЧИ2эии) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив.

Некоторое сходство между партнёрами, здесь обусловлено общностью их квадровых ценностей – доминирующим в дельта-квадре аспектом этики отношений (+БЭ) –деклатимной, аристократичной этики нравственных преимуществ, первенство в которых оба партнёра стараются захватить и удержать, указывая другому –зеркальному – партнёру на его этические несовершенства и предлагая ему этически поработать над собой – исправиться и перевоспитаться. В отношениях с окружающими они оба доброжелательны, приветливы, миролюбивы, как того требуют ЭГО-приоритеты доминирующей в их диаде этики нравственного превосходства, – ЭГО-программного аспекта ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) и ЭГО-творческого у ИЭЭ, Гексли.

Другой приоритетной ценностью в этой диаде является аспект интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ) – деклатимной, аристократической интуиции альтернативных, мнимо-реальных потенциальных возможностей, считающей допустимым задействовать для достижения своих целей всё поле возможностей – и реальных, и мнимо-реальных (придуманных и воображаемых) и позитивных, и альтернативных, делая невозможное возможным. ЭГО-программные свойства этого аспекта проявляются и в откровенно выраженном индивидуализме ИЭЭ, Гексли (-ЧИ1иээ), и в его стремлении к шокирующей своей эксцентричной экстравагантностью оригинальности, благодаря которой ИЭЭ, Гексли считает себя крайне незаурядным и во всех отношениях интересным человеком, выгодно отличающимся от окружающих, что, по его мнению, уже само по себе очень ценно. Но все эти впечатляющие (с точки зрения ИЭЭ, Гексли) преимущества осуждает и постоянно корректирует в поведении своего зеркального партнёра ЭИИ, Достоевский, у которого аспект интуиции потенциальных возможностей – ЭГО-творческий (-ЧИ2эии) и обслуживает интересы его этически преимущественной ЭГО-программы (+БЭ1эии), распространяя её влияние предельно широко, стараясь, чтобы его заботы и внимания к окружающим хватило на всех. И в этом плане, ЭГО-творчески представляя невозможное возможным, ЭИИ, Достоевский добивается выдающихся результатов – для всех у него найдётся и доброе слово, и минутка внимания; все восхищаются его добросердечием, умением понять и выслушать, все идут к нему за советом и учатся у него доброте и терпению. И только ИЭЭ, Гексли, постоянно одёргиваемый и критикуемый ЭИИ, Достоевским, придерживается противоположного мнения об этических преимуществах своего зеркального партнёра, который (как ему кажется) убивает в нём (в ИЭЭ, Гексли) всё самое лучшее – его разностороннюю одарённость, его находчивость, его одержимость возможностью сделать что-то важное и общепризнанное, его яркую незаурядность, которая (как считает ИЭЭ, Гексли) выгодно отличает и возвышает его над другими, являясь предметом его особой гордости.

Нет, разумеется, ЭИИ, Достоевский ничего не имеет против творческого развития чьих-либо способностей – именно такое применение находит у него аспект интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии). Но ЭИИ, Достоевскому неприятна поверхностность, разбросанность и непостоянство интересов ЭИИ, Гексли, стремление всё охватить, всё познать и в то же время ничему ни отдавать себя целиком. ЭИИ, Достоевский, подсознательно сориентированный на серьёзного, методичного ЛСЭ, Штирлица такую позицию осуждает. ИЭЭ, Гексли ему кажется человеком крайне легкомысленным и ненадёжным. У ИЭЭ, Гексли со своей стороны тоже есть встречные возражения по этому аспекту. Ему кажется, что ЭИИ, Достоевский беспредельно сковывает его возможности, постоянно твердя ему, как маленькому, о том, что можно, а чего нельзя. А уж кому, как не ЭГО-программному интуиту-ИЭЭ, Гексли, лучше знать свои возможности в той или иной ситуации? ИЭЭ, Гексли, воспитанный ЭИИ, Достоевским всегда несколько скованно пользуется своей ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей, постоянно сомневается в своих возможностях и никогда не считает их достаточными для достижения поставленных задач, из-за чего часто бывает неудовлетворён их незавершённостью и считает себя неудачником, неспособным добиться желаемого. Вместо того, чтобы прислушиваться к себе и в экстремальной ситуации действовать по обстоятельствам, интуитивно находя правильное решение, он будет прислушиваться к мнению окружающих его людей, стараясь в первую очередь действовать “этично” – так, “чтобы никого не обидеть”, а в результате обижает себя, жертвует собой без всякой необходимости, угождая чужому мнению и амбициям, поступая во вред себе. Так, например, одна из представительниц этого психотипа (ИЭЭ, Гексли) только уступая наставлениям своей матери (ЭИИ, Достоевский), призывающей её к покорности и терпению, четырнадцать лет прожила в тяжелейшем браке с конфликтёром (ЛСИ, Максимом), как оказалось, патологическим садистом. И эти зыбкие «примирения», на которые она соглашалась под влиянием своей мамы-ЭИИ, Достоевского, стоили ей не только потерянных сил, здоровья, возможностей и многих лет жизни, но они чуть было не лишили её и самой жизни. Хотя увещевания маменьки-ЭИИ, Достоевского казались и мудрыми, и доброжелательными: «Надо уступать друг другу, надо любить друг друга, и всё у вас будет хорошо. А ты – эгоистка, ты его не ценишь и не понимаешь, какой это прекрасный человек. И вот только когда этот «прекрасный человек» чуть было не отправил её «эгоистку-дочь» на тот свет, любящая мама, которая хотела, «чтобы всё было, как лучше», убедилась, что и она во многом была неправа.

Есть и другие примеры зеркального влияния на ЭИИ, Достоевского на ИЭЭ, Гексли. Вот один из них:

(Вера, 23 года, ИЭЭ, Гексли)

«Я родилась и выросла в семье интеллигентов, где основополагающим принципом было: «душа – всё, оболочка – ничто». Я с детства воспитывалась на морально-этических принципах. И моим идеалом было: муж, семья и четверо детей. В шестнадцать лет я вдруг увидела, что у всех девочек уже есть мальчики, а у меня – никого. Тогда я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: толстая, некрасивая, с плохой кожей – кому я нужна такая? И тогда я сказала себе: «Вера, ты должна стать другой, ты должна себя сделать». В семнадцать лет я уехала в другой город, где меня никто не знал, и стала работать над собой. Я занималась аэробикой, я два года не ела мясо, я восемь месяцев ела только по три ложки риса в день. Я занималась шейпингом и бодибилдингом. Училась на курсах манекенщиц, макияжа, парикмахеров и дизайнеров одежды. Закончила курсы риторики, английского языка, компьютеров, секретарей-референтов и финансовых менеджеров. Закончила торговый техникум с красным дипломом и поступила без экзаменов в университет. И всё это за пять лет! Всё это время я сама себе шила. Так что, гардероб у меня был такой, о каком можно только мечтать! Изменила я себя полностью, вплоть до формы лопаточки ногтей. От себя прежней у меня остался только рост и цвет волос. Сейчас моя внешность меня устраивает. Но возникла проблема: мужчины, с которыми я знакомлюсь почему-то принимают меня за высокооплачиваемую проститутку. Хотя это совсем не так. За всю мою жизнь, я только два раза была близка с мужчинами. Я хочу чистых, возвышенных отношений! Понимаете, получилось, что образ, который я из себя создала – это образ роковой женщины-вамп. И теперь мужчины меня либо боятся, либо считают женщиной для досуга. Общаясь со мной, никто не догадывается, что в душе я самая обыкновенная женщина, могу быть преданной женой, мечтаю выйти замуж и иметь детей. Я потратила столько сил, на то, чтобы всё это получить, а в результате опять осталась одна. Вторая проблема: со всеми моими дипломами и аттестатами я не могу устроиться на работу. Мне сразу же намекают, что от меня потребуется определённые услуги. Понимаете, кем они меня считают? И всякий раз я теряю работу, из-за того, что отказываю им в этих “услугах”. Мне тут же говорят про профнепригодность, про отсутствие опыта... Теперь я не знаю, что я из себя сотворила – не знаю, как мне жить со всем этим! И я не понимаю, почему я не могу совместить красивую оболочку с красивым внутренним содержанием? Почему не могу быть такой, какая я есть и получить всё, что я хочу? Почему меня надо обязательно либо желать, либо бояться? Почему нельзя относиться ко мне по-человечески? А если я не хочу одеваться как монашка и выглядеть как дурнушка, что же мне теперь и замуж не выйти? Нет, этого не может быть! У меня есть пример моей знакомой – красивая, умная, руководит двумя фирмами, замужем, растит двух детей, – значит можно всё это совмещать! Ведь у других это получается, почему я так не могу?..”

Действительно, почему?

Да потому, что произошёл очень серьёзный перекос ЭГО-приоритетов в модели её психотипа. У нашей героини теперь всего по две – две ЭГО-программы: интуитивная – её собственная ЭГО-программа – интуиция альтернативных, мнимо-реальных потенциальных возможностей и этическая – ЭГО-программная этика нравственного превосходства (+БЭ2иээ), навязанная ей в качестве наиболее приоритетной (+БЭ1эии) воспитанием в её семье, при этом навязанная ЭГО-программа (+БЭ1эии) подавляет врождённую (+БЭ1эии↑→ -ЧИ1иээ↓). В результате образовались и две ЭГО-творческие аспектные программы – и тоже этическая (собственная ЭГО-творческая этика отношений – этика нравственных преимуществ ИЭЭ, Гексли и интуитивная – ЭГО-творческаяинтуиция альтернативных, мнимо-реальных потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского, навязанная ей воспитанием в семье. Причём последняя, (наработанная) «перехватывает инструменты» (способы творческой реализации ЭГО-программы) у другой. Вместо того, чтобы использовать этику отношений как инструмент (+БЭ2иээ), она «инструментально» использует свою ЭГО-программную интуицию альтернативных, мнимо-реальных потенциальных возможностей (-ЧИ1иээ), считая, что чем больше она будет уметь, тем больше у неё шансов успешно реализовать свою вторую, “наработанную” ЭГО-программу – этику отношений. Но проблема то в том, что она – ИЭЭ, Гексли, а не ЭИИ, Достоевский. Врождённые ЭГО-программные ценности у неё остались прежние и теперь вступили в противоречие с ценностями, привитыми воспитанием. Эта девушка сама себе – «зеркало»: все её проблемы начались, когда она посмотрела на себя в зеркало, хотя само по себе это и неплохо. иногда бывает полезно посмотреть на себя со стороны. Но беда в том, что она, будучи экстравертом, начала взаимодействовать с окружающим миром как интроверт – стала приспосабливаться к навязанным ей извне этическим и эстетическим критериям.

Этика отношений (+БЭ2иээ) как этика нравственного превосходства уже стала для неё первостепенной ценностью – она уже конкурирует с её врождённой ЭГО- программной интуицией альтернативных, мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ1иээ) и даже в чём-то её опережает и подавляет. Борьба двух статичных ценностей – вторичной, ЭГО-творческой этики отношений – деклатимной этики нравственного превосходства (+БЭ2иээ), вышедшей на передний план и оттеснённой на второй план врождённой ЭГО-программной интуиции альтернативных, мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ1иээ) теперь происходит в ней самой (+БЭ2иээ↑→-ЧИ1иээ↓). Конфликт зеркальных ИТО продолжается в рамках одной модели, начинается борьба человека с самим собой, мучительный выбор между двумя, теперь уже равнозначными ценностями: девушка хочет и блестящей карьеры, и успеха «любой ценой», и возвышенных отношений, утверждающих её нравственное превосходство, которое противоречит некоторым неформальным правилам продвижения по карьерной лестнице – у неё, якобы, есть «пример» перед глазами... Проблема не в том, что она хочет совместить несовместимое (нелогичность – это всего лишь проблема её психотипа, и это как раз показатель того, что она не безнадёжна). Ей предстоит проблема выбора между двумя ЭГО-приоритетами, – и это будет самое трудное, но только после этого может решиться проблема выбора способов реализации выбранного ЭГО-программного приоритета – она решит, каким аспектом ей пользоваться инструментально: ЭГО-творческой этикой отношений, этикой нравственных преимуществ (+БЭ2иээ) или интуицией мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ1иээ).

Решив это, она сможет, хотя бы частично восстановить свою природную этическую манипулятивность (+БЭ2иээ), которая пока что в её поведении проявляется только на уровне подсознания – через аспект демонстративной этики эмоций (-ЧЭ8иээ) – у неё кокетливый взгляд, обольстительная улыбка и никуда ей от этого не деться! Но сейчас противоречие между манипулятивной демонстративной этикой эмоций и сдвинутой в инертный блок ЭГО-творческой этикой отношений (+БЭ2иээ) создаёт ей проблемы “перекоса модели”. Аспекты одного информационного (в данном случае – этического) поля должно быть в одном блоке, а иначе её просто перестанут понимать, что, собственно, с ней и происходит. Уже и сейчас никто не понимает, чего она хочет от себя и от окружающих? А отсюда и её страдания.

Результат такого перекоса ЭГО-приоритетов в модели её психотипа – очень жёсткая зеркальная коррекция в детстве – отсюда и привычка смотреть на себя глазами зеркального соконтактника. И несмотря на то, что она уже пять лет как вырвалась из зеркальных отношений, они для неё продолжаются по инерции. Теперь она сама себе зеркальный корректировщик – отсюда и проблемы её взаимодействия с окружающими, отсюда и проблема выбора партнёра. Теперь она дуала к себе не подпустит, а активатора испугает...

А произошло это потому, что в этой диаде происходит очень жёсткая коррекция зеркальных партнёров – здесь взаимодействуют два деклатимных статика-аристократа – оба самоуверенны, оба считают свою точку зрения непреложной истиной и никаких возражений по этому поводу не принимают. Но если ЭГО-творческий этик ИЭЭ, Гексли (+БЭ2иээ) ещё как-то этически манипулятивен, изворотлив и дипломатичен, то ЭГО-программный этик ЭИИ, Достоевский (+БЭ1эии), декларирующий статичную ценность, при кажущейся мягкости глубоко максималистичен и крайне жёстко и бескомпромиссно навязывает свои этические ценности. Когда дело касается ЭГО-программных компромиссов и уступок, ЭГО-программный нравоучитель-ЭИИ, Достоевский становится на редкость бескомпромиссен и неуступчив – то есть, уступать должны все, кроме него, поскольку он считает, что и так показывает всем пример кротости и смирения.

Поэтому по этическим вопросам у ИЭЭ, Гексли с ЭИИ, Достоевским возникает очень много принципиальных разногласий. ИЭЭ, Гексли страдает от этического максимализма ЭГО-программного моралиста-ЭИИ, Достоевского – от его постоянных завышенных требований, от нескончаемых упрёков в недостатке любви и внимания. Причём, сколько бы ИЭЭ, Гексли ни проявлял свою заботу о ЭИИ, Достоевском, тот, втягивая его в своего рода «лохотрон», будет жаловаться на недостаток внимания и обязательно найдёт чем упрекнуть и к чему придраться. И дело тут не в том, что ИЭЭ, Гексли не в состоянии сосредоточить свою любовь только на ЭИИ, Достоевском (хотя и это тоже случается – ведь представители психотипа ИЭЭ, Гексли как ЭГО-программные сердцееды предпочитают избегать серьёзных этических отношений и, стараясь превратить их в лёгкую и ни к чему не обязывающую игру, бывают непостоянны и легкомысленны (или стараются выглядеть таковыми), из-за чего часто (намеренно!) дают партнёру повод для ревности и подозрений, что усугубляется также и тем, что зеркальные партнёры в этой диаде просто не дополняют друг друга по логическим и сенсорным аспектам, и недостаток поддержки и взаимовыручки по слабым функциям выливается во взаимные упрёки и обвинения. В связи с этим у ИЭЭ, Гексли возникают претензии к ЭИИ, Достоевскому: он никак не может согласиться с требованием партнёра сосредоточить всё своё внимание и все интересы только на нём – ведь из-за этого придётся отказаться от всех остальных возможностей, что в принципе противоречит ЭГО-программной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, (-ЧИ1иээ) ИЭЭ, Гексли, а этого он для себя принять не может. Кроме того, в свете ЭГО-программных приоритетов ИЭЭ, Гексли ему бывает обидно, что его естественное стремление интересоваться всем и всеми вокруг, вызывает у близкого ему человека ничем (как ему кажется) необоснованную, ревность, упрёки и возражения. Все попытки ИЭЭ, Гексли переубедить ЭИИ, Достоевского, естественно, ни к чему не приводят – ЭИИ, Дстоевский не внушается информацией по аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив; он – не СЛИ, Габен, не дуал ИЭЭ, Гексли; у него этот аспект находится на позициях ЭГО-творческой функции (-ЧИ2эии), и он как любой ЭГО-творческий, интуит исключительно сам для себя решает, что ему «можно», а что – «нельзя», да ещё и другим своё мнение навязывает, да ещё так непоколебимо жёстко, что и переубедить его бывает совершенно невозможно. Аспект деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив – упрямый аспект и подавить его сопротивление бывает трудно – практически невозможно: ни силой, ни убеждением это, как правило, никому не удаётся . Так что в конечном итоге ИЭЭ, Гексли устаёт растрачивать своё время на все эти бесполезные дискуссии и поступает, как считает нужным. И в этом ему помогает его дипломатичная, изворотливая ЭГО-творческая этика отношений – ЭГО-программный аспект ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии), в котором ЭИИ, Достоевский пытается утвердить своё нравственное превосходство, а потому об манипулятивной этике отношений ИЭЭ, Гексли (+БЭ2иээ) отзывается крайне нелестно, оспаривая её моральные преимущества и считая её беспринципной, фальшивой и приспособленческой (+БЭ1эии↑→ +БЭ2иээ↓).

III-2. . ИЭЭ, Гексли – ЭЭ, Достоевский. Взаимодействие на уровне СУПЕРЭГО, по аспектам логики соотношений (+БЛ3эии; +БЛ4иээ) – деклатимной логики системных преимуществ и рангового превосходства и волевой сенсорики (-ЧС3иээ; -ЧС4эии) – деклатимной сенсорики волевых нормативов и альтернатив.

Понятно, что при таких спорах и противодействиях, зеркальные партнёры не могут не прийти к волевому противоборству на болезненном для каждого из них уровне СУПЕРЭГО, по аспекту волевой сенсорики (-ЧС) – деклатимной автократической, авторитарной сенсорике волевых нормативов. И зачинщиком здесь скорее всего выступит ИЭЭ, Гексли – у него этот аспект находится на гибких и манипулятивных позициях нормативно-ролевой функции (-ЧС3иээ) и применяется:

· для успешной адаптации в социуме;

· для расширения сферы влияния и потенциальных возможностей;

· для защиты личных прав и возможностей во избежание сопротивления окружающих;

· для захвата, накопления и защиты материальных ценностей и благ;

· для подавления сопротивления окружающих;

· для создания коммуникативных моделей, ролей и масок, отпугивающих и подавляющих волю окружающих.

Жестокие ролевые игры ИЭЭ, Гексли вызывают гневное осуждение ЭИИ, Достоевского, у которого этот аспект служит для

· утверждения собственного нравственного превосходства;

· для подавления сопротивления окружающих и подчинения их своей воле

· для заблаговременного захвата власти, расширения своего влияния и защиты личных прав и привилегий во избежание возможных неприятностей, вызванных противодействием окружающих;

· для захвата, накопления и защиты материальных ценностей и благ

· для организации благотворительных фондов и сбора благотворительных накоплений, которые также являются источником их доходов;

· для вымогательства уступок у окружающих с целью обессилить их, минимизировать (свести к нулю, а то и к минусу) их волевую, правовую и социальную защиту, поставить их в социально опасное, уязвимое, унизительное, подчинённое, зависимое от воли ЭИИ, Достоевского положение.

· для возбуждения чувства вины у окружающих (чем больше ЭИИ, Достоевский третирует своих ближних упрёками и вымышленными обвинениями, тем больше на них жалуется своим новым знакомым, рассчитывая на их защиту и моральную поддержку, пополняя ими круг своих новых сторонников и расширяя при их поддержке сферу своего влияния).

· для утверждения собственного нравственного превосходства;

· для подавления сопротивления окружающих и подчинения их своей воле

· для захвата, накопления и защиты материальных ценностей и благ;

Под воздействием волевого напора ИЭЭ, Гексли, ЭИИ, Достоевский чувствует себя обиженным и возмущённым: его подавляют, его права ущемляют, подчиняют каким-то неудобным, неприемлемым для него обстоятельствам, а этого он никак стерпеть не может – аспект волевой сенсорики – деклатимной сенсорики волевых нормативов и альтернатив, по которому он чувствует себя непризнанным проблематичным завоевателем, расположен у него в зоне страха, на позициях ТНС (точки наименьшего сопротивления) проблематичной (мобилизационной, болевой) функции (-ЧС4эии). Волевой произвол ИЭЭ, Гексли уязвляет ЭИИ, Достоевского по его ТНС, и тот, мобилизуя свою волю, обрушивает на ИЭЭ, Гексли нескончаемую лавину самых жестоких упрёков и обвинений. Может объявить ИЭЭ, Гексли бойкот, может настроить против него окружающих, может в присутствии посторонних вести себя с ним вызывающе, ярко демонстрируя свою ненависть, презрение и агрессию – откровенно унижая его и воображая себя по факту этого унижения «его завоевателем». Такую реакцию у ЭИИ, Достоевского может вызвать и зависть к успехам ИЭЭ, Гексли и его нормативно-ролевым пробивным способностям, силу которых, считая их неэтичными, ЭИИ, Достоевский всемерно стремится ослабить, чтобы самому на его фоне не выглядеть неудачником.

Источником многих проблем в этой диаде становится и аспект логики соотношений (+БЛ) – деклатимной, аристократической, авторитарной, автократической логики системных преимуществ и рангового превосходства, который, наряду с борьбой за нравственной превосходство, происходящей на уровне ЭГО-приоритетов в этой диаде, заставляет партнёров и на уровне СУПЕРЭГО бороться за доминирование в их отношениях. У ЭИИ, Достоевского аспект логики соотношений, попадая на позиции гибкой и изворотливой нормативно-ролевой функции (+БЛ3эии), позволяет ему как нормативно-ролевому педанту манипулятивно – в рамках нормативно-ролевых игр – претендовать на ранговое превосходство в отношениях с ИЭЭ, Гексли (+БЛ3эии↑→ +БЛ4иээ↓) –

обращаться к нему с напускным высокомерием,
сковывать его свободу и инициативу всевозможными запретами и ограничениями,
сваливать на него свои ошибки и свою вину,
унижать его упрёками и нравоучениями, как маленького ребёнка, не умеющего себя прилично вести,
указывать ему на логическую непоследовательность и несостоятельность его рассуждений,
на неспособность на чём-то сосредотачиваться,
на поверхностность и разбросанность его интересов, симпатий, увлечений и отношений. (Последнее для ЭГО-программного этика-ЭИИ, Достоевского особенно неприемлемо – как можно манипулировать отношениями?).

ИЭЭ, Гексли эта критика уязвляет и дезориентирует по проблематичному для него аспекту логики соотношений (+БЛ) – деклатимной логики системных и ранговых преимуществ, расположенному у него на позициях ТНС – болевой, мобилизационной функции (+БЛ4иээ), что и заставляет его реагировать на критику ЭИИ, Достоевского крайне вызывающе. В ответ на это, в качестве контрмеры ИЭЭ, Гексли начинает не к месту проявлять свою ЭГО-программную непредсказуемость, эксцентричность и взбалмошность, действуя самым нелепым образом и производя впечатление крайне неадекватно реагирующего на критику человека, пугая и отвращая ЭИИ, Достоевского от себя. Поступая так, ЭГО-программный эксцентрик-ИЭЭ, Гексли переносит внимание ЭИИ, Достоевского на уровень ЭГО-приоритетов, на свою ЭГО-программную деклатимную, инволюционную, упрямую интуицию мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, как бы отстаивая своё право быть таким, каков он есть, не желая казаться ни лучше, не хуже, чем окончательно разочаровывает ЭИИ, Достоевского, который считает такое поведение ИЭЭ, Гексли глупым и бестактным кривлянием, за что ему и выговаривает. ИЭЭ, Гексли, в свою очередь, обижается на ЭИИ, Достоевского, поскольку тот, по его мнению, «не понимает шуток». Злой и жестокий юмор ЭГО-программного эксцентрика-ИЭЭ, Гексли ещё больше уязвляет ЭИИ, Достоевского по ТНС – по аспекту волевой сенсорики, заставляя его выйти на открытую конфронтацию, что ещё больше обостряет отношения в этой диаде.

III-3. ИЭЭ, Гексли – ЭЭ, Достоевский. Взаимодействие на уровне СУПЕРИД, по аспектам сенсорики ощущений (+БС5иээ; +БС6эии) – деклатимной сенсорики близких пространственных отношений – сенсорики притяжения, приобщения, присвоения, поглощения, и по аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии; -ЧЛ6иээ) – деклатимной логики деловых нормативов и альтернатив.

Вопрос о том, кто о ком должен заботиться в этой диаде стоит очень остро. Аспект сенсорики ощущений (+БС) – деклатимной сенсорики близких пространственных отношений – сенсорики притяжения, приобщения, присвоения, поглощения у обоих партнёров находится на слабых позициях инфантильного уровня СУПЕРИД и каждый из них требует от партнёра жертвенной, избыточной заботы и крайнего внимания к своим потребностям и ощущениям – каждому нужно, чтобы партнёр уделял ему максимум внимания, шёл на поводу у всех его прихотей, опекал его, развлекал, ухаживал за ним, как за маленьким ребёнком, предупреждал все его желания, угождал всем его вкусам. Отсутствие хотя бы одного из этих условий, раздражает их и заставляет жаловаться на партнёра окружающим. ИЭЭ, Гексли, у которого аспект сенсорики ощущений находится на позициях «ненасытной» суггестивной функции в точке абсолютной слабости (+БС5иээ), и рад был бы принять опеку ЭИИ, Достоевского, но ЭИИ, Достоевскому нелегко брать на себя всю заботу о партнёре – он считает это слишком трудоёмкой для себя задачей. И, кроме того, ЭИИ, Достоевский, будучи подсознательно сориентирован на ЭГО-творческую сенсорику ощущений ЛСЭ, Штирлица, считающего необходимым обеспечить максимальный комфорт своим домочадцам, не сможет примириться с такой иждивенческой позицией своего зеркального партнёра. Он попытается заставить ИЭЭ, Гексли взять на себя хотя бы часть домашних обязанностей и тут же столкнётся с его упорным нежеланием брать на себя хотя бы малую толику домашних забот. Опасаясь, что большая часть домашней работы будет возложена на него и предвидя связанную с этим чрезмерную физическую нагрузку, что опять же уязвляет ЭИИ, Достоевского по ТНС – по проблематичному аспекту волевой сенсорики (-ЧС4эии↓), он будет донимать ИЭЭ, Гексли жалобами и упрёками, ссылаться на упадок сил и на плохое самочувствие, станет вести себя вызывающе, будет бойкотировать просьбы и распоряжения ИЭЭ, Гексли, создавая ему наименее благоприятные условия существования, с чем упрямый ИЭЭ, Гексли примириться не сможет, поскольку подсознательно ориентирован на дополнение с СЛИ, Габеном, у которого аспект сенсорики ощущений – ЭГО-программный (-БС1сли), а забота о здоровых и благоприятных условиях существования составляет смысл его жизни.

Уступчивый ЭИИ, Достоевский, у которого аспект сенсорики ощущений находится на позициях активационной функции (+БС6эии), вполне может проявить предупредительную заботу о партнёре (по своей избыточности напоминающую «демьянову уху»), но только в качестве первой и пробной услуги – чтобы показать пример возвышенных и жертвенных отношений и поднять их на ещё большую высоту в расчёте на то, что партнёр ответит ему ещё большей заботой и предупредительностью, – то есть, по сути втягивает партнёра в бесконечный «лохотрон», предполагая с ним максимально долго состязаться в доброжелательности и радушии, доказывая своё нравственное превосходство в соответствии с приоритетами его ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, амбициозной, аристократической этики нравственных преимуществ. ИЭЭ, Гексли, принимая в соответствии со своей ненасытной суггестивной функцией преувеличенную заботу ЭИИ, Достоевского как должное, на уловку своего зеркального партнёра не поддаётся, в его игру (лохотрон) не втягивается, а с самым невозмутимым видом пользуется предоставленными ему услугами, становясь всё более капризным и требовательным. Не желая мириться с потребительским отношением ИЭЭ, Гексли, ЭИИ, Достоевский, расхолаживаясь по своей активационной сенсорике ощущений, оказывает ИЭЭ, Гексли всё более холодный приём и, в качестве пробной воспитательной меры, может даже вообще перестать приглашать его к себе в гости, надеясь, что ИЭЭ, Гексли осознает свою вину и начнёт воздавать ЭИИ, Достоевскому добром за добро. ИЭЭ, Гексли обижается, затаивает обиду и оказывает ЭИИ, Достоевскому ещё более холодный приём, если тот нежданно-негаданно оказывается на пороге его дома – собирает остатки просроченных продуктов и выкладывает их перед ним на стол, предлагая запивать всё это слабо заваренным чаем. Общение во время такого приёма бывает крайне немногословным и натянутым, но отходчивый ЭИИ, Достоевский, желая утвердить своё нравственное превосходство – показать, что он выше обид и подать новый пример радушия и гостеприимства, может снова пригласить ИЭЭ, Гексли на своё щедрое застолье по случаю какого-нибудь праздника, снова будет разочарован его скупостью и потребительским отношением (если ИЭЭ, Гексли придёт без подарка), но надежду перевоспитать его и сделать отзывчивым и щедрым человеком не оставит – будет и дальше являть пример щедрости и гостеприимства, как к тому его обязывают приоритеты его ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики нравственного превосходства.

Схожие проблемы возникнут и по аспекту деловой логики в этой диаде (-ЧЛ) –деклатимной логики прагматичных, деловых нормативов и альтернатив Деловая беспомощность ЭИИ, Достоевского, у которого аспект деловой логики находится на позициях суггестивной функции (-ЧЛ5эии), в точке абсолютной слабости, иногда поддерживается импульсивной деловитостью ИЭЭ, Гексли, у которого аспект деловой логики – активационный (-ЧЛ6иээ). Проблема лишь в том, что ИЭЭ, Гексли по этому аспекту крайне неразборчив в средствах и может активизироваться самой сомнительной информацией, написанной безграмотными и безответственными людьми и вычитанной им в каком-нибудь лженаучно-популярном журнале. Например такой: «Если вы хотите принять ванну, а у вас в доме нет горячей воды, бросьте в наполненную водой ванну кипятильник и через несколько минут сможете насладиться приятным, расслабляющим теплом». Если в рекомендации не указано, что перед тем, как принять ванну или даже попробовать рукой, нагрелась ли вода, нужно вынуть из воды кипятильник, ИЭЭ, Гексли может об этом не подумать и не вспомнить, – любопытство и желание окунуть руку в нагревающуюся воду превысит осторожность. Нередко, вычитав новый и интересный «деловой» совет, ИЭЭ, Гексли стремится его опробовать и на других. И ЭИИ, Достоевский, внушаемый по аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии), здесь может оказаться удобным объектом для проверки и подтверждения предложенных рекомендаций.

Единственным препятствием на этом пути может оказаться ЭГО-программная предусмотрительность ЭГО-программного перестраховщика (рассуждающего рационала) ЭИИ, Достоевского, но здесь уже на помощь неутомимому экспериментатору ИЭЭ, Гексли приходит его ЭГО-творческая манипулятивная и лукавая этика отношений (+БЭ2иээ) – деклатимная этика моральных преимуществ и нравственного превосходства: уверенным и безапелляционным тоном ссылаясь на то, что это средство уже испытано и помогло кому-то из членов его семьи, ИЭЭ, Гексли вполне может убедить ЭИИ, Достоевского и в эффективности этого средства, и в искренности своих добрых намерений. Наивный идеалист ЭИИ, Достоевский, предпочитающий доверять людям и судить об их честности по себе (как того требуют приоритеты его ЭГО-программной этики нравственных преимуществ, вполне может испробовать предложенное средство на себе, если только раньше сам не порекомендует его кому-то другому, ссылаясь за заверения ИЭЭ, Гексли.

III-4. ИЭЭ, Гексли – ЭЭ, Достоевский. Взаимодействие на уровне ИД, по аспектам интуиции времени (+БИ7иээ; +БИ8эии) – деклатимной интуиции близких отношений во времени, интуиции ближайших перемен (к худшему ) и по этике эмоций (-ЧЭ7эии; -ЧЭ8иээ) – деклатимной этики эмоциональных нормативов и альтернатив.

Находясь рядом с ЭИИ, Достоевским, ИЭЭ, Гексли не может свободно воспринимать информацию по аспекту интуиции времени (+БИ) –деклатимной, негативистской демократичной интуиции близких отношений во времени, интуиции ближайших перемен (к худшему), который находится у него на позициях наблюдательной функции (+БИ7иээ). ЭИИ, Достоевский, у которого этот аспект демонстративный, утомляет его постоянными напоминаниями о том, что и когда нужно делать. «Услужливая», демонстративная интуиция времени ЭИИ, Достоевского, рассчитанная на поддержку по ТНС (по аспекту интуиции времени) его дуала, ЛСЭ, Штирлица, для ИЭЭ, Гексли «работает» испорченным будильником, который всё время звонит невпопад. Мало того, что ИЭЭ, Гексли устаёт от неуместных напоминаний своего зеркального партнёра, считая, что и сам знает, что и когда ему нужно делать, ему ещё и надоедает спорить с ЭИИ, Достоевским – надоедает каждый раз доказывать свою правоту и отстаивать своё право самостоятельно распоряжаться своим временем. В этой диаде у каждого из партнёров свои планы, свои прогнозы и своё представление о своевременности действий. Эти различия часто становятся предметом их споров, в которых побеждает тот, кто доминирует в их отношениях и пользуется наибольшими привилегиями. При этом оба партнёра могут быть очень назойливыми в навязывании своих временных ориентиров, и постоянные споры на тему «поздно– рано», «сейчас – потом», «будет так – будет иначе» выматывают их обоих. Как правило, ни один из них другому в этих спорах не уступает, а если и уступает, то потом сожалеет о своей уступке.

Но, как известно, ни один спор не обходится без эмоций – тем более, если спорят этики. Общаясь с ИЭЭ, Гексли, у которого аспект этики эмоций (-ЧЭ) – деклатимной этики эмоциональных нормативов демонстративный

(-ЧЭ8иээ) и выражает только то, что хочет выразить ИЭЭ, Гексли, а не то, что он чувствует, ЭИИ, Достоевский, у которого аспект этики эмоций (-ЧЭ) находится на принципиальных и инертных позициях наблюдательной функции (-ЧЭ7эии), а потому полностью подчиняется его ЭГО-программной этики отношений и, отстаивая её нравственные преимущества, ратует за честность и принципиальность выражаемых эмоций, часто бывает недоволен результатами своих «наблюдений»: проявляя по отношению к зеркальному партнёру демонстративную эмоциональную сдержанность и холодность, ИЭЭ, Гексли бывает намеренно пылок и эмоционально раскован с окружающими, словно специально желая досадить ЭИИ, Достоевскому.

Демонстративные эмоции ИЭЭ, Гексли (-ЧЭ8иээ) часто кажутся неискренними и фальшивыми принципиально искреннему в своих переживаниях ЭИИ, Достоевскому (-ЧЭ7эии), поэтому, пытаясь разобраться в истинных чувствах своего партнёра, ЭИИ, Достоевский упрёками и сценами ревности провоцирует ИЭЭ, Гексли на выяснение отношений, что, конечно же, выливается в ссору, причин которой ИЭЭ, Гексли так и не может понять: всё было так хорошо, он пришёл в хорошем настроении, пошутил, побалагурил, а на него почему-то обиделись! Конфликты по этому аспекту чаще всего заканчиваются уступками со стороны ИЭЭ, Гексли – его этика гибче и изобретательней, и ему трудно напрямую противостоять жёсткой и инертной эмоциональности ЭИИ, Достоевского, который, изводя себя ревностью и обидами, и сам устаёт от собственных подозрений.

Пример супружеских отношений в этой диаде описан в романе Энтони Троллопа «Он знал, что был прав», представленный английским мини-сериалом «Он так и знал» (2004). Главные герои – представители высшей аристократии, молодые супруги Луис Тревельян (ЭИИ, Достоевский) и его жена Эмили (ИЭЭ, Гексли) переживают сложный период отношений из-за некоего полковника Осборна (ИЭЭ, Гексли) – известного сердцееда, искусителя и разрушителя чужих семей, который к тому же приходится крёстным отцом Эмили Травельян и другом её семьи. И на этом основании настойчиво оказывает ей знаки внимания, которые она благосклонно принимает, несмотря на то, что общество решительно осуждает её поведение, а муж, обеспокоенный последствиями этой скандальной дружбы, настаивает на том, чтобы она прекратила принимать в доме полковника Осборна, прервала с ним общение и переписку. Эмили (защищая интересы свой ЭГО-программной интуициии мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив) наотрез отказывается выполнить это его требование просто потому, что не хочет ограничивать себя в возможностях общения с кем бы то ни было. Используя потенциал своей гибкой и манипулятивной ЭГО-творческой этики отношений (+БЭ2иээ) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, она противится просьбам и требованиям мужа – изворачивается, лукавит, хитрит, атакует его встречными вопросами: «Почему я не могу встречаться с полковником Осборном?», «Причём здесь полковник Осборн?», «Что плохого в том, что я общаюсь с полковником Осборном?». И никакие доводы мужа её не убеждают. Он просит её только пообещать ему, что она не будет встречаться с полковником Осборном, но она отказывает ему даже в этом, «не понимая», зачем она должна давать такое обещание, но при этом осознавая, что это обещание ограничит её в возможностях общения с полковником Осборном. При этом ей важен не сам полковник, а именно возможность свободного общения с кем бы то ни было – важен доступ к возможности: возможности первичны (-ЧИ1иээ), ЭГО-творческая этика отношений – вторична (+БЭ2иээ) – она защищает интересы ЭГО-программной интуиции потенциальных возможностей, открывая доступ к возможностям свободного общения посредством этических манипуляций. Для её мужа, Луиса Тревельяна (ЭИИ, Достоевского), с его ЭГО-программной этикой отношений (+БЭ1эии) – важна чистота и безупречность их супружеских отношений, а ЭГО-творческая интуиция потенциальных возможностей является лишь способом – поиском возможностей – урегулирования их отношений. Луис Тревельян хочет быть любимым своей женой, он хочет быть уверен в её верности – хочет ей доверять и готов поверить одному только её обещанию вести себя подобающим образом. Но в этом его условии жена видит ограничение её возможностей и наотрез отказывается давать такое обещание, чем приводит в отчаяние своего супруга, потому что возможности для него – не главное, главное – их любовь и безупречность супружеских отношений. А в её понимании любви быть не может там, где супруги не доверяют друг другу. В её понимании доверие не обеспечивается обещаниями, поэтому она и спрашивает: «Причём здесь полковник Осборн?», – считая, что к доверию мужа её флирт с полковником не имеет отношения – в том смысле, что, если муж хочет ей доверять, пусть доверяет ей без всяких условий – не требуя обещаний. Но её супруг (как ЭГО-программный рационал-этик и ЭГО-программный моралист) без этого её обещания обойтись не может – не может ей доверять, а без доверия не может быть ей супругом. Он начинает вымогать у неё это обещание всевозможными жестокими мерами. Он изгоняет её из дома (вместе с её сестрой и их общим сыном), он отправляет её под надзор к родственникам, он устанавливает за ней слежку, он собирает на неё компроматы, чтобы развестись с ней и отсудить себе сына; он похищает сына и увозит его в Италию. Он страдает в разлуке с женой, он соглашается с ней помириться и сойтись, но только при условии, что она даст обещание не встречаться с полковником Осборном – только пообещает и ничего больше. Но она всеми правдами и неправдами, хитростью и манипуляциями отговаривается от необходимости давать это обещание, «не понимая», причём здесь полковник Осборн. Её упорное сопротивление выполнить это важное для него условие, от которого, как он считает, будет зависть благополучие их семейных отношений, доводит его до нервного истощения, у него начинаются проблемы со здоровьем и психикой. Последние дни его жизни она считает необходимым провести рядом с ним и остаётся богатой вдовой после его смерти.

Основная проблема и основная причина взаимного недопонимания партнёров в зеркальных ИТО – смещение ЭГО-приоритетов в модели каждого из них относительно друг друга: то, что первостепенно для одного, второстепенно для другого и наоборот – это и вызывает наибольшее возмущение каждого из них. Для каждого из них это всё равно, что поменять местами сверх важное и незначительное, оспаривая значимость одного и незначительность другого.

[1] Стихотворение «Поэт и гражданин» Н.А. Некрасова (ЭИИ).

[2] Распределение потенциальных возможностей среди ближайших партнёров и других членов своего окружения (включая и манипуляцию возможностями с целью вовлечения окружающих в зависимость от своих планов, своей воли, своих этических и деловых отношений) считают своей ЭГО-приоритетной прерогативой все рассуждающие (или как их ещё называют – инфантильные) интуиты, у которых аспект интуиции потенциальных возможностей расположен на уровне ЭГО, а именно – интуиты первой и четвёртой квадр – альфа- и дельта- интуиты: ИЛЭ, Дон-Кихот; ЛИИ, Робеспьер; ЭИИ, Достоевский и ИЭЭ, Гексли. При взаимодействии друг с другом (и с другими партнёрами) в межличностных и интертипных отношениях у инфантильных интуитов возникают доходящие до серьёзных конфликтов споры за право распоряжаться своими и чужими возможностями, включая и жесточайшие запреты на право распоряжаться своими возможностями, выдвигаемые инфантильными интуитами их ближайшим партнёрам и другим членам их окружения, что является наиболее болезненной точкой в их отношениях с окружающими, поскольку распорядителем (и распределителем) своих и чужих возможностей может посчитать себя представитель любого психотипа, независимо от расположения в модели ТИМа аспекта интуиции потенциальных возможности, а только потому, что само наличие этого аспекта в структуре ТИМа, заставляет его работать на ЭГО-программу ТИМа, её цели и приоритеты, из чего следует, что равенство возможностей в природе и в социуме недостижимо. Каждый распределяет свои и чужие возможности, исходя из своих личных амбиций и целей, с той лишь разницей, что деклатим мотивирует это распределение «благими намерениями» (представляясь «другом», «помощником», «доброхотом», говоря: «Я твой друг, я хочу тебе помочь, я желаю тебе добра!»), поскольку в деклатимной модели аспект деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив реализуется аспектом этики отношений – деклатимной этики нравственных преимуществ и морального превосходства (-ЧИ/+БЭ), а квестим мотивирует распределение своих и чужих возможностей «борьбой с неравенством, борьбой за справедливость», поскольку в квестимной модели аспект квестимной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ реализуется аспектом логики соотношений – квестимной логики системных нормативов и альтернатив (+ЧИ/-БЛ).

[3] Вытеснение (конкурента, партнёра или соконтактника) из личного поля возможностей проводится в интересах ЭГО-программы ТИМа представителями всех ТИМов социона, всеми, входящими в структуру ТИМа, информационными аспектами и программирующими их психологическими признаками. Так, например, по аспекту волевой сенсорики происходит силовое (волевое) вытеснение конкурента из поля возможностей, по аспекту этики эмоций – эмоциональное вытеснение, по аспекту деловой логики – деловое вытеснение, по аспекту логики соотношений – административное вытеснение и т.д.

[4] Эта часть в программах социальной успешности ИЭЭ, Гексли и ЭИИ, Достоевского полностью совпадает.

Соционика от Стратиевской

26 июня 2010

Зеркальные Диады 4й Квадры: ЭИИ - ИЭЭ