Интуитивно-этический интроверт (ИЭИ, Есенин) – этико-интуитивный интроверт (ЭИИ, Достоевский)

I. ИЭИ, Есенин –– ЭИИ, Достоевский. Программы социальной успешности. 

I-1. Программы социальной успешности ИЭИ, Есенина как интроверта-корректора бета-квадры[1]. 

Как интроверт-кооректор бета-квадры, где условия борьбы за существование самые жестокие и суровые в соционе и в социумах, ИЭИ, Есенин уничтожает всё слабое и непрочное – и системы, и объекты, и отношения. Недополучая на свою суггестивную функцию необходимую ему информацию по аспекту волевой сенсорики,  ИЭИ, Есенин, действуя (по своей инволюционной, корректирующей ЭГО-программе) по принципу «чем хуже, тем лучше»,  осуществляет своего рода «селекцию» или отсев, исчерпавших свой волевой потенциал непрочных и слабых социальных систем, объектов или отношений:

• всевозможными отвлекающими манёврами,
• призрачными мечтами и миражами,
• сказками да байками,
• словоблудием и пустопорожней болтовнёй он отвлекает внимание объекта от цели и расслабляет его своей пассивностью и медлительностью, затормаживая его активность частыми отсрочками и проволочками (по своей ЭГО-программной интуиции далёких и долгих отношений во времени, интуиции выгодных ему отсрочек и проволочек).

Действуя таким образом, ИЭИ, Есенин

• разваливает недостаточно строго налаженную работу в коллективе; 
• прибирает к рукам всё, что «плохо лежит» – недостаточно строго охраняется,  недостаточно сильно защищается;
• намеренным саботажем и провокациями разрушает устои непрочной системы, доламывая, круша, «разъедая» и подтачивая изнутри всё то, что от неё осталось;
• вытесняет из системы наименее жизнестойких по принципу «падающего толкни»;
• вытесняет из системы потенциальных соперников и конкурентов;
• подсиживает и свергает «отработавших своё» иерархов системы,
• интригами и кознями расшатывает троны под безвольными владыками, чтоб освободить и подготовить место для завоеваний наиболее сильного, авторитарного властителя (своего дуала, СЛЭ, Жукова), которому он и будет служить верой и правдой, пока тот не ослабеет, после чего ИЭИ, Есенину придётся всё теми же методами заменить его более сильным и жизнестойким правителем.  

Расправы недостаточно сурового и жёсткого правителя разоблачённый в происках ИЭИ, Есенин с лёгкостью избежит, разжалобив его и проливая слёзы в три ручья. Зато потом за пережитый страх такому жалостливому правителю, воспользовавшись его уступкой и слабостью – считая его «недостаточно жизнестойким» (из-за того, что он «разнюнился, расслабился и пожалел своего врага»), ИЭИ, Есенин жестоко отмстит, в очередной раз подтверждая бытующую в его дуальной диаде поговорку: «Не хочешь зла, не делай добра».

I-1-1. ИЭИ, Есенин – как ИНВОЛЮТОР-ИРРАЦИОНАЛ в бета-квадре  РЕШИТЕЛЬНЫХ АРИСТОКРАТОВ.

В квадрах АРИСТОКРАТОВ (бета и дельта) престижно быть ЭВОЛЮТОРОМ, поскольку эволюционные ЭГО-программы в квадрах аристократов попадают на рациональные аспекты и сообщают им знак (+), что означает качественный прирост информационного аспекта, его эффективное и интенсивное развитие с учётом всех достигнутых результатов, с  использованием самых прогрессивных средств и методов, что существенно ускоряет процесс развития. В иерархических – аристократических – квадрах бета и дельта, где посредством отношений соподчинения устанавливаются прочные вертикальные связи, а традиции чинопочитания и преклонения перед авторитетами наиболее сильны, эволюторы –аристократы-рационалы, устанавливающие жёсткие логические и этические нормы с позиций своих рациональных, эволюционных ЭГО-программ, становятся столпами общества.  Инволюторы в квадрах аристократов  становятся оппозиционерами и берут на себя корректирующие и реконструктивные функции:  критику всего существующего,  переоценку, коррекцию и реструктуризацию, а зачастую – и разрушение всего достигнутого, а также поиск альтернатив для осуществления всего ими (инволюторами) задуманного, что существенно замедляет и затормаживает процесс развития информационного аспекта в социуме, и сообщает некоторую недостаточность инволюционному аспекту, который в связи с этим (а также вследствие своей регрессивности) обозначается знаком «минус» (–).

 

А в силу того, что  иррациональные информационные программы, составляющие иррациональные информационные аспекты, уже сами по себе архаичнее рациональных, поскольку они более зависимы от самых архаичных инстинктов и в них больше случайностей, хаоса, спонтанности и неопределённостей, их труднее подчинить порядку, правилам, законам и  нормам жёстко организованного иерархического общества. Вследствие этого  инволюторы-иррационалы в аристократических квадрах оказываются ещё более регрессивны и ещё более отброшены в преимуществах в нижние слои иерархии по сравнению с эволюторами-рационалами, из-за чего им  приходится довольствоваться не только «остаточными» – незначительными эко-нишами, но и социально «отбракованными», эко-нишами, многие из которых им приходиться захватывать противозаконными и силовыми методами, самовольно перехватывая социальные и экологические преимущества, создавая теневые (асоциальные) иерархии. Силовую, альтернативную, теневую иерархию, захватывая преимущества и власть силовыми незаконными методами, в квадрах аристократов организуют  инволюторы-управленцы, – стратеги-иррационалы-логики-сенсорики, а именно, – бета-квадровый иррационал-сенсорик-экстраверт, СЛЭ, Жуков, и дельта-квадровый иррационал-сенсорик-интроверт, СЛИ, Габен.  Обманным путём, – хитростями, лукавством, провокациями, фальсификациями,  – захватывают преимущества инволюторы-гуманитарии, – тактики-иррационалы-инуиты-этики, к которым относятся:  бета-квадровый инволютор-гуманитарий, квестим-интроверт, ИЭИ, Есенин  и дельта-квадровый инволютор-гуманитарий, деклатим-интроверт, ИЭЭ, Гексли. Их задача – выживать и преуспевать в условиях жёсткого рационального диктата строго регламентированных отношений соподчинения аристократических квадр, успешно продвигаясь по иерархической лестнице к вершине власти, чтобы не быть низложенными  и вытесненным в нижние слои  иерархии. Именно эта необходимость удерживаться на иерархической лестнице и даже подниматься по ней (чтобы не сбросили и не затоптали) при невозможности (а зачастую и нежелании) неукоснительно следовать жёстким, рациональным законам и положениям иерархических обществ, и заставляет инволюторов в аристократических квадрах вести двойную жизнь и двойную игру, к которой они приспособлены соционной  природой и структурой их психотипов.

Бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх быть вытесненным в парии заставляет бета-квадрового инволютора-гуманитария, ИЭИ, Есенина, в первую очередь действовать именно обманными методами. Его инволюционная ЭГО-программа, квестимная интуиция времени (-БИ1) – интуиция далёких временных соотношений прежде всего и заставляет его обманывать время – в грёзах и в мечтах, создавая фантастическую реальность, в которой он представляет себя самым успешным и  передовым, будучи, по сути, отстающим в своём мечтательном бездействии, которым он может подолгу заполнять время своей жизни. И, как следствие, нормативно  – по своей нормативно-ролевой сенсорики ощущений (-БС3иэи) – инволюционной (реконструктивной, альтернативной) квестимной сенсорике далёких пространственных отношений – ИЭИ, Есенин может и «обманывать пространство», проникая лёгкими путями туда, где другим может быть вход запрещён. А для этого ИЭИ, Есенину приходится действовать незаметно и исподволь, – быть неприметным, но сметливым, хитроумным, увёртливым, ловким, чтобы в нужное время оказаться в нужном месте, опередив остальных, прибыть первым к финишу, получить награду и «пройти в дамки», обойдя тех, кто имел на то больше прав по закону. В народе это называлось: «проехаться на чужом горбу». А ИЭИ, Есенин в таком виде спорта – ездок, каких мало: неизвестно откуда появился, первым к финишу пришёл, приз захватил, и умчался на своём Коньке-Горбунке покорять новые вершины. Счастье «по  щучьему велению» без приложения личных усилий – это его тема, и он же наиболее популярный персонаж русских народных сказок, – неизменно везучий, воплощающий в народном фольклоре извечную мечту об удаче, достигнутой самым лёгким путём, преимущественно, на дармовщинку.

 И именно потому, что в бета-квадре не любят ловкачей и пройдох, готовых «дуриком пролезть в чужой вагон», «сесть не в свои сани», занять не по праву чужое место, ИЭИ, Есенин, зная всё это, особенно гордится своим умением хитрить, ловчить, изворачиваться, перехватывать у ротозеев призы, присваивать себе чужие достижения и награды, подставлять простофиль под неприятности, «выходить сухим из воды», заставляя расплачиваться за свои проделки других и набивать себе карманы за чужой счёт, –  и то он «выдурил» у простака, и это.

Так, например, ИЭИ, Есенин предпочитает получать «бесплатные» услуги у  частных специалистов, – там, где не требуют от него заплатить деньги вперёд: придёт частным порядком по рекомендации знакомых, весь из себя такой интеллигентный, скромный и робкий, проконсультируется, основательно выспросит всё, что его интересует, а вместо оплаты  резко вспылит и объявит: «Ну, это я и без вас знал!» – повернётся и уйдёт, изображая разочарование и обиду, огорошив консультанта своей специфической логикой: если он всё, что ему здесь сказали, и сам  уже знал и ничего нового для себя не открыл,  значит может считать, что  услуг от специалиста он не получал и платить за них не обязан.

Приобретая что-либо через посредников, ИЭИ, Есенин часто именно посредников и «кидает» с деньгами, оставляя их без оплаты товара и без комиссионных, исчезая при этом из поля зрения так, что и найти его не представляется возможным. Всё это, разумеется,  не обходится без наглой и хитрой или вкрадчивой лжи – упорной и каждодневной, утверждаемой им наперекор всему – всем свидетельствам и фактическим доказательствам. Своё слово ИЭИ, Есенин поставит против всех, но не открыто, а конфиденциально, – «доверительно»,  «по секрету»,  – тайком проведёт дезинформацию среди нужных ему людей, соберёт влиятельную группу поддержки, состоящую из его настоящих и будущих защитников и покровителей, и выйдет из переделки  победителем, убедительно всем вокруг доказав, что прав не тот, кто честен, а тот, кто  ловок и хитёр.  

Пользуясь хитростью и уловками, ИЭИ, Есенин, прячется за ложь, потому что так ему удобней выживать, сваливая свою вину на чужую голову и избегая ответственности и наказания, что в конечном итоге повышает его самооценку, позволяя тихо и незаметно для других, экономя огромное количество времени, сил и ресурсов, проходить в «дамки», устраняя на пути все препятствия. Со способностью ИЭИ, Есенина выживать в экстремальных условиях мало кто может сравниться в соционе. В этом плане ИЭИ, Есенин – один из наиболее выносливых и конкурентоспособных. 

Как и любому бета-квадралу, ИЭИ, Есенину свойственен «комплекс шестёрки» – страх вытеснения в парии, чему и способствует популярная в бета-квадре и соответствующая его ЭГО-программной интуиции времени (-БИ1иэи) – квестимной интуиции далёких отношений во времени, далёких перемен, интуиции отсрочек и проволочек и выгодных задержек – позиция: «умри ты сегодня, а я – завтра». А завтра можно отсрочить и до послезавтра, если подставить под удар ещё кого-нибудь.  Если наказывают других, значит в парии попадает не он, а кто-то другой, а сам он оказываются в первых рядах амфитеатра, на арене которого казнят провинившегося, радуясь тому, что сегодня казнят не его, а он – тот, кто подкинул работёнку палачу и устроил назидательное зрелище для публики. Представители этого психотипа часто  находят себе место среди филёров, доносчиков, секретных сотрудников и прочих. И они гордятся этой миссией: они нашли  в этом, организованном по тюремному образцу, обществе удобную и безопасную для себя эконишу, благодаря чему они могут дожить в этом обществе  до лучших времён, дождаться, когда двери «всеобщей тюрьмы» будут открыты, и найти для себя другую укромную норку, где смогут уютно и безопасно устроиться, приспособившись к новым условиям. А чтобы не забывать наработанных в прежних условиях свойств выживания, они будут и в новых условиях их применять в виде тренинга, подводя под удар кого-либо из окружающих и, радуясь собственной ловкости и прозорливости, будут чувствовать себя героями невидимого фронта и считать  дураками всех тех, кто не пользуется теми же средствами для личной успешности, карьерного роста и обогащения.

I-1-2. ИЭИ, Есенин как УСТУПЧИВЫЙ-ИРРАЦИОНАЛ-СУБЪЕКТИВИСТ (ВОЛОКИТА)

Как и у всякого волокиты (ЭГО-программного уступчивого-иррационала-субъективиста),  в этико-сенсорном плане поведение ИЭИ, Есенина  сводится к  постоянному поиску  (с последующим  домогательством близости и расположения) партнёра-донора – доминанта или (как минимум) влиятельного представителя какой-либо значимой, социально и экологически преимущественной системы, способной обеспечить всем желаемым и возможным (как минимум, необходимым), а именно:  

·                     надёжной (и постоянно пополняемой!) материальной базой,

·                     надёжной социальной и правовой защитой,

·                     безусловной моральной поддержкой,

·                     полезными, выгодными и перспективными связями,

·                     надёжной «крышей»,

·                     опекой, заботой, вниманием, исполнением всех желаний и прихотей, переходящих в требования.  

Как и всякий устпчивый-иррационал-субъективист, волокита-ИЭИ, Есенин узнаваем по той лёгкости, с какой он переходит из одного пристанища, в другое в поисках надёжной защиты и долговременной опеки. Его лозунг – «Забери меня под своё крыло и будь для меня и матерью, и сестрой...».

Как и любому уступчивому-иррационалу-субъективисту, волоките-ИЭИ, Есенину присуща частая смена опекающих его «партнёров-доноров»  и отличает способность быстро и легко ориентироваться в ситуации, извлекая для себя максимум выгоды при минимальной затрате средств.

Как и всякий устпчивый-иррационал-субъективист, волокита-ИЭИ, Есенин умеет легко и быстро втираться в доверие, стремительно расширяя круг своих знакомств, с лёгкостью склоняют на свою сторону людей, привлекая их к решению своих проблем, быстро обрастает сторонниками, сподвижниками и единомышленниками, готовыми разделять его взгляды и убеждения. С лёгкостью находит себе сочувствующих, готовых предоставить ему свою помощь (в том числе и материальную), подставить ему своё плечо. 

Как и любой устпчивый-иррационал-субъективист, волокита- ИЭИ, Есенин  не признаёт разделения проблем на «свои» и «чужие» и по этой причине и не позволяет своим друзьям и знакомым отказывать ему в помощи. Более того, свои проблемы навязывает им как первоочередные. Любое проявление невнимания к нему или его проблемам заставляет его искать поддержки и покровительства на стороне, заводя себе дополнительных партнёров-доноров «впрок» – на тот случай, если возникнут осложнения с нынешним партнёром-донором или будущим. 

Как и любой устпчивый-иррационал-субъективист, волокита-ИЭИ, Есенин часто завышает мнение о себе и занижает мнение о своём партнёре-доноре. Ему бывает трудно угодить. Как и любой, неприхотливый поначалу, устпчивый-иррационал-субъективист, волокита-ИЭИ, Есенин по мере продолжения отношений, становятся всё более придирчивыми и раздражительными, постепенно накапливая ряд претензий, сменяющийся рядом обид, что впоследствии даёт ему «основание» для смены партнёра-донора и «повод» пожаловаться на него его преемнику.

Как и любой устпчивый-иррационал-субъективист, существовать в устойчивых отношениях с одним партнёром волокита-ИЭИ, Есенин считает для себя делом невыгодным, ненадёжным и опасным (а иногда и «не престижным»), что, тем не менее, не мешает ему находиться в поиске идеального партнёра-донора, обладающего всеми желаемыми и возможными достоинствами – неувядающей красотой, несокрушимым здоровьем, неиссякаемыми жизненными силами и энергией, неистощимой материальной базой и беспредельно расширяющейся системой полезных и выгодных связей, с готовностью предоставляющей свои услуги. В надежде получить всё желаемое и возможное, волокита-ИЭИ, Есенин (как и любой устпчивый-иррационал-субъективист)  на первых порах представляется себе и своему будущему партнёру-донору «идеальным партнёром» – этаким «сказочным принцем» («принцессой»), «добрым волшебником», предупреждающим все его желания – этакой «золотой рыбкой», которая специально приплыла, чтобы спросить у своего нового друга (будущего партнёра-донора): «Чего тебе надобно, дорогой?..» и выполнить всё, что он пожелает. Услужливость  и самолюбование  этическими достоинствами (каковы бы они ни были) отличают поведение волокиты- ИЭИ, Есенин на начальном этапе, который заканчивается сразу же по предъявлении ему (ИЭИ, Есенину) первых претензий. Остальные рубежи своего внедрения в систему и  захвата в ней самых преимущественных позиций   волокита- ИЭИ, Есенин (как и любой устпчивый-иррационал-субъективист)  берёт с боем, всё чаще превращаясь из «прекрасного принца» в «разгневанного тирана»,  навязывая свой  беспощадный  диктат в самой жестокой и оскорбительной форме с целью заставить  партнёра-донора впоследствии стать той самой «золотой рыбкой», которая, устав от  террора ИЭИ, Есенин, будет беспрекословно ему подчиняться,  надеясь, что  из «разгневанного тирана» он когда-нибудь снова превратится в «сказочного принца», что волокита- ИЭИ, Есенин (устпчивый-иррационал-субъективист) и делает, время от времени совершая подобные превращения и периодически обнадёживая ими  своего партнёра-донора, подбивая его на новые уступки и жертвы и заставляя предполагать, что его (ИЭИ, Есенин) можно легко умилостивить, если партнёр-донор будет безгранично его уважать, безоговорочно ему подчиняться и бесконечно ему угождать, обращаясь с ним деликатно и нежно,  выполняя все его прихоти и позволяя ему капризничать и привередничать, всё более повышая планку требований. 

Как устпчивому-иррационалу-субъективисту-этику,  волоките-ИЭИ, Есенину  в наибольшей степени  (по сравнению с другими устпчивыми-иррационалами-субъективистами – СЛЭ, Жуковым и ИЛЭ, Дон-Кихотом и СЭИ, Дюма) свойственен нарциссизм как завышенная самооценка его внешних и этических качеств, «не получающих» (по субъективному мнению ИЭИ, Есенина) достойного признания и вознаграждения, что и заставляет его (как «недооценённого сказочного принца») втягивать своего партнёра-донора  во всё более жестокий «лохотрон», всё более жёстко навязывая  ему свои условия  и беспредельно повышая свои требования,  в стремлении упрочить своё место в системе и обеспечить себя ещё большими благами  и привилегиями.   

Как и любой уступчивый-иррационал-субъективист, ИЭИ, Есенин узнаваем по той лёгкости, с какой он переходит из одного пристанища, в другое в поисках надёжной защиты и долговременной опеки. Его лозунг – «Забери меня под своё крыло и будь для меня и матерью, и сестрой...», поэтому сократить дистанцию он может с любым человеком, отношения с которым представляются ему выгодными, полезными и перспективными, но чаще всего таким человеком оказывается представитель противоположного пола, из-за чего, проявляя внезапную симпатию и привязанность к нему, ИЭИ, Есенин, как и другие  уступчивые-иррационалы-субъективисты (иррационалы альфа и бета квадр) попадает в категорию «волокит» – характеризуется частой сменой пристанищ (экониш), «партнёров-опекунов» и «покровителей» из числа доминантов успешных, прочных и перспективных систем.     

 

Как и у всякого волокиты – у уступчивого-субъективиста-иррационала ИЭИ, Есенина, тоже есть постоянно пополняемый список «полезных» и «нужных» ему людей,  приобщённых к системе его отношений и готовых предоставить ему свою поддержку, оказать протекцию и покровительство, открыть двери своего дома для его частых визитов и даже для долговременного проживания.

 

Как и у всякого волокиты – у уступчивого-субъективиста-иррационала ИЭИ, Есенина есть свой метод внедрения в чужую систему и обустройства под чужой «крышей», которую он после этого будет считать частью своей системы отношений и вытеснять себя из неё не позволит, пока она представляет для него какую-то выгоду, пользу или привлекательность. Вытеснен из-под  чужой «крыши» как и любой волокита ИЭИ, Есенин может быть только силой – физической силой хозяев, силой обстоятельств или законом.

 

Квестимная  модель его психотипа своими дифферинцирующими свойствами обязывает ИЭИ, Есенина открывать для себя новые перспективы, изыскивая их  по наблюдательной интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7) – квестимной, эволюционной, тактической, позитивистской интуиции реальных преимуществ потенциальных возможностей  из всех, доступных ему официальных, этических или бытовых отношений,  активизируясь по своей активационной логике соотношений (-БЛ6) – квестимной инволюционной логике системных нормативов и альтернатив, поисками альтернативных ведомственных систем,  каждую из которых он может рассматривать как удобную для себя экосистему, глубоко внедряться в неё и создавать в ней широкую сеть  благоприятных для себя связей, не позволяя себя оттуда вытеснить. «Вырвать с корнем» его могут только крайне неблагоприятные обстоятельства, заставляющие его искать для себя более защищённую среду (экосистему), но не раньше, чем он истощит ресурсы своей предыдущей экониши, оставив после себя полное опустошение с тем, чтобы у предыдущего покровителя уже не оставалось ни сил, ни возможностей его преследовать и ему отомстить (предусмотрительный).

 

Как уступчивому иррационалу-субъективисту (волоките)-ИЭИ, Есенину присуща способность быстро и легко ориентироваться в ситуации, извлекая для себя максимум выгоды при минимальной затрате средств. ИЭИ, Есенин  умеет легко и быстро входить в доверие. Стремительно расширяя круг своих знакомств, он с лёгкостью склоняет на свою сторону людей, привлекая их к решению своих проблем, быстро обрастает нужными связями,  сторонниками, сподвижниками и единомышленниками, готовыми разделять его взгляды и убеждения. С лёгкостью находит себе сочувствующих, готовых предоставить ему свою помощь (в том числе и материальную), подставить ему своё плечо. 

Как и любой волокита (уступчивый-иррационал-субъективист) ИЭИ, Есенин не признаёт разделения проблем на «свои» и «чужие», и по этой причине не позволяет своим друзьям и знакомым отказывать ему в помощи. Более того, свои проблемы навязывает им как первоочередные. Любое проявление невнимания к нему или его проблемам его глубоко возмущает, заставляя искать поддержки и покровительства на стороне и  заводить себе дополнительных партнёров «впрок» – на тот случай, если возникнут осложнения с нынешним партнёром или будущим. Чего он, конечно же не исключает, а наоборот, предвидит по своей ЭГО-программной интуиции времени (-БИ1иэи), поскольку, как и любой предусмотрительный («накопитель»),  внедряясь в систему и обхаживая её доминанта, ИЭИ, Есенин рассчитывает в будущем   присвоить себе – перетянуть на себя – все материальные ценности, ресурсы и привилегии своего покровителя, которые ему так или иначе придётся истощить.  Поэтому поиск новых и перспективных возможностей ИЭИ, Есенина – как уступчивого иррационала прежде всего сводится к поиску лучших условий существования во времени и в пространстве, исходя из личных возможностей (своего субъективного мнения о них) и условий окружающей среды, что обусловлено приоритетными ценностями его психотипа, доминирующими в квадрах субъективистов). 

 

Творческая эмоциональная реализация ЭГО-программы ИЭИ, Есенина –  его манипулятивная ЭГО-творчсекая этика эмоций (+ЧЭ2иэи) – квестимная, стратегическая, аристократичная этика эмоциональных преимуществ, позволяет ИЭИ, Есенину гибко и изобретательно создавать удобный ему в той или иной ситуации эмоциональный фон, благодаря чему ему довольно быстро удаётся завоевать расположение каждого нового покровителя. Достаточно только захотеть воспользоваться его опекой, проникнуть в управляемую  им систему,  найти в ней какие-то преимущества, удобные для себя условия и льготы, а там уже можно и смело в неё внедряться. Сначала «через уступку» пристроиться к ней, а затем уже смело брать  «реванш» и подстраивать её под себя, устраиваясь на преимущественных и приоритетных позициях.

 Возникшая привязанность к новому и более интересному (перспективному, удобному, выгодному) партнёру  и субъективная оценка значимости личного отношения к нему побуждают ИЭИ, Есенина как уступчивого-иррационала-субъективиста переходить от одного партнёра к другому (или совмещать одного партнёра с другим), менять одну семью (систему) на другую или совмещать их, дополняя одну другой, в поисках лучших условий существования. Побочные эффекты всех этих поисков, совмещений и перемещений могут быть травмирующими для тех, кто оказывается вовлечён в эти «транзитные» партнёрские отношения, – страдает от их непрочности и непродолжительности, считает их неполными и неполноценными и ощущает в них себя «случайным партнёром» — «переменной величиной», а свой дом — «перевалочным пунктом».

Сам же ИЭИ, Есенин  в силу своей эмоциональной (+ЧЭ2иэи) и демонстративной этической (-БЭ8иэи) маневренности (+ЧЭ2иэи) такое положение считает для себя приемлемым и удобным. А во многих случаях и единственно возможным. 

I-1-3. УСТУПЧИВЫЙ-ИРРАЦИОНАЛ-СУБЪЕКТИВИСТ (ВОЛОКИТА)-ИЭИ, Есенин в поисках нового покровительства. 

По мере захвата и накопления чужих возможностей, чужого времени и чужих ресурсов, ИЭЭ, Есенин, ставит перед собой всё более амбициозные задачи и цели. Тактично втираясь в доверие, он представляется человеком более чем скромных запросов, опека над которым не потребует особых расходов. 

Поначалу, «становясь на довольствие» в чужом доме, «пригреваясь под чужим крылом», он делает вид, что крайне смущается оказываемым ему гостеприимством – за столом сидит с видом измученного странствиями «бесприютного скитальца» (или «несчастного беженца»), который наконец-то получил приют и теперь может отдохнуть и утолить голод. С жеманным смущением, с умилённо-признательным и кротким выражением лица, громко вздыхая и часто моргая слегка влажными от волнения глазами, – так, словно он готов сию минуту расплакаться от переполняющей его «благодарности», ИЭИ, Есенин сидит за столом в доме, который теперь посчитает своим новым укрытием от невзгод суровой действительности, – своей новой «крышей», хозяйка (или хозяин) которой теперь будет о нём заботиться, опекать, оказывать своё покровительство, за которое ИЭИ, Есенин будет платить ему (или ей) глубокой привязанностью до тех пор, пока не истощит его (или её) материальные ресурсы. 

Поначалу, чтобы прижиться в доме, он даже возьмёт на себя некоторые незначительные и самые необременительные домашние  обязанности: может подавать хозяйке тапочки, когда она приходит с работы, сервировать стол к ужину, ходить вместе с ней по магазинам, строго следя за тем, чтобы при этом ему перепадали от неё какие-нибудь подарки или что-нибудь вкусненькое, умильно глядя на неё всякий раз, когда она это делает, или напряжённо застывая и выжидательно глядя на неё (или на желаемую вещь), когда она забывает, или не решается этого сделать, воспринимая её нерешительность (или нежелание) как сигнал к тому, что ему пора подыскивать себе другую «крышу» и другое «тёплое крыло». 

Впрочем, другое крыло, и другую, более надёжную и респектабельную «крышу» предусмотрительный волокита (уступчивый-иррационал-субъективист)-ИЭИ, Есенин будет подыскивать себе в любом случае, зная, что ресурсы его нынешних покровителей (о доходах и расходах которых он осведомлён не хуже, а иногда и лучше их самих) скоро закончатся, и вынашивая более амбициозные планы на будущее. А чтобы приблизиться к осуществлению этих планов,  он начинает с ещё большим усердием истощать запасы нынешнего гостеприимного дома, чтобы скорее пойти к другому, успокоив тем самым тревогу о своей будущей неустроенности, сама мысль о которой заставляет его жалеть себя и требовать к себе сострадания со стороны своих покровителей. 

«Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом» – гласит популярная в бета-квадре пословица, и стимулируемый ею по своей активационной, инертной логике соотношений (-БЛ6иэи) – квестимной инволюционной, демократичной логике системных нормативов и альтернатив, мечтатель-ИЭИ, Есенин как позитивист-фаталист (предусмотрительный иррационал) не позволит себе в ней разувериться и от неё отступить. Из денщиков – в генералы, а то и в маршалы, – это ли не достойная его мечты сказочная карьера! 

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» – поют в прогрессивном бета-квадровом обществе, внушая каждому, что человек сам управляет  своей судьбой. И, веря в своё высокое предназначение,  следуя за своей «счастливой звездой», доверяя своей интуиции и приближая счастливый миг будущих великих завоеваний (Парижа или Москвы, – какая разница!), новоявленный «Растиньяк» (ИЭИ Есенин) продвигается всё дальше и дальше ввысь по карьерной лестнице, меняя своих покровителей, обирая до нитки всех предыдущих опекунов и наговаривая на них последующим, чтобы быстрее вызвать к себе у них сочувствие и желание взять его «под крыло». 

«Ласковый телёнок двух маток сосёт» – гласит народная поговорка, и ИЭИ, Есенин в поисках наилучших условий существования берёт её на вооружение, не останавливаясь на достигнутом и меняя одного партнёра на другого или совмещая последующего с предыдущим, будучи (как иррационал-субъективист) убеждён,   что полагаться во всех случаях жизни только на одного партнёра, да ещё хранить ему верность – это верх легкомыслия, если не сказать большего! Ведь это даже неделикатно и неэтично, – возлагать на одного человека все надежды на будущее, взваливать на него одного такую непосильную нагрузку, использовать только его ресурсы и связи, примеряться только к его целям и строить с  ним общие амбициозные планы! Нормальный человек не возьмёт на себя такой непосильной ответственности, – испугается, что его притянут потом за обещания, разорвёт отношения и  сбежит. Да ещё и выставит такого наивно-доверчивого партнёра на посмешище, объявив его дураком: разве можно всего столько и сразу требовать от одного человека? А время-то не ждёт! Другие уже успевают осмотреться, обжиться, продвинуться, сделать карьеру! А это значит, что для экономии времени и материальных средств, нужно параллельно использовать ресурсы других партнёров, и чем больше их будет, тем лучше. 

Втираясь в доверие, ИЭИ, Есенин как уступчивый-тактик каждому новому партнёру навязывает свою игру «в поддавки»,  – свою лесть, обходительность и демонстративную деликатность и свой имидж «прекрасного принца», который «случайно попал в трудные обстоятельства» (или играя в изнеженную «принцессу на горошине», которая случайно попала под дождь), а потому нуждается в помощи добрых и отзывчивых людей. Пригревшись под «тёплым крылышком», мнимый «прекрасный принц»-ИЭИ, Есенин быстро превращается в ласкового, игривого «котёнка» – ревнивого и требовательного «любимчика» главы системы, безраздельно перетягивающего на себя всё внимание и заботу своего «попечителя» и настраивая его (или её) против остальных членов его семьи. При этом никакой материальной или практической помощи ИЭИ, Есенин гостеприимным хозяевам дома оказывать не будет – на то они и «благодетели», чтобы заботиться о нём и делать для него добрые дела. Изначально настроившись на получение услуг, льгот и материальных благ, привыкнув получать, ИЭИ, Есенин не будет на работать отдачу! Целенаправленность его установок в этом плане соблюдается им неукоснительно. От работы он постоянно отлынивает, намекая на то, что работает «любимчиком», растрачивает свои душевные силы, а это тоже дорогого стоит, и в ответ на требование хозяев заняться делом может попросту упасть на кровать, принять позу подчинения (лечь животом кверху и свесив кисти рук  вниз) и, грациозно изгибаясь, перекатываться с боку на бок,  принимая соблазнительные позы, а увидев, что хозяйка смягчилась, предлагает ей самой сделать порученную ему работу, обещая дождаться её, когда работа будет закончена, либо предложит ей отдохнуть рядом с ним, ссылаясь на свою любимую поговорку: «Если хочешь поработать, ляг, поспи и всё пройдёт!».  

Физически тяжёлую работу по дому ИЭИ, Есенин тоже переложит на плечи хозяйки, а сам, полёживая на диване и лениво перебирая струны гитары, будет снисходительно наблюдать, как она своими силами передвигает мебель и  делает в доме ремонт, стараясь создать ему ещё более комфортные условия. Бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх вытеснения в парии и в чернорабочие побуждает ИЭИ, Есенина претендовать на самое привилегированное положение в системе. 

Со временем, «войдя в рост и в силу», убедившись в своей безраздельной власти над «опекуном» и подсобрав достаточно материальных средств и полезных связей, ИЭИ, Есенин покидает его гостеприимный дом, – выходит из-под «тёплого крыла», не оставив на «птичке-благодетельнице» даже пёрышка, – обдерёт её всю дочиста, «слопает» её вместе с «крылышками», чтобы впредь никому от неё ничего больше не перепало. Переходя на новую «кормовую зону», ИЭИ, Есенин, как и любой предусмотрительный, уничтожает старую, оставляя после себя руины и пепелище – «выжженную землю», на которой уже ничего не взойдёт, а, значит, и средств отомстить ему за произведённые разрушения у бывших его покровителей  уже  не останется. А чуть только у них накопятся новые материальные средства, как ИЭИ, Есенин уже, тут как тут, – «пришёл собирать новый урожай!» – для чего и возобновит отношения самым кратчайшим способом. Может просто вернуться, открыв дверь их дома своим ключом и пройти в их спальню. Как это сделал однажды милейший представитель этого психотипа, расставшийся с содержавшей его несколько лет гражданской женой после того, как разорил её полностью, втянул в долги, заставил её взять кредит и, прибрав к рукам ещё и эти деньги, снова её обобрал. Решив, что она уже не поднимется, он вынес из её квартиры всё самое ценное и покинул её с намерением больше к ней не возвращаться. Но узнав, что она устроилась на  престижную работу и скоро начнёт хорошо зарабатывать, тут же вернулся, – открыл дверь её квартиры своим ключом (ей на безденежье поначалу не на что было даже замок сменить), прошёл напрямую в  её спальню и расположился в её постели. В тот вечер она возвращалась домой не одна, а с новым приятелем, которого пригласила к себе на романтический ужин, не подозревая, что дома её ждёт сюрприз, который вскоре и был обнаружен:  уютно устроившись и томно потягиваясь, в её кроватке лежал «ласковый котик»-ИЭИ, Есенин, случайно выбравший для примирения с ней самый неподходящий момент. Новый друг, увидев всё это, тут же её покинул и даже подарки свои забрал,  а «милый котёнок», жеманно извиваясь, ушёл вскоре после него, «промурлыкав» на прощание что-то насмешливое и оскорбительное, – он-де свою задачу выполнил: её надежды на будущее счастье разрушил, альтернативной поддержки её лишил, теперь можно подумать и о себе. 

Подолгу задерживаться на одном месте ИЭИ, Есенин не может, – жаль упускать другие возможности, которые он всюду отслеживает по своей наблюдательной интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи) – квестимной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, а потому постоянно ищет себе новых покровителей повсюду, не забывая пользоваться  поддержкой и настоящих, и бывших своих покровителей, появляясь, как ясно солнышко, то в одном, то в другом месте, прикидывая (по оказанной встрече), сколько времени он ещё сможет пользоваться их опекой, собирая  тайком «сувенирчики на память», припрятывая их в своих «заначках», тем самым  создавая для себя возможность придти за ними опять.  Заодно и прикинет возможность устроить им на прощание подвох, причиняющий серьёзный материальный и моральный ущерб, чтобы напоследок изрядно их выбить из колеи и лишить возможности тут же, по горячим следам ему отомстить. Разумеется, в другом месте, будущим покровителям он будет о них говорить только плохое, когда придёт «бесприютным скитальцем» – беспомощной «потеряшкой» – искать у них защиты от жизненных неурядиц и «приручаться» к ним под их тёплым кровом, не забывая  приглядывать и за другими гостеприимными домами в надежде, что и там проявят к нему расположение. Будет нежданно-негаданно появляться и у тех, и у других, а чуть почувствует, что стал кому-либо в тягость, тут же напомнит им об ответственности за тех, кого они «приручили» (обычная песенка Хитрого Лиса).  Таким образом, «приручённый» со всех сторон и ограждённый всеобщей любовью, он будет пользоваться плодами всех «возделанных» им «участков» его будущего и настоящего благополучия, поскольку на каждый из них он потратил частицу своего времени и своего душевного тепла, в каждый из этих домов пришёл со своей лучезарной улыбкой и теперь  каждый из них считает себя  в праве рассматривать как свою законную эконишу  – свою систему, в которую он уже внедрился, свой дом, где он уже прижился, – свою семью, к которой он уже «приручился», – свой кров, под которым уже пригрелся,  и свою «кормовую зону», которую ещё не полностью истощил, и потому отказываться от неё не намерен. Себя, «приручённого», он уже оттуда выставить никому не позволит, поэтому на всех возможных «конкурентов», пользующихся большим расположением и любовью хозяев дома, смотрит с ненавистью и опаской. Чаще всего такими его «конкурентами» становятся дети хозяев дома, активно претендующие на любовь своих родителей. И именно за право быть ещё большим «любимчиком» главы системы, чем они сами, ИЭИ, Есенин и борется с ними своими методами: подглядывает за ними,  плетёт против них интриги, ябедничает на них, фискалит, настраивает против них их (как правило, одинокого) родителя, одновременно перетягивая любовь их родителя (своего «покровителя») на себя и требуя для себя всё больших доказательств его любви, ещё больших льгот и привилегий, завоёвывая таким образом место негласного, но фактического доминанта в системе – теневого её лидера, крепко внедряясь в неё,  истощая её материальные ресурсы, запасаясь ими впрок из расчёта своих будущих перемещений на другие «кормовые зоны», из опасений, что поиски новой «гостеприимной крыши» могут продлиться ещё очень долго и тогда все «вырученные средства»  ему придётся потратить на себя (предусмотрительный). 

I-1-4. УСТУПЧИВЫЙ-ИРРАЦИОНАЛ-СУБЪЕКТИВИСТ (ВОЛОКИТА)-ИЭИ, Есенин. Отношение к чужим ранговым преимуществам, к измене, ревности и вытеснению из системы. Активация по аспекту логики соотношений. 

К ранговым преимуществам других членов семьи (членов системы) ИЭИ, Есенин, настораживаясь по своему активационному  аспекту  логики соотношений (-БЛ6иэи) – инволюционной, реконструктивной, негативистской, демократичной, упрямой, стратегической, предусмотрительной логике системных нормативов и альтернатив, относится крайне болезненно – чрезвычайно ревнив. А силу инертности и инфантильности (по расположению в модели) этого аспекта

– надолго мстителен,

– предусмотрительно мстителен,

– стратегически мстителен (мстит по далёким перспективам и планам),

– и по-детски мстителен – из-за пустяков крайне обидчив и мнителен. 

При любом несправедливом на его взгляд распределении  материальных благ и привилегий ИЭИ, Есенин может предположить, что его уже вытесняют из системы (выживают из дома, изгоняют из-под крыла).  Обижаясь на неуважительное (как ему кажется) к себе отношение, напускает на себя страдальческий вид, мученически закатывает глаза, ходит по дому  с кислой, кривой и презрительной  улыбкой обречённого на изгнание страдальца и, изображая презрение к  (неблагодарному в ответ на его, ИЭИ, Есенина, привязанность и ласку) хозяину дома, делает такое выражение лица, словно его сейчас стошнит. Поведение  ИЭИ, Есенина при этом тоже меняется: он становится чрезвычайно требовательным, капризным, обижается по каждому пустяку, подступая к другим членам системы с самыми вздорными придирками и обвинениями.  Если  и после этого на него не обращают внимание, он устраивает возрастающий по ярости эмоциональных атак скандал (по принципу «либо пан, либо пропал») и успокаивается только тогда, когда получает неоспоримые привилегии и значительные преимущества по сравнению с остальными (вытесняемыми в нижние слои иерархии) членами системы, включая и её главу). Тогда ИЭИ, Есенин ходит, высокомерно поджав губы, задрав нос и, с презрением глядя на других членов системы, время от времени в их присутствии спрашивает доминанта: «Кто в доме любимчик?». И услышав, что «любимчик» – он, торжествующе поглядывает на других домочадцев. Но заметив, что, кто-то из членов семьи, снова пользуется расположением доминанта, а ему опять уделяют меньше внимания,  снова мрачнеет, страдальчески закатывает глаза, ходит злой, возмущённый обиженный, накручивает себя, накапливает гнев, раздражение и разряжается новым скандалом, обеспечивая себе ещё большие ранговые преимущества по сравнению с другими.  

Неудовлетворённый ИЭИ, Есенин даже на фотографиях, в обнимку с разочаровавшей его партнёршей, выглядит несчастным: руки бессильно свисают, как плети, плечи приспущены, на лице страдание, а в глазах тоска, мольба о спасении и надежда, что какая-нибудь добрая душа проникнется к нему состраданием и «спасёт» – проявит к нему интерес и возьмёт под свою опеку. Случается, что и рядом с дуальной партнёршей ИЭИ, Есенин выглядит таким же несчастным и посылает сигналы с мольбой о спасении мимикой и взглядом. В тех случаях, когда материальное положение дуальной партнёрши не кажется ему достаточно прочным  или она требует от него слишком больших затрат сил и времени на достижение успеха в его профессиональной карьере, его мечта о доброй, снисходительной и щедрой благодетельнице, которая увидит, как он несчастлив в этом альянсе, и протянет ему руку помощи, выражается у ИЭИ, Есенина на лице, сквозит в  многозначительном, страдальческом взгляде в выражении усталости и жалости к самому себе, которое буквально не сходит с лица ИЭИ, Есенина, озабоченного поисками прочной, благоустроенной «крыши» и   надёжного, щедрого партнёра-донора, который примет ИЭИ, Есенина таким, какой он есть – благодарным  и нежным в обмен за заботу. А если у покровителя уже есть какие-то члены семьи, ИЭИ, Есенин будет с ними мил и приветлив, но только до тех пор, пока будет уверен, что они ничего не имеют против его присутствия в их семье, –  не настраивают против него его покровителя, не готовятся вытеснить его из сферы его внимания, не стараются выжить его из дома, выставить за дверь, не ревнуют к нему хозяина дома, не строят козни, не плетут интриги, не намекают ИЭИ, Есенину на его затянувшееся иждивенчество, не заставляют его отстаивать своё место под «крышей», борясь за свои привилегии и повышая свой ранговый статус любыми путями. Но уже при первых признаках притеснения и вытеснения ИЭИ, Есенин, кроме того, что готовится «к бою»  – к защите своих привилегий всеми доступными средствами, он ещё и готовится к переезду под новую крышу: активно ищет нового партнёра-донора, бросая заинтересованные и умоляющие взгляды на каждого, кто ему кажется более-менее подходящим для этой роли, и собирает «припасы в дорогу» – ценные вещи и материальные средства, которые пригодились бы ему в будущем и помогли бы пережить трудные времена поиска и выбора наиболее подходящего защитника его интересов из всех возможных в сложившихся обстоятельствах. Иногда ИЭИ, Есенин кажется себе крайне неприхотливым в  выборе нового партнёра-донора и  своего временного пристанища, но по мере расширения выбора (а этим вопросом ИЭИ, Есенин занимается постоянно и очень активно), он становится всё более и более взыскательным. Не меняется только схема: внедрение в систему, завоевание доверия и расположения будущего партнёра-донора, обустройство в системе и поиск укромного места в ней, которое постепенно становится всё более выгодным, преимущественным и перспективным. Основательно внедрившись в систему и прижившись в ней, ИЭИ, Есенин полностью перетягивает на себя внимание и материальные ценности своего нового партнёра-донора: став для него жизненно необходимым – как воздух, как луч света в окошке, ИЭИ, Есенин начинает всеми возможными средствами стимулировать своего партнёра-донора к накоплению больших материальных  средств, большую часть которых он  опять же перетягивает на себя. Пока у нового партнёра-донора есть возможность зарабатывать и накапливать материальные средства, ИЭИ, Есенин остаётся с ним, неустанно следя за его финансовым положением и одновременно отслеживая возможность найти себе другого благодетеля и перейти  под его опеку. К прежнему партнёру-донору он будет время от времени возвращаться, пока не исчерпает его сбережения и кредитоспособность полностью.  

Ревнуя своих партнёров-доноров ко всем, кто может претендовать на их расположение, ИЭИ, Есенин и сам время от времени заставляет их ревновать, флиртуя с другими у них на глазах, чтобы почувствовать силу их привязанности, следуя примитивному принципу: «ревнует, значит любит», но замещать себя другими «любимчиками» ИЭ, Есенин им не позволяет. Как и у любого иррационала-субъективиста (волокиты) ревность у ИЭИ, Есенина проявляется как реакция на вытеснение из системы и сопровождается ощущением страха вытеснения из среды обитания, ощущением бесприютности своего существования в этом мире и осознанием необходимости поиска новой кормовой зоны и благоприятной экосистемы – новой экологической ниши, чтобы было где ему, бесприютному, голову приклонить. В числе прочего рассматривает и необходимость вернуться к прежним своим партнёрам донорам  в надежде снова войти к ним  в фавор и найти у них долговременное пристанище, особенно если они сейчас пошли в гору и обросли выгодными связями, которыми он хотел бы воспользоваться.  В крайнем случае, за неимением более выгодных вариантов волокита-ИЭИ, Есенин может вернуться и к прежней, исчерпавшей свою финансовую базу и экологический потенциал, партнёрше-донору и сказать: «Меня оттуда выгнали, я к тебе пришёл... Не прогонишь?.. Они со мной так подло поступили!..» – и далее следуют рассказы о его «злоключениях», которые длятся не одну ночь….

Выставить за дверь волокиту-ИЭИ, Есенина бывает чрезвычайно трудно. (Хотите увидеть истинное лицо волокиты – уступчивого иррационала-субъективиста – укажите ему на дверь). С первого раза это мало кому удаётся. Как и любой волокита (иррационал-субъективист), ИЭИ, Есенин за своё место в системе, за освоенную им эконишу борется крайне ожесточённо: да гори хоть весь мир синим пламенем, он своего облюбованного и обжитого им места в системе никому не уступит. Чтоб освободить от него это место приходиться и полицию вызывать, и вещи его за порог выкидывать, и выпроваживать его за дверь со всеми «почестями» – и силком, и пинком... Да только всё впустую: спустить себя с лестницы ИЭИ, Есенин не даёт, ожесточённо сопротивляется вытеснению, цепляется за ручку двери, за перила, за каждую ступеньку. Вещи свои обратно пропихивает в квартиру. Крик и визг поднимает такой, что все соседи сбегаются посмотреть на происходящее.

Насиженное место в системе иррационал-субъективист (волокита)-ИЭИ, Есенин покидает только после того, как находит лучший альтернативный вариант. Да и то ненадолго: от него ещё не успели отдохнуть его прежние опекуны, как он снова появляется на пороге  их дома под благовидным предлогом, – якобы, что-то важное забыл захватить, или просто зашёл на огонёк, рассказать, как с ним подло поступили в другом месте. Заодно может попытаться снова пристроиться в прежней системе. Начнёт вспоминать: «Ведь нам с тобой хорошо было вместе!..». А чуть только почувствует себя прощённым, тут же начнёт вести себя, как полноправный хозяин дома: станет перетягивать привилегии на себя, притеснять слабых, зависимых членов семьи, снова будет втираться в доверие к тем, кто ведает распределением материальных благ, льгот, привилегий, ресурсов. С ними он снова станет разыгрывать роль «милого котика», ревниво удерживая всё их внимание на себе и не подпуская к их милостям других членов семьи, устраивая сцены ревности всякий раз, когда кому-либо из домашних (и в первую очередь детям) перепадает больше нежности, ласки, подарков, любви и внимания, чем ему.  Но одновременно с этим, независимо от отношения к нему хозяев дома, ИЭИ, Есенин будет продолжать искать для себя лучший, альтернативный вариант на стороне  – на тот случай, если его нынешним покровителям снова захочется вызвать полицию. 

Но даже после того, как бывшим опекунам удаётся заставить ИЭИ, Есенина покинуть их дом навсегда, спокойная жизнь возвращается к ним ещё очень нескоро. Прежде всего, им приходится менять замки на входных дверях, потому что ключи от их дома ИЭИ, Есенин им не возвращает, а если даже вернёт, всё равно сделает дубликаты ключей и с их помощью проникнет в их дом. Будучи застигнут врасплох, объяснит, что забыл какую-то свою вещь, а заодно и прихватит чужую, хозяйскую. И будет всякий раз заявляться к ним в  дом  в их отсутствие (зная их распорядок) и тянуть то одно, то другое. (Как это делала одна юная девушка ИЭИ, Есенин, которой отказали от дома родители её школьной подруги. В порядке мести она им ещё долго напоминала о себе, – проникала в их дом через окно, пропиливая пилочкой для ногтей сетку от комаров в открытых окнах, и обворовывала их, утаскивая самое неприметное из того, что было получше и подороже. Из тайных сбережений хозяев она украла 1.200 долларов – тянула из пачки сотенные купюры, пока хозяева не заметили, что  пачка стала уж слишком тонкой, тогда и дознались, кто их обворовывает.  Хотели вызвать полицию, но их дочь и её школьная подруга (СЛЭ, Жуков) стояла за неё горой, и от этой меры пришлось  отказаться.). 

Изгнанный из-под опеки ИЭИ, Есенин обычно подолгу мстит недавним своим благодетелям. Может заляпать двери их дома смолой или залить быстро затвердевающим клеем  замочную скважину. Но всё это мелочи по сравнению с телефонным терроризмом, который устраивает им ИЭИ, Есенин, угрозами и оскорблениями напоминая о том, что он за ними следит, и разговаривая с ними, нарочито растягивая слова, дразнящее ласковым тоном с пугающе вкрадчивыми интонациями, какими обычно маньяки в фильмах говорят со своими жертвами. ИЭИ, Есенин узнаваем по таким интонациям, даже если пытается изменить свой голос по телефону. Представители других психотипов таким голосом, с такими интонациями не разговаривают, – имитировать их чрезвычайно сложно даже профессиональным артистам. Отомстить за вытеснение ИЭИ, Есенин может и без всяких угроз, как это сделал прелестный юноша-ИЭИ, Есенин – главный герой фильма «Сатана» (СССР, 1990), похитивший и сразу убивший дочь своей бывшей пассии-покровительницы, а потом ещё несколько дней изменённым голосом, но с характерными для ИЭИ, Есенина садистскими интонациями вымогавший за (уже убитую) девочку выкуп в сто тысяч рублей. Получив выкуп, он ещё имел наглость встретиться с матерью девочки и поиздеваться над ней, прежде чем сбежал от неё навсегда. 

Напоминать бывшим партнёрам-донорам о том, что он опасен, злопамятен, обид не прощает и будет за них мстить, изобретательный на все формы мести, уверенный в своей безнаказанности, ловкости, хитрости и изворотливости ИЭИ, Есенин может и во время своего проживания в их доме, в порядке профилактического террора запугивая и предостерегая их этим на будущее (в соответствии  с бета-квадровым принципом: «боятся – значит, уважают») и после того, как недавние благодетели попытаются выставить его за порог. В покое он оставит их только после того, как они поменяют свой адрес, сменят круг общих знакомых и сделают всё возможное, чтобы он окончательно потерял их из виду. 

I-2. Программы социальной успешности ЭИИ, Достоевского как интроверта-координатора дельта-квадры. 

I-2-1. ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского как накопление этических преимуществ и создание высоконравственных форм тотального умиротворения.

 

ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского – эволюционная,  дельта-квадровая,  позитивная, стратегическая, рассудительная, деклатимная, уступчивая, этика отношений (+БЭ1) – аристократически-возвышенная этика нравственного превосходства сводится к максимализации позитива

в этических отношениях.

 

Эволюционность – стремление сохранить, улучшить и приумножить всё лучшее в этических отношениях (+БЭ) делает Достоевского конформными по отношению к существующему (или навязанному ему) порядку и другим реалиям окружающей его действительности, побуждая находить в них достоинства и преимущества, ссылаться и указывать на них, отстаивать их, охранять, ограждать от распада и деградации, принимать за основу и развивать традиционно и творчески.

 

ЭГО-программная эволюционная этика нравственных преимуществ (+БЭ1) побуждает ЭИИ этически преобразовывать мир позитивным примером личного самопожертвования и самоотречения в пользу всех обойдённых и угнетённых, нуждающихся в этической защите, в нравственном оправдании, в моральной поддержке и покровительстве. («Иди к униженным, иди к обиженным – там нужен ты!»)

 

Деклатимность с её интегрирующими свойствами, среди которых и объединение с окружающей средой, и сокращение пространственно-временных отношений, в сочетании с рассудительностью, позитивизмом и стратегией способствует совмещению несовместимых этических приоритетов  путём размывания границ понятий добра и зла  и (вследствие этого) поверхностного сглаживания их антагонистических противоречий для установления благоприятных этических отношений, которые впоследствии можно будет эволюционно развивать и совершенствовать, устремляя их к идеалу, который ЭИИ, Достоевский видит в тотальном умиротворении и примирении всех со всеми посредством сглаживания конфликтов и  ценой взаимных уступок, следуя принципу:  «Худой мир лучше доброй ссоры»,  призывая обиженных к терпению и смирению и показывая личный  пример самоотверженной кротости, подавляя и «проглатывая» нанесённую ему  обиду. 

 

Этот  «абсорбционный» способ избавления от обиды (сначала проглотить обиду, а потом «забыть» о ней – вывести из памяти, как отработанный материал) удобен для деклатимов и их деклатимной модели  с её интегрирующими и абсорбирующими свойствами, в силу «всеядности» которых обиду можно и нужно принять в себя – «проглотить», как горькое лекарство, или  «съесть», как лимон, а потом выразить совершенно противоположную эмоциональную оценку, сменив её с отрицательной на положительную: «проглотить гадость не поморщившись», – «съесть лимон  с улыбкой», демонстрируя  обидчикам своё моральное превосходство, как того требует деклатимная, иерархическая этика высоконравственных отношений – ЭГО-программный аспект ЭИИ, Достоевского (+БЭ1), – амбициозная и субъективно-идеалистическая этика нравственных преимуществ, позволяющая ЭИИ, Достоевскому завоёвывать моральное превосходство  и из последних становиться первым  в своём собственным воображении и в созданной в нём мнимой, воображаемой реальности, которой Достоевский творчески (по творческому своему аспекту альтернативной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2) подменяет реальную действительность, защищаясь и отгораживаясь от неё  воображаемой – мнимо-реальной – действительностью, выдавая желаемое за действительное всякий раз, когда ему это удобно и выгодно,  используя для этого свойственную деклатимам самоуверенность, самовнушение и глубочайшую убеждённость в своей правоте.

 

Ввиду присущей ему нерешительности, замещаемой рассудительностью, и в силу  вытесненного на слабый уровень СУПЕРЭГО, на позицию ТНС (точки наименьшего сопротивления) проблематичного (для ЭИИ, Достоевского) аспекта деклатимной  волевой сенсорики (-ЧС4), противоборствующей своим волевым подавлением с его ЭГО-программой, –  идеалистически возвышенной этикой  отношений (+БЭ1), ЭИИ, Достоевский является принципиальным противником всякого рода насилия и насильственного произвола. Поэтому лучшее, что он может предложить обиженному человеку (в том числе и себе), – это смириться с обидой и с пережитым  унижением,  отказаться от мести, предоставив её Высшим Силам; поверить в неизбежность наказания обидчика Провидением, а поверив в это, отпустить обиду от себя, – отбросить, сказать: «Улетай, обида!», послать её куда подальше в своём воображении (можно вместе с обидчиком), и она улетит. После чего, в соответствии с миротворческим заповедями  идеалистически-возвышенной ЭГО-программной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1),  обидчика следует простить, как бы тяжела его вина ни была, убеждая себя, что наказание свыше его не минует. После того, как все эти ритуалы примирения с обидой и обидчиком завершены, можно облегчённо вздохнуть и почувствовать себя успокоенным и освобождённым от тяжёлого «инородного» груза в виде угрызений совести за несовершённую месть, которая до этого не давала покоя ни днём, ни ночью, заставляя терзаться обидой и болью за перенесённые страдания и унижения.

 

После того, как инцидент с обидой, благодаря способности  к самовнушению (свойственной всем деклатимам, в том числе и ЭИИ, Достоевскому),  будет считаться исчерпанным, можно будет вернуть себе спокойствие, состояние умиротворения и хорошее настроение: тучи над головой рассеются, всё вокруг заиграет яркими красками  (благодаря присущему ЭИИ, Достоевскому позитивизму), жизнь снова станет приятной, и волноваться уже будет не о чем. По крайней мере, до следующей обиды, от которой миролюбивый и уступчивый перестраховщик (предусмотрительный - рационал - объективист)-ЭИИ, Достоевский  постарается себя оградить. А для этого он попытается примириться с реальным (или потенциальным) обидчиком, будет с ним приветлив и дружелюбен, всем своим видом показывая, что обиду ему он уже давно простил, подавая своё прощение как аванс будущих доброжелательных отношений,  рассматривая её как гарантию ответного миролюбия, считая, (в ослеплении собственным – деклатимно-этическим – идеализмом), что за его уступку ему будут платить встречной уступкой, а за добро – добром.

 

Если обидчик снова начнёт унижать ЭИИ, Достоевского и высмеивать его готовность выслуживаться перед  ним, указывая на его беспринципное отношение к обиде и на отсутствие самоуважения и чувства собственного достоинства, Достоевский посмеётся вместе с ним, превращая его издевательства в шутку. Со свойственной деклатимам способностью менять оценку происходящему с отрицательной на положительную и наоборот, что позволяет им оценивать зло, как добро и менять добро и зло местами, Достоевский проигнорирует негативную точку зрения обидчика, поскольку объективное своё унижение, в своей собственной субъективной оценке он представит возвышением: «Я выше его насмешек и горжусь этим!» – скажет себе ЭИИ, Достоевский, усматривая своё моральное превосходство в том, что он не усугубляет свою вражду с обидчиком, а наоборот, – подчиняясь его террору, беспрекословно признаёт его власть над собой, а, значит, и выбирает самый бесконфликтный способ поведения, тем самым склоняя его к миру. А поскольку мир всегда лучше вражды, соответственно, и миротворец-ЭИИ, Достоевский нравственно выше и достойнее своего обидчика. Из чего следует, что и все унижения со стороны обидчика, унижают теперь самого обидчика и возвышают миротворца-ЭИИ, Достоевского, прибавляя ему бонусы за переносимые страдания, – его и так пинают, и этак, а он ползает перед своим обидчиком и целует ему руки, умоляя его не бить. Но при этом убеждённо считает себя нравственно выше и достойнее его, потому что таким образом склоняет его к миру. Если разозлённый его угодничеством обидчик снова проявит агрессивность, ЭИИ, Достоевский, признавая за противником силовое превосходство и пасуя перед ним,  склоняется к ещё большим уступкам, готовясь  подставить и другую щёку для удара. «Худой мир лучше доброй ссоры» – убеждает он себя и других, навязывая всем вокруг своё мнимое примиренчество и не замечая за ним реального попустительства злу.  Игнорируя объективные противоречия и антагонизмы,  миротворец-ЭИИ, Достоевский  с фанатичной убеждённостью в своей правоте проявляет исключительное упрямство в стремлении примирить непримиримое, пытаясь личным примером и личными уступками доказать то, что испокон веков было и в теории, и на практике многократно опровергнуто другими. 

 

I-2-2. ЭТИК-МОРАЛИСТ (УСТУПЧИВЫЙ-РАЦИОНАЛ-ОБЪЕКТИВИСТ) ЭИИ, Достоевский в борьбе за мнимые нравственные преимущества любой ценой. Программа мнимого тотального умиротворения и кодекс «высоконравственного  человека» СУБЪЕКТИВНОГО ИДЕАЛИСТА, ЭИИ, Достоевского.

 
Субъективный идеализм ЭИИ, Достоевского представляет собой сочетание субъективной деклатимной самоуверенности, – самовнушения по признаку деклатимности – и алогичного, интуитивного инфантилизма, который по совокупности признаков этики, интуиции, деклатимности и рассудительности, часто проявляется в наивной и восторженной – инфантилизирующей – субъективно-деклатимной идеалистической позиции, ставящей качество объекта (или объективной реальности) в зависимость от личной установки: «Подумай о реальности хорошо, и она станет такой, какой ты хочешь её видеть!» («Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу».)

По мнению субъективного идеалиста ЭИИ, Достоевского принимать желаемое за действительное можно и нужно: «Надо верить в мечту, приближая (пусть даже только в желаниях) реальный мир к воображаемому, тогда мечта станет реальностью». Если действительность разочарует, если произойдёт «осечка», и желаемое не совпадёт с действительным, – тоже не беда: в другой раз получится. Главное – знать, что этот мир можно изменить к лучшему (личной волей, личным желанием, личным мнением). Если ты способен думать о нём, лучше, чем он есть, ты сможет открыть в нём скрытые резервы – открыть в себе или в других скрытые потенциальные возможности, способные привести к реальным улучшениям.

 

В свете таких идеалистических убеждений становится возможной программа подавления конфликтов, основанная на этических преимуществах деклатимной этики отношений – этики «высоких отношений» ЭИИ, Достоевского и связанным с ней кодексом «высоконравственного человека»  – набором защитных мер, продиктованных необходимостью выживания и инстинктом самосохранения:

1.      Высоконравственный человек незлобив, умён и легко прощает мелкие обиды, а потому легко уживается с другими, подлаживаясь под общее настроение и мнение.

2.      Высоконравственный человек не раздражается по пустякам, не скандалит почём зря (аспект этики эмоций здесь выступает как антипод и антагонист этики отношений), а потому и не наживает себе врагов.

3.      Высоконравственный человек  не помнит обид, не держит зла, не скрывает своих добрых намерений – он открыт для добра и платит за зло добром, что особенно привлекает к нему окружающих.

4.      Высоконравственный человек открыто доброжелателен, демонстративно дружелюбен, предупредительно услужлив и любезен, легко и быстро располагает к себе людей и заводит новых друзей.

5.      Высоконравственный человек из любой сложной этической ситуации старается выйти с максимальным моральным преимуществом, подавив раздражение, победив собственную агрессию, одержав моральную победу над собой и своими негативными эмоциями, загладив конфликт, примирив себя со своим противником, погасив очаг напряжения.

6.      Высоконравственный человек ищет (и находит) альтернативные пути к примирению в любой сложной этической ситуации, избавляя себя от необходимости наживать врагов, мстить им за обиду и преумножать зло в этом мире.

7.      Высоконравственный человек должен при всех условиях придерживаться позиции «мир любой ценой», чтобы при необходимости

·         свести повод для конфликта к минимуму,

·         большую обиду – к мелкой, 

·         а мелкую обиду простить и забыть – аннулировать.

 

Главное – не доводить отношения до конфликта, конфликт – до драки, драку – для повода к мести.

 

А для этого требуется:

·         не наживать врагов;

·         не раздражать потенциальных мстителей;

·         быть кротким, скромным, смирным;

·         почаще говорить о своей скромности и смирении,

·         демонстрировать уступчивость и покорность;

·         при необходимости можно прикинуться больным, слабым беспомощным. (Кто знает, какой ты на самом деле? Главное, — за кого ты себя выдаёшь, кем представляешь.)

 

Вследствие этого, позиция высоконравственного человека в ракурсе аспекта этики нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского (+БЭ1) сводится к лозунгам: «Я – безобидный!», «Я не представляю опасности ни для кого!»,  «Меня не нужно бояться, преследовать, терроризировать, притеснять: я никому не причиняю вреда!», «Я – добрый и незлобивый!», «У меня много друзей. И никогда не бывает врагов. Я не умею их наживать!». «Со мной невозможно конфликтовать, потому что я этого не хочу! Я – за мир во всём мире!», посредством которых и реализуется  идея всемерного умиротворения ситуации всевозможными средствами с целью предотвращения конфликта любым способом.

 

Конфликт интересов при этом демонстративно нивелируется (сводится к нулю), границы этических и логических различий и противоречий, демонстративно стираются, понятия добра и зла становятся размытыми, обтекаемыми, плавно перетекают одно в другое и даже меняются местами, названиями и смыслами, препятствия к пониманию становятся мнимыми (или мнимо-реальными), разногласия  исчезают, уступая место осознанию общности целей и приоритетов, о которых почаще рекомендуется напоминать: «Вот видите: мы с вами и думаем, и говорим одинаково. Между нами так много общего! Зачем нам ссориться, если мы можем дружить и жить в мире.».

 

Реальный конфликт при этом представляется «мнимым» и «вымышленным» – становится «плодом воображения» для одной из сторон («потенциального зачинщика конфликта»). Другая сторона (миротворец-ЭИИ,  Достоевский) – ясно видит и убедительно «доказывает» (всевозможными средствами; преимущественно, – демонстративно доброжелательным и беспредельно уступчивым отношением), что причины для ссоры с таким дружелюбным человеком, как он, нет и быть не может никакой.

 

Интеллектуальная «игра -позиция» такого высоконравственного человека: «Ты не заставишь меня с тобой поссориться, если я этого не захочу!».

 

Ролевая, коммуникативная модель-маска – роль шутника –«джокера», готового любую резкость обращать  в шутку, а любую шутку – смягчить или обострить до колкости (при необходимости стереть грань между «игрой» и серьёзным отношением), так что становится непонятно: способен ли «шутник» всерьёз обижаться и обижать, или ему это ни в коей мере не свойственно, и он только разыгрывает роль обиженного, когда хочет привлечь внимание к своим проблемам. В конечном итоге «шутник» двусмысленно намекает (многозначно даёт понять), что его не следует воспринимать всерьёз, обижаться на него и мстить за обиду (равно как и давать повод для обиды и мести).

 

Двусмысленность и многозначность свойственны  ЭИИ, Достоевскому  как инфантильному интуиту-деклатиму-аристократу   и необходимы для возможного самоутверждения в системе, (в иерархии) на доминирующих позициях после того, как он утвердится в ней в качестве «безобидного шутника» и перестаёт казаться опасным для окружающих (потому что его никто уже не воспринимает всерьёз). Тогда и настанет время подумать о повышении правового и социального статуса, чтобы до конца жизни не ходить в «безобидных» и «беспомощных», чтобы его «мелкого» и «уступчивого»  такого не затоптали, как мышь, и не вытеснили насильно в нижние слои иерархии, где отношения могут быть далеко не такими этичными, как ему хотелось бы, и он со своим стремлением  к нравственному превосходству может быть реально уязвим. 

 

Как бы ни был агрессивен ЭИИ, Достоевский на деле, защищая миротворческие программы своей деклатимной («возвышенной», аристократической) этики  отношений он на словах будет утверждать, что в отношениях с ним нет повода для обид и нет повода для мести, поскольку его высоконравственная этическая ЭГО-программа, включающая в себя:

·         минимум агрессии и раздражения,

·         минимум угрозы и опасности,

·         минимум противоречий, недопонимания и конфликта,

 по его (инфантильно-идеалистическому) мнению ограждает его от агрессии со стороны окружающих, ввиду того что:

1.      минимальный конфликтёр безобиден;

2.      минимального конфликтёра никто не обижает, никто не задевает –он слишком мелок для этого;

3.      минимальному конфликтёру никто не мстит – на его «незавидную долю» никто не зарится, на его скромную экологическую нишу никто не претендует.

 

Задача ЭИИ, Достоевского – не наживать врагов и никому не мешать следовать своим стратегическим курсом для достижении для своих целей. А по возможности, – «из добрых побуждений» и «во имя добра» и оказывать посильную помощь этим целеустремлённым людям, даже если намерения у них недобрые, что необходимо и  для того  чтобы сгладить конфликт  и свести к минимуму агрессию и возможное число жертв.

Его позиция:

·         надо быть добрым и безобидным для всех – добрый не наживает врагов;

·         надо быть уступчивым и покорным – покорному человеку не мстят.

 

«Высоконравственный человек», по глубокому убеждению ЭИИ, Достоевского  не может (и не должен!) отвечать силой на силу, поэтому волевое сопротивление ЭИИ изначально пытается исключить из средств и методов самообороны, поспешно и безоговорочно уступая всем, кто превосходит его силой и агрессивностью. Таких  же уступок он требует и от других (преимущественно, от тех, кто зависит от него или находится под его защитой), проявляя при этом крайнюю, доходящую до деспотизма, настойчивость: может даже побить их, вымогая уступку. 

 

Если уступки агрессорам обходятся ценой многих потерь, ЭИИ, Достоевский (как  недавний вымогатель  этих уступок) устраивает сцены ложного раскаяния, демонстративно сокрушаясь о принесённых жертвах: «Ах, это из-за меня они безвинно пострадали!». И хотя он прекрасно понимает, что без умиротворения ситуации жертв возможно было бы больше, сцену раскаяния он, тем не менее, устраивает

·         и для самооправдания,

·         и для демонстративного признания своей вины,

·         и для умиротворения пострадавших,

·         и для примирения с ними,

·         и для  восстановления своего достойного (а затем и превосходящего) морального и социального статуса в их глазах.

 

Прикрывая и защищая свои страхи (преимущественно,  по своей проблематичной волевой сенсорике (-ЧС4эии) – по точке наименьшего сопротивления (ТНС), своим мнимым, деклатимным, ЭГО-программным этическим идеализмом (+БЭ1), ЭИИ, Достоевский сохраняет не только целостность своего идеалистического мировоззрения, что необходимо ему, как носителю этой ЭГО-программы, но и целостность своей деклатимной модели, а значит, и целостность своей психики, сохраняя при этом все её природные свойства и все психологический свойства своего психотипа и своей деклатимной модели. Именно эта борьба за непоколебимость и целостность своих   ЭГО-программных этических мировоззрений и заставляет ЭИИ, Достоевского так отчаянно и яростно защищаться от разочарований, используя все реальные и мнимые возможности и напрягая до предела все свои силы, не исключая и  жестокие, насильственные меры по отношению к тем, кто его «разочаровывает» своей неуступчивостью или ставит «в неловкое положение» – опасное или унизительное для его нравственного превосходства. ЭГО-программная предусмотрительность и  рассудительность высоконравственной этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1) работают на эту его идеологическую гиперзащиту. Ради этой самозащиты ЭИИ, Достоевский  и изводит других упрёками, заставляет их мучиться угрызениями совести, донимает надуманными претензиями и ложными обвинениями, возводит на них напраслину и  (любыми средствами!) отводит вину от себя (чтобы не расщеплять этими угрызениями свою целостную деклатимную модель и не доводить себя до разрушительных (расщепляющих психику) внутренних противоборств и противоречий. Ради этой идеалистической целостности ЭИИ, Достоевский, в силу  свойственного деклатимам самовнушения, заставляет и себя, и других, принимать желаемое за действительное. Глубокие и очевидные разочарования оказываются для ЭИИ, Достоевского (как для этика-позитивиста-стратега-деклатима) наиболее травматичными. 

Крушение иллюзорного мира и его идеалистических надежд ЭИИ, Достоевскому пережить трудно. Без разрушительных для его психики последствий это никогда не проходит. В лучшем случае он станет истериком, скептиком, пессимистом, циником с садистскими наклонностями, для чего и начнёт выпускать порождённых его воображением монстров в окружающую его реальность, постепенно превращаясь в гонимого неотступными страхами истязателя, уничтожающего всё то, что, как ему кажется, может ему навредить, – становится тотальным и непримиримым перестраховщиком, неумолимо сковывающим всех вокруг своими деспотичными запретами и абсурдно-жестокими ограничениями в стремлении создать самые благоприятные условиях для всех ущербных – обиженных природой и обделённых возможностями в силу своей физической, умственной  социальной ограниченности или  неполноценности. В создании максимально комфортных социальных и психологических условий для неполноценных – в создании мира доминирующей ущербности – ЭИИ, Достоевский чаще всего и видит свою ЭГО-программную, эволюционную этическую миссию (+БЭ1), придумывая   по своей изобретательной и манипулятивной ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2) хитроумные социальные и политические приёмы, вынуждающие мировое сообщество предоставлять больше прав и полномочий для людей с ограниченными интеллектуальными и физическими возможностями, навязывая всевозможные запреты и ограничения для интеллектуально и физически полноценного большинства людей с позиций своего ролевой, нормативной, деспотичной и автократической логики систем (+БЛ3эии).

Крайней и извращённой формой такой автократии  становятся призывы ЭИИ, Достоевского к ограничению прав и возможностей  всех тех, кто стремится к совершенствованию своего интеллектуального и  физического потенциала путём его интенсивного развития. Для преуспевающих социумов ЭИИ, Достоевский, приобретая всё большее влияние и силу в политических кругах, ставит ограничения  в политическом доминировании, а также в социальном, экономическом, культурном и техническом  развитии, замедляя их продвижение по пути  прогресса и призывая их остановиться в своём развитии и регрессировать в интересах экономически и социально отсталых, во всех отношениях слабо развитых стран. В призывах и требованиях ЭИИ, Достоевского всё чаще намечается опасная тенденция запрета на стремление к совершенству всех умственно  и физически полноценных людей, продиктованного якобы благими намерениями, для сокращения увеличивающегося разрыва  между полноценными и неполноценными людьми путём насильственной приостановки развития полноценных (чтобы неполноценным не было обидно и завидно),  что само по себе противоречит  всем нравственным нормам, поскольку стремление к совершенству заложено в эволюционной природе человека – во всех её эволюционных аспектах (со знаком «+»), составляющих половину информационных аспектов его модели, и заставить человека подавить в себе стремление к совершенству, подчиняя его общему для всех людей призыву к самоограничению в развитии, – значит остановить в обязательном и массовом порядке не только все эволюционные процессы, но и направить всё человечество на путь регресса, привести его к деградации и упадку – к тотальному убожеству и вырождению. Абсолютно справедливым ЭИИ, Достоевский считает только мир равноправного убожества, где никто никому не завидует, потому что завидовать нечему – все достойны жалости и сострадания (хотя может быть их и не заслуживают) из-за того, что сами воспротивились своей эволюционной природе и  подавили её в себе и в других, а теперь рассчитывают на щедрую помощь социума, обязанного заботиться об их благополучном существовании, при том, что ждать её при таких справедливых условиях возможностных самоограничений, будет не от кого, потому что полноценных в интеллектуально и физическом плане людей в социуме уже не останется, он перестанет быть избыточным и прогрессивным, пособие сведётся к нулю, наступит хаос, при котором возьмёт верх  тот, кто сильнее других – соберёт банду сообщников, и миром снова будет править сила и накопление материального и физического потенциала – то есть, произойдёт то, чего так боится ЭИИ, Достоевский: доминирование захватят наиболее агрессивные, сильные, богатые и могущественные, они построят свою (бета-квадровую) пирамиду власти, в которой слабые и убогие будут оттеснены в парии, в «расходный материал». Но все эти мрачные перспективы своих, как ему кажется, высокоморальных социальных преобразований ЭИИ, Достоевский ни предвидеть, ни додумывать не желает. Ему как ЭГО-программному эволютору не свойственно додумывать и разрабатывать идею до конца;  главное, – запустить проект, вывести его на орбиту широкомасштабной, мировой популярности, а там пусть каждый в меру своей обидчивости решает, кого и в чём ограничивать: обиженные будут высказывать свои претензии, а зарвавшиеся в накоплении возможностного потенциала, будут себя ограничивать из сострадания к ним; в мире наступит этическое равновесие, управлять миром будет стремление к взаимным уступкам и сострадание к  ближнему – оно и будет общепринятым мерилом нравственности. Свойственное всем деклатимам  стремление принимать желаемое за действительное у ЭИИ, Достоевского многократно усиливается запредельным инфантилизмом информационных программ ЭГО-блока в структуре его психотипа – эволюционной, инфантильной (рассудительной), амбициозной (аристократической), предусмотрительной, стратегической (широко и с предопределёнными целями распространяющей свою активность) ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1) – этики нравственного превосходства (достигаемого за счёт выгодного отличия от других) и инволюционной, инфантильной (рассудительной), амбициозной (аристократической), упрямой, изобретательной, гибкой, манипулятивной, беспечной, тактической (локально нацеленной на конкретные свойства) ЭГО-творческой интуиции альтернативных потенциальных возможностей (-ЧИ2), которая как раз и изобретает подобные комбинации насильственного уравнивания возможностей  в целях осчастливливания всего человечества созданием предельно справедливого общества абсолютного равенства возможностей на радость всем обидчивым завистникам, которые всегда и при любых условиях найдут повод для личных обид и зависти. Зависть (как обратная сторона алчности – одного из семи смертных грехов) ненасытна, но ЭИИ, Достоевский об этом не задумывается, проводя в пользу обиженных завистников подобные, мотивированные добрыми намерениями деспотично-насильственные правозащитные проекты из желания выгодно отличиться по своей инфантильной и амбициозной ЭГО-программной этике отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики морального превосходства, в соответствии со своим дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев», заставляющим его любой ценой навязывать своё моральное доминирование  окружающим, что, соответственно, завышает его самооценку по ЭГО-программному аспекту (этики отношений (+БЭ1эии), этики нравственного превосходства) и позволяет ЭИИ, Достоевскому в его амбициозном (инфантильно-деклатимном, аристократическом) самоослеплении до такой степени оторваться от действительности и воспарить в мечтах над всеми вокруг, что участие в этом псевдо-эволюционном  проекте он рассматривает как свою наивысшую миссию – как помощь Всевышнему в восстановлении равенства и справедливости на Земле (а заодно и в исправлении всех Его предыдущих ошибок), искренне веря, что этой самоуправной инициативой он совершает благое дело, которое ему когда-нибудь (в этой или в будущей жизни) зачтётся.  

I-2-3. Дельта-интуитивный террор ЭИИ, Достоевского мистическими страхами. 

Основное положение: материальный объект – это то, что мы о нём думаем и знаем, исходя из чего любой объект и всё, что с ним связано, можно представить  источником возможной (в том числе и смертельной)  опасности, следуя беспредельному расширению в негативном направлении ЭГО-приоритетной для ЭИИ, Достоевского ЭГО-творческой инволюционной, дельта-квадровой интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, что уже само по себе позволяет приписать любому объекту как реальные, материальные, так и мнимые, ирреальные, нематериальные, мистические свойства, что в сочетании с ЭГО-программным аспектом эволюционной, дельта-квадровой этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) –  деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства выглядит тем более обоснованным и эффективным, чем больше мотивируется «благими намерениями» и представляются «благими делами» в виде «своевременных предостережений», сделанных из «благих побуждений».  

За «своевременность» этих предостережений «отвечает» работающая на опережение демонстративная интуиция времени дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского  (+БИ8эии) – деклатимная, негативистская, демократичная интуиция близких отношений во времени и близких перемен к худшему, демократичность которой проявляется в том, что в своих предостережениях амбициозный (аристократ) дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский «нисходит» до «дружеского совета» к своим новоявленным «подопечным» (которыми могут оказаться даже первые встречные, случайные, не знакомые ему люди), облагодетельствовать которых «мудрым советом» ему в данный момент захотелось под видом «благодеяния», а по сути – с дальним и весьма прагматичным прицелом, свойственным дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому как объективисту, привечающему «чужих» для расширения поля возможностей и сферы влияния его ЭГО-творческого аспекта дельта-квадровой инволюционной интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, негативистской, интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив и ЭГО-программной эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, а также для самоутверждения и повышения самооценки по вытесненным в анти-ценности, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам уровня СУПЕРЭГО – проблематичной (ТНС) инволюционной волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деспотичной, негативистской  деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив (-ЧС4эии) и нормативно-ролевой эволюционной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, которое и позволяет ЭИИ, Достоевскому с деклатимной убеждённостью в своей правоте предостерегать кого угодно против чего угодно, исходя из собственных «благих побуждений» и «в интересах безопасности» своих новых (но потенциально близких) знакомых – их будущих «подопечных», в консультанты к которым по всем нетрадиционным способам разрешения всевозможных проблем и необъяснимых причинно-следственных связей они и набиваются, расспрашивая человека, не происходило ли с ним что-нибудь странное в последнее время, и выстраивая в соответствии с этим свою гипотезу, быстро перерастающую в глубочайшее убеждение  и сопровождаемую тут же сочинённой назидательной историей, где пустяковое на вид явление послужило началом нескончаемых неприятностей, разрешить которые оказалось возможным только иррациональными, мистическими средствами. (История может быть, к примеру такой: «Человек пнул ногой кошку, разлёгшуюся по дороге, и к вечеру у него эта нога покрылась язвами, которые врач лечить отказался, заявив, что медицина бессильна, но посоветовал обратиться к «шептунье» и даже адресок дал; старушка же справилась с этой напастью легко и быстро: пришла, пошептала, и уже наутро человек был здоров.».  Нравственная польза от этой истории представляется дельта-интуиту (ЭИИ, Достоевскому) такой: человек узнал, откуда пришла к нему эта беда, и никогда больше не будет пинать ногой ни кошек, ни любое другое существо, что из опасений ещё худших последствий заставит его быть деликатным и добрым со всеми). 

По ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) – деклатимному, негативистскому аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, круг предостережений постоянно увеличивается, беспредельно расширяя ЭГО-творческое поле альтернативных возможностей ЭИИ, Достоевского, делающего его запрет универсальным,  перенося его на любое действие, с любым предметом, по любому поводу, а в результате выходит, что не только живое существо, но даже маленький камушек нельзя пинать. И тогда уже сходу сочиняется другая история: «Один прохожий пнул камушек, и на него неприятности посыпались нескончаемой чередой, а потом на том же месте подошла к нему с этим камнем старушка и сказала, что камень этот не простой, а ритуальный – знающие люди им дорожат и часто используют его в качестве оберега; ронять и пинать этот камень никак нельзя: «дух камня» на пинок может обидеться и напустить на человека кучу несчастий. Сказав это, старушка обвязала камень ниточкой, пошептала над ним и отдала бедолаге-прохожему, который стал пользоваться им как оберегом,  после чего все неприятности прекратились.».  

Дальше – больше: благодарный за этот «урок» новоявленный «подопечный», проникаясь всё большим доверием и уважением к знаниям своего новоиспечённого «гуру», начинает советоваться с ним по любому, попутно рекомендуя его всем знакомым как человека, вооружённого самыми уникальными знаниями. Клиентура у дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского при этом растёт, хотя «торгует» он только «мрачными пророчествами», придуманными им по его демонстративному (+БИ8эии) аспекту интуиции времени – деклатимной негативистской, интуиции близких отношений во времени и близких перемен к худшему, подкрепляя их всевозможными, на ходу придуманными ужасами, беспредельно расширяя поле возможностей по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив  (-ЧИ2эии), внушаясь своими деловыми успехами и их перспективами по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской логики деловых нормативов и альтернатив (-ЧЛ5эии), охотно сокращая дистанцию с потенциальным «подопечным», активизируясь  своими успехами по активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС5эии) – деклатимной негативистской сенсорики близких пространственных отношений – стяжательной сенсорики притяжения, внедрения и поглощения, убеждая себя и других в необходимости этого сближения, продиктованной  мнимыми (для дельта-интуита) благими намерениями его ЭГО-приоритетного аспекта этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, позитивистской этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, с позиций которого любое, сделанное  дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским предостережение, рассматривается им как «благодеяние», даже если оно переходит в запрет, всемерно ограничивающий инициативу его «подопечного», связывая его бесконечным множеством новых запретов и химерических страхов, делая его всё более зависимым от возрастающего автократичного и деспотичного  влияния дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и его всё более ужесточающегося диктата, переходящего в травлю «неподдающегося («непокорённого») ученика» из страха быть разоблачённым им во всех, навязанных ему дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским мнимых ЭГО-приоритетных преимуществах – и по ЭГО-приоритетному аспекту деклатимной, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив  (-ЧИ2эии), и, по связанной с ней ЭГО-блоком,  эволюционной, дельта-квадровой этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, необходимого дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому для расширения своего влияния и укрепления его власти, с трудом удерживаемой им по проблематичным для него, антагонистичным его ЭГО-приоритетам аспектам и инволюционной волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деспотичной, негативистской  деклатимной сенсорике волевых нормативов и альтернатив дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) и, поддающейся влиянию его ЭГО-приоритетных мнимых этических и мнимых возможностных преимуществ, его эволюционной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной деклатимной логике мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, с позиций которой дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский позволяют себе  с деклатимной убеждённостью в своей правоте убеждать кого угодно в чём угодно, исходя из собственных мнимых «благих побуждений», возвышающих дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского над остальными (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением  возвыситься над окружающими любой ценой), а по сути  – преследуя амбициозные и прагматичные цели, беспредельного расширения личного влияния и личного обогащения, разумеется, с мнимыми (!) «самыми благими намерениями», – для того, чтобы нести (мнимый) «мир» и (мнимое) «добро» человечеству. Построенный на этом иллюзорном фундаменте мир навязываемых дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским химерических страхов и беспредельно расширяющееся поле теперь уже вполне реальных запретов, получивших из мнимых «благих побуждений» широчайшее политическое распространение, принявшее  в настоящее время характер широчайшего массового психоза на почве всё более шокирующего абсурда, стало тяжелейшим испытанием для всех, кто ещё способен не только адекватно оценивать это пугающее своими апокалипсическими последствиями явление, но и решается всемерно ему противостоять. 

I-2-4. Человек в плену чужих представлений или ДЕКЛАТИМНЫЙ террор дельта-инуита-ЭИИ, Достоевского. 

Исходные ДЕКЛАТИМНЫЕ тезисы ЭИИ, Достоевского как дельта-интуита:

·         внешний мир – это только то, что мы воспринимаем, – то что нам кажется, а по сути является только иллюзией и результатом нашего восприятия;

·         об объективной реальности мы судить не можем, равно, как и о факте её существования, но мы можем и имеем право судить о ней по нашему восприятию.

·         мир – это только то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем.  

Если внешний мир – это только то, что мы воспринимаем, значит, и человек в этом мире – только объект восприятия. Мнение о нём складывается по тому впечатлению, которое он производит, и окончательный вывод, влияющий на дальнейшее взаимодействие с ним, зависит от этого мнения и впечатления. 

Становясь подконтрольным объектом такой – деклатимной – точки зрения, человек оказывается заложником чужого восприятия и чужого, но категоричного и безапелляционного – деклатимного – мнения о нём, – поверхностного, субъективного, но такого, от которого может зависеть и его дальнейшая судьба, и многие другие обстоятельства его дальнейшей жизни. 

Что значит, человек – человеку «кажется»? 

Это значит, что больной человек может показаться врачу (деклатиму) здоровым: «Я не нахожу у него никаких болезней!» – скажет такой «медработник», или, наоборот, здоровый человек может показаться любому другому, некомпетентному, но самоуверенному, убеждённому в своём мнении и своей правоте  деклатиму, «больным»: «Он – параноик!» – скажет о ком-либо с деклатимной самоуверенностью этот мнимый «диагност» и будет придерживаться этого мнения и убеждать в нём других, основываясь на своих поверхностных впечатлениях, считая, что имеет право об этом судить; припишет  человеку этот «диагноз» или приклеит «ярлык», «ограждая» от него окружающих, а то и побежит к психиатру «советоваться» на его счёт, чтобы направить его на обследование и лечение в спец. учреждение и тем самым освободить от его присутствия себя и своё окружение (а главным образом, – освободить от него их общую жилплощадь). 

Если человек – человеку кажется, то 

• Это значит, что любой ученик может показаться своему преподавателю-деклатиму бездарным, и его способности не будут раскрыты.
• Это значит, что молодой специалист может показаться потенциальному работодателю-деклатиму бесперспективным, и его профессиональные навыки и деловые качества окажутся невостребованными. 

Получается,  что от чужого восприятия зависит судьба человека и возможности его самореализации, получается, что важно не то, какой он есть, а то, каким он покажется кому-то другому, и, значит, самым важным и самым ценным свойством человека, желающего стать востребованным и успешным, оказывается способность «втирать очки» – втираться в доверие, производить приятное (или нужное) впечатление, – то есть обладать всеми теми мнимо-реальными  качествами, относящимися к доминирующему в дельта-квадре деклатимному информационному аспекту интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, реализуемого дельта-квадровой эволюционной этикой отношений (-ЧИ1↑/+БЭ2↑) – деклатимной этикой мнимого, надуманного морального превосходства, в ракурсе которого важно не то, кем человек является на самом, а то, каким он кажется другим с мнимых, «высокоморальных» позиций самоуправно и автократично контролирующего и «перевоспитывающего» его («на благо общества») дельта-интуита (+БЭ1↑). 

Из чего следует вывод: если внешний мир – это  то, что мы в нём видим и то, что мы о нём думаем, то и в человеке важно не то, что он собой представляет и кем является на самом деле, а только то, что в нём видят и думают о нём другие ориентируясь на откровенно заявленные дельта-интуитом-ЭИИ, Достоевским позиции ЭГО-приоритетного нравственного превосходства (+БЭ1эии↑) и активно навязываемые им, мотивируемые мнимыми «благими намерениями», всевозможные интуитивно-этические манипуляции  (+БЭ1эии↑/-ЧИ2эии↑) с реальными и мнимыми объектами (включая их реальные и мнимые свойства), благодаря чему ЭИИ, Достоевский может влиять на убеждения бесконечно большого количества людей, навязывая им новую, мнимую «нравственно-преимущественную», иллюзорную идеологию, представляя её как «реальную» и «высокоморальную», подменяя в ней желаемое действительным и меняя местами понятия добра и зла в зависимости от того, какие реальные выгоды и мнимо-реальные возможности она открывает. Если человек признаёт логическую правомерность и нравственные преимущества самой абсурдной идеи, какую только можно придумать и навязать человечеству, значит, он стоит на (мнимых) «высокоморальных», «правильных» и «справедливых» позициях, как это видится с точки зрения деклатимной логики соотношений (+БЛ3эии) – автократичной логики мнимого рангового превосходства, поддерживающей ЭГО-программную, мнимо-высокоморальную этику отношений дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и связанным с ней общим статическим блоком деклатимной модели с присутствующим в этом блоке (и в этой модели) ЭГО-творческим аспектом интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, оказывающим влияние не только на статический блок деклатимной модели, но и на все остальные её информационные аспекты. 

Кроме того, что такая точка зрения, навязывающая мнимые этические преимущества (+БЭ1эии↑) и допускающая мнимые и мнимо-реальные интуитивно-возможностные манипуляции с объектами (-ЧИ2эии↑), открывает неограниченный простор для всевозможных афер и мошеннических манипуляций, при которых можно выдать что угодно за всё, что угодно, вплоть до отрицания существующего и утверждения напрочь отсутствующего (например, платья на голом короля), эта позиция открывает неограниченные возможности для всякого рода инсинуаций и безграничного контроля дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского над всем миром – общего и частного, глобального и локального, поскольку в поступке каждого человека он может усмотреть нечто такое, из-за чего о нём (об этом человеке) могут плохо подумать окружающие. Могут не подумать, но могут и подумать, что обязывает ЭИИ, Достоевского как дельта-интуита,

• исходя из его ЭГО-приоритетных мнимых «добрых побуждений»,
• в соответствии с его мнимой «высокоморальной» этической направленностью на мнимые нравственные преимущества любой из выбранных им позиций,
• во избежание неприятностей (а аспект -ЧИ – негативистский)

контролировать и своевременно предостерегать окружающих от возможных ошибок, а заодно и ограждать от них на будущее, всевозможными упрёками и запретами взывая к совести и устраивая травлю на каждого «неподдающегося исправлению» человека, который ещё ничего не сказал и не сделал, но дал дельта-интуиту-ЭИИ, Достоевскому мнимый (надуманный) повод о нём плохо подумать. Тот факт, что этот приём  является самой распространённой, но, увы, самой безнаказанной формой психологического насилия и террора, дельта-интуита- ЭИИ, Достоевского заботит меньше всего – как деклатим он уверен в своей правоте, как дельта-аристократ он самоутверждается такой формой террора и, возомнив себя учителем, воспитателем, строгим судьёй и прокурором одновременно, возносится по факту своего контроля и своих наставлений над окружающими (в соответствии с его дельта-квадровым комплексом «подрезанных крыльев» – стремлением  возвыситься над всеми любой ценой) с позиций мнимого нравственного (+БЭ1эии↑) и мнимого рангового (+БЛ3эии↑) превосходства. 

Как самоуверенный  деклатим, дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский считает, что своими предостерегающими мерами он предотвращает чью-то обиду, которую может кому-то нанести своими (ещё не совершёнными!) действиями пока ещё «не поддающийся его исправлениям» человек, контроль над которым дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский берёт самоуправно, из деклатимной уверенности в своём ранговом превосходстве, как к тому призывает его деклатимная логика соотношений (+БЛ3эии) – деклатимная, автократичная логика рангового превосходства, подчиняющаяся в модели дельта-интуита ЭИИ, Достоевского его ЭГО-приоритетной деклатимной этике мнимого морального превосходства (+БЭ1эии↑). 

Окрылённый общепринятым представлением о неоспоримом нравственном превосходстве его ЭГО-программной деклатимной этики мнимых нравственных преимуществ, открывающей неограниченное количество альтернативных возможностей для мрачных прогнозов и предостережений его ЭГО-творческой деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский самоуправно закрепляет свои ранговые преимущества во всех социальных системах,  превращая их в огромную политическую силу. 

При развитии средств массовой информации управление чьими-то действиями с позиций «возможной обиды» и возможных домыслов – реального или возможного чужого мнения – предоставляет дельта-интуитам неограниченные возможности

·         для навязывания в массовом порядке самых абсурдных точек зрения и представлений;

·         для управления общественным мнением и возбуждения массовой ненависти по любому, самому абсурдному поводу;

·         для глобального контроля поступков и мнений  широчайший  общественных масс – для политических манипуляций и управления сильными мира сего с самоуправным их низложением;

·         для организации политических движений и инициатив самого абсурдного свойства с целью возглавить их как прогрессивный  почин, возвыситься, прославиться и войти в историю.

·         и, разумеется, –  для политической травли и навешивания самых абсурдных ярлыков каких угодно и кому угодно: не присоединился к участникам гей-парада, – значит ты – «гомофоб», не поддерживаешь программы миграции беженцев из стран третьего мира, значит, ты – «ксенофоб,  осуждаешь политические акты участников Антифы, значит, ты – «фашист», не стоишь перед ними на коленях, не целуешь им сапоги, значит, ты – «расист» и «расистом» останешься до конца жизни, потому что во всех соц.сетях и других средствах массовой информации о тебе будут говорить только так, потому что «ты – не такой, какой ты есть, а такой, каким кажешься по своим поступкам или по отсутствию оных», а значит, для того, чтобы не стать изгоем, тебе нужно стать «таким, как все» – стать конформистом, прибиться к общему стаду.  

Право быть «не таким, как все», а возвыситься  над другими (любым, пусть даже самым экстравагантным, путём), дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский (как амбициозный дельта-аристократ) оставляет только для себя: ему можно быть «не таким, как все» – исключительным по своим возможностям (-ЧИ2эии↑), делам (-ЧЛ3эии↑) и высокоморальным починам (+БЭ1эии↑), в чём он убеждается и убеждает других ежедневно. Ему можно  приближать к себе таких же, как он, избранных (не «таких, как все»), судя об этих «избранниках» по собственным впечатлениям, а остальные – «такие как все» – пусть сбиваются в «стадо», и каждый в этом «стаде» обязан быть «таким, как все». А он – «не такой, как все, а особенный» – (дельта-интуитивный) «избранник судьбы» будет над этим «стадом» пастырем, – будет их водить туда, куда захочет – хоть на сытные пастбища, хоть на зловонные болота – это его дело. Он, завышая значимость своих ЭГО-приоритетных интуитивно-этических ценностей (+БЭ1эии↑, -ЧИ2эии↑) и  перекрывая ими страхи по антагонистичным для него аспектам волевой сенсорики (-ЧС4эии↓) – деклатимной сенсорики волевых нормативов и альтернатив и логики соотношений (+БЛ3эии↓) – деклатимной логики ранговых преимуществ, завышает свой статус и свои возможности по этим проблематичным для него аспектам, самоуправно компенсируя с ЭГО-приоритетных позиций все допущенные по ним ошибки и упущения (+БЭ1эии↑→+БЛ3эии↓↑) и (-ЧИ2эии ↑→ -ЧС4эии↓↑), самоутверждаясь в своей власти над всеми и всем – над общественным мнением, общественным сознанием, общественными движениями – он управляет миром: весь мир – его держава, а он – наместник Б-га на Земле, – только он один, оценивая всех и каждого с позиций своих ЭГО-приоритетных аспектов деклатимной этики мнимых моральных преимуществ (+БЭ1эии↑) и деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ2эии↑),  меняя местами добро и зло и подменяя желаемым действительное,  знает, кто, что, о ком подумает, кто, что почувствует – он «знает» мысли и чувства людей по тому, какими они ему кажутся, – по тому, какими кажутся ему (деклатиму-дельта-интуиту) их поступки или отсутствие оных. 

В своём мнении дельта-интуит-ЭИИ, Достоевский не сомневается (деклатим), своё мнение жёстко навязывает  (-ЧИ – упрямый  аспект) и делает это из «лучших побуждений» для установления мира во всём мире (+БЭ – аспект стратегический). И события последних двух-трёх десятилетий убеждают нас в том, что политическое влияние дельта-интуитов достигло поистине впечатляющего размаха, сделав  их чуть ли не тотальными властителями мира. Некоторые скептики их ещё называют «полезными идиотами», но разве идиоты (пусть даже «полезные») могли бы так широко управлять общественными массами? Значит, ошибается тот, кто инволюционных, реконструктивных возможностей дельта-интуитов и разрушительного потенциала их ЭГО-приоритетного аспекта интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив (-ЧИ) недооценивает. 

В стремлении ЭИИ, Достоевского к утверждению собственного морального превосходства становится понятным и такое явление как стокгольмский синдром, при котором мнимое самоуничижение ЭИИ, Достоевский представляет собственным «великим» и «непревзойдённым» нравственным подвигом, призывая окружающих  следовать его примеру, что по сути является глупым и безнравственным позёрством по  его ЭГО-программному аспекту этики отношений – ЭГО-программным позёрством по его деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства. 

II. ИЭИ, Есенин –– ЭИИ, Достоевский. Защита интересов ЭГО-программ в информационных структурах психотипов.

II-1. ИЭИ, Есенин. Защита интересов ЭГО-программы в информационной структуре ТИМа. 

ПФ-1. 

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта интуиции времени (-БИ1иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей), аристократической, позитивистской, субъективистской, тактической интуиции далёких отношений во времени – интуиции далёких перемен, долговременных планов, долгих отсрочек и проволочек, ИЭИ, Есенин:

1. интроверт; 2. интуит; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой эмоций); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. динамик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

***********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: бета-квадровый комплекс «шестёрки». 

*ИЭИ, Есенин как ЭГО-программный мечтатель. 

«Лучшая победа –  это та, при которой расстраиваются

и планы, и дружеские союзы противника.»

(Старинная китайская поговорка)

 

ИЭИ, Есенин умеет работать с планами (своими и чужими). Для него это самая обычная, естественная и привычная работа по его ЭГО-программному аспекту интуиции времени (-БИ1иэи) – квестимной интуиции далёких отношений во времени, интуиции далёких перемен к лучшему, интуиции долгого ожидания, долгих отсрочек и намеренных проволочек, позволяющих ИЭИ, Есенину добыть информацию, касающуюся чужих планов на будущее, и пользоваться ею в своих интересах. Ловкими подвохами, подставами, доносами, клеветой и интригами ИЭИ, Есенин виртуозно умеет разрушать и перекрывать чужие планы, если на карту поставлено его доминирование в системе, его успешный карьерный рост и авторитет. Информационную войну против человека, препятствующего его карьерному росту и, следовательно, пытающегося разрушить его планы, ИЭИ, Есенин тоже может провести исключительно хитро, ловко и чрезвычайно успешно – просчитает далеко вперёд все возможные ходы своего противника, подстережёт его, где нужно, и перекроет ему возможность перехода на вышестоящий уровень. С лёгкостью разрушит его планы на будущее, особенно, если они заранее ему известны. 

ЭГО-программная интуиция времени ИЭИ, Есенина (-БИ1иэи) – квестимная, инволюционная, позитивистская, субъективистская, предусмотрительная, тактическая,  интуиция далёких отношений во времени и далёких перемен к лучшему, интуиции далёкого светлого будущего и долгих его ожиданий, интуиция  длительных отсрочек и намеренных проволочек нарабатывает свои преимущества за счёт чужих проволочек – чужих упущений во времени, работая на альтернативной основе  чужих отставаний и остаточных преимуществ во времени, пользуясь чужими потерями времени  и извлекая из них свою выгоду (по принципу: «его упущение – моя находка»). Это же свойство позволяет ИЭИ, Есенину как ЭГО-программному мечтателю рассчитывать на получение желаемого «чудесным образом» и из «последних» становиться «первым» (из отстающих – преуспевающим) наиболее лёгкими и доступными средствами, с наименьшими потерями времени и сил. Жизненная позиция: «мечты обязаны сбываться». Жизненные планы ИЭИ, Есенина сводятся к тому, чтобы всеми возможными средствами осуществлять свою мечту – идти к своей мечте шаг за шагом (тактик), последовательно, поэтапно, целенаправленно  её осуществляя по принципу  «захотел – получил», а когда и как получил – это уже время покажет и обстоятельства подскажут.

Как ЭГО-программный интуит-тактик, ИЭИ, Есенин  великолепно умеет удерживать на себе внимание соконтактника и с лёгкостью может заморочить его, отвлекая от решения актуальных задач и важных целей, подчиняя его время своим замедленным темпам, расслабляя его, понижая его активность, разрушая его планы на ближайшее будущее, – склоняя к каким-либо, выгодным ИЭИ, Есенину долгосрочным ожиданиям, отсрочкам и проволочкам, которыми он (ИЭИ, Есенин) мог бы воспользоваться в своих интересах. Как ЭГО-программный волокита-позитивист (иррационал-субъективист-позитивист по своему ЭГО-программному аспекту интуиции времени – квестимной позитивистской интуиции длительных отношений во времени), ИЭИ, Есенин стремится к прочному сближению и длительным, надёжным и выгодным ИЭИ, Есенину отношениям с «нужными» и выгодными ему (для реализации его планов и желаний) людьми, находясь в постоянном поиске влиятельных друзей – партнёров-доноров, благодетелей-покровителей, способных взять его под свою опеку  и наилучшим образом решить все его проблемы и реализовать его мечты в ближайшем и отдалённом будущем, обеспечивая всем необходимым на протяжении длительного периода времени, которое ИЭИ, Есенин, следуя своим долгосрочным целям,  будет бесконечно долго продлевать, ссылаясь на множество придуманных им отсрочек и проволочек. Как ЭГО-программный фаталист-позитивист (решительный-иррационал-позитивист по его ЭГО-программному аспекту интуиции времени – квестимной, позитивистской интуиции длительных отношений во времени  и далёких перемен к лучшему – интуиции долгих ожиданий, отсрочек и проволочек) ИЭИ, Есенин не теряет веры в благосклонность к нему судьбы и часто лукавит, ссылаясь на фатальное невезение и объясняя им свои «временные трудности» в расчёте получить помощь и заручиться покровительством очередного благодетеля, закрепив отношения с которым, ИЭИ, Есенин представляется человеком завышенных фаталистических ожиданий, принимающим подарки от судьбы (в виде стабильного везения) и услуги партнёров-доноров (в виде готовности к самопожертвованию), как должное, и  впадающим в панику всякий раз, когда обстоятельства складываются не в его пользу. Крушения своих надежд ЭГО-программный мечтатель-ИЭИ, Есенин никому не прощает, а за «разбитые мечты» жестоко мстит – ЭГО-творческий мститель (+ЧЭ2иэи), не забывая, впрочем, пойти пожаловаться на «судьбу-злодейку» новым друзьям, разыгрывая из себя человека, «измученного превратностями судьбы», и заставляя новых партнёров-доноров расплачиваться за его мнимую «невезучесть», хотя на самом деле ИЭИ, Есенин, как и все квестимы, вследствие позитивизма интуитивных аспектов (-БИ; +ЧИ), является фаталистом-позитивистом – всегда надеется на лучшее (даже перед лицом самых больших неприятностей) и невезучим себя не считает, но наказать какой-нибудь каверзой за безразличие к его проблемам посчитает необходимым, чтоб впредь неповадно было пренебрегать его жалобами и потребностями). Как ЭГО-программный волокита и мечтатель, ИЭИ, Есенин является самым опасным («нарциссом») из всех других психотипов иррациональных субъективистов (волокит). Благодаря своему богатому воображению, он может не только видеть себя в наиболее подходящих образах, необходимых ему для продления удобной и нужной ему ситуации, но и перевоплощаться в них, воздействуя этими образами на партнёра-донора, на окружающих, на ситуацию, как если бы он разыгрывал спектакль перед зрителем, навязывая ему свою роль, как свою (ИЭИ, Есенина)  сущность. При первом знакомстве ИЭИ, Есенин  чаще всего представляется «прекрасным принцем» («или прекрасной дамой»), стараясь всемерно соответствовать воображаемой сущности своего «персонажа». Стоит ему только подумать, каким именно «идеальным принцем» он должен представиться, и у него сразу меняется мимика, жестикуляция, осанка, походка, взгляд – хоть сейчас отправляй его на сцену для изображения идеального героя. Тут же он начинает сочинять про себя соответствующие «персонажу» истории, представляя себя благородным и великодушным. Паразитируя на очередном партнёре-доноре,  он представляет себя прелестным белым, пушистым котёнком, которого обожают только за то, что он живёт в доме «радушной хозяйки» (или хозяина) и позволяет себя любить. И тут уже ИЭИ, Есенин, полёживая день-деньской на диване, как ласковый домашний котёнок, изящно прогибает спинку, потягиваясь,  перекатываясь с боку на бок и подставляя («хозяину» или «хозяйке») животик, шею и ушки, чтоб его пощекотали и погладили. Когда ЭГО-программному волоките-мечтателю-ИЭИ, Есенину кажется, что партнёр-донор («хозяин» или «хозяйка») к нему охладевает, он в присутствии своего «благодетеля» подолгу любуется на себя в зеркало примеряя то одну обновку (купленную на деньги «благотворителя»), то другую, предлагая партнёру-донору тоже на него в этих обновках полюбоваться, а заодно и высказать своё мнение о том, что и как одеть на сегодняшний вечер. И это увлекательное для ИЭИ, Есенина  самолюбование – это долгое созерцание себя в зеркале с надуманными трудностями в выборе одежды становится удобной проволочкой для ИЭИ, Есенина, изменяющего планы партнёра-донора по своему усмотрению. Когда отношения становятся напряжёнными, – когда партнёр-донор пытается спрятать или сэкономить на хозяйственных расходах последние, ещё не растраченные волокитой-ИЭИ, Есениным, деньги, ЭГО-программный мечтатель-ИЭИ, Есенин в своём воображении  представляет себя жестоким и беспощадным мстителем. И вот уже «белый-пушистый  котик» в долю секунды превращается в некое «исчадие ада», вынырнувшее из преисподней специально, чтобы устрашить и наказать своим гневом «прижимистого» партнёра-донора. Тут уже и коготки будут выпущены и резкие прыжки с дивана, и хамские нападки на партнёра-донора начнутся. А дальше – больше: «чёрный котик»  превращается в многоликого и разнообразного по своему поведению и методам воздействия «атамана шайки разбойников», который, запугивая свою жертву и жестами, и выпадами,  наслаждается видом её страхов и страданий, представляясь ей отъявленным мерзавцем и рассказывая про себя ужасные вещи. Если и это не помогает сделать партнёра-донора ещё более щедрым и уступчивым, следующим персонажем будет «маркиз де Сад»[2]. И тут уже партнёр-донор может утром проснуться от того, что по его телу «милый котик» водит лезвием ножа или дулом пистолета (если есть разрешение на ношение оружия), а то и просто душит подушкой или руками. За этим, как правило, следует вызов полиции, перед которой ЭГО-программный волокита-ИЭИ, Есенин разыгрывает уже другие, удобные ему роли. Ничто так не охлаждает чувств ЭГО-программного волокиты-ИЭИ, Есенина, как наличие проблем у партнёра-донора. По мере возникновения проблем, лицо ИЭИ, Есенина приобретает всё более отстранённое, горько-обречённое, страдальческое выражение от сознания необходимости вскоре отправиться на поиски нового, более обеспеченного и платежеспособного, щедрого и радушного партнёра-донора, а это значит, что ему в ближайшем будущем предстоит и смена обстановки, и устройство в новом доме, под новой крышей, и необходимость опустошить припрятанные значки в этом доме, и перенести их в новый дом, и востребовать «последний долг» – вытянуть последние денежные средства с нынешнего партнёра-донора, который теперь представляется волоките-ИЭИ, Есенину тонущим кораблём», и сохранить за собой и перенести в новую жизнь все приобретённые в нынешнем партнёрстве  полезные связи.  

ПФ-2. 

По психологическим признакам ЭГО-творческого аспекта этики эмоций (+ЧЭ2иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей) стратегической, негативистской, аристократической этики эмоциональных преимуществ, ИЭИ, Есенин:

1. экстраверт; 2. этик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией времени); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. динамик; 8 стратег; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

*********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: бета-квадровый комплекс «шестёрки». 

*ИЭИ, Есенин как ЭГО-творческий мститель. 

На интересы ЭГО-программной интуиции времени ИЭИ, Есенина (-БИ1иэи) – квестимной интуиции длительных отношений во времени, интуиции долгих ожиданий перемен к лучшему, отсрочек и проволочек  работает и ЭГО-творческая этика эмоций ИЭИ, Есенина (+ЧЭ2иэи) – квестимная, стратегическая,  эволюционная негативистская аристократическая этика эмоциональных преимуществ, способствуя созданию настроений, подходящих для его манипуляций чужим временем. Как ЭГО-творческий режиссёр  настроений, ИЭИ, Есенин регулирует темпы общения с окружающими, создавая удобный ему эмоциональный фон отношений, – навязывая им то расслабляюще-мечтательное настроение, заставляя их забыть обо всём на свете, то сообщая им возбуждающее (и побуждающее их к самопожертвованию) стояние эмоционального подъёма, а порядке наказания,  шокирующими, язвительными подколками вгоняет их в состояние пониженного эмоционального тонуса, заставляя его долго и мучительно-болезненно переживать.  Как ЭГО-творческий педант (рационал-субъективист-негативист по своему ЭГО-творческому аспекту этики эмоций – квестимной, негативистской этики эмоциональных преимуществ), ИЭИ, Есенин  чрезвычайно мнителен, мстителен и придирчив к любому проявлению недоверия к нему и сомнению в искренности его эмоций, что сразу же доказывает изнуряющее продолжительным, чрезвычайно утомительным и бурным скандалом, устроенным им по самому незначительному поводу, которому он (ИЭИ, Есенин) стремится придать исключительно важное значение. Требуя такого же уважительного отношения к его прихотям и от окружающих, ИЭИ, Есенин постепенно выстраивает для себя из этих «важных» для него придирок и прихотей «оборонительную ограду», посредством которой требует от окружающих ещё большего уважения к нему самому и его «маленьким пустячкам и слабостям», с которыми он заставляет их всё больше считаться – например, с «милой» привычкой долго спать, долго жить за чужой счёт, бездельничать, когда другие работают, и т.д.. А как ЭГО-творческий энтузиаст-негативист (решительный-рационал-негативист по его ЭГО-творческому аспекту этики эмоций – квестимной этики эмоциональных преимуществ), ИЭИ, Есенин активно борется за сохранение за ним его исключительных льгот – эмоционально-преимущественных прав и привилегий, накапливая их по субъективистскому принципу: «кто больше кричит, тот больше получает». К закреплению за ним завоёванных им льгот и привилегий ИЭИ, Есенин относится крайне трепетно, придирчиво и педантично, настойчиво требуя неукоснительного соблюдения установленных им правил, мстительно изводя скандалами и всевозможными каверзами своих долговременных партнёров-доноров при их малейшей попытке нивелировать самовольно присвоенные им права или хоть сколь-нибудь ими пренебречь – ЭГО-творческий мститель (+ЧЭ2иэи). Поводом для обиды и мести  мнительного и злопамятного ИЭИ, Есенина может быть и «неподобающий тон» партнёра-донора, и несвоевременно выполненное им поручение, и попытка партнёра разглядеть за напускной эмоциональностью ИЭИ, Есенина самое обычное позёрство и желание набить себе цену. С этого позёрства, выдаваемого за искренние чувства, обычно и начинается захват ИЭИ, Есениным очередного партнёра-донора как будущей жертвы. 

Достаточно и косого взгляда, чтобы ИЭИ, Есенин уже начал мстить – исподволь, но жестоко и изощрённо. Месть ИЭИ, Есенина беспредельна во времени (жертва может бесконечно долго от неё страдать), безгранична в выборе средств и возможностей и рассчитана на абсолютную безнаказанность и бездоказательность его вины (пока сам не признается, никто ничего не докажет). В своём кругу ИЭИ, Есенин не прочь прихвастнуть наиболее коварными методами своей мести, полагая, что это ему прибавляет уважения во мнении окружающих, заставляет их его побаиваться и считаться с ним (схожая черта есть и у его дуала, СЛЭ, Жукова). В бета-квадре зазорно быть жертвой, и чем слабее и ничтожнее человек, тем охотнее он, под влиянием бета-квадрового «комплекса  шестёрки», вооружает себя подлостью, представляясь в соответствующем кругу беспредельно пакостным, лишённым жалости и совести палачом, что и проявляется в бета-интуитивном садизме, многократно описанным маркизом де Садом (ИЭИ). 

ПФ-3. 

По психологическим признакам нормативно-ролевого аспекта сенсорики ощущений (-БС3иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, аристократической, позитивистской, стратегической сенсорики далёких пространственных отношений – сенсорики отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия, ИЭИ, Есенин:

1. интроверт; 2. сенсорик; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её деловой логикой); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. динамик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. упрямый, 11. беспечный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

*********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: дельта-квадровый «комплекс подрезанных крыльев». 

*ИЭИ, Есенин как нормативно-ролевой созерцатель. 

Разыгрывать всевозможные роли ИЭИ, Есенин начинает ещё до начала знакомства с потенциальным партнёром-донором, проявляя себя ЭГО-программным волокитой и ещё только готовясь к встрече со своим будущим благодетелем. Поэтому первая роль, которую он разыгрывает по своему нормативно-ролевому аспекту сенсорики ощущений (-БС3иэи) – квестимной, позитивистской сенсорики далёких пространственных отношений – сенсорики отдаления, отторжения, отчуждения, разъединения, – это роль «потеряшки» – беспомощного, растерянного, насмерть перепуганного «одинокого скитальца», который затерялся в пространстве и теперь ищет того, кто его найдёт и возьмёт под своё покровительство. Место его «скитаний» определяется  им спонтанно – это может быть проходной двор, пустынная улица, шумный перекрёсток у метро, где «одинокий скиталец»-ИЭИ, Есенин ищет, у кого бы одолжить «денег на проезд», чтобы зацепиться за знакомство с отзывчивым человеком, из которого можно будет сделать щедрого партнёра-донора даже на короткий период времени, потому что дальше будет, как в анекдоте: «Хозяйка, позвольте у вас водички попить, а то так есть хочется, даже переночевать негде». Одинокий «потеряшка»-ИЭИ, Есенин (ощущая себя молодым и перспективным Растиньяком, приехавшим «завоёвывать Париж») может потерянно скитаться и по пустому (или переполненному) бальному залу в поисках щедрого покровителя (или «благодетельницы») для успешного старта в большом, незнакомом городе и быстрого карьерного роста. Элемент нормативно-ролевого блуждания в пространстве в разыгрываемых ИЭИ, Есениным ролях по его нормативно-ролевому аспекту квестимной сенсорики далёких пространственных отношений (+БС3иэи) будет присутствовать всегда.

 

Следующим элементом будет преображение в пространстве, которое являет ИЭИ, Есенин, обретя временный приют и помощь – перевоплощение из «ничего» – в «нечто значимое», чтобы его новый покровитель ощутил себя счастливым обладателем «подарка судьбы» и пожелал оставить его у себя надолго.  Для контраста этого перевоплощения, ИЭИ, Есенин поначалу очень убедительно разыгрывает роль изголодавшегося по еде, теплу и ласке «скитальца» – скромно присаживается к столу (ведь ему так есть хочется, что даже переночевать негде!) и ест предложенную пищу, изящно отгибая мизинчик (он же – аристократ!), маленькими кусочками по чуть-чуть, представляясь себе (а значит и хозяевам дома) «принцем, бедствующим в изгнании» и принимающим пищу после вынужденного длительного голодания, проникаясь жалостью к себе, «несчастному скитальцу» и вызывая острое сочувствие у радушной хозяйки, которая, смахивая слезу, подбрасывает ему новые кусочки в тарелку. Спектакль рассчитан на то, чтобы «пробить на жалость» его прижимистого и сурового дуала-СЛЭ, Жукова. И в этом ИЭИ, Есенин проявляет себя не только одарённым (соционной природой) актёром, но и талантливым режиссёром, успешно конкурируя с другим бета-интуитом – ЭИЭ, Гамлет, который довольно часто, с той же целью и в таком же ключе разыгрывает ту же роль, «превращаясь»  из «потеряшки» в «прекрасного принца». Превращение «свинопаса в принца» происходит после того, как ИЭИ, Есенин поест и согреется – по аналогии с котёнком, найденным на помойке, который после еды и купания из приблудного чумазого заморыша превращается в пушистого, породистого котика на радость его новой «хозяйке» («Надо же, какое сокровище люди на помойку выбрасывают!»), ИЭИ, Есенин радуется вместе с ней, прижимается к ней, трётся о бочок, как тёрся бы котик-найдёныш о её ноги, всё больше входит в роль «домашнего любимчика», со временем становясь всё более требовательным и капризным. Но тоже не сразу, а постепенно – через другие роли.

 

Поначалу разыгрывает роль «озорного котика», изображая из себя «игривого шалунишку», который, «заигравшись», позволяет себе с «хозяйкой» некоторые «невинные» (пока ещё) вольности. В процессе игры допускается и мимолётный поцелуй украдкой – вышеупомянутый «захват по-Есенински», призванный приободрить и склонить к физической близости его новую «хозяйку», в которой новоявленный «принц»-ИЭЭИ, Есенин видит свою дуальную партнёршу-СЛЭ, Жукова. При этом разница в возрасте, в свете поставленных целей, для ИЭИ, Есенина «значения не имеет», на вопрос «хозяйки» о возрастном несоответствии он заученно отвечает: «Мне с моими ровесницами неинтересно», после чего неудобную для себя разницу в возрасте «хозяйка»  ставит себе в плюс, обнадёживаясь этим намёком ИЭИ, Есенина на возможность серьёзных и продолжительных с ним отношений.

 

После пылкой ночи с «хозяйской», ИЭИ, Есенин уже чувствует себя хозяином в её доме и начинает ещё более смело и изобретательно разыгрывать роль «домашнего  любимчика»: проснувшись и потягиваясь, как сонный котёнок,  с кровати он не встаёт – ждёт,  когда хозяйка принесёт ему завтрак в постель, на что он отвечает ей «искренней», «по-детски непосредственной» радостью, разыгрывая для умилённой хозяйки роль «шаловливого любимчика». На работу, вжившись в роль «домашнего котика», «хозяйский любимчик» не спешит – «домашние котики» не любят работать, их работа – развлекать и умилять «свою хозяйку». (Своего нового «хозяина» «случайно оказавшаяся под дождём» очаровательная «принцесса-потеряшка» (ИЭИ, Есенин), тоже будет умилять своими милыми капризами, жалуясь на ломоту в боках из-за горошины, которую она «почувствует» под двенадцатью перинами, требуя к себе более деликатного отношения, потому что она – «самая настоящая принцесса», но случайно оказалась в трудных обстоятельствах, чем «новый хозяин» (её дуал-СЛЭ, Жуков, на поиски которого она нацелена) непременно захочет воспользоваться.)

 

Новому «хозяину» («хозяйке») надо показать «небо в алмазах», чтобы он «повёлся» на романтику и тем ещё выше оценил такое замечательное приобретение, как ИЭИ, Есенин, и  такой исключительный «подарок судьбы», как близкие отношения с ном в роли «домашнего любимчика». Для этого «хозяина» (или хозяйку) надо вывести на прогулку («котики» любят выгуливать своих «хозяев»). Прогулка непременно должна быть романтичной, и вот тут уже ИЭИ, Есенин в полную силу разыгрывает роль «созерцателя» по своему нормативно-ролевому аспекту сенсорики ощущений (-БС3иэи) квестимной, позитивистской сенсорики далёких пространственных отношений, предлагая своему  «новому хозяину»  (предполагаемому дуалу-СЛЭ, Жукову) полюбоваться закатом или звёздным небом. Предполагая (по своей подсознательной ориентации на дуала-СЛЭ, Жукова), что его «новый хозяин» предпочитает походы по магазинам долгому и «непрактичному» гулянию под звёздами, ИЭИ, Есенин рассчитывает и на то, что долгая романтическая прогулка закончится посещением дорогих магазинов и ресторанов, где его вкусы и потребности будут удовлетворены в первую очередь. Так и происходит: долгие прогулки (в любую погоду!) нормативно-ролевой созерцатель-ИЭИ, Есенин заполняет предложениями полюбоваться  красотой окружающего пространства, и даже если это только тоскливая улица под дождём с глубокими лужами в темноте и тусклыми фонарями, ИЭИ, Есенин и в ней найдёт достаточно «романтической красоты», чтобы обратить на неё внимание своего нового «хозяина». Время прогулки ИЭИ, Есенин будет заполнять чтением стихов (в том числе и «собственного сочинения»), вызывая всё большее восхищение «нового хозяина», который, подустав от прогулки, всё чаще начинает поглядывать на витрины магазинов и вывески ресторанов, пока, наконец, ИЭИ, Есенин не делает паузу в своём «звуковом сопровождении», воспользовавшись которой «новый хозяин» (для ИЭИ, Есенина это, предположительно, его дуал-СЛЭ, Жуков) и предлагает ему зайти в ресторан «перекусить и согреться» или зайти в магазин и посмотреть «что там продают». И здесь уже ИЭИ, Есенин разыгрывает роль нормативно-ролевого созерцателя  ресторанного меню, затрудняясь сделать заказ, или нормативно-ролевого созерцателя витрин магазинов, изображая на лице желание что-то купить, но смущаясь отсутствием денег, делает «охотничью стойку» на желаемый товар, напряжённо и неотрывно глядя на него, как если бы это был мираж в пустыне, который сейчас исчезнет, так и не удовлетворив его страстное желание обладать им. Наблюдая это (а это невозможно оставить без внимания – настолько сильно это лезет в глаза, как на то и рассчитывает ИЭИ, Есенин), сострадательная «хозяйка» покупает для ИЭИ, Есенина нужный ему товар, в ответ на что он смотрит на неё с такой искренней признательностью, с такой глубокой благодарностью, с какой (как кажется «хозяйке») на неё никто и никогда не смотрел – за этот взгляд она чувствует к ИЭИ, Есенину такую нежность, симпатию и глубокую ответную благодарность, что, кажется, готова каждый день осыпать его такими подарками, лишь бы он каждый раз её так благодарил ответным, проникновенным взглядом.

 

Это и происходит в дальнейшем – к счастью ИЭИ, Есенина и к несчастью для его новой «хозяйки», если только она – не его дуал-СЛЭ, Жуков, которого очень трудно «раскрутить» на «излишние траты». В расчёте на эти трудности ИЭИ, Есенин и разыгрывает роль всё более капризного и придирчивого «домашнего любимчика», неуклонно повышая цену своей ответной благодарности, втягивая с каждым новым подарком свою «хозяйку» в довольно разорительный «лохотрон», где цена «приза»  растёт, как на дрожжах.

 

Как нормативно-ролевой созерцатель, ИЭИ, Есенин совершенно бесподобен в роли  «Нарцисса», которая красной нитью проходит через всю его жизнь и все его отношения – далёкие и близкие  – на всех их этапах, ранних и поздних, потому что в этой роли ИЭИ, Есенин никогда себе не изменяет. И – самое главное! – в этой роли он является подлинным властелином времени и внимания членов его «системы», доминантом которой он себя считает, – членов его ближайшего окружения, которых ИЭИ, Есенин заставляет любоваться собой – им, ИЭИ, Есениным, – в то время, когда он разглядывает своё отражение во всех отражающих его облик поверхностях. Повод для этого находится постоянно: это может быть бесконечно долгое любование собой перед зеркалом, когда он одевается или причёсывается, – когда под предлогом необходимости выбрать одежду или причёску он требовательно зовёт своего партнёра-донора (свою добрую «мамочку-хозяйку») покровителя или покровительницу, заставляя его подолгу, забывая о времени простаивать рядом и советовать, как лучше уложить волосы и носить ту или иную одежду – так или этак. Отводя в это время партнёру-донору роль «арбитра изящных искусств», ИЭИ, Есенин заставляет его забыть обо всём и ни о чём другом не думать, кроме как о вариантах предложенных ему эстетических решений (как лучше завязать галстук – так или этак, какая одежда больше подходит по цвету, какую причёску сделать, как лучше уложить волосы – так или этак).  Наивный «арбитр» поначалу думает, что своими советами он обучает ИЭИ, Есенина эстетике, но поскольку это «обучение» с одинаковым нулевым результатом (при котором ИЭИ, Есенин выставляет себя всё таким же «незнайкой») продолжается на протяжении огромного количества времени изо дня в день, становится ясно, что ИЭИ, Есенин у «арбитра»  не уроки берёт, а забирает всё его время и внимание, заставляя любоваться собой во всё то время,  когда он (ИЭИ, Есенин) часами выстаивает перед зеркалом в разных соблазнительных позах, строя на своём лице различные гримасы и томные выражения, пробуя на себе свои чары и заставляя очаровываться собой партнёра-донора как свидетеля всех этих действий, который тоже напряжённо и долго видит перед собой соблазнительные выкрутасы ИЭИ, Есенина и их отражение в окружающих его зеркалах, зачарованно смотрит на это его представление, которое становится для ИЭИ, Есенина ежедневным, священным (для него самого и его партнёра-донора) ритуалом поглощения чужого времени и внимания, выставляя себя этаким божеством – бациллой-Хронофагой, заражающей всех вокруг желанием затрачивать на него своё время, поглощая его всё больше и больше, становясь всё более придирчивым к окружающим и капризным, допекая их жалобами на недостаток к нему внимания и успокаиваясь только тогда, когда все вокруг занимаются только им – слушают только его, глядят только на него, угождают только ему, наперебой стараясь исполнять все его желания.

 

Изрядно помельтешив перед глазами своего «благодетеля» и убедившись в его готовности подчиняться всем его (ИЭИ, Есенина) капризам и требованиям, ИЭИ, Есенин переходит к другому своему амплуа – нормативно-ролевого прожектёра по своему нормативно-ролевому аспекту сенсорики пространственных отношений и наблюдательному своему аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей) интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, выступая по нему одновременно и наблюдательным

прожектёром, и наблюдательным распределителем (координатором) своих и чужих возможностей, и наблюдательным волокитой, – если за новыми возможностями нужно будет отправиться на поиски нового партнёра-донора (не оставляя своим вниманием и прежнего «хозяина», если его возможности ещё полностью не исчерпаны), и проявляя себя и наблюдательным бунтарём, если партнёр-донор отказывается участвовать в его проекте и не желает финансировать его. А уж проекты у ИЭИ, Есенина могут быть самыми разнообразными. И тоже могут быть связаны с далёкими пространственными перемещениями и созерцанием окружающих красот: «Давай продадим твою квартиру, дорогая, и купим мне машину! Будем путешествовать!», «Давай ты возьмёшь ссуду под свою квартиру, и мы купим домик у моря! Это так красиво! Устроим романтический ужин под пальмами и будем любоваться закатом!», «Давай продадим твой домик, дорогая, и купим мне яхту! Я стану настоящим морским волком…».

 

ИЭИ, Есенин становится настоящим «сухопутным волком», когда разыгрывает все эти роли, расширяя своё личное поле возможностей по своему наблюдательному аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей) интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, выступая по нему наблюдательным справедливым благодетелем за счёт возможностей и средств своего партнёра-донора, к своей выгоде и по своему усмотрению и отводя партнёру в своём проекте «место в партере» – предлагая ему полюбоваться результатом этого проекта в мечтах и тем, как это будет красиво выглядеть, когда «романтичный» проект ЭГО-программного волокиты и мечтателя-ИЭИ, Есенина осуществится.

 

«Что с возу упало, то пропало» – гласит народная поговорка, и ИЭИ, Есенин берёт её на вооружение как наблюдательный распределитель возможностей, перехватывая и припрятывая (прикапливая) для себя все те шансы, которые потерял или упустил его партёр-донор, расширяя через них своё поле возможностей и повышая самооценку по своему наблюдательному аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи↑) до такой степени, что может похвастаться своей «добычей» даже перед обобранным им партнёром-донором, не видя в этом своей вины, но даже наоборот – чувствуя свою безнаказанность и восхищаясь собственной удачливостью и прытью, следуя распространённому в бета-квадре принципу: «Жертва сама виновата в своих несчастьях» – учить таких растяп надо, получит урок, умнее и расторопней будет. Таким же «учителем» и представляет себя ИЭИ, Есенин, обирая своего партнёра-донора, которого, для большей успешности своих ловких действий, умудряется сначала так заморочить, поминутно требуя к себе внимания, отвлекая его по пустякам и мельтеша у него перед глазами, что «донор» вообще забывает, где он находится и где у него что лежит. Любая вещь, перехваченная и припрятанная предусмотрительным и запасливым ЭГО-программным накопителем-ИЭИ, Есениным (-БИ1иэи) – визитная карточка, записная книжка, кредитная карта, телефонная или проездная карточка, потерянный театральный, проездной или пригласительный билет – всё это может оказаться тем шансом, пользуясь которым ИЭИ, Есенин быстрей и удобнее устроит свои планы за счёт планов партнёра – всем этим «маленьким пустячкам» ИЭИ, Есенин найдёт место для припрятывания и время для использования.

 

Своему партнёру-донору, как и любому используемому им объекту, ИЭИ, Есенин тоже определяет удобное для себя время и место, работая нормативно-ролевым сердцеедом по своему нормативно-ролевому аспекту сенсорики ощущений (-БС3иэи) –квестимной, позитивистской сенсорики далёких пространственных отношений – сенсорики отдаления, отторжения, отчуждения, разъединения, в связи с чем у ИЭИ, Есенина, как у каждого сердцееда (пусть даже нормативно-ролевого), имеются в запасе («находятся в разработке») несколько партнёров-доноров, которым он навязывает свою лукавую и интригующую игру на отдаление и отторжение, чтобы затем снова кого-нибудь из них ненадолго к себе приблизить и позволить истомившемуся по его обществу и ласке партнёру щедро себя одарить и облагодетельствовать. 

Интересы долговременной ЭГО-программы ИЭИ, Есенина отстаивает и его нормативно-ролевая сенсорика ощущений (-БС3иэи) – квестимная,  стратегическая, инволюционная, позитивистская сенсорика далёких пространственных отношений – сенсорика отдаления, отчуждения и отторжения, регулирующая его дистанцию с партнёром в соответствии с  планами удобных ИЭИ, Есенину долговременных отношений и заданным в соответствии с этим эмоциональным настроем. Разыгрывая роль то пылкого, то охладевшего к своему партнёру любовника, ИЭИ, Есенин может сближаться с партнёром, мотивируя это сближение эмоциональным к нему интересом – преимущественно тогда, когда у ИЭИ, Есенина возникает желание подчинить время и планы партнёра собственным целям и планам, для чего он тут же попытается отвлечь партнёра от дел, развлечь его и заставить забыть о чём-то важном. Может и увеличивать дистанцию, напуская на себя притворное безразличие к проблемам партнёра и нарочитую холодность, если временный интерес к партнёру у него пропадает. Как нормативно-ролевой сердцеед-позитивист (иррационал-объективист-позитивист по своему нормативно-ролевому аспекту сенсорики ощущений – квестимной, позитивистской сенсорики далёких пространственных отношений – сенсорики отдаления, отторжения, разъединения), ИЭИ, Есенин пользуется отдалённостью отношений

• и для того, чтобы освежить и усилить их эмоционально, – возбудить к себе интерес уставшего от его требований и капризов партнёра-донора и тем самые продлить эти (в чём-то удобные ИЭИ, Есенину) долговременные отношения,
• и для того, чтобы одновременно с этим принять помощь от других «друзей-благодетелей», с которыми он уже свёл знакомство и чьей дружбой успел заручиться – альтернативных (настоящих или будущих) партнёров-доноров, чью отзывчивость и возрастающую к нему симпатию ИЭИ, Есенин собирается выгодно использовать в своих интересах.
• На начальном этапе отношений внезапное и продолжительное исчезновение ИЭИ, Есенина в «никуда» – это отдых от наскучивших ему отношений и обременительных обязательств, а возращение из «ниоткуда» – проверка привязанности к нему покинутого им партнёра – расчёт на возможность воспользоваться его гостеприимством, которое закончится тем же внезапным исчезновением ИЭИ, Есенина на неопределённый срок. 

Нормативно-ролевая мнительность ИЭИ, Есенина, накапливающего обиды для очередной (стратегической, целевой) ссоры  и  выводящего отношения на скандал, – на ЭГО-творческую эмоциональную разрядку (+ЧЭ2иэи↑) – также является частью «увлекательной» (завлекающей партнёра) интриги – частью сценария свойственной ему как нормативно-ролевому сердцееду любовной игры, как бы «запутывающей» цели и отношения ИЭИ, Есенина, отдаляющей его от партнёра на удобную ИЭИ, Есенину дистанцию (-БС3иэи↑) и этим провоцирующей партнёра на резкое сближение дистанции на любых, удобных ИЭИ, Есенину, условиях. При этом, балансируя на грани разрыва отношений, разорвать с собой отношения ИЭИ, Есенин партнёру не даст: эмоционально взвинчивая себя ещё больше, он будет  доводить себя до истерики (или имитировать истерику), заливаясь слезами и стараясь вызвать  к себе  сострадание партнёра. При этом отойти от себя ИЭИ, Есенин партнёру тоже не даст, будет задерживать его с позиций своей ЭГО-программной интуиции времени, приговаривая: «Нет, ты подожди,  подожди, постой...»), цепляясь за партнёра (хватая его за руку, за рукав) будет удерживать его на удобном ему (ИЭИ, Есенину) расстоянии (-БС3иэи↑), а удержав, снова будет разыгрывать сцены с истериками, высказывая (сумбурными восклицаниями) вздорные обиды (или только намекая на них) и продолжая изводить партнёра эмоциональными нападками, слезами, упрёками и намёками, пока партнёр не согласится на любые его требования (и ещё будет рад, если ИЭИ, Есенин ему их конкретно и чётко выскажет, что, опять же, не в интересах ИЭИ, Есенина, поскольку в конкретности этих требований он видит какие-то ограничения для себя в будущем, тогда как «намёки» позволяют ему безгранично завышать планку требований).

Как нормативно-ролевой созерцатель (-БС3иэи), ЭГО-программный мечтатель (-БИ1иэи) ИЭИ, Есенин любит предаваться мечтам в процессе созерцания чего-либо прекрасного и интересного. Смолоду может подолгу любоваться на себя в зеркало. Застывает, видя что-нибудь желанное – такое, что хотелось бы заполучить, или необычайное, – что следует запомнить. Любит быть свидетелем и созерцателем запоминающихся событий, любит красивые, эффектные зрелища, любит наблюдать конфликтные отношения на расстоянии: наблюдающий драку всегда в выигрыше – и цел, и невредим, и есть что запомнить и рассказать другим.  Как нормативно-ролевой прожектёр-позитивист (рассудительный-иррационал-позитивист по его нормативно-ролевому аспекту сенсорики ощущений – квестимной, позитивистской сенсорики отдалённых пространственных отношений) ИЭИ, Есенин, надеясь на успех своих будущих амбициозных планов и желая получить необходимые для этого инвестиции, старается заинтересовать своими проектами потенциальных партнёров-доноров, представляя свои фантазии как вполне осуществимое предприятие и всякий раз мстительно обижаясь, когда его мечта не находит у них поддержки и понимания. 

ПФ-4. 

По психологическим признакам проблематичного аспекта деловой логики (+ЧЛ4иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей), аристократической, негативистской логики деловых и технологических преимуществ, ИЭИ, Есенин:

1. экстраверт; 2. логик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её сенсорикой ощущений); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. динамик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: дельта-квадровый «комплекс подрезанных крыльев».

Прежде всего следует сказать, что в этом разделе мы не рассматриваем  отношение к труду гениальных представителей психотипа ИЭИ, Есенин, одержимых творческой деятельностью. Следуя своему призванию и ниспосланной им «Божьей искре», они оставили и продолжают оставлять в искусстве свой след, оставаясь непревзойдёнными мастерами, любимыми и почитаемыми деятелями культуры, надолго опередившими своё время. В данном случае речь пойдёт о тех заурядных представителях психотипа ИЭИ, Есенин, о которых обычно говорят: «И дело мастера боялось, и мастер дела избегал».

*ИЭИ, Есенин как проблематичный технократ. 

«В работе не проворнее улитки

И спит весь день,  как кот.

А мне не надо трутней в улье;

Так я и уступил его другому,—

Пусть он ему опустошать поможет

Заемный кошелек.»

 (Уильям Шекспир, «Венецианский купец».)

Интересы ЭГО-программной интуиции времени ИЭИ, Есенина – квестимной интуиции далёких и долгих отношений во времени, интуиции долгих отсрочек и выгодных ему проволочек отстаивает и проблематичный для ИЭИ, Есенина аспект деловой логики (-ЧЛ4иэи) – квестимной логики деловых и технологических преимуществ, которые у ИЭИ, Есенина как раз и сводятся к тому, чтобы выполнить работу таким образом, чтобы её ему больше никогда не поручали, но вместе с тем и из коллектива, из системы не выгнали, в должности не понизили, выговором рабочую биографию и характеристику не испортили, поскольку вне системы ИЭИ, Есенин как интроверт-субъективист авторитарной бета-квадры существовать не может. И это противоречие – «работай плохо, но так, чтобы тебя хвалили, поощряли и в системе удерживали, да ещё по службе продвигали» – и составляет основу его зоны страха по этому проблематичному для него аспекту, поскольку в соционную миссию ИЭИ, Есенина не входит задача хорошо и технично работать в системе, ИЭИ, Есенину с его инволюционной (корректирующей) ЭГО-программой как интроверту-корректору бета квадры нужно работать именно так, чтобы эту систему разваливать ввиду недостаточно прочной и  строгой её  организации. И именно эти качества системы  ИЭИ, Есенин в первую очередь и отслеживает, в такую систему внедряется, сводит объём порученной ему работы к минимуму, изображая усердие и сосредоточенность, выполняет её  небрежно в пределах допустимого, понижая этот допустимый предел небрежности по мере получения новых заданий, но при этом заискивая и выслуживаясь перед начальством, вследствие чего и получает повышение. Действуя таким образом, ИЭИ, Есенин разваливает все непрочные и нежизнеспособные системы одну за другой, пока не разрушит весь социум, что и полагается ему по его соционной миссии интроверта-корректора бета-квадры, где условия борьбы за существование самые жестокие и суровые в соционе и в социуме и где всё слабое и непрочное обречено на отсев, который как раз и осуществляет ИЭИ, Есенин, заражая окружающих своей пассивностью, медлительностью, безалаберностью, разваливая небезупречно налаженную работу системы, подмечая все её слабые стороны и усиливая её недочёты и минусы для её полного и окончательного разрушения. 

Проблематичный аспект деловой, рабочей логики ИЭИ, Есенина (+ЧЛ4иэи) – квестимной логики деловых и технологических преимуществ представляет собой его точку наименьшего сопротивления (ТНС), зону страха  и (как и у всех квестимов) область заниженных ожиданий не только (и не столько) потому, что он «в работе не проворнее улитки», – когда обстоятельства заставляют, ИЭИ, Есенину  приходится быть проворным, хоть ЭГО-программная интуиция времени (-БИ1иэи) – интуиция  далёких и долгих отношений во времени, интуиция отсрочек и проволочек  заставляет его быть рассеянным и медлительным.  Проблема для ИЭИ, Есенина заключается в выборе, в ответе на вопрос: «как, на кого и зачем работать?». Принудительно он может работать и на каторге и в трудовом лагере, хотя смертельно боится такой участи и сделает всё возможное, чтобы сказаться больным и нетрудоспособным, чего бы это ему ни стоило. Но вопрос: «Как, на кого и зачем работать добровольно?» – для него всегда остаётся открытым, хотя и ответ находится быстро: «Добровольно можно и нужно работать только на себя, а для остальных – только принудительно, но с наименьшим расходом сил, времени и средств и только в крайне безвыходных обстоятельствах.». Есть ещё вариант взаимовыгодного добровольного сотрудничества. Но его ИЭИ, Есенин допускает только в самом начале партнёрских (или командных) отношений, когда внедряется в удобную и перспективную для него систему или когда втирается в доверие к будущему покровителю – успешному и выгодному для него партнёру-донору, рассчитывая на его силу, жизнестойкость, материальную поддержку и волевую защиту. Работать на слабого, нерасторопного и не жизнестойкого партнёра ИЭИ, Есенину запрещает его соционная миссия бета-квадрового интроверта-корректора, обязанного подрывать и разрушать все слабые и нежизнеспособные системы. Поддерживать никчёмного партнёра для ИЭИ, Есенина – всё равно, что работать на лишнее звено в системе, которое вот-вот упразднят за ненадобностью, – это всё равно, что служить затычкой в пробоине тонущего корабля, вместо того, чтобы спасаться самому, пока ещё есть время. Сделать пробоину в обречённом на крушение корабле ИЭИ, Есенин и сам может: подрыв обречённых на разрушение систем – это его соционная миссия в бета-квадре. И если общество не нашло ничего лучше, чем поставить «главного разрушителя никчёмных систем» во главе себя, значит, оно «этого достойно», потому что при таком «доверии общественных масс» ИЭИ, Есенин оказывается капитаном тонущего корабля и будет поставлен перед крайне тяжёлым выбором – спасать ли ему свой тонущий корабль или спасаться самому, а корабль пусть летит на рифы. Вопреки правилам и уставу, ИЭИ, Есенин спасётся сам, а объяснение своим действиям, пусть даже самое нелепое, придумает позже. 

Материальную помощь «никчёмному» брачному партнёру ИЭИ, Есенин тоже сочтёт излишней; приносить зарплату жене при непрочных семейных отношениях – всё равно, что выбрасывать деньги на ветер. Платить алименты на детей после развода с такой женой ИЭИ, Есенин согласится только в самом крайнем случае – только по суду и только минимальными начислениями из всех заявленных им доходов, а в остальном пусть его «бывшая» полагается только на себя. 

Культ лени как философия бытия, антагонистичный проблематичному для ИЭИ, Есенина аспекту деловой, рабочей логики,  логики действий (+ЧЛ4иэи), – прежде всего работает на ЭГО-программную интуиции времени ИЭИ, Есенина –квестимную, позитивистскую интуицию далёких отношений во времени, интуицию долгих ожиданий перемен к лучшему и длительных отсрочек и проволочек: «Не нужно делать того, что можно не делать» – поучает ИЭИ, Есенин своих друзей по безделью, –  «Главное, – не делать ничего лишнего: всё, что нужно, сделается само или кем-то другим.». «Если хочешь поработать, ляг, поспи, и всё пройдёт» – любимая поговорка ИЭИ, Есенина, наиболее часто применяемая по проблематичному для него и антагонистичному его ЭГО-программе аспекту деловой (рабочей, оперативной) логики, логики действий, логики поступка (+ЧЛ4иэи) – квестимной, негативистской, эволюционной (координирующей), аристократической логики технических преимуществ, которая может послужить ЭГО-программной интуиции времени ИЭИ, Есенина – его квестимной интуиции далёких отношений во времени, длительных отсрочек и намеренных проволочек прежде всего тем, что с определёнными для ИЭИ, Есенина преимуществами отвлечёт партнёра-донора от каких-либо нежелательных для ИЭИ, Есенина решений и действий, разрушающих его (ИЭИ, Есенина) планы и намерения. ЭГО-программному мечтателю-ИЭИ, Есенину, по его планам (как он считает), вообще необязательно работать, – достаточно целыми днями лежать на диване и мечтать о далёком и светлом будущем, в котором он будет «царь и бог» и себе, и другим (что, впрочем, он и осуществляет в процессе мечтаний, заставляя вместо себя в это время работать других). Да и зачем работать, если по своей способности замедлять и останавливать время, ИЭИ, Есенин может кого угодно заставить забыть обо всём на свете «и на шелковые ресницы сны золотые навевать», – стать сладчайшим из наркотиков для своего партнёра-донора и заставить его либо работать на себя (ИЭИ, Есенина),  либо составлять ему (ИЭИ, Есенину) компанию в безделье и развлечениях, чтобы развеять скуку, сомнения и мрачные мысли своего «господина и повелителя», каким непременно постарается поставить себя ИЭИ, Есенин в отношениях с партнёром-донором, чьим временем он не дорожит и управляет по собственному усмотрению. 

ИЭИ, Есенин может бесконечно долго бездельничать, создавая видимость своей трудовой занятости,  живя  на содержании очередного партнёра-донора и проводя  вне дома «рабочие дни и часы» в гостях, в компании людей со свободным рабочим графиком, которых он также отвлекает от работы, предлагая приятно провести время в его обществе. Придя домой после такого «рабочего дня», он жалуется на усталость и требует, чтобы ему создавали благоприятные условия для отдыха. А поскольку денег партнёру-донору ИЭИ, Есенин всё равно не приносит (а иначе, какой смысл в  таком сожительстве?), о конкретном трудоустройстве он не считает нужным и беспокоиться, полагая, что для партнёра достаточно и легенды о его трудовой занятости – делает вид, что «ходит на работу», сочиняет легенды об отношениях в коллективе, обижается и устраивает скандалы, если партнёр-донор ставит под сомнения факт его трудоустройства, и на некоторое время уходит к другому партнёру-донору, позволяя ненадолго поостыть обидам и недовольству первого.  

В ракурсе ЭГО-программного волокитства ИЭИ, Есенина, партнёр-донор является наиболее важным для ИЭИ, Есенина объектом  деловых манипуляций, благодаря которым ИЭИ, Есенин может быстро добиться от него желаемого,  навязывая ему (партнёру-донору) удобный для себя (ИЭИ, Есенина) режим распределения действий во времени и в очередной раз убеждаясь в своей способности руководить его поступками,  что позволяет ему (ИЭИ, Есенину) повысить самооценку по проблематичному для него аспекту деловой логики (логики действий), а вместе с тем и завысить свой статус в отношениях с партнёром-донором, представляя себя властелином его времени, а его – рабом своих желаний. Как проблематичный прагматик-моралист-негативист (рационал-объективист-негативист по проблематичному для него аспекту деловой логики – квестимной, негативистской логики действий и их оперативных, технических преимуществ) ИЭИ, Есенин всю свою вину за неуспешность и отставание в делах замороченного им и постоянно отвлекаемого им от дел партнёра-донора может целиком возложить на самого партнёра, а затем высокомерно и назидательно упрекать его в «безответственном отношении к своим обязанностям», следуя распространённому в бета-квадре принципу  «жертва сама виновата в своих несчастьях». Опасаясь разрыва удобных ему отношений, ИЭИ, Есенин как проблематичный технократ (+ЧЛ4иэи), может время от времени запугивать подчинённого ему партнёра-донора опасными и разрушительными последствиями своей «немилости», устраивая в качестве назидательных «акций устрашения» впечатляющие технические диверсии – акты «показательного вандализма»  на жилплощади своего недавнего благодетеля. 

Работая в профессиональном коллективе, проблематичный технократ ИЭИ, Есенин (+ЧЛ4иэи), может намеренно подстроенными технологическими диверсиями – «непредвиденными» авариями и «неожиданными» поломками –отсрочить планы и действия  недовольного им руководителя, тем самым отложив на некоторое время разрыв выгодного ему (ИЭИ, Есенину) контракта,  как того требует его ЭГО-программная интуиция времени (-БИ1иэи) – квестимная интуиция далёких отношений во времени, длительных отсрочек и намеренных проволочек). А как проблематичный перестраховщик-негативист (рассудительный рационал-негативист по  проблематичному  для него аспекту деловой логики – предусмотрительной, квестимной логики технических преимуществ) ИЭИ, Есенин, действуя по принципу: «Где бы ни работать, только бы не работать», постарается взять на себя такую работу при которой его отлынивание от профессиональных обязанностей не было бы замечено сослуживцами и позволило бы ему приятно проводить рабочее время в безделье и праздности, что помогает ИЭИ, Есенину в порядке подстраховки придерживаться и другого мудрого правила: «не ошибается тот, кто ничего не делает», благодаря которому проблематичный технократ-ИЭИ, Есенин, прикрываясь удобной ему тактикой намеренных простоев, отсрочек и проволочек, оказывается «непричастным» к чьим-либо служебным ошибкам и всегда может взвалить вину на кого-либо из сослуживцев, принося ещё и эту «дань» своей ЭГО-программной интуиции времени (-БИ1иэи) – квестимной, позитивистской интуиции далёких отношений во времени, интуиции долгих ожиданий, длительных отсрочек и намеренных проволочек (+ЧЛ4иэи↓→-БИ1иэи↑). Через какие бы испытания и трудности ни приходилось проходить ИЭИ, Есенину по его проблематичному аспекту деловой логики, он всегда будет горд осознанием того, что является властелином времени (а значит и действий) окружающих его людей. 

ПФ-5. 

По психологическим признакам суггестивного аспекта волевой сенсорики (+ЧС5иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей), демократической, позитивистской, стратегической сенсорики волевых преимуществ, ИЭИ, Есенин:

1. экстраверт; 2. сенсорик; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой отношений); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. статик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

***************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: гамма-квадровый «комплекс связанных рук».

*ИЭИ, Есенин как суггестивный победитель. 

Разыгрывая по своей ЭГО-творческой этике эмоций (+ЧЭ2) – квестимной, стратегической негативистской этики эмоциональных преимуществ образ злобного и неудовлетворённого демона, требующего к себе всё более чуткого и трепетного к себе отношения, ИЭИ, Есенин не только устанавливает удобные ему отношения собственного доминирования в создаваемой им иерархии, запугивая партнёра, подчиняя его своей воле и вытесняя в парии, но и  провоцирует его на ответные дисциплинарные меры, ограничивающие его (ИЭИ, Есенина) волевой и эмоциональный произвол. Будучи ориентирован на дуализацию с ЭГО-программным-завоевателем – жестоким, суровым ЭГО-программным волевым сенсориком-СЛЭ, Жуковым, ИЭИ, Есенин только рядом с деспотичным и суровым партнёром чувствует себя по-настоящему защищённым. Не получая , на свою суггестивную волевую сенсорику (+ЧС5иэи) достаточно чёткой и жёсткой информации,  устанавливающей пределы дозволенного, ИЭИ, Есенин всё больше теряет самоконтроль и ведёт себя нагло  и безобразно до тех пор, заставляя окружающих найти способ жестокими и суровыми мерами  ввести его поведение в допустимые рамки. И только почувствовав несокрушимую власть над собой (а вместе с ней и неизбежности расплаты за неуместные шалости),  ИЭИ, Есенин может сразу притихнуть, прикинуться робким, послушным и безобидным – он снова радуется любой подачке и милости партнёра, становится весёлым, радостным, покладистым и доброжелательным, готовым выслуживаться перед своим благодетелем, если он не будет забывать время от времени проявлять свою суровость, решимость и силу. Запрет на своеволие, свойственный его дуалу-СЛЭ, Жукову и именно ИЭИ, Есенину адресованный, действует на ИЭИ, Есенина успокаивающе – он чувствует себя защищённым – укрытым от житейских бурь, как за каменной стеной. А быть за кем-то, как за каменной стеной – предел  его желаний, – лучшее, что может быть для маленького, слабого и беззащитного человека, каким ощущает себя ИЭИ, Есенин, находясь под опекой сурового деспота. А без деспотичной суровости и силы какая же может быть  защищённость? В личные покои безвольного владыки  любой мятежник может ворваться, тогда как жестокий и деспотичный властитель всех своих подданных держит в ежовых рукавицах, и ИЭИ, Есенин под его покровительством чувствует себя спокойно и уютно, платит щедрой признательностью в виде доносов и сплетен, завоёвывает его доверие и расположение надолго, а подчас и веселит, смягчая его суровость, умиротворяя и развеивая его  дурное настроение. Слишком долго почивать в беззаботной радости ИЭИ, Есенин своему покровителю тоже не даёт: властитель не имеет права терять бдительности и способности держать всех своих подданных под контролем, а не то ворвутся в его спальню мятежники, и тогда уже не будет покоя и счастья ни самому владыке, ни  его подопечному ИЭИ, Есенину, который потому и фискалит на всех «подозрительных», чтобы укрепить власть своего покровителя и чувствовать себя ею ещё более защищённым.  Поэтому и коронный запрет СЛЭ, Жукова: «Не своевольничай», распространяемый не только на него, но и на других, ИЭИ, Есенина успокаивает: если не только он, «царский любимчик», не своевольничает, но и все остальные удерживаются в узде, можно быть спокойным за порядок и дисциплину в вверенной его господину системе (дому, семье, державе, империи), можно спокойно спать под его крылышком, будучи абсолютно уверенным, что никакие страхи их сон не нарушат. Можно расслабиться и забыть о тревогах суетной жизни, стать философом и поэтом, восхваляющим своего владыку, отдаться мечтам и фантазиям и обогатить их яркими образами духовный мир своего господина, проливая живительный бальзам на его истомившуюся суровостью душу, понимая, какое великое благодеяние для него совершаешь и утверждаясь в собственной значимости.

В интересах ЭГО-программного волокитства работает и суггестивный кураж ИЭИ, Есенина по его суггестивной волевой сенсорике (+ЧС5иэи) – квестимной, сенсорики волевых преимуществ, который проявляется тем ярче, чем более защищённым ИЭИ, Есенин чувствует себя по этому аспекту, опираясь на влияние и силу своих покровителей, о чём ИЭИ, Есенин и сам часто говорит, стремясь заполучить помощь по этому аспекту более устроенных в бытовом и материальном  отношении, влиятельных и сильных людей, рассчитывая на их поддержку и покровительство и готовясь отплатить им искренней и бескорыстной дружбой, в чём он и старается их заверить, прикидываясь глубоко признательным, бесконечно благодарным, робким, скромным, деликатным и во всех отношениях непритязательным партнёром, наделённым массой достоинств достаточно привлекательных внешних качеств, делающих его похожим на «сказочного принца», воплощающего в себе мечту об идеальном партнёре. А поскольку суггестивная функция – функция вымогательства желаемого, ИЭИ, Есенин,  не получая должной волевой поддержки от партнёра, начинает её «вымогать», терроризируя партнёра и провоцируя его на агрессию и насилие, стараясь заставить его «проявить характер», что и позволяет ему чувствовать себя защищённым.  Как интроверт-кооректор бета-квадры, где условия борьбы за существование самые жестокие и суровые в соционе и в социумах, ИЭИ, Есенин уничтожает всё слабое и непрочное – и системы, и объекты, и отношения. Недополучая на свою суггестивную функцию необходимую ему информацию по аспекту волевой сенсорики,  ИЭИ, Есенин, действуя (по своей инволюционной, корректирующей ЭГО-программе) по принципу «чем хуже, тем лучше»,  осуществляет своего рода «селекцию» или отсев, исчерпавших свой волевой потенциал непрочных и слабых социальных систем, объектов или отношений: всевозможными отвлекающими манёврами, призрачными мечтами и миражами, сказками да байками, словоблудием и пустопорожней болтовнёй он отвлекает внимание объекта от цели и расслабляет его своей пассивностью и медлительностью, затормаживая его активность частыми отсрочками и проволочками (по своей ЭГО-программной интуиции далёких и долгих отношений во времени, интуиции выгодных ему отсрочек и проволочек). Действуя таким образом, ИЭИ, Есенин разваливает недостаточно прочно налаженную работу в коллективе;  прибирает к рукам всё, что «плохо лежит» – недостаточно строго охраняется, недостаточно сильно защищается, намеренным саботажем и провокациями разрушает устои непрочной системы, доламывая, круша, «разъедая» и подтачивая изнутри всё то, что от неё осталось; вытесняет из системы наименее жизнестойких по принципу «падающего толкни»; вытесняет из системы потенциальных соперников и конкурентов; подсиживает и свергает «отработавших своё» иерархов системы, интригами и кознями расшатывает троны под безвольными владыками, чтоб освободить и подготовить место для завоеваний наиболее сильного, авторитарного властителя (своего дуала, СЛЭ, Жукова), которому он и будет служить верой и правдой, пока тот не ослабеет, после чего ИЭИ, Есенину придётся всё теми же методами заменить его более сильным и жизнестойким правителем. Примазавшись к последующим победам своих покровителей,  ИЭИ, Есенин как суггестивный победитель (+ЧС5иэи) их уже считает своими (особенно, если реальные победители его в этом не разубеждают) и впоследствии может полностью считать их победы исключительно своими, набивая себе цену перед будущими покровителями (самовольно присвоенного ИЭИ, Есенин назад не возвращает).  Как суггестивный победитель (+ЧС5иэи), собственные волевые преимущества по своему суггестивному аспекту волевой сенсорики ИЭИ, Есенин накапливает не только за счёт силовой поддержки своих покровителей – приобщаясь к их победам и оказывая им посильное участие сообщением важной информации, но и за счёт их силовых упущений, предвидя скорое поражение своих недавних благодетелей и рассматривая их (в свете бета-квадрового комплекса «шестёрки» – страха вытеснения побеждённых в парии) как будущий «отработанный материал», который предусмотрительный ИЭИ, Есенин считает необходимым заранее «обезвредить» для гарантии своей будущей безопасности, для чего и старается на заключительном этапе своих с ними отношений изнурительным и мучительным для них эмоциональным воздействием предельно ослабить их силу и влияние, приостанавливая их активность, разрушая их планы, расслабляя и ослабляя их настолько, что они закрывают глаза на его мелкие происки до тех пор, пока ИЭИ, Есенин, чувствуя свою  безнаказанность, откровенно издевательскими мерами не заявляет им о своём силовом превосходстве. Добросовестно выполнять свои обязательства ИЭИ, Есенин может только рядом с сильным партнёром. Слабого он потянет на дно, завалит грузом забот и ответственности за последствия его лени и безалаберности, доведёт до полного упадка сил, вымотает морально и физически, вгонит в депрессию и деморализует  продолжительным эмоциональным террором, будет топить его решительно и бесповоротно, пока из партнёра ещё можно будет извлечь хоть какую-то выгоду и пользу, придавит его угрозами и страхом, чтобы он уже точно не поднялся и претензий ему не предъявил. И только убедившись, что партнёр полностью обессилен и не сможет причинить ему в будущем вреда – не сумеет отомстить и свести с ним счёты, ИЭИ, Еменин сам поднимется наверх – «всплывёт на поверхность»  – успешный и непотопляемый, готовый к покорению новых вершин.

Как суггестивный сердцеед (иррационал-объективист по его суггестивному его аспекту волевой сенсорики), ИЭИ, Есенин может совмещать изнурительный, изматывающий террор (вымогательство актов насилия) с обольщением партнёра, придавая своим интимным отношениям с ним характер садо-мазохистской игры. Как суггестивный фаталист-позитивист (решительный иррационал-позитивист по своему суггестивному аспекту волевой сенсорики – квестимной, позитивистской сенсорики волевых преимуществ), ИЭИ, Есенин, околпачив очередного «благодетеля»  и  радуясь своей маленькой, но чрезвычайно важной для него победе над влиятельным и сильным противником, ощущает себя «баловнем судьбы», приписывая её благосклонность своей ловкости и находчивости, что придаёт ему некоторую уверенность в собственных силах и повышает самооценку по этому, входящему в систему его диадных ценностей, аспекту. Радуясь своей удаче, ИЭИ, Есенин раздувает её значимость для себя и для окружающих, хвастается ею, хранит объективные свидетельства своих побед и достижений, собирает какие-то (часто не относящиеся к нему) коллективные дипломы, призы,  фотографии и вырезки из старых газет и с гордостью показывает их будущим покровителям, желая предстать перед ними в наиболее выгодном свете и заявить себя равным с ними, достойным партнёром.  

ПФ-6.

По психологическим признакам активационного аспекта логики соотношений (-БЛ6иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей), демократической, стратегической, негативистской логики системных нормативов и ранговых альтернатив, ИЭИ, Есенин:

1. интроверт; 2. логик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией потенциальных возможностей); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. статик; 8. стратег; 9. эмотивист;  10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал,

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

***************

Квадровый комплекс информационного аспекта: альфа-квадровый «комплекс зажатого рта». 

*ИЭИ, Есенин как активационный поборник справедливости и борец с неравенством. 

Интересы ЭГО-программной интуиции времени ИЭИ, Есенина отстаивает и его активационный аспект логики соотношений (-БЛ6иэи) – квестимной, инволюционной, стратегической, демократичной, инертной и упрямой логике системных нормативов, по которой завистливый к чужому успеху и мечтающий о быстром служебном продвижении «правдолюб»-ИЭИ, Есенин, в рамках «борьбы с неравенством», развивает наибольшую активность всякий раз, когда наступает удобный момент воспользоваться чужими проволочками и захватить наиболее выгодное место в системе, мотивируя этот захват «личными заслугами» и «восстановлением справедливости». Как активационный педант-негативист (рационал-субъективист-негативист по своему активационному аспекту логики соотношений – квестимной, негативистской логике системных нормативов и альтернатив), добившись привилегированного положения в системе, ИЭИ, Есенин его никому не уступает (что схвачено, то схвачено – его захват обратной силы не имеет), но наоборот ужесточает свои требования и завышает претензии, добиваясь ещё более высокого и прочного положения в системе в рамках всё той же «борьбы с неравенством» и не переставая всякий раз чувствовать себя «обиженным и униженным», когда другому члену системы перепадает больше почестей, прав и привилегий, чем ему. Как активационный перестраховщик-негативист (рассудительный рационал-негативист по своему активационному аспекту логики соотношений – квестимной, негативистской логике системных нормативов и альтернатив) ИЭИ, Есенин, во избежание своего вытеснения из системы и связанного с ним унижения (чего никак не может допустить его бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх вытеснения в нижние слои иерархии – в рабы, парии, в «отработанный материал»),  изначально, с момента своего внедрения в систему, стремится упрочить своё положение в ней,  для чего добивается наибольшего расположения доминанта системы и при каждом унизительного для себя случае «несправедливого» распределения материальных благ, привилегий и льгот, указывает ему на этот «вопиющий факт», устраивая скандал и требуя для себя избыточных прав и привилегий для подстраховки от возможного понижения в правах в будущем. Как активационный завистник (-БЛ6иэи), ИЭИ, Есенин занижает значимость чужих успехов, используя для этого любые доводы, вплоть до самых алогичных, абсурдных,  троллинговых.  В рамках «борьбы с неравенством», активационный завистник-ИЭИ, Есенин старается не допускать возвышения других членов системы, претендующих на привилегированное положение – так, например, в семье партнёра-донора он старается быть единственным «любимчиком» своего покровителя и, ревностно оспаривая эту привилегию у кого-нибудь из его ближайших родственников, разрушает его родственные связи и вытесняет из семьи тех, кто пытается  в ней доминировать или противится влиянию  ИЭИ, Есенина на партнёра-донора. 

ПФ-7. 

По психологическим признакам наблюдательного аспекта интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей), демократичной, тактической, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, ИЭИ, Есенин:

1. экстраверт; 2. интуит; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её логикой соотношений); 4. иррационал; 5. позитивист; 6. квестим; 7. статик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область завышенных ожиданий (квестим-иррационал-позитивист).

***********

Квадровый комплекс информационного аспекта: альфа-квадровый «комплекс зажатого рта». 

*ИЭИ, Есенин как наблюдательный бунтарь и «справедливый благодетель». 

Наблюдательное бунтарство (наблюдательный аспект интуиции потенциальных возможностей) часто проявляется у ИЭИ, Есенина в виде непонятного ему, «неизвестно откуда взявшегося» спонтанного желания  развалить какую-нибудь загнивающую систему, которой давно пора бы уже рассыпаться, а она всё ещё стоит и стоит, демонстрируя свою внешнюю прочность и жизнестойкость, несмотря на то, что внутри она вся трухлявая и насквозь прогнившая. Вот тут-то и хочется «взорвать» её изнутри мощным порывом по принципу «чем хуже, тем лучше». Иногда ИЭИ, Есенин ловит себя на желании буйно пошалить, оказавшись среди столпов системы – шлёпнуть по заду какого-нибудь зарвавшегося сановника, которого все бурно приветствуют, аплодируя ему непонятно за что, или выскочить на сцену в президиум на скучном собрании  и громко прокукарекать, чтобы разбудить сонную аудиторию. Наблюдательное бунтарство (+ЧИ7иэи) часто завлекает ИЭИ, Есенина на опасную стезю революционной, диссидентской или даже террористической деятельности (систему-то взорвать хочется!). Но на опасные задания ИЭИ, Есенин не подписывается, ссылаясь на свою рассеянность и забывчивость, но успешно проявляет себя выслеживая провокаторов и прочих ненадёжных товарищей в революционных рядах, умеет завлекать в те же «ряды»  нужных людей, может проследить за исполнителем террористической акции, чтобы он с перепугу задание не сорвал – по дороге не передумал и назад не повернул. Выбрав подходящий момент и воспользовавшись ошибками и упущениями своих конкурентов, ИЭИ, Есенин может с лёгкостью обойти их и из «последних» стать «первым», оказавшись в нужное время в нужном месте, сэкономив на этом перевороте своё  время и силы для осуществления будущих амбициозных планов. В новой системе ИЭИ, Есенин тянется к должности теневого лидера или доверенного лица нового правителя. Когда сам пролезает в правители, чувствует себя неуютно: разваливать систему он умеет, а вот созидать – это не по его части. В авторитарной бета-квадре ИЭИ, Есенин, как интроверт- инволютор, выполняет соционную миссию интроверта-корректара, его обязанность –  критиковать, указывать на ошибки, использовать ошибки других для вытеснения их из системы (с целью оздоровления авторитарной системы) и разваливать систему, если программа её развития является в корне ошибочной, но созидать авторитарную  систему ИЭИ, Есенин, являясь интровертом-инволютором, не может – эту соционную миссию в бета-квадре выполняет интроверт-эволютор – интроверт-координатор-СЛИ, Максим. 

Как наблюдательный «справедливый благодетель» – наблюдательный «справедливый распределитель возможностей»[3], ИЭИ, Есенин будет распределять возможности в свою пользу, исходя из «соображений справедливости» и ссылаясь на то, что он от кого-то чего-то недополучил, поэтому теперь обязан сам себе эти возможности компенсировать. Считая себя достойным такого распределения, он же может и вытеснить из поля возможностей тех, кого посчитает недостойным своей щедрости[4], а оставшиеся нераспределённые возможности прикопит для себя на будущее, «на чёрный день», как того требует от него его предусмотрительная ЭГО-программная интуиция времени (-БИ1иэи) – квестимная, инволюционная интуиции далёких отношений во времени, далёких перемен к лучшему, интуиция долгих ожиданий, долгих отсрочек и проволочек. По этой же причине ИЭИ, Есенин никогда, никому, ничего конкретно не обещает, сколько бы ни пытались из него обещание вытянуть, – ведь неизвестно же,  какие ему в будущем представятся возможности и так ли уж необходимо будет потратить их на кого-то другого, а не на себя, поэтому лучше ничего конкретного – не обещать, чтобы потом за слова и обещания не притягивали. (Пример: муж-ИЭИ, Есенин  упросил жену (ЭСИ, Драйзера) взять ссуду и купить ему машину, чтобы он мог ездить по ученикам и давать уроки. Полагая, что это будет финансовым подспорьем в их семье, жена взяла ссуду и купила мужу машину, на которой он куда-то ездил, где-то пропадал, но денег в дом не приносил. На вопрос жены: «А деньги где? Ты же обещал!..», муж ответил: «Я обещал ездить к ученикам и давать уроки, но приносить домой деньги я не обещал.»). То, что воспринимается, как само собой разумеющееся и потому не оговаривается договором, ИЭИ, Есенин принимает в расчёт только для себя, видя в этом возможность получить выгоду только для себя, даже если для этого придётся одурачить ближайшего партнёра, заранее зная, что прощение за этот проступок он потом всё равно получит, прикинувшись «ласковым котиком», которого невозможно будет  не простить. Если понадобиться выпросить для себя возможность, он прикинется таким же «ласковым котиком», чтобы её получить, заранее зная, что ему в этом не откажут. Занимая ответственную должность, ИЭИ, Есенин тоже уклоняется от сколь-нибудь конкретных обещаний: лучше вообще не обнадёживать людей, чем разочаровывать. Но и опровергать мнение о том, что он многое может сделать для других, ИЭИ, Есенин тоже не будет: главное, – чтобы обещание не было озвучено, а предполагать и надеяться никому не запрещено. Единственной заботой ИЭИ, Есенина во всём, что касается справедливого распределения возможностей, является возможность перетягивания всех возможностей своего окружения на себя, чем он спокойно и методично занимается, отслеживая возможности, доставшиеся его окружению, и выманивая их всеми возможными способами. Как наблюдательный прожектёр (иррационал-субъективист по своему наблюдательному аспекту квестимной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ) ИЭИ, Есенин прежде всего займётся поиском «нужных людей», реально влияющих на успех интересующего его предприятия, и обеспечит себя их поддержкой. Заслуги за свою успешность припишет исключительно себе (это же он такой прыткий!). А как наблюдательный волокита (рассудительный иррационал по его наблюдательному аспекту квестимной, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ), ИЭИ, Есенин, оценивает материальный и возможностный потенциал своих настоящих и будущих партнёров-доноров, заставляя их осуществлять его (ИЭИ, Есенина) намерения, амбициозные планы и цели и опутывая их в целях своего личного обогащения и будущей своей успешности моральными, материальными и возможностными долговыми обязательствами («Ну, ты же можешь для меня это сделать, что тебе стоит...»). Что, впрочем,  не мешает ИЭИ, Есенину  как наблюдательному и ЭГО-программному предусмотрительному волоките, не дожидаясь истощения материальных и социальных возможностей одного партнёра, активно заниматься поиском других, материально обеспеченных и перспективных в плане его будущего карьерного роста, партнёров-доноров, периодически обращаясь к прежним партнёрам-донорам с просьбой о материальной поддержке и помощи в его очередном, во всех отношениях перспективном и выгодном для него, проекте, об успехах в котором он особо распространяться не будет, опасаясь, как бы его не притянули к возврату моральных и материальных долгов, но ссылаться на эти реальные или вымышленные долги он может, чтобы получить материальную помощь у нового партнёра-донора. В партнёрские отношения ИЭИ, Есенин часто приходит с огромным количеством реальных или вымышленных долгов, что помогает ему разжалобить очередного партнёра-донора, подкупив его нежностью и лаской, и выманить у него материальную помощь и кредиты, придумывая для этого впечатляющий и пробуждающий сострадание у партнёра-донора повод («Извини, я тебе какое-то время зарплату приносить в дом не буду, мне надо выплачивать долги моей бывшей жены – она взяла ссуду и перевела её на меня...»). И это «временное» существование за чужой счёт (пока не исчерпаются финансовые возможности партёра-донора) может быть бесконечно долгим, как того требуют от ЭГО-программного волокиты и накопителя-ИЭИ, Есенина его предусмотрительная ЭГО-программная интуиция времени (-БИ1иэи) – квестимная, инволюционная интуиции далёких отношений во времени, далёких перемен к лучшему, интуиция долгих ожиданий, долгих отсрочек и проволочек.

ПФ-8.

По психологическим признакам демонстративного аспекта этики отношений (-БЭ8иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, демократичной, тактической этики нравственных нормативов и альтернатив, ИЭИ, Есенин:

1. интроверт; 2. этик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её волевой сенсорикой); 4. рационал; 5. негативист; 6. квестим; 7. статик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область заниженных ожиданий (квестим-рационал-негативист).

*******************

Квадровый комплекс информационного аспекта: гамма-квадровый «комплекс связанных рук». 

*ИЭИ, Есенин как демонстративный поборник нравственности. 

Завоевать престижное место в системе, сэкономив время и силы, помогает ИЭИ, Есенину и его маневренный, манипулятивный демонстративный аспект этики отношений (-БЭ8иэи) – квестимной, демократичной, инволюционной этики нравственных нормативов и альтернатив, позволяющий ИЭИ, Есенину  как демонстративному поборнику нравственности завоёвывать симпатии своих будущих покровителей активной критикой их конкурентов и добиваться их расположения демонстративной услужливостью, лестью и восхвалением их этических качеств, благодаря чему ИЭИ, Есенин как демонстративнй моралист (по его демонстративному аспекту инволюционной, квестимной, негативистской этики отношений (-БЭ8иэи) может повышать самооценку своих благодетелей по этому аспекту, указывая им путь к самооправданию при их отступлении от моральных устоев. Демонстративное морализаторство также работает на ЭГО-программное волокитство ИЭИ, Есенина: как  демонстративный моралист под видом демонстративного радушия ИЭИ, Есенин великолепно умеет вымогать обещания,  привязываясь с напоминаниями о них к потенциальному партнёру-донору и не оставляя его, пока они не будут выполнены.   Как демонстративный моралист-негативист (объективист-рационал по своему демонстративному аспекту этики отношений  – квестимной, негативистской инволюционной этики нравственных нормативов и альтернатив) может выступать пламенным защитником нелицеприятных поступков своих покровителей, обрушивая на их противников и конкурентов свои гневные обвинения. А как демонстративный энтузиаст-негативист (решительный рационал по его демонстративному аспекту этики отношений – квестимной, инволюционной этики нравственных нормативов и альтернатив) ИЭИ, Есенин проявляет ни с чем не сравнимую активность в сборе компроматов на кого бы то ни было, в очередной раз оказывая своим высоким покровителям чрезвычайно важную услугу и повышая свою значимость на этом важном для них фронте работ. 

II-2. ЭИИ, Достоевский. Защита интересов ЭГО-программы в информационной структуре ТИМа. 

ПФ-1. 

По психологическим признакам ЭГО-программного аспекта этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. этик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией потенциальных возможностей); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий, рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

****************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: дельта-квадровый «комплекс подрезанных крыльев». 

*ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный нравоучитель. 

*ЭГО-программный аспект этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства как деклатимный нравственно-этический беспредел – (+БЭ)-беспредел – беспредельное стремление к совершенству этических отношений как к безупречным их нравственным  преимуществам. 

ЭГО-программная этика отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимная, эволюционная, позитивистская, стратегическая этика мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства направлена на стремление сохранить, улучшить и приумножить всё лучшее (с его точки зрения) в этических отношениях (+БЭ), что делает ЭИИ, Достоевского конформными по отношению к существующему порядку и другим реалиям окружающей его действительности, побуждая находить даже в самых неприглядных её сторонах достоинства и преимущества, ссылаться и указывать на них, отстаивать их, охранять, принимать за основу и развивать традиционно и творчески. ЭГО-программная эволюционная этика мнимых нравственных преимуществ и мнимого нравственного превосходства (+БЭ1эии) побуждает ЭИИ этически преобразовывать мир личным  примером высокоморальных поступков и действий, навязывая их поучениями и нравоучениями, в которых (как он считает) его ЭГО-программное нравственное превосходство предстаёт в самом выгодном, позитивном и конструктивном свете. Следуя принципу «Лишних нравоучений не бывает», ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный нравоучитель (+БЭ1эии) видит свою задачу в том, чтобы контролировать процесс нравственного совершенствования окружающих, призывая их стремиться к высшим пределам нравственности и побуждать к этому остальных. ЭИИ, Достоевский изыскивает любую  возможность  – и реальную, и мнимую и даже отсутствие таковой, чтобы прочитать нотацию и этим утвердить своё (мнимое!) нравственное превосходство в назидание другим, при любых обстоятельствах, на любой дистанции, всем и каждому, устно или письменно, в индивидуальном порядке или с назидательным призывом к общественным массам («Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. А что такое гражданин? Отечества достойный сын...»[5]). Стремление к утверждению собственного нравственного превосходства заставляет ЭИИ, Достоевского контролировать всех и вся, изыскивая недостатки, для получения реальных поводов для наставлений и нравоучений, что необходимо ему как ЭГО-программному рационалу-объективисту. За отсутствием реальных фактов беспочвенные придирки тоже проходят, но лучше, когда они опираются на факты, что позволяет ЭИИ, Достоевскому более широко развернуть свою критику  (из-за чего его ещё называют и «контролёром всего социона») или бесконечно долго поучать «впрок», на «будущее» (из желания «сделать, как лучше» или «научить добру») кого-либо из тех, кого он (с позиций своей аристократичной, ЭГО-программной этики отношений) намеревается подчинить своей воле и своему влиянию.   

Как ЭГО-программный моралист (рационал-объективист по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений – деклатимной этики мнимого нравственного превосходства) ЭИИ, Достоевский основывает свою этическую ЭГО-программу на двух заповедях:  «Возлюби ближнего, как самого себя...» и

 «Делай другому то, что хочешь, чтобы он сделал для тебя», в связи с чем считает нормой этических отношений навязывание добрых услуг в качестве доказательства любви к ближнему, из-за чего и сама «добрая услуга» становится прагматичным «подкупом», навязываемым  в расчёте на более щедрую ответную услугу или своего рода «банковским вкладом», который можно возвратить себе с процентами. И так же, как в банк можно вносить много вкладов в расчёте на их возврат с процентами, так и благодеяния порой навязываются, как «демьянова уха» с целью заставить человека их принять, чтобы потом он чувствовал себя  в неоплатном долгу перед ЭИИ, Достоевским, считал бы себя ему по гроб жизни обязанным и ещё долго бы расплачивался за оказанные «добрые услуги» сторицей, соревнуясь с ЭИИ, Достоевским в качестве и количестве «добрых услуг», попадая на своего рода «аукцион добрых услуг», устроенный ЭИИ, Достоевским в его стремлении всех превзойти своим радушием и щедростью и тем утвердить своё нравственное превосходство, или на «лохотрон», в который втягивает своего морального должника ЭИИ, Достоевский, ожидая, что тот во много раз перекроет его услугу ответным благодеянием. «Сорвавшись с крючка» (соскочив с лохотрона), «должник» крайне разочаровывает ЭИИ, Достоевского, которому остаётся утешаться только сознанием собственного нравственного  превосходства – он оказался радушней, щедрее своего должника, но тот всё же не отплатил ему сторицей добром за добро и даже в равной мере не отплатил, а воспользовался его услугой и был таков, возвращать моральный (или материальный) долг не захотел. В таких случаях ЭИИ, Достоевский чувствует себя обманутым – он старался, угождал, предупреждал желания человека, а тот принял всё это как должное и ничем его благодеяние не перекрыл и даже в равной мере на него не ответил «Ну и как после этого делать людям добро?» – сокрушается ЭИИ, Достоевский в очередной раз рассказывая эту историю (или подобную ей), жалуясь, что каждый раз сталкивается с потребительским отношением неблагодарных людей, которые принимают от него добрые услуги (попробовали бы они от него их не принять!), но ничем не компенсируют его труды и затраты и даже не пытаются это сделать (а как иначе соскочить с лохотрона?). Как и любому деклатиму, а тем более этику, ЭИИ, Достоевскому трудно разочаровываться в людях[6] и отказывать им в своей  щедрости тоже трудно, поскольку это занижает их самооценку по их ЭГО-программной этике отношений (+БЭ1эии↓) – деклатимной этике  нравственных преимуществ и морального превосходства. С неблагодарными людьми ЭИИ, Достоевский попадает в неловкое положение: с одной стороны он не может отказать им в добрых услугах (как того требует от него его этически превосходная ЭГО-программа и дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев», обязывающий ЭИИ, Достоевского «быть выше» обид (а иначе, как он сможет вознестись над другими в нравственном превосходстве?), с другой стороны он не может поощрять неблагодарность своих «должников» – их же надо как воспитывать, чтобы вернуть обществу морально благонадёжных людей.  Как ЭГО-программный перестраховщик (рассуждающий рационал по своему ЭГО-программному аспекту этики отношений – деклатимной этики мнимого нравственного превосходства), ЭИИ, Достоевский предпочитает не связываться с неблагодарными людьми, – кроме того, что этого требует от него его предусмотрительная, накопительная этическая ЭГО-программа (+БЭ1эии), он не может растрачивать себя (своё время, силы, ресурсы) на тех, кто ничем не компенсирует его труды и затраты, поскольку ему запрещает это делать его деклатимная модель, с её интегрирующими свойствами, стремящаяся к целостности и материальному приросту, а потому не допускающая какой-либо убыточности и ущербности. Эта двойственность требований его деклатимной этической ЭГО-программы часто приводит к тому, что ЭИИ, Достоевский оставляет долги невостребованными либо, как это свойственно ему как ЭГО-программному стратегу, взимает их с должников через третьих лиц (своих «защитников»), чтобы самому морально не унижаться меркантильными  просьбами и требованиями (он же добрый, радушный и щедрый, любит ближнего, как самого себя, ему свои услуги навязывает, как он может выбивать из него долги своими руками?). Расчёт на то, что человек должен сам дозреть до понимания своих моральных обязательств и всем платить добром за добро, срабатывает (имеет хождение) только в дуальной диаде ЭИИ, Достоевский – ЛСЭ, Штирлиц, поскольку этическая основа этого расчёта заложена в этической ЭГО-программе ЭИИ, Достоевского  – в её заповеди: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Но даже в этой диаде она не  всегда исполняется (ЭГО-программный прагматик-ЛСЭ, Штирлиц может и «кинуть» ЭИИ, Достоевского, – соскочить с лохотрона, прикинув, какие платежи ЭИИ, Достоевский рассчитывает  получить с него в будущем). А в других диадах, находясь от этой заповеди ещё дальше, платить добром за добро по разным причинам стараются  и того меньше – мало находится желающих участвовать в нескончаемом конкурсе растущих в геометрической прогрессии добрых услуг (это всё равно, что дойти до финала в танцевальном марафоне), а поскольку никто так не стремиться к нравственному превосходству, как ЭИИ, Достоевский, ему и приходится расплачиваться за последствия этой затеи – чаще слезами, – либо от того, что не окупил своих затрат, либо от досады на то, что сам не в состоянии продолжать лохотрон из-за нехватки сил и возможностей и потому вынужден уступить кому-то в нравственном превосходстве, а с этим ЭИИ, Достоевский примириться не может – этого ему не позволяет его ЭГО-программа). 

ПФ-2. 

По психологическим признакам ЭГО-творческого аспекта интуиции потенциальных возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2 интуит. 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой отношений); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. статик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. упрямый, 11. беспечный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. объективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД (иррационал-объективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**************

Квадровый комплекс информационного аспекта: дельта-квадровый «комплекс подрезанных крыльев». 

*ЭИИ, Достоевский как ЭГО-творческий мнимый благодетель. 

Как ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый «душевед», повод для ЭГО-программных нравоучений ЭИИ, Достоевский всегда найдёт, и повод этот будет надуманным,  мнимым, поскольку в этом направлении  работает его ЭГО-творческая интуиция потенциальных возможностей (-ЧИ2) – деклатимная, инволюционная, негативистская, упрямая интуиция мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиция домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, изобретающая всевозможные мнимые и мнимо-реальные, но недоказуемые причины для придирок, лежащие в русле надуманных и специально подобранных для этической критики утверждений («он мог на тебя обидеться», «он мог себя неловко почувствовать», «он мог о тебе плохо подумать»), указывающих на мнимые возможностные этические недочёты (мог или не мог плохо подумать – поди разбери!) тем, кто мог бы в этическом плане конкурировать с ЭИИ, Достоевским и оспаривать его нравственное превосходство. Именно у этих конкурентов в вопросах этики ЭИИ, Достоевский находит этические несовершенства на каждом шагу, о чём тут же заявляет, изображая из себя в одном лице  и контролёра, и строгого судью и прокурора, и защитника все униженных и обиженных, пострадавших от этих этических недочётов. При этом критикуемый им человек,  не вкладывавший в своих слова, мысли и действия никакого дурного смысла и злого умысла, удивляется извращённой фантазии ЭИИ, Достоевского, усматривающего абсолютно во всех его поступках самые гнусные намерения и поползновения, о чём ЭИИ, Достоевский тут же и заявляет, сопровождая (или завершая) своё заявление нравоучением, высказанным с лютой ненавистью в глазах, в самом  суровом и жёстким, не терпящим возражений тоне. Для повышения собственной этической значимости в своих и чужих глазах, ЭИИ, Достоевский часто создаёт мнимые (ложные, надуманные) проблемы, чтобы показать, как он с ними борется и  вызвать к себе уважение или сочувствие и поддержку окружающих. Действуя с позиций своей ЭГО-творческой интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, размывающей и меняющей местами мнимо-реальные (что характерно для него, как для деклатима), понятия «добра» и «зла», ЭИИ, Достоевский, в стремлении морально превзойти потенциальных соперников в вопросах нравственного превосходства, настойчиво игнорирует и намеренно обесценивает их этические преимущества, выказывая особое расположение нравственно деградировавшим людям с заниженной социальной ответственностью (что само по себе увеличивает разрыв между их заниженным представлением о морали и его завышенным представлением о собственном нравственном превосходстве), отстаивая их право на исправление и выступая в этом плане «единственно справедливым (по его мнению) судьёй», завышая самооценку по своей ЭГО-программной этике мнимых нравственных преимуществ и утверждаясь в мнимом моральном превосходстве над ними. И с той же настойчивостью, с какой он будет подозревать злой умысел в словах и поступках человека с высоким нравственным потенциалом, ЭИИ, Достоевский как ЭГО-творческий мнимый распределитель возможностей[7] (-ЧИ2эии), отвечающий (перед Богом и людьми) за распределение успешных (удачных, счастливых) потенциальных возможностей, подменяя действительное желаемым, будет выискивать положительные стороны в словах и поступках морально опустившихся людей, требуя предоставить им шанс исправиться: «А может этот шанс станет толчком к его исправлению! А может он осознает свою вину, почувствует угрызения совести, ощутит тягу к добру, станет делать добрые дела, обретёт в этом смысл жизни и будет сеять разумное доброе вечное! Познает истинное счастье в том, чтобы делать добро! Научится добру сам и будет учить других!» – заявляет ЭИИ, Достоевский, пользуясь возможностью утвердить своё моральное превосходство над теми, кто не верит в исправление «неисправимых», а заодно и вытеснить их из поля возможностей, чтобы не заражали окружающих своим скептицизмом. Как ЭГО-творческий мнимый благодетель и мнимый распределитель своих и чужих возможностей, ЭИИ, Достоевский часто берёт на себя роль организатора или посредника  мнимой благотворительности, настойчиво навязывая кому-либо из окружающих услуги, которые он назойливо вымогает у других людей своего окружения, получая от своего посредничества некоторые мнимые моральные или реальные материальные бонусы. Как ЭГО-творческий мнимый «душевед» по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности, ЭИИ, Достоевский считает, что он лучше знает чувства и мысли другого человека, что позволяет ему под видом чуткого и сочувствующего доброжелателя втереться к нему в доверие и контролировать его мысли и действия, навязывая своё  мнение и решения, манипулируя его представлениями и опутывая своими мнимыми подозрениями и страхами, исходя из собственных мнимых приоритетов, для утверждения мнимых этических преимуществ и мнимого морального превосходства. 

Как ЭГО-творческий эксцентрик (-ЧИ2эии) ЭИИ, Достоевский часто использует глумливые и эксцентричные формы поведения, оспаривая чужое нравственное превосходство, а также пользуется ими для доказательства своей правоты и невиновности, сталкиваясь с  критикой или осуждением его (ЭИИ, Достоевского) поступков,  – смеётся, кривляется, злобно и нагло передёргивает слова оппонента, стараясь унизить его в глазах окружающих. Как ЭГО-творческий сердцеед (иррационал-объективист по своему ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив) ЭИИ, Достоевский предпринимает довольно наглые и беззастенчивые попытки добиться расположения интересующего его человека, для чего ведёт откровенно безнравственную игру, маскируя её под наивную и по-детски бесхитростную привязчивость, назойливо предупреждая желания объекта своего внимания и захватывая его такой мощной хваткой, расцепить которую  впоследствии мало кому удаётся, возмущённо оспаривая и глумливо (как ЭГО-творческий эксцентрик) высмеивая возражения или осуждение тех, кто пытается помешать его действиям.  Зависть к чужим успехам и сравнение их не в свою пользу делает ЭИИ, Достоевского чрезвычайно ревнивым, заставляя его терроризировать ближайшее окружение (главным образом – ближайшего партнёра) бесконечными упрёками, вздорными подозрениями и незаслуженными обвинениями, сопровождаемыми длинными и нудными нравоучениями и жалобами на дурное (обидное, несправедливое, недостаточно почтительное, недостаточно внимательное и откровенно недоброжелательное) обращение с ним (ЭИИ, Достоевским) со стороны окружающих. Как ЭГО-творческий прожектёр (рассудительный иррационал по его ЭГО-творческому аспекту интуиции потенциальных  возможностей (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), аристократической негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных  возможностей и альтернатив – интуиции домыслов и искажённых оценок явлений объективной реальности), ЭИИ, Достоевский в любой этической инициативе, навязывающей конфликтующим сторонам примирение,  напрочь исключает опыт прошлых ошибок, выступая убеждённым врагом злопамятности – и потому, что, как и все деклатимы, он наделён «короткопамятливой», рассчитанной на близкие отношения во времени, негативистской интуицией времени (+БИ8эии), пугающей его своими мрачными прогнозами и пробуждающей всевозможные мистические страхи, которые он (несмотря на то, что этот аспект, как и все иррациональные аспекты в деклатимной модели, находится в области заниженных ожиданий),  суеверно «отгоняя» от себя ложным их отрицанием, тем не менее «из благих побуждений» навязывает окружающим, и потому, что его призывы, принуждающие обиженного человека к беспредельной терпимости и всепрощению: «Прости, забудь, отпусти обиду, дай человеку ещё один шанс измениться к лучшему!» – открывают для ЭИИ, Достоевского новые возможности для этических манипуляций и принудительного умиротворением обиженного человека, при которых он заставляет его возобновлять отношения с его обидчиком на прежних условиях и предоставлять ему (обидчику) новые и безграничные «кредиты доверия», наивно полагая, что обидчик, убедившись в беспредельной терпимости к нему пострадавшего, будет использовать предоставленный ему шанс  не со злым умыслом, а с добрыми намерениями. И сколько бы злоумышленник ни разочаровывал жертву своего произвола злонамеренными действиями, ЭИИ, Достоевский будет упорно настаивать на его прощении и убеждать жертву снова и снова ему поверить, довериться его воле, подчиниться его насилию, невзирая на причинённый насильником ущерб его здоровью, имуществу, материальному и социальному положению. Делая такие уступки насильнику, ЭИИ, Достоевский и сам становится на его  сторону, начинает ему  (злоумышленнику, насильнику) симпатизировать, сочувствовать, разделять его взгляды и  убеждения и отстаивать его интересы, выискивая недостатки в поведении «недостаточно уступчивой» жертвы, склоняя её к ещё более полному подчинению воли насильника. В социально-политическом плане ЭГО-творческий прожектёр ЭИИ, Достоевский упорно и повсеместно навязывает самые абсурдные проекты удушающей политкорректности в пользу тех социальных «меньшинств», которых он лично и по собственному убеждению считает «несправедливо униженными изгоями общества». Даже если численностью это «меньшинство» многократно превосходит «унижающее» его «большинство», с него, за нанесённые им (этим «большинством») или его предками «обиды», ЭИИ, Достоевским строжайше взыскивается с таким расчётом, чтобы в результате беспредельного множества акций «восстановления справедливости» именно это, ненавистное  и многократно обвиняемое ЭИИ, Достоевским «большинство» стало всесторонне притесняемым, лишённым общественной поддержки (и в частности, поддержки ЭИИ, Достоевского) «меньшинством» и в процессе тотальной травли естественным путём самоустранилось – прекратило своё существование. Об уничтожении такого «меньшинства» последовательный и верный своим прежним убеждениям ЭИИ, Достоевский  (вопреки своему принципу: «Иди к обиженным, иди к униженным») сожалеть не будет, а твёрдо перейдёт на сторону тех, кто сильней и опасней, призывая общественность примиряться с ними, смиряться с их опасностью, терпеть их бесчинства и произвол, умиротворять, оказывать им моральную поддержку и (в крайнем случае) перевоспитывать самыми мирными и щадящими средствами – «учить их добру» в иллюзорной (а чаще лживой, притворной) надежде на то, что жажда добра и справедливости когда-нибудь пробудит в преступниках голос совести и заставит их измениться в лучшую сторону. 

ПФ-3. 

По психологическим признакам нормативно-ролевого аспекта логики соотношений (+БЛ1лси) – деклатимной, эволюционной (координирующей), аристократической, позитивистской логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. логик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её волевой сенсорикой); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. статик; 8. тактик; 9. эмотивист; 10. упрямый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

******************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: бета-квадровый комплекс «шестёрки». 

*ЭИИ,  Достоевский как нормативно-ролевой автократ. 

Защищая интересы своей ЭГО-программной этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей) этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства и реализуя её цели, ЭИИ, Достоевский утверждает своё мнимое нравственное превосходство посредством своей контактной, нормативно-ролевой функции и соответствующего ей нормативно ролевого аспекта логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ, «скользя» по шкале её ранговых уровней, опускаясь или поднимаясь относительно соконтактника, определяя ему место на этой иерархической шкале, разыгрывая соответствующие, удобные ему (ЭИИ, Достоевскому) роли. При первом контакте с незнакомым ему человеком, ЭИИ, Достоевский разыгрывает унизительную для него роль «услужливо-предупредительного подхалима», стремясь поскорее втереться в доверие к новому знакомому и удружить ему какой-нибудь услугой, задабривая его своим расположением, исходя всё из того же подкупающего своей щедростью принципа его этической ЭГО-программы: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», поскольку «Какой мерой мерите, такой и  вам будут мерить». Его контактная, нормативно-ролевая функция при этом работает «функцией-разведчиком» и «функцией-дипломатом», а соответствующий ей нормативно-ролевой аспект иерархической логики соотношений, подбирает подходящую для этого роль опускающегося на нижнюю ступень иерархии «угодливого подлипалы», который в пояс кланяется каждому новому человеку, представляясь его «слугой покорным», и заглядывает ему в глаза «в них знак его читая воли», навязывает всевозможные услуги, предупреждая его желания, чтобы быстрее сориентироваться в его вкусах и потребностях. После того, как «разведка» заканчивается, ЭИИ, Достоевский определяет для нового знакомого место на иерархической шкале своих этический отношений, чтобы решить, как к нему относиться – как к «старшему по званию», которому необходимо угождать, унижаться перед ним и подчиняться (+БЛ3эии↓→+БЭ1эии↓), или как к «младшему по званию», от которого необходимо требовать подчинения (+БЛ3эии↑→+БЭ1эии↑).  

 

Общаясь с «младшим по званию» и определяя ему место «подчинённого» по иерархической шкале своих отношений, ЭИИ, Достоевский, со свойственным ему нормативно-ролевым энтузиазмом (проявляя себя нормативно-ролевым энтузиастом и нормативно-ролевым педантом по своему  нормативно-ролевому аспекту иерархической логики соотношений), берётся за «перевоспитание» своего нового «подчинённого» – становится всё более жёстким, упрямым и требовательным по отношению к нему и прививает ему «уважение к старшим» (по рангу, возрасту, званию), защищая своё мнимое ранговое превосходство и всё более подавляя его и увеличивая этим ранговый разрыв между ним и собой. Сковывая его всё более жёсткими запретами и ограничениями, контролируя их исполнение и требуя их неукоснительного соблюдения, ЭИИ, Достоевский переходит на более высокую ступень иерархического диктата, проявляя себя нормативно-ролевым автократом по своему  нормативно-ролевому аспекту иерархической логики соотношений, подкрепляя навязанным им соконтактнику мнимым ранговым превосходством (+БЛ3эии↑) мнимое моральное превосходство своей ЭГО-программы (+БЛ3эии↑→+БЭ1эии↑), не замечая при этом, что он уже отступает от моральных норм свой самоуправной заносчивостью и противоправным диктатом.

 

А как нормативно-ролевой энтузиаст (решительный рационал по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ), ЭИИ, Достоевский разовьёт невероятную активность, распространяя свои убеждения и охватывая ими широчайшие круги общественности. И горе им, «не толерантным», если они посмеют не разделить мнения (или идеологии)   ЭИИ, Достоевского и уклониться от навязываемой им «общественной миссии», которая может начаться с данного ЭИИ, Достоевским незначительного общественного поручения, выполняемого бесконечно часто и  многократно, разрастись до «широкого жизненного пути» и стать «делом всей жизни» новоявленного «миссионера» с подачи всё того же нормативно-ролевого энтузиаста, ЭИИ, Достоевского. Как нормативно-ролевой автократ (+БЛ3эии), ЭИИ, Достоевский применяет самые жестокие и деспотичные дисциплинарные меры ко всем противникам его идеологических позиций, считая своим долгом позаботится о том, чтобы все (с его точки зрения) «не толерантные» (недостаточно терпимые к изгоям общества) в кратчайший срок стали объектами общественной травли, потеряли работу, уважение и доверие коллег, чтобы лишены были элементарных гражданских прав, дарованных им конституцией. Ужесточать эти деспотичные меры ЭИИ, Достоевский как нормативно-ролевой педант (рационал-субъективист по своему нормативно-ролевому аспекту логики соотношений (+БЛ3эии) – деклатимной упрямой, автократичной логики мнимых системных и ранговых преимуществ) может до бесконечности, проявляя при этом навязчивую настырность, непреклонную требовательность, назойливую мелочность, неимоверное упрямство и жестокость. Ложь во спасение репутации (собственного морального и рангового превосходства)  с последующим переносом своей вины на чужую голову – распространённый коммуникативный приём ЭИИ, Достоевского, не желающего признаваться в своих неблаговидных поступках. 

ПФ-4. 

По психологическим признакам проблематичного аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), авторитарной, аристократичной, стратегической, негативистской сенсорики волевых нормативов и альтернатив:

1. экстраверт; 2. сенсорик; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её логикой соотношений); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим;  7. статик; 8. стратег; 9. конструктивист; 10. уступчивый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. аристократ; 14. субъективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист), 

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: бета-квадровый комплекс «шестёрки». 

*ЭИИ, Достоевский как проблематичный завоеватель. 

Отвечающий за материальные  ценности аспект волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив является антагонистом ЭГО-программной этики нравственных преимуществ ЭИИ, Достоевского, а потому оказывается наименее приоритетным аспектом в системе его представлений и ценностей  – его зоной страха и точкой наименьшего сопротивления. Всё в этом аспекте осуждается ЭИИ, Достоевским с позиций его ЭГО-программной этики нравственного превосходства:

• и беспощадная, агрессивность деспотичной, злой воли,
• и беспредельная жестокость по отношению к непокорным и слабым
• и  тотальное подавление воли  к сопротивлению
• и  насильственное ущемление их прав и возможностей,
• стремление всех сделать бесправными, подчинить и поставить на колени, сея разрушение и причиняя зло. 

Единственную возможность примирить этот проблематичный в структуре его психотипа аспект волевой сенсорики с собственной высокоморальной ЭГО-программой ЭИИ, Достоевский видит в том, чтобы все эти насильственные средства направить на борьбу за «благое дело» – на позитивное и высокогуманное преобразование общества, радея о предоставлении приоритетных социальных прав всем «обиженным и униженным» изгоям общества, преимущественно, –  отягощённым социальными и политическими преступлениями отщепенцам, – о них ведь тоже должен кто-нибудь позаботиться, – и эту миссию ЭИИ, Достоевский берёт на себя.  ЭИИ, Достоевскому крайне важно именно силой навязать своё мнимое моральное и этическое превосходство – утвердиться не только в (мнимой) высокой нравственности, но и в силе, подавляющей любое сопротивление «в борьбе за совершение благодеяния». 

Осуждая приземлённость материальных предпочтений с позиций своих дельта-квадровых этико-интуитивных приоритетов, ЭИИ, Достоевский лицемерно юродствует, предельно нивелируя материальные ценности в целях  возвышения духовных предпочтений под лозунгом «Материя – ничто, духовность – всё!», насильственно исключая из системы отношений подчинённых ему людей всё материальное и заставляя их отрекаться от всего «приземлённого», «земного» с целью их «высвобождённого стремления к возвышенному» для их наиболее интенсивного «духовного роста» – по принципу: «оторвался от Земли, взлетел на Небеса ещё при жизни», в связи с чем и лозунг «спешите делать добро», как идеологическую составляющую его ЭГО-приоритетной программы интенсивного духовного роста, спекулятивно представляемую гарантией благоденствия добродетельного человека в загробной жизни, ЭИИ, Достоевский навязывает именно с боем и непременно насильственно, чрезвычайно ревностно, но и крайне ревниво: если человек по собственному побуждению совершает высокоморальный поступок, делает уступку или доброе дело, ЭИИ, Достоевского это мало устраивает – такой поступок он может вообще проигнорировать или  обесценить, а то и осудить, объявив чужую этическую инициативу «вредной», «несправедливой», «обидной» для какого-то  другого человека, а то и для целой группы людей. Тщеславному дельта-аристократу-ЭИИ, Достоевскому непременно нужно руководить чьей-то этической инициативой, преодолевая нежелание и сопротивление человека, которого он (ЭИИ, Достоевский)  считает своим нравственным долгом именно  заставить совершить добрый поступок. К чужим нравственным успехам, к чужой этической инициативе честолюбивый и тщеславный дельта-аристократ ЭИИ, Достоевский относится крайне негативно. Воспринимая её как личную обиду и принимая её себе в упрёк, он постарается её либо вообще не заметить, либо осудить – и именно потому, что она прошла мимо него, без него и не имеет к нему отношения. Именно поэтому,  завистливый к чужим нравственным успехам (в силу дельта-квадрового «комплекса подрезанных крыльев») ЭИИ, Достоевский, соперников по этической инициативе недолюбливает, а иногда и открыто соперничает и конфликтует с ними, отдавая предпочтение людям с глубоко заниженным нравственным статусом (или с полным отсутствием такового), пуская в ход сплетни, дрязги, кляузы, интриги и многие другие омерзительные средства.  «Для борьбы за благое дело любые средства хороши!» – считает проблематичный завоеватель-ЭИИ, Достоевский, и пользуется всеми вышеперечисленными средствами проблематичного для него аспекта волевой сенсорики (-ЧС4эии), представляя свою этическую (социальную и политическую) миссию исключительно «благими делом» – подвигом, совершаемым  во имя высоких нравственных целей.

Всякого,

• кто сопротивляется благим намерениям ЭИИ, Достоевского, 
• кто не одобряет его мер по насильственной  гуманизации общества,
• кто не разделяет его взглядов по «причинению добра» всем, в нём нуждающимся,
• кто осуждает его действия в борьбе за предоставление привилегированных социальных прав изгоям общества,

«безобидный» деспот – агрессивный доброхот-ЭИИ, Достоевский, агрессивно защищая свои иллюзии, готов сурово наказать самыми жестокими и унизительными деспотичными мерами, заставляя широкие общественные массы

• чуть ли не в ногах валяться перед совершившими чудовищные злодеяния преступниками, принимать на себя их вину за их преступления,
• просить у них прощения за их (этих преступников) низкий моральный уровень, толкнувший их на эти злодеяния,
• добиваться для них исключительно привилегированных социальных, гражданских и политических прав,
• всячески им потворствовать в совершении новых преступлений, выговаривая для них особо привилегированные права и заставляя общественность закрывать глаза на их новые преступления,
• представлять их уголовные преступления как «акт справедливой борьбы» за их (этих преступников) социальные и политические права,
• непримиримо бороться с теми,

·         кто оспаривает права преступников совершать эти «акты справедливой борьбы», придавая им «злой умысел»,

·         осуждает их за эту их (якобы мнимую) злонамеренность

·         и видит в их действиях уголовное преступление и терроризм, а не борьбу за свои социальные и политические  права. 

И всё это ЭИИ, Достоевский будет делать для достижения ещё более высокого морального превосходства над окружающими, исходя из интересов своей мнимой высоконравственной и высокогуманной ЭГО-программы, одновременно подстраивая под её цели все функции ментального уровня своего психотипа: 

ПФ-3 – нормативно-ролевая авторитарная логика соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) – его деклатимная логика системных и ранговых  преимуществ будет с автократичной жёсткостью навязывать своё ранговое превосходство, требуя беспрекословного подчинения от всех оспаривающих его мнение и сопротивляющихся его воле, одновременно с этим она будет искажать логические соотношения, размывая и меняя местами правовые понятия «социальности» и «асоциальности» (законности и незаконности) в действиях «высокогуманных правозащитников», позволяя им представлять террористические действия и акты вандализма их подопечных «актами справедливой политической борьбы». ПФ-2 – ЭГО-творческая, деклатимная, аристократическая и упрямая  интуиция мнимо-ральных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского будет изыскивать альтернативные возможности переводить общественное обвинение «с больной головы на здоровую» – отводить обвинение от преступников и их правозащитников и переносить его на законопослушных членов общества, обвиняя каждого из них 

• в «эгоизме» и в «индивидуализме»,
• в нежелании заступиться за отягощённых социальными и политическими преступлениями изгоев общества,
• в нежелании принять на себя их  вину (частично или полностью),
• в нежелании оказать им правовую, моральную и материальную поддержку,
• в нежелании преклонить перед ними колено и поклониться им до земли, прося прощения за все, причинённые им законом и обществом, страдания и неприятности.

Как проблематичный завоеватель (проблематичный диктатор) ЭИИ, Достоевский, навязывает культ сверхделикатных, супергармоничных отношений и,  также, как и его конфликтёр-СЛЭ, Жуков (-ЧС1слэ),  устанавливая деспотичный запрет на своеволие – требование «Не своевольничай!» (из опасения «как бы чего не вышло», «как бы хуже не было») и навязывая его тем, кого подчиняет себе или считает своим подчинённым, одновременно устанавливая для них запрет и на не санкционированную им деловую инициативу. При этом сам ЭИИ, Достоевский как проблематичный волокита (иррационал-субъективист по своему проблематичному аспекту волевой сенсорики  (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет искать защиты и покровительства у каждого, кто готов будет лично за него заступиться, предложить ему свою помощь в его благом деле, взять его «под своё крыло» и оградить от житейских бурь и политических катаклизмов надёжной «крышей», под которой ЭИИ, Достоевский будет чувствовать себя легко и раскованно, постепенно становясь этическим наставником своего  покровителя, которого он будет рассматривать как очередного  партнёра-донора, воздавая ему «полезными нравоучениями» (постепенно переходящими в упрёки) в благодарность за его заботу. Как проблематичный фаталист (решительный иррационал по его проблематичному аспекту волевой сенсорики (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной, аристократической, стратегической сенсорики волевых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский будет работать на свою высокоморальную ЭГО-программу и её защиту (и перестраховку) всевозможными методами фатального запугивания, выстраивая в своих нравоучениях причинно-следственные связи таким образом, чтобы провинившийся понимал причину возможного (или уже обрушившегося на него) удара судьбы как наказание за его недостаточно высокоморальное поведение. Методикой фатальных запугиваний как наиболее агрессивной формой психологического террора ЭИИ, Достоевский добивается более эффективных результатов воздействия на «провинившихся», чем если бы действовал прямым волевым давлением, что опять же позволяет ему говорить о возможностях этического перевоспитания человека «без физического воздействия на него». 

ПФ-5. 

По психологическим признакам суггестивного аспекта деловой логики (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, демократичной, позитивистской  логики деловых нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2. логик; 3. интуит (по фрактальной связи с реализующей её интуицией времени); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

МОРАЛИСТ (рационал-объективист),

ЭНТУЗИАСТ (решительный рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

**************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: гамма-квадровый «комплекс связанных рук». 

*ЭИИ, Достоевский как суггестивный инноватор. 

По своей суггестивной деловой логике (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив ЭИИ, Достоевский набирает все те навыки, изучает все те методики, осваивает все те, самые гуманные и востребованные профессии, которые бы не только приносили пользу обществу, но и несли в его  мир добро. И не только несли, но ещё и создавали своего рода «круговорот добра в природе», – чтобы им за их добрые побуждения и гуманные профессиональные услуги платили добром – признательностью, уважением и всевозможными материальными благами, подтверждающими и выражающими эти чувства. А поскольку путь освоения гуманных профессий – врача и учителя – бывает многотруден и долог, а вознаграждение за самоотверженный труд редко соответствует затратам времени и сил, ЭИИ, Достоевский, как это свойственно деклатимам с их короткими пространственно-временными отношениями, идёт к своей цели напрямую – напрямую учит и учится добру, создавая соответствующие методики гуманных отношений в группах и перенося их (со ссылкой на разработавшие их авторитетные научные источники) на широкие общественные массы, заставляя в добровольно-принудительном порядке их принимать, вводить в качестве психологических тренингов и нормативно-ролевых отношений и практик для оздоровления психологического климата в обществе и в коллективе, делая основной упор на исключительно доверительных и предупредительно добрых отношениях и навязывая эту форму отношений как норму общественного поведения, при которой суровому общественному порицанию подвергается всякий, скрывающий свои чувства и мысли, человек, избегающий назойливых доброхотов, отбивающийся от их «добрых услуг». Считая себя «проводником и организатором добрых услуг», ЭИИ, Достоевский делает на посредничестве неплохой бизнес, при этом качество «добрых услуг» может быть каким угодно, вплоть до самого безнравственного, но если человека «ломает» и ему необходимо безотлагательно получить желаемое, разве может человеколюбивый ЭИИ, Достоевский проигнорировать его запрос? Нет, конечно, – доставит в лучшем виде всё, что требуется, в пределах допустимого законом, разумеется. А вот законы ради наиболее полного удовлетворения потребностей людей не мешало бы и смягчить, и этим тоже занимается ЭИИ, Достоевский, оказываясь в первых рядах тех общественных сил, которые выступают инициаторами таких послаблений, проводя их через «Окна Овертона» и постепенно заставляя общество смириться с их легализацией. 

Как суггестивный инновационный технолог (по его суггестивному и наивно-инфантильному аспекту деловой логики  (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив), ЭИИ Достоевский верит в позитивное действие технологических новшеств и деловых рекомендаций собственного изобретения, подаваемых им с «благими намерениями». При этом он действие этих рекомендаций на себе не испытывает, результата совокупности средств, которые он рекомендует, ЭИИ, Достоевский не знает и не собирается узнавать, поскольку может почти сразу забыть, что такое он порекомендовал, но будет помнить, что рекомендовал «новшество» из благих намерений, а, значит, ничего, кроме добра и пользы его рекомендация не принесёт. Тот, кто решит воспользоваться его сиюминутным  «изобретением», может, испытав его на себе или своих близких, вообще потерять веру в добро и в добрых людей, не понимая, как так можно – с сияющей, доброй улыбкой, с восторженным блеском в глазах, в самообольщение созиданием «доброго дела» – рекомендовать такое, после чего объект рекомендованных им «технологических инноваций» можно либо сразу на помойку  выбрасывать (если это неодушевлённый предмет), либо сразу же «911» вызывать, чтоб его ещё успеть спасти можно было. Но прежде всего – не нужно забывать, что аспект деловой логики у ЭИИ, Достоевского – слабый (точка абсолютной слабости), «слепой» и инфантильный, – необычайно доверчивый и неразборчивый в средствах, а главное –  суггестивный, – он сам в свою рекомендацию слепо верит, поэтому ему с лёгкостью удаётся убеждать и других. Он – как ребёнок, который угощая пирожками, слепленными из сырого песка, глубочайше уверен в том, что то, что он рекомендует – это полезно и вкусно, поскольку предлагается с благими намерениями, а, значит, и принести зло не может, хотя реальные свойства его «инновационного средства» находятся далеко за пределами  его слепой иллюзорности, а именно – в области завышенных ожиданий, расположенной у деклатимов в информационном поле этических и логических аспектов, к которым относится и аспект деловой логики. Этим объясняется и восторженный блеск в глазах, и сияющая радостью и добром улыбка ЭИИ, Достоевского, на ходу придумывающего самые абсурдные рекомендации и щедро раздаривающего их максимальному количеству людей в слепой уверенности, что ничего, кроме добра, они людям не принесут. логики  (-ЧЛ5эии) –  инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив). 

 Как суггестивный моралист  (рационал-объективист по его суггестивному (мобильному и наивно-инфантильному) аспекту деловой логики  (-ЧЛ5эии) – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив), ЭИИ, Достоевский  будет ратовать за  взаимный альтруизм, за бескорыстную деловую помощь, поучая: «Ты сделаешь для людей доброе дело, они тебе за добро добром ответят», активно навязывая (как суггестивный энтузиаст – решительный рационал по своему суггестивному (мобильному и наивно-инфантильному) аспекту деловой логики (-ЧЛ5эии)   – инволюционной, позитивистской, демократической, стратегической логике деловых нормативов и альтернатив) альтруистическую взаимопомощь с глубокой верой в свою правоту и предполагая таким образом осчастливить общество, создав бесконфликтные условия взаимного сотрудничества для всех (не исключая и того, что за каждую добрую услугу будет ответно заплачено сторицей, что приведёт к «конкурсу» (и аукциону, и к «лохотрону») взаимных добрых  услуг,  который расширит поле возможностей для добрых дел и сделает более интенсивным «круговорот добра в природе», в результате чего все будут счастливы).   

ПФ-6. 

По психологическим признакам активационного аспекта сенсорики  ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной (координироющей), негативистской, стратегической, демократичной сенсорики близких пространственных отношений – сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. сенсорик; 3. этик (по фрактальной связи с реализующей её этикой эмоций); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим;  7. динамик; 8. стратег; 9. эмотивист; 10. уступчивый; 11. беспечный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. субъективист;  15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ВОЛОКИТА (иррационал-субъективист),

ПРОЖЕКТЁР (рассуждающий иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

**********************

Квадровый комплекс информационного аспекта: альфа-квадровый «комплекс зажатого рта». 

*СЭЭ, Достоевский как активационный гедонист. 

Наивно-инфантильный, инертный (в силу своего расположения в модели в инертном блоке на инфантильном уровне СУПЕРИД) активационный аспект сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, негативистской  сенсорики близких пространственных отношений, сенсорики притяжения, присвоения, внедрения, проникновения и поглощения позволяет ЭИИ, Достоевскому пожинать плоды своих добрых услуг или, как минимум, претендовать на них, ожидая ответной благодарности (и материального вознаграждения) за сделанное им доброе дело. ЭГО-программный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной аристократической и стратегической этики мнимого нравственного превосходства – довольно  прагматичен, как и все аспекты, доминирующие в 3-й и 4-й квадрах – квадрах объективистов.  А поскольку разыгрывать роль альтруиста с позиций своей прагматичной ЭГО-программы ЭИИ, Достоевскому морально неудобно, как неудобно и напоминать об ответной благодарности эквивалентным материальным  вознаграждением, ЭИИ, Достоевскому, со свойственными ему близкими пространственными отношениями,  удобнее организовать круговой обмен добром и добрыми услугами в близком кругу, постепенно расширяя его за счёт новых участников и их поступлений – щедрых  благотворительных вкладов, посредством которых они поддерживают наивно-инфантильный (в силу инфантильности активационного аспекта сенсорики ощущений), утопический по самой своей сути «круговорот добра в природе и в обществе» – в постепенно расширяющихся кругах новообращённых доброхотов, где каждый, благодаря разработанному активационным гедонистом (+БС6эии) ЭИИ, Достоевским взаимовыгодному и высокоморальному кодексу отношений, будучи обеспечен всем необходимым в бытовом отношении, безраздельно пользуется предупредительной заботой, любовью, дружбой и лаской окружающих. Как активационный прожектёр (рассуждающий иррационал по своему активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, демократичной, стратегической, негативистской сенсорики близких пространственных отношений) ЭИИ, Достоевский активизируется возможностью внедрения и распространения различных благотворительных проектов по удовлетворению насущных потребностей широчайших кругов населения, добровольно-принудительно проводя их на всех уровнях социальной системы

• и методом (добровольно-принудительно) обмена (нужными и ненужными) вещами среди малоимущих слоёв населения,
• и посредством учреждения благотворительных обществ и широчайшего их распространения среди состоятельных (по их мнению) людей,
• учреждая их и на правительственном уровне в законодательном порядке, по принципу «богатые должны делиться с бедными». 

Как активационный  волокита (иррационал-субъективист по его активационному аспекту сенсорики ощущений (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной, демократичной, стратегической, негативистской сенсорики близких пространственных отношений), ЭИИ, Достоевский пребывает постоянном поиске «новой крыши»– щедрых попечителей-благодетелей, финансирующих новые благотворительные проекты. 

ПФ-7. 

По психологическим признакам наблюдательного аспекта этики эмоций (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, ЭИИ, Достоевский:

1. экстраверт; 2. этик; 3. сенсорик (по фрактальной связи с реализующей её сенсорикой ощущений); 4. рационал; 5. позитивист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. инволютор; 13. демократ; 14. субъективист; 15. рассуждающий.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

ПЕДАНТ (рационал-субъективист),

ПЕРЕСТРАХОВЩИК (рассуждающий рационал),

Область завышенных ожиданий (деклатим-рационал-позитивист).

**************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: альфа-квадровый «комплекс зажатого рта». 

*ЭИИ, Достоевский как наблюдательный балагур. 

И первое условие, которое поставит своим сподвижникам ЭИИ, Достоевский – это готовность к жертвенной эмоциональной самоотдаче во имя идеалов добра, во имя мира во всём мире, торжества высшей гуманности и справедливости.  За соблюдением этого требования следит наблюдательный аспект этики эмоций ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной, демократичной, субъективистской, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, который нередко выражается у ЭИИ, Достоевского в частой и противоречивой смене этических приоритетов –  то, что должно было бы вызывать сострадание, сегодня будет полностью проигнорировано, то что вчера у него вызывало восторг и восхищение, сегодня им как наблюдательным балагуром-насмешником (-ЧЭ7эии) на фоне смены доминирующих в обществе настроений  может быть цинично и грубо осмеяно. На фоне такой смены эмоциональных приоритетов, посредством которой ЭИИ, Достоевский утверждает своё социальное  превосходство, его призывы сострадать  «униженным и оскорблённым» звучат не всегда убедительно, но объясняются его стремлением отстаивать своё нравственное превосходство, игнорируя его существенные отклонения от нравственных нормативов, следствием которых и оказывается поддержка аморальных и противозаконных действий, совершаемых «униженными и оскорблёнными» «бойцами за социальную справедливость», и принимающая (в силу этой противоречивости) самые абсурдные формы безрассудного самопожертвования, которые ЭИИ, Достоевский как наблюдательный педант (рационал-субъективист по своему наблюдательному аспекту этики эмоций     (-ЧЭ7эии) – упрямой, деклатимной, инволюционной, демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив) упрямо отстаивает, требуя безоговорочного подчинения его воле, проявляя себя наблюдательным перестраховщиком (рассуждающим рационалом по его наблюдательному аспекту этики эмоций     (-ЧЭ7эии) – упрямой, деклатимной,  демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив) в каждом конкретном случае отступления от заданного им направления общественной поддержки, что представляется ему крайне опасным.  

ПФ-8. 

По психологическим признакам демонстративного аспекта интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей) интуиции близких отношений во времени (интуиции мрачных прогнозов и ближайших перемен к худшему, интуиции накопления всесторонних преимуществ во времени, предотвращающих изменения к худшему, ЭИИ, Достоевский:

1. интроверт; 2. интуит; 3. логик (по фрактальной связи с реализующей её деловой логикой); 4. иррационал; 5. негативист; 6. деклатим; 7. динамик; 8. тактик; 9. конструктивист; 10. упрямый; 11. предусмотрительный; 12. эволютор; 13. демократ; 14. объективист; 15. решительный.

Фрактальные модели по сочетанию признаков:

СЕРДЦЕЕД ( иррационал-объективист),

ФАТАЛИСТ (решительный иррационал),

Область заниженных ожиданий (деклатим-иррационал-негативист).

*******************************

Квадровый комплекс информационного аспекта: гамма-квадровый «комплекс связанных рук». 

*ЭИИ, Достоевский как демонстративный скептик-агностик. 

Аспект демонстративной интуиции времени (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей),  негативистской, демократичной интуиции близких отношений во времени – интуиции мрачных прогнозов и близких перемен к худшему заставляет ЭИИ, Достоевского жить по принципу: «время – деньги», а деньги – это возможность обеспечить достатком огромное количество людей и изменить мир к лучшему. ЭИИ, Достоевский торопится изменять мир к лучшему и торопится пополнять благосостояние своих друзей, единомышленников и подопечных новыми материальными вкладами из организованных им благотворительных фондов, проявляя при этом исключительную расторопность и активность, заваливая множеством ненужных вещей своих подопечных, одаривая их профессиональными услугами знакомых специалистов и пополняя за счёт их щедрых пожертвований фондовые накопления, призванные обеспечить бесперебойный «круговорот добра в природе и в социуме», охватив им в максимально короткие сроки максимально широкие массы  новых участников.

Как демонстративный агностик (+БИ8эии), ЭИИ, Достоевский будет упрямо отрицать любую, даже самую распространённую и очевидную информацию, если  она не соответствует его планам и убеждениям. Как демонстративный сердцеед  (иррационал-объективист по своему демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) –  упрямой деклатимной,  негативистской, близких отношений во времени – интуиции близких перемен к худшему),  ЭИИ, Достоевский резко и навязчиво сокращает дистанцию с интересующим его  человеком, постепенно повышая свои требования и ужесточая диктат. Для проверки прочности привязанности к нему партнёра может периодически менять отношение к нему в худшую сторону, после чего опять становится благожелательным и навязчивым.  В основном, старается быть милым и обходительным со всеми, кого пытается привлечь к себе или к своим благотворительным проектам, заинтересовывая их  своей демонстративной благообразностью («ангел во плоти» – не иначе) и «влюбляя» в себя «загадочной интересностью». Если потенциальные благодетели не спешат последовать его советам, если его советами пренебрегают или их оспаривают, ЭИИ, Достоевский с демонстративным презрением отталкивает их от себя и на их отказ участвовать в благотворительном проекте отвечает откровенной враждебностью. Как демонстративный фаталист (решительный иррационал по его демонстративному аспекту интуиции времени (+БИ8эии) –  деклатимной,  негативистской, интуиции близких отношений во времени – интуиции близких перемен к худшему), ЭИИ, Достоевский не упускает случая продемонстрировать мнимую причинно-следственную связь между его «добрыми делами» и сопутствующими им успехами, представляя её как  поощрение Свыше. Тому, кто не внушается этими доказательствами его «избранности»,  может предрекать всё самое худшее, ссылаясь на вымышленные примеры, свидетелем которым он будто бы сам был. 

III. ИЭИ, Есенин –– ЭИИ, Достоевский.  Взаимодействие в диаде по уровням и психическим функциям информационных моделей, их информационным аспектам и соответствующим им фрактальным моделям.     

 

III-1. ИЭИ, Есенин –– ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по ЭГО-аналитическим и ИД-творческим функциям, по аспектам интуиции времени – ЭГО-программному аспекту ИЭИ, Есенина (-БИ1иэи) и демонстративному аспекту ЭИИ, Достоевского (+БИ8эии); и по аспекту этики отношений – ЭГО-программному аспекту ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) и демонстративному аспекту ИЭИ, Есенина (-БЭ8иэи).

 

Как и в любых двуполярных ИТО, взаимное притяжение в этой диаде усиливается по мере сокращения дистанции, вследствие дополнения партнёров по признакам квестимности — деклатимности и возникающего вследствие этого стремления к объединению родственных аспектов их квестимной и деклатимной моделей, с их далёкими (в квестимной модели) и близкими (в деклатимной модели) пространственно-временными отношениями. Проблемы возникают из-за ЭГО-программного (этического или интуитивного) соперничества и демонстративной  (этической и интуитивной) манипулятивности двух интровертов-этиков-интуитов,  ориентированных на дуализацию с интуитивно и этичекси  зависимыми от их поддержки экстравертами-сенсориками-логиками. 

 

ЭГО-программный аспект интуиции времени  ИЭИ, Есенина (-БИ1иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей), аристократической, позитивистской, субъективистской, тактической интуиции далёких отношений во времени – интуиции далёких перемен, долговременных планов, долгих отсрочек и проволочек, ориентированный на оказание помощи слабому и инфантильному, но манипулятивному суггестивному аспекту деклатимной интуиции времени  его дуала-СЛЭ, Жукова, в этой диаде стремится к полярному воссоединению с сильным и  маневренным демонстративным аспектом интуиции времени  ЭИИ, Достоевского (+БИ8эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей) интуиции близких отношений во времени (интуиции мрачных прогнозов и ближайших перемен к худшему, интуиции накопления всесторонних преимуществ во времени, предотвращающих изменения к худшему, ориентированному на оказание поддержки слабому и инертному проблематичному аспекту квестимной интуиции времени его дуала-ЛСЭ, Штирлица. Сам ЭИИ, Достоевский в поддержке по своему демонстративному аспекту деклатимной интуиции времени не нуждается, но наталкиваясь на ЭГО-программное доминирование квестимной интуиции времени ИЭИ, Есенина, противостоит ему, демонстративно перехватывая у него интуитивную инициативу, отвлекая внимание на себя.

 

Аналогично ЭГО-программный аспект этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства, ориентированный на оказание помощи слабому и инфантильному, но манипулятивному суггестивному аспекту квестимной этики отношений его дуала-ЛСЭ, Штирлица, тяготеет к объединению с   сильным и  маневренным демонстративным аспектом этики отношений ИЭИ, Есенина  (-БЭ8иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей), негативистской, демократичной, тактической этики нравственных нормативов и альтернатив, ориентированному на оказание поддержки слабому и инертному проблематичному аспекту деклатимной этики отношений  его дуала-СЛЭ, Жукова. Сам ИЭИ, Есенин в поддержке по своему демонстративному аспекту квестимной этики отношений не нуждается, но наталкиваясь на ЭГО-программное доминирование деклатимной этики отношений ЭИИ, Достоевского,  противостоит ему, демонстративно перехватывая этическую инициативу по этому аспекту.  

Дополнение по индивидуальным признакам позитивизма-негативизма усугубляет это функциональное несоответствие. Сильный, инертный ЭГО-программный аспект  деклатимной, позитивистской, стратегической, координирующей этики отношений ЭИИ, Достоевского (+БЭ1эии), который, как и все рациональные аспекты у деклатимов, в силу своего позитивизма попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ему с надеждой на успех, с  мнимой уверенностью в своей правоте

*быстро сокращать дистанцию и добиваться скорейшего расположения своих новых знакомых для последующего этического воздействия на них,

* распределять между новыми знакомыми доказательства своего расположения, поочерёдно оказывая им многообещающие знаки внимания (этическая стратегия),

* поддерживать расположение новых знакомых, обнадёживая их посулами и обещаниями,

* одаривать мнимыми добрыми услугами своих новых знакомых за счёт кого-либо из близкого окружения (этическая стратегия «от ближнего круга – дальнему»),

* обновлять круг знакомств для быстрого расширения альтернативного поля возможностей – альтернативной сферы личного этического  (и всякого другого) влияния), 

* рассуждать о способах завоевания расположения по принципу этического подкупа – «услуга за услугу»,

* пресекать любые сомнения в благонамеренности его поступков и услуг, проявляя себя ЭГО-программным перестраховщиком, по своему ЭГО-программному аспекту деклатимной, позитивистской, стратегической, координирующей этики отношений,

*утверждать собственное этическое превосходство всякий раз, когда оно кем-то оспаривается, проявляя себя ЭГО-программным моралистом, по своему ЭГО-программному аспекту деклатимной, позитивистской, стратегической, координирующей этики отношений,

* этически координировать поступки людей, воздействуя на них наставлениями и поучениями, проявляя себя ЭГО-программным нравоучителем, по своему ЭГО-программному аспекту деклатимной, позитивистской, стратегической, координирующей этики отношений. 

ЭГО-программную этическую амбициозность ЭИИ, Достоевского, его мнимые нравственные преимущества и стремление к высокой духовности ИЭИ, Есенин воспринимает благосклонно, поскольку духовные устремления ЭИИ, Достоевского помогают ИЭИ, Есенину не только сориентироваться в этических предпочтениях своего нового партнёра, но и позволяют произвести приятное впечатление по его сильному и маневренному демонстративному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей этики отношений ИЭИ, Есенина (-БЭ8иэи), которым он верно и преданно служит своим могущественным покровителям, ориентируясь на проблематичную деклатимную этику отношений своего дуала-СЛЭ, Жукова. 

Вследствие своего негативизма, как и все рациональные аспекты у квестимов, демонстративный аспект квестимной этики отношений  попадает у ИЭИ, Есенина в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и заставляет его

* завоёвывать симпатии своих будущих покровителей активной критикой их конкурентов,

* добиваться расположения влиятельных людей демонстративной услужливостью, лестью и восхвалением их этических качеств,

*оказывать моральную поддержку своим покровителям, проявляя себя демонстративным моралистом по своему демонстративному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей этики отношений,

* неустанно предостерегать своих покровителей против ложно-благонамеренных действий их конкурентов, проявляя себя демонстративным энтузиастом по своему демонстративному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей этики отношений,

*критиковать неблаговидные поступки людей, проявляя себя демонстративным поборником нравственности  по своему демонстративному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей этики отношений. 

Возвышенная духовность ЭИИ, Достоевского служит ИЭИ, Есенину неплохой романтической приманкой для демонстрации его лучших этических качеств, позволяя быстро сократить дистанцию и без особых материальных затрат добиться расположения ЭИИ, Достоевского. 

Конфетно-букетный период с ИЭИ, Есениным длится недолго. «Милые пустячки» – цветочки-конфеточки заканчиваются уже после первого свидания, дальше он начинает одаривать только «прекрасными мгновениями» – прогулками при луне с томными вздохами и чтением стихов под звёздами и – самое главное – своим обществом, которое делает их времяпрепровождение приятным, поскольку ИЭИ, Есенин с самого начала нацеливается на роль «мальчика (или девочки) по сопровождению», рассчитывая приобщиться ко всему самому лучшему, что есть и будет в жизни его будущего партнёра, разделив с ним эти радости и удовольствия, полученные за его счёт. Пока ЭИИ, Достоевский никаких его удовольствий не оплачивает, они развлекаются вздохами на скамейке и прогулками под луной, поглядывают на звёзды и ожидают друг от друга заманчивых предложений и решительных действий, предполагая наполнить их времяпрепровождение более существенными, дорогостоящими удовольствиями. При этом ни один из ничего более существенного предлагать не спешит, поскольку оба  – предусмотрительные накопители по своим ЭГО-программам  и в лишние траты вводить себя не желают. ЭИИ, Достоевский, желая подать пример хорошего отношения, может пригласить ИЭИ, Есенина на чашку чая. Но если это будет первое свидание, цветами и конфетами, принесёнными с собой, все его подарки и ограничатся. Дальше он уже начнёт хитрить и юлить, угощая в ресторанах ЭИИ, Достоевского  за его (ЭИИ, Достоевского) счёт, с регулярной забывчивостью оставляя кредитку и деньги «где-то в другом кармане». И такие «угощения» будут длиться до тех пор, пока ЭИИ, Достоевский будет верить обнадёживающим намёкам ИЭИ, Есенина на «лучшие времена», наблюдая за тем спокойным, без тени смущения, видом, который ИЭИ, Есенин принимает сразу после того, как ЭИИ, Достоевский улаживает дела с оплатой их удовольствий. Полагая, что ИЭИ, Есенин потому так спокоен и не испытывает смущения и неловкости после этих неловких моментов, что предполагает в будущем его за них одарить и все траты компенсировать, ЭИИ, Достоевский, следуя своему ЭГО-программному принципу «поступайте с людьми так, как хотите, чтобы они поступали с вами», продолжает задабривать и одаривать  ИЭИ, Есенина, оплачивая все их совместные расходы,  в расчёте на то, что когда-нибудь (и, наверно, очень скоро) они окупятся сторицей, как если на месте ИЭИ, Есенина был этически внушаемый дуал ЭИИ, Достоевского – ЛСЭ, Штирлиц (-БЭ5лсэ), считающий нормой порядочности платить добром за добро. 

Но у ЭГО-программного волокиты-ИЭИ, Есенина другие цели – он ищет себе удобного партнёра-донора, который будет оплачивать его расходы и удовольствия в течение длительного отрезка времени, который ИЭИ, Есенин как ЭГО-программный тактик-интроверт-интуит будет бесконечно долго продлевать, принимая опеку ЭИИ, Достоевского как должное, одаривая его в благодарность за заботу безмятежно-спокойным взглядом и обеспечивая себя за его счёт всем необходимым и желаемым, пока отношения сами себя материально не исчерпают, что при ЭГО-программном стремлении ЭИИ, Достоевского к высокой этической духовности (+БЭ1эии) может длиться её очень долго – там, где духовные устремления ставятся во главу угла, не говорят о материальной компенсации благородных духовных порывов.  А растягивать время ИЭИ, Есенин умеет. 

Сильный, инертный ЭГО-программный аспект квестимной, позитивистской, корректирующей интуиции времени ИЭИ, Есенина (-БИ1иэи). Вследствие своего позитивизма этот аспект, как и все иррациональные аспекты у квестимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ИЭИ, Есенину с надеждой на успех

* добыть информацию о чужих планах на будущее, и пользоваться ею в своих интересах,

* подвохами и кознями перекрывать и разрушать чужие планы,

*пользоваться отсрочками и проволочками для достижения своей цели и разрушения чужих планов,

* нарабатывать свои преимущества во времени за счёт чужих проволочек –

*использовать чужие упущения во времени, работая на альтернативной основе  чужих отставаний,

*пользоваться чужими потерями времени  и извлекая из них свою выгоду,

*оказываясь в нужное время в нужном мести, развивать отношения во времени для достижения цели,

* рассчитывать на получение желаемого «чудесным образом» и из «последних» становиться «первым» (из отстающих – преуспевающим) наиболее лёгкими и доступными средствами, с наименьшими потерями времени и сил,

*рассчитывать на осуществление своих  перспективных планов, какими бы фантастичными они ни были, следуя принципу «мечты обязаны сбываться!», проявляя себя ЭГО-программным мечтателем по своему ЭГО-программному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей интуиции времени,

* идти к своей мечте шаг за шагом, осуществляя её поэтапно, по принципу  «захотел – получил»,

* стремиться к прочному сближению с «нужными» людьми, проявляя себя ЭГО-программным волокитой по своему ЭГО-программному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей интуиции времени

*не терять веры в благосклонность к нему судьбы, проявляя себя ЭГО-программным фаталистом по своему ЭГО-программному аспекту квестимной, позитивистской, корректирующей интуиции времени, 

Сближение с ЭИИ, Достоевским ЭГО-программный фаталист-ИЭИ, Есенин тоже считает «подарком судьбы» и ловко пользуется его благорасположением и ЭГО-программной уступчивостью, поддерживая этически возвышенные отношения с ЭИИ, Достоевским, которому при такой их высокой духовности как-то неловко думать о материальных расходах на ИЭИ, Есенина, а уж тем более о них вспоминать и предъявлять счета к их оплате – не каждый день встречается такой тонко чувствующий и возвышенный человек. И сама мысль о том, чтобы потребовать от него материальной компенсации за их общее приятное времяпрепровождение ввергает ЭИИ, Достоевского в ужас, заставляя гнать эту мысль от себя подальше и думать о ней как можно меньше. Одна беда: предусмотрительная накопительская ЭГО-программа ЭИИ, Достоевского всё время об этом напоминает, отдаваясь страхом по его демонстративному (и тоже предусмотрительному) аспекту деклатимной, негативистской интуиции времени (+БИ8эии) – интуиции близких отношений во времени, интуиции мрачных ближайших прогнозов и интуиции ближайших перемен к худшему. 

Сильный мобильный демонстративный аспект деклатимной, негативистской, координирующей интуиции времени ЭИИ, Достоевского (+БИ7иээ) вследствие своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает у него в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и побуждает его

* координировать планы потенциальных конкурентов в соответствии со своими планами и возможностями,

*запугивать потенциальных конкурентов мрачными прогнозами, отговаривая их от реализации их успешных  планов,

*предрекать всевозможные бедствия тому, кто не считается с его мнением, не слушает его советов и обижает его своим пренебрежением к ним,

* «подрезать  крылья» потенциальным конкурентам, предрекая крушение их перспективных планов  мрачными прогнозами,

* разубеждать потенциальных конкурентов в необходимости осуществления их перспективных планов, сомневаясь в значимости и целесообразности этих планов, проявляя себя демонстративным скептиком-агностиком по своему демонстративному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей интуиции времени,

* расхолаживать деловую активность и разрушать планы потенциальных конкурентов, ссылаясь на возможные неблагоприятные обстоятельства и мнимо-тревожные «знаки судьбы», проявляя себя демонстративным фаталистом по своему демонстративному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей интуиции времени,

* расхолаживать деловую активность потенциальных конкурентов и разрушать их планы на будущее, подчиняя их своим планам и ставя их в зависимость от своих симпатий и своего расположения, проявляя себя демонстративным сердцеедом по своему демонстративному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей интуиции времени. 

Именно перемен к худшему ЭГО-программный перестраховщик-ЭИИ, Достоевский и боится во всё время его отношений с ИЭИ, Есениным – боится, что вся эта романтическая сказка, в которую ИЭИ, Есенин облекает их отношения, закончится с истощением его (ЭИИ, Достоевского) материальных средств, тогда как ожидания и надежда ЭИИ, Достоевского на материальное восполнение этих средств ничем не подкрепляются. Проходят дни, недели, месяцы, эта затянувшаяся романтическая прелюдия к постоянно откладывающейся настоящей, реальной жизни  беспокоит ЭИИ, Достоевского всё больше и больше, а ЭГО-программный мечтатель и фаталист-ИЭИ, Есенин всё так же спокойно и безмятежно живёт за счёт ЭИИ, Достоевского, предлагая ему не беспокоиться о будущем и подбадривая поговоркой «будет день и будет пища» – «живи мечтой и надеждой, и мечта сбудется!». Всё устраивается именно так, как ИЭИ, Есенину надо: проходит день за днём, пища, оплаченная ЭИИ, Достоевским, появляется на столе в доме, проживание в котором ИЭИ, Есенина тоже оплачивает ЭИИ, Достоевский, не омрачая существование ИЭИ, Есенина разговорами о материальных счетах – «Фу, какая пошлость! Какая мелочность, эти материальный счета! Как это грубо, как низко при их обоюдном стремлении к высокой духовности отношений!». Как ЭГО-программный моралист и перестраховщик, ЭИИ, Достоевский понимает, что с ним ведётся какая-то хитрая, лукавая игра. Возникает вопрос: кто кого переиграет в этих отношениях и стоит ли ждать окончания игры, чтобы узнать, кто окажется в проигрыше? ЭГО-программный фаталист-ИЭИ, Есенин, полагаясь на свою счастливую судьбу, своим полнейшим игнорированием вопроса о развязке отношений и спокойным, безмятежным видом втягивает ЭИИ, Достоевского в продолжение этой игры – время идёт, и игра продолжается с каждой минутой их общего времяпрепровождения. 

ЭГО-программный перестраховщик и нравоучитель-ЭИИ, Достоевский попытается перевоспитать ИЭИ, Есенина – отучить от потребительского отношения. Прямыми упрёками он на первых порах воздействовать на него стесняется – неловко как-то проявлять свою материальную заинтересованность после стольких разговоров о предпочтении духовного материальному, поэтому он начинает завышать цену альтруистическим поступкам и всевозможным проявлениям альтруизма, пытаясь  научить его получать удовольствие от отдачи материальных благ. Идёт на новые уступки и материальные расходы, пытаясь воздействовать на него своим позитивным примером – «Ведь должна же у него когда-нибудь пробудиться совесть – рассуждает он (всё ещё представляя на мессе ИЭИ, Есенина своего дуала – совестливого и этически податливого ЛСЭ, Штирлица) – нельзя же всё время паразитировать на добром отношении, надо и честь знать! А того ЭИИ, Достоевский не знает, что в кодексе чести ИЭИ, Есенина, в соответствии с его бета-квадровом комплексом «шестёрки»  – страхом унизительного вытеснения в рабы, труд которых эксплуатируют, на первом месте стоит стремление любыми средствами сколь угодно долго эксплуатировать партнёра (или вообще окружающих), чтобы самому  не стать жертвой его эксплуатации, потому что третьего не дано в иерархии отношений   бета-квадры – «либо пан, либо – пропал», «либо ты – раб, либо – рабовладелец». Быть рабом ИЭИ, Есенин категорически отказывается, а рабовладельцем – сколь угодно долго, как к тому его обязывает его бета-квадровый комплекс «шестёрки» и ЭГО-программный аспект интуиции времени (-БИ1иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей), аристократической, позитивистской, субъективистской, тактической интуиции далёких отношений во времени – интуиции далёких перемен, долговременных планов, долгих отсрочек и проволочек – следуя этим своим ЭГО-приоритетным установкам,  ИЭИ, Есенин будет паразитировать, играя на доверии партнёра, пока партнёр будет ему это позволять. Закончится время уступок и поблажек, ИЭИ, Есенин захомутает другого партнёра-донора, которым заранее запасётся, ещё не отказываясь от первого. Но после того, как претензии к его паразитированию будут его партнёром – ЭГО-программным моралистом-перестраховщиком-нравоучителем-ЭИИ, Достоевским – озвучены, ИЭИ, Есенин сразу же перейдёт к упрёкам, высказывая их с позиций своего демонстративного аспекта квестимной, негативистской корректирующей этики отношений (-БЭ8иэи) –  «Ах вот кем ты меня считаешь! Вот почему мы вместе – чтобы меня эксплуатировать! Чтобы на мне наживаться! Все разговоры о высоких материях – это только приманка для отвода глаз!  Чтобы заманить меня  в сети и поработить!». 

В лучших традициях своей бета-квадры – квадры аристократов-субъективистов ИЭИ, Есенин перенесёт свою вину на голову пострадавшего от его долгого паразитирования ЭИИ, Достоевского, представляя себя жертвой его злонамеренности и злоумышлений, чем ещё больше распалит свой ЭГО-приоритетный бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх унижения и вытеснения на чёрные работы в парии, что заставит его ещё больше сопротивляться воспитательному натиску ЭИИ, Достоевского. На интуитивно-этическое сопротивление ИЭИ, Есенина ЭГО-программный нравоучитель-моралист-перестраховщик-ЭИИ, Достоевский ответит жестокими демонстративными мерами – начнёт запугивать по своему демонстративному аспекту деклатимной, координирующей, негативистской интуиции времени (+БИ8эии↑),  выступая по нему демонстративным интуитивным координатором и демонстративным фаталистом, предрекая ИЭИ, Есенину наказание за его паразитирование в виде неизбежных «ударов судьбы», которые настигнут его в ближайшем будущем летящим про его душу бумерангом. А заодно и попытается оспорить и ЭГО-программную мечтательность и ЭГО-программный позитивный фатализм ИЭИ, Есенина, проявляя себя демонстративным скептиком-агностиком по своему демонстративному аспекту деклатимной, координирующей, негативистской интуиции времени – «Не бывает такого, чтобы одному доставались только «подарки судьбы», а другому только её «удары»! Не бывает вечного везения в азартных играх с судьбой!» – станет утверждать ЭИИ, Достоевский, которому к тому времени изрядно надоест эта «игра в одни ворота», при которой выигрыш почему-то всегда достаётся ИЭИ, Есенину, злоупотребляющего благими намерениями ЭИИ, Достоевского. И это  обстоятельство особенно уязвляет ЭИИ, Достоевского по его ЭГО-приоритетному дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев» – страху невозможности возвыситься над другими и утвердить своё нравственное превосходство из-за постоянного унижения, которое его заставляют терпеть, злоупотребляя его доверием и расположением. 

Как демонстративный фаталист, ЭИИ, Достоевский уверен, что за эту свою вопиющую злонамеренность ИЭИ, Есенин когда-нибудь жестоко поплатится, о чём и не устаёт ему напоминать, надеясь на его страх перед возможным возмездием и последующее  исправление. Да только ИЭИ, Есенина, при его ЭГО-программном интуитивном позитивизме, этими предсказаниями ЭИИ, Достоевский не напугает, а только рассердит ещё больше. И ЭГО-программный аспект интуиции времени соответствует ЭГО-приоритетам ИЭИ, Есенина и защищать свои интересы по нему он будет с жестоко и решительно – как последний рубеж, и изрядно этой жестокостью напугает ЭИИ, Достоевского, у которого демонстративный аспект интуиции времени, расположенный на невербальном, лаборном уровне ИД, немногословно и плохо озвучивается, заставляя ЭИИ, Достоевского пользоваться ограниченным набором лексических штампов, тогда как у ИЭИ, Есенина ЭГО-программный аспект интуиции времени, расположенный в инертном блоке на вербальном уровне ЭГО, великолепно озвучивается долгими и многословными (вследствие инертности этого аспекта) монологами. «Посмотрим, на чью голову бумеранг прилетит раньше!» – негодует ИЭИ, Есенин, снова переводя вину на ЭИИ, Достоевского, а далее следуют обвинения в злонамеренности ЭИИ, Достоевского, который (оказывается!) приманивал и задабривал ИЭИ, Есенина, чтобы потом сделать его своим моральным должником и  заставить его отрабатывать по-чёрному все те добрые услуги, которые (оказывается!) ЭИИ, Достоевский с дальним прицелом и с корыстными намерениями  ИЭИ, Есенину оказывал! 

Демонстративный аспект квестимной этики отношений тоже не лучшим образом озвучивается у ИЭИ, Есенина, поскольку тоже располагается на невербальном, лаборном уровне ИД, немногословно и плохо озвучивается, заставляя ИЭИ, Есенина пользоваться ограниченным набором лексических штампов, тогда как у ЭИИ, Достоевского ЭГО-программный аспект этики отношений, расположенный в инертном блоке на вербальном уровне ЭГО, великолепно озвучивается долгими и многословными (вследствие инертности этого аспекта) монологами. Упрёки ЭГО-программного моралиста и нравоучителя-ЭИИ, Достоевского будут уязвлять демонстративного моралиста и демонстративного поборника нравственности-ИЭИ, Есенина по его периферийному гамма-квадровому комплексу «связанных рук» – страху невозможности делом и действием отстоять свои нравственные приоритеты, привнесённым в его модель доминирующим в гамма-квадре аспектом квестимной, негативистской демократичной этики отношений. Отчаявшись отстоять свою точку зрения вербально, ИЭИ, Есенин  очень захочет «развязать себе руки», применив к ЭИИ, Достоевскому физическое наказание, поскольку даже скромных возможностей его демонстративного аспекта квестимной этики отношений ИЭИ, Есенину хватает, чтобы предположить, что ЭИИ, Достоевский подкупающе задабривал его в расчёте на возврат морального долга, втягивая его (ИЭИ, Есенина) в своего «этический лохотрон». А предположив и сопоставив всё это, ИЭИ, Есенин подступает к ЭИИ, Достоевскому с претензиями, предъявляя их с позиций своего ЭГО-творческого аспекта этики эмоций (+ЧЭ2иэи), переводя их отношения на другой план. 

III-2. ИЭИ, Есенин –– ЭИИ, Достоевский.  Взаимодействие по ЭГО-творческим и ИД- аналитическим функциям, по аспектам этики эмоций– ЭГО-творческому аспекту ИЭИ, Есенина (+ЧЭ2иэи) и ИД-аналитическому,  наблюдательному аспекту ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии); и по аспекту интуиции потенциальных возможностей – ЭГО-творческому аспекту ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) и ИД-аналитическому,  наблюдательному аспекту ИЭИ, Есенина (+ЧИ7иэи).

 

Как и на предыдущих позициях, на начальном этапе взаимодействие по ЭГО-творческим аспектам протекает в этой диаде достаточно благополучно, чему способствует взаимное  дополнение партнёров  по признакам квестимности и деклатимности, обусловливающее притяжение их родственных аспектов. Проблемы возникают из-за ЭГО-творческой  (этической или интуитивной) манипулятивности и ИД-аналитичексой инертности и неподатливости партнёров этой диады, ориентированных на дуализацию с этически и интуитивно зависимыми от их поддержки экстравертами-логиками-сенсориками. 

Сильный и маневренный ЭГО-творческий аспект интуиции потенциальных возможностей ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), упрямой, аристократической, негативистской интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, ориентированный на оказание активизирующей поддержки слабому, инфантильному и инертному активационному аспекту квестимной интуиции потенциальных возможностей его дуала-ЛСЭ, Штирлица, в этой диаде стремится к полярному воссоединению с сильным, но инертным ИД-аналитическим, наблюдательным аспектом интуиции потенциальных возможностей ИЭИ, Есенина (+ЧИ7иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей), демократичной, тактической, позитивистской интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ, ориентированному на оказание поддержки слабому, но манипулятивному нормативно-ролевому аспекту  деклатимной интуиции потенциальных возможностей его дуала-СЛЭ, Жукова. Сам ИЭИ, Есенин в поддержке по своему наблюдательному  аспекту интуиции потенциальных возможностей не нуждается, но наталкиваясь на ЭГО-творческие интуитивные манипуляции ЭИИ, Достоевского им противостоит, упорно сопротивляясь его интуитивной коррекции. 

Аналогично и  сильный, маневренный ЭГО-творческий аспект этики эмоций  ИЭИ, Есенина (+ЧЭ2иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей) стратегической, негативистской, аристократической этики эмоциональных преимуществ, ориентированный на оказание активизирующей поддержки слабому, инфантильному и инертному активационному аспекту этики эмоций его дуала-СЛЭ, Жукова, в этой диаде стремится к полярному воссоединению с сильным, но инертным ИД-аналитическим, наблюдательным аспектом этики  эмоций ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), демократичной, позитивистской этики эмоциональных нормативов и альтернатив, ориентированному на оказание поддержки слабому, но манипулятивному нормативно-ролевому аспекту деклатимной волевой сенсорки его дуала-ЛСЭ, Штирлица. Сам ЭИИ, Достоевский в поддержке по своему наблюдательному аспекту этики эмоций  не нуждается, но наталкиваясь на ЭГО-творческие этические  манипуляции ИЭИ, Есениа, им противостоит, критически их воспринимая и оценивая, не желая уступать и подчиняться его эмоциональному натиску. 

Сильный, мобильный ЭГО-творческий аспект квестимной, негативистской, упрямой, аристократической, стратегической, координирующей этики эмоций ИЭИ, Есенина (+ЧЭ2иэи) вследствие своего негативизма, как и все рациональные аспекты у квестимов, попадает у него в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и заставляет его

* задавать удобный ему эмоциональный тон,

*быть режиссёром настроения для окружающих или для ближайшего партнёра,

*регулировать темпы общения с окружающими, создавая удобный ему эмоциональный фон отношений,

* попеременно навязывать им то расслабляюще-мечтательное настроение, заставляя их забыть обо всём на свете, то сообщать им возбуждающее (и побуждающее их к самопожертвованию) стояние эмоционального подъёма,

* быть чрезвычайно мнительным, мстительным и придирчивым к любому проявлению недоверия к нему и сомнению в искренности его эмоций,

*доказывать свою правоту изнуряющее продолжительным, чрезвычайно утомительным и бурным скандалом, устроенным им по самому незначительному поводу, которому он (ИЭИ, Есенин) стремится придать исключительно важное значение,

*навязывать свою систему эмоциональных приоритетов и требований, строго следя за их соблюдением, проявляя себя ЭГО-творческим педантом по своему ЭГО-творческому аспекту квестимной, негативистской, упрямой, аристократической,  стратегической, координирующей этики эмоций,

* порядке наказания шокировать их язвительными подколками, заставляя их долго и мучительно-болезненно переживать, 

* активно бороться за сохранение за ним его исключительных льгот – эмоционально-преимущественных прав и привилегий, проявляя себя ЭГО-творческим энтузиастом по своему ЭГО-творческому аспекту квестимной, негативистской, упрямой, аристократической, стратегической, координирующей этики эмоций

*жестоко и изощрённо мстить за нанесённый ему лично моральный и материальных ущерб, проявляя себя ЭГО-творческим мстителем по своему ЭГО- творческому аспекту квестимной, негативистской, упрямой, аристократической,  стратегической, координирующей этики эмоций, 

Эмоциональные атаки на ЭИИ, Достоевского ЭГО-творческий педант-ИЭИ, Есенин обрушивает с единственной стратегической целью – навязать партнёру своё доминирование, но не свою ответственность. Ответственность за всё происходящее он (следуя лучшим традициям своей бета-квадры, извечному в ней поиску ответа на вопрос «Кто виноват?» и утверждению: «жертва сама виновата в своих несчастьях») предпочитает перекладывать на плечи партнёра, изводя его истериками и обвинениями по любому поводу и добиваясь этим террором фактического  доминирования в отношениях – того, чтобы ему всегда и во всём уступали, чтобы с ним всегда и во всём соглашались,  чтобы его приоритеты безоговорочно и полностью признавали, а его желания и требования безоговорочно выполняли. 

Эмоциональным атакам ИЭИ, Есенина ЭИИ, Достоевский отслеживает по своему сильному, инертному, ИД-аналитическому  наблюдательному аспекту деклатимной, позитивистской, упрямой, демократичной, тактической, корректирующей этики эмоций ЭИИ, Достоевского (-ЧЭ7эии), который вследствие своего позитивизма, как и все рациональные аспекты у деклатимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому с надеждой на успех и с  мнимой уверенностью в своей правоте

*добиваться расположения партнёра, поверхностно подлаживаясь под его настроение, подбирая мнимый «индивидуальный подход» к его чувствам,

* приобщать партнёра к своим эмоциональным оценкам и предпочтениям, воздействуя на его настроение весельем и смехом, проявляя себя наблюдательным балагуром по своему наблюдательному аспекту деклатимной, позитивистской, упрямой, тактической, демократичной, корректирующей этики эмоций,

* задавать эмоциональный настрой, соответствующий проводимым ритуалам и мероприятиям, проявляя себя  наблюдательным педантом по своему наблюдательному аспекту деклатимной, позитивистской, упрямой, демократичной, корректирующей этики эмоций,

* устранять эмоциональные несоответствия с официально заданным эмоциональным настроем, проявляя себя наблюдательным перестраховщиком по своему наблюдательному аспекту деклатимной, позитивистской, упрямой, тактической, демократичной, корректирующей этики эмоций. 

ЭИИ, Достоевскому, ориентированному на дуализацию с серьёзным и деловым ЭГО-программным прагматиком-ЛСЭ, Штирлицем, эмоциональные нападки ИЭИ, Есенина кажутся глупыми  и смешными – поднимает бурю в стакане воды из-за всяких пустяков –

ну не смешно ли? Претензии ИЭИ, Есенина на доминирование тоже кажутся ЭИИ, Достоевскому смешными – нелепый, беспомощный, бестолковый, везде и всюду покровительства ищет – где уж ему доминировать? В чём? Нос задирать он умеет, и это поначалу ЭИИ, Достоевского развлекало, но со временем начинает надоедать. Обвинения ИЭИ, Есенина уязвляют ЭИИ, Достоевского по его периферийному альфа-квадровому комплексу «зажатого рта» – страху невозможности отстоять свою точку зрения, привнесённому в его модель доминирующим в альфа-квадре аспектом деклатимной, позитивистской, упрямой, демократичной, корректирующей этики эмоций. Этот страх усугубляется ещё и тем, что отстаивать свою точку зрения и высказывать претензии по этому своему наблюдательному аспекту ЭИИ, Достоевскому трудно, поскольку этот аспект расположен у него в инертном блоке на слабо и немногословно озвучиваемом, невербальном (лаборном) уровне ИД, что и заставляет ЭИИ, Достоевского изъясняться по этому аспекту ограниченным набором лексических штампов. Поэтому своё скептическое отношение к скандалам ИЭИ, Есенина наблюдательный балагур-ЭИИ, Достоевский предпочитает выражать смехом, пересиливая своим смехом этот страх и полагая такую реакцию самой примирительной и безобидной – исключающей все дальнейшие объяснения и претензии. Но именно такая реакция ЭИИ, Достоевского кажется ИЭИ, Есенину наиболее оскорбительной и  вызывает наибольшую ярость ИЭИ, Есенина – он тут, понимаете ли, душу свою раскрывает, свою боль изливает, а его душу и его боль высмеивают! – что это, если не издевательство? 

И наказание за это «издевательство» последует незамедлительно – ЭГО-творческий мститель-ИЭИ, Есенин без последствий нанесённые ему «обиды» не оставляет. Поводы для мести ему искать не надо  – о них ИЭИ, Есенин никогда не забывает и «вину» обидчика считает неоплатным долгом, не имеющим срока давности и никакими карами не окупаемым. А способы мести он будет отслеживать и находить по своему наблюдательному аспекту квестимной, тактической, демократичной интуиции потенциальных возможностей, подстраивая своему «обидчику» каверзы «тактично» – тихо, неприметно, локально, на каждом шагу. 

Сильный, инертный наблюдательный аспект квестимной позитивистской, координирующей, тактической, демократичной интуиции потенциальных возможностей ИЭИ, Есенина (+ЧИ7эиэ), который вследствие своего позитивизма, как и все иррациональные аспекты у квестимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ИЭИ, Есенину

* расширить личное поле возможностей за счёт упущенных возможностей окружающих,

*делать карьеру за счёт чужой успешности,

* перехватывать возможности окружающих, отвлекая их от реализации  их планов,

*навязывать альтернативные проекты и планы, чтобы воспользоваться упущенными возможностями, проявляя себя наблюдательным прожектёром по своему наблюдательному аспекту квестимной позитивистской, координирующей, тактической, демократичной интуиции потенциальных возможностей,

*инициировать конфликт и разрушать отношения для устранения обременительных связей и расширения личного поля возможностей,  проявляя себя наблюдательным бунтарём по своему наблюдательному аспекту квестимной позитивистской, координирующей, тактической, демократичной интуиции потенциальных возможностей,

* при любых условиях распределять возможности с выгодой для себя, представляя это распределение  выгодным и справедливым для всех, проявляя себя наблюдательным благодетелем и наблюдательным распределителем возможностей по своему наблюдательному аспекту квестимной позитивистской, координирующей, тактической, демократичной интуиции потенциальных возможностей,

* преследовать своим вниманием потенциальных партнёров-доноров, добиваясь их расположения и покровительства, наблюдательным волокитой по своему наблюдательному аспекту квестимной позитивистской, координирующей, тактической, демократичной интуиции потенциальных возможностей. 

Именно перехватом возможностей и будет мстить ИЭИ, Есенин своему партнёру, которого по каким-либо причинам считает своим обидчиком. По своему наблюдательному ИД-аналитическому аспекту интуиции потенциальных возможностей ИЭИ, Есенин находит тому огромное количество поводов, главный из которых – нежелание партнёра приобщать ИЭИ, Есенина к результатам своей успешности – к своим деньгам, к своим престижным и выгодным связям, к своему имуществу, к своим льготам, правам, привилегиям. По любому из этих поводов ИЭИ, Есенин может на партнёра обидеться, посчитать его виновным в причинах его (ИЭИ, Есенина) собственной неуспешности и счесть это достаточным основанием для того, чтобы партнёру отомстить и отвоевать у него всё, что только можно будет у него отхватить, – всё, что, по мнению ИЭИ, Есенина, ему (ИЭИ, Есенину) причитается, а там уж, как Б-г даст, – всё, что в руки ИЭИ, Есенина попадёт и в них задержится, – всё это ему (ИЭИ, Есенину) и принадлежать будет. Отсчёт и наблюдение таких возможностей ИЭИ, Есениным начинается с первых минут знакомства и взаимодействия с его новым партнёром, под крыло и опеку которого и стремится попасть ЭГО-программный  и наблюдательный волокита-ИЭИ, Есенин, ориентированный на нормативно-ролевую успешность его дуала – ЭГО-программного завоевателя-СЛЭ, Жукова. И в этом отношении ЭИИ, Достоевский ИЭИ, Есенина разочаровывает.      

Сильный, мобильный ЭГО-творческий аспект деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевского (-ЧИ2эии), который в силу своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает у него в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и заставляет его

*изобретать всевозможные мнимые и мнимо-реальные, но недоказуемые причины для придирок, позволяющих ему обрушиться с критикой на окружающих для утверждения личного нравственного превосходства,

*подозревать и обвинять людей в злонамеренности на основании мнимых личных обид,

* размывать границы реальных и мнимых понятий «добра» и «зла» и менять их местами по своему усмотрению в стремлении морально превзойти потенциальных соперников в вопросах нравственного превосходства,

* считать, что он лучше знает чувства и мысли другого человека, что позволяет ему быстро втираться к нему в доверие  и манипулировать его возможностями, мыслями, чувствами, предпочтениями и отношениями, навязывая своё руководство и контроль из желания «сделать, как лучше»,  проявляя себя ЭГО-творческим мнимым душеведом по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив,

* манипулировать чужими возможностями, подменяя действительное желаемым для достижения своих мнимо благонамеренных целей, проявляя себя ЭГО-творческим мнимым благодетелем и ЭГО-творческим мнимым распределителем возможностей по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив,

* манипулируя чужими возможностями и подменяя действительное желаемым, втягивать окружающих в сомнительные, ложно-благонамеренные проекты, проявляя себя ЭГО-творческим прожектёром по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив,

* использовать глумливые и эксцентричные формы поведения, оспаривая чужое критическое мнение о себе, проявляя себя ЭГО-творческим эксцентриком по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив,

* двусмысленной, лукавой игрой добиваться расположения нужных ему людей, проявляя себя ЭГО-творческим сердцеедом по своему ЭГО-творческому аспекту деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив. 

В ЭГО-творческом аспекте деклатимной, упрямой, тактической, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ИЭИ, Есенин не видит для себя особых перспектив для расширения личного поля возможностей – слишком многое в лукавых проектах ЭИИ, Достоевского замыкается на самом ЭИИ, Достоевском – на его способности втирать очки своим мнимым «душеведеньем» и выдавать желаемое за действительное, чего не может даже такой ловкий очковтиратель, как ИЭИ, Есенин, повсеместно прибегающий к уловкам и хитростям для достижения своих целей. Делая слабые попытки получить доступ к благотворительным фондам ЭИИ, Достоевского или полученным на них грантам, ИЭИ, Есенин довольно быстро разочаровывается цепкой хваткой ЭИИ, Достоевского, удерживающего эти фонды и контроль над ними при себе. Неустанные попытки привлечь ИЭИ, Есенина к тяжёлой и многотрудной работе на благотворительность вызывают бурное негодование ИЭИ, Есенина и воспринимаются им в штыки – такие предложения он в лучшем случае бойкотирует, срывая ЭИИ, Достоевскому планы трудовых, благотворительных мероприятий, поскольку они уязвляют его (ИЭИ, Есенина) по его ЭГО-приоритетному  бета-квадровому комплексу «шестёрки» – страху унизительного вытеснения в рабы и парии, вынужденных заниматься тяжёлым, бесплатным трудом. Возмущаясь подобными предложениями и считая их для себя оскорбительными, ИЭИ, Есенин уязвляет ЭИИ, Достоевского  по его ЭГО-приоритетному дельта-квадровому комплексу «подрезанных  крыльев» – страху невозможности возвыситься над другими, утвердив свои нравственные преимущества, который ЭИИ, Достоевский испытывает всякий раз, когда ему мешают делать добрые дела, что вызывает с его стороны возмущение и резкую критику, превосходно озвучиваемую с позиций его ЭГО-приоритетных  (ЭГО-программного и ЭГО-творческого) аспектов, расположенных на вербальном уровне ЭГО, а потому хорошо и многословно озвучиваемых. С ЭГО-программных позиций аспекта деклатимной позитивистской этики отношений ЭИИ, Достоевский выступает как ЭГО-программный моралист и нравоучитель, обвиняя в безнравственности ИЭИ, Есенина, оскорбляя в нём демонстративного моралиста и демонстративного  поборника нравственности и уязвляя его по периферийному гамма-квадровому комплексу «связанных рук» – страху невозможности делом отстоять свою этическую правоту, привнесённому в его модель доминирующим в гамма-квадре аспектом квестимной этики отношений, а с ЭГО-творческих позиций аспекта деклатимной, упрямой, аристократической, негативистской, корректирующей интуиции мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив ЭИИ, Достоевский, проявляя себя ЭГО-творческим мнимым благодетелем и мнимым распределителем возможностей, говорит о тех ценных возможностях, которые ИЭИ, Есенин упускает, отказываясь участвовать в благотворительной работе. ИЭИ, Есенин как наблюдательный распределитель возможностей (+ЧИ7иэи) воспринимает эти увещевания ЭИИ, Достоевского как форменное издевательство и чувствует себя не только оскорблённым по своему ЭГО-приоритетному бета-квадровому комплексу «шестёрки», с его знаменитой ссылкой «работа дураков любит», но и уязвлённым по своему периферийному альфа-квадровому комплексу «зажатого рта» – страху невозможности отстоять свою точку зрения, привнесённому в его модель доминирующим в альфа-квадре аспектом его наблюдательной квестимной интуиции потенциальных возможностей, расположенном у ИЭИ, Есенина в инертном блоке на невербальном уровне ИД, вынуждая его изъясняться по этому аспекту ограниченным набором лексических штампов. Но даже их ИЭИ, Есенин в этом случае применять не станет, поскольку будет  до такой степени шокирован наставлениями ЭИИ, Достоевского, что на время вообще потеряет дар речи и вернёт его себе (в силу инертности и слабой вербальности этого аспекта) ещё очень нескоро. Но негативно отреагировать захочет сразу же, для чего и проявит себя наблюдательным бунтарём по своему наблюдательному аспекту квестимной интуиции потенциальных возможностей – вспылит  так, что мало не покажется, и обрушит свой гнев уже с позиций своей хорошо и многословно вербализуемой ЭГО-творческой квестимной мстительной этики эмоций, поставив в вину ЭИИ, Достоевскому ещё и это возмутительное предложение. После чего отстранится от ЭИИ, Достоевского и – «Карету мне, карету!» – пойдёт искать, «где оскорблённому есть чувству уголок[8]», решая проблему по своему нормативно-ролевому аспекту сенсорики далёких пространственных отношений, переводя их отношения на  другой  план. 

III-3. ИЭИ, Есенин –– ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по СУПЕРЭГО- аналитическим и СУПЕРИД-творческим функциям, по аспектам сенсорики ощущений – нормативно-ролевому аспекту ИЭИ, Есенина (-БС3иэи) и активационному аспекту ЭИИ, Достоевского (+БС6эии); и по аспекту логики соотношений – нормативно-ролевому аспекту ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) и активационному аспекту ИЭИ, Есенина (-БЛ6иэи).

 

Как и на предыдущий позициях проблемы возникают из-за функционального несоответствия родственных аспектов, дополняющих партнёров по признаку квестимности- деклатимности. 

Нормативно-ролевой аспект сенсорики ощущений ИЭИ, Есенина (-БС3иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, аристократической, позитивистской, стратегической сенсорики далёких пространственных отношений – сенсорики отдаления, отчуждения, отторжения, неприятия, ориентированный на сенсорную координацию и активизирующую сенсорную поддержку со стороны сильного, но инертного наблюдательного (ИД-аналитического) аспекта деклатимной координирующей сенсорики ощущений его дуала-СЛЭ, Жукова, в этой диаде стремится к полярному воссоединению со слабым, инфантильным и инертным активационным аспектом сенсорики ощущений ЭИИ, Достоевского (+БС6эии) – деклатимной, эволюционной (координироющей), негативистской, стратегической, демократичной сенсорики близких пространственных отношений – сенсорики притяжения, присоединения, внедрения, поглощения, ориентированному на сенсорную коррекцию и активизирующую сенсорную поддержку со стороны сильного и маневренного ЭГО-творческого аспекта квестимной корректирующей сенсорики ощущений своего дуала-ЛСЭ, Штирлица. В партнёрстве с ИЭИ, Есениным ЭИИ, Достоевский должной поддержки и  активационного импульса с позиций нормативно-ролевой квестимной корректирующей сенсорики ощущений ИЭИ, Есенина не получает, испытывает разочарование, быстро расхолаживается и «остывает», лишая ИЭИ, Есенина своей координирующей сенсорной поддержки. Либо (что происходит чаще всего), ввиду недостаточной нормативно-ролевой сенсорной коррекции ИЭИ, Есенина, по инерции продолжает работать вхолостую и, направляя свою сенсорную инициативу на окружающих, навязывая им свои вкусы и эстетические предпочтения. 

Слабый, мобильный, нормативно-ролевой аспект квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений ИЭИ, Есенина (-БС3иэи) вследствие своего позитивизма,  как и все иррациональные аспекты у квестимов,  попадает в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ИЭИ, Есенину стремиться

* к рассредоточению пространственных отношений,

* к переходу в другое,  – альтернативное – пространство или отношение,

* к отдалению от всего, что вызывает у него физический и психологический дискомфорт – * к отдалению от неприятных ощущений и наскучивших отношений,

*к поиску пространственной альтернативы – к выходу на всё, что доставляет удовольствие и избавляет от наскучивших отношений и обязанностей,

* к предпочтениям духовного над материальным ­ – к раскрепощению духа и мысли, к постижению высоких духовных тайн,

* к поиску эстетической альтернативы, свободной от обременительных излишеств и обязательств,

* к поиску эстетической замены всему раздражающему и надоевшему, что и позволяет ему, разыгрывая роль «бездомного скитальца»,  пользоваться опекой материально благополучных людей,

* стремиться к созерцанию всего, что доставляет удовольствие и ведёт к раскрепощению духа и мысли, что и позволяет ему разыгрывать роль непритязательного в быту ценителя духовной красоты, проявляя себя нормативно-ролевым созерцателем по своему нормативно-ролевому аспекту  квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений

* стремиться к созданию проектов, высвобождающих или осваивающих альтернативные пространства и пространственные отношения, что и позволяет ему вымогать материальные ценности и наращивать своё материальное благополучие у приютивших его людей, навязывая им сомнительные проекты быстрого и лёгкого обогащения, проявляя себя нормативно-ролевым прожектёром по своему нормативно-ролевому аспекту  квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений,

*осваивать  одновременно несколько альтернативных пространств и отношений с несколькими внебрачными партнёрами, добиваясь их внимания и расположения с заманчивыми перспективами и определённой для себя выгодой, что и позволяет ему  ставить каждого из партнёров в моральную  зависимость от своих целей, навязывая ему лукавую любовную игру, проявляя себя нормативно-ролевым сердцеедом по своему нормативно-ролевому аспекту  квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений. 

Отстранённое отношение ИЭИ, Есенина, его способность внезапно и на неопределённый срок «теряться в пространстве» – выпадать из поля зрения и зоны контроля ЭИИ, Достоевского для поисков удовольствий на стороне, расхолаживает их отношения и становится причиной взаимных ссор и обид. 

Слабый, инертный активационный аспект деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений  ЭИИ, Достоевского (+БС6эии) вследствие своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и вынуждает его

* повышая запросы и требования, активизироваться возможностью настоять на избыточной опеке со стороны окружающих и на полном удовлетворении своих потребностей за их счёт, проявляя себя активационным гедонистом по своему активационному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений,

* активизироваться возможностью распределения и присвоения материальных благ посредством внедрения и распространения различных благотворительных проектов, проявляя себя активационным прожектёром по своему активационному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений,

* преследовать своим вниманием и добиваться расположения сильных и влиятельных людей с целью вовлечь их в выгодный для себя благотворительный проект, проявляя себя активационным волокитой по своему активационному аспекту деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений. 

Назойливость ЭИИ, Достоевского, преследующего своим вниманием и контролем ИЭИ, Есенина, его навязчивость и нарочитое, истеричное беспокойство по поводу внезапных «исчезновений» ИЭИ, Есенина уязвляет ИЭИ, Есенина по его периферийному дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев» – страху неспособности возвыситься над другими, утвердив своё преимущественное право на свободу передвижений и независимость действий, привнесённому в его модель его нормативно-ролевым аспектом квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений, доминирующей в дельта-квадре ­ – не для того ИЭИ, Есенин завязывает удобные ему партнёрские отношения, чтобы становиться их рабом и поднадзорным своего партнёра.   

Нормативно-ролевой сердцеед-ИЭИ, Есенин пытается установить удобную ему дистанцию для его потребительских отношений с ЭИИ, Достоевским – такую, чтобы одновременно можно было приятно проводить время во многих других местах с новыми перспективными партнёрами, о чём он иногда говорит только намёками, желая поддразнить и уязвить ЭИИ, Достоевского,  лицемерно, ради утверждения своего мнимого нравственного превосходства, «воспитывающего» из ИЭИ, Есенина «тимуровца[9]», наставляющего жить ради других, помогать и опекать посторонних людей из добрых побуждений. Забывая «ради других людей» проведывать и опекать ЭИИ, Достоевского, который всё больше настаивает на этой опеке по мере привыкания к ней, ЭГО-программный и наблюдательный волокита-ИЭИ, Есенин, всё более активно ищет себе «тёплое крыло» и «надёжную крышу» на стороне, готовясь перейти под опеку нового покровителя, всё ещё затрудняясь остановить свой выбор на одном или нескольких партнёрах-донорах. В отношениях с ЭИИ, Достоевским он всё чаще отмалчивается, уклоняясь от объяснений причин своих  частых отлучек, но наталкиваясь на протест и возражения ЭИИ, Достоевского, настаивающего на постоянном контроле местонахождения ИЭИ, Есенина, на частых и продолжительных встречах с ним и ежедневных контрольных звонках, пытается вербально противостоять настойчивым требованиям ЭИИ, Достоевского, но у него это плохо получается, поскольку нормативно-ролевой  аспект квестимной, позитивистской, корректирующей сенсорики ощущений располагается у ИЭИ, Есенина в манипулятивном блоке на плохо озвучиваемом, невербальном (лаборном)  уровне СУПЕРЭГО и опровергнуть назойливые требования ЭИИ, Достоевского ему не удаётся, тогда как ЭИИ, Достоевский озвучивает их с позиций своего активационного аспекта деклатимной, негативистской, координирующей сенсорики ощущений, расположенного в инертном блоке на хорошо и многословно озвучиваемом вербальном уровне СУПЕРИД, что и позволяет ему активно оспаривать мнение ИЭИ, Есенина, оставляя последнее слово за собой.   

Назойливая требовательность ЭИИ, Достоевского уязвляет  ИЭИ, Есенина по его ЭГО-приоритетному  бета-квадровому комплексу «шестёрки» – страху унизительного вытеснения в подчинённое, подконтрольное положение, привнесённому в его модель аспектами его ЭГО-блока – ЭГО-программной квестимной корректирующей интуиции времени и ЭГО-творческой квестимной координирующей этики эмоций, доминирующими в его бета-квадре и расположенными на вербальном, сильном, мощном, хорошо озвучиваемом уровне ЭГО, с позиций которого ИЭИ, Есенин и обрушивает на ЭИИ, Достоевского свои многословные, гневные монологи, чем ещё больше разочаровывает ЭИИ, Достоевского, заставляя его жаловаться на поведение ИЭИ, Есенина их общим друзьям и знакомым. На них же ЭИИ, Достоевский и распространяет свой контроль и опеку, продолжая одаривать их своей назойливой благотворительностью, к которой теперь уже ему не удаётся привлечь ИЭИ, Есенина. 

Аналогичное функциональное несоответствие проявляется и при взаимодействии по другим аспектам этого уровня. 

Нормативно-ролевой аспект логики соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии) – деклатимной, эволюционной (координирующей), аристократической, позитивистской логики мнимых системных преимуществ и мнимого рангового превосходства, ориентированный на логическую коррекцию и логическую поддержку со стороны сильного, но инертного наблюдательного (ИД-аналитического) аспекта квестимной корректирующей логики соотношений его дуала-ЛСЭ, Штирлица, в этой диаде стремится к полярному воссоединению со слабым, инфантильным и инертным активационным аспектом логики соотношений ИЭИ, Есенина (-БЛ6иэи) – квестимной, инволюционной (корректирующей), демократической, стратегической, негативистской логики системных нормативов и ранговых альтернатив, ориентированному на логическую координацию и активизирующую логическую поддержку со стороны сильного и маневренного ЭГО-творческого аспекта деклатимной координирующей логики соотношений его дуала-СЛЭ, Жукова. В партнёрстве с ЭИИ, Достоевским ИЭИ, Есенин  должной поддержки и  активационного импульса с позиций номативно-ролевой деклатимной логики соотношений ЭИИ, Достоевского не получает, испытывает разочарование, быстро расхолаживается и «остывает», лишая его своей логической поддержки. Либо (что происходит чаще всего), ввиду недостаточности нормативно-ролевой логической координации ЭИИ, Достоевского, по инерции продолжает работать вхолостую, проявляя свою логическую  инициативу в порядке «доброй помощи» окружающим, помогая им в виде незначительных, но ловко подстроенных интриг «восстановить справедливость» там, где это удобно и выгодно самому ИЭИ, Есенину. 

Слабый, мобильный нормативно-ролевой аспект нормативно-ролевой аспект деклатимной, позитивистской, координирующей иерархической логики соотношений ЭИИ, Достоевского (+БЛ3эии), который в силу своего позитивизма, как и все рациональные аспекты у деклатимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому с надеждой на успех и с  мнимой уверенностью в своей правоте

*подбирать наиболее подходящие (скромные и неприхотливые) социальные роли для наиболее быстрого внедрения в удобную и выгодную для него социальную среду,

* внедряться в любую удобную ему систему, считая её своей и защищая её как свою,

*отстаивать интересы своей системы, подчиняя им всех её членов,

*самоуправно претендовать на распределение прав и обязанностей в своей системе, выстраивая её как иерархию,

*самоуправно присваивать себе преимущественные права, обязанности и привилегии в системе, претендуя на доминирование в ней,

*навязывать свои порядки и правила в своей социальной среде, ужесточать свои требования и насаждать свой контроль, проявляя себя  нормативно-ролевым педантом по своему нормативно-ролевому аспекту деклатимной, позитивистской, координирующей иерархической логики соотношений.

*защищать присвоенные им преимущественные права, обязанности и привилегии и добиваться единоличного доминирования в своей социальной среде, проявляя себя нормативно-ролевым автократом по своему нормативно-ролевому аспекту деклатимной, позитивистской, координирующей иерархической логики соотношений

* активно распространять своё доминирующее влияние в своей социальной среде,  проявляя себя нормативно-ролевым энтузиастом по своему нормативно-ролевому аспекту деклатимной, позитивистской, координирующей иерархической логики соотношений. 

Нормативно-ролевая заносчивость ЭИИ, Достоевского не остаётся незамеченной ИЭИ, Есениным, у которого слабый, инертный, инфантильный активационный аспект квестимной, негативистской, корректирующей, демократичной логики соотношений ИЭИ, Есенина (-БЛ6иэи), вследствие своего негативизма (как и все рациональные аспекты у квестимов) попадает у него в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), что и заставляет ИЭИ, Есенина

*корректировать любое самоуправное, насильственное, неравномерное или несправедливое (на его взгляд) распределение прав, обязанностей и привилегий, оспаривая или бойкотируя их,

* настаивать на восстановлении справедливого равенства в общественной системе во всех её направлениях и аспектах,

*из соображений «справедливости» ограничивать чужое продвижение по службе любыми путями,

* активизироваться возможностью  «восстановить справедливость», перехватывая чужие льготы и привилегии,

* настаивать на изъятии самовольно присвоенных прав, привилегий и излишков материальных средств и благ, проявляя себя активационным борцом с неравенством по своему активационному аспекту квестимной, корректирующей логики соотношений

* закреплять свои требования по восстановлению равенства и справедливости огромным количеством самоуправно установленных им запретов и ограничений и   требовать их неукоснительного исполнения, проявляя себя активационным поборником справедливости по своему демонстративному аспекту квестимной, корректирующей логики соотношений,

* ужесточать свои требования и завышать претензии, добиваясь ещё более высокого и прочного положения в системе в рамках всё той же «борьбы с неравенством» и не переставая всякий раз чувствовать себя «обиженным и униженным», когда другому члену системы перепадает больше почестей, прав и привилегий, чем ему, проявляя себя активационным педантом по своему активационному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей, демократичной логики соотношений,

* бояться стихийной конкуренции в лидерстве и свободного соперничества в системе, контролировать распределение привилегий и льгот в системе и вытеснять из системы потенциальных конкурентов, проявляя себя активационным перестраховщиком по своему активационному аспекту квестимной, негативистской, корректирующей, демократичной логики соотношений. 

Беспредел логической коррекции желающего «восстановить справедливость, активационного перестраховщика-ИЭИ, Есенина, который, оставив в прошлом начальную стадию мстительных каверз и подвохов, переходит уже к откровенным вымогательствам всевозможных правовых уступок и поблажек,  в этой диаде становится поводом для взаимных претензий и  споров. И победа в них достаётся ИЭИ, Есенину – у него активационный аспект деклатимной, координирующей, негативистской интуиции времени озвучивается лучше, поскольку располагается в инертном блоке на хорошо и многословно озвучиваемом вербальном уровне СУПЕРИД, что и позволяет ему активно оспаривать мнимое ранговое превосходство нормативно-ролевого автократа-ЭИИ, ЭИИ, Достоевского и его завышенные требования  по этому аспекту. Многословная критика ИЭИ, Есенина задевает ЭИИ, Достоевского по его периферийному бета-квадровому комплексу «шестёрки» – страху унизительного и  вытеснения в подчинённое положение, привнесённому в его модель нормативно-ролевым аспектом доминирующей в бета-квадре деклатимной логики соотношений, который при этом усугубляется лексическим зажимом, обусловленным неудобным расположением этого аспекта на невербальном  (лаборном) блоке СУПЕРЭГО. К тому же активные действия по «восстановлению справедливости»  активационного борца с неравенством-ИЭИ, Есенина, теперь уже открыто претендующего на удовлетворение его всё возрастающих имущественных и материальных претензий, крайне обескураживают ЭГО-программного и наблюдательного перестраховщика-ЭИИ, Достоевского, что и вынуждает его искать квалифицированной правовой помощи и защиты на стороне. 

III-4. ИЭИ, Есенин –– ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по СУПЕРЭГО-творческим и СУПЕРИД-аналитическим функциям, по аспектам деловой логики – СУПЕРЭГО-творческому, проблематичному аспекту, зоне страха и точке наименьшего сопротивления ИЭИ, Есенина (+ЧЛ4иэи) и СУПЕРИД-аналитическому, суггестивному аспекту ЭИИ, Достоевского (-ЧЛ5эии); и аспекту волевой сенсорики – СУПЕРЭГО-творческому, проблематичному аспекту, зоне страха и точке наименьшего сопротивления ЭИИ, Достоевского (-ЧС5эии) и СУПЕРИД-аналитическому, суггестивному аспекту ИЭИ, Есенина (+ЧС5иэи).

 

В отличие от предыдущих позиций, взаимодействие по СУПЕРЭГО-творческим и СУПЕРИД-аналитическим  функциям  обоих партнёров не бывает благоприятным даже на  начальном этапе их отношений – они довольно быстро начинают раздражать друг друга и каждому хочется резко и яростно критиковать поведение другого. Именно на этом уровне квазитождественных отношений они испытывают наиболее острый дефицит взаимной поддержки, что приводит их к взаимным претензиям и ссорам, завершающимся переходом к откровенно злонамеренным действиям и взаимному диктату, что в конечном итоге вынуждает партнёров разорвать отношения и расстаться; желательно, с наименьшими потерями для себя.

 

Проблемы здесь возникают не только из-за позиционного и функционального несоответствия стремящихся к дополнению родственных аспектов, но и вследствие СУПЕРЭГО-творческой и СУПЕРИД-аналитической интуитивно-логической слабости обоих партнёров, ориентированных на получение информационной поддержки по этим аспектам и функциям  от своих дуалов – СЛЭ, Жукова, с его ЭГО-программной волевой сенсорикой (-ЧС1слэ),  и  ЛСЭ, Штирлица с его ЭГО-программной деловой логикой (+ЧЛ1лсэ), поддерживающих с позиций своих ЭГО-программных аспектов и функций суггестивные аспекты и функции своих дуалов, ИЭИ, Есенина и ЭИИ, Достоевского, – их точки абсолютной слабости и функции жестокого и манипулятивного вымогательства всего необходимого и желаемого по суггестивному аспекту, одновременно прикрывая и поддерживая с позиций своих сильных демонстративных аспектов и функций их проблематичные аспекты и функции, расположенные у ИЭИ, Есенина и ЭИИ, Достоевского в зоне страха и в точке наименьшего сопротивления.

 

Так проблематичный аспект деловой логики ЭИЭ, Есенина (+ЧЛ4иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей), аристократической, негативистской логики деловых и технологических преимуществ, соответствующий его зоне страха и точке наименьшего сопротивления, ориентированный на поддержку со стороны сильного и мобильного демонстративного аспекта деловой логики его дуала-СЛЭ, Жукова, в этой диаде стремится к полярному воссоединению с суггестивным аспектом деловой логики ЭИИ, Достоевского (-ЧЛ5эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей) стратегической, демократичной, позитивистской  логики деловых нормативов и альтернатив, – с его точкой абсолютной слабости и функцией жестокого и манипулятивного вымогательства всего необходимого и желаемого по суггестивному аспекту,  ориентированной на поддержку со стороны сильного и инертного ЭГО-программного аспекта деловой логики его дуала-ЛСЭ, Штирлица. В результате такого воссоединения полярных аспектов ни один из партнёров ожидаемой поддержки не получает, и, не желая испытывать по этому аспекту ещё больший информационный дефицит, взаимодействует по принципу «каждый сам за себя».

 

Такая же борьба за дефицит информационной поддержки происходит и по проблематичному аспекту волевой сенсорики ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) – деклатимной, инволюционной (корректирующей), авторитарной, аристократичной, стратегической, негативистской сенсорики волевых нормативов и альтернатив соответствующему зоне страха и точке наименьшего сопротивления ЛСИ, Максима и ориентированному на поддержку со стороны сильного и мобильного демонстративного аспекта его дуала-ЭИЭ, Гамлета. В этой диаде он тяготеет к полярному воссоединению с суггестивным аспектом волевой сенсорики ИЭИ, Есенина (+ЧС5иэи) – квестимной, эволюционной (координирующей), демократической, позитивистской, стратегической сенсорики волевых преимуществ, – с его точкой абсолютной слабости и функцией жестокого и манипулятивного вымогательства всего необходимого и желаемого по суггестивному аспекту,  ориентированной на поддержку со стороны сильного и инертного ЭГО-программного аспекта деклатимной волевой сенсорики его дуала-СЛЭ, Жукова.  Информационный дефицит, возникающий в результате такого воссоединения полярных аспектов, приводит к тому, что ни один из партнёров ожидаемой поддержки не получает, и, не желая отдавать последнее,   взаимодействует по принципу «каждый сам за себя».   

В результате партнёры оказываются возмущены завышенной (рассчитанной на ЭГО-программную помощь дуала) суггестивной требовательностью друг друга  и недостаточностью поддержки на свои зоны страха. ИЭИ, Есенина, ориентированного на избыточную, ЭГО-программную волевую сенсорику СЛЭ, Жукова, раздражает истеричная агрессивность, плохо маскирующая откровенную слабость аспекта проблематичной волевой сенсорики ЭИИ, Достоевского, а ЭИИ, Достоевского, ориентированного на избыточную, ЭГО-программную деловую логику ЛСЭ, Штирлица, раздражает деловая пассивность ИЭИ, Есенина, изнывающего от безделья в рамках  запретов на активную трудовую деятельность, установленных его проблематичным аспектом деловой логики. 

Слабый, инертный проблематичный аспект квестимной, негативистской, координирующей деловой логики ИЭИ, Есенина (+ЧЛ4иэи) вследствие своего негативизма (как и все рациональные аспекты у квестимов) попадает у него в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), но располагаясь в зоне страха и в точке наименьшего сопротивления его модели, этот негативизм усиливает, что и заставляет ИЭИ, Есенина для достижения своих целей

*отлынивать от работы под любым предлогом, при каждом удобном случае,

*разрушать, расхолаживать рабочий настрой себе и окружающим видимой усталостью и призывами к отдыху,

* выполнять работу так, чтобы её ему больше никогда не поручали,

*избегать контроля над своими действиями, каким бы строгим он ни был,

*создавать видимость занятости при очевидном безделье,

*присваивать себе плоды чужого труда,

*быть проворным при желании услужить себе и начальству,

* перекладывать вину за свои ошибки в работе на других, возводя на них ложные обвинения и проявляя себя проблематичным моралистом по своему проблематичному аспекту квестимной, негативистской, координирующей деловой логики,

* под мнимым благовидным предлогом («хотел как лучше», «не знал и сделал») подстраивать технические и технологические диверсии для разрушения неудобных ему деловых отношений, проявляя себя проблематичным технократом по своему проблематичному аспекту квестимной, негативистской, координирующей деловой логики,

*вытеснять из профессиональной сферы бывших деловых партнёров, опасаясь их мести, негативных отзывов, разоблачений или возможной конкуренции, проявляя себя проблематичным перестраховщиком по своему проблематичному аспекту квестимной, негативистской, координирующей деловой логики. 

Диапазон возможностей проблематичного аспекта квестимной деловой логики ИЭИ, Есенина  катастрофически не соответствует неустанными и настойчивыми требованиями всего необходимого и желаемого по суггестивному аспекту деклатимной деловой логики ЭИИ, Достоевского. 

Слабый, мобильный, суггестивный аспект деклатимной, позитивистской корректирующей деловой логики ЭИИ, Достоевского (-ЧЛ5эии) вследствие своего позитивизма, как и все рациональные аспекты у деклатимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), что и позволяет ЭИИ, Достоевскому с надеждой на успех и с мнимой уверенностью в своей правоте

*навязывать свои мнимо-добрые услуги окружающим всегда везде и по  любому поводу,

*личным мнимо-добрым примером воздействовать на окружающих, призывая их повсеместно творить добро, проявляя себя суггестивным моралистом по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской корректирующей деловой логики,

* проводить и повсеместно практиковать всевозможные альтруистические мероприятия, расширяя своего рода «зоны полезных действий», склоняя к ним окружающих  на выгодных ему, добровольно-принудительных условиях, проявляя себя суггестивным энтузиастом по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской корректирующей деловой логики,

*придумывать всевозможные психологические и политические нововведения инновационные для расширения «зоны полезных действий», проявляя себя суггестивным инноватором по своему суггестивному аспекту деклатимной, позитивистской корректирующей деловой логики. 

Любое действие, по мнению ЭГО-программного моралиста-ЭИИ, Достоевского, должно приносить пользу людям – добро и пользу! ЭГО-программный волокита-ИЭИ, Есенин ничего не имеет против того, чтобы добро и пользу приносили лично ему, но только то добро и ту пользу, которые он добром и пользой считает. ИЭИ, Есенин терпеть не может навязанных ему непрошенных услуг, особенно, если это «медвежьи услуги», – сам боится быть навязчивым своей услужливостью и опасается навязчивой услужливости других. Заставить его работать на благотворительность невозможно, на субботник выгнать можно, только если все туда пойдут, да и там он найдёт себе работу почище и полегче  и ускользнёт домой, никем не замеченный, при первой же возможности. Свой рабочий день  ИЭИ, Есенин может целиком и полностью провести за нескончаемой беседой на отвлечённые темы с начальством и сослуживцами, дополняя общение едой и чаепитием  по принципу  «Хорошо сидим!» – и до обеда за чашкой кофе хорошо сидели и после обеда за чашкой чая, потом быстренько собрались и поспешили домой к ужину – «рабочий день» закончился. За зарплату ИЭИ, Есенин может провести несколько часов своего времени на рабочем месте, но бесплатно он «работать» не будет в чём бы его работа ни заключалась: «работать бесплатно – себя не уважать» – напоминает ему его ЭГО-приоритетный  бета-квадровый комплекс «шестёрки» – страх унизительного вытеснения в рабы и парии, обречённых на бесплатный принудительный труд. Ограждая себя от бесплатного принудительного труда, ИЭИ, Есенин неохотно соглашается и  на обязательный низкооплачиваемый и делает всё возможное, чтобы найти престижную, высокооплачиваемую работу, не требующую затрат времени, сил и труда. И находит такую, по возможности совмещая её с удовольствиями и приятным времяпрепровождением. Как он умудряется её найти? А он ищет. Ибо сказано: «Ищите и обрящете» –­ вот он и ищет. Сказано: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят»[10]. Именно это ИЭИ, Есенин и делает, проявляя себя ЭГО-программным и наблюдательным волокитой – ищет «надёжную крышу», хорошую, высокооплачиваемую должность с необременительной и необязательной работой при низкой социальной ответственности, и покровительство влиятельного и могущественного партнёра-донора, способного обеспечить ИЭИ, Есенина всем необходимым и желаемым по его суггестивному аспекту волевой сенсорики. 

Слабый, мобильный, суггестивный аспект квестимной, упрямой, позитивистской, координирующей волевой сенсорики ИЭИ, Есенина (+ЧС5иэи) вследствие своего позитивизма, как и все иррациональные аспекты у квестимов, попадает у него в область завышенных ожиданий (пониженных тревог и ослабленных мер защиты), позволяет ИЭИ, Есенину

*искать защиты у сильных и влиятельных людей, вынуждая их быть жестокими и строгими с другими, но терпимыми и покладистыми с ним,

*накапливать собственные волевые и силовые преимущества за счёт поддержки сильных и влиятельных покровителей, приобщаясь и примазываясь к их победам, проявляя себя суггестивным победителем по своему суггестивному аспекту квестимной, упрямой, позитивистской, координирующей волевой сенсорики,

*с максимальной выгодой для себя использовать  благоприятные обстоятельства, проявляя себя суггестивным фаталистом по своему суггестивному аспекту квестимной, упрямой, позитивистской, координирующей волевой сенсорики,

* чередуя  террор с обольщением, вести с партнёром лукавую игру, проявляя себя суггестивным сердцеедом по своему суггестивному аспекту квестимной, упрямой, позитивистской, координирующей волевой сенсорики. 

В свете всего вышеперечисленного, ИЭИ, Есенин довольно быстро начинает разочаровываться в волевом потенциале ЭИИ, Достоевского, настаивающем на единоличном волевом доминировании для утверждения своего личного этического  превалирования, как того требует от него его ЭГО-программный аспект этики отношений (+БЭ1эии) – деклатимной, стратегической, эволюционной (координирующей), позитивистской, иерархической, стратегической этики мнимых нравственных преимуществ и мнимого морального превосходства.  

Слабый, инертный проблематичный аспект деклатимной, негативистской корректирующей волевой сенсорики ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии) вследствие своего негативизма (как и все иррациональные аспекты у деклатимов) попадает в область заниженных ожиданий (повышенных тревог и усиленных мер защиты), но располагаясь в зоне страха и в точке наименьшего сопротивления его модели, этот негативизм усиливает, что и заставляет ЭИИ, Достоевского для достижения своих целей

*агрессивно подавлять жестоким волевым напором любое сопротивление его мнимым благим намерениям,

*захватывать и перехватывать власть, захватывая волевые преимущества и распространяя своё волевое влияние во имя мнимых благих побуждений, проявляя себя проблематичным завоевателем по своему  проблематичному аспекту деклатимной, негативистской корректирующей волевой сенсорики,

* в поисках волевой защиты ссылаться на неблагоприятные обстоятельства, проявляя себя проблематичным фаталистом по своему  проблематичному аспекту деклатимной, негативистской корректирующей волевой сенсорики,

* искать защиты и благосклонности влиятельных людей для распространения своего волевого влияния во имя мнимых благих целей,  проявляя себя проблематичным волокитой по своему  проблематичному аспекту деклатимной, негативистской корректирующей волевой сенсорики. 

За волевой истерией и претенциозностью ЭИИ, Достоевского ИЭИ, Есенину видится только слабость и замаскированная под истеричный деспотизм незащищённость проблематичного фаталиста-ЭИИ, Достоевского, не упускающего случая разыграть роль «жертвы обстоятельств», на что находящийся в поисках могущественного покровителя  ЭГО-программный и наблюдательный волокита-ИЭИ, Есенин смотрит с безучастным презрением – в аристократичной и решительной бета-квадре быть жертвой унизительно – в бета-квадре «жертва сама виновата в своих несчастьях» и оказывать ей помощь рискованно – предосудительно. В бета-квадре приветствуется позиция «Падающего толкни!» – выраженный бета-квадровым сенсориком Фридрихом Ницше[11], утверждающего, что слабым не место в мире, целью которого является рождение сверхчеловека. А именно такие «сверхлюди» и должны населять мир в «светлом будущем», построенном  по приоритетам бета-квадры – амбициозной и воинственной квадры решительных-аристократов-субъективистов. В бета-квадре также бытует поговорка: предполагающая отсев «недочеловеков» для освобождения жизненного пространства «сверхлюдей светлого будущего». И в свете этих представлений ЭИИ, Достоевскому на волевую поддержку и защиту ИЭИ, Есенина рассчитывать вообще не приходится. Поддержку оказывать он ему не будет – зачем тратить время, ресурсы и силы на помощь обречённому на вымирание слабому и нежизнеспособному  человеку? Подтолкнуть ЭИИ, Достоевского к краху надежд и крушению иллюзий он согласится – отработает по программе «Падающего толкни!» в полной мере. Может даже с изощрённой жестокостью это сделать, учитывая все, нанесённые ему ЭИИ, Достоевским (мнимые) обиды, и желая за них отомстить. А может и не утруждать себя этой местью, а просто окатить холодным презрением ЭИИ, Достоевского, как раздавленную колесом судьбы жертву собственных несчастий, и, забрав всё, что ему причитается из общего (по его, ИЭИ, Есенина, субъективному мнению) имущества, бесследно раствориться пространстве, выйдя из пределов контроля и досягаемости ЭИИ, Достоевского до «лучших времён» – когда придёт пора пожинать плоды из нового урожая, собранного восстановившим своё материальное благополучие ЭИИ, Достоевского, продолжающего сеять разумное, доброе, вечное, поддерживая всех жаждущих и страждущих. Вот под видом «страждущего» и появится в его поле зрения ИЭИ, Есенин, чтобы снова перетянуть в свой карман что-нибудь из раздариваемых ЭИИ, Достоевским материальных благ в счёт предполагаемой в будущем щедрой материальной отдачи.

 

IV. ИЭИ, Есенин –– ЭИИ, Достоевский. Отношения общим планом.

 

IV-1. Есенин – Достоевский. Поиски идеальных партнёров и отношений. 

Она была изумительно красива – эта девушка-ЭИИ, Достоевский, – стройная, изящная, синеглазая блондинка с безупречно-красивыми чертами лица. В эпоху Возрождения с неё можно было бы писать ангела или мадонну. Она была скромна, интеллигентна, посещала изостудию, собиралась поступать в институт. Мечтала о замужестве с идеальным спутником жизни – этаким сказочным принцем, – интеллигентным, романтичным, духовно одарённым, безграничном добрым, любящим детей. Вскоре она нашла именно такого, – ИЭИ, Есенина, – стала его кумиром, его «Прекрасной Дамой», ради которой (как он тогда говорил) он был «готов сделать всё!».  Жилплощадь у неё была своя, они поженились, через какое-то время разошлись и она осталась матерью-одиночкой с годовалым малышом на руках. Её можно было встретить в скверике возле детской поликлиники, куда она часто захаживала, чтобы показать ребёнка врачам. Всем знакомым она без конца рассказывала одну и ту же историю, начиная и заканчивая её одними и теми же словами: «Я думала: «выйду замуж за педиатра, ребёнок у меня всегда будет здоров, а на деле вон как получилось!». 

А получилось вот, что: до рождения ребёнка они жили неплохо. Она оставалась его «богиней», он восхищался ею, с нетерпением ждал, когда она станет матерью, представлял, какой красивой «мадонной с  младенцем» она  будет, мечтал, как будет ухаживать за их общим ребёнком, говорил, что обожает детей... После рождения ребёнка (по её словам) «он стал её ревновать к новорожденному». То есть, настолько, что даже не позволял ей к его кроватке подходить всякий раз, когда ей этого хотелось. И сам не подходил, и её не допускал, – так ревновал! Год она с ним промучилась, потом разошлась, сожалея о неудачном замужестве и будущей безотцовщине своего ребёнка. «Я-то думала, выйду замуж за педиатра, ребёнок у меня будет здоров, а на деле вон как получилось!» – повторяла она то и дело одну эту фразу и всё сокрушалась: «Вот как оно получилось!». 

А что, собственно, получилось? Самая обычная история с ней и произошла: появилась она  этаким лучезарным ангелом в молодёжной богемной среде, и было бы странно, если бы её в поисках очередной «дамы сердца» не заметил и не выбрал спутницей жизни ИЭИ, Есенин – своей «мадонной» и «вечной музой», настраивающей его на романтический и поэтический лад, вдохновляющей на самые прекрасные душевные порывы. ИЭИ, Есенину необходимо постоянное состояние влюблённости, эмоционального восторга, горения, – без этого он пребывает в хандре, чувствует упадок сил, – жить нечем, дышать нечем. А тут появляется в поле зрения восхитительно красивая девушка, словно сошедшая с полотен Рафаэля. Этакая Сикстинская Мадонна, и вся перед ним. Живая! Бери и веди в ЗАГС! Только пообещай всё, что в таких случаях говорить полагается, и проблем никаких. 

Ему быстро удалось доказать ей, что он именно тот, о ком она мечтала всю свою жизнь (такую недолгую, девичью!). Он её задаривал цветами, преподносил ей подарки-сувенирчики, – с зарплаты врача-педиатра много ли можно себе позволить? – но он очень старался и добился от неё согласия стать его женой. Проблемы начались уже во время беременности, когда она то и дело спрашивала его как врача, не будет ли ребёнку вредно, если она съест то или это. Уголок для ребёнка обставляли –  опять беспокойство: не будет ли ребёнку вредно, если кроватку поставить к окну? А не надует ли? 

Этот дородовый ажиотаж его тогда уже насторожил: разговоры все только  о ребёнке. Со свойственной ему как ИЭИ, Есенину ЭГО-программной  предусмотрительностью он уже тогда начал подозревать, что нужен будет своей жене только как приложение к ребёнку и своей профессии. После родов его подозрения подтвердились: она не отходила от кроватки с ребёнком, поминутно спрашивая, не будет ли ребёнку вредно то или другое. Более всего ей нравилось видеть, как он профессионально осматривает их ребёнка –  это были счастливейшие минуты её жизни, – она о них мечтала до родов, до свадьбы, она ради этого вышла замуж за педиатра. 

Все её интересы сводились только к их общей заботе о ребёнке. С мужем-педиатром она стала обращаться, как барыня со слугой: «Подойди к ребёнку!..», «Искупай ребёнка!», «Осмотри ребёнка!..». Ночью ребёнок чуть пискнет, она уже будит мужа: «Подойди к ребёнку!.. Успокой ребёнка! Осмотри ребёнка!». Всё в доме делалось ради ребёнка, они жили ради ребёнка. И роль мужа и отца сводилась только к тому, чтобы быть при нём нянькой и врачом. 

Такое положение вещей ударило мужа-ИЭИ, Есенина по его бета-квадровому комплексу «шестёрки». В нём пробудился страх унизительного вытеснения в нижний ранг семейной иерархии  – в парии, в рабы, в прислуги жене и ребёнку. Это он должен профессионально менять ему памперсы, припудривая ему попку тальком. Это он должен вставать к нему по ночам, это он обязан производить ему медосмотр каждый вечер и все выходные. Со свойственной ему (как бета-аристократу) мнительностью он представил себе это унизительное положение как пожизненное,  и ему стало страшно! Он понял, в какой «лохотрон» он попал –  чем дальше, тем будет хуже: народятся другие дети, и он при них будет домашним врачом и нянькой, потом старшие принесут ему внуков, и всё то же самое повторится. После ежедневной беготни по вызовам и приёмам в поликлинике его рабочий день будет продолжаться дома до бесконечности. Да и на работу жена будет звонить, требуя, чтоб он срочно примчался домой и осмотрел их ребёнка, который только что кашлянул. Ему казалось, что его жена только разыгрывает роль одержимой заботами матери, и он был недалёк от истины, – жёны-ЭИИ часто разыгрывают роль «загнанной домохозяйки» даже при наличии слуг (пример, – Долли Облонская (ЭИИ, Достоевский) из романа Л.Н. Толстого, «Анна Каренина»). И он решил покончить с этим беспределом при первой же возможности. Когда ребёнку исполнился годик, он подал на развод. Для жены это известие было ударом по её дельта-квадровому комплексу «подрезанных крыльев», – её мечты рухнули, едва успев воплотиться в реальность, её саму обрушили оземь и даже опустили ниже плинтуса, сказочный замок, где царила она со своим ребёнком, обрушился и завалил её обломками, а единственный паж, он же, – нянька, врач и слуга на побегушках, – сбежал от неё и их общего сына, бросив их обоих на произвол судьбы. Не оставляя надежды вернуть сыну отца, она великодушно давала бывшему мужу шанс прийти и осмотреть малыша всякий раз, когда ей казалось, что ребёнок  болен. В ответ бывший муж-педиатр советовал ей обратиться к врачу в районную поликлинику, а с него взятки гладки, – он ей алименты платит, – этого вполне достаточно. И самое печальное в этой истории, – то, что она так и не поняла, из-за чего он с ней развёлся и, каждый раз  рассказывая об этом, горько сокрушалась: «Я-то думала, выйду замуж за педиатра, ребёнок у меня будет здоров, а на деле вон как получилось!». 

Прагматизм, деловая логика, доминирующая в дельта-квадре (+ЧЛ), преимущественно, в диаде ЭИИ, Достоевский – ЛСЭ, Штирлиц, здесь столкнулась в антагонистическом противоречии с авторитарностью  аспектов волевой сенсорики (-ЧС) и иерархической логики систем (+БЛ), доминирующими в бета-квадре. Авторитарным, волевым решением (даже по своей суггестивной волевой сенсорике (+ЧС5иэи) предусмотрительный  муж-ИЭИ, Есенин ответил на прагматичные требования жены-ЭИИ, Достоевского, которые обернулись для него дополнительной нагрузкой на его зону страха и точку наименьшего сопротивления с её проблематичным аспектом  квестимной, негативистской, координирующей деловой логики (+ЧЛ4иэи), по которой он сам координирует  рабочую нагрузку для себя и других, не допуская для себя перегрузок и перекладывая их на других членов команды (семьи).  Не для того он женился, чтобы работать по специальности круглыми сутками. Он рассматривал свою женитьбу как престижную, зная, что берёт в жёну самую красивую девушку, какую только можно себе представить! Интеллигентную, одухотворённую, художественно-одарённую! Она бы могла стать для него вечной музой, – неувядающей богиней любви! А оказалась обычной домашней клушей, – курицей, которая квохчет, бегая вокруг цыплёнка, и интересы у неё оказались «куриные»! Зачем же он брал такую красавицу, если не может вывести её в свет, в общество, в театр, показать друзьям? Она занизила его собственный статус уже тем, что опустилась в своих интересах до обыденных, бытовых забот, погрязла в прозе жизни, и его за собой потащила! А он – поэт в душе! Он ценит в себе прекрасное и возвышенное, – свои чувства, свой богатый духовный мир (ЭГО-творческий аспект этики эмоций (+ЧЭ2иэи) ИЭИ, Есенина) и он не позволит засорять свою жизнь будничной прозой, – возни с младенцами ему достаточно и на работе. Конечно, он знал, что покупает её расположение, рассказывая, как любит детей и почему захотел стать детским врачом, но кто бы мог подумать, что она выйдет за него замуж только из-за этого? А как же его душа и богатый духовный мир? Они, что же, – ровным счётом ничего не значат? 

IV-2. Этические приоритеты бета- и дельта- квадр.  Отношения  инфантильного  дельта-интуита-ЭИИ, Достоевского и виктимного бета-интуита-ИЭИ, Есенина.  

В диаде ИЭИ, Есенин – ЭИИ, Достоевский партнёры довольно быстро начинают тяготиться друг другом, переставая ощущать друг в друге опору. 

Это поначалу было всё легко и приятно, красиво и романтично. Оба –  поэтичные и одухотворённые, оба – романтичные, восторженные, убеждённые идеалисты (в силу своего ЭГО-программного позитивизма).  Оба с претензиями, каждый ищет самого лучшего из всех возможных партнёров, – «принца» («принцессу»), «фею из сказки», «романтического героя». Каждый привносит в эти ожидания свои надежды и образы, и  каждый уверен, что, встретив такого человека, останется с ним на всю жизнь, сделает всё, чтобы осчастливить его, будет ему верен до гробовой доски. Подпитывая другу друга взаимными радужными фантазиями, – этакой феерией ожидаемого  счастья, они, поначалу, неплохо проводят время вместе. ИЭИ, Есенин, красиво и романтично ухаживает за девушкой-ЭИИ, Достоевским. (В противоположном варианте – девушка-ИЭИ, Есенин, благосклонно принимает знаки внимания парня-ЭИИ, Достоевского). Но и в том, и в другом случае ЭИИ, Достоевский как ЭГО-программный моралист (этик-интроверт-рационал-объективист), желая быть уверенным в перспективности и стабильности отношений (ментальный статик), как этик-деклатим (ориентированный на близкие пространственно-временные отношения) довольно быстро сокращает дистанцию этически и связывает ИЭИ, Есенина множеством обещаний – и чем дальше, тем больше. ЭИИ, Достоевский, будет требовать от ИЭИ, Есенина, частых встреч и регулярных звонков; будет панически болезненно реагировать на каждый пропуск звонков, заставляя ИЭИ, Есенина всё  более ответственно относиться к их взаимным чувствам и отношениям, будет постоянно требовать всё более убедительных  доказательств серьёзности намерений и отношений ИЭИ, Есенина, повышать и ужесточать эти требования, которые, впрочем, самому ЭИИ, Достоевскому, будут казаться необходимыми и умеренными.  

Довольно быстро им обоим надоест говорить о книгах, кинофильмах, концертах и выставках (если вообще об этом зайдёт разговор!), – всё это останется благоприятным романтическим фоном для дальнейшего развития  их отношений, которые скоро зайдут в тупик. И прежде всего потому, что слишком большая романтическая и духовная (интуитивно-этическая) оторванность их от реальности начнёт раздражать их обоих. 

Притяжение квестимной и деклатимной моделей их психотипов окажется здесь решающим фактором  и проблемы практической, деловой, стабильной и регулярной организации их интимного досуга могут уже на этом этапе стать для них серьёзным препятствием. И прежде всего потому, что ни один из них не захочет разрушать жестокой, материальной реальностью тот сказочный замок, который создали они себе в мечтах. И ИЭИ, Есенин, и ЭИИ, Достоевский будут считать, что и в чувственной любви должно быть всё так же красиво, как это рисовалось им в их фантазиях, поэтому каждый из них будет приглядываться к жилищным условиям и материальным средствам и возможностям друг друга и исходя из этого выстраивать планы  на будущее. 

Конечно, будь они реальными «принцем» и «принцессой» всё было бы намного проще, – он бы посадил её на своего коня и отвёз в свой замок. Поначалу им нечто подобное и представляется: переходя к практическому (сенсорно-логическому) аспекту отношений, они начинают активно интересоваться материальным положением, движимым или недвижимым имуществом друг друга. Получать информацию такого рода из посторонних источников ЭГО-программный моралист-ЭИИ, Достоевский считает неэтичным, поэтому (по возможности, деликатно) расспрашивает об этом ИЭИ, Есенина напрямую. ИЭИ, Есенин, не получив  представления о материальных возможностях ЭИИ, Достоевского, не сделав на этом основании выгодных для себя сравнений, стимулирующих его желание рассматривать отношения с ЭИИ, Достоевским как перспективные, отвечает уклончиво. 

Прежде всего, ИЭИ, Есенин не позволит себе предпринять решительный шаг в отношении бесперспективной партнёрши с невысоким социальным статусом (ниже его собственного), с недостаточной материальной базой (не возьмёт за себя бесприданницу), с отсутствием перспективных связей, необходимых ему для успешной карьеры. Если ничего из этого в наличии не окажется, «принцесса»-ЭИИ  в его глазах тут же превратится «в перепачканную золой замарашку» (карета обернётся тыквой, лошади – мышами),  и при всех своих личных качествах  – богатом духовном мире и внешней привлекательности – долго его интересовать не будет. 

Ориентированный на дуализацию с сенсорно-логическим экстравертом, СЛЭ, Жуковым, способным и покровительство ему оказать, и обеспечить достаточными материальными средствами (у СЛЭ, Жукова аспект волевой сенсорики (-ЧС1слэ) –  ЭГО-программный), и  на высокую должность провести (по ЭГО-творческой логике систем (+БЛ2слэ), ИЭИ, Есенин (по своей ЭГО-творческой этике эмоций (+БЭ2иэи) может сколько угодно говорить о том, что он в первую очередь ценит в человеке его духовные качества, но ориентироваться будет только на материальные ценности и на высокий социальный  статус человека, с которым собирается связать свою жизнь (пусть даже временно, ненадолго). 

Время для ИЭИ, Есенина, дорого: аспект интуиции времени (-БИ1иэи) соответствует его ЭГО-программной функци, и тратить время на бесполезные ожидания он не будет. Поэтому по своему наблюдательному аспекту интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ7иэи) он старается сразу же просчитать свои шансы на достижение желаемого результата. Проблема же часто заключается в том, что из деликатности, – стараясь не разрушать столь долго создаваемую видимость гармонии отношений, стремясь произвести или сохранить по демонстративной этике отношений (-БЭ8иэи) уже произведённое и благоприятное впечатление, ИЭИ, Есенин предпочитает о материальной стороне дела с избранницей-ЭИИ, Достоевским как можно дольше не говорить. Но рано или поздно истинные намерения открывать всё же приходится. И вот тогда проявляется истинная «виктимность» ИЭИ, Есенина – он представляет себя (себе и  другим) «жертвой обмана» – он «обманут в лучших чувствах», он разочарован,  от него требуют «невозможного, немыслимого», –  того, что он при всём желании дать не может, а того, чем он располагает в наличии, не берут, его духовных  качеств не замечают и должным образом их не оценивают. 

ЭИИ, Достоевский, ориентированный на дуализацию с ЭГО-программным деловым логиком (+ЧЛ1лсэ), ЭГО-творческим заботливым сенсориком (-БС2лсэ) ЛСЭ, Штирлицем, не понимает возникших у  ИЭИ, Есенина затруднений, – не понимает спада его эмоциональной активности и потери интереса к их отношениям: такими страстями пылал, так говорил о своих чувствах, обещал всё для любимой сделать («Да я для тебя всё сделаю!» – любимая присказка ИЭИ, Есенина, – любимая «добрачная песня», которая, как правило, так песней и остаётся, – вся в трели и выходит, – потому что призвана активизировать по аспекту этики эмоций (-ЧЭ6слэ) его (ИЭИ, Есенина) дуала-СЛЭ, Жукова. СЛЭ, Жуков под такую «песню» чрезвычайно активным в своей заботе становится и, не дожидаясь пока ИЭИ, Есенин сделает для него некое абстрактное «всё», сам делает для него всё, что ИЭИ, Есенину необходимо и желанно. ИЭИ, Есенин только повышает запросы и потребности, продолжая обещать СЛЭ, Жукову «всё для него сделать», а тот, не дожидаясь обещанного, сам всё и делает – за двоих! И гнёздышко для «соловья» (дуала-ИЭИ, Есенина) совьёт, и всё обустроит, всё приготовит, – пой дальше! – весели душу! СЛЭ, Жуков эмоциональным творчеством ИЭИ, Есенина активизируется  – это для него поют! Но в отличие от бета-квадрового сенсорника-логика-экстраверта-СЛЭ, Жукова дельта-квадровый этик-интуит-интроверт-ЭИИ, Достоевский – сам себе сладкоголосый соловей. Об ожидании счастья в любви он может говорить очень красиво, – о том, как хорошо и уютно он всё устроит в их «гнёздышке», сколько детей они заведут, куда поставят кроватку для ребёнка, как они все будут счастливы – может фантазировать до бесконечности! Это его «добрачная песня» и ЭИИ, Достоевский  узнаётся по ней.

Само собой разумеется (для ЭИИ, Достоевского), что основную материальную нагрузку в обустройстве их «гнёздышка» партнёр-ИЭИ, Есенин возьмёт на себя  – он же обещал «всё!» для ЭИИ сделать, – вот пусть и делает! ЭИИ, Достоевский как никто другой умеет «притягивать к ответу» за данное обещание. (В этом отношении другой ЭГО-программный моралист-этик – ЭСИ Драйзер – с ним ни в какое сравнение не идёт, потому что как решительный-сенсорик ЭСИ, Драйзер более реалистично смотрит на мир. Обещания ему, конечно, греют душу, слегка подпитывают его болезненную точку наименьшего сопротивления – проблематичный аспект интуиции потенциальных возможностей (+ЧИ4эси), но и «бьют» по ней же (по ТНС), когда оборачиваются разочарованиями. Так что, в конечном итоге ЭСИ, Драйзер решает, что брать обещания – себе дороже и старается им значения не придавать (ЭГО-программный негативист). А ЭГО-программный позитивист-ЭИИ, Достоевский с его ЭГО-творческой (манипулятивной, изобретательной) деклатимной интуицией мнимо-реальных потенциальных возможностей и альтернатив, позволяющей подменять действительное желаемым, довольно жёстко может призвать к ответу любого, кто имел неосторожность ему что-либо пообещать. Тут уже и истерики начнутся от разочарований по наблюдательной этике эмоций (-ЧЭ7эии), и волевое давление– зона страха и точка наименьшего сопротивления ЭИИ, Достоевского (-ЧС4эии), и крики, и вопли, и слёзы, которые в свою очередь вызовут ответную эмоциональную вспышку по аспекту ЭГО-творческой, манипулятивной, изобретательной  этики эмоций ИЭИ, Есенина, который не может дать ЭИИ, Достоевскому больше того, на что сам рассчитывает. А рассчитывает ИЭИ, Есенин только на свои «сладкие песни» – на тот дурман, который они напускают, на тот мираж, который они порождают, на те иллюзии, которыми питается счастливый идеалист – в данном случае, – инфантильный (дельта-квадровый, рассуждающий) интуит ЭИИ, Достоевский, с готовностью принимающий желаемое за действительное.

Расплачиваться за крушение иллюзий приходится не одному только ЭИИ, Достоевскому, но и ИЭИ, Есенину, когда становится очевидным, что он ошибся в расчётах и потратил на бесполезное ожидание слишком много времени. 

Пример таких отношений представлен в известном американском фильме «Площадь Вашингтона», поставленном режиссёром Агнешкой Холланд по одноименному роману классика американской литературы Генри Джеймса.  Героиня романа (и фильма) Кэтрин Слоупер (ЭИИ, Достоевский) – некрасивая, невзрачная девушка, с рождения лишившаяся матери богатая наследница, опекой которой занимается её отец – жёсткий и прагматичных педант, преуспевающий нью-йоркский врач Остин Слоупер, встречает на свадьбе своей подруги романтичного и поэтичного молодого красавца, Морриса (ИЭИ, Есенина), – обедневшего аристократа без определённых занятий, красота и обходительность которого является его единственным достоянием. Моррис живёт из милости в доме своей сестры и активно занимается поисками богатой невесты. Объектом его внимания становится инфантильная идеалистка Кэтрин, путь к сердцу которой он очень быстро находит, став её учителем музыки. Игра на пианино в четыре руки и любовные песни, которым он её обучает, в кратчайший срок делают их отношения исключительно пылкими, а последующую помолвку – неизбежной. Небольшое и, на первый взгляд, такое легко преодолимое препятствие, как согласие её отца, обернулось неразрешимой проблемой: доктор Слоупер  наотрез отказывается  выдавать свою дочь замуж за человека, не имеющего престижной профессии и стабильно высоких доходов.  Это условие в корне разрушает планы безденежного и напрочь лишённого деловых свойств Морриса, который в кратчайший срок никакой практической, высокодоходной профессией овладевать не собирается. А растягивать сватовство на неопределённо долгий срок тоже не может, – слишком большой обузой он становится для семьи своей сестры; отсутствие собственных, даже минимальных доходов, делает его положение безнадёжно отчаянным. Он уже намерен приискать себе другую невесту, но ему тяжело разочаровывать своим прагматизмом наивную идеалистку-Кэтрин, которая ещё помнит его любовные признания  и песни. Доктор Слоупер, уверенный в корыстных расчетах жениха,  пытается предостеречь Кэтрин от этого замужества, но она даже мысли такой не допускает! Она уверена, что Моррис любит её без памяти! Он ей столько всего наговорил,  напел и наплёл!..   Молодые люди идут на всевозможные ухищрения, чтобы заставить отца дать согласие на их брак, а он со своей стороны делает всё возможное, чтобы их венчание расстроить и отложить. Ему нужно, чтобы Кэтрин воочию убедилась в корыстных намерениях Морриса, который как раз испытания временем и не выдержит (красота – скоропортящийся товар!). Отец увозит Кэтрин на год в Европу, предлагая ей проверить свои чувства, а молодому человеку рекомендует к их возвращению приискать себе доходную должность. За год разлуки с невестой Моррис ни в получении профессии, ни  в поисках работы не преуспевает, – ему даже противно думать об этом, – он возмущён: за кого его здесь принимают! Он остаётся верен своим планам жениться на Кэтрин лишь потому, что её тётушка (очарованная им с первой же встречи) под разными вымышленными предлогами убеждает его в успехе этого предприятия. Понимая, что его морочат и раздражаясь этим ещё больше, Моррис, ценой невероятных моральных усилий и жертв (упуская другие возможности и своё драгоценное время) дожидается возвращения Кэтрин, которое, как оказалось, не сулило ему ничего хорошего: реальных доказательств своей профессиональной успешности он представить не смог, поэтому отказ мистера Слоупера выделить Кэтрин приданое явился для него полной и сокрушительной катастрофой. Тем не менее, разлука с Моррисом укрепила решимость и чувства Кэтрин, и она ради любви готова пойти на любые жертвы, – готова выйти за него без  отцовского благословения и денег, тем более, что у неё есть собственный капитал, дающий ей 10 тысяч долларов годового дохода, оставшийся ей в наследство от матери.  Но этот вариант не устраивает Морриса, который ей открытым текстом заявляет, что время, потраченное на ожидание её приданого, не окупается десятью  тысячами долларов годового дохода, теперь он рассчитывает взять за себя невесту с доходом не менее тридцати тысяч годовых. А в довершение своих слов он отпихивает от себя крепко  вцепившуюся в него девушку, которая  тут же, безутешно рыдая, падает в огромную, грязную лужу (кульминационный момент фильма!). Рассерженный Моррис уходит от Кэтрин прочь, а она, сидя  в луже, под дождём, – чтобы острее ощутить своё унижение! – оплакивает крушение своих надежд и иллюзий. В её трагедии все винят доктора Слоупера – и сама Кэтрин, и её друзья, и родственники, и, разумеется, сам Моррис, который считает, что его  деликатные манеры и красота являются равноценным капиталом в браке с богатой невестой. 

То же самое говорит доктору Слоуперу и его сестра: красота стоит денег, а в сочетании с обходительностью – тем более. Но врач остаётся при своём  мнении, и Моррис, не желая терять ни минуты своего драгоценного времени, отправляется на поиски более богатой невесты. Кэтрин, остаётся старой девой и винит в этом своего отца, – «наказывает» его демонстративной отчуждённостью и равнодушием, а он мстит ей тем, что всё своё состояние завещает больнице (чтобы не нашлось новых охотников гоняться за приданым его дочери), дочь получает от него только дом на площади Вашингтона и причитающиеся ей ежегодные доходы от матери. Траур по отцу Кэтрин носит пожизненно, красота ей теперь ни к чему. Случайная, короткая  встреча с Моррисом, который, отчаявшись встретить богатую невесту, не прочь возобновить отношения с Кэтрин,  оставляет её равнодушной.   

IV-3. ИЭИ, Есенин – ЭИИ, Достоевский. Взаимодействие по аспектам и функциям уровней СУПЕРЭГО и СУПЕРИД. 

По своему суггестивному аспекту квестимной волевой сенсорики (+ЧС5иэи) ИЭИ, Есенин ориентируется на материальные, «ранговые» (сословные и системные) преимущества будущего партнёра и активизируется по аспекту квестимной, негативистской, корректирующей логики соотношений (-БЛ6). По этому же аспекту  он будет корректировать несправедливое, с его точки зрения, распределение прав и привилегий в системе, проявляя себя поборником справедливости и борцом с неравенством по этому своему активационному аспекту корректирующей логики соотношений. Будет завидовать своему партнёру – его возможностям и перспективам («Да-а-а, а у него-то больше (шансов, возможностей, денег), а у меня-то меньше») и будет стремиться сравняться с ним, чтобы свести его преимущества к минимуму или даже «обнулить», после чего постарается возвыситься над ним, чтобы уже доминировать в сложившихся отношениях (сейчас он на вторых ролях, но потом будет на первых). Бета-квадровый комплекс «шестёрки» не позволяет ИЭИ, Есенину надолго задерживаться на нижних ступенях иерархии. Как ЭГО-программный уступчивый тактик на какое-то время он ещё может себе это позволить, но как упрямый педант (по своему активационному аспекту корректирующей логики соотношений) будет стремиться «сравнять счёт», чтобы потом взять верх над тем, кто ещё недавно смотрел на него свысока, – он просто обязан это сделать, иначе перестанет себя уважать. 

Как ЭГО-программный тактик (по своей ЭГО-программной интуиции времени – квестимной интуиции далёких отношений во времени) ИЭИ, Есенин начинает своё восхождение наверх деликатно, терпеливо, выжидательно, – пока «время терпит», терпит и он. А когда время начнёт поджимать, тут он уже будет нервничать. Чтобы ускорить период восхождения по иерархической лестнице, нужно быстрее расположить к себе партнёра, стать для него «своим», войти к нему в доверие, стать близким, дорогим любимым человеком. Понимая, что одним только эмоциональным фейерверком по ЭГО-творческой этике эмоций он этого не добьётся, тем более, что и партнёр-ЭИИ, Достоевский тоже, в своём роде, «соловей» – смотрит на мир сквозь «розовые очки» и сладко поёт о том, что видит, ИЭИ, Есенин активизирует ЭИИ, Достоевского (+БС6эии), нормативно – опекая его с позиций своей нормативно-ролевой сенсорике ощущений (-БС3) – цветочки-конфеточки преподнесёт, о самочувствие и об отдыхе его позаботится, приятную компанию составит, на концерт сводит, за город свозит, споёт, спляшет – развлечёт! Закружит, завертит, весёлым, игривым настроением скрасит досуг – он это умеет. ЭИИ, Достоевский оценит и эти скромные сенсорные праздники, и трогательную заботу, – чуткость и внимание, которые будут следствием ЭГО-творческой феерии ИЭИ, Есенина по его ЭГО-творческому аспекту этики эмоций: от бурных эмоций нужно перейти к спокойным и мягким, создать расслабляющую обстановку, и в этом ИЭИ, Есенин тоже будет изобретателен, – аспект расслабляющей квестимной сенсорики ощущений у него нормативно-ролевой и манипулятивный  (-БС3иэи). 

Активно поддерживая сенсорную и эмоциональную инициативу ИЭИ, Есенина, активизируясь по его нормативно-ролевому аспекту квестимной сенсорики ощущений, ЭИИ, Достоевский всё больше попадает в зависимость от его маленьких, но таких милых, очаровательных  услуг, по-детски невинных, игривых, шалостей, придающих особую чистоту и романтичность их отношениям, что ему (ЭИИ, Достоевскому) хочется удерживать ИЭИ, Есенина в пределах этого иллюзорно-наивного уровня как можно дольше, – не хочется это милое времяпрепровождение омрачать будничными заботами, заземлять  прагматизмом, осквернять цинизмом и пошлостью бытовых проблем. 

Опьянённый «чистейшим озоном» этих романтических отношений, ЭИИ, Достоевский хочет продлевать их, оставляя такими же чистыми как можно дольше. Но за всё хорошее, как известно,  надо платить. И «озон» нынче дорог, тем более, что ИЭИ, Есенин хочет поскорее определиться со своим положением в системе – хочет понять, «за кого его тут держат» – за «слугу» (шута, менестреля, пажа) или за «господина» – долгожданного «прекрасного принца». И эту роль ИЭИ, Есенин тоже хорошо играет, а для того, чтобы прочнее утвердиться в правах, он время от времени устраивает ЭИИ, Достоевскому сцены ревности, ревнуя абсолютно ко всем окружающим его людям, – близким или дальним – это значения не имеет. 

Если ИЭИ, Есенин ревнует... «Значит, любит!» – принято думать в бета-квадре, где доминирует аспект иерархической логики соотношений, а аспект этики отношений, являясь вытесненной ценностью, находит искажённое отражение в примитивных логических схемах: «Ревнует –значит, любит!», «Бьёт – значит, любит!», «Боится – значит, уважает!». Ревность в  квадрах субъективистов (альфа и бета) связана со страхом вытеснения из системы и стремлением субъективиста устроится в системе более основательно и надёжно – с претензией на доминирование в ней, чтобы исключить возможность вытеснения себя из системы. И в этой связи ревность ИЭИ, Есенин является способом заявить свои права на более высокий ранг в иерархии отношений, посредством которого он продвигается по иерархической лестнице, отстаивая и утверждая свои права на более почтительное – особенное и исключительное! –  к нему отношение. Но это также означает и то, что рядом с ЭИИ, Достоевским ИЭИ, Есенин не чувствует себя защищённым – не получает достаточной поддержки на свой суггестивный аспект волевой сенсорики (-ЧС5иэи), – ощущает на себе косые взгляды друзей и родных ЭИИ, Достоевского, а защиты и покровительства от него не получает. И не получит: у ЭИИ, Достоевского аспект волевой сенсорики попадает на проблематичные позиции зоны страха и точки наименьшего сопротивления (-ЧС4эии). ЭИИ, Достоевский сам нуждается в поддержке и покровительстве по этому аспекту. Ориентируясь на демонстративную волевую сенсорику и защиту своего дуала-ЛСЭ, Штирлица, он предпочитает менее всего задумывается о том, что ИЭИ, Есенин нуждается в его волевой защите. С какой стати? ЭИИ, Достоевскому (даже при развитых волевых качествах) и самому волевой защиты не хватает: сколько ни есть, всё мало. Даже при том, что ЭИИ, Достоевский сам может быть агрессивен и деспотичен, он чувствует себя слабым и уязвимым, пасует перед агрессией других, сам ищет сильного покровителя и выступает мнимым миротворцем, уговаривая слабых подчиниться диктату сильных. 

Не получая необходимой ему волевой поддержки от ЭИИ, Достоевского,  ИЭИ, Есенин, со свойственной ему (как аристократу) мнительностью, начинает обижаться на всех и каждого из окружения ЭИИ, Достоевского. И на каждого у него находится «компромат» или язвительное замечание, которое он не может не высказать ЭИИ, Достоевскому, надеясь, что тот всё же примет его сторону и защитит от нападок «враждебного ему окружения». А если кто-то из этого окружения пользуется особым влиянием на ЭИИ, Достоевского и даже наделён полномочиями и правами, он для ИЭИ, Есенина становится первым врагом, потому что ИЭИ, Есенин будет абсолютно уверен в том, что этот человек будет настраивать ЭИИ, Достоевского против него (ИЭИ, Есенина), чтобы «поставить его (ИЭИ, Есенина) на место», – вытеснить из тех «привилегированных кругов», куда тот пытается войти, – вытеснить его из  семьи, «из системы», а заодно и из души, и из «сердца», из чувства и мыслей ЭИИ, Достоевского. 

Сам же ИЭИ, Есенин будет разрываться между стремлением удержать ЭИИ, Достоевского возле себя и желанием отвратить его от его окружения, – друзей и родственников, чтобы они снова не замутили «чистые воды» его с ЭИИ, Достоевским отношений, – у них же так всё красиво, так романтично было!  А тут кто-то своим влиянием всю эту красоту разрушает, его планы расстраивает! 

В вышеописанном случает таким врагом Морриса был отец Кэтрин, доктор Слоупер, – он разрушил планы Морриса до основания, отказал ему от  дома, дочку оставил старой девой. Казалось бы, и в предложенных условиях всё можно было исправить, если бы Моррис за время навязанной ему отсрочки успел освоить хорошую профессию, найти хорошее место  службы и утвердиться на нём, обеспечив себя приличным доходом. Но Моррис этот вариант даже близко не рассматривал. И не только потому, что это условие – поиск работы и честного заработка – болезненно задевает его по зоне страха – по его проблематичному аспекту деловой логики (+ЧЛ4иэи),  но также и потому, что ИЭИ, Есенин со своей аристократической мнительностью и ЭГО-программной  предусмотрительно боится попасть в «лохотрон» требований – начнёт «выбиваться из сил», чтобы кому-то что-то доказывать, а на деле только потеряет время, вместо того, чтобы преуспеть (найти богатую невесту) в другом месте, используя имеющиеся у него возможности (молодость, красоту, обходительность, очарование). Да и зачем ему устраиваться на работу и осваивать профессию, если, получив приданое, он после женитьбы работать не собирается? Доктор Слоупер это тоже учёл, именно поэтому и попытался заставить Морриса поработать хоть какое-то время, но тут он не на того напал: взвесив шансы, Моррис решил, что старик не будет слишком долго упираться и примет себе в зятья бездельника, – ведь для его невзрачной дочки он и такой хорош. Но «старик» его всё-таки переупрямил, – у кого деньги, тот и хозяин положения! Моррис это понимал, а потому и гонялся за чужими богатствами,  пока время и возможности позволяли ему вести эту рискованную игру.   

IV-4. ИЭИ, Есенин – ЭИИ,  Достоевский. Крушение иллюзий. 

Условия социального равенства ИЭИ, Есенина и ЭИИ, Достоевского мало что могут изменить в этой схеме. При любых условиях ИЭИ, Есенин может отследить даже самые незначительные преимущества в возможностях, в материальном и социальном положении  своего нового партнёра, считая его более успешным и благополучным. 

Этот вариант всесторонне  представлен в известном советском фильме «Валентин и Валентина», снятом в 1985 году по одноимённой пьесе Михаила Рощина, написанной в 1970-м. И в том, и в другом случае действие происходит в социалистическом государстве,  «в эпоху застоя». В пьесе (по убеждениям персонажей) ещё ждут наступления коммунизма, в фильме его уже по всем срокам «проскочили» и думать о  нём забыли. Во всём остальном ситуация ничем не изменилась – тот же дефицит материальных средств и жилплощади; у ИЭИ, Есенина (Валентина)  – та же погоня за благополучием и престижем и тот же наивный инфантилизм и идеализм у ЭИИ, Достоевского (Валентины). 

Разница в благополучии и опеке у каждого из них, безусловно, есть: Валентину (ЭИИ, Достоевского) опекают три почтенные дамы, – мама, бабушка и старшая сестра. Семья живёт в материальном достатке (мама и сестра работают, бабушка получает пенсию, Валентина – стипендию), с жилплощадью тоже нет особых проблем:  большая трёхкомнатная квартира в центре Москвы, обставленная старинной, добротной мебелью. Семья интеллигентная, с «благородными традициями»:  дочерям здесь дают высшее образование, с детства их обучают английскому языку и музыке. «Ничего плохого с девочками в этой семье быть не может», – их здесь усиленно опекают, выращивают идеалистками чуть ли не в оранжерейных условиях, чтобы потом, наспех отрезвив их своим личным опытом, сдать с рук на руки успешным и благополучным мужьям.  

У Валентина же всё наоборот: мать – вдова, работает проводницей на дальних поездах, неделями не бывает дома. Валентин учится в университете на историка, не работает, но опекает двух своих младших сестрёнок, оставаясь старшим по дому и единственным мужчиной в семье.  Семья (из четырёх человек) живёт в одной маленькой комнатке, в коммунальной квартире. Зарплаты матери и повышенной стипендии Валентина им едва хватает на жизнь. Мать дорожит сыном как единственным подспорьем в семье и  даже помыслить не может о том, чтобы расстаться с ним, поэтому заранее берёт с него обещание, что он при любых обстоятельствах останется с ней. Валентин бы и рад это пообещать (и обещает), но не прочь и улучшить своё положение, женившись на Валентине. Одна беда: её родственники и, главным образом, мать, не считают его достойным её руки.

«Ну, что он тебе может дать?.. Муж – это опора на всю жизнь» – поучает  восемнадцатилетнюю Валентину её мама.

«А почему обязательно он мне должен  что-то давать? – наивно спрашивает Валентина. – Почему я не могу ему дать? У нас в квартире три комнаты. А их семья живёт в одной комнате, в коммуналке. И Валентину приходится заниматься на кухне!». 

Мама и сестра тут же усматривают в этом её заявлении происки Валентина: «Надо же! Такой тихий, а на нашу жилплощадь наметился!». Возникают очередные трения в семье. Мать уверяет Валентину, что она потеряла голову от этой любви, обещает найти эту голову и поставить на место. Измученная домашними распрями Валентина, устав принимать всю их тяжесть на себя (волевая сенсорика у неё на слабых позициях зоны страха), переносит часть этой тяжести и на Валентина, – рассказывает ему о неурядицах в её семье, причиной которых оказывается он, и этим ещё больше усиливает его мнительность, ревность и враждебное отношение к её близким, о которых он к тому времени отзывается уже крайне оскорбительно, но Валентина к этому уже привыкла, она с ним не спорит, она его слушает, и им обоим их положение кажется безвыходным. 

Варианты, которые предлагает ей Валентин  (расписаться по-тихому, а потом заявить о своих правах), кажутся Валентине неприемлемыми. Она хочет всего и сразу: она хочет гордиться им, ей нужны его профессиональные достижения и успехи. Ей необходимо иметь свой дом, в котором она бы всё уютно устроила, ей нужен достаток в семье. Понимая, что ничего этого он ей дать не может, а отказываться от Валентина и от совместного счастья с ним (такого, каким она его себе представляет) она не хочет, ей кажется, что если бы он её прогнал, было бы лучше – ей бы не пришлось тяготиться своими моральными обязательствами перед ним.  Пытаясь спровоцировать его на разрыв, с воплем: «Ну, прогони меня, прогони!», она закатывает ему истерику. Но не таков демонстративный моралист-Валентин, чтобы освобождать её от её моральных обязательств, понимая, что это его шанс стать её мужем и войти в их материально благополучную семью. Внешне он истерику Валентины переносит спокойно (эмоциональными всплесками ИЭИ, Есенина не проймёшь), делает вид, что сочувствует ей, спрашивает (уже в который раз): «Ну, что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал?» (после того, как она только что сказала, что именно ей от него нужно). И снова «поёт» свои  «песни о главном»: «Ты же знаешь, я для тебя всё сделаю! Ты только скажи, что ты хочешь?» – этакий «маг» и «волшебник», готовый с  лёгкостью исполнить любое её желание (но, опять же, только на словах!). 

Совершенно неожиданно появляется альтернативный претендент на руку Валентины – молодой и красивый моряк-севастополец, капитан-лейтенант Саша Гусев. Увидел и влюбился в неё с первого взгляда. И у него как раз есть всё то, что ей нужно и чего не хватает Валентину: «гениальная квартира», «гениальная работа», «гениальные друзья», и сам собой он парень хоть куда! И для него нет ничего невозможного, – любое желание Валентины он может исполнить: «Хочешь получить всё это, да ещё белого медведя в придачу? Скажи только слово и всё будет!». И Валентина, как честная девушка (ЭИИ, Достоевский), не может не признать, что всё это она очень хочет получить, но любит другого человека... одного мальчика...

А её «мальчик» в это время, чувствуя себя «жертвой обстоятельств», советуется со своим профессором, с друзьями-студентами, с бывшими своими девушками (всё ещё в него влюблёнными), как ему решить жилищный и материальный вопрос, чтобы жениться на Валентине. Ни один из предложенных  вариантов его не устраивает – слишком много сил уйдёт на то, чтобы работать и учиться и ещё жить на две семьи, опекая и маму с сестрёнками, и Валентину с их будущим ребёнком, которого пока ещё нет в проекте, но он учитывается, потому что Валентина этого хочет. И вот это её желание при первой же возможности Валентин исполняет, запираясь с ней тайком от родителей в комнате соседки. 

Но вместо ожидаемого счастья Валентина испытывает страшное разочарование: всё вокруг чужое, – комната, мебель, постельное бельё, фотографии; за дверью чужие люди, которые в любую минуту могут войти. Стыд и позор! Разве о  такой любви она мечтала? Она ждала её, как праздника. Мечтала, что когда полюбит, разошлёт телеграммы всем своим родным и друзьям с текстом: «Товарищи, дорогие, поздравьте меня, я влюбилась!». А теперь с чем её поздравлять? С тем, что она совершила нечто, имеющее необратимые последствия? И эта необратимость совершённого, лишающая её многих возможностей (хотя бы выйти замуж за того же обеспеченного Сашу Гусева) больше всего её и пугает. А если будут последствия? (Если ребёнок родится?) – «Купим ему железную дорогу!» – неудачно острит Валентин и этим доводит её до истерики. Она вдруг понимает, что её мама была права: этот человек не способен быть ей опорой, он может только отшучиваться. Валентина хочет уйти домой, но он её не отпускает, –  теперь её место рядом с ним! (Вопрос, – где, «рядом с ним»? – в чужой квартире, где у них даже своего угла нет?). Валентин заявляет на неё свои права,  заставляет остаться, претендуя на право распоряжаться её судьбой. И это совершенно сбивает с толку Валентину: как он смеет от неё что-то требовать (и даже не отпускать домой к её родным!), если ничего не может ей дать? Какое он имеет право удерживать её в чужой комнате, на чужой постели, если у неё дома есть всё это своё? Но ему в её доме не место – он пришёлся не ко двору её родственникам – и снова, ещё более озлобленный на них, он начинает их поносить, не отпуская её к ним. Валентина уже чувствует себя рядом с ним, как в ловушке. Ей страшно уже не за них обоих, а только за себя. Она видит истинную сущность своего «прекрасного принца», который теперь обращается с ней жестоко, сковывает её свободу, ограничивает в возможностях, в действиях, – затащил её к чужим людям  и теперь здесь удерживает, оскорбляет её и её родных, взрывается раздражением, видя её страх и растерянность, кричит на неё: «Ну, что ты хочешь?! И так тебе плохо, и этак! Боишься, – не делай! Сделала, – не бойся! А то все норовят, как твоя мама...».  А тут, как назло, встревоженная отсутствием Валентины её мать (легка на помине!) со старшей сестрой появляется в его коммунальной квартире и скандалит с его матерью, убеждая её, что брак их детей бесперспективен: они  разойдутся уже через год после свадьбы (не зная того, что они «расходятся» уже сейчас, в эту самую минуту, в соседней комнате – и именно от бесперспективности их отношений, от невозможности помочь друг другу и найти оптимальный вариант, который бы устроил обоих.). 

В разгар скандала Валентин усугубляет конфликт между семьями, вихрем вылетая из комнаты соседки  и этаким коршуном обрушиваясь на мать Валентины с  криками: «Да как вы можете! Да как вы смеете!». – нахохлившись и подбоченившись, наскакивает он на пожилую женщину с обвинениями, размахивая руками перед её носом– этакий герой, защищающий теперь уже только свои амбиции. Валентина, которая оказывается тут же – «в этом вертепе» – спешит успокоить мать и получает от неё пощёчину. Дома мать умоляет Валентину простить её, а Валентина, оправившись от потрясений, решает вернуться к Валентину и ещё раз попытать счастья с ним, – хотя бы потому, что теперь её тянет к нему ещё сильней (сказывается притяжение квестимной и деклатимной моделей их психотипов). На этот раз её родственники не возражают: фактически он стал её мужем. И Валентина уходит к нему «наобум»  – не зная, как её примутв чужом для неё доме, где всем тесно, и нет для неё места, где ей не рады,  где теперь уже не рад ей и сам Валентин. По дороге она встречает его на улице, он провожает сестрёнку в садик и уже собирается равнодушно пройти мимо неё, но потом всё же останавливается и смотрит на Валентину  равнодушным, невидящим взглядом, как будто перед ним пустое место. 

Как дальше сложится их жизнь? Это можно предположить, исходя из обычного для квазитождественных отношений финала, когда устав от нестабильности и бесперспективности отношений друг с другом, оба партнёра начинают искать стабильности на стороне.  

Так же будет и здесь, – тем более, что сам автор пьесы подсказывает это решение «лучшей альтернативой» второстепенных персонажей.  Валентин повнимательней присмотрится к своей соседке по квартире, – самостоятельной и работящей девушке Катюшке, у которой есть своя комната и по Валентину она с детства сохнет, да и сам он на неё поглядывает с восхищением (даже, когда считал, что любит Валентину), и для мамы её Валентин как родной. Этот вариант окажется удобным для всех, – и от родных он далеко не уйдёт, и из  квартиры съезжать не придётся, и переходить на вечернее отделение не понадобится: работящая Катюшка (СЛЭ, Жуков) все его бытовые проблемы решит. И капризничать не будет – лишь бы замуж позвал, – чем не житьё? 

Не исключено, что и Валентину пристроят замуж за Гусева, и она получит всё, о чём мечтала, включая и белого медведя...

 

© Вера Стратиевская, 23. 07. 2023.

---

[1] Соционная миссия психотипов в квадрах здесь и далее указана по терминам В.В. Гуленко.

[2] Маркиз де Сад по психотипу – ИЭИ, Есенин.

[3] Распорядителем (и распределителем) своих и чужих возможностей может посчитать себя представитель любого психотипа, независимо от расположения в модели ТИМа аспекта интуиции потенциальных возможности, а только потому, что само наличие этого аспекта в структуре ТИМа, заставляет его работать на ЭГО-программу ТИМа, её цели и приоритеты, из чего следует, что равенство возможностей в природе и в социуме недостижимо.  Каждый распределяет свои и чужие возможности, исходя из своих личных амбиций и целей, с той лишь разницей, что деклатим мотивирует это распределение «благими намерениями» (представляясь «другом», «помощником», «доброхотом», говоря: «Я твой друг, я хочу тебе помочь, я желаю тебе добра!»), поскольку в деклатимной модели аспект деклатимной интуиции мнимо-реальных  потенциальных возможностей и альтернатив реализуется аспектом этики отношений – деклатимной этики нравственных преимуществ и морального превосходства (-ЧИ/+БЭ), а квестим мотивирует распределение своих и чужих возможностей «борьбой с неравенством, борьбой за справедливость», поскольку в квестимной модели аспект квестимной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ реализуется аспектом логики соотношений – квестимной логики системных нормативов и альтернатив (+ЧИ/-БЛ). 

[4] Вытеснение (конкурента, партнёра  или соконтактника)  из личного поля возможностей проводится в интересах ЭГО-программы ТИМа представителями всех ТИМов социона, всеми, входящими в структуру  ТИМа, информационными аспектами и программирующими их психологическими  признаками. Так, например, по аспекту волевой сенсорики происходит силовое (волевое) вытеснение конкурента из поля возможностей, по аспекту этики эмоций – эмоциональное вытеснение, по аспекту деловой логики – деловое вытеснение, по аспекту логики соотношений – административное вытеснение и т.д. 

[5] Стихотворение «Поэт и гражданин» Н.А. Некрасова (ЭИИ).

[6] У деклатимов рациональные – этические и логические – аспекты позитивистские. Взаимодействие по этим аспектам лежит  у них в области завышенных ожиданий, с ними связываются большие надежды наперекор всем ошибкам и разочарованиям, которые, тем не менее, переносятся очень болезненно.  

[7] Распределение потенциальных возможностей среди ближайших партнёров и других членов своего окружения (включая и манипуляцию возможностями с целью вовлечения окружающих в зависимость от своих планов, своей воли, своих этических и деловых отношений) считают своей ЭГО-приоритетной прерогативой все рассуждающие (или как их ещё называют – инфантильные) интуиты, у которых аспект интуиции потенциальных возможностей расположен на уровне ЭГО, а именно –  интуиты  первой и четвёртой квадр – альфа- и дельта- интуиты: ИЛЭ, Дон-Кихот; ЛИИ, Робеспьер; ЭИИ, Достоевский и ИЭЭ, Гексли. При взаимодействии друг с другом (и с другими партнёрами) в межличностных и интертипных отношениях у инфантильных интуитов  возникают доходящие до серьёзных конфликтов споры за право распоряжаться своими и чужими возможностями, включая и жесточайшие запреты на право распоряжаться своими возможностями, выдвигаемые инфантильными интуитами их ближайшим партнёрам и другим членам их окружения, что является наиболее болезненной точкой в их отношениях с окружающими, поскольку распорядителем (и распределителем) своих и чужих возможностей может посчитать себя представитель любого психотипа, независимо от расположения в модели ТИМа аспекта интуиции потенциальных возможности, а только потому, что само наличие этого аспекта в структуре ТИМа, заставляет его работать на ЭГО-программу ТИМа, её цели и приоритеты, из чего следует, что равенство возможностей в природе и в социуме недостижимо. Каждый распределяет свои и чужие возможности, исходя из своих личных амбиций и целей, с той лишь разницей, что деклатим мотивирует это распределение «благими намерениями» (представляясь «другом», «помощником», «доброхотом», говоря: «Я твой друг, я хочу тебе помочь, я желаю тебе добра!»), поскольку в деклатимной модели аспект деклатимной интуиции мнимо-реальных  потенциальных возможностей и альтернатив реализуется аспектом этики отношений – деклатимной этики нравственных преимуществ и морального превосходства (-ЧИ/+БЭ), а квестим мотивирует распределение своих и чужих возможностей «борьбой с неравенством, борьбой за справедливость», поскольку в квестимной модели аспект квестимной интуиции реальных потенциальных возможностей и их преимуществ реализуется аспектом логики соотношений – квестимной логики системных нормативов и альтернатив (+ЧИ/-БЛ). 

[8] Цитата из комедии А. Грибоедова «Горе от ума».

[9] Тиму́ровец — понятие из советских времён, обозначающее образцового пионера, совершающего хорошие поступки на благо конкретных людей и всего общества.

[10] Евангелие от Матфея (гл. 7, ст. 7—В).

[11] Фри́дрих Ви́льгельм Ни́цше — немецкий философ, культурный критик и филолог, чьи работы оказали глубокое влияние на современную философию.